Текст книги "Дневник одного путешествия (СИ)"

Дневники чистилища

Круг 1. Игра

Монолог средневекового акт ё ра

Я выхожу на площадь перед храмом,

Несу всю тяжесть своего креста.

Прост и жесток сюжет старинной драмы,

В которой я играю роль Христа.

Я слишком много заплатил за право

Для зрителей исполнить эту роль.

На крест я поднимусь для их забавы,

Чтоб их потешить, испытаю боль...

Пройду помост от края и до края...

Как узок он, так тесен этот свет.

На сцене Бога вечного играя,

За час переживу я жизнь и смерть.

Запомнят все в толпе мой образ строгий -

И в их сердцах я вновь пройду не раз

Путь Богочеловека одинокий

Средь взглядов сотен неусыпных глаз.

Но кто я сам? Актёр, паяц, обманщик,

Скрывающий под маскою лицо.

Обычным лицедеем был я раньше,

И мир мой тесный замкнут был в кольцо.

Но лишь теперь величье ощутил я

Того, Чей образ принял я на час,

И чувствую, как расправляет крылья

Мой дух, орлом к престолу Бога мчась...

Шестой акт трагедии

У каждой драмы есть последний акт–

Судьба актёра после представленья.

За ней из зала люди не следят.

Она берёт начало в то мгновенье,

Когда на сцене «мёртвые» встают

И, словно дети, держатся за руки.

Им зрители в ладоши громко бьют...

Меняют жизнь актёров эти звуки.

Вот Гамлет из средневековой тьмы

Бежит в гримёрку, чувствуя утрату,

И Клавдия он просит дать взаймы

Хотя бы сотню до своей зарплаты...

Когда-то – Гамлет, а теперь – никто,

Актёр с непобеждённым, гордым взором

Спешит домой, не застегнув пальто,

А дома– бедность, суета, раздоры...

Актёр халат свой носит, словно фрак,

Не покоряясь прозе жизни нашей,

И рюмку водки выпивает так,

Как Гамлет пил из королевской чаши!

* * *

Как возникает красота?

Накладывая грим и краски,

Я вглядываюсь иногда

В черты актёрской старой маски.

Передо мною–пустота.

Я сердцем чувствую утрату...

На череп мёртвого шута

Принц Гамлет так смотрел когда-то.

Что делать? Быть или не быть?

И если быть, то кем? Героем?

Иль маску на лице носить,

Расстаться с миром и с собою?

Мир замыкается в кольцо,

И разум сам себя теряет...

Что краше: маска иль лицо?

Что душу лучше отражает?

Где истинная жизнь моя?

Не знаю... В грустные мгновенья,

Когда я – всё ещё не Я,

Ко мне приходит вдохновенье.

На сцене умирать всерьёз–

Сюжет из глупой старой сказки...

Но в душу мне проник вопрос:

Быть может, сам я – Божья маска?

Наречия души

В дни, когда от рожденья мне было два года,

Жизнь земная таилась вдали;

Я не знал русской речи, не ведал свободы,

Но свистел, напевал на наречье природы,

На бессловном наречье Земли.

Я ушёл из младенчества, словно из рая,

Но я в детстве с дошкольной поры

Львов игрушечных сильно боялся, играя,

И со всем на Земле говорил, замирая,

На весёлом наречье игры.

Помню, в школе учился я стихосложенью

И законы земной красоты

Изучал, не имея запаса терпенья;

С Богом я говорил о грехе и спасенье

На свободном наречье мечты.

Через несколько лет, постепенно взрослея,

Ощущая весною в крови

Океана приливы, признаться не смея,

Я с тобой говорил, запинаясь, краснея,

На правдивом наречье любви.

Языков я в грядущем узнаю немало,

Но у края Земли, вдалеке,

Если время придёт возвратиться к началу,

Перед смертью своей что скажу я устало,

На каком языке?

Круг 2. Любовь и разлука

* * *

Ты обычна, добра, проста

И в историю ты не вписана.

В представленьях земных всегда

Тихо прячешься за кулисами.

