Текст книги "Микаэль. На острие разума и чувств (СИ)"
Автор книги: Ангелина Алябьева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 7 страниц)
Дядя? Учитывая, что разница между ними около восьми лет? Отец Лины старше матери на двенадцать лет, тем не менее это не мешало им построить счастливый семейный быт.
А знает ли она его возраст? Нелепо и подумать, но нет. Да и зачем? По его виду сразу можно понять, что мужчине нет и тридцати. Подтянутый. Без единого проблеска седины в черных волосах. Живой и не угрюмый. Он походил на парня, которому едва перевалило за двадцать пять.
«Да, позавтракала!»
« Я пошел работать. До встречи, Ли»
Сокращенно. Если бы к ней так обратился кто – нибудь другой, непременно бы получил замечание. Только не Микаэль. Ему можно. Все.
Однако воспоминания о его последних словах не давали покоя. Не забывались. Врезались в память. Может, его беспокоит то, что он старше ее? Почему молчит? Не зарекается об этом, словно для него ничего не значит, что она еще несовершеннолетняя. По крайней мере, умело и искусно избегает темы, где ключевую роль играет возраст. По сути, важно ли, кто и когда родился? По – любому в отношениях или мужчина или женщина старше избранника.
Слишком много размышлений по этому поводу, потому что спустя два часа Лина продолжала сопоставлять разные факты. Видимо, это отразилось в ее взгляде, потому что стоящий рядом с ней Микаэль тронул ее за плечо. Вернул в реальность, принуждая оторваться от процесса анализирования каждой их беседы.
– О чем ты так усердно думаешь? – усмехнулся он. – Ложись в кресло и...Лина, ты похудела, кстати!
Только сейчас заметила, как карие глаза скользят по ее фигуре. Слегка расширенные. Исследует незначительные мелочи на черном свитере, расшитым белыми кружевом. Останавливается на тяжело вздымающейся груди, прежде чем медленно подняться к машинально приоткрывшимся губам. Микаэль обладал странным даром влиять на нее по – особенному. Гипнотизировать, лишая возможности двигаться и вовлекая в расставленную ловушку, куда она с радостью бы угодила.
– Почему Вы закрыли дверь? – Обычно, он оставлял маленькую щелочку, позволяя свежему воздуху проникать в кабинет. Как и чужим голосам ожидающих в приемной людей.
– Не хочу, чтобы кто – то мешал, – просто кинул он и сел в кресло, придвинув его поближе к ней. – Все – таки ты очень похудела.
– Ошибаетесь, – отрицательно возразила Лина. – Наверное, из – за того, что не видели меня несколько дней или не обратили внимание на…
– Все, что касается тебя, для меня важно, – перебил Микаэль, отчего Лина сразу примолкла. – Все, что происходит с тобой, я замечаю. Любые перемены.
– Правда? – вырвалось у нее. Неожиданно она почувствовала, как прохладные подушечки пальцев Микаэля коснулись ее щеки. Зажмурилась, наслаждаясь прикосновением. Провел кончиком по веку девушки, будто очерчивал контры ее глаза. Запоминал. Он знает ее: от и до. Начиная с ее боли и заканчивая тем, что поднимает настроение. Ему несомненно можно довериться. И ей хотелось веселить его и заставлять чаще смеяться. Пусть он и надевал маску серьезности и деловитости, Лина ждала вечера. Его смешных смайликов в текстовых сообщениях. Остроумных вопросов, которые она парировала с восторгом. Далеко, однако Микаэль находился с ней рядом. С раннего утра и до поздней ночи. Везде ощущалось присутствие. Неважно, что физически они не могут пока быть вместе, зато их души сблизились еще в первую встречу.
– У тебя упала ресничка, – Лина недоуменно посмотрела на ладонь, незаметно поглаживающую ее кожу. Непохоже, что на сей раз Микаэль обманывал, да и плясавшие чертики в глубине его зрачков подсказывали другое. Это всего – то неуклюжая отмазка. Причина, из – за чего он не может отнять руку. Правда заключалась в ином. Они оба догадывались, чего им не хватает, но не могли перейти границы дозволенного. Не сейчас, когда неизведанные ощущения и неповторимые эмоции перемешиваются в сумасшедший коктейль жгучего интереса. Глубокой зреющей привязанности. И, похоже, еще односторонней любви.
