Текст книги "Небо далеко СИ"

Автор книги: Анфиса Каховская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)

Утром гости засобирались в дорогу очень рано, но Эллианна была начеку. К тому моменту, как зевающий и потягивающийся Иов первым из гостей вышел из комнаты, её багаж был уложен, лошади запряжены, она и ее верная Ия (которая не зря заподозрила подвох, когда хозяйка отпустила ее раньше обычного, – спать в эту ночь ей не пришлось) были полностью одеты. В связи с особыми обстоятельствами Эллианна решила обойтись лишь одной служанкой: Ия будет ей и за кучера, и за горничную, и за кухарку. Эллианна с первыми лучами солнца уже была на дворе, чтобы не упустить минуту, когда выйдет тиун. Правда, вместо тиуна она совершенно неожиданно наткнулась на ипата: Родиволл спал прямо на земле возле двери в подклеть – видно, уверения Эллианны в том, что все ключи от этой двери были у него, его не убедили. Но у Эллианны уже входило в привычку ничему не удивляться, тем более, что сейчас её гораздо больше волновало другое: как сказать тиуну, что она намерена отправиться вместе с ними. До самого завтрака она так и не решилась подойти к нему. Наконец, когда слуги уже начали убирать со стола посуду, а тиун поднялся, чтобы идти во двор, Эллианна, поняв, что это её последний шанс, собрала все свое мужество и сообщила ему приятную новость.

Конечно она не ждала, что он обрадуется и попросит у нее места в ее карете. Но все получилось совсем плохо. Тиун сначала посмотрел на нее так, будто она внезапно заговорила на языке племени аборигенов острова Тхи-тоо, и он не понимает ни слова, потом, когда до него все же дошло, что ее наречие ему знакомо, он улыбнулся (что-то вроде «бывают-же-такие-сумасшедшие-дамочки») и четко и ясно сказал: «Об этом не может быть и речи» и повернулся к ней спиной. Его ответ был настолько прозрачен, что переспрашивать не было смысла. Конечно, она не была бы настоящей женщиной, если бы не переспросила. На этот раз тиун дал ей более подробный и обстоятельный ответ. Он прямо сказал ей, что их путешествие носит сугубо деловой характер, обусловлено исключительно государственными интересами и не предполагает участие посторонних лиц. И еще он намекнул, что женщине ее круга неприлично вести себя, как продажная девка, предлагающая себя кому попало. (Про продажную девку она, может, и преувеличила, но все равно было очень-очень стыдно и неловко.)

И вот она стояла на высоком крыльце дома и с грустью наблюдала, как ее слуги бегают по двору, изо всех сил приближая отъезд людей, которых ей так не хотелось отпускать без себя.

Вот уже запрягли лошадей в телегу, теперь на ее козлах устроился Иов (что было логичнее), уложили в нее всю кладь, из конюшни вывели оседланных лошадей. В последний момент Родиволл вывел из подклети арестанта. Тот, щурясь на солнце, поднял на нее глаза – и Эллианна вдруг увидела, что он гораздо моложе, чем показалось ей вчера. Пожалуй, ему не было и тридцати. И еще она не могла не обратить внимания, что парень был невероятно хорош собой, хорош настолько, что его не портили ни бесформенная грязная рубаха, ни ссадины, которыми в изобилии было покрыто его лицо. Родиволл грубо подтолкнул его в спину, так, что тот едва не упал. Эллианна, не отрываясь, следила, как они подошли к телеге и как Родиволл тщательно приковал его руки, несколько раз проверив и перепроверив, надёжны ли оковы. Следя за его действиями, Эллианна подумала, что он уж как-то слишком груб: с человеком, находящимся в твоей власти, можно было бы обходиться если не помягче или повежливее (Эллианна была уверена, что таких слов Родиволл и вовсе не знал), то хотя бы без излишней жестокости. Да и эта маниакальная забота об охране арестанта! Он ведь все время ни на шаг не отходил от него и думал, казалось, лишь о том, чтобы тот никуда не делся. Всё это было очень странно. Впрочем, странностей у её постояльцев было и без того предостаточно.