Ты – сподвижница, мать, жена,

Лишь любовью своей увенчана,

Лишь любовью своей полна,

Называешься просто – женщина.

Ты – поляна, вкус молока,

Сладость летняя, земляничная...

Далека ты и так близка,

Незаметная и обычная.

Но оставь лишь мои мечты -

И душа станет вмиг безлюдною...

И тогда я пойму, что ты -

Диво дивное, чудо чудное.

Америка Любви

Тебя я, как Америку, открыл.

Я долго плыл на корабле сквозь бури,

Глядел вперёд, смиряя в сердце пыл...

Вот, наконец,– земля среди лазури!

Горой над морем возвышалась Ревность,

Текла Разлука горькою рекой,

И выжженная солнцем Повседневность

Пустынею ложилась под ногой.

Я знаю географию любви:

На север от неё – река Разлуки,

На западе – страна житейской Скуки,

На юге – царство Спеси-на-Крови.

В тебе растёт и ширится закат,

Цветут поля, работают крестьяне,

Бегут гонцы, цветёт весенний сад,

Воюют царства и идут восстанья.

Тысячелетья на земле твоей

Кипела жизнь, не находя предела,

Зачем же я, чтоб после мир возделать,

Топчу Любовь копытами коней?

Америка любви светла, огромна,

В ней много солнца, счастья и огня.

И на конкисте этой, непреклонный,

Я покорил тебя... А ты – меня!

* * *

Любовь ко мне неслышно подошла

И со спины ладонями закрыла

Мои глаза... "Ты – кто? Добра ли? Зла?

В тебе таится слабость или сила?"

Любовь смеётся, руки не убрав...

И до тех пор, пока не угадаю,

Кто же она, и не пойму, что прав,

С закрытыми глазами я шагаю.

* * *

Печаль, как ворон, смотрит с высоты

На то, как мы по улице гуляем.

Тем, кто со счастьем перешёл на "ты",

Двухкомнатный шалаш нужнее рая.

Судьба, прогнозы, сказки... Ерунда!

Мы будущее знаем без гадалки.

И пусть мне ворон каркнет: "Никогда!"-

Его сшибу я сразу крепкой палкой!

* * *

Не зови меня. Я заблудился в весне,

До рассвета хочу я остаться в апреле.

А за окнами – стужа. За окнами – снег.

И давно уже птицы на юг улетели.

Я в весне, я в весне! И меня не спеши

Возвратить из времён, где я был с тобой прежде!

Только осень листвою коснулась души,

И осеннею стаей умчались надежды.

Как роса на траву, мне на душу легли

Эти строки, а ты по росе пробежала...

Сердце, сердце моё, ты всё где-то вдали,

И тебе миновавшего времени мало.

Но октябрь за окном, и в душе стынет грусть,

И стираю я с памяти слой серой пыли...

И я всё ещё чувств незнакомых боюсь,

Но звездой я пронзён, словно пулей, навылет.

Романс

Мои дворцы, угодья и поля,

Моей души сокровища и клады,

Стихов непобедимые армады,

Войска и замки, вся моя земля, -

Мои леса, чащобы и скиты,

Волшба, туманы, тайны без разгадки,

Звериный вой, тропинки, сумрак сладкий,

Стоцветные оттенки темноты, -

Моя скупая злая нищета,

Тряпье на теле, пыль, и прах, и глина,

С которыми земная плоть едина,

И жизнь, и смерть, и свет, и темнота,-

Всё это – ты. И я тебе служу,

Тобой воскрес, в твой рай я восхожу...

Но все слова сгорают, словно прах,

Когда ко мне по лестнице из дома

Через ступень бежишь, судьбой ведома,

И вот – твоя ладонь в моих руках!

* * *

Светом осени, чистым и ярким,

Светом осени полны глаза.

Старый Бог преподносит подарки

Перед тем, как свернуть небеса.

Мы с тобою стоим у обрыва.

Впереди – чистота и туман.

Эта жизнь, этот сон, это диво -

Просто чей-то старинный обман.