Будто сбросив оцепенение, Микаэль тряхну головой и принялся подготавливать инструменты, не сводя взгляда с нее. Испытующе, ожидая, начнет ли она первая разговор. Прогадал, потому как Лина молчала, пытаясь отпустить прошлое. Не уделять внимание его скрытому подтексту. ДЯДЯ. Четыре буквы. А наплевать на них и вздохнуть свободно не получалось.
– Ты наполовину итальянка, да? – получив утвердительный кивок, он спустил маску. Тонкие губы искривила лукавая усмешка. – Ты не знаешь итальянский? Тоже верно...Чуть – чуть понимаешь? С сегодняшнего дня мы будем стараться больше говорить на нашем языке.
– Зачем? – вздернула Лина. В семье она не часто употребляла в обиход родной язык матери, хоть немного и разбиралась в нем. Удобнее и привычнее выражаться на английском, приученном ей с детства, тем более, кроме Рины Салли, никто не владел свободно этим языком, а для отца он оставался самой трудной загадкой.
– Я хочу тебя научить, – твердо ответил Микаэль. Так резко, не давая возможности оспорить его решение. – Я буду учить тебя итальянскому, а ты доводить мой английский до совершенства. Договорились, cara mia?
Чудесный сон или желанная действительность? Это все ей безумно нравилось. Сдержанный в прикосновениях и не проявляющий импульсивности, в отличие от нее, Микаэль Клекчани – тот, кого ей привела судьба. Точнее – ее к нему, соединяя их направления в единую дорогу. Тогда сложно было предположить, что пути могут разойтись без шанса на повторное сплетение.
ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ.
«Можем перейти на ты»
Стопка нот, аккуратно перебранных и сложенных по порядку, едва не выскользнула из ее рук. Стоило увидеть появившееся на экране лежащего на столе телефона сообщение. Впервые за несколько дней Лина сочинила несколько композиций. Превзошла саму себя, вкладывая в мелодию полностью душу, наполненную любовью. Пальцы трепетно скользили по клавишам, словно лаская их. Перебирали, создавая новые и неслыханные раньше мелодии. Весь дом наполнился чудесными звуками, отгоняя тишину и разрывая обстановку напряжения. Передавая крупицы собственного счастья всем. Оживляя и вдыхая новую жизнь во все, перестав мучиться в одиночестве. Нет повода теперь грустить. Лишь радость, которой ей так не хватало.
Что ей мешало сделать еще один шаг? Перейти на ТЫ. Проще. Ближе. Но в то же время сложнее. Боль от этого будет отзываться еще, как и разлука превратится в целую вечность.
А сейчас только робость стала препятствием. Отложив ноты в сторону, схватила телефон и побежала в спальню, как нашкодивший ребенок, укравший конфетку тайком от родителей. Сердце билось в грудной клетке, словно вот – вот вырвется наружу. Ладони предательски вспотели, грозясь уронить мобильный. Комната стала единственным местом, где она становилась единым целым с тем миром, что открыл для нее Микаэль.
Новый. Неизведанный. Там, где нет ничего важнее,чем он. Их общение. Наверное, именно его не доставало для обретения полной гармонии. Нахождения покоя и умиротворения от того, как спокойно он говорил. Он не только слушал ее, но и слышал самое главное.
« Почему на «ты?» Нажала на ОТПРАВИТЬ и замерла, ожидая ответа. Незамедлительно откликнулся, и она тихо рассмеялась. Только Микаэль способен был на это.
« На «Вы» в славянских странах раньше обращались к врагам и обозначало что – то нечистое, темное»
« Значит, не нравится, как я обращаюсь? А что еще не нравится?»
Прикусила нижнюю губу в предвкушении. Чувствовала, как там, на другом конце города мужчина, наверняка, захохотал. Не знала, почему, но уверенность в том, что последнее сообщение насмешило его, росла с неимоверной силой. Хотелось смеяться заодно. Вместе.
