Текст книги "О мама, где же ты?"
Автор книги: Андрей Агафонов
Жанр:
Боевики
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)
– А я напоминаю, что сегодня для вас играли, – заливался ведущий под нестройные хлопки зала, – Игорь Демин, гитара, вокал! (ссссоло!), Юрий Фокин, ударные! (дробь), Сергей Кузнецов – клавишные, вокал! Сергей?
Клавишник отбросил волосы со лба, лениво пробежался пальцами по «Ямахе».
– Сергей Кузнецов! Бас-гитара…
Дальше он не слушал, спрыгнул со сцены, брел по проходу к себе. Никто его не останавливал.
***
Разговор накануне получился неожиданно жестким. Стас был холоден:
– Серега, незаменимых нет. Едешь с нами – договор в силе. На нет и суда нет.
– То есть он будет рот разевать, а я…
– Тебя раньше все устраивало? Что поменялось-то?
– Поменялось то, что мы теперь звезды. То есть вы.
– Ну и что ты хочешь?
– Новый договор.
– Нет.
– Вот так просто? – Сергей растерялся. – Мы восемь лет вместе, и ты мне вот так просто говоришь «нет»? И все?
– И все, да.
– Я тоже могу пойти на принцип.
– Серега, – Стас сузил глаза и заговорил тихо: – Ты можешь даже на хуй пойти.
Вот и поговорили…
***
Сергей шел по улице Маркса, состоящей из приземистых купеческих особняков. Все они были изрядно обшарпаны. На перекрестке Маркса и Ленина блестела как рафинад четырехэтажная резиденция областного КГБ, огороженная двухметровой чугунной решеткой. Так, «не доходя…» Он выудил из кармана узких джинсов клочок бумаги, посмотрел адрес, свернул направо, в арку. Во дворе увидел небрежно побеленное здание с ведущей в подвал дверью. Недоуменно пожал плечами, подошел, дернул ручку – разбухшая дверь с трудом, но подалась. Перед ним был тусклый коридор, какие-то тени маячили в коридоре.
– Простите, это телецентр?
– Да! Да! Проходите! – вскричала женщина в цветастой шали, выбегая откуда-то из глубин. – Вы же Сергей Кузнецов? «Рассвет»?
– Я, я. На закате, – буркнул он себе под нос.
– Ну так проходите, мы же вас ждем же!
Она втащила его в ярко освещенную студию, окна были занавешены изнутри плотной синей тканью. Над столом висел на какой-то веревке угрожающе огромный микрофон. Оператор за камерой был похож на фашистского пулеметчика. Сергей поежился.
***
Восемь лет назад, после института, они втроем перебирали разные названия: англоязычные, с какой-то игрой слов, откровенно дурацкие, всякие поющие, ревущие, россияне, славяне, древляне, по названиям городов (но Москва и Санкт-Петербург оказались заняты, а другие как-то не вдохновляли), в конце концов остановились на перспективном «Рассвет». И не придерешься, сколько совхозов с таким названием, и намек на «Радугу». Тут же сочинили визитку с рефреном «Радость и бред, солнце и свет, тающий след – это рассвет!» и риффом с альбома Uriah Heep 1970 года. На концертах они в основном и играли хард – «Рэйнбоу», «Юрай Хип», «Дип Перпл», «Грэнд Фанк», «Квайет Райот». А на худсовете – песни советских композиторов…
Потом Стас нашел басиста Васю, у которого была модная болгарская гитара «Орфей». Еще у Васи был папа-генерал, что очень облегчало жизнь всем рассветовцам, или, как их любовно называл Саша Градский, «даунам». Через пару лет работы по захолустным ДК Стаса сменил на барабанах Юра Фокин, потому что кто-то должен был договариваться о концертах, писать рапортички, следить за деньгами и дружить с членами Союза композиторов, а Игорь и Сергей не претендовали.
