Текст книги "Иностранец на Мадейре"
Автор книги: Андрей Остальский
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]
Английские семьи играли особую роль в создании сахарной и винной промышленности и знаменитой мадерьянской вышивки, да и гостиничного бизнеса тоже. Когда-то десятки таких семей составляли обособленную и могущественную группу, особую касту в мадерьянском обществе, но вскоре после своего прихода к власти Альберту Жоао Жардим на них ополчился. Сегодня их можно пересчитать по пальцам. Блэнди, пожалуй, самая известная и влиятельная среди них. Последние из могикан.
А первым был Джон Блэнди. Выходец из обедневшей семьи крупных девонширских фермеров, он приплыл на Мадейру в 1808 году попытать коммерческого счастья, но не только. Он страдал от бесконечных простуд и инфекций и надеялся, что мадерьянский климат, о котором уже тогда ходили легенды, поможет ему поправить здоровье. Мадейра так ему понравилась, что вскоре он вызвал на остров своих братьев, вместе с которыми и основал торговую компанию. К моменту смерти Джона Блэнди в 1855 году компания эта вела торговые операции по всему миру – и в Европе, и в Америке, и в России.
В те времена великое множество молодых британцев пытались сделать состояние и в американских, и в азиатских колониях, и даже в совсем чужих далеких землях. И кое-кто из них добивался успеха, иногда – успеха фантасмагорического. Для этого требовались стальная воля и целеустремленность, бульдожье упорство, доходящее до самоотречения трудолюбие, умение преодолевать враждебность местных властей, ну и некоторое количество везения тоже было совершенно необходимым ингредиентом успеха.
Понятно, что полный набор таких качеств и факторов встречался не так уж часто. И чаще всего сделанное выдающимся предком состояние проматывалось наследниками на протяжении двух-трех поколений. А вот чтобы оно не только сохранялось в семье, но было многократно приумножено на протяжении 200 лет – это действительно случай практически уникальный. В каждым поколении семьи Блэнди находился кто-то, наделенный менеджерским талантом, умением обращаться с цифрами и считать деньги. В результате они умудрились пережить войны, эпидемии, финансовые кризисы, стихийные бедствия, да и внутрисемейные дрязги и даже жестокие драмы и конфликты. Преодолели все. И да, везло им здорово и не раз, как же без этого. Но время от времени появлялся на сцене кто-то, кто демонстрировал фантастическую интуицию, не боялся пойти против течения. Самый яркий пример: закупка Чарльзом Блэнди во второй половине XIX века огромной партии винтажной мадеры. В это время виноделие на острове пришло в упадок, виноградники погибли, производители и купцы разорялись один за другим, лихорадочно распродавая запасы вина. Дешевое совсем упало в цене, дорогие сорта еще как-то держались, но спрос на них тоже падал. Все продавали, а Чарльз Блэнди покупал. Наделал ради этого огромных долгов, так что казалось, что эти расходы невозможно будет окупить при жизни одного поколения. Некоторые держали его просто за сумасшедшего, родные дети от него отшатнулись, и он их за это лишил наследства… Но вскоре выяснилось, что благодаря этому «безумию» семья Блэнди оказалась в роли монополиста, единственного торговца, располагавшего дефицитным товаром, спрос на который после кризиса быстро рос. Цены на качественную мадеру, особенно в США, резко скакнули вверх. Расчет полностью оправдался. Некоторые считают: без Чарльза с его упрямством компания не сохранилась бы… Может, и имени Блэнди сегодня мы бы не знали, не помнили.
О чем он думал, принимая такое решение? Неужели это был только дар предвидения?
Крис принадлежит к седьмому поколению Блэнди, обосновавшихся на Мадейре в начале ХIХ века. И, кстати, он – крестник моего знакомца и нашего, можно сказать, семейного врача доктора Френсиса Зино – своего рода патриарха мадерьянских англичан.