Ты согреешь мне щеки губами,

Я почувствую правду твою

И неяркое алое пламя

Под ногами ударом взобью.

Шаг один – до высокого счастья,

Шаг ещё – нет ни счастья, ни сил...

Это выше моей слабой власти,

Это сам я у Бога просил.

Мы расстанемся просто, как дети,

Я махну на прощанье рукой -

И шагну, и шагну в даль столетий,

Где туман, чистота и покой.

* * *

Я помню это: нити дождевые

Сшивали небо с серою землёй.

Шел дождь, шёл дождь над Омском, над Россией,

И я сквозь мрак кричал тебе: – Постой!

Ты уходила. Я лишался силы.

На место счастья приходил покой.

Я помню пустоту былого года,

И листопад, и шорох тишины.

Все так, как после твоего ухода.

Пускай ничто не потревожит сны.

Пусть знают все, как мы верны природе,

Как жили мы, как были влюблены,

Как я бродил пустынною аллеей,

Не застегнув осеннего пальто,

Как тишину с тобою мы жалели

За то, что слов не знает, помня то,

Что над моей земною колыбелью

Она звучала, как не пел никто.

Трамваи шли, прохожие спешили,

А мы одни смотрели листопад,

И все, что было, остается в силе,

Все клятвы, все, что слышал старый сад.

Да, ты ушла. Но мы с тобой любили

Весь Божий свет, не требуя наград.

И до сих пор я слышу звук гитары,

И до сих пор, в бессмертье уходя,

Тебя я числю главным Божьим даром,

И в тишине осенним тротуаром

Я побреду дождем над парком старым

Вслед за тобою, девочка дождя.

Антракт

Зажёгся свет. Спектакль на середине

Был остановлен. Тонет мир в тиши.

И занавес упал, как гильотина,

На части разрубив игру и жизнь.

И мы с тобой столкнулись за кулисой.

Сейчас нас вновь на сцену позовут-

Кривляться, петь, актёром быть, актрисой...

Но мы живём-сейчас. Сегодня. Тут.

И я шепчу о чем-то так неловко...

В твоём зрачке-слеза, слеза дрожит...

Терпеть! Спектакль смешон, ты в нём-шутовка!

Сейчас звонок на сцену прозвучит!

Мне надо будет вновь шагать, идти,

Ломая руки, маясь, цепенея...

Но жизнь прожить-не сцену перейти:

Сойти со сцены в сотню раз труднее.

И надо будет, веря в перемены,

Дрожать, трястись в предчувствии невзгод,

Чтоб бутафорским яблоком на сцене

Стал для меня грехопаденья плод.

И надо будет испытать печали,

Познать на сцене боль, и страх, и зло,

Чтоб, дуя на руки в холодном зале,

Великой Жизни ощутить тепло...

Сейчас-антракт. Не подали нам знака.

Сейчас мы живы. Сцена-вот наш дом.

На ней мы будем и играть, и плакать,

Но это всё – потом...

Потом...

Потом...

(Третий звонок)

* * *

...А прошлое – дождями отзвенело,

А может быть, и не было его.

Но где-то ты ходила в платье белом,

Но где-то в сердце было волшебство.

Но где-то между вымыслом и бредом

Я был влюблён – и счастлив, может быть.

Жаль только, что вам этот мир неведом!

Но мне его вовеки не забыть...

* * *

Рябина отразилась в синих лужах,

И пёстрый зонтик радуги светлей...

...Кому тогда был ведом этот ужас,

В том старом парке, возле тополей?

Мы шли с тобой дорожкой непросохшей,

И я глотал дождинки с губ твоих...

Всё было вновь, всё было легче, проще

В тот первый миг любви, в последний миг.

Казалось нам, не может быть иначе...

Но страсть пришла. И стало всё всерьёз.

...Зачем, зачем зря о любви мы плачем,

Когда и смерть не вытирает слёз?

* * *

Зачем всё это – встречи, расставанья,

Тоска и радость, слёзы, смех, любовь?

Зачем нам солнца яркое сиянье,

Зачем нужны сплетенья звучных слов?

