Текст книги "МИСТИКА СС"

Автор книги: Андрей Васильченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 29 страниц)

После того как руководство «Объединения друзей германской праистории» убедилось, что ему не приходится рассчитывать на значительное финансирование от новой власти, был предпринят очень хитрый шаг. Вильгельм Тойдт учредил фонд «Экстернштайн». Произошло это событие 1 апреля 1934 года. Появление фонда фактически уравнивало в правах различные официальные структуры и их функционеров. В составе попечительского совета оказались и местный гауляйтер Майер, который был «избран» почетным Председателем, и представитель земельного правительства – Опперманн, и бургомистр Детмольда – Хёрн. Примечательно, что ни в составе правления фонда, ни в составе попечительского Совета не оказалась ни одного представителя конкурирующих «фёлькише» объединений, также претендовавших на изучение Экстернштайна.

Не было на учредительном собрании фонда и представителей структур, курируемых Розенбергом. Видимо, он просто не проявил интереса к новой структуре. Зато в правлении фонда «Экстернштайн» оказался Генрих Гиммлер. Рейхсфюрер СС не просто заинтересовался организацией Тойдта, но даже лично прибыл на учредительное собрание. Долгое время оставалось непонятным, по какой причине Тойдт пригласил его в состав правления. Может быть, он хотел приобрести могущественнейшего покровителя, который оберегал бы его от нападок ученых-профессионалов? Но Гиммлер тогда не обладал властью, которая пришла к нему после ночи длинных ножей». Может быть, Тойдт руководствовался и другими соображениями? Имеется машинописный экземпляр Устава фонда «Экстернштайн», который датирован 31 марта 1934 года. Так вот, в этом документе имеется рукописная вставка, которая говорит о вхождения рейхсфюрера СС в правление фонда. Но тогда возникает новый вопрос: почему фигура общегерманской величины оказалась в окружении деятелей регионального масштаба? Может быть, региональные нацистские функционеры, видевшие в Гиммлере руководителя элитарной организации, который имел прямой выход на Гитлера, хотели решить через рейхсфюрера какие-то свои проблемы? Ответ на этот вопрос скорее всего так и остался бы загадкой, если бы не нашлись документы, которые описывали визит Гиммлера в Детмольд, который проходил весной 1934 года. В коде визита, как и полагается в соответствующих случаях, была подготовлена определенная культурная программа, Она предусматривала, в том числе, посещение Экстернштайна. Во время осмотра скал рейхсфюрера СС ознакомили с наработками Вильгельма Тойдта. Гиммлер тут же проявил к ним повышенный интерес. Он высказал намерение помочь Тойдту в реализации его планов. Именно после этого события в уставе фонда «Экстернштайн» появилась рукописная дописка, согласно которой рейхсфюрер СС был введен в правление этой организации. Ни сам Тойдт, ни местные власти поначалу даже и предположить не могли, что такая значимая фигура заинтересуется их начинаниями. Впрочем, Вильгельм Тойдт сразу же оценил выгоду от этого знакомства. Не прошло и нескольких дней, как в личном штабе рейхсфюрера СС появились все выпуски журнала «Германия» и книги Тойдта с дарственной надписью. Говорят, Гиммлер изучил их от корки до корки.

Собственно говоря, на учредительном собрании фонда «Экстернштайн» Гиммлер был «свадебным генералом», но даже это скромное событие не прошло мимо Розенберга, который очень ревниво относился к вопросам древней истории, считая их исключительно своей компетенцией. Появление Гиммлера в правлении фонда существенно затрудняло попытки Розенберга и Ганса Рейнерта унифицировать «Объединение друзей германской праистории». Наличие Гиммлера в правлении фонда позволяло ему не только вмешиваться в деятельность организации, но и в определенной мере контролировать сами изыскания, связанные с Экстернштайном. 15 месяцев спустя Гиммлер присутствовал при рождении другой организации – «Наследия предков» (Аненербе). Впоследствии судьба тесно свяжет Тойдта именно с «Наследием предков».