Но внезапный звонок вмиг стер улыбку. Похоже, ему не очень – то нравится играть в «кошки – мышки». Она не была против перейти с ним на новый уровень в отношениях, осознавая, как это глупо выглядит со стороны.
Провела подушечкой пальца по экрану, поднося телефон к уху. Сразу услышала слегка сбивчивое дыхание. А до нее доносился учащенный стук собственного сердца. В разговоре с ним забывались все ненастья, а печаль отходила на второй план. Оставался где – то в глубине души страх однажды все потерять. Лишиться, как только прекратится ее лечение. Как только она перестанет ходить к нему…
– Ты одна? – первое, что вырвалось у мужчины, и Лина оглянулась вокруг. Никого. Дверь спальни закрыта плотно, даи если кто – то соберется войти, обязательно постучится.
– Да!
Короткая пауза. Обдумывал, как правильно подобрать необходимые фразы, чтобы выразить желание. Деликатно. Тактично, в неповторимом стиле Микаэля Клекчани.
– Я понимаю, что ты воспитана, – начал Микаэль. – Ты такая большая умница! Но я не буду против, если ты будешь обращаться ко мне на «ты», наоборот, только рад.
– Почему? – Да, хотелось продолжения. Узнать, какие чувства испытывает к ней он. Правда. Наконец – то получить долгожданное признание в том, что она небезразлична. Открыто и честно.
– Потому что «ты» сближает, – ответил Микаэль, и Лина сжала край одеяла, сдерживая рвущееся восклицание. – Когда ты мне говоришь «Вы, то будто держишь на расстоянии. Как – то так...
– Хорошо, – согласилась. – Но мне нужно привыкнуть к этому.
На другой линии раздался веселый смех, пробуждающий волнительный трепет внутри. Когда она слышала, как смеется Микаэль, будто все окрашивалось в разные краски. Ярко. Уничтожая страхи.
– Я настолько привык уже к нашему общению, что рука каждую секунду тянется к телефону, чтобы проверить, нет ли от тебя сообщения!
– Это...странно, наверное, да?
– Со мной такое впервые, честно говоря!
Смутилась от последнего предложения и замолчала. А, может, это подходящий момент? Задать ему напрямую вопросы, не дающие расслабиться и полностью отдаться тому, что должно сбыться. Не бояться и не опасаться того, что будет, заведомо зная. Он все равно будет с ней.
– Микаэль, я хотела спросить…– запнулась, чувствуя, как покраснели щеки. – Я...Мне нужно...Дело в том, что я давно хотела….
– Ты стесняешься? О, смущается – то как! – довольное мычание, после которого последовал тихий смешок. – Не надо! Говори, что душе угодно.
– Я лучше напишу! – прежде чем он успел добавить, Лина сбросила вызов и прикрыла пылающее от стыда лицо. Нет. Или сегодня. Или никогда. Ей следует получить предельно точные ответы на поставленные вопросы. Ясно понимать, к чему готовиться. Чего ждать. Осознавать, стоит ли открыться мужчине и поведать, как сильно полюбила его.
«Буду стараться обращаться так, как ты хочешь»
Два весело улыбающихся смайлика ей в ответ.
« К хорошему быстро привыкаешь. А как тебе хотелось бы? Вы или ты?
Как тебе больше нравится, Лина?»
« Не знаю, по правде! С одной стороны – это правильно и так должно быть, ведь мы общаемся не только о стоматологии, но с другой – у меня язык не поворачивается...Буду говорить «ты»! Но на приемах не смогу»
« На приеме ты пациентка, а я врач! Все правильно. На «Вы». Оба будем на «ВЫ».
Лина облизнула вмиг пересохшие губы. Совершилось! Признался, что он не воспринимает ее исключительно пациенткой. Кто – то больше для него. В ней пылал огонь, потушить который уже не получится ни у кого. Языки пламени жадно облизывали внутренности, не принося боли, а разнося дикое удовольствие. До черных пятен перед глазами вчитывалась в каждую буковку. Как же она его любила! Это сложно просто передать, это нужно ощущать.
«Я спрошу кое – что?»
« Что хочешь...»
«Почему ты стал общаться со мной?»
«Ты очень интересная, умная, симпатичная, воспитанная...»
