Текст книги "Иди и смотри"

Автор книги: Анхель де Куатьэ

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 6 страниц)

Лора тогда прыснула со смеху. На самом деле, она ужасно смутилась и не знала, как себя вести. Во-первых, как это возможно, что она влюбится в маори? А во-вторых, она никогда не видела, чтобы дети были наполовину смуглые, как индейцы, а наполовину – белые. И где будет эта граница? На животе или вдоль всего тела? Потому что если на животе – то это будет относительно легко спрятать. А если вдоль тела – тогда ведь и на лице! Как тут спрячешь?!

Сейчас Лора смущенно улыбалась, вспоминая те свои детские рассуждения. Очень странным был этот разговор. О чем же они говорили дальше?..

– Откуда же вы это знаете? – спросила Лора. – Мама говорит, что пути Господни неисповедимы.

– Белые люди умеют говорить о том, в чем ничего не смыслят, – повторил старик. – А узнал я про твое будущее просто – заглянул тебе в сердце, в нем все и написано.

От страха Лора потеряла дар речи. Она закрыла грудь своими маленькими ручками и задрожала. Ей как-то очень живо представилось, что маори заглянул ей в сердце. А поскольку Лора была уверена, что он людоед, фантазия получилась ужасающей.

– Всегда тебя будут подводить твои страхи, – грустно сказал маори. – Белый человек всего боится. Боится жить, боится умирать, даже себя самого – и то боится. Надо бы избавиться от страха, но белый человек и этого боится. Он выдумывает мир, в котором ему будет не так страшно. Но страх рождает чудовищ, и рано или поздно в придуманном мире белого человека все равно появляются чудовища. От чего ты бежишь, к тому и вернешься. А хочешь идти – так иди вперед, а не назад.

Лора не поняла тогда ни единого слова, но ей стало вдруг интересно – о чем это говорит индеец? Но спросить у старика, что именно он имеет в виду, Лора не решилась. Поэтому пошла на «бесстрашную» провокацию:

– Белый человек не придумывает никаких ненастоящих миров! Неправда!

Маори за все время разговора впервые посмотрел на Лору. Лора замерла от ужаса. Индеец показался ей очень страшным – таким он был грозным, важным и внушительным. Но вместо пугающего рыка, который она уже ожидала услышать, из его уст раздался добродушный смех.

Маори улыбался:

– Мир устроен просто – вот небо, а вот земля, а там вдали – океан. Все просто. И мы приходим из этого неба, из этой земли, из этого океана. Мы обретаем форму и живем. А потом настанет время, и мы вернемся в это небо, в эту землю, в этот океан. Поэтому маори всегда живут просто и весело. Разве могут похвастаться этим белые? Нет, они способны только завидовать нам. Все люди, в глубине души, хотят жить просто и весело. Но белые никогда не признаются себе в своей зависти к нам. Вот видишь это?

Маори показал Лоре рисунок на своем лице.

– Нравится? – спросил он.

– Да, красиво, – кивнула Лора.

– Это Птица-Моа, – с гордостью сказал маори. – Она жила на этой земле многие тысячи лет. Прекрасная, сильная птица. Если бы ты с ней подружилась, то могла бы сесть ей на спину, и она бы отнесла тебя в самые чудесные уголки мира. Она показала бы тебе, как величественна и красива земля и сколько мудрости в ее простоте.

– А где же сейчас эта птица? – рассмеялась Лора, которой никак не верилось, что бывают такие большие птицы. – Спряталась у вас на лице?

Но старик даже не улыбнулся, а ответил Лоре совершенно серьезно:

– Птица-Моа – воплощение простоты и веселья. И когда ей стало нечего воплощать здесь – на земле, она улетела на небо. И теперь она живет там. Она ждет, когда люди проснутся от своего долгого сна и вернутся к самим себе.

Лора задумалась. Она представила себе прекрасную сильную птицу, которая улетела от людей, потому что они… Заснули?! Ушли от самих себя?!

– Нет, – рассмеялась Лора. Тогда она еще умела смеяться своим веселым, заливистым детским смехом. – Люди никуда не уходили! Они все здесь. И они не спят. Только ночью!

– Это лишь так кажется, – печально сказал старик, отвернулся от Лоры и стал смотреть в небо.

Он замолчал. Просто сидел и молчал. Большие сиреневые клубы табачного дыма то и дело вырывались у него изо рта.