Как будто кто-то управляет нами,

Толкает нас друг к другу, а потом -

Разводит вновь небесными путями,

Оплакав нас сияющим дождём...

И кажется, что сердцу мира мало...

А просто, сквозь столетья проходя,

Любовь пришла, сверкнула, отблистала

Сияющими каплями дождя.

* * *

Помню, как с тобою мы расстались

На два дня – и на всю жизнь потом.

Ты смотрела в небо, звезд касаясь,

Видя в небе чей-то вечный дом.

Этот взор, высокий, чистый, темный,

Словно затаил немой вопрос...

...Так Господь смотрел на мир огромный,

Отпуская Землю в путь меж звезд...

А затем ты на меня в тревоге

Посмотрела, и сгорела страсть...

...Высший ангел так смотрел на Бога,

Прежде чем восстать и в бездну пасть.

* * *

Над миром сверкает небес синева.

Сквозь строки стихов прорастает трава.

Из почек проклюнутся скоро листы.

Огромен закат. И аллеи пусты.

И пахнет весною.

Мечтою.

Судьбой...

Прощаюсь с тобой.

Наверно, так надо, – прощаться, прощать

В тот миг, когда дал нам Господь благодать.

Наверно, так надо, – о счастье забыть

И строчку порвать, как бикфордову нить.

Прощай.

Не сердись.

Будь, как солнце, простой...

Прощаюсь с мечтой.

И много случится, – любовь и тоска,

И будут признанья свистеть у виска,

И ветви от яблок согнутся в садах,

И снег упадет, и земля примет прах.

Все это – потом...

Уходя в вечный бой,

Прощаюсь с собой.

* * *

Пуст чёрный зал кинотеатра.

Экран горит лишь для меня.

Здесь нет "вчера", "сегодня", "завтра",

Нет ночи, вечера и дня.

Лишь полумрак, огонь экрана

И фильм – пустой, никчёмный бред,

И в сердце плачущая рана

О той, кого со мною нет.

Но, если опустить ресницы

И заглянуть в себя легко,

То некий свет, что сердцу снится,

Вдруг вспыхнет где-то высоко,

И каждое биенье сердца,

И дрожь полузакрытых век

Вдруг зазвучат свободным скерцо,

Которым полон краткий век,

И улыбнешься ты кому-то,

С кем в полумраке незнаком,

И боль промчится, как минута

Меж первым и вторым звонком.

Сказка осеннего вечера

Осенний день. Ложится жёлтый лист

На подоконник. Ты, ещё мальчишка,

Наивен, прост, безропотен и чист,

Весь углубился в чтенье старой книжки.

И ты читаешь, не смежая век,

И слышишь голос, кукле говорящий:

"Пиноккио, не плачь. Ты-человек.

Ты смертным стал. Теперь ты-настоящий".

Но за окном-темно. На старый город

Спустился сумрак, сонный, голубой.

Игрушки из угла печальным взором

Прощаются с взрослеющим тобой...

Прошли года. Опять настала осень.

И ты один. Ни близких, ни родных.

И та, ради которой ты все бросил,

Ушла, ушла... Разлуки вечен миг...

И ты бредёшь, жуёшь зубами снег,

И шепчет ветер, средь ветвей свистящий:

"Пиноккио, не плачь. Ты-человек.

Ты смертным стал. Теперь ты – настоящий".

* * *

Этот тоненький след на весеннем снегу

Я годами забыть не могу, не могу.

Ты ушла и оставила след, как печать,

На снегу, на душе, что устала звучать.

И твой след в моей жизни остался навек,

И вовек не растает предутренний снег.

Я его в своей памяти уберегу...

Умереть я могу, а забыть – не могу.

* * *

...А сердце – словно комната, в которой

Когда-то жило счастье – но ушло.

Я в ней один. И я ещё нескоро

Верну жилищу прежнее тепло.

Так принято у женщин в этом мире -

Уйти, не объясняя всех причин...

Сквозняк гуляет по моей квартире,

Ведь без него я в ней – совсем один.

