Текст книги "Иди и смотри"

Автор книги: Анхель де Куатьэ

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 6 страниц)

Ей всегда казалось, что между людьми существует какая-то непреодолимая внутренняя граница. Что они никогда не могут быть по-настоящему близки друг другу, что они не могут понимать и слышать друг друга по-настоящему. От этого всегда было больно и одиноко. Но вдруг этот вечный ее испуг исчез, улетучился. Счастье всегда приходит незаметно, но если приходит, его нельзя пропустить.

Как зачарованная, Лора шла на огонь, не отрывая глаз от танцующего маори. Сама того не замечая, она стала двигаться в такт движениям Анитаху, словно пульсируя с ним в унисон. И его голос звучал уже не вокруг, эхом разлетаясь над затихшим, торжественно замершим океаном, а внутри ее сердца. Пламя костра перестало быть огнем, но лишь чистой, прозрачной энергией света.

– Ты пришла, – услышала Лора и остановилась.

Анитаху стоял по ту сторону костра, сильный, спокойный, и вглядывался в ее намокшие от слез глаза. Он смотрел ей прямо в душу, он завладел всем ее существом. Конечно, она плакала. Сквозь языки взметающегося к нему пламени она видела контуры его прекрасного тела. Она видела его глаза – светящиеся, раскосые, под изогнутыми стрелами густых бровей.

– Да, – прошептала Лора одними губами.

– Я ждал тебя, – ответил ей Анитаху.

– Откуда же ты знал, что я приду? – удивилась Лора и краснела.

– А ты разве не знала, что встретишь, меня? – улыбнулся Анитаху.

– Знала… – Лора смущенно улыбнулась ему в ответ.

– Нам предназначена эта встреча, – шепнул Анитаху и протянул к ней руки, прямо через костер.

Лора чуть замешкалась, но лишь на мгновение, и потянулась к нему – через огонь…

– Лора! Лора! – недовольно зашептала Долли и потянула ее за рукав. – Так далеко заходить нельзя! Что ты стоишь как истукан! Давай, давай сюда, к нам!

Лора обернулась – растерянная, озадаченная, словно только проснулась после сладкого сна. Что здесь делает Долли?

– Лора, не стой! Нельзя подходить ближе, чем на пятнадцать метров! У нас договоренность! Слышишь?!

– На пятнадцать метров? – не поняла Лора.

И действительно, она стояла очень далеко от костра. Значительно дальше, чем ей казалось. А маори, как ни в чем не бывало, продолжал свой танец, словно и не останавливался ни на секунду, словно и не заметил ее появления. Пел, кружил вокруг пламени. Что же это было? Ей это все привиделось?..

Лора молча присоединилась к остальным. Они уселись на травянистом склоне и наблюдали за шаманом со стороны.

– Дейвид, а что он бормочет между пением? – спросил Генри, сводный брат Долли. – Ты можешь разобрать?

– Ну, он призывает духов, – пояснил Дейвид. – Маори же не верят в смерть. Они считают, что человек просто не может умереть. А поэтому вокруг много духов. И вот он просит их, чтобы они вселились в него. Если это произойдет, то он будет знать все, что знают духи. То есть мертвые, по-нашему.

Дейвид – австралиец. Он изучал в университете языки и культуру полинезийских аборигенов. А теперь вот приехал в Окленд – исследовать культуру и язык маори. Тут он повстречал Долли, и теперь они вместе. Уже почти целый год. Для Долли это почти рекорд!

– Какие глупости! – возмутился Брэд. – Какие ужасные языческие глупости!

– Как? – удивилась Лора и взглядом показала на танцующего индейца. – Он говорит на маори?

– Конечно! – тихо рассмеялась Долли. – Ты что, не слышишь?..

Действительно, Анитаху говорил на маори. Но ведь он только что говорил с ней на английском.

– Не на английском? – растерянно прошептала Лора. – Он ничего не говорил по-английски?..

– Нет, ничего! – рассмеялся Генри. – Вот ты смешная, Лора! Какой же маори будет вызывать своих духов на английском языке! Вот ты меня насмешила!

– Лора, пойдем! – скомандовал Брэд. – На тебя это плохо влияет.

Лора послушно поднялась на ноги. Брэд схватил ее за рукав и потащил прочь, к катеру. Лора обернулась и бессильно, с мольбой посмотрела на Долли. И Долли словно поняла ее взгляд, сердцем почувствовала, что он значит. Лора никогда не смела возражать мужу. Никогда. А сейчас, вдруг, она просит Долли, чтобы та его задержала!