В канун 1979-го Стас собрал группу у себя на флэту и объявил им с гнусавым акцентом:
– Со следующего года обещаю сделать бизнес д-ашей семьи пол-д-остью легальным.
– Какой семьи? – не понял Юра.
– То есть легальным? – не понял Игорь.
– Объясняю, – вздохнул Стас, – припишемся к какой-нибудь филармонии и будем получать свои десять сорок за концерт без головняков и товарища майора.
Сергей многозначительно покосился на Васю. Стас мотнул головой – не то ведомство.
– Так это, – замялся Игорь, – это ж про БАМ надо будет петь.
– Надо будет, споем, – отрезал Стас, – или у тебя другие предложения?
Игорь недовольно тряхнул красивой головой.
– Серый? – Стас смотрел на него с фирменной кривой ухмылкой.
– Я как купечество…
– А я против, – восстал Вася внезапно. – Я не за башли.
– Вычеркиваем, – пошутил Стас. Или не пошутил?..
***
Так они здесь и оказались. Уже без Васи. Басиста взяли из «Воскресенья», он как раз скитался неприкаянным после очередного полураспада группы. За три года прочесали Урал и Сибирь до самого Иркутска, лечились во всех попутных КВД, несколько раз были избиты, дважды лишились аппарата, а потом вдруг из Москвы позвонил одноклассник Стаса и большой комсомольский начальник и посоветовал «не торопясь, но срочно» готовить программу для фестиваля в Сочи. Кроме старого хита «Рассвет грядет», в загашнике были только хулиганские частушки и все те же песни советских композиторов в обрыдлом наборе «Кто тебе сказал», «Люди встречаются» и «Как прекрасен этот мир». Втроем – Игорь, Сергей и Стас – сели творить.
– Я там, где закаты багровые, – ожесточенно шипел Стас, терзая струны в экстазе, – я там, где плакаты «Вперед!» Где песни рабочие, новые слагает совейский народ…
– Может, воскресенских возьмем? – предложил Игорь.
– Ты не вытянешь, – усмехнулся Сергей.
– Ну ты-то вытянешь, – моментально вскипел Игорь. В последнее время с ним такое случалось. Лидер-гитаристом был он, соответственно, и вокалистом тоже был он. При этом все трое знали, что главная вокальная нагрузка всегда была на Кузнецове, который стоял с «расческой» сбоку и не отсвечивал.
– Спокойно, оба, – цыкнул Стас, – какие воскресенские, ты бредишь? Мне это все литовать еще. Сами сочиняйте.
– А музыку? – съязвил Сергей.
– А музыку можно взять… вон… – Стас кивнул на стопку фирменного винила рядом с «Арктуром», – где и они.
***
Интервью было скучным. О последнем показе по телевидению, о зарубежных поездках – все это он рассказывал уже раз тридцать. Но оттарабанил снова, напомнив себе, что теперь это не его настоящее, это теперь настоящее Стаса, Игоря, Юры… а его прошлое.
– Расскажите о начале вашего творческого пути, – снисходительно предложила Валентина, кутаясь в шаль.
– Да ну что, какое там начало… Играть начал в институте, потом отработал по распределению три года, уволился и уже полностью посвятил себя… музыке… – последнее слово он промямлил. Ему было стыдно.
– То есть это стало вашей профессией?
– Ну как. Мы играли на танцах, на праздниках там каких-то. Что-то зарабатывали этим, конечно.
– А кто вы по образованию, Сергей?
– Инженер.
– Что же получается? – Валентина плавно повела плечами. – Государство пять лет потратило на ваше обучение, а вы пошли на танцах играть?
– Гос-с-сударство? –при вспышках гнева Сергей начинал немного заикаться. – Вы в нашу областную филармонию часто х-ходите?
– Конечно, – горделиво сказала Валентина, судорожно соображая про себя, когда была там в последний раз.
– Там работает д-двести человек. Не считая руководства. А кассу делает только группа. За с-себя и за т-того парня.
– Не все можно измерить деньгами!