Палец, набирающий очередное послание, застыл. Он написал, а ей казалось, что его слова эхом отдаются в ушах. Глубоко вздохнула, перечитывая несколько раз. Запоминая и откладывая в памяти, чтобы помнить всегда. До последнего вздоха.
«Жалко, что здесь нет выставок итальянских художников. Мы могли бы с тобой пойти»
«Жалко»
« Ты записываешь, когда играешь на пианино?»
«Да»
«Я хотел бы послушать»
«Конечно, сейчас отправлю»
Есть такие чувства, которые не забываются. Они остаются с нами на всю жизнь. Отпечатком. Некоторыми воспоминаниями дорожат целую вечность. Их будет хранить не память. Сердце. Можно удалить номер телефона. Сообщения и фото. Только еще никем не создана функция «удалить» смех. Голос. Воспоминания. Они не умирают, разрушая нас.
И он подарит ей самые лучшие памятные мгновенья, прежде чем уйти…
Они будут перекрывать кислород. Прожигать душу. Причинять нестерпимую боль. Приходить снова и снова, но их невозможно ни стереть, ни прогнать. Для кого – то все это глупо и смешно. Для них любовь – это уже не чувство. Там лишь пустота. Их время прошло, и слово стало ненужным и избитым. А для кого – то это ВСЕ….
ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ.
Каждая девушка хочет, чтобы ее любили. Но больше всего она мечтает стать самым главным для мужчины. Быть всем миром, как он для нее. Первой. Важной и незаменимой. Той, ради которой можно бросить все и окружить таким вниманием и заботой, чтобы даже тень одиночества не упала на нее. Это отличается от того, что дают родители. Намного. Нельзя и приводить в сравнение. Найдет минуту, чтобы позвонить. Узнать, как она, что ела сегодня. Не станет ни в чем винить. Мужчина, которому она, на самом деле, нужна. Он будет любить. Беречь. Уважать и ценить. Для него не телом, а душой необходимо завладеть навсегда. Наивность и неопытность посчитает наградой для него. Даст почувствовать, что для него она – единственная. Неповторимая. Боль никогда не посмеет причинить. Только одна слабость станет его. Страх потерять ее.
И Микаэль позволял ей испытывать это. Давал то, о чем она грезила. С самого утра и до поздней ночи он заваливал ее сообщениями или неожиданными звонками, когда сердце пропускало удар. Лина уже привыкла к подобной реакции на него. Воспринимала как нечто положенное. К ее удивлению, родители ничего не имели против тесного общения. Не возражали. Отец делал вид, будто не замечает, как с каждым днем меняется дочь. В лучшую сторону. Постоянно смеясь и не переставая излучать свет. Мать же понимающе смотрела на влюбленную девочку, не влезая в отношения, лишь изредка давая советы. Все было настолько идеально, что Лине порой становилось страшно. А если это сон?..
Вот она проснется и всему наступит конец. Ничего не останется, кроме сосущей пустоты и ощущения обреченности. Только с каждым днем убеждалась, что происходящее – реальность. Настоящая.
Расчесывая слегка влажные волосы после принятого душа, до Лины донеся знакомый звук. А она еще размышляла, куда пропал Микаэль на целых тридцать минут.
«Чем занимаешься? Что делаешь?»
Быстро набрав ответ, Лина отправила сообщение и вздохнула. Посмотрела на собственное отражение в зеркале и широко улыбнулась. Преобразилась. Не напоминала больше чересчур застенчивую и робкую девушку, какой была до встречи с ним. С Микаэлем она могла говорить, о чем угодно. Выражая все мысли в длинных посланиях, получая поддержку и вдохновение. Он прислушивался к ней и ее желаниям. Иногда покорно сносил маленькие капризы, не осуждая, а лишь отвечая пониманием. С ним Лина ощущала естественность во всем. Свободу. Правда, одной темы они старательно не касались. Их отношений. Любви. И она догадывалась, что об этом пока еще рано рассуждать или заводить разговор.
Возможно, уже скоро…
« Ты любишь фотографироваться?»
« Не очень. Я плохо получаюсь:
« Я тоже. Лина, отправь мне свою фотографию! Пожалуйста!»
