Текст книги "«Хозяин морей» и битва за Америку"

Автор книги: Андрей Иванов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 16 страниц)

На рассвете 3 июля 1801 года Спидистолкнулся в районе Гибралтара с мощной французской эскадрой под командованием контр-адмирала Линуа. Кохрейн поначалу принял суда за испанские галеоны, возвращающиеся из Южной Америки. Свет стал ярче, и Кохрейн увидел два 80-пушечных корабля, 74-пушечный Дезэи фрегат Мюирон,ранее доставивший рвавшегося к власти Бонапарта из Египта во Францию.

Положение Спидибыло практически безнадежным – скорость малого корабля несопоставима с быстротой движения линейных судов и фрегатов.

Кохрейн не смирился со своей вероятной участью пленника французов и решил не сдаваться без боя. Он приказал установить все паруса, заставил членов экипажа грести длинными веслами и взял направление на Гибралтар. Принятые меры были недостаточными. Расстояние между Спидии преследователями неумолимо сокращалось, и Кохрейн решился на крайние меры. Примерно в 9 часов утра он приказал выбросить за борт все артиллерийские орудия. Это должно было облегчить корабль и увеличить его скорость, однако французы все же настигли британский шлюп. 74-пушечный линейный корабль Дезэпроизвел бортовой залп, немного повредив оснастку Спиди.Кохрейн понимал, что дело почти проиграно, но продолжал бороться. Британцы выбросили за борт все бочки, все запасы и всю провизию. Отчаянные меры мало повлияли на скорость шлюпа. Тогда Кохрейн решил проскользнуть между грозными кораблями, но Спидипопал под убийственный огонь орудий Дезэ.По счастливой случайности люди на борту британского шлюпа не пострадали, но корабль получил серьезнейшие повреждения. Кохрейн понял, что это конец. Новый залп должен был полностью уничтожить Спиди.Командир согласился на капитуляцию и в 10 часов приказал спустить флаг.

Он сам доплыл на лодке до вражеского судна, поднялся на борт и предложил свою шпагу капитану Кристи-Пальеру Француз ответил: «Я не приму шпаги офицера, который так долго боролся с невозможностью» [35]35
  Harvey, R.The War of Wars. The Epic Struggle Between Britain and France 1793 – 1815. Constable, London, 2006. P. 467.


[Закрыть].

Французская эскадра вместе с захваченным Спидивзяла курс на испанский порт Алжесирас. Корабли заняли позиции под защитой двух батарей и форта и бросили якоря.

Контр-адмирал сэр Джеймс Сомарец, осуществлявший блокаду испанского порта Кадис, узнал о передвижениях французов. Он немедленно устремился навстречу врагу, имея шесть линейных кораблей, фрегат и бриг.

Кохрейн и Кристи-Пальер завтракали в большой каюте корабля Дезэ.Французский капитан видел перед собой большие силы противника, но решил не нарушать режим питания. Только когда два храбрых моряка были осыпаны осколками разбитого стекла и мусором, они поднялись на палубу.

Вторая порция снарядов, запущенных с борта британского корабля, убила нескольких морских пехотинцев. Кохрейн решил, что нет никакой необходимости стоять под огнем британских орудий. Он занял относительно безопасную позицию внизу и оттуда наблюдал за ходом битвы при Алжесирасе.

Сомарец проиграл сражение и потерял 74-пушечный линейный корабль Ганнибал.На следующий день он послал капитана Брентона с флагом перемирия и для организации обмена пленными.

Экипаж Спидибыл освобожден. Кохрейн вернулся в Гибралтар и видел, как британские корабли вновь пошли в бой. Вскоре Сомарец взял реванш за поражение у Алжесираса.

Кохрейн обрел известность и славу, но попал в неприятную историю. Он должен был предстать перед военным судом и держать ответ за потерю корабля Его Величества.

Заседание суда было проведено 18 июля 1801 года на борту 80-пушечного линейного корабля Ротрее,стоявшего на якоре вблизи Гибралтара. Членами суда были опытные морские офицеры, в том числе Джахлил Брентон – бывший командир Спиди.Разобрав дело по существу, суд решил, что Кохрейн, его офицеры и вся команда корабля сделали все возможное для спасения королевского шлюпа, и признал их невиновными в том, что корабль попал в руки врага. Моряки Спидибыли полностью и с честью оправданы, и Кохрейн вернулся на родину.