О том, что присутствие Гиммлера в руководстве фонда было очевидным выигрышным шагом, Тойдт понял несколько недель спустя, когда рейхсфюрер СС стал шефом прусской полиции и гестапо, а служебные функции СС были значительно расширены. Становилось ясно, что покровительство над Экстернштайном взял не просто какой-то партийный бонза, а один из самых влиятельнейших людей в Третьем рейхе. В этой ситуации Розенберг и его доверенное лицо Рейнерт решили перейти к более активным действиям. Они направили руководству «Объединения друзей» сообщение о том, что ему надлежало подумать о ближайших планах сотрудничества. Тойдт, который долгое время не мог найти поддержки у властей, естественно, обрадовался такому предложению. Он полагал, что Розенберг осуществлял волю фюрера. Тойдту было невдомек, что за кулисами Третьего рейха шла активная возня, более известная как «борьба компетенции».

Радость, недолгое время царившая в руководстве «Объединения друзей», вскоре сменилась разочарованием. Рейнерт предпочитал контачить с профессором Юлиусом Андрее, тем человеком, который возглавил небольшие археологические раскопки в Экстерншгайне, перейдя дорогу Тойдту. Со временем многие члены кружка Тойдта стали воспринимать Рейнерта не просто как представителя новой власти, а как академического ученого, который ни при каких условиях не мог быть дружественным «Объединению друзей германской праистории». Настороженное отношение сменилось оправданными опасениями, что «Объединение друзей» может вообще исчезнуть. Рейнерт откровенно требовал от Тойдта, чтобы все члены его организации вступили в «Союз борьбы за немецкую культуру». Но подобный шаг мог значить только одно – Тойдт не только терял своих сторонников, которые растворялись в общей массе, но и не мог высказывать свои идеи, так как должен был подчиняться партийной дисциплине. Раздражение стало расти, когда в дело вступил Розенберг, который начал оказывать давление на Тойдта по партийной линии. Гауляйтер Майер открытым текстом требовал от ученого-дилетанта смириться с возможной унификацией. И тут сыграла свою роль «политическая недальновидность» Тойдта. Он всячески противился унификации. «Объединение друзей» оказалось не такой простой добычей, как сначала казалось Рейнерту и Розенбергу. Рейнерт, поднаторевший во внутрипартийных интригах, нередко прибегал к откровенным доносам. В числе пострадавших от подобных доносов оказался и профессор Андрее, в лице которого Тойдт нашел неожиданного союзника. Ни Тойдт, ни Андрее не горели желанием быть рядовыми исполнителями в «Союзе борьбы за немецкую культуру». К тому же их сблизило то, что поначалу поссорило – интерес к Экстернштайну.

Наверное, и Тойдт, и Андрее оказались бы подчиненными Рейнерту, если бы в дело не вступил Генрих Гиммлер. Он всегда недолюбливал догматика Розенберга и его ставленников. К тому же в планы рейхсфюрера, просто одержимого мистикой и древней историей, никак не входила перспектива утерять контроль над Экстернштайном. Если верить источникам, он взял патронаж над этими окутанными легендами скалами едва ли не с 1934 года. Но к раскопкам, проходившим в тот год в Экстернштайне, он почти не имел отношения. Это не мешало проявлять ему едва ли не отцовскую заботу. Не удивительно, что первые археологические находки профессор Андрее отнес не Рейнерту, а штурмфюреру СС Кнобельсдорфу. Этот эсэсовский чин тут же отрапортовал адъютанту Гиммлера: «Поскольку средства земельного правительства почти исчерпаны, то существует опасность, что в высшей степени интересные раскопки в Экстернштайне могут быть приостановлены». Гиммлер дал указание найти необходимые средства для изучения Экстернштайна. Удивительный факт: в тот же день Гиммлер направил еще одно письмо, в котором предлагал передать в собственность СС замок Вевельсбург. Случайность или закономерность? Неизвестно, но в сентябре 1934 года Гиммлер ясно дал понять, что проявляет повышенный интерес к Экстернштайну и Вевельсбургу – объектам, которым было суждено стать главными эсэсовскими святынями.