Не то, чтобы она стеснялась своей внешности, тем не менее она никуда и никогда не сливала фото. Не регистрировалась в социальных сетях, выставляя на профиль бесконечное количество картинок, как делает нынешняя молодежь. Его просьба обескуражила. С одной стороны – порыв немедленно исполнить его желание овладел ею, но с другой...Она сомневалась. Не понимала, откуда взялась эта неуверенность? Легко отправить, но трудно сделать.
« Для чего тебе моя фотография?»
« Хочу посмотреть. По фото можно многое сказать о человеке»
« Будешь проводить диагностику?»
Иногда достаточно было нескольких секунд общения с ним, чтобы заставить ее улыбаться. Смысл каждого общения – это счастье. Если оно не приносит радости, то не следует и продолжать. Пытаться обмануть себя – просто, а лгать собственной душе – невозможно. А Микаэль превратился для нее в источник жизни. Только она еще не знала одну вещь. Бывает, что любовь и счастья не соединяются. Идут по разным дорогам. Вместо того, чтобы дополнять друг друга, они разъединяются.
« Пришли фото, Лина»
Немного поколебавшись, она отыскала в альбоме когда – то скачанную из Интернета картинку японской гейши и отправила мужчине. Сейчас он непременно наберет ее с расспросами или отшутиться. Изумлялась таким детским выходкам, но ничего не могла поделать с собой. Сложный характер. Или просто стремление подразнить немного его. Какая разница, если в итоге он поймет ее. Как всегда.
«Очень красиво! Тебе идет кимоно!»
Легкий румянец залил лицо, и Лина сразу приняла вызов. Мельком глянула на часы. Ровно семь. Значит, он уже закончил работу и собирается домой, закрывая клинику. Она запомнила распорядок дня. Во сколько встает и ложиться, когда едет на маршрутке в стоматологию и возвращается после. До мелочей. Абсолютно любые детали о нем были для нее важны.
– Я так понял, что фотографии не дождусь, – его игривый тон заставлял мурашки приятно бегать по коже, и Лина откинулась на подушку. Закусила кончик длинного ногтя указательного пальца и с трудом сдерживалась, чтобы не рассмеяться. Боже, так хорошо ей не было ещё никогда. Внутри будто взорвался какой – то фейерверк, согревая теплотой и заставляя сердце биться быстрее.
– Правильно понял, Микаэль, – нарочито выделила его имя Лина, делая ударение. Не видела, но представляла, как его губы изогнулись в улыбке. Её догадка оправдаюсь, стоило на другой линии раздаться громкому смеху.
– Почему? – полюбопытствовал Микаэль.
– Ты видел меня совсем недавно, – напомнила Лина.
– Уже неделя почти прошла, – снова усмехнулся Микаэль. – Это акт доверия, наверное. Ты мне доверяешь?
И он ещё спрашивал? Верила ему больше, чем самой себе. Безоглядно и беззаветно. Кажется, если бы он попросил её жизнь, она без лишних слов отдала. Однако позже Микаэль возьмёт у неё намного дороже, чем просто жизнь. Уничтожит эту веру и растопчет гордость
– Верю, – прошептала Лина. – Конечно же верю! Но вот фотографию принципиально не пошлю! Ты не помнишь, как я выгляжу?
– У меня отличная память, – в тон ей кинул Микаэль. – Несмотря на то, что мне уже тридцать пять лет, я помню все до мелочей и редко, что забываю.
Лина почувствовала, как краски отлили от лица. В горлу предательски запершило, и она закашляла, не веря услышанному. Не может этого быть... Наверное, она просто неправильно поняла.
– Сколько ты сказал тебе лет? – затаив дыхание, спросила Лина. Как она не догадалась узнать его возраст раньше. Смущалась и не решалась заговорить об этой теме. И, видимо, зря.
– Тридцать пять уже, моя хорошая, – просто ответил он, будто сообщал ей обыденную вещь. По сути, это и есть типичный вопрос, но для неё обладал эффектом обуха по голове.
Молчала, не в силах ничего произнести. Кто -то невидимой рукой сжал её шею, мешая говорить.
