Текст книги "Зеленоглазая богиня (СИ)"

Автор книги: Анхелика Фернандес

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)

–Когда и где?

Он не понимал, что произошло, и отчего такая резкая смена настроения происходила с Афиной. Неужели она что – то скрывала? По ее растерянному взгляду и бледному лицу нельзя было не понять, что ее тревожит какой – то факт, о которым она желает ему не говорить.

Но что с ней?

Афина чувствовала себя так, будто ее обдали кипятком. О Николасе. Что он хочет сказать ей о сыне? Если он и догадался о чем – то – она попытается переубедить. Мысль, что Николаса могут у нее отнять, поднимала в ней животный страх. Он был ее единственной радостью, этаким звеном благодаря которому держался ее брак.

–Где вы живете? – спросил Стефанос.

Когда Афина назвала ему адрес, то он немного воодушевился. Этот комплекс находился совсем недалеко от них. А знает она об этом или нет?

–Я за тобой подъеду – Он отпустил ее руку и хищно оскалил зубы: – Кара посидит с детьми.

Разум говорил, что нельзя идти с ним на встречу и допускать сближения, однако сердце матери рвалось узнать, что этот мужчина хочет от нее и ее сына. А женская часть предательски мечтала познать снова страсть и желание.

***

Как Стефанос говорил, он подъехал за ней на своем новеньком красном «феррари». Открыв дверцу Афине и убедившись, что она удобно разместилась, он присоединился к ней.  Сегодня она выглядела плохо: бледное лицо с большими темными кругами под глазами, усталость во взгляде. Видно, что она не выспалась.

–Ты хотел поговорить о Николасе? – незаметно нервничая, подняла главную тему разговора Афина.

Стефанос посмотрел на нее в замешательстве, а когда до него дошло, то улыбнулся:

–Хороший мальчик. Мне понравился ход его мыслей. Не далеки те времена, когда он станет моряком.

–И все? – удивилась Афина. Всю ночь она не спала, гадая, что может сказать ей Стефанос и чего потребовать. Как будет объясняться перед Дэвидом, если Стефанос потребует право на опеку,  а он всего лишь хотел похвалить ее сына! Какой нонсенс!

-Николас был предлогом для того, чтобы мы встретились –признался Стефанос, ожидая очередной вспышки гнева, но женщина тихо вздохнула:

–Зачем нам встречаться, Стефанос?  Кому эти встречи принесут радость?

–Я хочу показать тебе Тоскану, прекрасную Италию –пропустив ее слова мимо ушей, сказал Стефанос.

Он ждал ее ответа, а в висках пульсировала кровь. Даже если она откажет, то он все равно добьется желаемого. Черт побери, он хочет ее!

Женщина закрыла глаза. « Осторожность, чувство долга, семья, Дэвид» – сказал рассудок. – « Жизнь, солнце, свобода, Стефанос» – стучало сердце.

– Фина – хриплым от волнения голосом позвал он.

– Я люблю Тоскану…

Машина послушно летела вперед, подчиняясь легкому напряжению ноги на педали, малейшему движению рук. Обычно вождение успокаивало и расслабляло Стефаноса, но сейчас он с трудом сосредотачивался на дороге. Присутствие Афина отвлекало, волновало, заставляло сердце биться чаще. Пальцы крепко сжимали руль, будто ища в нем опоры. Хотелось вдавить педаль газа в пол и увозить, увозить, увозить её далеко-далеко, и где-то там за горизонтом, остановить машину и забыть обо всем на свете…

Афина смотрела на руки Стефаноса, чуть сильнее нужного сжимавшие руль, чувствуя как ноет где-то в районе солнечного сплетения, покалывает и чуть сводит рот, как будто она съела кислую ягоду.

Она попыталась сосредоточиться на видах, проносящихся за окном машины. Вокруг раскинулись красивейшие поля и холмы, вдали мелькала полоса моря. Афина вздохнула, откинулась на сиденье, прикрыла глаза. Хотелось так ехать и ехать, чувствовать его рядом, наблюдать за ним из-под припущенных век и забыть обо всем на свете.

Стефанос первым нарушил молчание, начал рассказывать о местах, которые они проезжали.

Минут через десять он свернул с основной дороги, и через некоторое время остановился.