В 1801 году Великобритания одержала две знаменательные победы. Первая из них – при Копенгагене. Ей предшествовали политические события, на которые британцы обязаны были реагировать: Россия, Дания, Швеция и Пруссия создали Лигу вооруженного нейтралитета для охраны торговли нейтральных держав от английского флота. Правительство Великобритании не стало дожидаться объявления войны со стороны государств лиги и ответило очень быстро и решительно. К берегам Дании была направлена эскадра под командованием сэра Хайд Паркера. Вице-адмирал лорд Горацио Нельсон, подчиненный Хайд Паркера, атаковал датский флот, одержал победу и добился от Дании согласия на выход из лиги. Вторым важнейшим событием года стала капитуляция побежденной и деморализованной французской армии в Египте. Наполеон покинул Африку в 1799 году, назначив своим преемником Жана Батиста Клебера. Авторитетнейший генерал Клебер решил немедленно добиться мира и вывода французских войск из Египта. В январе 1800 года он подписал соглашение с турками в Эль-Арише при посредничестве сэра Сиднея Смита, однако британский главнокомандующий Средиземноморским флотом лорд Кейт отказался ратифицировать конвенцию. Клебер продолжал успешные боевые действия, но в июне был убит фанатиком. Сменивший его генерал Мену проявил себя неспособным военачальником. Республиканская армия терпела поражение за поражением от англичан, которые высадились на африканском побережье в марте 1801 года. Французы сдали Каир в июне, а Александрию в начале сентября. Это была почетная капитуляция – побежденные погрузились на корабли и вернулись на родину.

Уильям Питт ушел в отставку в марте 1801 года. Новым Премьер-министром страны стал Генри Аддингтон.

1 октября Великобритания и Франция заключили предварительное мирное соглашение, а в марте 1802 года был подписан мирный договор в Амьене. Это были радостные события для большинства людей, однако многие в Англии при этом теряли работу и доходы.

Главными героями дня были Горацио Нельсон и Уильям Сидней Смит, которые соперничали в славе между собой и не любили друг друга. После капитуляции французов в Александрии Сидней Смит был направлен с донесением в Англию. Он, писала Таймс,вернулся в турецкой одежде – тюрбан, халат, шаль, кушак и пистолеты на поясе. Загорелый, обветренный, кудрявый, с крючкообразным носом, он приобрел большую популярность. Герой Акра мог исполнить хорнпайп – английский матросский танец. Он был блестящим лингвистом.

Правительство отметило заслуги Сиднея Смита и назначило ему пенсию в 1000 фунтов стерлингов. В 1802 году национальный герой стал членом парламента. Он имел связь с принцессой Каролиной, брошенной супругой принца Уэльского – будущего принца-регента Великобритании.

Молодой Томас Кохрейн пока не был известен в широких кругах, а в условиях наступившего мира он переходил в разряд офицеров на половинном жалованье.

Герой считал, что захват фрегата Эль Гамослужил достаточным основанием для его быстрого производства в посткапитаны, однако все оказалось не так просто. Новость о его пленении достигла Лондона быстрее, чем известие об операции по захвату испанского судна. Кохрейну пришлось ждать три месяца, прошедших с момента акции, прежде чем ему присвоили новое звание.

Новым главой Адмиралтейства в 1801 году стал Джон Джервис, граф Сент-Винсент. Он имел глубокое предубеждение против всех шотландцев, и Кохрейн пережил много неприятностей от общения с ним.

Отец Томаса продолжал помогать сыну и написал длинное письмо графу Сент-Винсенту, жалуясь на несправедливость. Первый лорд Адмиралтейства объяснил причины задержки с присвоением звания, которые были совершенно объективными. Как только Адмиралтейство узнало об оправдательном вердикте суда в Гибралтаре, лорду Кохрейну было немедленно присвоено звание пост-капитана. Это произошло 8 августа.