– Эй, Брэд! – закричала Долли. – Лора никуда не пойдет!

– Почему это? – рявкнул Брэд.

– Потому что… – Долли не знала, что сказать, какую отговорку придумать. – Потому что… Потому что у меня ключи от катера. И я не хочу, чтобы вы болтались там одни. А хотите просто шляться по берегу – пожалуйста. Только я вам не советую, дикое это место. Так что лучше уж посидеть здесь… Это я тебе точно говорю.

Перспектива ходить в ночи по пустому берегу, дожидаясь пока все они, наконец, наглядятся на своего маори, Брэда не вдохновляла. Он остановился, задумался и изрек:

– Ладно, хорошо. Но при одном условии – вы больше не делаете никаких языческих комментариев!

– Вот дурак! – тихо рассмеялась Симона – жена Генри, уткнувшись в плечо мужу.

– О'кей! Никаких языческих комментариев, – чуть не прыснула со смеху Долли.

Но Брэд, кажется, ничего этого не заметил. Или не захотел замечать.

Огонь ритуального костра тем временем вился до небес. С каждой минутой он становился все больше и выше. Казалось, маори раздувал его своим танцем, подобно живым мехам. Время от времени пламя внезапно вспыхивало с новой, необыкновенной силой, будто внутри него взрывались петарды. Никто из зрителей не мог оторвать глаз от этого зрелища.

– Не может быть! Я не верю своим глазам! – шептала Симона.

– Красавец! – с завистью говорила Долли.

– Что есть, то есть, – улыбался восхищенный Дейвид и с нежностью прижимал к себе Долли. – Кому могло прийти в голову, что они людоеды! Просто волшебство! Расскажи я об этом на факультете – не поверят!

– Людоеды и есть, – пробурчал Брэд. Маори пел, танцевал, что-то нашептывал, потом кричал, уподобляясь диким животным и птицам. И Лоре показалось, что необыкновенно красивый рисунок его священной – тотемной – татуировки вдруг пришел в движение. Буквально скользил по его смуглому телу. Потрясающее зрелище!

Прекрасные, ажурные, сплетающиеся друг с другом линии разной толщины и формы лежали на шее маори – по бокам. Вверх они уходили на виски и лоб, чуть выглядывали на скулы. Дальше вниз они расходились по мускулистым плечам. Два потока рисунка встречались на спине, в районе лопаток. И, соединившись, шли дальше, вниз по позвоночнику. Замысловатый рисунок появлялся вновь на наружной стороне бедер, окаймлял колени и до стоп покрывал всю поверхность голени. На какой-то миг Лоре показалось, что это не татуировка, а огромные темно-синие крылья ангела. Вот-вот они оживут, отделятся от тела и поднимут Анитаху в небо – высоко-высоко, к самым звездам.

Как странно, что ей только привиделся этот разговор. Лоре казалось, что она действительно разговаривала с Анитаху – с близким, родным, необыкновенно дорогим человеком. От души к душе. Еще никогда в жизни Лора не чувствовала ничего подобного. Голова у нее закружилась, Лора подалась назад и ее взгляд утонул в небе.

Звезды, словно алмазные шляпки серебряных булавок, приметали бездонный купол к той стороне мирозданья. Рваные облака, похожие на покрывала, лишь слегка подсвеченные снизу уже спрятавшимся за горизонт солнцем, зависли между землей и небом. Хочется укутаться в них, спрятаться. И оттуда, сверху подглядывать за этим странным, за этим удивительным, за этим любимым ею маори. За Анитаху…

– Лора, проснись! – Лора очнулась от испуганного крика Долли.

Открыла глаза и увидела перед собой тревожное лицо маори.

Как ей потом рассказали, за секунду до этого он прошел сквозь костер и опрометью бросился к ним – к группе людей, сидящих на склоне. Все испугались и инстинктивно отпрянули в стороны – кто вправо, кто влево – от спящей Лоры. Анитаху склонился над ней, пробормотал что-то, едва коснулся ее лица тыльной стороной ладони и побежал прочь.