Афина вышла из машины и ахнула. Перед ними, насколько хватало глаз, расстилалось огромное маковое поле.

– Стефанос, какая красота…

– Да, Афина. Пойдем?

Медленно они двинулись этому роскошному пестрому ковру.

– Знаешь, я фотографии этих итальянских маковых полей видела лишь в рекламных буклетах. А вот вживую только издалека, из окна машины. И почему-то я ни разу не подъехала ближе, не остановилась, хотя и хотелось. А это потрясающе – она улыбнулась, повернувшись к нему.

– Надо быть ближе к тому, что влечет тебя…

– Ты следуешь этому правилу, не так ли?

– Следую? Если бы я мог быть ближе ко всему, что мне нужно – Он неотрывно смотрел в ее лицо.

–Стефанос, ты же знаешь, что все это неправильно –горестно прошептала Афина –Это влечение –неправильно.

Он схватил ее за плечи и встряхнул, как тряпочную куклу:

–А то, что ты сделала со мной – это правильно?

–Не надо! – воскликнула Афина, решив больше не сдерживаться – Ты во всем виноват. Хоть раз ты говорил, что я тебе нужна? Хоть раз ты признавался мне в любви? Хоть раз ты просил меня о том, чтобы я открыла тебе свое сердце, Стефанос? Ты показывал мне силу страсти, а как же любовь?

Стефанос выпустил ее и тяжело задышал. Каждое ее слово являлось правдой. Он никогда не просил ее говорить о любви, считая, что эта часть отношений уже и так известна. В эту секунду он осознал, что поступал эгоистично. Он брал ее, наслаждался ее телом, но тщательно избегал тему о любви, хотя в душе у него это чувство уже жило.

–Ты права – глухо сказал Стефанос – Я не говорил с тобой о любви. Но я думал, что все и так прекрасно видно.

Сердце бешено забилось. Неужели…Стефанос любил ее? Нет, этого просто не могло быть. Она скорее поверила бы в пятна на солнце, чем в то, что он любил ее. Тогда почему в его голосе неразделенная боль, и тоска поселилась в нефритовых глубинах?

–Ты…любил меня? – тихо пробормотала Афина, не веря в происходящее, но Стефанос кивнул и печально усмехнулся:

–Любил ли я тебя? Да. Фина, я очень нуждался в тебе и любил, но все прошло. Ты же так мне сказала в день нашего расставания.

Эйфория, охватившая ее, стала улетучиваться. Любил, но сейчас уже не любит. Между ними была воздвигнута стена из предательства и ненависти. Он перестал ее любить, а она. Теперь не отучилась его любить. Как и не пыталась.

 Пять лет назад в жизни Стефаноса появилась еще одно сильное чувство – его дочь. Он боготворил девочку

Но , как ни странно, это нисколько не умерило его чувств к Афине . Напротив, порой, глядя на дочку, он мечтал о том, что Афина могла бы быть сейчас рядом с ними… Вот они весело смеются, вот обнимаются и темные волосы девочки переплетаются со светлыми локонами, вот они все вместе с Николасом и Финой играют на пляже, вот они, уложив детей спать пьют чай у камина, и занимаются любовью… Почти физически ощущал он эти образы и морщился, как от боли, осознавая их бесплотность… Прятал свои мысли от всего мира, испытывая сосущее чувство вины перед женой, но ничего не мог с собой поделать. Наверное, ему все же удавалось загонять эти эмоции глубоко в себя, во всяком случае, Летиция не задавала лишних вопросов. Она вообще была из тех женщин, которые живут только настоящим и будущим, не позволяя прошлому вылезать из темноты и вмешиваться в текущий день.

Так он и жил, старательно выстраивая свою жизнь без Афины, без попыток что-либо вернуть. Обожал дочь, дорожил женой, успешно занимался бизнесом, вел здоровый образ жизни, наконец.  А потом потерял Летицию, но обрел Афину.

Когда он увидел Афину на пляже, вся эта тщательно выстроенная система рухнула, как карточный домик.

Эта женщина в очередной раз ворвалась в его жизнь и перевернула все с ног на голову. А он, чувствуя, как того и гляди начнет рушиться его мир, мечтал только об одном – чтобы она не исчезла.