Пока Эллианна так размышляла, Немир и Унна успели усесться в сёдла, и мысли её переключились на них. Вот сейчас они уезжали, спокойные, равнодушные, сытые, хорошо отдохнувшие. Оба лишь чуть кивнули ей (знак вежливости, не более!), чтобы через пять минут забыть и про дом, где они провели ночь, и про его хозяйку, и про её больного ребёнка. Конечно, тиун сказал ей про важные государственные дела только, чтобы от неё отделаться. Она смотрела на то, как он не спеша раскладывал в руке поводья, и в её душе бушевала такая обида на этого холёного, избалованного излишним вниманием, всем довольного, не знающего горя человека, что она еле сдерживала слёзы. Конечно, как человеку, не имеющему никаких проблем и привыкшему, что любое мало-мальское затруднение решается само по себе, лишь по мановению его руки, понять горе женщины, недавно потерявшей мужа и теперь ночами не спавшей от страха потерять и сына. Вот сейчас он едет по поручению Правителя, рассчитывает, наверное, на очередную награду. И наплевать ему на то, что от того лекарства, за которым он едет, зависит жизнь многих людей. Эллианна вздохнула. Нет, не нужна мне ваша помощь, светлый господин тиун, я и без вас прекрасно обойдусь. Словно услышав ее мысли, Немир обернулся, обвел отсутствующим взглядом двор, еще раз поклонился ей с тем же безразличным и отсутствующим выражением лица и выехал за ворота.

 

 

НЕМИР

Легенду о бессмертных Немир, конечно, знал. Вельможи ведь тоже люди и тоже когда-то были детьми. Холодными зимними вечерами, когда темнело рано, дети, жившие во Дворце, собирались на одной из кухонь возле печки, подъедали оставшиеся после обеда сладкие пирожки и рассказывали друг другу всякие чудные истории: про Огненную Птицу, которая может исполнять желания, если ее правильно поймать, про хитрого Переплута, обманувшего однажды самого Старого Правителя, про злых навок, таскающих детей, про Старшего Медведя – Правителя зверей и птиц всего Острова. И про бессмертных людей, которые живут с той самой поры, когда богиня Жаль сотворила на Острове жизнь. Люди эти бессмертные ничем не отличаются от обычных, разве что не стареют – остаются вечно молодыми и красивыми, и не умирают. Не берут их ни голод, ни болезни; если рубануть такого человека мечом, он через некоторое время встанет как ни в чем не бывало. Сказок таких было несчетно, дети их слушали, раскрыв рты. А были среди них и маленькие смерды – дети прислуги, и отпрыски живших во Дворце приближенных Правителя, такие как Немир, а нередко захаживал на эти посиделки и сам Наследник. Все дети, независимо от своего положения, любят сказки, легенды, разные чудесные истории. Но когда они вырастают, все это, конечно, забывается. И Немир был несказанно удивлен, когда оказалось, что Новый Правитель (бывший маленький Наследник), не просто помнит старую легенду, но и верит в нее. Как потрясен был Немир, когда Правитель, собрав всех мечистан и вельмож в мраморной зале – главной зале Дворца, огласил указ о начале «охоты на нелюдей» (Нелюди. Так стали называть этих таинственных бессмертных). Потом он долго наедине рассказывал Немиру о том, что появились очевидцы, описывающие, как упавший с огромного обрыва человек встал и пошел дальше, или как проколотый несколькими стрелами воин умер лишь на несколько минут, а потом «воскрес», и все раны чудесным образом зажили. К этому прибавлялись сведения о тайных планах нелюдей убить Правителя и захватить весь Остров, добытые из каких-то жутко секретных источников, которыми Правитель не мог поделиться даже со своим тиуном. Все это было похоже на выдумку, но Правитель относился к этому более чем серьёзно – поверил в это и Немир. Раз Правитель посчитал нужным идти на такие крайние меры, значит, у него были свои резоны. Немир за то время, что был тиуном, научился не задавать лишних вопросов. Надо так надо. И всё же не мог он равнодушно смотреть на потоки крови, которые полились с того дня, когда был обнародован указ. Ведь, что ни говори, а узнать, бессмертный ли человек, можно было лишь одним способом, – и Остров стал покрываться могилами людей, смертью доказавших свою невиновность. Кроме того, крутые меры не приносили никаких результатов: ни одного бессмертного еще не нашли.