Граф Сент-Винсент получал множество обращений от коллег, политиков, членов аристократических семейств, каждый из которых просил корабль для своего сына, брата или племянника. Кохрейн не знал о проблемах Сент-Винсента. Он добивался справедливости для себя лично и своих моряков. Отважный командир отличался благородством, прямотой, но вместе с тем подозрительностью и обвинял Сент-Винсента в злых умыслах.

Находясь в Гибралтаре, Кохрейн написал графу Сент-Винсенту о своем первом лейтенанте Уильяме Паркере – участнике многочисленных успешных акций и моряке великого мужества, тяжело раненном при захвате Эль Гамо.Кохрейн добивался продвижения Паркера по службе, но не получил ответа от Сент-Винсента. Вернувшись в Великобританию, Кохрейн написал еще два письма в пользу Паркера. Только после третьего обращения он получил холодный ответ от Сент-Винсента. Первый лорд Адмиралтейства писал, что за одно такое дело не награждают двух офицеров, а, кроме того, на борту Спидипогибло «малое число людей» [36]36
  Cordingly, D.Cochrane the Dauntless. The Life and Adventures of Admiral Thomas Cochrane, 1775 – 1860. Bloomsbury, London, 2007. P. 72.


[Закрыть].

Для Кохрейна это было уже слишком, и он нанес ответный удар. Кохрейн считал, что его подвиги и статус аристократа делают его фигурой, неуязвимой для таких людей, как Сент-Винсент. Он напомнил графу, что, хотя только три человека погибли на шлюпе Спидипри захвате Эль Гамо,на борту флагманского корабля адмирала Джона Джервиса в славном сражении, победа в котором принесла нынешнему первому лорду Адмиралтейства графский титул, погиб только один человек.

Кохрейн нажил себе влиятельного врага, но на этом не успокоился. Не получив удовлетворительного ответа от главы Адмиралтейства, он решил обратиться в коллегиальный орган – правление, состоявшее из лордов. 17 мая 1802 года он направил им ту же просьбу. Настойчивый герой получил ответ: морской офицер не должен общаться напрямую с Их светлостями лордами. Он и на этом не успокоился и написал секретарю Адмиралтейства, получив последний отказ: Их светлостям лордам нечего сообщить просителю.

Кохрейн проявил непрактичность и непонимание законов функционирования бюрократических организаций. Он не смог помочь боевому товарищу и при этом сильно осложнил жизнь самому себе. Перспективы лорда Кохрейна были туманными. Он значительно уменьшил свои шансы получить новый корабль и продолжить активную службу.

Молодой человек решил использовать мирное и свободное время для продолжения своего образования. Лорд Кохрейн поступил в университет Эдинбурга – вначале на факультет этики, а затем на химический факультет. Он был значительно старше большинства студентов, но стал исключительно прилежным учеником.

Эдинбург переживал расцвет наук и искусств. Образование в школах и университетах Шотландии рассматривалось многими современниками как лучшее в мире. Благодаря архитекторам Джеймсу Крейгу и Роберту Адаму столица Шотландии превратилась в современный город с прекрасными зданиями и просторными площадями.

Кохрейн слушал лекции профессора моральной философии Дугалда Стюарта – одного из лучших преподавателей своего времени, у которого учились Вальтер Скотт и лорд Пальмерстон. Лекции Стюарта повлияли на мировоззрение Кохрейна и его будущее решение баллотироваться в парламент в качестве независимого и радикального кандидата.

В мае 1803 года Великобритания объявила войну Франции. Боевые корабли вышли в море, и у Кохрейна появились надежды на продолжение карьеры. Мечта сбылась лишь осенью – в ответ на многочисленные обращения и ходатайства в пользу Кохрейна граф Сент-Винсент выделил ему плавательное средство.

Кохрейн поспешил в Плимут и увидел стоявший на верфи каркас корабля. В свои неполные двадцать восемь лет Кохрейн был опытным моряком и сразу оценил потенциальные качества недостроенного судна, которое дособирали из древесины пущенных на слом кораблей. Судно называлось Араб,и оно должно было плавать как стог сена.

Оценка оказалась верной. Араббыл спущен на воду, и через некоторое время судно ужасной конструкции стало участником двух обидных инцидентов. Кохрейн был великим навигатором, но он не смог избежать банальных столкновений с другими судами, которые произошли одно за другим в течение короткого промежутка времени.