Он видел, что она тоже тянется к нему, отыскивал в ее глазах тщательно спрятанные эмоции. Стефанос не мог понять, почему она поддается им. После того, как ясно дала ему тогда понять, что он ей не нужен. После всех этих лет с Дэвидом. Неужели у нее с ним что-то не так? Или это мимолетный порыв и она снова будет метаться, и терзать его?

Стефанос боялся думать о том, что будет через час, через день, через неделю и месяц. Только бы она была рядом.

Мне и правда хорошо здесь – улыбнулась она – наверно, это маки дурманят.

Он вдруг наклонился, сорвал один цветок и начал вплетать в ее волосы.

От прикосновения к ней задрожали руки, и цветок никак не хотел держаться. Афина потянулась поправить его, и их пальцы встретились. Сердце сорвалось в галоп.

– Афина – выдохнул Стефанос.

Не отрывая взгляда от ее лица, он медленно притянул ее руку и осторожно, обжигая ее кожу своим дыханием, прижался к ней губами…Уже не в силах остановиться, он покрывал поцелуями ее ладонь, сходя с ума от прикосновения ее кожи, ее запаха, вкуса…

Афина не могла ни отнять руку, ни даже пошевелиться. Затем, усилием воли стряхнув с себя это оцепенение, сжала его пальцы:

– Стефанос… пожалуйста…

Он оторвался от ее руки, но не отпустил. Несколько секунд молча смотрел в ее лицо, потом, держа ее ладошку в своей, сказал:

– Пойдем, я хочу показать тебе еще кое-то…

Афина заметила, что цветок все-таки выпал из ее волос, и опустилась на корточки, чтобы поднять его. А встав на ноги, вдруг оказалась буквально в сантиметре от Стефаноса. Застучала в голове от резкого движения кровь, и в следующую секунду ее обхватили сильные руки:

–  Ты – мое счастье – прошептал он и припал к ее губам.

Многострадальный мак выпал из ее вмиг обессиливших пальцев, и Афина порывисто обняла Стефаноса, отвечая на его поцелуй и чувствуя, как он все крепче прижимает к себе.  Он прикасался к уголкам ее губ кончиком языка. Не вынуждая и даже не прося, а только играя, позволяя ей самой сделать следующий шаг. Следовало бы отстраниться и прекратить это безумие. Но ей было так приятно.

Со слабым вздохом она приоткрыла губы, разрешая более интимный поцелуй. Его язык ворвался в ее рот – и всякая возможность трезво мыслить исчезла. Она туманно ощущала, как ее руки прикасаются к нему, гладят его напряженные мышцы.

Руки Стефаноса скользнули под занавес ее распущенных волос и коснулись спины в вырезе платья. Такие теплые, такие сильные. Его пальцы раздвинулись, чтобы захватить побольше пространства. Афина теснее прижалась к нему. Стефанос первым разорвал их объятие. Афина с трудом подняла веки и, заглянув в его глаза, содрогнулась, увидев неприкрытое желание. Оно проникло в самое ее сердце, разбив стены, которыми она себя окружила, разрушив все убеждения, которыми она так долго руководствовалась.

–Я очень тебя хочу –хрипло прошептал Стефанос, и Афина залилась румянцем, но следующие его слова повергли ее в шок: -А Дэвид страстный в постели?

Афина грустно проговорила:

–Ты не изменился, Стефанос.

–Значит, как партнер тебя он не устраивает? –продолжал Стефанос.

–Я не буду обсуждать свою интимную жизнь с тобой – возразила Афина и перевела тему: -Ты обещал, что покажешь мне красоты Италии.

Стефанос кивнул. Афина шла , теребя в руках сорванный листок и пытаясь собрать в кучку разбегающиеся мысли. Но в присутствии Стефаноса разум бастовал и отказывался подчиняться хозяйке. Кожа и губы все еще горели от его поцелуев. Он появлялся в ее жизни и переворачивал в ней все вверх дном. Стремясь обрести потерянное равновесие, стремясь приобрести семью и мужа, она оттолкнула его пять лет назад. Оттолкнула грубо и жестоко. Первый раз в жизни он вернул ей удар. Вернул грубость и жестокость. Уменьшило ли это его боль? Афина не знала. Старалась не задумываться, не обращать внимания… но не могла не думать, не ревновать его к другим женщинам, которые могли появиться после него…

После их памятного вечера на яхте, когда она отдалась ему, он не целовал ее так нежно, как сейчас.

