Текст книги "Удовольствие (СИ)"
Автор книги: Ангелина Алябьева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 19 страниц)
Неожиданно Жиральд услышал странные хрипы, и опустив взгляд, заметил, как дрожит обессиленное тело Анжелики...Черт, он ведь намеревался оставить ее в больнице, однако упертые, как быки, врачи повторяли, что из -за обычной простуды не стоит поднимать шума, и ей станет намного легче дома. Еще и Катерина Новик, непонятно куда исчезнувшая после того, как сдержанно поблагодарила Жиральда за бывшего мужа, не забыв при этом испепелить его презрительным взором.
Да уж, мать у Лики совсем не подарок, как и тетя, не проявившая ни грамма удивления, когда он выносил ее племянницу на руках из кабинета. Наоборот, посторонилась, пропуская его вперед с драгоценной ношей. Чудная семейка! Тем не менее как давно Жиральд не испытывал удовольствия держать в объятиях хрупкого ангела.
–Жиральд, где ты? Жиральд!
Он застыл, парализованный услышанным, не в силах двигаться. Снова показалось? Какими пытками испытывает его судьба, выдавая долгожданное желание за призрачную реальность.
–Жиральд, -сухие губы зашевелились быстрее, и мужчина внутренне напрягся, как струнка, пока отчаянный зов не повторился. -Жиральд, где же ты?
–Я...здесь.
Жиральд старался произносить два слова как можно спокойнее, сдерживая вибрирующую в голосе тревогу. Он неуверенно протянул пальцы, дотрагиваясь до горячего запястья, и Анжелика вцепилась железной хваткой в его руку. Если бы ее веки не были прикрыты, а сама она не находилась в таком состоянии, он мог поклясться, что она осознает происходящее. Она – та соломинка, удерживающая его на грани смерти, средоточие всего мира, единственно цель, к которой он двигался несмотря ни на что.
Он любил ее.
Растворялся в ней. Со всей страстью, на которую только была способна его израненная и мрачная душа. Самозабвенно и мучительно. Медленно и губительно.
Он болен ею. Давно и безнадежно. Неизлечимо. Навсегда.
Жиральд прекрасно знал, как называется то, что с ним творится. И не обманывался по поводу грядущих перемен. Она просила его уйти? Что же, он ушел. Никому не известно, чего стоило ему это решение. И как часто он ловил себя на мысли бросить все, забыть о ее желаниях и просто быть с ней.
Боль – пронзительная, вонзающая иглы горечи в сердце – стала его постоянной спутницей. Он не боялся ее, не жаловался, прятал за твердую стену молчания и работы, но, если бы его спросили, что такое настоящая боль, Жиральд описал бы это чувство в разных красках, не забыв ни об одной, даже самой незначительной, детали.
Его боль -это разлука…
Он бы никогда не потревожил Анжелику, будучи уверенным, что она, на самом деле, в безопасности и счастлива, но в лживом и подом мире, созданным Алексом Девуа, ей нет и не будет места.
Все могло сложиться иначе...
Счастье было так близко. Стоило поднять руку – и оно угодит прямо к нему, будто мяч.
Но он сам оттолкнул его от себя, и теперь оно казалось лишь миражом. От этого становилось противно и мерзко, и Жиральду с огромным трудом удавалось находить баланс на грани.
–Мне холодно, Жиральд, -в бреду неузнаваемым сиплым голосом прохрипела Анжелика, и мужчина в сотый раз проклял поспешное решение увезти ее с больницы. Согревая теплым дыханием холодные пальчики, Жиральд надеялся, что подозрительные хрипы не имеют никакого отношения к началу острой пневмонии. Она тяжело и надрывно дышала, наводя на него ужас.
–Анжелика, все будет хорошо, -многозначительно пообещал Жиральд, попытавшись встать и принести ей очередную порцию жаропонижающего, но мольба, сорвавшаяся с ее уст, остановила его:
–Я замерзла, Жиральд...Не бросай меня...Мне очень холодно…
В данный момент перед ним лежала не холодная и замкнутая Анжелика, плескающая ядом ненависти. Нет, в его постели находилась беззащитная и маленькая девочка, борющаяся с недугом, и он обязан помочь Лике.