Вот и сегодня, зайдя в мраморную залу и увидев старого Барна на коленях перед Правителем, Немир почувствовал жалость, усилившуюся, когда он поймал на себе умоляющий взгляд обреченного. Может быть, преданный слуга Правителя внутри него и верил, что Барн окажется коварным нелюдем, но интуиция и какое-то другое чувство, которое он не мог обозначить, говорили, что снова погибнет невиновный. Однако он видел, что Правителя не остановить. Пока тот не убедится воочию, что труп его новой жертвы начал остывать, он не успокоится. Поэтому как ни жаль было Немиру беднягу Барна, он отошел в сторону, туда, где стояла толпа притихших мечистан, и стал ждать окончания. Разговор, с которым он шел к Правителю, обещал быть неприятным, поэтому вынужденная задержка (если отбросить все этические тонкости) его не очень расстроила. Появилась возможность еще раз обдумать, что сказать Правителю. Хотя что тут можно было придумать: он не справился с поручением Правителя. Пусть первый раз в жизни, пусть поручение было слишком сложным, а если уж быть честным, то совсем невыполнимым – оправданий ему не было, это он осознавал. И сейчас, собственно, его судьба зависела от того, кто будет перед ним, когда он признается Правителю в неудаче: грозный неумолимый начальник или добрый друг детства. Другу можно будет задушевно объяснить, что он не потратил напрасно ни минуты из выделенного ему времени, что он облазил все закоулки Острова до самого Околья, он ночами просиживал за старыми фолиантами в стрижницах – и ничего! Ни единого упоминания о Слове. Друг бы понял и посочувствовал. Грозный начальник не будет даже слушать. Обе эти ипостаси Правителя были Немиру хорошо знакомы, и не хуже знал он, как Правитель из доброго друга за миг умел превращаться в безжалостного владыку. Но, увы, предсказать этот миг, как и то, кто его встретит на пороге, он не мог. Как, впрочем, и ни один человек на Острове.

Меж тем Правитель вынул меч. Немир не был трусом и крови не боялся, но заставить себя смотреть на лицо несчастного Барна, который от ужаса, казалось, совсем лишился рассудка, было выше его сил. Он опустил глаза и постарался думать о чём-то постороннем. Единственное, что крутилось у него в голове, было проклятое Слово, и Немир стал вспоминать тот день, когда Правитель вызвал его и сказал, что поручает найти магическую книгу, которую называют Словом. Немир впервые слышал о таком и его сильно удивило слово «магическую» – из недоступного пониманию человека он верил только в Богов, даже мелкую нечисть вроде навок считал плодом воображения. Правитель показал ему документ, принадлежащий Старому, покойному, Правителю, отцу нынешнего, в котором говорилось о существовании Слова. В этой книге, как указывалось в документе, есть ответы на все вопросы (конкретнее Правитель не объяснил, а Немир спрашивать не стал). Книга эта появляется на земле каждые несколько десятков лет (сколько точно, неизвестно). Она является кому-то из людей, и человек этот имеет возможность задать любые вопросы, которые его интересуют, и получить на них ответы. А потом книга исчезает и появляется снова через много лет. Вот, собственно, и всё, что было известно Немиру о Слове. Понятно, что имея такой скудный запас данных, найти какие-нибудь сведения о книге было абсолютно нереально, и всё же Немир не посмел ослушаться своего Правителя и две недели добросовестно делал всё, чтобы найти Слово. Результат был предсказуем.

Лёгкий шум прервал его нерадостные мысли. В залу вошла Унна, личный лекарь Правителя. И как только она вынесла своё профессиональное суждение, что Барн бесповоротно мертв и уже не воскреснет, всё закончилось. Гробовая тишина сменилась гулом голосов, вокруг тела быстро собралась толпа, а Правитель, давно приметивший Немира, кивнув ему следовать за собой, быстро вышел из залы.

Через несколько минут они вошли в личные покои Правителя. Это было хорошо, значит, перед Немиром пока добрый друг – никто, кроме особо приближенных, сюда не допускался. Правитель пропустил Немира вперед и тщательно притворил за собой дверь, предварительно отослав находившихся возле нее слуг. Секретность прежде всего.