Как за спасительный круг цеплялась она за свою симпатию к Дэвиду. И это помогло. Они помирились, наладилась прежняя жизнь, они были счастливы и понимали друг друга…

Но это только история не знает сослагательного наклонения. А человек – знает. Могла ли Афина поклясться, что никогда не думала «А если бы…»? Не могла.

Что-то стало меняться в ее семье… Она переставала зависеть от мужа. От того, что он рядом, от его суждений, от его принципов. Афина взрослела, росли ее дети... а муж… да, он был рядом, все также целовал ее каждое утро, они почти также часто занимались любовью. Точнее хотел ее он, а она лишь лежала в собственном ледяном коконе, не позволяя податься его ласкам.

Но не было ни мысли, ни слова о том, что их семье может что-то угрожать. Выстоявшая в таких бурях, она не могла рассыпаться из-за противно зудящего ветерка.

И они все также улыбались друг другу, разговаривали друг с другом, работали, играли с детьми…

Дэвида эти изменения безоговорочно устраивали и не напрягали. Он не пытался выяснить у Афины, что ее тревожит, просто молча предпочитал не видеть и не придавал значения. Он знал, что она никуда от него не уйдет.

 Уезжая одна в Италию, Афина надеялась сменить обстановку, подумать, дать им возможность отдохнуть друг от друга. Дэвид попытался было отговорить ее, не особо, впрочем, усердствуя, но свалившийся на него ворох работы решил все за них. Афина уехала одна.

И вот…

Что это? Еще одна проверка на прочность? Жизнь? Судьба?

А у Стефаноса теперь есть дочь. Может, теперь он поймет, каково ей.…

Только почему же он опять так смотрит…

– Афина! – голос Стефаноса вернул ее в действительность – Смотри.

Она подняла голову к небу и почувствовала капли воды на лице. Густые тучи украшали темное небо. Гром раскатился так неожиданно, что Афина, вскрикнув, бросилась в объятия к Стефаносу, крепко прижавшись к нему.

–Все хорошо – тихо прошептал Стефанос – Я рядом, agape mou. Пошли в машину.

Афина высвободилась и последовала за ним, проклиная вспышку эмоций. Она не боялась грозы, но и не любила ее. Она наводила на нее грустные воспоминания о тех днях в детском доме.

Когда они сели в машину, Стефанос сказал:

–Сейчас поедем ко мне на яхту.

–Нет – запротестовала Афина – Домой. Отвези меня домой.

–Николас с Карой – не отставал Стефанос – А мы согреемся на яхте.

При слове «согреемся» Афина невольно поморщилась. Что же он имел в виду? Согреться чаем? Согреться горячей страстью?

–Я хочу домой – уперто произнесла Афина и заметила, как лукаво заблестели его глаза.

–Домой – значит домой, милая – хрипло засмеялся Стефанос.

Афина покраснела, понимая подтекст, и поспешно исправилась:

–Давай на яхту.

Стефанос довольно улыбнулся. Афина внутренне негодовала, как человек может быть столь распущенным и откровенным? Она прекрасно понимала, о чьем доме говорил Стефанос.

Глава Седьмая.

– Бренди? – за кажущейся шутливостью его тона слышалось напряжение.

– Ограничусь горячим чаем.

– Тебе нужно переодеться, ты совсем промокла. Я могу дать тебе рубашку и найти какие-нибудь спортивные штаны.

– Будет достаточно рубашки.

– Уверена?

– Да, уверена.

– Держи – он протянул ей светло-голубую рубашку. – Ты можешь переодеться в ванной.

Афина молча кивнула и вышла.

В крохотном санузле, она сняла свою влажную блузку и надела его рубашку. Медленно провела пальцем по воротнику, пытаясь справиться с предательски набегавшим волнением. Его мужской запах, словно вселялся в нее, призывая к чему –то порочному.