Не знаю ни тревоги, ни покоя,

Одну тупую, сонную тоску.

И, коль любви сегодня нет со мною,

Стихи я посвящаю – сквозняку...

Вечный разговор

– Ты не будешь моей никогда.

Пусть сияет ночная звезда,

Пусть во мраке мерцает луна,

Пусть судьба мне до края видна.

– Ты не будешь моим – ну и что ж?

Слово ты не вонзишь, словно нож,

В сердце, что ожидает любви,

Вечно помня признанья твои.

– Мы не будем счастливой семьей.

Пусть другие идут за звездой,

Пусть другие на ясли глядят,

Превращая свой морок в наш лад.

...Так – века, и века, и века.

Цель, как прежде, от нас далека,

И над миром горит небосвод,

И комета стремится вперёд.

Но одни лишь простые слова

Нас уносят за грань естества:

– Ты не будешь моей никогда,

Как волна, как луна, как звезда.

Прощание поэта

Прощай. Живи. Забудь меня, коль хочешь

Любить без слез, без слов, без вещих строк...

Душа дневная, ты боишься ночи,

А я – ночной. Мой путь земной жесток.

Спрячь в душу в счастье, как лицо, от взоров...

Забудь меня. Будь счастлива – хоть с ним.

Тоска пройдёт, печаль минует скоро,

Стихи мои развеются, как дым.

Он будет лучше, и добрей, и краше...

А я – уйду. Один пройду свой путь,

Один пойму суровость жизни нашей,

Один исчезну... Не грусти. Забудь.

А после – ты поймёшь, что было рано

Тебе прощаться... На его груди

Ты сердце ощутишь сплошною раной -

И не увидишь счастья впереди!

Простая красота, простые песни...

Они достойны, праздничны, легки.

Но иногда душа дрожит над бездной,

И манит душу власть скупой строки...

И ты прильнёшь к стихам моим суровым,

И ты прочтёшь в них всё, чем ты жила:

Удары сердца, пульс горячей крови -

И боль, что жажда жизни умерла...

И эти строки, горькие, живые,

Тебе его заменят – и меня...

Они – твои. Навеки. Я– стихия.

Удел твой – дым. А мой – мятеж огня.

Ненавидящая любовь

Не оскорбляй меня напрасной лаской

И нежностью не унижай меня;

Любовь твоя была лишь детской сказкой,

Как лампочка, дарила без огня

Холодный свет; но равнодушье это

Не в радость мне; прости меня. Прощай.

На сердце навсегда оставив мету,

Ни счастья, ни любви не обещай.

Моя любовь сильней любви твоё й,

А состязанье чувств всегда жестоко.

В покинутом любовь стократ сильней,

Чем в том, кто счастлив. Слава одиноким!

Твоя душа – в слезах, моя – в крови;

Ты не поймешь моей тоски могильной,

Но ненависть – всего лишь вид любви,

Любви, как смерть, мучительной и сильной.

Предсказание

Когда твоих волос коснётся седина,

Когда твоё лицо изрежут всё морщины,

Когда замкнёшься ты в своих печальных снах

И разум не поймёт твоей тоски причину, -

Когда ты понесёшь себя, как будто бремя,

Когда ты от судьбы пребудешь далека,

А венах будет течь все медленнее время,

А на пути его плотиною – тоска, -

Когда твоя душа тебе придавит плечи,

Когда руками ты виденья будешь прясть,

Когда сама с собой начнёшь вести ты речи, -

В твоей крови моя заледенеет страсть.

Тогда увидишь ты, как небосвод смеётся

Бессильной пустотой ввалившегося рта, -

Как кровь реки сквозь лёд, сквозь скорбь любовь пробьётся:

Ты вспомнишь про меня. Ты скажешь: "Это так.

Да, он меня любил. Дарил мне лучик света.

Да, я ждала всю жизнь не света, а тепла.

Да, жизнь прошла легко – я слепотой согрета.

Но смерть тем тяжелей, чем легче жизнь была.