Она уходила от него дальше и дальше, проваливаясь в бездну бреда. Нет, он не даст случиться беде. Не даст ей уйти. Не отпустит никогда.
Торопливо расстегнув мелкие пуговицы рубашки и сняв ненужную вещь гардероба, Жиральд откинул полог легкого покрывала, судорожно вздохнув, нырнул под одеяло. Облаченная в его шелковую влажную рубаху, Анжелика доверчиво потянулась к нему, положив подрагивающую ладонь на его грудь, почти наверное, не чувствуя, как гулко забилось сердце.
Любой мужчина после трех лет долгого отсутствия « приятных удовольствий со слабым полом» непременно бы отреагировал на мягкость округлых форм женщины, тем более любимой, однако Жиральда пронзило желание оберегать и греть Анжелику, мечтая забрать себе половину ее мучений.
Жаль, что у него не получится, а ведь именно он клялся когда -то делить с ней боль.
–Анжелика, я с тобой, -прошептал Жиральд и невольно изумился, ибо она перестала метаться, тихо засопев, уткнувшись кончиком носа в его плечо. -Если бы я мог всегда быть с тобой, любовь моя, если бы…
Словно недовольная его последней фразой, Анжелика что -то замычала, дернувшись, и Жиральд обвил ее тонкую талию, притянув к себе, наслаждаясь незабываемым, украденной у судьбы моментом, о котором он тоже будет вспоминать до последнего вздоха.
Впервые за столько лет сон одержал над ним вверх, и Жиральд прикрыл глаза, мысленно зарекаясь, что сразу же их откроет, прежде чем провалиться в царство Морфея, однако, прижившись к постепенно отогревающемуся родному телу, он не понял, как потерял способность противостоять забытому сну.
Какие -то легкость и умиротворенность охватили его, прося сдаться и вздремнуть, дабы набраться больше сил.
Вся спальня была залита ночной мглой, и внезапно выглянувшая из -под рассеивающихся облаков голубая луна осветила кровать, очерчивая два силуэта, почти ставших одним целым. Его жар передавался Анжелике, отгоняя озноб, растапливая корки льда в ее душе, а пленявший аромат и близость девушки немного затягивали глубокие раны Жиральда.
Объятия исцеляли их, перенося во сне в те драгоценные минуты счастья.
И ничего другого сейчас не нужно и не требуется.
Незачем гадать, что принесет завтрашнее утро, достаточно ощущать равномерное постукивание двух сердец.
Только в другом ночном городе кое -кто не спал, в сотый раз пересматривая полученные на телефон фотографии, увеличивая кадры, безумно рассматривая картинки, будто на них изображена великая тайна человечества.
«Месье Ларош отвез вашу жену к себе домой, при том она находилась в бессознательном состоянии»
Жиральд Ларош…
Швырнув первый попавшийся стул об стенку и перевернув стол, Александер зарычал, как сорвавшийся с цепи взбешенный пес.
Три года назад ему стоило прикончить его еще тогда, в тюрьме, а не оставить в живых, поэтому во всех возникших проблемах виноват, в первую очередь, он, Сандер.
Кто бы подумал, что обычный следователь возьмется помогать этому подонку, к тому же у Жиральда Лароша появились доброжелатели, ищущие доказательства невиновности профессора, всячески задерживая ход дело.
Какого черта! Почему он не убил его? Почему пожалел, когда ситуация обернулась в пользу Сандера? Почему им двигала потайная благодарность за спасенную жизнь?
Ответ прост: Лика сделала его таким, то есть она свела его с ума, мешая трезво осмысливать и подталкивая к неординарным поступкам.
Да, он плохой...Он может убивать, брать взятки, ценит деньги, но вместе с тем Сандер любил ее. Не просто любил, а обожал, идеализируя и прощая абсолютно все, даже сейчас, прекрасно понимая, что она осталась наедине с бывшим любовником, занимаясь непонятно чем, он отнюдь не сердился на Лику.
Его неконтролируемая ярость направлена исключительно на Жиральда Лароша, смешиваясь с безграничной ревностью к жене, которая, почти наверное, дала профессору то, чего лишен был сам Сандер, хотя имел на нее права.