Тряхнув головой, Афина закатала рукава и вернулась в каюту. Обнаженный по пояс, Стефанос, стоя к ней вполоборота, искал что-то в шкафу. Афина замерла. Капельки влаги, все еще блестевшие в его волосах, широкие плечи, маленький шрам, который она столько раз целовала…

Даже стоя на расстоянии полутора метров от него, она физически ощутила запах его кожи.

Наконец, он выбрал рубашку, продел руки в рукава и, медленно застегивая пуговицы, подошел к ней:

– Все в порядке?

-Да, – Афина сглотнула. – Все отлично.

– Это хорошо, – он мягко смотрел на нее, потом протянул руку и вытащил из-под воротника рубашки золотистую прядь ее волос.

Афина судорожно вздохнула:

–Нет, Стефанос. Не надо.

Он обвел ее фигуру взглядом. Его рубашка доходила ей почти до колен, облегая соблазнительную фигуру, и желания вспыхнуло в нем с новой силой.

–Афина – прохрипел он ее имя, нежно коснувшись подушечками пальцев ее щеки. Ее зеленые глаза вспыхнули, но она попыталась скрыть огонь, но у нее не получилось. Разум ее сдался желанию сердца, потому она решила, что или сегодня или больше никогда.

Она прижалась к его губам, а ее язык сплелся с его языком, и она начала погружаться в сладкий омут страсти. Она прижала к себе его голову. Он приподнял ее, сомкнув руки на талии, и его губы, такие нежные, начали осыпать поцелуями ее щеки, шею и замерли вдруг на пульсирующей голубой жилке.

Его губы были как пылающий огонь, и он обжигал ее сквозь тонкий хлопок рубашки. Афина застонала, крепче прижав к себе его голову, побуждая к дальнейшим действиям.

–Фина… – страстно проговорил Стефанос – Моя Фина!

 -Твоя – застонала Афина, зарываясь в его волосы и с жаром начала ласкать губами его лицо – Твоя и только твоя.

Стефанос зарычал и, подняв ее на руки, бросил на кровать. На мгновение она вспомнила, что еще несколько дней назад именно на ней он насильно принудил ее заняться с ним любовью, но сейчас она жаждала его. Возможно, в их ту ночь на яхте ее желание было подавлено голосом разума, но не теперь.

– Скажи, что хочешь этого также сильно, как я, – прерывисто дыша, прошептал Стефанос, не сводя глаз с ее лица. Тревожная складка залегла между его бровями.

Она не могла, да и не хотела лгать ему.

– Я хочу тебя больше, чем могла себе это представить.

– Ты несравненна, и сейчас я могу думать только о твоей бархатной коже и о том моменте, когда услышу твои сладкие вздохи.

От его слов желание запульсировало у нее внутри. Стефанос и раньше умел пробуждать в ней страсть. Но сейчас это был не просто соблазн, а нечто большее.

Афина потянулась к его чувственным губам.

– Я хочу, чтобы ты думал только об этом.

Она легко провела языком по его нижней губе. Застонав, он схватил ее за волосы и порывисто привлек к себе. Мгновение, и он впился в ее губы, нетерпеливо проникая внутрь, распаляя ее желание.

Афина отвечала на его поцелуй. Когда она потянула его рубашку, расстегивая пуговицы, одна из них оторвалась и упала на пол. Расстегнув остальные, она буквально сорвала с него рубашку и положила руки ему на плечи.

–Эта ночь будет отличаться от той? – тихо прошептала она. Стефанос, смотря на нее безумно горящими глазами, превратившимися в два темно – синих омута, кивнул.

–Эта ночь будет самой прекрасной, Фина – поклялся Стефанос. Она улыбнулась и поцеловала его плечо. Он не остался в долгу и, освободив ее от платья, стал ласкать ее тело, заставляя обвить его шею руками и изогнуться навстречу. Его губы умело прокладывали дорожку от ее шеи до груди, а руки гладили стройные ноги и бедра.

И вот наступил долгожданный момент. Два горящих тела слились в огненном танце любви, отдаваясь друг другу полностью и безраздельно. Дождь перестал иди, давая любовникам возможность познать страсть, дикую и необузданную, без свидетелей.

Афина чмокнула Стефаноса в подбородок и уютно положила голову ему на грудь, находясь еще в сладкой неге и качаясь на волне наслаждения.