– Лина? Подожди, а сколько ты думала мне лет? – пришел, наверное, его черёд удивляться.
– Это имеет значение сейчас?
– Нет, мне интересно, скажи!
– Двадцать семь или двадцать восемь, – почти пропищала Лина, с ужасом осознавая, какая пропасть между ними простирается на данный момент. Одна вещь, способная уничтожить все. Сжечь дотла и развеять пепел. Его возраст. Их разница.
– Я тебя понял, – вдруг приглушенно сказал Микаэль, разрывая напряженную атмосферу. На части. Вздрогнула, впервые столкнувшись с непривычной холодностью.
– Что ты понял? – не узнавала и собственного едва различимого голоса. Предательская дрожь прошлась волной по телу. В висках мигренью пульсировали фразы мужчины. Тридцать пять. Как темное клеймо. Как проклятая цифра, несшая роковые препятствия.
– Нам нужно реже общаться и все это заканчивать, – будто сам себя убеждал Микаэль, лишая ее шанса возразить. – Мне пора домой! Пока!
– Нет! – воскликнула она в пустоту, когда на другой лини раздались гудки. Она не может потерять его. Микаэля. Мужчину, ставшего ее второй половинкой. Того, без кого, кажется, и дышать сложно. Вместо мягкости и поддержки она лишь показала отчужденность. Без доверия не существует отношений. Куда делась та непосредственная девушка, с которой он впервые познакомился? Почему она молчала тогда, когда Микаэль хотел слышать, что не один он уступает и понимает? Вместо позитивных эмоций, которые дарил ей Микаэль, она оттолкнула его. Сама…
ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ
Лина никогда не знала, до какой степени сумасшествия может полюбить. Без каких – либо пределов. Без рамок. Без границ. Она готова была полностью отдаться этому чувству. Вложить в нее всю себя. Будоражит кровь. Бьет дрожью при мысли, что больше никогда у нее не будет возможности услышать его голос. Слова. Просто осознавать и быть уверенной, что он есть. Рядом, пусть и далеко физически, но он с ней.
Кончик носа покраснел, и она понимала, что вот – вот расплачется. Еще минута – слезы градом хлынули по щекам. Она не переставала набирать заветный номер в попытке дозвониться до него. Не отвечал. Противные длинны гудки на другой линии и никакого ответа. Игнорировал ее звонок, при этом не сбрасывая, словно нарочито мучил. Даже если так – она заслужила сполна.
Разве для настоящей любви есть помехи? Препятствия всегда преодолимы. А возраст превращается в обычную цифру, не имеющего значения. Не влияет на будущее. Что же она наделала? Собственными руками разрушила только – только строившееся счастье. Поломала, не догадываясь, как сильно будет сейчас разрываться сердце. На части.
– Лина, что случилось? – проходившая мимо ее спальни мать зашла внутрь, услышав сдавленные всхлипы. Застала дочь, сидящей на краю кровати, склонив голову и плача над экраном мобильного телефона. Лицо мгновенно вытянулось, а черных глазах отразилась вспышка внутреннего гнева. Рина Салли старалась редко показывать ярость, предпочитая решать вопросы молча, а остальное – тушить внутри. В отличии от дочери, которая открыто демонстрировала чувства.
– Микаэль что – то сказал? Он тебя обидел? – Никто никогда не то, что оскорблял, даже не смел грубить ей, и она старательно возводила неприступные стены. Защищала единственного ребенка от жестокости мира, хоть и понимала, что когда – нибудь придется столкнуться с безжалостной реальностью. Не сейчас. Пока она жива, мать готова ради своего чадо на абсолютно все и принимать удары за него. Как отдать, так и забрать жизнь. И в то же время Рина Салли не давала безумной материнской любви победить справедливость, заложенную в ее генах.
Лина подняла наполненные слезами глаза на мать. Не знала, с чего начать, как рассказать ей о том, что могло окончательно сжечь дотла их отношения с Микаэлем. Превратить в пепел. Но и скрывать долго правду невозможно, ведь тайное всегда становится явным. Нет, язык не повернется в эту минуту, когда по реакции матери было видно, что она настроена далеко не дружелюбно к избраннику дочери, продолжить.