Подробности помощи, оказанной Гиммлером в деле изучения Экстернштайна, приводились в одной из детмольдских газет. Там была опубликована заметка «Гиммлер в Экстернштайне. Осмотр исторического места вместе с профессором Андрее». В заметке сообщалось, что местные власти придавали визиту рейхсфюрера СС огромное значение. Один из партийных бонз, находившийся в это время в больнице, даже специально покинул палату, дабы лично приветствовать главу «охранных отрядов». В итоге Гиммлер распорядился передать в распоряжение археологов два шторма из состава 72-го штандарта СС. Сам же Гиммлер с нескрываемым интересом осмотрел гроты Экстернштайна и раскопы, располагавшиеся рядом со скалами. Всего же рейхсфюрер провел в Эсктернштайне около 4 часов. А вот один забавный факт. Об археологических находках Гиммлеру рассказывал один из соратников Тойдта, а вовсе не академический ученый. Кстати, дата визита Гиммлера в Экстернштайн (22 сентября) была тоже далеко не случайной. По местной традиции здесь проводилось поминовение экипажа подводной лодки U-9, вступившей в неравный бой с английским флотом в самом начале Первой мировой войны. Это указывает на то, что немцы уже в первые годы нацистской диктатуры воспринимали скалы Экстернштайна как некое культовое сооружение.

1935 год для «Объединения друзей германской праистории» начался с мрачных новостей. Стало известно, что земля Липе будет включена в состав Вестфалии. Затем пришло сообщение, что прусский министр культуры и образования назначил ответственным за охрану природных памятников Августа Штирена. Это никак не входило в планы Тойдта, который надеялся, что на этом посту окажется профессор Андрее. Судьба Экстернштайна стала заложницей преобразований, проходивших в стране. К этому добавлялись неприятности, доставляемые Гансом Рейнертом, который посредством Министерства воспитания всячески мешал планам Тойдта.

Помощь, оказанная Гиммлером, оказалась фактически бесполезной зимой 1934 – 1935 года, так как раскопки были временно законсервированы. Но в Детмольд приходили не только мрачные слухи. В частности, молва говорила, что позиции Рейнерта сильно покачнулись и что в ближайшее время Имперское министерство воспитания станет союзником Гиммлера. Но самым обнадеживающим слухом было сообщение о том, что Имперский министр воспитания собирался передать раскопки всех доисторических памятников ведомству Гиммлера. Все это подталкивало Вильгельма Тойдта искать личные контакты с Гиммлером. Эта встреча состоялась в конце февраля 1935 года. Беседа была в основном посвящена перспективам создания в Детмольде специального эсэсовского учреждения, которое бы занималось изучением древней историей. Но тематика этого недолгого разговора не ограничивалась обсуждением служебных перспектив. Тойдту удалось обсудить значение Экстернштайна. Гиммлера откровенно порадовало, что Тойдт не возражает против сотрудничества с СС. Но при этом рейхсфюрер СС сделал одно очень важное замечание. Он подчеркнул, что в его личном штабе недопустимо пагубное влияние идей Гвидо фон Листа. На прощание он ободрилВильгельма Тойдта, заявив, что в будущем национал-социалистическое государство уделит Экстернштайну самое пристальное внимание.

Поначалу участие СС в деле изучения Экстернштайна было незаметным. Например, приверженец идеи Тойдта, Фриц Фике, работавший гидом по гротам скал, суммировал свои наблюдения и отсылал их наверх. Получателем этой информации был не кто иной, как Карл Мария Виллигут! Виллигут обрабатывал полученные сведения и отсылал их обратно в Детмольд унтерштурмфюреру Прехту. У самого Тойдта явно не хватало специалистов, чтобы начать планомерную работу. Привлекать их из академических кругов было рискованно. Ученые-профессионалы могли не оставить камня на камне от его построений. Кстати, с подобной проблемой сталкивался и Рейнерт. Но последний начал сдавать позиции: он явно не выдерживал войны на два фронта, против серьезных ученых, с одной стороны, и дилетантов, поддерживаемых СС, с другой.