–Мне еще никогда не было так хорошо, Стефанос – честно призналась Афина. Он показал ей иную сторону страсти: нежная и ласковая со смесью жара и желания.

–Фина, ответь мне на один вопрос: ты меня любила? – спросил Стефанос, и в его голосе почувствовалась грусть.

Она удивлено посмотрела на него. Разве он не знал ответа? Разве она не доказывала ему насколько сильно любила его? И…любит.

***

-Конечно – подтвердила Афина, погладив его по щеке, улыбаясь от вида его расширившихся глаз – Я очень тебя любила, Стефанос. Наверное, потому мне было тяжело с тобой расставаться.

Стефанос не верил своим ушам.   Наверное, его она тогда любила. Да что там "наверное", она его действительно любила, она была с ним по-настоящему счастлива. А с Дэвидом она не была счастлива, иначе не ответила с такой пылкостью на его ласки.

Но почему она бросила его?

Этот вопрос мучил его на протяжении долгого времени. Если она любила его, то не оставила и не ушла бы к другому. Она вовсе не была похожа на его мать,  которая думала лишь о своей выгоде, выходя замуж за миллиардера. Афина принадлежала к другой группе людей, которые боятся верить своему счастью. Он знал трагедию ее жизни: о том, что она выросла в детском доме, о приемных родителях, но он и не думал, что она окажется способной любить, но не принимать любовь.

–А за Дэвида ты вышла замуж из – за большой любви ко мне? –вырвалось у него, и Стефанос увидел, как женщина плавно приподнялась и посмотрела на него. В ее глазах читались вина, ласка, нежность, боль и…

Стефанос покачал головой. Ему точно кажется, что она все еще любит его. Возможно, страсть не погасла, но любовь…

Ее золотые волосы рассыпались по плечам, а распухшие губы так манили его, но Стефанос сдержался, дабы услышать всю правду.

Она ждала этого вопроса также сильно, как боялась его. Ответа она не знала – он давно потерялся среди остальных мыслей в ее голове. Но она понимала, что сейчас ей предстоит открыться полностью перед ним.

–Стефанос, а ты мог дать мне семью? – Она заметила, как мужчина вздрогнул всем телом и продолжила: – Ведь ты ни разу не сказал мне, что любишь меня. Мне было с тобой хорошо. Очень. Но время шло, и я бы тебе надоела.

Ее голос сломался, а предательские слезы накипели, но взяв себя в руки, Афина собралась докончить начатое:

–Ты не можешь меня осуждать. Я бросила тебя, потому что знала, ты – вольная птица. Ты не можешь ужиться только с одной женщиной.

–Все сказала? – Ярость на его лице показала, что она немного переборщила. Но она выдала ему чистую правду.

–Не делай из себя жертву – презрительно скривил губы Стефанос – Ты меня спрашивала, когда – нибудь о браке? Нет. В тот день, когда ты так безжалостно дала мне отпор, я хотел предложить тебе стать моей женой, Афина. Понимаешь, женой!

В каюте повисло напряженное молчание. Стефанос встал и, одевшись, повернулся к ней и замер. Ее плечи вздрагивали от рыданий, а по щекам текли слезы. Сейчас она выглядела такой невинной и беззащитной, сломленной и лишенной счастья, что у него сжалось сердце.

–Фина – Он присел возле нее на корточки и ласково погладил ее по мокрой щеке – Хватит плакать, yanika mou. Все прошло.

Она прижалась к его груди, утопая в безграничном горе. Собственными руками она оттолкнула свое счастье, когда оно было так близко. Схватилась за более безопасный вариант – за Дэвида, а он страдал не хуже ее. Сейчас Афина поняла, что исключительно ее страх и желание иметь семью вынудили совершить этот поступок. Она не дала ему шанса на любовь, безусловно доверившись опыту тети.

–Прости меня, Стефанос – всхлипнула Афина и отстранилась – Я хотела детей и мужа, семейный очаг. Я была такой наивной и полагала, что ты просто хочешь меня, но не любишь. А Дэвид…он казался очень надежным.

–И ты выбрала его – закончил за нее Стефанос, вытерев слезы на ее щеках.

Афина кивнула:

–Тогда я была уверена, что поступила правильно. Но с каждым моментом я понимала, что не могу без тебя.