Мучения Кохрейна с Арабомзакончились только через год, когда в Адмиралтействе произойти перемены и графа Сент-Винсента сменил Генри Дандас, виконт Мелвилл, еще один шотландец, давний друг и товарищ Питта и друг семьи Кохрей-нов. Подходящий корабль для Томаса нашелся очень быстро – то был новый фрегат Палласс тридцатью двумя артиллерийскими орудиями на борту.

Впервые в жизни честолюбивый Кохрейн принял командование кораблем, который был способен выполнять самые различные задания. В отличие от тяжеловооруженных линейных судов, которые использовались для блокады вражеских портов, фрегаты были кораблями-разведчиками и глазами любой флотилии. Они отличались быстроходностью, мобильностью и могли совершать смелые нападения на врага. Члены команды фрегата имели прекрасные возможности завоевать славу и призовые деньги. Кохрейн хотел и того, и другого.

Он оперировал в районе Азорских островов, захватывая испанские суда, полные сокровищ, и торговые корабли. Добыча была чрезвычайно богатой – золото и серебро в слитках и монетах, доллары, красное дерево и иная древесина, сахар и другие ценные продукты. Лорд Кохрейн не пропускал ни одного корабля и мастерски уходил от погони.

Полученные капитаном приказы ограничивали пребывание его судна в районе Азорских островов. Он возвратился в Европу, сделав личное состояние. Британские газеты писали о захваченных им испанских кораблях с богатствами на борту.

Он вернулся на родину 5 апреля 1805 года, как славный корсар эпохи королевы Елизаветы [37]37
  Елизавета I(1533 – 1603) – королева Англии из рода Тюдоров, правившая в 1558 – 1603 годах. Дочь Генриха VIII и Анны Болейн.


[Закрыть], обставив свое прибытие в порт Плимут с подлинным шиком. Кохрейн присоединил три очень крупных золотых подсвечника к мачтам фрегата Паллас.Отныне он не будет иметь проблем с набором людей на судно.

Европа стояла на пороге большой войны. В 1804 году во главе правительства Соединенного королевства вновь встал главный организатор антифранцузских коалиций Уильям Питт. Это произошло 18 мая, и в тот же день первый консул Наполеон Бонапарт был провозглашен императором французов.

Питту удалось создать коалицию, которая планировала противопоставить Наполеону силы семи армий – трех австрийских, двух русских и двух англо-русских корпусов. Последние должны были высадиться в Неаполе и Ганновере.

В 1803 – 1805 годах Наполеон активно готовил вторжение на Британские острова, но оно в итоге не состоялось. Противостояние франко-испанского и английского флотов привело к драматической развязке.

6 ноября 1805 года жители Великобритании прочитали в The London Gazetteрапорт о грандиозном сражении, которое произошло 21 октября у мыса Трафальгар. Донесение составил адмирал Катберт Коллингвуд:

«Мы всегда будем горевать о смерти вице-адмирала лорда виконта Нельсона, который пал в час победы во время последнего сражения с врагом: она обязывает меня информировать моих лордов, представителей Адмиралтейства, что 19-го числа текущего месяца главнокомандующий получил сообщение от кораблей, наблюдавших за движениями врага в Кадисе, о том, что Объединенный флот вышел в море. Поскольку дули легкие западные ветры, Его светлость лорд сделал вывод о том, что они [корабли неприятеля] двигаются в сторону Средиземного моря, и немедленно направился на всех парусах к Гибралтарскому проливу [sic]с британской эскадрой, состоявшей из двадцати семи кораблей, три из которых 64-пушечные, и был информирован капитаном Блэквудом (чья бдительность в наблюдении и обнаружении движений врага заслуживает высоких похвал), что они еще не прошли через пролив.