– Раньше мой народ тоже был другим, – грустно сказал маори, и так тихо, что Лора его едва расслышала, он словно говорил сам с собой, а не с ней. – Мой народ умел радоваться жизни. Потому что, если ты живешь просто, ты видишь радость во всем. Мы смотрели на этот мир и были счастливы. И ничто не могло омрачить нашего счастья, потому что мы ни от чего не зависели и ничего не боялись. Когда кто-то из наших родственников умирал, мы делали его фигурку, чтобы его дух мог входить в нее, если пожелает. А когда мы садились за стол – мы всегда накладывали три порции обеда для духов, если вдруг они захотят присоединиться к нашей трапезе. А если нам было что-то нужно, мы могли попросить это у наших духов. А если они нам отказывали, мы могли их отчитать – ив следующий раз не накладывали им еды. Простой мир, где все понятно. И веселый. Когда белые пришли к нам с войной, мы думали, что это они так играют. Нам даже нравилось играть в эту игру. Сначала. Но потом они выиграли, и все изменилось…

Лора слушала старика и незаметно для самой себя начала плакать. Ей стало жалко этого странного человека с птицей на лице. Она даже не понимала почему, но ей стало его жаль. А может быть, себя…

– А почему люди не могут быть счастливы? – прошептала Лора.

– Вместо того чтобы быть, они пытаются казаться. В этом все дело, – ответил маори. – Но если ты захочешь, ты сможешь изменить это.

– А что я должна для этого сделать? – спросила Лора.

– Ты должна научиться заглядывать в свое сердце так же, как я заглянул в него, – улыбнулся индеец и нежно потрепал Лору за ее длинные, золотистые волосы. – Тогда ты увидишь, как все просто. И ничего не бойся – иди и смотри.

Старик убрал трубку в свою котомку и встал с крыльца:

– Пойдем, – сказал он мальчику, который все это время сидел рядом и внимательно наблюдал за Лорой. – Нам пора, Анитаху…

Анитаху!!! Это был он!

Если бы Лора не была сейчас связана по рукам и ногам, она бы вскочила на кровати. Она бы подпрыгнула, взлетела от переполнившего ее душу восторга. Но она смогла только дернуться всем телом, словно подбитая в воздухе птица. Анитаху!

И Лоре тут же вспомнился вчерашний вечер и тот странный разговор у костра.

«Ты пришла», – сказал Анитаху, глядя на Лору через стену нежного золотого пламени.

«Да», – одними губами ответила Лора.

«Я ждал тебя».

«Откуда же ты знал, что я приду?»

«А ты разве не знала, что встретишь меня?»

«Знала…»

И Лора снова закраснелась, как тогда, – смущенная и счастливая.

«Нам предназначена эта встреча».

Теплые руки сильного человека с нежностью и заботой коснулись ее пальцев. И в ту же секунду страшная тень скользнула за окном ее спальни.

– А-a-a! – закричала Лора.

Оконная рама с грохотом распахнулась, и в спальню к Лоре ввалился человек.

– Тихо, Лора! Тихо! – прошептал он. – Не кричи! Это я – Дейвид!

– Дейвид?.. – не поверила Лора и испугалась еще больше. – Что ты здесь делаешь? Зачем?! Уходи немедленно!

– Лора, ты в своем уме?.. – Дейвид включил свет и увидел Лору, распятую на собственной кровати. – Куда уходить? Ты что, действительно с ума сошла?

– Я… Я… – Лора бессильно задергалась на кровати и запричитала: – Тебе нельзя быть здесь. Брэд может вернуться. Что он подумает?!

Но Дейвид, кажется, решил не обращать на ее слабые протесты никакого внимания.

– Нет, это уже за гранью добра и зла, – раздраженно шептал он, развязывая Лору. – Господи, как ты могла позволить так с собой обращаться?! Я не понимаю. Это уму не постижимо! Бред какой-то! Кто он, чтобы тебя привязывать?! Это вообще…

Лора смотрела на суетившегося возле нее Дейвида, на свои освобожденные ноги, руки, и не знала, что с ней. В Лоре боролись ужас и счастье. Ужас прошлой жизни, ставшей вдруг дурным сном, наваждением, тенью ложащийся на ее существо. И счастье – дикое, безумное и безрассудное счастье, – светом врывающееся в ее душу от жизни будущей, открывающейся только сейчас. Побег!