–Когда я увидел тебя там, на пляже… У меня внутри все переворачивается, я теряю все опоры, на которых стоял последние годы, но эти дни были одними из самых счастливых в моей жизни. А в твоей, Афина?

– Стефанос, не спрашивай меня об этом.

– Я хочу знать! – почти крикнул он.

– Мы должны думать о счастье других людей, Стефанос.

– Да почему?!! – Его лицо вытянулось, и на мгновение ей показалось, что он взорвется, но, глубоко вздохнув, сказал:

– Хорошо. Но скажи, просто скажи мне, что я тебе безразличен. Ну же, Фина!

Он крепко сжимал ее предплечье.

– Нет! – Афина посмотрела ему прямо в глаза. Потемневшие нефриты, они манили, умоляли и угрожали одновременно – Зачем ты так? Стефанос, я не могу…

–Все ты можешь, а просто не хочешь – гневно воскликнул он, вскочив на ноги и повернувшись к ней спиной: – Выбирай: я или Дэвид.

Она снова узнала того Стефаноса: эгоистичный и жестокий, он не давал ей возможности определиться, а лишь настаивал и требовал. Встав, она подобрала одежду и надела, после чего грустно прошептала:

–Стефанос, мой выбор всегда был один. Жаль, что ты так и не понял этого.

С этими словами она повернулась и вышла из каюты, оставив мужчину в тяжелом состоянии. Ему, казалось, что его воскресили, а затем заново убили.

Он потерял женщину, которую любил…и любит.

Догадка не заставила себя долго ждать. Ему не было бы так больно, если он не любил ее, как прежде. Списывая все на трехлетнее воздержание и былую страсть, он пытался уйти от главного.

Стефанос любил только ее! Ее запах, ее волосы, ее тело и характер. Он жаждал обладать не только телом, но и душой.

***

Афина отложила расческу и посмотрела на себя в зеркало. Опухшие глаза, бледное и осунувшееся лицо. Она выглядела живым мертвецом.

При воспоминании о Стефаносе ее лицо покрывалось лихорадочным румянцем. Прошло пять дней, а след его поцелуев до сих пор горели на ее теле.

Женщина смущенно возвращалась в те минуты, когда его ласки доводили ее до сумасшествия. При воспоминании о том, что происходило между ними ночью, ее бросило в жар. И тут же в душе родилось какое-то досадное ощущение, словно свершилось что-то нехорошее, о чем со стыдом вспоминается потом. Впрочем, так оно и было в действительности, ведь прошлой ночью она, по сути, изменила мужу. А это ни по каким меркам нельзя назвать нормальным поступком, даже несмотря на то что довелось погрузиться в самый глубокий из водоворотов страсти с человеком, которого она любила.

Дэвид очень огорчится, узнав обо всем.

При воспоминании о муже Афина едва не расплакалась. Когда – нибудь этому доверчивому и веселому мужчине придется услышать жуткое признание об измене.

Неожиданно ее пронзила безумная идея. А к чему скрывать? Их брак давно потерял фундамент, и даже симпатия и ответственность, казалось, уже не держали их. Они жили вместе по привычке. Возможно, Дэвид ее любил, но постепенно замечая ее холодность, тоже начал остывать. Он почти перестал требовать соблюдение супружеского долга, хотя еще несколько лет назад под любым предлогом мечтал увести ее в спальню.

Внезапно в дверь постучали, и Афина устало направилась открывать ее. Кто бы это мог быть? Николас играл в своей комнате, а больше некому было прийти, кроме…

Ее сердце отчаянно забилось. Неужели Стефанос решил навестить ее?..

Афина глубоко вздохнула, и озарение снизошло на нее. Она не будет скрывать свои чувства. Она признается, что любит его, а уже обо всем другом будет думать потом.

Однако на пороге стоял…Дэвид. Его лицо излучало радость, и он, войдя внутрь, крепко поцеловал ее в щеку.

–Не ожидала меня увидеть? – похлопав ее по руке, весело сказал он – Сюрприз удался.

–Дэвид…

Внутренний голос толкал ее на то, чтобы она прямо сейчас все ему рассказала и ушла от него. Конечно, на сына претендовать он не имеет права, ведь он ему не родной, но все – таки Афина чуть переживала по поводу, как воспримет известие Ник.