По вековой железной семейной традиции Крис был в юном возрасте отправлен на историческую родину, учиться сначала в привилегированной частной школе, а затем и в университете. Правда, посещал он не Оксфорд и не Кембридж, а университет Ньюкасла, впрочем достаточно высоко котирующийся в современной Британии, изучал языки и историю. Помимо всего прочего перед ним стояла задача вспомнить португальский, к тому моменту уже почти забытый. (Я слышал, как он общается с местным персоналом: от мадерьянца не отличишь.) Нерушимое семейное правило требовало, чтобы после университета Крис еще как минимум четыре года проработал в других компаниях, прежде чем получить место одного из руководителей семейного бизнеса. Что и было выполнено: он стажировался сначала на севере континентальной Португалии, затем работал в гостиничном бизнесе в США. Но мысль остаться навсегда в Америке или даже на исторической родине в Англии не посещала его. Он всегда знал, что вернется на Мадейру продолжать дело семьи. Тем более что мадерьянская жизнь была ему мила. Чем? «Прежде всего, это особый образ жизни. Здесь человек может быть счастлив вне зависимости от своего материального положения. Неважно, что у тебя в кошельке. Все равно это все твое – этот фантастический климат, природные красоты, море, горы, спокойный, расслабленный темп жизни», – говорит он.
Я спросил Криса, что он думает о тех мадерьянцах, которые жалуются на некую «клаустрофобию» и бедность культурной жизни. «Кое-кто из моих друзей мечтает уехать отсюда», – сказал я. Крис закивал головой: он далеко не впервые слышит о таких настроениях. «У всего есть свои плюсы и минусы», – сказал он. С культурной жизнью действительно слабовато, но «мы сами в этом виноваты, можно было бы сделать гораздо больше для ее развития».
Я уцепился за это «мы». Кем он все-таки себя считает: англичанином, британцем или мадерьянцем?
«Я точно не англичанин, живущий на Мадейре. Нет, я принадлежу к этой особенной группе людей – британских мадерьянцев. Мой дом – здесь, в этом не может быть никаких сомнений», – говорит Крис.
Он подтвердил то, что я уже слышал от бывшего мэра Фуншала Мигеля де Альбукерка – идеально, если, живя на Мадейре, можешь достаточно часто летать на континент. У тех, кто такой возможности не имеет, может возникать ощущение неприятной изолированности.
Что же касается семейной фирмы, то мадера сегодня в ее бизнесе – не главное. Блэнди владеют гостиницами на острове и в континентальной Португалии, а также в Бразилии, занимаются страхованием морских перевозок и многим другим. Например, медийными проектами. Они, в частности, контролируют главную газету острова – «Диариу де Нотисиаш». И все же мадера – это фундамент, основа основ, она очень важна для морального самочувствия семьи, для ощущения преемственности. Ведь чем только не приходилось заниматься на протяжении семейной истории. Например, долгое время главным бизнесом была торговля углем. В другой период – морские перевозки. Но уголь и перевозки уходят, а уникальное вино мадера – остается. Пару лет назад Блэнди выкупили у партнеров – семьи Симингтон – большой пакет акций «Madeira Wine Company», и теперь она принадлежит им на 90 процентов.
Сегодня, говорит Крис, компания продает мадеру в 35 стран мира. В том числе и в Россию, там у нее сто процентов рынка, да рынок невелик – всего каких-нибудь пара тысяч литров в год. Но цены хороши (имеется в виду, что они для Блэнди хороши, а для потребителя – высоки). В целом же мировой объем продаж после кризисного падения удалось в последние два года существенно увеличить. Продается 90-100 тысяч ящиков («кейсов») в год. В каждом из них – 12 бутылок по 0,75 литра, то есть девять литров. Таким образом, на Россию приходятся жалкие десятые доли процента от мировых продаж.
А ведь когда-то наша страна была вторым потребителем мадеры в мире.
Крис Блэнди кивает: он в курсе, знаком с историей. Но нет, пока России нет в списке стратегически важных рынков, которые надо поддерживать в первую очередь. Да и если быть до конца откровенным, резко нарастить производство престижных сортов мадеры из белого винограда (а именно такие могли бы пользоваться большим спросом в России) компания пока не способна. Ведь белый виноград более капризен, требует большего ухода, больших инвестиций, чем красный. При этом и процесс производства мадеры из белого винограда, так называемый «кантейру», куда более длителен и деликатен. Тем не менее в стратегическом плане развития именно белым сортам отдается приоритет. Недавно Блэнди прикупили два крупных земельных участка, где собираются культивировать именно их. Но на сегодняшний день ситуация такова: примерно половина продаж компании – это мадера из красных сортов. Большая часть ее, мадера трехлетней выдержки, уходит во Францию и Германию, где ее высоко ценят в качестве кулинарного ингредиента. Но есть и более дорогие разновидности красной мадеры многолетней выдержки.