– Господи-боже! – закричал вдруг Дейвид. – Ты что, не можешь двигаться?!

– Могу, – недоуменно возразила Лора и попыталась подняться.

Ничего не получилось. Руки и ноги – как чужие. Тяжелые, бессмысленные, белые мясные рулеты. Лора попыталась хотя бы повернуться на бок. Но и для этого, как оказалось, человеку нужны его конечности, а Лору они ее не слушались.

– Что это?.. – у Лоры началась паника, ужас застлал ей глаза.

Ей показалось, что сейчас, в эту самую минуту, все ее мечты, все грезы, надежды – все – рухнули и разбились о жестокую, безжалостную реальность. Никакого побега. Никакого будущего. Ничего.

– Не чувствуешь? – спросил Дейвид, приложив руки к ее ногам.

– Не-а, – бессильно прошептала Лора.

– А так? – Девид приподнял ее руку.

– Как мертвые…

Дейвид почесал затылок. Задумчиво огляделся по сторонам.

– Просто затекли, – решил он. – Такое может быть. Если сильно перетянуть, то кровь плохо поступает и возникает такое состояние. Ничего страшного. Давай!

Дейвид подтащил Лору к краю кровати, подсел, взвалил ее к себе на плечи и, слегка раскачиваясь, вышел в коридор второго этажа.

– М-да… – спаситель Лоры недовольно уставился на крутую узкую лестницу, ведущую вниз.

Солнце показалось над океаном. Огромное, величественное, прекрасное. Его нежный, ласкающий золотом свет заботливо обнял волную гладь. Земной рай – Новая Зеландия – в полной тишине и безмятежности пробуждалась к новому дню. Дорога петляла по холмистому берегу. Лора полусидела-полулежала на заднем сидении старого, знакомого ей еще с детства, пикапа покойных родителей Долли.

– Куда ты везешь меня, Дейвид? – спросила Лора.

– Куда-куда?! В Окленд! Куда еще? – ответил Дейвид, выжимая педаль газа. —Поселю тебя на день в гостинице. Вечером заберу, посажу в поезд, и поедешь к своим…

– К своим? – не поняла Лора.

– В Дунедин, к родителям, – объяснил Дейвид.

Дейвид был напряжен, как сжатая пружина. Лора никогда не видела его таким. Он был в гневе!

– Но как же… – растерялась Лора.

– Здесь тебе оставаться нельзя, – отрезал Дейвид. – Этот ваш городишко просто сошел с ума. В голове не укладывается! Средние века! Вот какой культурой мне надо было заниматься, а не маори! Непаханое поле для научных исследований! Жалкие люди – и ведь вроде бы с европейскими мозгами! – возомнили себя носителями истины о Добре и. Зле и гарантами «Божьего Правосудия»!

Лора не поняла из его речи ни единого слова.

– Господи, Дейвид, да что же случилось?.. – недоверчиво спросила она.

– Нормально?! – Дейвид был настолько обозлен этим вопросом, что даже развернулся со своего водительского кресла к Лоре. – Тебя привязывают к кровати, как собаку, несчастного маори собираются всей деревней побить камнями, а она спрашивает – что случилось?!

Лора захлопала глазами.

– «Что случилось?» – раздраженно передразнил ее Дейвид. – А действительно – что случилось?! Да ничего, собственно, не случилось. Ну вот решили, правда, достопочтенные граждане Потуа устроить охоту на ведьм… А так – ничего! Все в полном порядке! Двадцать первый век на дворе. А у них – охота на ведьм. Прекрасно!

И тут вдруг все события, факты, мысли, чувства и предчувствия предыдущих двух дней сложились в голове Лоры, словно осколки зеркала на обратной перемотке. Вечер у костра и странный разговор с Анитаху, вчерашний допрос, учиненный отцом Готлимом, встреча с Долли в ресторане, поведение Брэда и еще множество других странных, трудно объяснимых ситуаций из детства и всей последующей жизни. Перед испуганной и потрясенной Лорой предстало зеркало, созданное чередой ее воспоминаний.

Отвратительный отец Готлим объясняет ее мужу, что маори украл у нее – у Лоры – душу. Послушник Церкви Праведного Гнева, которым оказывается ее муж Брэд, должен отомстить за бесчестие. Жители Потуа с давних пор принадлежат к этой тайной Церкви. Вот почему здесь так не любят чужаков, живут замкнуто, а дети Потуа женятся друг на друге. Скрытая, тайная война с коренными жителями этих мест – индейцами племени Нгати Уатуа – длится уже добрую сотню лет.