Набрав номер Лики, Александер принялся ждать ответа, всеми фибрами души желая услышать ее мелодичный голосок, пусть она солжет о том, что не рядом с Жиральдом, тем не менее между ними встанет его тень, останавливая и призывая Лику вспомнить, кто она.
Ненавистный автоответчик прибавил масла в огонь, и Александер, громко и несдержанно выругавшись, отбросил телефон в сторону.
Она с ним, и ничего не помешает им в осуществлении грязных действий.
Нет, Лика не поступит с ним так подло и отвратительно, потому что она не тот человек, способный вонзить нож в спину.
Его жена другая...Преданная и верная семейному очагу...Она не изменит ему, намеренно причинив невыносимую боль.
«Месье Ларош отвез вашу жену к себе домой...»
Другая сторона изводила Сандера, твердя и напоминая, что первая любовь не забывается и не исчезает. Она оставляет рубцы, но если на них надавить или снова открыть, то заструится кровь, в этом случае лава запретной страсти...А Жиральд Ларош не упустит шанса приступить к выполнению своего плана.
На секунду Александер пожалел, что не прислушался помощника и не вылетел первым рейсом в Париж, захотев узнать, куда зайдет устроенное представление и в силах ли сопротивляться искушению замужняя женщина.
Почему Анжелика так относится к его чувствам?
Это было слишком непереносимо, и ужасающе недопустимо, и все же вот она. Он не представлял жизни без нее, доброй и невинной, и сладкой, и каждый мягкий изгиб её тела, каждый завиток каштановых волос или глубина медовых глаз было испорченным и грешным искушением. Он хотел её, извивающуюся и томящуюся под другим мужчиной, его врагом, от желания, выкрикивающую имя того, кого Сандер презирал.
Он ненавидел каждую секунду фантазий, которые разыгрывались в его разуме. Ненавидел так, что даже тело начинало болеть, а глаза налились кровью. Она не должна принадлежать никому, кроме него...Никто не будет касаться ее...Никто…
Подобрав выброшенный телефон, Сандер позвонил тому, к кому пока еще не утратил доверие, на кого полагался, давая поручения, зная, что они исполнятся быстрее положенного срока. Несмотря на начало третьего ночи, его помощник бодрым тоном ответил:
–Доброй ночи, сэр. Чего желаете?
–Крови, Саймон, крови Жиральда Лароша, -процедил сквозь зубы Александер, борясь с подступившим желанием разгромить весь отель, не в зависимости от того, что ему позже выскажет его близкий друг и по совместительству партнер -Мередит Джоуэл, когда -то работавшая на Жиральда Лароша, безоговорочно выполняя любые приказы профессора. И чем отблагодарил ее он? Бедняжка влюбилась в своего босса, получив взамен унижения и разбитое сердце. Говорят, общие интересы сближают…Так и вышло...Эта рыжеволосая стерва привлекла Сандера с первого взгляда тем, что ненавидела профессора Лароша, и ему удалось внушить ей куда больше, чем она смогла бы додумать, сделав ее мнимым партнером огромного гостиничного бизнеса. В действительности, полноправный владелец только один, и это Александер Девуа, тем не менее тайну нельзя разглашать.
–Простите, сэр, я, наверное, плохо Вас расслышал, -непонимающе пробормотал после повисшего молчания Саймон. -Возможно, вы имели в виду, что…
–Сегодня он перешел границы, -рыкнул Александер, а предательское воображение продолжало рисовать горячие вещи, которые Жиральд проделывал с его женой. -Покажи ему, что не следует брать чужое, так как это чревато последствиями.
–Вы...хотите, чтобы я?.. Сэр, есть более умеренные способы наказать, ежели сразу убивать, тем более не забывайте, какие люди стоят за ним, -благоразумно принялся отговаривать босса Саймон, не имея ни малейшей охоты связываться с убийством столь значимой персоны. Если Жиральд Ларош избежал правосудия, то, естественно, у него важные связи с «большими» людьми, а его смерть потрясет весь мир.