В апреле 1935 года Рейнерта ждал неприятный сюрприз. Ученые из Немецкого археологического института и так называемой «Римско-германской комиссии» вместе с эсэсовцами начали активную кампанию по его дискредитации. Под сомнение ставились любые наработки, начатые Рейнертом в деле изучения Экстернштайна. Конфликт вышел на общеимперский уровень. По мере того как от Рейнерта отворачивались его коллеги и сотрудники, СС все активнее закреплялись в сфере доисторических исследований. Весной 1935 года Александру Лангсдорфу, советнику Гиммлера по вопросам древней истории, удалось наладить контакты со многими немецкими учеными. После соответствующей беседы с Гиммлером Лангсдорф начал налаживать отношения с учеными из рейнской области, к которой примыкал Детмольд. Он обещал им всевозможную поддержку со стороны СС. Несколько дней спустя Гиммлер подтвердил свои намерения относительно участия СС в доисторических изысканиях. При этом он достаточно ясно дал понять, что его ведомство интересует не столько сама древняя история, сколько культовые сооружения древности. Но это, по словам рейхсфюрера СС, не должно было уменьшать научной значимости предполагаемых исследовательских проектов. Для обсуждения будущих планов Гиммлер встретился с немецкими учеными-историками. В беседе он дал понять, что каждое историческое направление будет курироваться специальным эсэсовским подразделением. Рейхсфюрер СС не скрывал, что при помощи научных методов, присущих археологии и этнографии, он намерен создать специальную топографическую карту, на которой были бы отмечены особые культовые места. Гиммлеру удалось создать мощный блок, который противостоял Розенбергу и Рейнерту. В него входили не только соратники Топдта, но и серьезные ученые представители местных властей и Министерства воспитания. Планировать всю культовую и доисторическую работу пока было поручено Александру Лангсдорфу. Последнему удалось договориться, что многие специалисты по древней истории войдут в состав Главного управления СС по вопросам расы и поселений. Первым эсэсовским ученым стал Вернер Бугглер, который в июле 1935 года проводил археологические раскопки близ городка Эрденбург.

Розенберга и Рейнерта подобное развитие событий никак не устраивало. Они решили прибегнуть к своей излюбленной тактике доносов. В многочисленных письмах, направленных в партийную канцелярию и другие структуры, они жаловались, что Розенберг, уполномоченный лично фюрером заниматься мировоззренческой работой, подвергается травле группкой интеллигентов, которые смогли закрепиться в СС. В некоторых из пасквилей звучали и вовсе смешные обвинений: де, вся научная работа, которую планировали вести СС, на самом деле руководилась либерально-католической реакцией! Используя собственные газеты, Розенберг яростно нападал на союзников Гиммлера, заявляя, что в науку проникли не немецкие элементы, которые высказывают идеи, подрывающие единство народного сообщества.