Пусть пролетела жизнь, как пролетают птицы,

Пусть было счастье в ней, пусть в ней была беда,

Пусть слышу я уже, как надо мной струится

То белая вода, то чёрная вода, -

Но каждый день его я вспоминаю снова,

И каждый день я пью стихов его настой,

И каждая строка в стихах его суровых

Так сладостно горька моею красотой -

Былою красотой... Она уж не вернется.

Она лишь промелькнет на миг в его строках -

И в чёрный океан опустится, как солнце,

И в пропасть упадёт, как горная река.

Любовь! Разлука! Смерть! Смешная, злая сказка!

Родись – женись – умри – и больше ничего!

Грех для души – как для ослепших глаз повязка:

Не стану зрячей я ни с ним, ни без него!

Но смерть освободит меня от приговора,

Как жизнь бы не смогла освободить, и вновь -

Взгляну я на него его бессмертным взором,

Ведь у него в крови течёт моя любовь!"

Ты будешь звать меня. Искать. Но бесполезно.

Рванешься вверх. Падёшь... И смерть, как жизнь – пуста.

На все твои слова ответит небо – бездна

Ввалившегося старческого рта.

* * *

Спала Земля в тиши. В кофейной влаге неба

Неслышно растворен был сахар белых звёзд.

Я вышел от тебя. Как было все нелепо -

Любовь, разлука, боль! Как этот мир непрост!

С высоких тополей летели капли влаги

В лицо, в лицо, в лицо... Я шёл сквозь мрак, сквозь ночь...

А ты звала вдали. Рыдала... Нет отваги

В душе, в любви моей, и нечем нам помочь.

Я шёл – куда, зачем? Во мраке, меж деревьев,

По лужам, под напев дремотного дождя

Спешил я прочь... И мир, огромный, чистый, древний,

Околдовал меня, от взоров уходя.

Прочь. В пустоту. Во мрак... В лицо мне били ветки,

Шуршала под ногой опавшая листва...

За что мне это все? Судьбы – за что – отметка?

Зачем в моей любви нет света волшебства?

И как преодолеть мне крови окаянство?

Как просто полюбить, без этих глупых драм?...

Как бумеранг, любовь летела сквозь пространство,

Чтоб возвратиться вновь, чтоб возвратиться к нам.

* * *

Утрёшь лицо, платок легко набросишь

На голову – и выйдешь прочь, во тьму...

Ты не рыдаешь, нет. Не лжешь. Не просишь.

Не изменяешь мужу своему.

Кто б ни был муж, кто б ни была она,

Ты не разрушишь связи душ и судеб...

А улица перед тобой темна,

И ты вздыхаешь: "Пусть их Бог рассудит..."

Темна, горька, изменчива судьба,

А он болеет красотой, как гриппом...

Болезнь пройдет – увидит он себя

В твоих глазах – и бросится со всхлипом

К твоим ногам... Не плачь. Есть общий путь

Для всех сердец, не знающих покоя.

...И только ветер бьется, бьется в грудь,

Туда, где плачет сердце молодое...

* * *

Всё было так привычно,

Как может быть лишь раз:

Весна, закат обычный

И взор печальных глаз,

И ветер, вешний, зыбкий,

И травы на пути,

И слезы сквозь улыбку,

И робкое: "Прости..."

И новым светом тихим

Ты вся озарена:

В глазах – заката блики,

В душе – печаль без дна,

И в новом свете тихом

Все предстает иным:

Окно, из дома выход,

Над полем сизый дым...

А я теперь в разлуке

Кричу, кричу, кричу,

Заламываю руки,

Судьбу сломать хочу.

Губами, без запинки,

Как я могу еще,

Хотел я снять слезинки

С твоих горячих щек...

А что сейчас осталось

От тех весенних дней?

Лишь где-то в сердце – жалость

К слепой судьбе твоё й,

Лишь свет весны бездонный,

Луч взора твоё го,

Лишь вкус слезы соленый

И больше – ничего...

* * *

Мы расстались. Расстались. Навек.

Я не знаю: жила ли ты? Долго?