–А я, ты полагаешь, пустое место? -прикрикнул на осмелевшего парня Сандер, теряя терпение, уловив суть последнего предложения. Конечно, проблем потом будет намного больше, однако он не намерен терпеть совращения Анжелики.
–Нет, сэр, просто слишком рискованное дело вы мне даете, -честно признался Саймон. -Убить не простого человека, а известного профессора, да еще и...Вы понимаете, что я хочу сказать.
–Мне плевать на то, что ты хочешь, -бросил Александер. -Приложи столько усилий, сколько надо, но он должен держаться на радиусе трех километров от моей жены, ясно? И то, что случилось сегодня, полностью твой провал.
–А что произошло? -недоуменно поинтересовался Саймон, припоминая, что экономка, по его просьбе, позвонила ему и оповестила, что мадам Девуа поехала в больницу к отцу, оставив Беллу на ее заботу.
–Где моя жена, Саймон?
–Возможно, осталась с отцом, -выдвинул догадку помощник, уведомив еще утром шефа о несчастном случае и предстоящей операции.
–Она у него, и я, черт подери, догадываюсь, как они сейчас развлекаются! -зло воскликнул Сандер, прежде чем подойти к столику и плеснуть в хрустальный стакан янтарную жидкость, которая слегка успокоит его пошатнувшие нервы. -Позвони ее матери и узнай, почему она отпустила дочь с ним...Или это заговор против меня? Разберись немедленно! Мне не до нее.
–Я не могу, точнее в такое позднее время не предстало звонить ей, ведь она сейчас находится в больнице, сэр, -слабо возразил Саймон. -Если вы проявите настойчивость, то, по моему мнению, вы создадите конфликт в семье, в том числе с мадам Девуа.
–Хватит меня учить! -перебил его Сандер, проклиная тот день, когда позволил Жиральду Ларошу выйти на свободу живым и невредимым. -Завтра с утра ты обязан предоставить мне информацию, а также порадовать новостью о ликвидации Жиральда Лароша иначе…Даю слово, я лично пристрелю тебя.
Сбросив звонок, Александер приблизился к окну, уставившись на черную гладь неба, размышляя над тем, что двенадцать лет назад он был совсем другим человеком...Таким, который вполне понравился Лике, и она влюбилась в него бы, по -настоящему и искренне, одаривая нежными, полными любви, прикосновениями. Она точно влюбилась бы в того парня, не искушенного деньгами, женщинами и властью. Увы, время нельзя вернуть…
Когда первые лучи солнца только начинали согревать землю, освещая лицо девушки, она недовольно поморщилась. Через несколько секунд события вчерашнего дня врезались в память, заставив откинуть мужскую руку, покоившуюся на ее талии, и тихо выскользнуть с постели, сразу заметив и подхватив аккуратно сложенную одежду. Небо яркими красками намекало на то, что скоро наступит рассвет и начнется то суетливое утро, а она не могла оставаться здесь, в одной постели с ним до его пробуждения, как бывало раньше. Сплошная ошибка. Ей нельзя больше допускать ошибок, поэтому на ватных ногах девушка поспешно ушла, забыв снять его рубашку, хранившую еще запах дорогого одеколона, прикрыв осторожно за собой входную дверь.
Время нельзя вернуть и повернуть вспять, однако в настоящем не следует допускать роковых ошибок.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ.
ЛЮБОВЬ И НАКАЗАНИЕ.
Она стояла у окна, внимательно смотря вдаль, будто желая что -то разглядеть сквозь туман. На темном, почти черном небе, заволоченном облаками, сверкнула молния, на мгновение ярко осветив узкие переулочки Женвилье. Дождь мог скрыть слезы, но не ту пустоту, что засела глубоко во взгляде, обращенном на капли, разбивающиеся об твердую и влажную землю.
Когда мы что -то теряем, то понимаем, как дорого оно было нашему сердцу, однако что делать, если от тебя ускользнуло абсолютно все?
Спокойствие, привычная стабильность и моральное равновесие. Подобно лапам дикого зверя с острыми когтями, безжалостная правда впилась в душу, вырывая с корнем остатки самообладания.