Ранним утром в понедельник 21-го числа текущего месяца... враг был обнаружен в шести или семи милях к востоку. Дул очень легкий, преимущественно западный ветер. Главнокомандующий немедленно послал сигнал флоту построиться в две колонны, чтобы двигаться в этом порядке. Такой способ атаки Его светлость лорд загодя предписывал, чтобы избежать неудобства и задержек, неизбежных при формировании обычной боевой линии. Вражеская линия состояла из тридцати трех кораблей, из которых восемнадцать были французскими, а пятнадцать испанскими, под общим командованием адмирала Вильнёва, Испанцы под началом Гравины развернули носы своих судов к северу и сформировали очень плотную и правильную линию. Но поскольку способ атаки был необычен, то структура их линии была новой. Линия представляла собой полумесяц, выпуклый в подветренную сторону. Поэтому, направляясь в их центр, я столкнулся с тем, что их авангард и тыл оказывались позади траверза [38]38
  Траверз – направление, перпендикулярное диаметральной плоскости судна.


[Закрыть]. До того как огонь был открыт, каждый их корабль находился от соседнего примерно на длину каната к ветру (если мерить до носа и кормы) и была сформирована некая двойная линия. Выяснилось, что если находиться на их траверзе, то остается очень малый интервал между ними, и при этом они не мешали друг другу. Адмирал Вильнёв находился на борту корабля Буцентавр,расположившегося в центре, флаг адмирала Гравины развевался на корабле Принц Астурийский,расположившемся сзади, но французские и испанские корабли были перемешаны и порядок судов не соответствовал порядку национальных эскадр.

Поскольку способ атаки был предварительно определен и информация доведена до коммодоров и капитанов, то требовалось подать лишь малое количество сигналов…

Дело началось в двенадцать часов. Первые корабли колонны прорвались сквозь вражескую линию, главнокомандующий атаковал примерно десятый корабль спереди, его заместитель [Коллингвуд] атаковал примерно двенадцатый корабль с конца вражеской линии, и ее авангард оказался не у дел… схватка была жестокой, вражеские корабли сражались с отвагой, которая делает их офицеров достойными высокого уважения, но атака была неотразимой, и благодаря Всевышнему, который управляет всеми событиями, вооруженные силы Его Величества одержали полную и славную победу. К трем часам пополудни многие вражеские суда капитулировали, их линия сломалась. Адмирал Гравина вместе с десятью кораблями присоединился к фрегатам, двигаясь в подветренную сторону, и взял курс на Кадис. Пять передних судов их авангарда изменили направление; они встали носами к югу… были атакованы, и большинство из них было захвачено; другие ушли, оставив эскадре Его Величества девятнадцать линейных кораблей (из которых два первоклассные, Сантиссима Тринидад [sic]и Санта Анна),с тремя командующими – вице-адмиралом Вильнёвом, главнокомандующим, доном Игнасио Мария де Алава, вице-адмиралом, и испанским контр-адмиралом доном Валтасаром Идальго Киснеросом.

После такой победы, возможно, нет нужды восхвалять каждого командира в отдельности: само дело говорит о себе больше, чем я способен выразить словами. Все были в равной степени воодушевлены, прилагая все силы и служа своей стране с усердием, и все достойны того, чтобы их высокие заслуги были отмечены. Никогда высокие заслуги не были столь заметными, как в битве, которую я описал.

Achille(французский 74-пушечный корабль), после того как капитулировал, из-за плохой распорядительности французов загорелся и взорвался. Двести человек были спасены посыльными судами.

Во время битвы произошло событие, которое столь ярко продемонстрировало непобедимый дух британских моряков, сражающихся с врагами своей страны, что я не могу отказать себе в удовольствии описать его Их светлостям лордам. Корабль Temeraire,случайно или намеренно, был взят на абордаж французским кораблем с одной стороны и испанским судном с другой; схватка была решительной, но в итоге флаги Объединенного флота были сорваны, а на их места водружены британские флаги.

Такая битва не может обойтись без больших людских потерь. Мало сказать, что я оплакиваю вместе со всем британским флотом и британской нацией великую утрату – главнокомандующего, героя, чье имя будет увековечено, а память о нем будет всегда дорога его стране. Мое сердце разрывается от горькой печали о смерти друга. Я чувствовал привязанность к нему на протяжении многих лет и хорошо знал достоинства его разума, порождавшего неординарные идеи. Он пал с великой славой, но это не приносит успокоения… Его светлость лорд был ранен мушкетной пулей в левую часть груди примерно в середине баталии, немедленно послал ко мне офицера со словами прощания и вскоре после этого скончался.