– Нет, он не обижал меня, мама, – всхлипнула Лина. – Разве такой, как Микаэль может кому – то причинить боль? Это все я…
– Вы поссорились? – догадалась Рина Салли и обняла дочь, нежно похлопав по спине. – Когда мы встречались с твоим отцом, то и у нас были ссоры, но они лишь укрепляют чувство. Каждый человек устроен по – разному. Прежде чем достичь взаимопонимания, нужно пройти через непонимание.
– Я очень сильно обидела Микаэля, мама, – призналась Лина, глотая взахлеб слова. – Но...то, что он сказал, и я не ожидала это услышать.
– Чего ты не ожидала услышать?
– Дело в том, что Микаэлю не двадцать восемь лет, – проглотив подступивший ком к горлу, Лина продолжала. – Ему тридцать...один!
Врала. Бесцеремонно и прямо матери, не сводя с нее взгляда. Лгала так, как никогда до этого не делала в жизни. Словно пыталась убедить не только мать, но и себя в его ложном возрасте. Мерзко. Отвратительно строить с человеком отношения, зная, что приходится другим лгать. Не было другого выхода. Никакого.
– Он скрыл от тебя свой возраст? – слегка побледнела мать и отпустила дочь. – Ты понимаешь, что между вами какая разница? Тебе только семнадцать исполнилось, а ему уже перевалило за тридцать! Лина!
Громко зарыдав, Лина уткнулась лицом в ладони. Рыдания сотрясали плечи. Конечно, она не дурочка и прекрасно понимала, как далеко они друг от друга, будучи так же близки. Подобную ложь ее мать восприняла в штыки, а если до нее дойдет истина, тогда всему наступит конец. Если он еще не пришел…
– Я люблю его, – Она не узнавала собственного хриплого голоса. Посмотрела на мать, ища в ней долгожданное понимание и столь нужную поддержку. Получилось. Невзирая на тень сомнений, увидела во взгляде матери сожаление. – Очень сильно люблю. Меня не интересует ни его возраст, ни то, сколько он зарабатывает, богат или беден, мама! Меня волнует только то, что я теряю свою любовь! Я не смогу без него жить!
– Не говори так! – отдернула ее Рина Салли. – Когда он сообщил, что ему тридцать один, как ты ответила ему?
– Лина? Подожди, а сколько ты думала мне лет?
– Это имеет значение сейчас?
– Нет, мне интересно, скажи!
– Двадцать семь или двадцать восемь,
В ушах зазвенели последние фразы их разговора, начавшегося так непринужденно и весело. Пока она не испортила все. Не сумела дать ему понять, что для нее неважен этот факт. В чем заключается смысл любви? В том, чтобы быть со второй половинкой до последнего вздоха и никогда не сомневаться. Ни в чем.
– Он не получил от меня ответа, который ждал, – сильнее заплакала Лина. – Он не отвечает на мои звонки. Он прав, потому что, если человек любит, то для него нет преград.
– Напиши ему сообщение, – ответила ее мать. – Возьми и напиши, что ты сожалеешь, что ты не хотела его ранить. В чем дело, Лина? К сожалению, мы с отцом не сможем всегда за тебя решать и исправлять твои ошибки. Действуй так, как ты считаешь нужным, доченька! К тому же ему же не сорок лет!
Неудачно пошутила. Хотела разрядить обстановку и остановить поток нескончаемых слез дочери, которые резали без ножа. Застыла, вникая в предложение матери. Все верно. Нужно покончить с поведением маленькой девочки и стать наконец – таки взрослой. Независимой.
– Спасибо, мама! – поцеловала женщину в щеку Лина. – А если папа узнает, что ему тридцать...один?
– Я попытаюсь его уговорить, – успокаивающе произнесла мать, прежде чем покинуть спальню, нарочито оставляя дочь наедине с первой проблемой, которую придется разрешить самостоятельно. Проявить твердость характера и доказать, что она – дочь сильного и непобедимого адвоката. Ситуация не может властвовать над ней. Она должна взять ее под контроль.