В два шага он достиг костра и снова, на глазах у всех, прошел сквозь огонь. Вошел в него и исчез, словно и не было. Как растворился… Огонь послушно опустился к земле. Языки пламени, как дворовые псы, боязливо и жадно облизали превратившиеся в пепел головешки. И только тихий, едва различимый всплеск воды сказал Лоре о том, что маори не сгорел, а просто нырнул в воду.

– Что он сказал?! – заорал Брэд и схватил Дейвида за грудки. – Что ей сказал этот сумасшедший?! Переведи!

– Ничего особенного, – Дейвид почему-то не стал сопротивляться этому приступу агрессии, отвел лицо в сторону и замолчал.

– Что?! Скажи мне, что?!! – орал Брэд.

– Ничего особенного. Это ритуальное, Брэд, – сухо ответил Дейвид.

– СКАЖИ!

Дейвид поднял на него глаза:

– Он сказал, что уже пять весен, как твоя жена мертва…

Брэд оцепенел от ужаса. У него открылcя рот. Он начал быстро и нервно моргать:

– Глупость… Глупость… Какая глупость! Ты врешь! Ты все врешь!

Брэд накинулся на Дейвида, и началась драка.

– И вообще, вся эта твоя компания, Лора, – говорил Брэд, продолжая умиляться тостам с кленовым сиропом. – Они все грешники, еретики и бездельники. Я не одобряю этих твоих связей. Ты должна порвать с Долли! Бог столько трудился, Лора! Столько для них сделал! А какова их плата?! Какова благодарность?! Они ходят смотреть на этого полоумного маори, который находится в интимной связи с самим Сатаной! Я абсолютно уверен! Что он сказал про тебя?! Какой ужас! Как он смел! Он будет гореть в Аду, Лора! Он будет гореть в Аду! Он узнает страшные муки!

– Ада нет, – тихо сказала Лора и подняла на мужа глаза.

– Как – нет? В каком смысле? Ты это о чем?

Брэд растерялся. Кусок его тоста беспомощно завис в воздухе – где-то между ртом и тарелкой. Капля кленового сиропа, как в замедленном фильме, задумчиво скатилась на край хлебца, замерла там и беззвучно упала на белую накрахмаленную скатерть. Словно нежная розовая кровь на белом полотнище. Лора смотрела на эту каплю, стекающую по тосту, нависшую над столом, падающую на скатерть, упавшую, расплывшуюся по белому льну светло-розовым пятном… И видела в ней себя. Такая же несчастная, такая же одинокая и такая же… свободная.

– Ада нет, – уверенно повторила Лора и улыбнулась мужу – тихо, спокойно, счастливо.

– Я так и думал! – воскликнул Брэд. – Я так и думал! Ты заболела, Лора! Тебе нужен врач! Все понятно. Я так и думал. Сегодня же привезу тебе врача…

– Ты меня не слышишь, Брэд. Я не больна. Просто Ада – нет. Понимаешь – нет. Его – нет…

Лора произнесла эти слова вдумчиво, счастливо. Она вдруг почувствовала это – то, о чем говорила. И неизвестное до сих пор облегчение испытала ее душа.

– Так, – строго, озабоченно сказал Брэд. – Сегодня ты никуда не пойдешь. Останешься дома. Поняла меня, Лора?.. А вечером у нас будет врач. Мы со всем этим сможем справиться.

Брэд работает в Окленде. Простым клерком в компании по налогам – подготовка деклараций, расчеты, оформление документов, решение других юридических вопросов. Он уезжает на работу утром, а возвращается только к вечеру. Все это время Лора предоставлена самой себе и, конечно, дому. Ведь она домохозяйка…

Обычная новозеландская домохозяйка.

– Алло? – Лора подняла трубку.

– Лора, это я, Долли, – зашептала подруга. – Привет! Ну, как ты?

– Я? – не поняла Лора. – Я нормально. А почему ты спрашиваешь?

– Ну, после вчерашнего, – намекнула Долли. – Правда, нормально?

– Правда, – пожала плечами Лора.

– А как Брэд? – озабоченно спросила Долли.

– Брэд? – удивилась Лора. – Брэд – тоже нормально. Уехал на работу.

– Лора, у тебя точно все в порядке? – в голосе Долли звучала тревога.

– А что, Долли? Почему ты спрашиваешь?

– Лора, давай сходим в Квин-Боут, – предложила Долли.

– Нет, Долли, я, наверное, не пойду, – уклончиво ответила Лора.