Она ведь просто верила ему...Она не хотела признавать, что единственный близкий мужчина в ее жизни, тоже лжет. Окруженная постоянным враньем, Анжелика стремилась держаться за того, кто, похоже, не способен обмануть, а оказалось, что Сандер предал ее доверие, поддержав коварный план Катерины Новик.
Иногда Анжелику терзали сомнения, почему тетя перестала с ней тепло общаться, как раньше, сухо отвечая на заданные вопросы или обмениваясь дежурными фразами. На самом деле, все настолько запутано, что с первого раза и не поймешь, какая тайна скрывается.
Почему неправда стала тем, кто сопровождает девушка на каждом шагу? Почему нельзя прожить ни минуты без нее?
Сначала Жиральд Ларош завлек ее в расставленные сети соблазна, влюбив и разбив сердце грязной ложью, потом неугомонная мать, решившая полностью взять контроль над дочерью, пустив в ход лживые приемы, а теперь и ее собственный муж, нагло врущий ей в лицо на протяжении трех лет…
Как жестоко предают родные люди, не осознавая, что Анжелика устала терпеть столь изнурительную боль, не дающую вздохнуть, тяжелым камнем застряв в диафрагме.
Не надо богатства, головокружительных приключений, неземной любви, можно лишь раз почувствовать себя защищенной и не обманутой! Наверное, на данный момент эта самая главная и нереальная мечта Анжелики, появившаяся в тот день, когда перед ней предстала шокирующая действительность.
Монику оперировал Жиральд Ларош, что значит только одно: он не имеет никакого отношения к той аварии, и с кузиной, действительно, произошел несчастный случай. Вспоминая неверную и нарочно выдуманную версию мужа, Анжелика горько усмехнулась, проведя подушечками пальцев по запотевшему от дождя стеклу окна. Большие капли стекали по прозрачной поверхности, на пути встречаясь друг с другом, превращаясь в маленький ручеек.
Как переменчива погода! Еще несколько часов назад светило яркое солнце, а сейчас оно пугливо спряталось за облаками, плывущими под раскаты грома. Также изменчива, как и ее пустая и бессмысленная жизнь...Не осталось ни одного человека, который бы ей не лгал…
Совсем не печально. Катастрофически непереносимо и ужасно. Как хорошо, что Белла в садике и не видит тех мучений, что переживала она в эти тянущиеся длинные часы, даже Луиза не вышла на работу, сославшись на весеннюю простуду, хотя вчера чувствовала себя достаточно хорошо, если переночевала с Беллой.
Анжелика не желала травмировать малышку своим ужасным видом: растрепанные волосы, темные круги под глазами, бледная кожа, да еще и остаточная легкая боль в горле и сохранившаяся хрипотца. Обычно, она болеет долгий период, так как организм не воспринимал антибиотики, выворачивая ее наружу, тем не менее в сей раз она быстро оправилась, сумев, по крайней мере, добраться до дома на такси.
Предательский голос напоминал, кто явился ей на помощь, согревая долгожданным теплом, опаляя огненным жаром, не позволяющим сдаться холоду, сковавшему тело. Не она, а он боролся за нее вчера ночью, крепко держа дрожащую девушку в руках, не давая провалиться в пропасть, откуда нет выхода.
А как трогательно он выглядел во сне... Всего лишь на мгновение, на короткую секунду, желание наклониться и коснуться упрямо во сне согнутых губ незаметным поцелуем взорвалось в Анжелика, и она еле сумела подавить его, призывая благоразумие помочь, ибо иначе последствия, о которых позже сожалели оба, не миновали их.
Нельзя...Одно слово, будто пламенем обжигало ее, заставляя держаться подальше и уйти, пока есть шанс противостоять наступающему искушению.
Нельзя...Черта между ними, не дозволенная быть пересеченной, в противном случае, все окончательно разорвется тонкой ниточкой.
Противное вибрирование прервало ее размышления, и Анжелика нехотя протянула руку, беря телефон и отвечая на звонок, не взглянув на того, кто побеспокоил ее. Какая разница? Ей уже все равно. Никто по -настоящему не волнуется о ней. Разве они приносили бы в жизнь Лики страдания, если искренне любили и дорожили?
–Алло.
–Привет, моя дорогая жена, -Голос Сандера слегка дрожал, выдавая его тревожное состояние, однако Анжелика списала все на обычную утомленность мужа после очередных тренировок.