«Прости меня, пожалуйста! Конечно, календарный возраст отличается от того, на сколько лет чувствуешь себя. Это не имеет значения! Прости меня! Мне, правда, очень жаль, что я так отреагировала! Я сама очень расстроилась за свое поведение! Прости, пожалуйста!»
Смахнула слезы, выжидающе глядя на экран. Прочитано. Две синие галочки. Подключен и сохраняет гробовую тишину. Ее предположения, что он специально не брал трубку оказались верны.
«Сильно обидела? Микаэль….»
Опять молчание.
«Я приношу искренние извинения, потому что провинилась на этот раз, хоть ты мне сказал, что иногда можно немного провиниться»
« Я позже позвоню. Я не могу говорить»
Когда спустя полтора часа ожидания, Лина снова получила взамен лишь его молчание. Неужели он решил так жестоко наказать ее за одну ошибку? Растоптать и унизить, довольствуясь тем, как она раскаивается перед ним. Забыв о гордости. Наплевав на принципы.
«Я поняла, что Вы меня не простили. За время нашего общения я не обращала внимания, какая разница в возрасте. Главное, как приятен и интересен мне человек. Я так же очень благодарна за проведенное время! Всего хорошего»
Как только Лина собиралась выключить мобильный, он мгновенно завибрировал. Звонил. Наконец – таки удосужился опустить планку. И все же на этот раз она виновата…
На другой линии раздался сразу громкий смех. Веселый, будто ничего не произошло, в то время, как ее щеки еще оставались влажными.
– Моя хорошая, я понимаю, ты смутилась, – нежно сказал Микаэль, и впервые в его тоне проскальзывали ласковые нотки. Необычно. Иначе.
– Я не должна была так отвечать, – прошептала Лина. – Прости меня, Микаэль.
– Хватит извиняться! – воскликнул он. – Все в порядке! Я не обиделся, тем более обида – привилегия девушек и детей, но не мужчин. Кстати, твое последнее сообщение меня удивило.
– Почему?
– Такое впечатление, словно я читал отрывок из какого – то великолепного произведения, – подтрунил слегка он, и Лина почувствовала, как на губах заиграла улыбка. Безмятежная. – Эй, сеньор, я ухожу из вашей жизни навсегда! Прощайте! Не ищите более меня...Только я не отпущу тебя, Лина! Никогда не отпущу!
ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ.
Наблюдая за тем, как Микаэль выбрасывает использованные инструменты после очередного приема, Лина свесила ноги. Приняла вертикальное положение в кресле. Черные волосы, как всегда, зачесаны назад, открывая лоб. Широкие плечи, обтянутые белой рубашкой, слегка напряжены. А спущенная маска открывала верхнюю губу. В каждом движении – уверенность. Приковывала к нему, лишая самообладания.
Желание вот так сидеть и смотреть на него не только в кабинете пронизывало ее. Куда – нибудь пройти прогуляться с ним. В его обществе. Окончательно отбросить формальности. Стать просто мужчиной и девушкой. Парой.
– Постой, – обратился мужчина к ней, поймав ее изучающий взгляд, и Лина вспыхнула, переключая внимание на окружающую обстановку. – Я забыл снять салфетку.
Приблизился и неожиданно запустил пальцы в распущенные волосы, отчего она дернулась. Недоуменно покосилась на него, ощущая, как кожу на голове приятно защекотало. Прохладно. Так хорошо, что хочется тихо застонать.
– Крючок зацепился, – ляпнул первое пришедшее на ум. Перекинул копну волос на плечо. Коснулся жилки на ее шеи, скользнув вниз, к ключице, и Лина прикрыла глаза. Отдаваясь во власть чарующим ощущениям. Подчиняясь безмолвно, по сути, невинной ласке, глубоко вздохнув.
– Все, я освободил, – его голос прозвучал контрастом по сравнению с тем, что она испытывала. Внезапно, возвращая в реальность и отгоняя наваждение.
Резко встав, она ощутила, как почва едва не ушла из – под ног, и её инстинктивно толкнуло вперёд. Приготовившись столкнуться с острым углом стола, Лина на мгновенье зажмурилась. Вместо удара её талию крепко обхватила мужская рука. Не дала упасть, слегка дёрнув и прижав.