Впрочем, Гиммлера мало интересовали подобные нападки. Он четко осуществлял заранее намеченный план, и летом 1935 года было создано общество «Наследие предков». С этого момента древняя история неуклонно входит в компетенцию деятельности «Черного ордена». Поначалу Аненербе осуществляло свою деятельность по изучению Экстернштайна совместно с отделом RAIIIb Главного управления СС по вопросам расы и поселений. Именно с лета 1935 года Экстернштайн превращается в место общенационального паломничества. Скалы буквально в одночасье превратились из исторического памятника в культовое сооружение. Интересный факт. К скалам Экстернштайна строго-настрого запрещалось подпускать евреев. Это мотивировалось тем, что они не могли осознать их значения для немецкого народа. Сами же скалы оказались обнесены специальным забором, на дверях которого висела вывеска. «Соблюдайте тишину в святыне наших предков». Вся эта обстановка должна была подводить посетителей к мысли о том, что они принимали участие не просто в исторической экскурсии, а были причастны к некой религиозной церемонии. Кстати, когда стало ясно, что Экстернштайн окончательно перешел под контроль СС, недовольный Рейнерт стал использовать тактику, никак не преставшую ученому. Он начал направлять анонимки, в которых сообщалось, что Александр Лангсдорф – еврей. В ответ Лангсдорф обратился в эсэсовский суд чести и потребовал вызвать Рейнерта на его заседание. Ситуацию удалось замять, но самому Лангсдорфу пришлось от греха подальше отказаться от затеи курировать мистические скалы». В итоге Тойдт наконец-то достиг долгожданного результата. С разрешения Гиммлера он мог проводить в Экстернштайне астрономические наблюдения, которые больше напоминали религиозный ритул, а также справлять празднества летнего и зимнего солнцестояния.

Дальнейшее врастание кружка Вильгельма Тойдта в структуры СС произошло после того, как он передал «Наследию предков» права на выпуск учрежденного им журнала «Германия». Дело в том, что в 1935 году Аненербе не имело ни одного собственного печатного органа. Но для деятельности исследовательского общества газета была просто необходима. Более целесообразно было бы получить в свое распоряжение уже существующий печатный орган, который имел собственный круг читателей. После неудачных переговоров с издателями журнала «Нордический мир» руководство «Наследия предков» решило остановиться на ежемесячнике «Германия». В то время это издание фактически подчинялось Вильгельму Тойдту, популяризируя деятельность «Объединения друзей германской праистории», и освещало вопросы, касавшиеся Экстернштайна. Надо подчеркнуть, что в нем уже появлялись работы Г. Вирта и Й. Плассманна. Это обстоятельство было весьма важным для руководства Аненербе. «Германия» стала печатным органом «Наследия предков», так как находилась в крайне тяжелом финансовом положении. В декабре 1935 года был подписан договор, в котором значилось, что журнал издается совместно «Объединением друзей» и обществом «Наследие предков». Было назначено даже два редактора: главным редактором был Йозеф Плассманн, живший в Берлине, а вторым – Отто Зиффет, один из последователей В. Тойдта.

Первый номер «Германии», подготовленный двумя структурами, увидел свет в марте 1936 года. Несмотря на заверения Плассманна, что генеральная линия журнала не претерпит изменений, содержание журнала стало быстро преображаться. Однако «Германия» была и осталась рупором наивных исследователей в стиле архаичных «фёлькише». Одновременно с этим Аненербе пыталось превратить ряд местных «боевых листков» в общегерманские издания. Аненербе всячески превозносило национал-социалистический характер этих листков. Они должны были способствовать тому, чтобы представители «республики ученых» превратились в «национальных исследователей», своего рода прототип «народного товарища» национал-социалистического образца. То, что Аненербе стало ассоциироваться с журналом «Германия», объяснял дикий коктейль из примитивных представлений Гиммлера и мечтательности Вирта, выплеснутый на страницы этого издания. Вирт смог перетащить в Аненербе свою «свиту» дилетантов из числа читателей этого журнала, в котором он еще в 1928 году заявил о необходимости поддержки любительской науки.

Именно поэтому Плассманн был вынужден превратить «Германию» в образец национал-социалистической научной газеты, которая была бы интересна профессионалам и понятна любителям. Но подобный синтез вряд ли был возможен, так как профессионализм, как правило, исключал популярность. В результате «Германия» публиковала статьи непрофессионалов, которые были посвящены Генриху «Птицелову», германским князьям и немецким обычаям. Эти статьи говорили о необходимости приобретения всеми эсэсовцами юльских светильников, освещали деятельность эсэсовской фабрики в Аллахе. Показательно, что если в журнале и публиковались специалисты, то малоизвестные.