Маори приняли христианство, но они не изменили своего мировоззрения – не поверили в легенду о Великом Божественном Творении, в Божью Кару, в Ад и в возмездие Страшного Суда. Они – другие. Но ортодоксальные верующие восприняли это как оскорбление, как попрание веры. И чтобы эта война продолжалась вечно, до победного конца, детям Потуа всегда настрого запрещается разговаривать с маори. И именно поэтому Лора с детства слышала, что маори – людоеды.

Долли, устроившая сцену в Квин-Боут, пыталась объяснить Лоре, что она должна сбежать из их городка. Сбежать с Анитаху, вырваться на свободу. Ведь Лора действительно умерла, выйдя замуж за Брэда. Не физически, но духовно. Тем временем слух об этом разговоре стремительно облетел Потуа. Впрочем, Брэд почувствовал неладное еще там, на острове, когда Лора увидела Анитаху. Он поспешил выдать все случившееся с ней за болезнь. Но не успел. И вместо врача Лору допрашивал уже отец Готлим.

– Когда мне Долли рассказала об этой «страшной тайне» городка Потуа, – продолжал разгоряченный Дейвид, – у меня прямо волосы дыбом встали! Ну это надо же! Все мужчины здесь, оказывается, принадлежат к какой-то секте, воюют с маори, окропляя их своим «Праведным Гневом»! Ты знала об этом, Лора? Знала?!

– Нет, – тихо сказала Лора. – Не знала.

– И я не знал! Уже почти год здесь живу – и не знаю! То-то я думаю, что они все такие тут странные – набожные, подозрительные, замкнутые? А это вот почему – они тут индейцев камнями побивают, оказывается! Понятно. Такая народная забава…

– Дейвид, поворачивай обратно, – попросила Лора.

– Не-е-ет, Лора, – кисло ухмыльнулся Дейвид и отрицательно покачал головой. – Мы обратно поворачивать не будем. Я сейчас тебя вывезу. Потом вернусь за Долли… Отказалась, кстати, ехать сразу – прикрывает тебя. Вот тоже героическая женщина! В общем, всех вас вывезу. И все. И мы уже больше никогда не вернемся в этот сумасшедший дом. Никогда! Это просто счастье какое-то, что Долли про их планы узнала! Говорит: «Найди Лору – во что бы то ни стало! Вывези ее из города. Дай Бог, чтобы Брэд не успел ее спрятать». Ну а я, когда понял, что все так серьезно, и говорю ей: «Долли, надо вместе ехать. Как ты тут останешься?!» А она говорит: «Ничего со мной не случится, но я должна тут быть. Иначе, если меня не будет, то сразу Лоры хватятся». Вот я тебе скажу…

– Дейвид, поворачивай, – повторила Лора.

– Лора, даже не проси, – строго сказал Дейвид. – Если ты не в курсе, тебя тоже должны побить камнями. Маори у тебя душу украл, как они думают, а значит, и ты сейчас за маори. «Преступный сговор». А с маори у них война. Пленных не берут. Так что нет, милая, я тебя увезу, спрячу, а потом отправлю к родителям. И никакого Потуа. Никогда. Никак. Ни за что. Все. Хватит.

Лора открыла дверцу машины. Ее руки только-только начали двигаться. Она ухватилась своими ватными пальцами за ручку и открыла дверь. Машина летела с хорошей скоростью. Несчастный, испуганный поступком Лоры Дейвид ударил по тормозам, и пикап закрутило, как в центрифуге. Лора чудом не вылетела из салона сразу. Ее выбросило из машины только в последний момент. Подбросило, как манекен…

– Черт! – заорал Дейвид и выскочил из вылетевшей на обочину машины. – Нет! Лора! Черт, этого не может быть! Это безумие! Бред! Мне это снится! Ну почему?! Почему?!

У Дейвида началась истерика. Он стоял, прислонившись к покосившемуся пикапу, сгорбившись и держась обеими руками за живот. Тело Лоры перелетело через дорогу и выкатилось на косогор. Лора лежала в зелени высокой травы, напротив неподвижного океана. Словно устала и прилегла отдохнуть… Если бы ее глаза не были закрыты, то можно было бы подумать, что она просто смотрит в небо.