– Не хочешь? – уточнила подруга, догадываясь, что это может быть как-то связано с Брэдом.

– Нет, но…

– Тогда пойдем, – настаивала Долли.

– Мне Брэд сказал никуда из дома не выходить, – призналась Лора. – Не хочу его расстраивать.

– О'кей! Я сейчас за тобой зайду, – выпалила Долли и повесила трубку.

Лора прошлась по кухне – провела рукой по тарелкам в сушилке, словно по клавишам фортепьяно. Заглянула в холодильник и почему-то улыбнулась. Играючи поправила на столе миску с фруктами и провела рукой по новой белоснежной скатерти. Все чисто, все убрано. В приподнятом настроении Лора поспешила наверх. Она бежала в спальню – хотелось скорее лечь на мягкие простыни, уткнуться в теплую подушку, подоткнуть под себя одеяло и насладиться тишиной.

Но, не дойдя до спальни, Лора вдруг остановилась и оглянулась. На сердце стало неспокойно. Быстрым шагом она направилась в детскую. Пусто. В детской не было ни детей, ни игрушек, ни разноцветных книг, ни детской мебели. Ничего. Что случилось? Неужели Брэд увез детей? Но куда подевалась мебель, игрушки? Кто мог все это забрать отсюда? Когда?! Лору охватил ужас, она растерянно повернулась вокруг. Пустые стены, пустые углы. Где дети?!

Лора бросилась к окну – хотела открыть его и позвать на помощь. Стон застрял у нее в горле. Кто-то украл детей! Кто-то украл ее детей! Лора дергала оконную ручку, но та не поддавалась. Заржавела… Как? Когда? Как такое может быть?! Лора снова оглядела детскую – абсолютно чистые обои и даже пол без малейших царапин, как после ремонта. Лора выглянула на улицу – пусто, спокойно. Какой-то дедушка медленно ехал мимо ее дома на старом, погнутом, облезлом велосипеде.

– Господи, я же все это себе придумала… – Лора схватилась за голову и, прислонившись спиной к стене, бессильно осела на пол. – Я же все это себе придумала. Это моя фантазия. Почему я так испугалась? Что со мной? Что со мной случилось.

Лора не смогла договорить, окончить фразу. Слезы хлынули из ее глаз. Что-то надломилось в ней. Переполнявшие ее, но прежде хорошо скрываемые чувства дали о себе знать. Они, как огромная масса воды, сдерживаемая до сих пор мощными опорами плотины, обрушились на искусственную – милую, непритязательную, с трудом облагороженную долину, сокрушая все на своем пути.

– Брэд прав, – шептала Лора сквозь слезы. – Брэд прав, я схожу с ума. Я схожу с ума! Господи, что же мне делать?! Господи!

Она плакала и плакала. Но ей не становилось легче. Наоборот, с каждым новым приступом рыданий ей становилось только хуже. Утром ей было плохо. Потом, во время завтрака, она вспомнила Анитаху и почувствовала какую-то необыкновенную радость. Свежий ветер ворвался в душную жизнь и словно разбудил ее. Но вот опять ей скверно, ей ужасно, она сходит с ума…

– Эй, Лора! Ты где?! – раздался снизу встревоженный голос Долли. – Ты что, в прятки со мной играешь? Лора?!

Лора быстро встала, вытерла глаза, оправила блузку и – как ни в чем не бывало – вышла из детской. Долли уже была на лестнице.

– Привет! – улыбнулась ей Лора.

– Так, понятно, – покачала головой Долли. – Это у нас называется «нормально». Хорошо. Все, давай, пошли! Тебе надо проветриться.

Долли привела Лору в Квин-Боут за руку, усадила за стол и сделала заказ на двоих.

– Лора, перестань так натужно улыбаться! – шепнула Долли, оглядывая краем глаза посетителей ресторанчика. – На твоем страдальческом и заплаканном лице эта улыбка выглядит ужасно!

– Да? – Лора нервно пожала плечами и улыбнулась чуть не во весь рот. – Разве?

– Разве-разве! – сокрушенно передразнила ее Долли. – Ну Лора, ты как пьяная! Перестань! Ну, пожалуйста, – будь нормальной!

Лора снова пожала плечами – на сей раз недовольно и разочарованно. Она отвернулась и уставилась в окно. Улыбка сошла с ее уст. И теперь всякий, кто бы ни увидел ее, понял бы, какая невыразимая боль лежит у нее на сердце.