Следующий шаг был просто неизбежен. На свое 75-летие Вильгельм Тойдт получил приглашение возглавить один из отделов «Наследия предков». После недолгого раздумья Тойдт дал положительный ответ. 18 января 1936 года он был назначен начальником учебно-исследовательского отдела германистики. Но подобное назначение было медалью, у которой была оборотная сторона. С одной стороны, Тойдт получил признание в обществе. Он даже получил должность профессора. Но с другой стороны, он был вынужден подчиняться эсэсовской дисциплине. Это выразилось хотя бы в том, что он должен был передать пост главы «Объединения друзей германской праистории» Вольфраму Знверсу; организационному руководителю Аненербе. Кроме этого, он не мог выпускать никаких книг и статей, касающихся Экстернштайна, не согласовав их со своим начальством. Подобные строгости касались не только Тойдта. К примеру, в 1936 году рейхсфюрер СС строго-настрого запретил осуществлять несанкционированные исследования и публикации, посвященные Экстернштайну. Надзирать за этим, бесспорно, должно было Аненербе. Со временем «Наследие предков» выпустило несколько книг о «магических cкалах». Некоторые из них напоминали учебник. Все эти книги одобрялись лично Гиммлером. Подобными «учебниками» снабжались едва ли не все эсэсовцы. Для них эти книги служили специфическим путеводителем (со временем посещение Экстернштайна, как и приобретение юльскпх светильников, было почти обязательным для офицеров СС).

Но эсэсовское руководство очень тонко учло психологию честолюбивого Тойдта. Ему было сделано несколько показательных реверансов. Мало того, что он был назначен начальником одного из отделов Аненербе, Гиммлер решил сменить символ этой организации. Начиная с 1936 года эмблемой «Наследия предков» становится белое изображение Ирминсула, размещенное на черном щите. Со временем Ирминсул стал символом эсэсовского мистицизма. Остановимся на этом образе поподробнее.

Как уже говорилось выше, Мировое Дерево германских народов называлось Ирминсулом и оно, подобно Иггдрасилю, возносило свой верх высоко в эфир. Однако название Ирминсул относится лишь к стволу дерева и означает колонны Вселенной, которые поддерживают Всё. Три или четыре большие пути расходились от подножия Ирминсула в главные стороны света, напоминая корни Иггдрасиля. Есть версия, что название Ирминсул носили статуи богов, воздвигнутые на этих деревянных столбах. В доказательство этой версии Гримм цитирует древнего писателя:

На ирменсуле стоял огромный идол,

Его они называли своим торговцем.

Или другой отрывок:

На ирменсул он взобрался,

И весь земной народ ему поклонялся.

Это означало, что некоему индивидууму поклонялись как богу и, возможно, древние тевтоны поклонялись богу по имени Ирмин. Эта версия очень подробно развита в «Ирминcare» Карла Марии Виллигута. Сам же Гримм связывал идею выбора и святого дерева-ствола, а не столба, высеченного рукой человека, и говорил, что как образ переходит в понятие дерева, так и дерево переходит в этот образ. Подобный деревянный столб мы находим и в мифологии Древнего Египта. Каждый город или деревня этой загадочной страны поклонялись своему божеству, и эти божества проявлялись в форме некоего объекта, в котором они якобы обитали. Одним из них был бог города Деду, Осирис, которого представляли в виде деревянного столба, который таким образом стал отождествляться с ним. Сперва это был просто ствол дерева, лишенный листьев. Есть описание праздника, изображенного в Фиванской гробнице. Это был праздник возведения колонны Дед. Фараон начал праздник с предложения жертвы Осирису, «богу вечности», который был представлен в виде мумифицированной фигуры с колонной Дед на голове. Затем фараон при помощи родственников и жрецов устанавливал столб в вертикальное положение, что символизировало момент воскресения Осириса, и его позвоночник, века спустя представленный Дедом, опять стоял прямо. Позже этот столб стал символизировать четыре столба, поддерживающие небеса. В гробницах правителей часто находят объекты, напоминающие миниатюрные столбы с четырьмя горизонтальными балками наверху, зеленого, красного и синего цвета. Эти маленькие фигуры, известные как символы «дед», вешались на шею умерших, чтобы обеспечить им спокойный переход в иной мир и чтобы наделить их жизнью и силой. Эта святая эмблема Осириса Деду впоследствии использовалась в архитектуре и при изготовлении талисманов и амулетов. Дед и Ирминсул, кажется, были «объектами» того же рода, что и Амерах. Омахи Северной Америки имели «святой столб», который отождествлял Космическое Древо и был известен как таинственное дерево. Оно было центром четырех ветров и домом Громовой птицы.