– Лора, что же ты натворила? – Дейвид плакал навзрыд, сидя над бездыханным телом Лоры. – Что же ты наделала?! Зачем?!

Лора открыла глаза.

– Дейвид? – она посмотрела на него с удивлением. – Ты плачешь?

– Лора! Ты жива! Господи! Ты жива, Лора! Господи, какое счастье! А я уже похоронил тебя, Лора! Господи…

– Дейвид, нам надо вернуться, – прошептала Лора. – Мне надо в Потуа.

– Черт, нет! – несказанная радость Дей-вида мгновенно сменилась ужасом и яростью. – Только не это! Черт! Черт! Нет!

– Мне надо в Потуа…

– Проклятый, проклятый городишко! – Дейвид схватился за голову.

Лора с невероятным усилием перевернулась на живот и поползла в сторону Потуа. Голова раскалывалась от боли. Руки и ноги еле слушались, и от них было мало проку – как плавники у касатки, выброшенной на берег.

Дейвид встал на колени и с искаженным от ужаса и бессилия лицом смотрел Лору.

– Лора, пожалуйста…

– Ты не понимаешь, Дейвид. Он пришел за мной. Я не могу его бросить…

Часть третья

Машина так и не завелась – что-то случилось с мотором. Лора и Дейвид сидели неподалеку от дороги, укрывшись в густом зеленом кустарнике. Дейвид был в шоке. Он испуганно смотрел на Лору, недоуменно хлопал глазами и нервно тер дрожащей рукой правое плечо. Он ударился им о приборную доску. И еще – грудью о руль. Дышать было тяжело, так что, похоже, он сломал себе ребро. Лора медленно приходила в себя. Голова раскалывалась от боли. Отек, сковывавший ее до сих пор, постепенно становился меньше, но вместо немоты ноги и руки Лоры теперь разъедаю саднящая боль ушибов.

– Лора, это безумие, – бормотал Дейвид. – Просто безумие. Может быть, мне это только снится? Послушай, а Долли не могла нас разыграть?! – Тут взгляд Дейвида случайно упал на синяки, оставшиеся на запястьях и щиколотках Лоры. – Нет, не могла… Но как же это все? Безумие…

Лора молчала. Она задумчиво смотрела прямо перед собой, пытаясь понять, что ей теперь делать. Вернуться в Потуа? Рискованно. Как-то разузнать, где находится Анитаху? Можно попасть в ловушку. Связаться с полицией? У «Церкви» там должны быть свои люди, ведь кто-то их прикрывает. Каждый из вариантов, приходивших на ум Лоре, имел свои плюсы и минусы. Но главное – в них были неизвестные, много неизвестных и по нескольку. А это значило, что надо полагаться на случай…

У Дейвида затрещал мобильный телефон. Дейвид вздрогнул. Лора обхватила руками голову.

– Долли, – воскликнул Дейвид, поглядев на экран, и с замиранием сердца нажал кнопку ответа. – Да, Долли, это я! Да – я! А кому еще быть по этому номеру?! Все в порядке. Конечно! Как ты?.. Что?! Заперли?! Где заперли? Как заперли? Вместо Лоры… – Дейвид растеряно посмотрел на Лору, словно только сейчас ее увидел. – Не может быть, Долли. Не может быть…

– Дай трубку, – сказала Лора и, не дождавшись ответной реакции Дейвида, сама взяла мобильный телефон из его рук. – Алло, Долли! Это я – Лора.

В трубке раздался плач. Долли плакала – надрывно, безутешно, с обреченностью и отчаянием.

– Долли, слышишь меня? Слышишь? Не плачь, – утешала ее Лора. – Ну что ты плачешь?..

– Главное, чтобы у тебя все было хорошо, Лора, – сквозь слезы вымолвила Долли. – Главное, чтобы у тебя… Это я виновата. Я… А ты хорошая Лора. Ты очень хорошая, – Долли шмыгнула носом. – Правда. Ты всегда замкнутая была такая, тихая. Это потому что ты очень хорошая, Лора. Но тебя не ценили никогда. Несправедливо… Но ты цену себе не набивала, а ценят только тех, кто набивает…

Лора разговаривала со своей подругой и не понимала что происходит. Она никогда не слышала от Долли таких слов. Никогда не видела, чтобы веселая, беззаботная, живущая с показной легкостью Долли была в таком отчаянии. И зачем это покаяние?