...Вновь летит на дворы первый снег,

Вновь разбита судьба на осколки...

На любом повороте судьбы

Вспомню вновь эти взоры и речи,

Это сердце в усилье борьбы,

Этот взгляд, эти губы и плечи.

Сколько раз, Боже, сколько же раз

Это мне вспоминать ещё надо,

Чтобы вжиться в тоску серых глаз

И в осенний огонь листопада?!

Сколько раз надо с сердца сдирать

Эту память, и горечь, и совесть,

Чтобы так заслужить благодать -

Жить, весь век о тебе беспокоясь?

Ты застыла на том рубеже,

Где круг жизни сомкнулся на шее...

...Окуну в снег лицо, чтоб душе

От ожога чуть стало теплее...

Отрывок

...Я помню это: ночь и небо в звёздах,

Котенком задремавший чуткий воздух,

Касанья губ, волос, и щек, и рук,

И медленных признаний робкий звук...

Теперь – не знаю, где ты и откуда

Пришла ко мне, но верю: это – чудо,

И за любовь и преданнность твою

Легко своё бессмертье отдаю...

С тех пор я умирал в бою и в поле

Десятки раз – но явственно, до боли,

Запомнил на губах я привкус слёз

И медное сияние волос...

И где-то в небе, над моей судьбою,

Идешь ты молча, лёгкою стопою,

И смотришь сквозь меня – туда, туда,

Где до сих пор горит твоя звезда...

И только ветер, только ветер, ветер

Доносит весть, что ты была на свете,

Доносит часть твоей живой души

В ночной тиши, в молитвенной тиши...

* * *

Дорожка меж домами

Травою заросла,

А в небесах над нами

Звезда – ярка, светла.

Закончилась тропинка,

И в доме свет зажжён,

И на губах росинкой

Дрожит вчерашний сон.

Дождь пахнет земляникой.

Смерть пахнет бытиём.

И я стерплю без крика

Весть: нам не быть вдвоём.

Ты – кто? Мечта, виденье,

Движенье ветерка,

И легче лёгкой тени

Была твоя рука,

И легче лёгкой тени

Была любовь твоя...

Но я гляжу в смятенье

На царство бытия:

Живые так не ходят,

Не любят, не поют...

Наперекор природе

С тобой сошлись мы тут.

И мне дано до срока

Любить бесплотный дух...

Но за мостом далеким

Кричит, кричит петух,

И над землёй, тоскуя

О счастье прошлых лет,

Прощальным поцелуем

Кровоточит рассвет...

* * *

Я в этом сам, возможно, виноват.

Лишь я один. Дождь льётся, не смолкая,

Ночной прилив шумит, шумит без края,

И к стенам жмется дикий виноград.

В каких краях, среди каких дорог

Мы шли с тобою в тот последний вечер,

Что говорил тебе я?... Время лечит,

Но не спасет от будничных тревог...

Но времени, увы, не крикнешь: «Стоп!»

Воспоминанья в сером небе тонут,

И дождь свои холодные ладони

Кладёт на мой разгоряченный лоб.

* * *

– А ты помнишь ту осень со мной,

Клуб тумана печально-белёсый,

Запах листьев, пьяняще– земной,

И прощанье, и речи, и слёзы?

-Да, я помню. Я не позабыл

Полупризрачный вкус расставанья

И туман, что над лесом проплыл,

Растворяя ветвей очертанья.

– Неужели всё это прошло?

– Я не знаю, поверь мне, не знаю.

Снова снегом судьбу замело,

Снова звёзды снежинками тают.

...Всё прошло. Так уходит волна,

Так сменяют свет солнца потёмки.

Но доносятся сквозь времена

Лишь два голоса – тихий и громкий:

– Я любила тебя много лет.

– Я погиб, и пропал даже след.

– Я сто лет жду тебя на пути.

– Так не плачь. И прощай. И прости.

* * *

Мы расстались... Дома тихо спят,

И дорога шумит недалече...

Люди всё объяснят, всё простят,

Но от этого сердцу не легче...