И тут наступает момент, когда Крису на долю секунды изменяет его полная невозмутимость, появляется след сильной эмоции на лице. «Но главный красный сорт, Тинту Негру, тоже дает отличное вино! Мы его доводим до высоких кондиций! – чуть громче обычного говорит он. – Особенно если речь идет о мадере 10-летней выдержки».
Второй раз мне удалось чуть-чуть сбить Криса, когда я задал ему вопрос, которого он не ожидал: «Представьте себе: к вам пришел гость из России, богатый, влиятельный, много чего пробовавший в этой жизни, которому не так легко угодить, но который почему-то понятия о мадере не имеет. Чем бы вы его угостили? Чем его можно заинтересовать и заинтриговать?»
Долю секунды поколебавшись, Крис дал свой политкорректный ответ. Но, увидев разочарование на моем лице, подумал секунду еще и сказал… но о том, какой вид мадеры посоветовал попробовать новичку генеральный директор «Madeira Wine Company», – в следующей главе.
Глава 15. Вино, ставшее островом
Призываю читателей: не верьте данайцам, не пейте мадеры, которую вам со всех сторон будут бесплатно предлагать в ресторанах, магазинах и даже супермаркетах. Вернее так: не начинайте своего знакомства с этим замечательным напитком с его самых дешевых, примитивных разновидностей. Проявите выдержку. И проверьте выдержку! Попросите показать вам бутылку, из которой вино налито в рюмки. Убедитесь, что это – как минимум 5-летняя мадера. Начните со сладкого варианта – sweet, rich или doce. Если вино вам придется по нраву, вы сможете начать постепенное восхождение от простого к сложному, от 5-летнего к 10, 15, а то и даже (если позволяет кошелек) винтажному 20-летнему. И может быть, от сладкого к более сухим разновидностям. Марка же вина, то есть название производителя, при этом не имеет особого значения. (Это потом, начав разбираться, вы определите свои предпочтения в соответствии с вашим индивидуальным вкусом.) А для начала – они все хороши, все придерживаются примерно одинаковых высоких стандартов, потому что есть могучая сила, гарантирующая качество.
По улице Виконта де Анадиа (Rua de Visconde de Anadia) не пройдешь, не заметив массивного трехэтажного здания под номером 44. Традиционно белые стены, но вокруг окон и массивных дверей – нарядная окантовка из серого камня. А уж каковы главные двери! Высоченные, чуть ли не в два человеческих роста, изготовленные из розового дерева, со стильными врезками из стекла и фигурными решеточками. Над парадным входом развеваются флаги Португалии и Мадейры. Окна первого этажа забраны уже другого рода решетками, не декоративными, а могучими. В общем, сразу ясно – какое-то супер-пупер официальное учреждение. В советские времена подумали бы: наверно, обком. Или, в крайнем случае, областное управление КГБ. Ну и почти угадали бы: это Институт вина. Очень серьезная, даже грозная инстанция.
Все правильно – что может быть важнее для Мадейры, чем мадера? Разве что туризм…
У Института вина есть и еще одно большое и красивое здание неподалеку, с яично-желтыми стенами, затейливыми башенками и прочими архитектурными излишествами. Но это как раз на потребу туристам. Там во дворе стоят гигантские бочки – увеличенные в несколько раз по сравнению с реальными моделями винной тары. Ну и все остальное – тоже в жанре художественного преувеличения и рекламы.