Вот и наступил миг, которого Немир так страшился. Он слишком хорошо знал Правителя, чтобы надеяться на счастливое разрешение этого разговора. Он не ждал прощения. Он лишь мысленно прикидывал, какое наказание придумает ему Правитель. Самым страшным для него было отлучение от должности тиуна, но до этого, он надеялся, не дойдет.

Оказалось все гораздо хуже.

Едва отойдя от двери, Правитель всем корпусом повернулся к Немиру:

– Ну? – зачем лишние слова, когда оба знают, о чем речь.

Глаза его горели нетерпением и надеждой.

Немир вздохнул и медленно встал на колени:

– Простите, мой Правитель.

Правитель сделал шаг назад:

– Совсем ничего? Хоть что-нибудь: слухи, сплетни…

Он сверлил Немира жадным взглядом, и от этого тому делалось все хуже. Немир снова вздохнул и покачал головой. Он хотел сказать, что Правитель дал ему слишком мало времени для такого сложного дела, но посмотрел на него и промолчал.

Воцарилась тяжелая тишина. Несколько минут Правитель напряженно жевал губы, разглядывая затылок своего тиуна, а тот стоял на коленях, низко опустив голову, и почти не дышал. Наконец Немир решился поднять глаза, чтобы определить, дозволено ли ему будет встать и высказать оправдания, но от всей фигуры Правителя веяло таким холодом, что Немир снова уставился в пол.

Неизвестно, сколько бы они так простояли, если бы в комнату не протиснулся слуга.

– Мой Правитель, светлая госпожа Унна просит покорно принять по срочному делу.

Правитель какое-то время смотрел будто сквозь него, отчего слуга поежился, потом махнул рукой, мол, зови, и тут же сказал Немиру таким бесцветным голосом, что у того сердце упало:

– Жди за дверью, пока позову.

Когда Немир выходил, мимо него прошелестела многочисленными платьями главная лекарша Дворца, не забыв одарить его своим странным взглядом, который он ловил на себе в последнее время. Хотя, может, ему это просто показалось потому, что она не вызывала у него симпатии. Да и вела себя она довольно странно. Иногда она была излишне высокомерна, словно не она принадлежит Дворцу, а Дворец ей, иногда была слишком раздражительна. Но чаще на ее лице читалось абсолютное безразличие ко всему – вы ей только сказали первое слово, а она уже безнадежно скучала, мечтая поскорее от вас избавиться. В общем, она принадлежала к тем людям, от которых хотелось держаться подальше. Немир так и поступал. Слава богам, здоровье у него было отменное, так что нужды в лекарях он не испытывал, а к матушке много лет ходил один старый лекарь, не из дворцовых. Он лечил еще отца, помогал ему бороться со смертельным недугом, был возле до последнего – и стал уже почти членом семьи.

Немир ждал долго. То садился на длинную скамью, то начинал ходить туда-сюда. Говорят, нет хуже, чем ждать и догонять. Немир в эти минуты свято в это поверил.

Наконец Унна вышла. На этот раз, проходя мимо, она даже не соизволила повернуть в его сторону головы, словно он был мебелью. Если во Дворце и был кто менее симпатичный и более бесчувственный, чем она, то только породистый хряк Одуванчик в свинарне.

Слуга услужливо открыл перед Немиром дверь в покои Правителя. Правитель сидел за столом и что-то писал. От него уже не разило таким холодом, как прежде, жесты его были более непринужденными, а взгляд менее напряженным. Но когда он, откинувшись на спинку кресла, посмотрел на Немира, тот сразу понял, что все это тепло предназначалось не ему – за многие Лета Немир научился читать своего Правителя, как книгу, и никогда не ошибался.

Правитель смотрел прямо на него и одновременно как будто куда-то мимо.

– Больше ты поисками Слова не занимаешься. Это будет делать Унна. А ты сосредоточься на своих дворцовых обязанностях. У тебя их немало.

И Правитель снова склонился над бумагами. Его тон и выражение лица не предполагали уточняющих вопросов. Немир молча поклонился затылку Правителя и вышел. Ошеломленный, разбитый, униженный. Унна. При чем тут Унна? Какое отношение лекарь может иметь к поискам – секретным! – магического предмета, имеющего целью защиту всего Острова? Как Правитель мог поручить ей это? А он, дурак, боялся, что Правитель его отстранит от должности. Да лучше бы уж отстранил, чем заменил женщиной! Да кем!