– Господи, Долли, да что с тобой такое?.. – Лора сама чуть не расплакалась. – В чем виновата? Что ты придумываешь?..

– Я не придумываю, Лора. Не придумываю, – запротестовала Долли. – Я виновата. Надо было давно тебе все рассказать, а я побоялась. А ведь если бы я рассказала, ты бы замуж за Брэда не вышла. Поняла бы, почему он к тебе сватается – все из-за этих их порядков, и не пошла бы. А я не сказала. Знала, хотела, а не сказала. И вот во что ты превратилась сейчас… Тенью стала. Когда этот маори сказал, что ты мертва пять лет, я сразу поняла, почему пять. Потому что ты замужем за Брэдом пять лет. А ты его любить не можешь. Честно стараешься, но не можешь. Это потому, Лора, что любят тех, в ком глубина есть. А тех, у кого за душой ничего нет, как любить?..

– Долли, дорогая! – взмолилась Лора. – Пожалуйста! Ну, воспрянь духом… Хоть чуть-чуть. Мало ли мы ошибок делаем? Все ошибаемся. И я ведь сама за Брэда вышла. Думала, что смогу его полюбить. И вообще, хотелось жить как все… В общем, не твоя вина, Долли. Не убивайся так. А то совсем заупокойный голос. Словно помирать собралась.

– А я и собралась, – ответила Долли и снова заплакала.

– Да почему же?.. – Лора испытала приступ отчаяния. – Это глупость какая-то… Не может быть. Ты-то тут причем?

– Они одного на другого легко меняют, – плакала Долли. – Им все одно. Только бы свой «Гнев» сделать…

– Долли, не плачь. Я вернусь в Потуа. Сегодня же вернусь.

– Не надо! – закричала Долли. – Слышишь – не надо! Теперь и меня не спасешь, и сама погибнешь! Нет, не надо!

– Ну что ж это такое-то… Долли, надо в полицию обратиться.

– Лора, Лора… – протянула Долли. – Наивная ты. Без толку. И если не меня, не тебя, то тогда они Симону, или Генри. На беду приехали… А я сама виновата. Заслужила. Завидовала я тебе, Лора. Всегда завидовала. Сама не понимала, а завидовала…

– Господи, Долли! Чему же? Чему?! – голова Лоры, словно сама собой, стала раскачиваться из стороны в сторону. – Нечего мне завидовать…

– Это тебе кажется так, – ответила Долли, и голос ее, наконец, выправился. – Есть чему, Лора. Есть. В тебе сила, решимость – терпеть ты умеешь. И ждать, и надеется, и верить – на все это сила нужна, огромная сила. И она у тебя есть. Настоящая. А я бы никогда не смогла. Никогда. Брэд ведь на мне сначала собирался жениться. Меня ему выбрали, а я струсила, отказалась наотрез, сказала – с собой покончу. А мне сказали, что тогда он Лору возьмет – тебя то есть. И я еще подумала тогда – Лора что угодно вытерпит, Лора справится, Лора сможет. Всегда тебе завидовала. Всегда. Даже тогда, в ту минуту отвратительную. Сейчас вспоминаю и мне самой от себя противно…

Лора молчала. Тяжесть, невыносимая тяжесть лежала у нее на душе.

– Это, Долли, все так – друг другу завидуют, – спокойным, но упавшим голосом сказала Лора. – Это все так. Я – тебе. Ты – мне. Все. И тут просто ошибка, Долли, просто ошибка. Ты не мне завидовала, ты себе завидовала. Могла стать такой, которой завидовала, а не стала. Всю силу свою на зависть истратила. И я могла быть свободной, но не стала, а просто завидовала тебе и тебя же еще корила за то, чего сама хочу. Вот. Так что не бери в голову. Не бери.

– Лора, Лорочка, милая моя! – причитала Долли. – Как же я люблю тебя. Как же люблю… И все так глупо, да? Ну, ладно. Ты, главное, живи. Хорошо?

– Господи, Долли, но неужели нельзя остановить их как-то?

– Остановить? Это война, Лора. Это война. Как тут остановишь?

– Долли, но за что воюют? – Лора никак не могла взять это в толк.

– Из принципа, – ответила Долли. – Для войны ведь одна вещь нужна – принцип. Больше ничего не нужно. Все остальное – только поводы да оправдания. Не нравитесь вы нам, вот и все, вот и весь принцип. Но это я по-женски говорю, конечно. Сейчас они допрос устраивали…

– Допрос? – не поняла Лора.