Но вернемся к германцам. Виллигут однозначно указывал на то. что бог саксов Ирмин был связан с Мировым Столпом Ирминсул. Более того, согласно одной из халгарит Вайстора, именно на столпе был в свое время Бальдр Крестос. Согласно Виллигуту, общая концепция этого символа тесно связана и с ирминизмом, и с пространством. Для Вайстора мистерия Криста – это Архетип Пригвожденного Бога, Бога Умирающего и Возрождающегося, Бога Года, распятого на Оси-Ирминсуле. Так что для Гиммлера Экстернштайн и Ирминсул не были какими-то забавными историческими объектами. Это была полноправная часть его религиозного замысла, которая по сути сводилась к восстановлению ирминизма. Это не просто голословная версия. Если мы посмотрим на культовые места СС: Экстернштайн (Детмольд), Вевельсбург (Падеборн), гора Брюкен (Хамельн), Заксанхайн (ФерденнаАллере), место распятия Крестоса (Гослар), то обнаружим, что все они располагались на достаточно небольшой территории. Именно той территории, которую Виллигут описывал как древний оплот ирминизма. Более того, выбор некоторых культовых мест был не случаен. В Германии существует множество замков, но Гиммлер остановился именно на Вевельсбурге. Есть версия, что этот замок был выбран именно потому, что он располагался на территории «ирминистского ареала».

Но вернемся к Вильгельму Тойдту. Все начало 1937 года прошло у него под знаком бесконечных споров и склок с руководством «Наследия предков». Упрямый старик никак не хотел подчиняться требованиям, предъьявляемым к эсэсовцам. Эти разногласия подогревались гауляйтером Вестфалии Альфредом Майером, который настойчиво предлагал Тойдту возглавить исторические исследования в Детмольде. Вильгельм Тойдт не стеснялся в критике. Он дошел даже до того, что стал критиковать само устройство Третьего рейха. Как-то он заявил: «Фюрер-принцип хорош для почты или для армии, но отнюдь не для других дел. Имеется слишком много руководителей, которые ориентируются на фюрера, большей частью не решая никаких дел». В «Наследии предков» поначалу сквозь пальцы смотрели на причуды старика. Но рано или поздно терпению Зиверса должен был прийти конец. Тойдт подвергал риску всю деятельность Аненербе, его одернули. В ответ Тойдт стал угрожать, что оставит пост руководителя отдела в «Наследии предков» и перейдет работать к Рейнерту. Конфликт чуть было не вышел наружу. Тойдт принял решение о вступлении «Объединения друзей германской праистории» в состав «Имперского союза древней истории», который возглавлял Рейнерт. Дело дошло до того, что брауншвейгский министр-президент Клагесс, являвшийся членом СС, вызвал к себе Рейнерта и в решительной форме потребовал прекратить попытки перетянуть к себе в структуру специалистов из «Наследия предков». 18 февраля 1937 года Вольфрам Зиверс решился на откровенную беседу с Вильгельмом Тойдтом. В ее ходе организационному руководителю Аненербе удалось убедить 77-летнего старика в неразумности его шагов. Зиверс в красках рисовал мрачные перспективы пребывания Тойдта в организации Рейнерта. В данной ситуации Зиверсу не приходилось выбирать. «Объединение друзей» к началу 1937 года насчитывало более 1100 членов и могло стать самым сильным союзником Рейнерта. Выход объединения из состава «Имперского союза» наносил мощнейший удар по старому противнику Аненербе. Вольфрам Зиверс и Бруно Гальке решили напрямую обратиться к Гиммлеру, дабы ускорить процесс разрыва отношений Тойдта и Рейнерта. Но рейхсфюрер СС высказал противоположное мнение. Он предложил не спешить с решительными шагами. Возможно, он рассчитывал присоединить к «Наследию предков» весь «Имперский союз древней истории», а может быть, он не хотел терять своих агентов влияния в составе этой организации, которые регулярно доносили ему о планах Рейнерта.