Помещение для института выбрано не случайно. Этот дом построил в начале XIX века богатейший виноторговец того времени и по совместительству – британский консул Генри Вейч. Он прожил здесь несколько лет, содержал здесь же богатый винный погреб. Это был человек, оставивший глубокий след в истории острова. Никогда не учившись на архитектора, он лично спроектировал несколько важных зданий, в том числе – англиканской церкви Святой Троицы, в которой службы идут до сих пор. Ну и, кроме того, молва приписывает ему многочисленных светловолосых потомков, разбросанных по городам и весям Мадейры. Если верить молве, британский консул и негоциант был крайне любвеобилен. Среди прочего Генри Вейч прославился тем, что посетил Наполеона на борту корабля «Нортумберленд» в августе 1815 года. Дважды поверженного императора везли в ссылку на остров Святой Елены. Но Вейч решил оказать некоторые почести знаменитому пленнику, причем зашел в этом слишком далеко и вызвал скандал, поскольку именовал его «Ваше Величество». Кроме того, он подарил Бонапарту бочонок отменнейшей мадеры 1792 года. Но врачи категорически запретили Наполеону пить, а потому бочонок остался нераспечатанным, мало того, его продали. Вино вернулось на Мадейру, его разлили по бутылкам, которые образовали легендарный лот «Битва при Ватерлоо». От него и до сих пор сохранилось несколько бутылок в частных коллекциях, они фактически бесценны… В январе 1950 года такую бутылку получил в подарок Уинстон Черчилль, проводивший на Мадейре короткий отпуск. В самой дорогой гостинице острова – «Ридз» – бывший премьер-министр принимал гостей, которым лично, не доверяя столь ответственного дела прислуге, разливал содержимое драгоценной бутылки по небольшим рюмочкам. «Вы отдаете себе отчет, что, когда делали это вино, Мария Антуанетта была еще жива?» – приговаривал он.
Визит Черчилля на остров вошел в историю, и каждому туристу, посещающему Камара-де-Лобуш, непременно расскажут, что легендарный британский политик рисовал здесь акварельные пейзажи. Короткое пребывание Черчилля на острове стало важным эпизодом в бестселлере Роберта Годдарда «Прошлая забота». В этом историческом триллере на Мадейре завязывается головоломный сюжет, открываются зловещие тайны… Фигурирует там и бутылка мадеры 1792 года, причем она играет в сюжете роковую роль… В другом современном романе «Танго на Мадейре» английского писателя Джима Уильямса описываются быт и жуткие интриги в среде владельцев винодельческих компаний. Мадеру в романе пьют все, от Агаты Кристи до Бернарда Шоу. Дело происходит в начале 20-х годов прошлого века и, если верить автору, в тот момент виноделие пришло в глубочайший упадок, простакам всучивали бог знает какую бурду под видом главного напитка.
Такому печальному состоянию дел было несколько причин: остров не оправился еще от нашествия жуткого вредителя филоксеры (особый подвид тли), к тому же Первая мировая война создала большие проблемы для морской торговли, остановила туризм. А потом почти одновременно закрылись сразу два важнейших рынка сбыта: Россия – по причине революции, гражданской войны и строительства социализма, при котором столь буржуазное вино было сочтено излишеством, и США – по причине введения сухого закона. В истории были и другие проблемные периоды, когда виноградники приходили в упадок, а алчные и бессовестные торговцы продавали под маркой мадеры дешевое крепленое вино – судя по описаниям современников, нечто вроде портвейна «Три семерки» советских времен.
Кстати, на протяжении веков само название вина в России употреблялось безграмотно. Начать с того, что его исказили – причем произошло это уже очень давно. Подчиняясь нормам русского простонародного произношения, из этого слова, повторяющего точь-в-точь название самого острова, выбросили букву «й» – и появилось слово «мадера». При Петре Первом работягам выдавали по сто грамм «царской мадеры» – так именовалась сивуха самого низкого пошиба. Правда, при дворе-то пили настоящее португальское вино… В 1787 году был подписан «договор о дружбе, навигации и торговле между Россией и Португалией». Легендарный купец Петр Елисеев провел в 1821 году на острове несколько месяцев, изучая производство и хранение мадеры. Его, прежде всего, стараниями Россия быстро стала крупным покупателем этого вина. Оно появляется и на страницах русской классической литературы. У Гоголя в «Мертвых душах» Ноздрев велит «принести бутылку мадеры, лучше которой не пивал сам фельдмаршал». А Пушкин писал: «Погреб мой гостеприимный рад мадере золотой». Последнюю цитату сделали подзаголовком своей интересной книги об острове, его вине в русской истории и культуре супруги Мильязеш, Жузе и Сийри. В России мадера была крайне популярна и среди аристократии и купечества. В начале ХХ века Григорий Распутин, по свидетельству очевидцев, питал особую слабость к этому напитку и иногда пил его целыми тазами (!). Впрочем, фальшивомонетчики, нет, извините, фальшивомадерщики тоже не дремали. И не только в России, но и за ее пределами успешно продавалась, принося немалые барыши, продукция завода Зызыкиных из города Кашина Тверской губернии. Ловко, говорят, получалось…
Одно время Россия была одним из главных потребителей и настоящей мадеры в мире – наряду с США, в истории которых это вино играло совершенно особую роль. К нему был неравнодушен Томас Джефферсон. Первый президент Джордж Вашингтон ежедневно выпивал за обедом пинту мадеры, любили ее и другие отцы-основатели США, именно она была налита в бокалы, когда они обмывали Декларацию независимости.