– Да, это у них что-то вроде суда.

– Над кем?!

– Над Анитаху, – сказала Долли и снова запричитала. – И зачем только он пришел к нам… И ведь знала же я, что этим кончится. И пошла все-таки. И тебя втянула.

– Над Анитаху, – беззвучно повторила Лора.

– Да! И они ему: «Будешь гореть в Аду, маори!» А он смотрит им в глаза и тихо-тихо так говорит: «Рая нет». Не убеждая, не объясняя, а просто так – «рая нет». И все. Не знаю, что это значит. Зачем он им говорил это? Не знаю. Принцип… Но они злились на это страшно, на эти слова. И били его, били… – снова разревелась Долли. – Плетьми.

– Били… – прошептала Лора.

И в эту же секунду она почувствовала следы от ран на своем теле. Но не от своих ссадин и царапин, а от его – его ран, ран Анитаху. Длинными, обжигающими полосами они легли вдоль спины, покрыли грудь и живот. На миг Лоре показалось, что ее кожу вывернули наизнанку и облили спиртовым раствором. Она вскрикнула от боли и испугалась. Но тут же новое, странное, не знакомое прежде ощущение счастья объяло ее душу. Она стала им ! Лора принимает его – своего Анитаху – боль, она избавляет его от боли. Она это делает! Она любит…

Голова закружилась. Лора стала ни то падать, ни то подниматься. Необыкновенное чувство. Словно ее подхватил мощный воздушный поток и, увлекая за собой, понес в неизвестное место. Быстро, стремительно, легко. У Лоры перехватило дыхание. Она понимала, чувствовала, что этот поток несет ее к Анитаху. Что сейчас она увидит его, сейчас прикоснется к нему, сейчас, еще одно мгновение – и она будет счастлива.

Предчувствия не обманули – Лора увидела Анитаху. Но вовсе не такой представлялась ей эта встреча. Страшная картина, представшая ее взору, как яркое, безжалостное солнце, выжигало глаза. Но Лора смотрела, не отводила глаз. Она смотрела на мучения своего Анитаху. На пытки и унижение, на боль и смирение любимого, бесконечно любимого ею человека… И единственное, что она могла сделать для него, – это быть рядом.

Ее словно окружала какая-то невидимая оболочка – живая, пульсирующая. Лора видела сквозь нее Анитаху, видела его мучителей. Видела все, но сама оставалась незамеченной. Анитаху был привязан к столбу на заброшенной дороге, ведущей в запретный лес Атуа-Тангиханга. Там, по преданию, сохранился языческий алтарь племени Нгати Уатуа. Лес считался проклятым. Говорили, что она населен «мертвыми духами».

Вокруг Анитаху друзья и приятели Брэда, жители Потуа. Во главе – отец Готлим. Одни глупо смеются, другие смотрят с ненавистью и страхом. Некоторые и вовсе спали с лица, выглядят как покойники. Это казнь Анитаху – он «приговорен» к трем сотням ударов плетьми. И если не умрет, его добьют камнями. Лора смотрела на этих людей и не могла понять – ни их самих, ни их жизни, ни их образа мыслей. Что они делают?!

– Анитаху… – позвала Лора.

Анитаху повернулся на ее голос. Он услышал! Анитаху повернулся и смотрел в пустоту, туда, где стояла Лора. Он смотрел и улыбался. Он слышит!

– Господи, я так люблю тебя, Анитаху! – заплакала Лора. – Я так люблю тебя! Я все вспомнила… Это ты. Ты пришел за мной. Да?

Анитаху улыбнулся и кивнул головой в знак согласия. Лора разрыдалась. Она закрыла лицо руками и плакала. Радость – неизмеримая, великая, распинающая ее радость, смешалась в сердце Лоры с невероятной, беспредельной, неизбывной тоской.

И снова на тело маори посыпались жестокие удары хлыстом. Один за другим, один за другим.

Слезы застилали Лоре глаза. В эту секунду она бы отдала все на свете, чтобы стать кожей Анитаху. Чтобы принимать на себя его удары, забирать его боль. Страдать, но избавить его от страданий. Умереть, но дать ему жить. Но как?!

Глупо, ужасно глупо… Лора поймала себя на том, что завидует одежде Анитаху, остаткам его одежды. Эти лохмотья хоть чуть-чуть сдерживают силу удара. Пусть немного, пусть самую малость. Но они могут, а она – нет.