– Тогда о чем мы говорим? Государство на меня потратило что?
– Хорошо, – поджала губы Валентина, кивая кому-то по ту сторону камеры, – продолжим. Расскажите о своих творческих планах.
Сергей посмотрел на журналистку внимательнее. Крупные черты лица, подвижные жирные губы в каких-то трещинках. Не слишком тщательно вымытые волосы. Он не мог понять, что за человек перед ним. Он в принципе не очень хорошо разбирался в женщинах, тем более – в женщинах, которые ему не нравились. Чувствовал, что сам не нравится ей, хотя и не понимал причины. Насколько искренне она спрашивает? Добивается ли скандала? Не работает ли на здание неподалеку? Может быть, она просто тупая? Очень может быть…
– Я в творческом отпуске, – ответил он, выдержав паузу, – думаю, в каком направлении развиваться дальше. Ну и заканчиваю училище культуры, как вы знаете.
***
– Серега!
– А? – он поднял голову и посмотрел на Игоря исподлобья. Уже несколько часов они вдвоем копались в пластинках Стаса, умчавшегося на встречу.
– Тебе не кажется, что мы всю жизнь занимаемся какой-то херней?
Сергей пытался понять, не продолжение ли это недавней ссоры. Но вроде нет, вопрос звучал серьезно, спокойно и грустно.
– То есть?
– Ну вот мы же музыканты. Ты лучше, я хуже. Да, да, заткнись. Но тем не менее. Столько лет копаемся в говне и делаем говно. А могли бы играть что-то свое. Как вот эти, – мотнул подбородком на пластинку Breakfast in America. – Они творят что хотят. А мы только снимать можем. И то коряво.
– Слушай, я так сильно не задумывался, – Сергей провел пальцами по усам. – Я детдомовский. У меня нет претензий на гениальность. Я просто жить хочу хорошо. Мы же деньги зарабатываем.
– Ты не Вася, я понял…
– Не Вася, – удрученно помотал головой Сергей. – И папы-генерала у меня нет.
Оба замолчали.
– Там, там, там, – принялся вполголоса мурлыкать Сергей, – там, там… я сам… Я вижу сам, я знаю сам, что там… спасибо небесам… Какой секрет, и в чем секрет… И жизни нет, и счастья нет… А у меня такая блажь, я просыпаюсь… эээ… а у меня…
Он сел за пианино и начал подыгрывать себе.
– А у меня такая блажь, машина делает вираж, милиция впадает в раж, но я ловлю теперь кураж… – форте.
– Слова говно, а музыка ничего так… – заметил Игорь, беря гитару.
К вечеру они сделали три песни.
***
– Расскажите о ваших увлечениях, что это – спорт, живопись?
– Почему спорт?! – поперхнулся чаем Сергей.
– Ну как же, у вашей группы столько песен о гонках, виражах, взлетах…
– Да. Часто бывает так, что образ артиста не совпадает с реальным человеком.
– Понятно, – поджала губы Валентина, – так же, как все, как все, как все, я по земле хожу, хожу…
– Вроде того.
– Кстати, о личной жизни!
– Отсутствует.
Он как будто видел мысль, бьющуюся в крупной голове Валентины, как летучая мышь: что же еще спросить, что же еще спросить, как вы мне все надоели. Но помогать ей не собирался.
***
– Привет, звезда! – Сергей обернулся. Его догоняли, улыбаясь, парень с девушкой – парень в белой рубашке с расстегнутым воротом, с болтающимся на шее полароидом, девушка в узкой юбке, черноглазая, худенькая как спичка. Сван со своей спутницей. Аней, кажется. Они познакомились на днях… где-то…
– Куда спешишь?
– Да никуда, в общем.
– Пойдем с нами, есть кое-что! – Сван подмигнул.
Возле драмтеатра Аня попросила Свана сфотографировать ее с Сергеем. Прильнула к руке, задела бедром.