–Пока я доехал до квартиры, чуть не расплавился на солнце – оглядывая обстановку, проговорил Дэвид – Жара неимоверная. Кстати, вы хорошо устроились.

–Дэвид… – начала Афина, но он снова не дал ей сказать:

–Италия – прекрасная страна с опасными ловеласами. Надеюсь, тебе никакой итальянец не понравился. Они такие легкомысленные…

–Дэвид, я изменила тебе – тихо произнесла Афина и подняла голову, ожидая его реакции. Она думала, что он начнет кричать или ругаться, но вместо этого он хмуро спросил:

–Он – итальянец?

–Нет – покачала головой Афина – Стефанос Димитрас – мой бывший любовник.

Наступила тишина. Афина была уверена, что сейчас ее муж взорвется и будет упрекать ее в предательстве и нанесенной обиде, но Дэвид, как ей показалось, словно наигранно воскликнул:

–Как ты могла!

–Прости меня –всхлипнула Афина и опустив голову, не заметила торжествующего взгляда мужа и его ехидную улыбку.

–Что ты намерена делать дальше? – скрывая подлинные эмоции, поинтересовался Дэвид, нажав на последнее слово.

Афина удивлено посмотрела на него:

–Неужели тебе все равно? Дэвид, я изменила тебе со Стефаносом. Я…была с ним.

–Нет, дорогая, мне, конечно, не все равно, и я очень расстроен.  Но просто я люблю мыслить рационально.  Что ты будешь делать дальше? – задумчиво протянул он – Я так понимаю Димитрас не захочет, чтобы его связь с женой кузена предалась огласки. И даст столько денег, сколько мы попросим.

Афина начала понимать, на что он намекает. Ему было безразлично, что она предала его, так как он думал о выгоде, которую он мог извлечь из этого всего. Сейчас она смотрела на него и ужаснулась. Как она могла прожить с таким противным человеком пять лет! Отдать ему пять лет своей жизни, а он разговаривает с ней так, словно она намеренно соблазнила Стефаноса с целью заработать.

–Дальше я собираюсь подать на развод – твердо произнесла Афина и увидела, как гримаса ненависти исказила его лицо –И забыть о тебе, как о страшном сне.

–А деньги? – вырвалось у ее мужа – Как же деньги, которые мы получим путем шантажа?

Если бы она не знала, что Дэвид не пьет, то подумала, что он слишком много позволил себе алкоголя.

–Никаких денег не будет – горячо возразила Афина –Сейчас ты немедленно уйдешь, а потом –развод.

–Но Афина… – зашипел ее муж, однако Афина пальцем указала ему на дверь:

–Пошел вон, иначе я буду кричать. А ты знаешь, что комплекс находится недалеко от участка полиции, а слышимость очень хорошая.

Грязно выругавшись, Дэвид быстро ретировался, а она изумилась. Как этот человек умело прятал свою истинную сущность под маской доброты и заботы. Но теперь пришел конец ее терпению.

Она сделала свой выбор. И на этот раз она не ошиблась. Стефанос.

Схватив телефон и набрав Кару, Афина узнала, что мистер Димитрас отправился на набережную, что означало судьбой ей дан шанс вернуть потерянное. Попросив няню приехать с Финой и посидеть с Ником у нее в квартире, она начала поспешно собираться.

Надев белый сарафан, едва доходивший ей до колен и уложив волосы, Афина услышала звонок в дверь.

–Спасибо, что согласились посидеть с Ником –пропуская няню с девочкой на руках, поблагодарила Афина. Она перевела взгляд на дочку Стефаноса и поцеловала ее в лобик. Малышка улыбнулась, и Афина поняла, что именно это стало последней каплей.

Ей нужен Стефанос и его дочь. Она любит их обоих и не даст судьбе отнять у нее дорогих людей.

Ей нужно срочно увидеть его, пока она не потеряла его навсегда.

Глава Восьмая.

Стефанос смотрел на море, постепенно скрывающееся в наступающих сумерках, и думал, почему терять во второй раз самое ценное – наивысший пик боли.

Если бы не дочь, то он окончательно сломался, но ради нее он пытался создавать вид храброго и непоколебимого, каким она его видела.