Я также оплакиваю потерю отличных офицеров – Даффа, капитана Марса,и Кука, капитана Беллерофона;я пока не имею других печальных известий.

Боюсь, что число павших очень велико. Я буду знать его, когда получу официальные рапорты; со времени битвы бушует шторм, и пока не в моей власти собрать эти отчеты с кораблей.

Ройял Соверен[корабль Коллингвуда] потерял все мачты, осталась одна фок-мачта, нетвердо стоящая. Я призвал фрегат Euryalnsв ходе акции. Он находился на достаточно близком расстоянии и принял сигнал. Далее он рассылал мои сигналы, и капитан Блэквуд делал это с величайшим вниманием. После окончания битвы я переместил свой флаг на Euryalus.Отсюда мне проще давать приказы и собирать корабли. Ройял Соверенбыл взят на буксир… Весь флот теперь оказался в очень опасном положении. Многие корабли лишились мачт, все были разбиты, тринадцать кораблей набрали воды, находясь у мелководья вблизи мыса Трафальгар; и когда я дал сигнал приготовиться бросить якоря, мало кораблей их имели, а канаты были прострелены. Но та сила доброго Провидения, которая помогла нам днем, сохранила нас и ночью. Ветер изменился на несколько стадий и отнес корабли от берега, кроме четырех захваченных кораблей без мачт, которые теперь стоят на якоре вблизи мыса Трафальгар. Я надеюсь, что они смогут продолжить движение, когда шторм закончится и опасность минует.

Описав, таким образом, действия нашего флота в этом сражении, я беру на себя смелость поздравить Их светлостей лордов с победой, которая, я надеюсь, увеличит славу короны Его Величества и послужит общественному благу нашей страны» [39]39
  Lee, С.Nelson and Napoleon. The Long Haul to Trafalgar. Headline, London, 2006. P. 327 – 331.


[Закрыть].

Новость о великой победе у мыса Трафальгар достигла Лондона, вызвав смешанные чувства удовлетворения от триумфа вооруженных сил и искренней скорби о смерти народного героя.

К тому времени война на континенте была в полном разгаре. Узнав о гибели своего флота, Наполеон не внес изменений в план кампании. Ее итогом стал полный разгром сухопутных армий коалиции.

Артур Уэллесли вспоминал, что в ноябре 1805 года Питт был энергичен, решителен и придерживался своих привычек – много ездил верхом и вечерами пил порт в больших количествах. В то же время врач Фаркуар отмечал его обычные желудочные и головные боли, потерю аппетита, боли в конечностях.

7 декабря Питт отправился на лечение в Баг [40]40
  Бат– английский курорт с горячими минеральными источниками.


[Закрыть]. Он начал пить минеральную воду, однако подагра вновь напомнила о себе. 15 декабря он написал Фаркуару, что не видит причин для приезда последнего в Баг. К Рождеству он возобновил курс лечения.

Питт ждал новостей с континента, которые долго доходили до Англии. Первые сигналы были обнадеживающими. К середине декабря слухи о великом сражении достигли Лондона. Министр казначейства Уильям Хаскиссон писал Питту 19 декабря: «Сведения, полученные сегодня, достаточно достоверны, и, основываясь на них, я поздравляю вас: они открывают благоприятную перспективу» [41]41
  Hague, W.William Pitt the Younger. Harper Perennial, London, 2005.P. 567.


[Закрыть].

Сообщения о катастрофе при Аустерлице появились в лондонских газетах 29 декабря. 1 января 1806 года состояние здоровья Питта ухудшилось. Он получал известия, которые означали крушение всех его надежд: разгром армий коалиции, которую Питт создавал в течение полутора лет, прекращение военных действий после битвы при Аустерлице, подписание соглашения между Францией и Пруссией. Эти события решили судьбу Европы на ближайшее время.

Фаркуар прибыл в Бат 4 января и был потрясен наружностью пациента. Питт был крайне слаб, но продолжал встречаться с коллегами и вести переписку 9 января, когда в Лондоне провожали в последний путь Нельсона, Питт покинул Бат. Экипаж сделал несколько остановок и достиг имения Патни Хиз. Джордж Каннинг писал жене, что болезнь Питта – «ничего особенного, но слабость, полное истощение, он не может ничего есть, и его голос пропадает после того, как минут пятнадцать он пытается что-то сказать… Бедный, бедный П» [42]42
  Там же. С. 574.