– Слушай, ты что, не понимаешь, что с тобой происходит? – Долли резко затрясла головой.

– А что со мной происходит, Долли? – Лора посмотрела на нее тяжелым, напряженным взглядом.

– Не понимаешь?! – Долли придвинулась к ней всем телом.

– Нет.

– Ты влюбилась, Лора!

– Я? Влюбилась?! – Лора рассмеялась надрывным, неестественным, саркастическим смехом. – Да что ты такое говоришь, Долли?.. В кого?!

– В Анитаху, – тихо и убежденно ответила Долли.

У Лоры потемнело в глазах. Рыдания вновь подступили к самому горлу, она задыхалась. Схватила лицо руками, будто оно сейчас отвалится. Нет, нет. Нельзя. Она сможет с этим справиться. Просто она плохо себя чувствует. Нет, это какая-то ерунда. Это сон. Этого не может быть. Она замужем за Брэдом. У них семья…

– Лора, пожалуйста… – с мольбой в голосе сказала Долли. – Я сейчас сама расплачусь. Пожалуйста…

– Не говори ничего больше, – жестко оборвала ее Лора. – Не говори.

– Но Лора… – Долли растерялась, ее глаза наполнились слезами. – Лора…

– Что – «Лора»? – отчеканила Лора. – Тебе легко говорить. Ты свободная женщина, Долли. У тебя нет семьи – мужа, детей…

– А у тебя, что, Лора, есть дети?! – раздраженно воскликнула Долли. – Не смеши меня. Только ради всего святого – не смеши меня! Ты такая же свободная женщина, как и я. И даже если бы у тебя были дети? Что с того? Тебе уже двадцать восемь лет. Сколько ты собираешься прожить? Сколько?! А что с тобой будет лет через пять? Десять? Кому ты будешь нужна?! Я – «свободная женщина»! А ты какая женщина, Лора?! Знаешь, иногда мне кажется, что ты просто завидуешь мне…

Лора смотрела на Долли и видела только, как та открывает рот. Но что она говорила, Лора уже не слышала. Уши заложило. Будто кто-то натолкал в каждое из них по рулону ваты. У Лоры нет детей. Это правда. С чего она, вообще, взяла, что у нее есть дети? Врачи сказали – нет. Детей нет и не будет. Она сходит с ума. Она по-настоящему сходит с ума. Брэд прав. Брэд прав. Страшно.

– Мне тебя просто жалко, Лора! – продолжала Долли, не замечая, что та ее уже не слышит. – Ты же красавица! Ты, вообще, понимаешь, какая ты красавица?! Твое лицо, глаза, руки. А фигура? А грудь?! Ты видела свою грудь?! Хоть когда-нибудь обращала на нее внимание?! Ну, на что тебе сдался этот узколобый Брэд?! Он же идиот. Форменный! Брось его, Лора! Он ей муж, видите ли! И что дальше? Что с таким мужем делать-то, скажите мне пожалуйста?!

Посетители ресторанчика стали недовольно поглядывать на Долли с Лорой. В Потуа все друг друга знают. Жизнь у них здесь тихая, размеренная, а общественных мест – Квин-Боут да церковь. Вот, в сущности, и все. Слухи распространяются быстро, и каждый считает своим долгом иметь собственное, подробнейшее мнение о соседе. Причем за сто лет совместного проживания в Потуа все стали друг другу родственниками или родственниками родственников – почти что родственниками.

Лора оглянулась по сторонам и поймала на себе недовольные взгляды. Впрочем, стоило Лоре поднять глаза, посетители ресторана тут же отворачивались. Словно они и не смотрели на Лору, словно и не думали ничего о том, что происходит сейчас за их с Долли столом. Как же они все двуличны! Как они лживы! Ведь уже сейчас они думают, как будут судачить сегодня вечером на своих кухнях, что скажут Брэду при встрече, какие распустят сплетни.

Долли на них наплевать. И она специально затеяла этот разговор именно здесь, чтобы показать им всем, что ей на них наплевать. И чтобы Лоре было тоже на них наплевать. Но Лоре не наплевать. Она не может. У нее семья – муж, дети… Черт! У Лоры нет детей. У Лоры нет и одного ребенка! Господи, что же с ней происходит такое?! И этот маори. С чего Долли взяла, что Лора влюбилась в него?! Как такое вообще возможно?! Как?!