–Добрый день, Сандер, -равнодушно поприветствовала его Анжелика, меньше всего желая продолжать с ним разговор. Ей необходимо отдохнуть, взвесить и прийти в себя после того удара, что нанесла снова судьба.
–Как ты? Ты на работе? Печешь тортики? Или все намного серьезней? -Язык мужчина заплетался, и Анжелика недоверчиво воскликнула, ошеломленная пришедшей догадкой.
–Ты пьян?
На другой линии повисла гробовая тишина, нарушаемая судорожными вздохами. За три года брака она ни разу не замечала, чтобы Сандер напивался до того состояния, чтобы потерять способность излагать мысли.
–Нет, я трезв, и знаешь, черт подери, как меня это раздражает, -твердо и без запинок отчеканил Сандер. -Что ты со мной сделала, Лика? Раньше я пьянел и получал облегчение, а теперь не могу ничего, даже вторая бутылка виски не спасает меня. Что ты натворила со мной, маленькая ведьма?
–Ты пьян, неудивительно, что ты несешь всякую чушь, -бросила Анжелика, догадываясь о подтексте, употребляемым ее мужем. Он вновь намекал о той безмерной любви, поселившейся в нем, как любил выражаться Сандер. Однако сейчас она меньше всего хотела слушать его пламенные речи. Она боялась воспринимать брошенные им фразы, ища в них ложь.
–Лика, ты соскучилась? -приглушенно спросил Сандер, и Анжелика на ненадолго устало прикрыла глаза, чувствуя, как непонятно откуда взявшееся негодование подступает к ней, предвещая бурю. У нее нет духа, дабы поскандалить с ним и потребовать правды. Хватит! Хоть сегодня она нуждалась в спокойствии и тщательным взвешивании решений, к тому же силы бороться за истину иссякли.
–Лика, я купил тебе кольцо с янтарем у известного парижского дизайнера -ювелира, -сменил тему Александер, так как невыносимое молчание дало ему ответ. -Знаешь, этот камень навевает на меня воспоминания чем -то о твоих прекрасных глазах, по которым я безумно соскучился, потому что долго не смотрел в них. Они у тебя необычные: преданные и доверчивые, дорогая.
–Правда? Поэтому все считают, что так просто лгать, да? – выпалила Анжелика и прикусила нижнюю губу, удивляясь, почему не плачет. Столько событий, двуличия, беспощадности, но с глаз не сорвалась ни слезинка. Возможно, она разучилась выражать внутренние переживания через слезы?
–Не понял, -подозрительно закашлялся Сандер. -Лика, что -то произошло, о чем я не знаю? Расскажи мне, дорогая, кто тебя обидел. А...Наверное, ты переживаешь за отца, верно? То, что твоя мама, моя многоуважаемая теща, не давала тебе общаться с ним, означает, что она заботилась о тебе, не хотя наносить моральный вред.
–Ты прав, -двусмысленно произнесла Анжелика. -За меня решают, как мне жить, что мне делать. Я не имею никаких прав, и моя мама -первый человек, следящий за любым моим движением и контролирующая каждый мой вздох.
–Ты не заболела? -озаботился Сандер, не обращая внимание на интонацию, а зря, потому как девушка пыталась дать ему понять, что она обо всем знает таким же скрытым подтекстом, как он. -Я могу вылететь срочным рейсом, если что, да и голос у тебя странный.
–Долго спала, Сандер, очень долго, -бросила она, в какой -то мере описывая нынешнее положение. Она только теперь проснулась, выбираясь с того нарисованного и воображаемого мира, где обитала три года.
–Лика,, мне не нравиться, как ты говоришь, -пробормотал Сандер. -Ты чем -то встревожена, кроме здоровья отца? С Беллой все в порядке?
–Прекрасно, она в садике.
Интересно, почему Анжелика до этого не замечала, как быстро ее муж сменяет тактику, избегая нежеланных дискуссий, оборачивая ситуацию выгодным для себя образом?
Да, прожив достаточно долгий срок вместе, его маневры не были известны ей, хотя, наверняка, где -то в глубине подсознания она улавливала бывающую натянутость и хитрость в его предложениях, однако не придавала значения.