Над домами плывёт сизый дым,

Дым прощальной обманчивой речи...

Это может случиться с любым,

Но от этого сердцу не легче...

Дождь стекает и капает с крыш

На лицо мне, на шею, на плечи...

Ты простишь меня, знаю, простишь,

Но от этого сердцу не легче...

Эту боль, этот ад, этот стыд -

Хоть когда-нибудь время излечит?!

Бог когда-то нас тоже простит,

Но от этого сердцу не легче.

Монолог влюбленной тени

С тобой не разлучусь я никогда:

Ни летом, ни зимой, ни днём, ни ночью,

Ни в миг, когда, горя, Полынь-звезда

В судьбе Земли навек поставит точку.

Я буду днём лежать у ног твоих,

Идти, коль ты идешь, лежать, коль ляжешь,

И не настанет никогда тот миг,

Когда тебе союз наш будет тяжек.

И ночью я чуть слышно обниму

Тебя и целый мир собой заполню...

Но станет горько сердцу моему,

Лишь о рассвете я печально вспомню.

И мы в осенний серый день пойдем

По тропке, зарастающей травою,

И ощутим, как быстро мы растем,

Растем, встаем над грешною Землею,

Когда огни светил не горячи,

Когда закат над миром догорает

И солнца заходящего лучи

Едва-едва природу освещают.

Чем ярче свет, тем злей и гуще тень.

Чем страсть сильнее, тем чёрнее злоба.

Мой главный враг– слепящее-яркий день,

Я таю днём, я днём у двери гроба.

А утром, позабыв, чем был, что ждал,

Пойму, когда растаю в ярком свете,

Что это я твоею тенью стал...

Я умер? Да? А я и не заметил...

Любовь после смерти

Всё кончено. Я умер. Я в могиле.

Ты не тоскуй напрасно обо мне;

К тебе вернусь я – в красоте и силе,

Что были прежде недоступны мне.

Я возвращаюсь – благодатным ливнем,

Осколком синевы средь мертвых туч;

Я возвращаюсь – светом солнца дивным,

Даря тебе надежды светлый луч;

Я – ветер, дух; пусть не достиг я рая,

Но я сроднился навсегда с тобою;

Со вдохами в тебя я проникаю

И, словно пленный воин после боя,

В тебе живу мгновенье, как в темнице,

В твоей груди и в сердце я живу,

Чтоб с выдохом опять на свет родиться...

Обрел я счастье жизни – наяву.

И мне теперь смешны ошибки наши,

Сомненья, споры, суета и тлен;

Я не ревную, если кто-то краше

Меня возьмёт тебя любовью в плен...

Став мертвецом лишь, стал я человеком,

Я лик обрёл, не ведая лица.

Порою надо умереть навеки,

Чтоб стать живым, живым – и до конца.

* * *

Любовь, любовь, любовь... Как мне понять её?

Как объяснить все радости и муки?

Иду на ежедневное Распятие,

Когда тебе распахиваю руки.

Любовь темна... Но в этом-благодать её,

Что не нужны ей праздничные краски.

Иду на ежедневное Распятие...

И каждой ночью ожидаю Пасхи.

Круг 3. Совесть

* * *

Когда все небеса свернулись,

Как молоко, как молоко,

Когда душа моя проснулась

От кущ небесных далеко,

Когда стихи, как капли пота,

Стекли с измученного лба,

– Спаси меня, моя работа,

Спаси, тяжелая судьба! -

Я повторял, как заклинанье,

Как наговор, как приговор,

И с грузом вечного страданья

Скрывался в сумерках, как вор.

Стерплю судьбы любую ломку,

Мне этой долею болеть...

Я за строку, как за соломку,

Хватаюсь, чтобы уцелеть!

* * *

Господи, какой простор

Предо мною Ты открыл,

Чтоб, направив в небо взор,

Я своих лишился сил.

Мир тяжел, уныл и пуст,

Небо серо и мертво.

Но зачем уходит грусть

Вдруг из сердца моего?

И никто не объяснит,

Почему душа жива