– Лора, услышь меня! – Долли разрывалась между состраданием и яростью. – Я же тебя с детства знаю! Ты всегда хотела, чтобы у тебя все в жизни было «правильно». Как ты говоришь?.. «Семья – муж, дети». Лора, но это неправильно. В тебе же жизни не осталось уже. Следа нет! Чего в этом правильного? А вчера, вчера, когда я твои глаза увидела – там, на пляже, я все поняла, Лора. Я все поняла! Ты влюбилась, Лора! Первый раз в жизни! Ну, признайся же себе! Признайся! Сделай хоть раз в жизни что-нибудь «неправильное»!

Лора собрала все свои силы, все, что в ней осталось, до последней капли, и встала. Она должна отсюда уйти. Это безумие. Бред какой-то.

– Долли, я…

Слова, готовые сорваться с языка застряли у Лоры в груди. Дверь ресторана отворилась, жалобно звякнул приветствующий посетителей колокольчик, и на пороге возник Анитаху. В белой облегающей майке, в синих потертых джинсах, с небольшим рюкзаком за плечами он был, казалось, еще краше. Спокойный, скромный, уверенный в себе, невозмутимый и внимательный – эманация силы. Лора схватила ртом воздух.

– Лора, ты должна встретиться с Анитаху! Ну, вдруг! Вдруг он тебя полюбит, Лора! – Долли сидела спиной к двери и, не заметив появления маори, продолжала говорить. – Ты ведь любишь его, Лора! Любишь!

– Долли, у меня семья – муж, дети… – прошептала Лора и, словно сомнамбула, опустив глаза, направилась к выходу.

Воздух вокруг нее стал вдруг густым и раскаленным. Все тело, словно погруженное в жидкость, едва двигалось. Лицо, руки, голени обдало жаром. Лора не хотела смотреть на Анитаху. Но в голове неотступно звучали последние слова Долли – «Ты ведь любишь его, Лора! Любишь!» Поравнявшись с маори, Лора сделала над собой усилие и подняла глаза. Словно хотела удостовериться, проверить слова Долли.

Их взгляды встретились, как вчера.

– Я люблю тебя? – мысленно спросила его Лора.

Но Анитаху молчал.

– Люблю?.. – у Лоры дрогнули губы.

Холодный, неизвестно откуда взявшийся ветер ворвался сквозняком в дверь и чуть не сорвал с Лоры платье. Будто хотел раздеть… Лора испуганно прижала руки к груди и на подгибающихся ногах выбежала на улицу.

– Лора! – услышала она вслед и обернулась.

Долли бросилась за ней следом и увидела Анитаху. Они оба как-то замешкались в дверях, пропуская друг друга, и оказались на улице.

– Не уходи! – прокричала Долли.

Но Лоре было холодно. Ужасно холодно. Она отрицательно покачала головой и пошла прочь.

– Догони ее… – тихим голосом попросила Долли и подняла на Анитаху глаза. – Вчера… Помнишь?

Анитаху лишь кивнул головой.

– Она любит тебя…

– Она не может, – ответил Анитаху. – Она потеряла душу.

К середине дня температура заметно поднялась. Солнечный диск неподвижно замер в зените. Голубое небо выцвело и стало белесым. Розы в саду приобрели измученный, безжизненный вид. В домах жителей Потуа заунывно гудят кондиционеры и вентиляторы. А Лоре холодно. Она закрылась в спальне, укуталась в два одеяла и дрожит. Озноб. Лора хотела бы спрятаться, но не может. В ее голове звучит множество голосов. Им всем что-то нужно от Лоры. Но что именно? Она не в силах понять.

– Беда Новой Зеландии в недостатке женщин, – двусмысленно, словно исподтишка, с каким-то неприятным, противным подтекстом рассуждает в ее голове Брэд. – У нас их действительно мало, меньше, чем мужчин. Вот они и распоясались. Мужчины боятся своих женщин потерять, а те и вьют из них веревки. Естественно! Это божественное проклятье. Сатана искушает женщин. Открывает дорогу порокам. И разве может устоять женщина, если даже первая из них поддалась Сатане?!