–Лика, тебе неудобно разговаривать? Ты занята? -попытался поспешно исправить возникшую паузу Александер. Ничего, она потерпит до его приезда, до конца выздоровеет и принудит мужа рассказать правду. Исключительную и абсолютную правду, без тени лжи. Она обязательно узнает причину, почему он держал ее в неведении столько лет!
–Да, немного не вовремя ты позвонил, -подтвердила Анжелика, и мужчина что -то пробубнил, прежде чем сбросить вызов. Кажется, он предупредил, чтобы она набрала его, когда освободится, тем не менее Анжелика не собиралась исполнять его просьбу.
Отныне, у нее есть право выбирать то, что ей хочется, а не следовать советам кого -то. Результат виден: ничего хорошего не вышло. Брак, в котором присутствовали ложь и отсутствие любви, всего лишь клетка, где двое тщетно пытались скрасить унылое существование.
Она устала...Наступает пора, когда что -то следует поменять, вычеркнуть, но есть ли уверенность, что следующий порыв не принесет куда больше бед?
Анжелика вздрогнула от неожиданности, когда кто -то настойчиво забарабанил во входную дверь. Скорее всего, она настолько погрузилась в думки, что не слышала звонка. Непонятно, кто мог посетить ее, ведь подруг у Лика не было, а мать ждет возвращения сознания бывшего мужа в больнице, поэтому Анжелика неуверенно спустилась на первый этаж, медленно открывая дверь, мысленно негодуя, что забыла договориться с мастером о починке сломанного домофона.
На пороге стоял...Жиральд Ларош в черном промокшем пальто, спокойно разглядывающий ее сквозь очки, и взгляд голубых глаз, направленный на нее и пронизывающий хуже ледяного ветра, невольно вынудил Анжелику отступить назад, пропуская мужчину внутрь, и на автомате прикрыть дверь.
Она пожалела, что не надела джинсы и блузку, поленившись и оставшись в банном белоснежным махровом халате, тогда, возможно, она избежала бы столь пронзительного взора. Он стоял напротив нее, не моргая, уставившись, словно намеревался что -то сказать, но ждал, чтобы она первая начала, угадывая суть его прихода.
–Зачем ты сюда явился? -Лучшая защита -это нападение, и Анжелика стараясь показаться бесстрастной и хладнокровной.
–Где она? Куда ты дела ее? -полюбопытствовал Жиральд, сократив расстояние между ними, слегка склонившись к лицу девушки, от чего та инстинктивно отпрянула, чуть не рухнув в мягкое кресло, стоящее неподалеку, но сильные пальцы, обвившие ее запястье, резко дернули Лику вперед, предотвращая падение.
Анжелика растерянно остановила взгляд на мужских губах, находящихся в опасной близости. Стоит приподняться на цыпочки, как произойдет неправильное и запретное. Похоже, Жиральд заметил реакцию Анжелики, слабо улыбнувшись, приоткрыв рот.
Она, как ошпаренная, отскочила от него, ощущая, как сердце ухнуло куда -то вниз, а дышать давалось с трудом.
Боже, что с ней происходит? Почему в его присутствии в ней взрывается неизвестная смесь, обдавая жаром внутренность?
–Что ты ищешь? – недоуменно приподняла бровь Лика, с нетерпением ожидая его исчезновения или она точно сойдет с ума, не вынося напряжения и боли. Когда она видела Жиральда Лароша, раны кровоточили сильнее, будто их безжалостно сдавливали.
–Рубашку, -Вроде, его ответ ничего ранящего и необычного не имел, и все же скорлупа, где Анжелика пряталась, боролась с призраками прошлого, противилась рвущимся эмоциям, не реагировала ни на что, треснула пополам. Возникло чувство, что она -оголенный нерв, отдающий режущей болью везде, опускающий на глаза туманную пелену.
–Уходи! Убирайся с моего дома! -заорала Анжелика, перестав владеть собой. То, чего она страшилась, случилось. То ли истерика, то ли давняя апатия, перемешанная с обидой и яростью, выплеснулись в истошном вопле, способном испугать любого, только не Жиральда, дернувшего плечом, будучи застигнутым врасплох подобной реакцией.