Тем временем Экстернштайн перестал быть исключительной компетенцией «Наследия предков». В начале 1937 года организация Рейнерта выпустила памятное издание «5000 лет Германии», в котором Экстернштайн изображался «святыми местами Новой Германии». Тойдт был польщен. Наконец-то его идеи были озвучены на всю страну.

Но Гиммлер не бездействовал. Он не хотел терять контроль над Экстернштайном. Пока шли аппаратные игры, рейхсфюрер СС предпринял несколько шагов. Переписка между Зиверсом и Гиммлером наглядно демонстрировала, что глава «Черного ордена» проявлял в это время самый повышенный интерес к «магическим скалам». Он даже отложил некоторые служебные дела, дабы лично контролировать некоторые свои начинания.

Одно из таких начинаний стартовало осенью 1937 года. Под контролем «Наследия предков» с 20 по 22 ноября 1937 года в Экстернштайне работала группа специалистов из Минералогического института, осуществлявшего свою работу при Франкфуртском университете. Ученые, исследовавшие остатки рубил и резцов, произвели самое благоприятное впечатление на Зиверса. Во время осмотра Экстернштайна один из ученых обратил внимание на следы копоти, располагавшиеся во многих местах «священных скал». После этого исследователи из Франкфурта направили руководству СС письмо с просьбой сделать дополнительные пробы в местах, где наличествовала древняя копоть. Эти исследования могли позволить точно датировать дату ее появления. Без этих проб ученые были не в состоянии определить, появилась ли она в бронзовый или железный век. Комплексное изучение Экстернштайна могло позволить объяснить и предназначение рисунков и знаков, выцарапанных внутри некоторых скальных гротов. Они даже высказывали предположение, что рисунки были нанесены не традиционными кремневыми рубилами, а металлическими изделиями, которые могли служить первыми монетами.

Подобная перспектива приободрила Гиммлера. Рейхсфюрер СС дал Вольфраму Зиверсу поручение связаться с Немецким хранилищем золота и серебра, дабы то полностью профинансировало проведение исследовательских работ. Основанием для подобного шага были предположения, что ученые могли сделать новые революционные открытия в области немецкой нумизматики. Не меньший интерес Гиммлер, всегда увлекавшийся минералогией, проявил и к пятнам копоти. В начале декабря 1937 года он пишет письмо Зиверсу, в котором сообщает: «Я согласен с тем, чтобы в Экстернштайне были предприняты комплексные исследования... Появление копоти на скалах может иметь двоякую трактовку Во-первых, это следы разрушения которые остались на известняке. Вторую версию предложил бригаденфюрер СС Вайстор. Уже давно утверждал, что огонь в определенной степени служил астрономическим целям. Он помогал отслеживать солнечные циклы, месяцы, а может быть и дни». Гиммлер вспоминал также о своем посещении Экстернштаина осенью 1934 года. Тогда рейхсфюрер СС нашел место которое очень напоминало очаг. Из этого наблюдения Гиммлер делал вывод, что скалы, возможно, были обитаемы еще с первобытности. Этим исследованиям было суждено начаться лишь в апреле 1938 года, когда руководство Аненербе окончательно смогло «обезопасить» Тойдта.