Неприязнь, которую до этого Немир испытывал к Унне, усилилась. Он не мог о ней даже думать спокойно, не то что ее видеть. Впрочем, с того дня он ее не видел целую неделю. Вероятно, она, и правда, отправилась на поиски Слова. Немир представлял, как она идет по его следу, наступает на те же грабли, набивает такие же шишки, и злорадно предвкушал, как она вернется ни с чем. Вот тогда Правитель и поймет, что напрасно обидел его. Но что, если… Нет, это невозможно! Она не сможет ничего найти! Он сделал все, что мог. Больше того, что мог! У него больше опыта, больше возможностей. Даже если ей сильно повезет, она неминуемо должна пройти его путем – и прийти к тому же результату. Каждый день Немир ждал ее возвращения – и надеялся, и страшился.

И вот по прошествии восьми дней его вызвали к Правителю. Учитывая, что с того памятного дня Правитель ни разу о нем не вспомнил, это могло означать лишь одно.

Как и ожидалось, вместе с Правителем была Унна. Как только Немир вошел, оба устремили на него такие взгляды, что он покачнулся. Без всякого вступления Правитель выстрелил в него вопросом:

– Твое Рождение в первый день месяца Полой Воды?

Немир растерялся. При чем тут день его Рождение?

– Д-да.

Непонятно почему, но этот ответ привел Правителя в бешенство. Он стал заливаться краской, кулаки его сжимались:

– О, теперь я понимаю, почему ты не нашел Слова! Ты хотел обмануть меня! Немедленно говори, где Слово, или, клянусь богами…

Он многозначительно не докончил фразу, предоставляя потерявшему дар речи тиуну самому домыслить ее.

Ужасно в разговоре в разъяренным Правителем не знать ответа на вопрос, но не понимать самого вопроса, не иметь возможности уловить, чего от тебя хотят, было во сто крат ужаснее. Немир вмиг утратил всякую возможность соображать, он лишь хлопал глазами и открывал рот, как рыба, выброшенная на берег.

Ему на помощь пришла, как ни странно, Унна, до этой минуты не спускавшая с него глаз.

– Мой Правитель, – мягко сказала она, – позвольте мне. Мне кажется, светлый господин тиун не понимает, о чем речь.

На лице Правителя было написано, что сильнее всего на свете он хотел бы сейчас придушить светлого господина тиуна своими руками, но он неожиданно послушался ее, взял себя в руки и сел, помахав над головой рукой, что, вероятно, означало, валяйте, делайте, что хотите. Немир и не подозревал, что власть этой женщины над Правителем простирается так далеко.

Унна тоже присела на край скамьи и указала Немиру скамью напротив. Тот послушно сел.

– Давайте вы сейчас успокоитесь и расскажете нам все, что смогли выяснить о Слове.

Немир попытался последовать ее совету, но успокоиться было не так-то просто, а рассказывать было и вовсе нечего. Он бросил на неё убитый взгляд и продолжал молчать.

Унна не стала его долго мучить.

– То есть вы не знаете, как определить день рождения человека, которому суждено найти Слово?

Она помолчала, больше для эффекта, чем ожидая получить ответ, и продолжила:

– Я узнала это. В день смерти человека, прочитавшего Слово, рождается следующий хозяин книги. Он только один на всем Острове рождается в этот день. И он ничего не знает об этом до своего двадцать седьмого дня рождения. В этот день Слово является ему…

Немир тяжело сглотнул – в начале этого Лета, в первый день вёсны, ему исполнилось двадцать семь. И он уже догадывался, что дальше скажет Унна. Но она молчала, пристально глядя ему в глаза. Немир не любил недосказанности.

– Этот человек, ну, последний хозяин Слова, умер в первый день месяца Полой Воды 6410 Лета? – спросил он.

Унна ничего не ответила. Она все так же, не отрываясь, смотрела на него. Теперь он понял, почему так разъярился Правитель, но…

– Но я не находил никакой книги, клянусь! Наверное, это какая-то ошибка. Откуда вам известна эта дата? Может, вы перепутали день или месяц? Проверьте еще раз.