– Прости меня, Анитаху… Прости… – шептала она, кусая в кровь губы.

Анитаху удивленно повел бровью, словно спрашивал Лору: «За что? Ты ни в чем не виновата. Ни в чем».

– Но я… Я струсила… – шептала Лора, утирая слезы. – Я боялась тебя. Я не верила, что ты – это ты . Что ты пришел за мной. Что ты любишь меня. Что ты можешь меня любить… Что я достойна твоей любви…

Лора плакала и боялась поднять на Анитаху глаза, боялась увидеть в них ответ. Узнать, что все ее страхи, все ее сомнения – правда. Что она никогда не будет счастлива. Что она недостойна такой любви, такого человека, такой жизни…

И все же невероятным усилием воли Лора заставила себя это сделать. Она заставила себя посмотреть на Анитаху. Пусть он скажет ей всю правду. О ее трусости и о ее малодушии, о ее слепоте и ущербности… Пусть. Пусть он это скажет. Только он.

Она подняла глаза.

Анитаху смотрел на нее с нежностью и любовью. В его глубоких, широко открытых глазах не было ничего, кроме теплоты и прекрасного света, идущего прямо к ней – от души к душе, от сердца к сердцу, в бесконечном пространстве духа.

Он упрекал Лору только в клевете, в клевете на саму себя: «Я люблю тебя, Лора. Как ты можешь так оговаривать себя?.. Я заглянул в твое сердце, и больше ничего мне не надо знать. Ты прекрасна. А я люблю тебя. Я люблю. Лора. Я люблю».

– Ты будешь гореть в Аду! – заверещал Брэд, выхватил плеть у палача, и бич засвистел в воздухе. – Как ты смеешь улыбаться?! Как ты смеешь, поганый маори?! Ты смеешься над нами?! Да?! Отвечай! Ты будешь гореть в Аду!

– Брэд! – закричала Лора и, хотя тот ее не услышал, бросилась к мужу. – Брэд, нет! Я не допущу! Слышишь меня – я не допущу! Ты не посмеешь! Нет!

Никогда еще Лора не позволяла себе перечить мужу. Никогда еще она не говорила с ним таким тоном. Еще никогда в жизни она не говорила ему «нет». Потому в их с Брэдом браке у нее не было ничего своего – ни голоса, ни мнения, ни даже мысли. Но не теперь. Не теперь! Лора стояла между ним и Анитаху, закрывая маори всем своим телом. Она стояла как стена.

Брэд ее не видел, и не мог видеть, и он не слышал ее слов. Но он обомлел. Он словно ощутил исходящую от Лоры силу. Он потерял уверенность и запаниковал. Его рука, отведенная назад для следующего удара, замерла в воздухе, отяжелела и бессильно повисла вдоль туловища. В испуганных глазах Брэда Лора прочла ужас – это Бог вмешался! Бог!

«Нет, – подумала Лора. – Это не Бог, Брэд. Это я».

И может быть, только в эту секунду, здесь, на этой заброшенной, забытой Богом, поросшей травой дороге, стоя между мужем и любимым, Лора впервые за долгие годы ощутила присутствие своей души. Словно она все это время была где-то не с ней. Словно ходила где-то – одна, неприкаянная, забытая, мертвая. А сейчас, в эту секунду, вернулась.

– Рая нет, Брэд, – прозвучало у Лоры за спиной. – Не старайся…

Лора обернулась. Это говорил маори. Только что бич прошелся по его груди, а концом рассек бровь. Кровь хлынула из раны, и теперь все его лицо стало бордово-красным. Но Анитаху даже не дрогнул. Мотнув головой, лишь затем, чтобы смахнуть с век кровь, он смотрел на Брэда. Он смотрел сквозь Лору и говорил тихим, спокойным голосом, который звучал как набат.

– Рая нет, Брэд, – самый пронзительный и самый честный из всех голосов. – Тебе не к чему стремиться. И тебе не перед кем выслуживаться. Ты свободен. Рая нет.

Мощный поток подхватил Лору и понес прочь. Уже сверху, обозревая эту картину издалека, Лора увидела, как на Анитаху набросились другие. Она видела, как на его тело и голову сыплются удары. Она видела и ничего не могла поделать. Поток, которому она не в силах была сопротивляться, нес ее прочь – над холмами и равнинами, к океану, к дороге.