– Это хорошо, если женщины чувствуют себя свободными, – говорит Дейвид. – Свобода – это ведь что?.. Свобода – это, когда тебе не страшно. И если женщина не боится за будущее, она ведь и ведет себя по-другому – естественно. Она живет в согласии с собой, соответствует себе. Это делает ее красивой. И не такой «красивой», какой ее хотят видеть мужчины, а такой красивой – какой она только и может быть, если счастлива. Вот посмотреть, например, на Долли…

– Лора, – звучит встревоженный голос Долли. – Лора, я не пойму, ты мне завидуешь, что ли? Или хочешь, чтобы я тебе завидовала? Зачем ты постоянно повторяешь это – «у меня семья – муж, дети»? Во-первых, детей у тебя нет! Какого черта?! А мужа, как у тебя, мне и даром не надо. Он же тебя не любит, Лора! Почему ты вбила себе в голову, что у тебя должна быть семья? Ну, да – семья это хорошо. Но семья хороша, когда двум людям есть зачем жить вместе. А если им вместе жить – только слезы, зачем такая семья?

Лоре кажется, что она полиэтиленовый пакет с водой, в котором вдруг образовалось множество дыр. Слезы льются и льются, не переставая. А кроме слез, в ней и нет ничего – только вода, много воды, пустой, с солью, как в океане.

Она вспомнила всю свою жизнь. Как, когда была маленькой, ходила в школу для девочек. Как начала работать – в Окленде, в океанариуме. Как отец Лоры получил работу в Дунедине, на Южном острове, и они с матерью переехали на другой конец страны. Почти два года Лора была предоставлена самой себе. Она могла делать то, что ей хотелось, ни перед кем не держать отчета. Ну, конечно, все «в рамках», чтобы не узнали соседи и не передали родителям. Было главное – ощущение свободы, независимости.

Но она ждала. Лора все это время ждала, что ее жизнь наконец сложится, как складывается она у других. Кто-то из ее одноклассниц продолжил образование, некоторые сразу нашли хорошую работу, другие повыходили замуж или просто уехали куда-то, где интереснее жить. А Лоре случай не улыбался. Ей не везло. Просто не везло. Бесплатного обучения в университете получить не удалось, а на платное надо зарабатывать. Хорошую работу найти трудно. Достойный парень Лоре тоже не встретился.

Одно за другое. Но Лора не отчаивалась. Расстраивалась, конечно, но переживала это глубоко внутри. Никому не показывала. Никому не надо этого знать. Зато… Зато она научилась мечтать. Она научилась придумывать свою жизнь. Она научилась представлять себя счастливой. Ведь, в конце концов, какая разница – съела ты вкусное пирожное или так себе его представила, что наелась? Никакой разницы нет. Или – почти никакой. И Лора все придумывала – себя, своего мужа, свою семью, даже своих детей.

– Мама, мама! – кричит пятилетний Майк и сзади дергает Лору за волосы. – А почему ты плачешь? Ты что, несчастна с нами, мама? Или тебя кто-то обидел? Ты мне скажи, мама, кто тебя обидел. Я пойду и дам ему, чтобы он не смел тебя обижать! Ты же хорошая – ты нас любишь, ты папу любишь, ты все делаешь в доме. Тебя нельзя обижать, ты хорошая!

Слезы душат, душат немилосердно. Зачем Майк говорит это? Зачем? И ведь его же нет. Нет! Лора сошла с ума. Лора давно сошла с ума. Ну, что она выдумала себе этих детей? Какая глупая это была идея – выдумать детей! Она с ними разговаривает, она с ними играет, занимается. А их нет… И как теперь их выгнать? Они же – дети . Как?!

– Мама, а ты правда к папе стала холодно относиться или мне просто так кажется? – спрашивает Сабрина и внимательно, с неприязнью смотрит Лоре в спину. – Он тебе разонравился, да? Ты в кого-то другого влюбилась? Это нехорошо, мама. Я все, конечно, понимаю, но папа такого не заслуживает. Он нас всех содержит, работает много. А люди в Потуа говорят, что ты собралась его бросить. И ради кого, мама?! Ради какого-то маори? Ты вообще понимаешь, что ты можешь натворить своими необдуманными поступками?

Господи, но почему же ей так запал этот маори?! Зачем она о нем думает? Да она ведь и не любит его совсем. Ну, понравился. Красивый… Что с того? Что?! У них ведь ничего с ним не может быть. Как?! Никак. Она ему не нужна. Только боль и страдание – вот их будущее. Нет, глупость это. Глупость и бред. Сумасшествие.