[Закрыть].

Силы покидали Питта. Он отказался от причастия. Затем он пробовал писать завещание своей рукой, но неудачно. Питт продиктовал его и смог поставить подпись. Он тихо скончался.

Чарльз Джеймс Фокс был «очень опечален, очень, очень опечален» [43]43
  Там же. С. 579.


[Закрыть]. Он добавил, что возникла «пропасть, пустота, которую нечем заполнить» [44]44
  Там же.


[Закрыть].

Ушел из жизни великий государственный деятель. На посту премьер-министра он добился больших успехов в мирное время, но как военный лидер, в основном, терпел неудачи. Томас Кохрейн относился к нему с огромным уважением.

В 1806 году лорд Кохрейн начал новую кампанию, атакуя суда вдоль западного побережья Франции и совершая дерзкие наземные операции. Тактическое мастерство капитана достигло невероятных высот, он составлял хорошо выверенные планы нападений и выполнял их с неизменной точностью и истинно британским мужеством, дополненным молодецкой удалью, бравадой и щегольством. Он захватывал вражеские суда, разрушал и сжигал французские сигнальные посты, расположенные на Атлантическом побережье. Команда капитана Кохрейна взрывала и предавала огню французские склады боеприпасов, заклепывала орудия и приводила плавательные средства врага в негодное состояние.

Лорд Кохрейн вступал в бой с большими силами противника и всегда в полной мере использовал фактор внезапности. Он атаковал, когда неприятель меньше всего ждал нападения, – ночью или ранним утром.

Каждая атака была очень хорошо подготовлена. Кохрейн сам ходил на разведку, внимательно изучая каждую деталь и оценивая сильные и слабые стороны вражеских кораблей и позиций. Он изучал приливы, делал замеры глубин, проводил целые ночи в лодке под неприятельскими батареями.

Он тренировал моряков и готовил их к каждой операции. Лорд Кохрейн проявлял удивительную заботу о людях, и во многом благодаря этому потери в боях были минимальными. Он никогда не позволял своим морякам рисковать жизнями без нужды. Перед тем как ринуться в атаку, он оценивал все условия, обстоятельства и возможные варианты развития событий.

Кохрейн был на редкость расчетливым командиром и, оперируя вблизи вражеских берегов и на чужой территории, всегда умел вовремя отступить. Некоторые его коллеги были менее предусмотрительными и менее удачливыми. Сам Сидней Смит попадал в плен к французам. Был еще один яркий герой похожего амплуа – капитан Джон Уэсли Райт, история которого широко известна и трагична.

Он был товарищем по несчастью сэра Сиднея Смита и его сокамерником в парижской тюрьме Тампль еще до сирийского подвига последнего. Райт был воспитан на Менорке, где изучал музыку и французский язык. Начало его карьеры – Вандея, сердце антиреспубликанского мятежа.

В 1798 году Сидней Смит и Джон Уэсли Райт совершили побег из Тампля, а затем вместе воевали против Наполеона в Сирии. Во время короткого мира с Францией Райт появился в Париже. Это вызвало неудовольствие английского посла лорда Уитворта, который считал Райта одиозной личностью: «Я, однако, сказал ему, что он может оставаться здесь и встретиться с его старыми друзьями, если в теперешних обстоятельствах они захотят возобновить знакомство, в чем я очень сильно сомневаюсь» [45]45
  Harvey, R.The War of Wars. The Epic Struggle Between Britain and France1793 – 1815. Constable, London, 2006. P. 486-487.


[Закрыть].

Капитан Райт действовал как разведчик, отправляя донесения непосредственно Питту, и командовал эскадрой бригов и катеров, перевозивших французских роялистов на материк и обратно в Англию. Среди них были знаменитый шуан Жорж Кадудаль и генерал Шарль Пишегрю.