Затем взяли портвейна и отправились к Свану домой. Жил он на первом этаже пятиэтажки за обкомом партии. Один, ну, или, может быть, с Аней.
Дома Сван поставил кассету Einstürzende Neubauten, взглянул на Сергея вопросительно – поймет ли, оценит ли (Сергей кивнул одобрительно) – сел за стол, вытряхнул из пачки “Беломора” папиросу, пальцами вытрусил табак. Аня стояла за ним, положив руки ему на плечи. Они были красивы и подходили друг другу. Как чайная пара.
Сергей подумал, что с удовольствием рассказал бы им, как пишет песни, как приходят стихи. Но они не спрашивали. Разговор был больше о фильмах (Сван жил в двухстах метрах от центрального кинотеатра). По вечерам понедельников там, оказывается, проходили какие-то кинолектории. Вот на той неделе показывали «Ночи Кабирии».
– И тетка такая встает, – смеялась Аня, – и говорит: «я искусствовед, это фильм о проститутках, давайте уберем детей из зала!» А дети это типа мы!
Сван усмехался.
– Пойдешь с нами на «Солярис»? – спросила Аня.
– В понедельник? Да, наверное, я могу, – Сергей ничего не понимал в кино.
«Какие милые люди, Аня и Сван», – думал он. Мысль застряла и мерцала в голове. Аня встала, слегка покачнувшись, потянула его за локоть: «Идем!» Сван усмехнулся, нажал на клавишу, крышка кассетоприемника с грохотом отскочила, он вынул кассету, вставил другую, нажал на Play. Комнату заволокло дымом. Немного мутило от портвейна и андеграунда. Сергей вышел вслед за Аней в другую комнату, спустя какое-то время обнаружил себя полулежащим у стены. Аня трудилась ртом. Он наблюдал это как будто со стороны. Член торчал, но никакого возбуждения он не чувствовал, только физический дискомфорт. Он наклонился, взял ее за плечо, встряхнул:
– Извини, не получится.
Натянул джинсы и вышел, на ходу застегивая ремень.
В окне сзади мелькнула белая фигура Свана.
***
– Не могу не спросить напоследок. Это правда, что в маленьких городках при выступлении вашей группы отключается все остальное электричество?
– Конечно, правда. Все? – Сергей начал вставать, оператор угрожающе замахал руками. Сергей все же встал. – Знаете, Валентина, я всегда считал, что спортивные комментаторы у нас в стране самые тупые. Я ошибался. До свидания.
***
– Ты – морж!
– Я кто? – Сергей рассмеялся.
– Ну морж. Как у битлов. Замогильный персонаж. От тебя холодом веет. Кому захочется на твое рыло в телевизоре смотреть? Сам подумай. А Игорька причешем, умоем…
– Стас, да я разве против, – в душе он, конечно, был против, хотя и не мог бы объяснить, почему. – Пусть будет Игорь.
– Ну вот и решили, – Стас хлопнул его по колену и бодренько поднялся. – Кстати, эта Светлана говорит, если съемка пойдет в народ, снимем еще пару-тройку роликов. Ну-ка улыбнись! Да. Морж…
Так и вышло, что в передаче Центрального телевидения песню «Виражи» вдохновенно исполнял Игорь Демин сдавленным голосом Сергея Кузнецова. Светлана оказалась очень строгим редактором и настоятельно попросила «не хрипеть, никакого рока». Пару раз в ролике мелькал клавишник Кузнецов, немного похожий на моржа.
Поначалу он не обижался – Стас жлобом не был, в отличие от Мелик-Пашаева, давал и пацанам заработать, особенно что касалось аппаратуры. Благодаря его коммерческому гению группа уже несколько раз побывала в странах соцлагеря, туда везли водку, оттуда очки солнцезащитные, кроссовки, гитары… Как-то постепенно выяснилось, что Стас уважаемый человек, поговаривали, что он чей-то то ли внук, то ли племянник, но в любом случае – на короткой ноге с Кобзоном, а это, сами понимаете…
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