Она должна выкинуть это из головы. Забыть, словно ничего и не было. А ведь ничего и не было. Только наваждение – ничего больше. Просто ей хочется… Просто Лоре очень хочется какого-то света, тепла, нежности. Чего-то настоящего. Совсем чуть-чуть, самую малость. Ну хотя бы одну крупицу жизни. Одну…

– Это ничего, Долорес, что у тебя нет детей, – говорит ее мама. – Все в воле Божьей. Может, у тебя судьба такая. Я с твоим отцом больше тридцати лет живу. Думаешь, мне легко? Нелегко. Но я же живу. Нормально. У каждого своя жизнь. Кому-то Бог сразу все дает. Кому-то позже. А кому-то и вовсе – только там даст, в загробной жизни. Может, и хорошо, что сейчас не очень, может тогда там, в вечности, будет хорошо.

Смрад. Ее жизнь – это вечный, прогорклый смрад. Уже пять лет Лора ничего не чувствует, ничего. Она превратилась в безжизненную куклу. Лора поняла это вдруг, но определенно и совершенно отчетливо. Вся ее жизнь – это негодная, неумелая, неловкая попытка спрятать правду, скрыть всякое отсутствие в ней жизни.

Лору сотрясали рыдания. Дыхание сбилось, словно что-то сломалось в горле, и воздух застрял в глотке металлической помпой. Паника. Лора пыталась разорвать себе грудь, впилась ногтями в кожу. Порвать, сломать грудную клетку, открыть легкие – чтобы схватить один глоток воздуха, последний, чтобы вздохнуть…

– Мама, зачем ты нас родила? – на перебой спрашивают Лору дети. – Ты хочешь, чтобы мы были такими же несчастными, как и ты? Мама, почему ты нас так не любишь?..

От этих слов, от этих мыслей, от этих детских голосов внутри своей головы Лора готова умереть. Прикончить свою бездарную, бессмысленную жизнь. Одним движением, одним шагом. Может, вскочить и как-то откромсать себе голову. Циркулярной пилой, что хранится в гараже?..

– Нет, Долорес, ты не должна этого делать. Ни в коем случае! Это грех! – строго сказала мать. – Да, ты неудачница, Долорес. Но ты хорошая девушка…

Последние слова прозвучали даже сочувственно, но Лоре от этого стало еще горше, еще больнее. Зачем?! Зачем, мама, ты говоришь это? Зачем?! Пусть она замолчит! Пусть она немедленно замолчит! Я ненавижу тебя, мама! Лора с силой ударила себя в висок. Один, другой, третий раз.

– У тебя, конечно, скверный характер, это я с самого начала знал… – продолжил Брэд слова тещи. – Но то, что ты еще и неблагодарна! Настолько! Это для меня открытие! Ты меня совершенно разочаровала, Лора. Абсолютно.

Ну, зачем?! Зачем?! Кто его спрашивает?! Зачем он говорит это?! Лора с силой набросила на себя одеяло. Чтобы спрятать голову, чтобы ничего не слышать. Ничего. Да, ей не повезло. В этом нужно себе признаться. Это правда. Но как же быть? Что с этим сделаешь?! Нужно терпеть. Нужно просто терпеть. Но что терпеть? Ради чего?!

Нет, нельзя больше слушать никого – ни мать, ни воображаемых детей, ни Брэда! Все это ужасно. Все, что они говорят… Так больше не может продолжаться. Нет! Где же ее собственный – Лорин – голос?! Почему все говорят, а она молчит? Почему?! У нее нет ничего своего – ни своих мыслей, ни своих чувств. Ничего.

– Замолчите все! Слышите?! Замолчите немедленно! – что было сил закричала Лора. – Я больше не буду вас слушать! Поняли меня?! Я больше не буду! Я не могу! Я не хочу! Я не буду!

– И давно она так? – спросил вдруг незнакомый голос.

– Ну, так, чтобы настолько сильно, недавно. Можно сказать, с утра, – ответил растерянный голос Брэда.

– Замолчите! Я же сказала вам – замолчите! – заорала Лора в ответ и с силой заткнула уши.

Стоп! Это настоящие голоса… Лора резко стащила с головы одеяло и увидела в дверях спальни бледного как полотно Брэда и неизвестного ей мужчину средних лет – в круглых очках на худощавом, вытянутом лице, в сером льняном пиджаке, из-под которого выглядывал черный пасторский воротничок.