Райт был захвачен французами на своем судне во время полного штиля. Капитан оказал сопротивление и был ранен в ногу. Его хирург рассказывал:

«Наш огонь почти прекратился, три орудия были сброшены с их позиций, остальные загромождены… корабль почти затонул. Капитан Райт был вынужден крикнуть, что сдается, как раз вовремя, чтобы спасти жизни нескольких людей, удерживавших палубу, и тут многочисленные солдаты на канонерских лодках убыстрили темп гребли, готовясь ринуться на абордаж» [46]46
  Там же. С. 333.


[Закрыть].

Джон Уэсли Райт был назван «самым искусным и опасным авантюристом» [47]47
  Там же.


[Закрыть]и вновь помещен в тюрьму Тампль. Узника презрительно называли шпионом, а он требовал, чтобы его считали военнопленным.

Капитан Райт провел в тюрьме более года. Через неделю после победы англичан при Трафальгаре тридцатишестилетний узник был найден в камере с перерезанным горлом. Французы объявили, что он зарезал себя бритвой.

Газета Таймсписала:

«Мы боимся, что нет сомнений в болезни капитана Райта, но мы не можем поверить, что отважный офицер, который столь часто смотрел смерти в лицо и чье презрение к опасности вошло в поговорку, покончил жизнь способом, о котором объявлено. Те, кто давал приказы и совершил полночные убийства Пишегрю и герцога Энгиенского, несомненно, могут объяснить причину смерти капитана Райта» [48]48
  Harvey, R.The War of Wars. The Epic Struggle Between Britain and France1793 – 1815. Constable, London, 2006. P. 334.


[Закрыть].

Главный подозреваемый – Наполеон. На острове Святой Елены он несколько раз говорил об этом деле.

«Внимание Наполеона привлекли отдельные отрывки из брошюры, приписываемой перу герцога Ровиго [49]49
  СавариАнн Жан Мари Рене (1774 – 1833) – герцог Ровиго, французский политический деятель, дивизионный генерал; с 1800 года доверенное лицо и адъютант Наполеона; глава тайной полиции, раскрыл заговор Кадудаля и Пишегрю; руководил арестом герцога Энгиенского и судом над ним; участник кампаний 1805 – 1807 годов, после Тильзитского мира (1807) уполномоченный при российском дворе в Петербурге; министр полиции (1810 – 1814); неутомимый исполнитель приказаний Наполеона, которому был всецело предан; пэр Франции (1815); после второго отречения императора был в изгнании (до 1819 г.).


[Закрыть], относительно смерти капитана Райта, – вспоминал доктор О'Мира. – "Если бы капитан Райт, – заявил он, – был подвергнут смертной казни, то это могло произойти в соответствии с моим приказом. Герцог Ровиго ошибается, делая выпады против Фуше. Если капитан Райт был подвергнут смертной казни в тюрьме, то на то был мой приказ. Фуше, даже если бы он хотел сделать это, никогда бы не осмелился лично решить этот вопрос. Фуше слишком хорошо знал меня. Но все дело было в том, что Райт совершил самоубийство, и я не верю, что с ним плохо обращались в тюрьме. Вполне возможно, что Фуше мог угрожать ему, чтобы добиться от него новых признаний. Сидней Смит вел себя недостойно и не как честный человек, когда он написал эпитафию, посвященную памяти Райта. Ибо в этой эпитафии он прибегает к намекам или по крайней мере оставляет поле для предположений, что Райт был тайно казнен, хотя он не смеет сказать об этом открыто.

После того как он провел бы расследование, сообразуясь со всеми имевшимися у него возможностями, после того, как он исчерпал бы все средства, чтобы доказать, что Райт был убит, после того, как он получил бы возможность переговорить с тюремщиками и надзирателями тюрьмы и в результате выяснил бы, что ничего подобного не происходило, он должен был, как честный человек, открыто заявить, что нет доказательств для подтверждения подобного обвинения, вместо того чтобы прибегать к подобным намекам. Сам Сидней Смит лучше всех знал, пробыв столько времени в Тампле, что невозможно тайно убить заключенного без ведома множества лиц, причастных к его содержанию в тюремных условиях. Сидней Смит также должен быть осведомлен о том, что никто не мог войти в тюрьму без приказа на то со стороны министра полиции"» [50]50
  О'Мира Б.Голос с острова Святой Елены: Воспоминания. М.: Захаров, 2004. С. 436.


[Закрыть].