–Анжелика…
–Уходи! Пошел вон! Оставь меня! -Пожалуй, в этот крик она вложила всю энергию, пребывающую в ней. Горло адски стало саднить, а по щекам заструилось что -то теплое. Она облизнула вмиг пересохшие губы, вкусив соленый вкус.
Слезы душили ее, мешая продолжать кричать, требуя выход накативших переживаний не за день, а за годы. Не всхлипывания, а именно сдавливающий грудную клетку комок рыданий.
Анжелика смутно различила двинувшуюся к ней фигуру, и только до мурашек знакомые руки, легшие ей на талию, притянув ближе, она запомнит навсегда.
Аромат муската, лосьона после бритья и весеннего дождя подействовали на нее, словно последняя цепь спала, выпуская измученную душу.
–Плачь, родная, прошу, -Тихий шепот с заметным магнетическим акцентом не оставлял шанса более замыкаться, умирая в себе. -Давай же, ты сможешь, поплачь!
И Анжелика не смела возражать…
По всей гостиной разлетелись, эхом отражаясь от стен, громкие рыдания. Они полностью поглотили девушку, не давая выбраться из бездонной ямы, убивая безысходностью.
Уткнувшись носом в крепкое плечо, обхватив тонкими руками широкие плечи мужчины, Анжелика изливала всю горечь, накопившуюся в ней.
Чем сильнее она плакала, тем быстрее уменьшалась боль, вызванная пронзающими осколками воспоминаний. Чем теснее она прижималась к нему, глубоко в легкие вдыхая его запах, тем свободнее и легче становилось дышать.
А вот сердце рыдало тихо, без надрыва, не скуля, не завывая, только утопая в бушующем океане, смывающим следы былой ненависти, оживляя мертвые чувства, похороненные в укромном уголке.
Анжелика все плакала и плакала без остановки, хватаясь за Жиральда, как за спасительный круг, и он успокаивающе гладил ее по спине, что -то мурлыча в ухо, перебирая одновременно пальцами запутавшиеся шелковые пряди.
Нельзя забыть предательство любимого мужчины -аксиома, тем не менее Анжелика отключила разум, выкидывая из памяти картины, разрушившие ее счастье, оставляя моменты, где получала несказанное удовольствие от прикосновений того, кто так бережно обнимал ее в настоящее время.
Ей необходимо слезами выразить то, о чем упорно молчала, а после все вернется на свои места. Ничего не будет, как прежде, но никак тогда.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ.
ПОСЛЕДНЯЯ ВОЗМОЖНОСТЬ.
Анжелика остановилась на пороге кухни, наблюдая, как ловко орудует с кофеваркой мужчина, одновременно кидая беглые взгляды на духовку, откуда разносился непередаваемый и божественный аромат чего -то сладкого. Вероятно, он забыл о том, кем является, а также, что не имеет никакого право хозяйничать на ее территории, однако непослушное сердце наперекор утверждениям разума считало иначе.
От картины того, как серьезный и хладнокровный мужчина, сняв пальто, оставшись в одной накрахмаленной белой рубашке, обтягивающий его мускулистый торс, приковывая взор к сильным рукам и широким плечам, пытался отсадить какое -то непонятное пюре светло -коричневого цвета при помощи кондитерского мешка в тарелку, Анжелику пробила дрожь.
Александер не умел готовить, и как он сам признавался, несмотря на множество попыток, кроме яичницы ничего не мог сотворить. Она не принуждала и не требовала, так как была в состоянии радовать домочадцев своей едой, хотя чаще всех готовила Луиза, ведь работа отнимала достаточно много времени, а Белле необходимо питаться домашней и здоровой пищей.
Наверное, поэтому так удивительно следить за тем, как в их доме другой мужчина что -то печет и варит. А ведь, чего таить, вкус тонких и мягких блинчиков Жиральда Лароша, кажется, до сих пор чувствовался во рту. От последней мысли Анжелика проглотила подступивший к горлу ком и, посчитав про себя до десяти, сделала несколько шагов вперед, судорожно сжимая в руках шелковую ткань.