Унна все так же молча смотрела на него. Зато Правитель вскочил, с грохотом отодвинув стул. Немир с Унной тоже поднялись. Немир ждал, что Правитель что-то скажет, но тот лишь яростно сверлил его своим взглядом. Немир хорошо знал это взгляд: оправдываться было бесполезно. Он молча опустился на колени.

– Хорошо. У меня есть способы заставить тебя говорить, – Правитель поднял колокольчик, которым обычно вызывал слуг.

Так Немир оказался в порубе. После всего случившегося это не сильно его и удивило.

 

***

Тебе предстоит стать человеком, Оунниираммо. Ты знаешь, что это неизбежно, тебе нельзя оставаться здесь, ты вернешься на землю. Не хочу лукавить: тебе там будет плохо. Очень плохо. Ты уже забыло (как и все мы!), что такое боль, страх, голод, холод. Все это ты вспомнишь.

Ты не первое, кого я спускаю на землю. Все они привыкли к той жизни – привыкнешь и ты. Но тебе будет легче: у тебя будет надежда вернуться. У других ее не было. Запомни это слово, «надежда». Оно многим людям помогало выжить. Поможет и тебе. Не сойти с ума, все выдержать и выполнить то, что надо. Ты все понимаешь, что я говорю? Если нет, постарайся запомнить мои слова, на земле они станут для тебя понятными.

Итак, нам очень нужна сейчас твоя помощь. Без тебя мы не сможем получить Слово, а оно не должна достаться людям. Тебе будет очень тяжело заполучить его. Там, на земле, никто из нас не сможет тебе помочь. Каждую секунду ты будешь страдать. Не смотри так – я не могу объяснить тебе, что значит «страдать», но ты быстро поймешь это там, на земле. Любой человек очень хорошо понимает это слово. Все, что я могу сделать для тебя, это рассказать тебе немного о людях. Чтоб ты быстрее свыклось со своей человеческой жизнью. Чтоб быстрее вспомнило все, что забыло. Свою прежнюю жизнь ты, конечно, не вспомнишь, но ощущения. Они вернутся. Ты готово меня слушать, Оунниираммо? Хорошо, тогда начнем.

 Что я могу рассказать тебе о людях? Не хочу тебя обманывать и создавать неверное впечатление. Люди – мерзейшие из существ, которых когда-либо порождала природа. Они живут во враждебном им мире, полном опасностей, в котором очень трудно выжить. Их постоянно убивают болезни, несчастные случаи, стихийные бедствия. Но вместо того, чтобы объединиться и совместно бороться за свое выживание, они занимаются тем, что истребляют друг друга. Придумали войны, мятежи, вражду. Откуда-то в них живет огромная – просто патологическая! – страсть к убийствам. Они устраивают публичные казни, чтобы насладиться зрелищем чужой смерти. Из охоты, которая необходима животным для выживания, они устраивают развлечение, убивая животных лишь для забавы. Но всё же самое большое удовольствие они получают, убивая себе подобных. Человеческая история – это история войн. Естественно, для каждой из них люди придумывают какую-нибудь ужасно благородную причину, но главная причина всех боен – это неистребимое желание убивать. Ни одна война не заканчивается, пока люди не утолят в небольшой степени свою жажду крови. Которую до конца им утолить никак не удается. Проходит несколько лет – и начинается новая война. И снова льются реки крови.

В своей обыденной жизни люди ничуть не симпатичнее. Человек постоянно всем недоволен. Ты никогда не встретишь человека, которого устраивала бы погода за окном. Ему всегда или слишком жарко, или слишком холодно, или недостаточно тепло, или ветрено, или дождливо. Словом, погода, как ни старается, никак не может угодить человеку. Это погода!! Которую надо принимать как данность – и всё. Да что там погода! Человек и рыбу ненавидит за то, что в ней много костей. Её, видите ли, есть неудобно. Всё в природе, по его мнению, существует лишь для того, чтобы удовлетворять его потребности и доставлять ему удовольствие. Весь мир создан исключительно для него.

Хотя сам человек слаб и беспомощен. У него масса недостатков. И самый ужасный из них – старость. Со временем сильный, энергичный, цветущий человек превращается в немощную развалину, один вид которой вызывает отвращение...