Появились клубы фанатов этого вина, в которых считалось круто и престижно состоять. Современники описывали такой обычай: восемь джентльменов (никаких дам, разумеется!) усаживаются вокруг овального стола и передают друг другу, непременно по часовой стрелке, графинчики с мадерой. Сначала разливается сухой серсиал, потом – полусухая мадера, затем полусладкая и наконец – высшая точка! – сладкая роскошная мальвазия. Закуска скромная – орехи и фрукты, в крайнем случае бисквиты какие-нибудь. Джентльмены курили сигары и беседовали. Считалось: отлично проведенный вечер. В городе Саванна (штат Джорджия) клуб поклонников мадеры сохранился до наших дней.
В последнее время в большую моду вошла винтажная мадера. Стало быть, цены резко пошли вверх. Двенадцать лет назад бутылку «Barbeito Terrantez» 1795 года можно было купить за каких-нибудь 800 долларов, сегодня же это вино оценивается в пять раз дороже. В 2009-м мадера схожего сорта, но значительно более позднего, 1846 года – «Borges Terrantez», продавалась за 895 долларов, сегодня о такой цене можно только мечтать. Знатоки с ностальгией вспоминают Нью-йоркский аукцион 2007 года, на котором цены были в несколько раз ниже, чем в наши дни. Тогда же ушла с молотка и самая крупная коллекция винтажной мадеры в истории – некий инвестор купил ее за два миллиона триста тысяч долларов. Сегодня он может перепродать ее с огромной прибылью.
Самыми ценными в той достославной коллекции были бутылки периода первого расцвета – XVIII века. Самая древняя из них относилась к 1749 году.
Мадера уникальна еще и тем (по крайней мере, дорогие сорта), что не теряет своих качеств от длительного хранения. В 1840 году у американских берегов в районе штата Джорджия утонул корабль с бочками мадеры на борту. Когда их подняли на поверхность 140 лет спустя, то оказалось, что вино нисколько не пострадало от столь длительного пребывания на морском дне. Кстати, в отличие от сухих вин и шампанского разлитую в бутылки винтажную мадеру рекомендуется хранить в вертикальном положении, «головой» вверх. При этом надо следить за тем, чтобы в помещении не было ни слишком влажно, ни слишком сухо… Дело не в вине, оно-то почти неистребимо, проблема в пробке, которая подвержена изменениям после многолетнего хранения. Но даже в открытом виде вино в бутылке держит вкусовые качества и аромат год и дольше. Перед употреблением рекомендуется его слегка охладить. «Освежить», как говорят профессионалы. Лучше всего – подержать несколько часов в ведерке со льдом. А в крайнем случае можно воспользоваться и холодильником.
Честно говоря, я поразился, узнав, кто лидирует в потреблении мадеры в сегодняшнем мире. На первом месте, с огромным отрывом – кто бы вы думали? Франция! Почему именно эта винодельческая страна, сама умеющая производить неплохие крепленые вина, покупает так много мадеры, я не мог понять. Ну и вообще, уж кто знает толк и в виноделии, и в винопитии, так это, конечно, французы. Их любовь к мадере – лучшая реклама, думал я. Думал, пока мне не объяснили: французы закупают в основном самую дешевую, ширпотребную мадеру, и идет она у них на кулинарные цели. Но, с другой стороны, французы крайне серьезно относятся к приготовлению пищи и к выбору ингредиентов для нее. И приверженность мадере пусть хотя бы в качестве составляющей знаменитых соусов – все равно комплимент.
На втором месте после Франции следует сама Мадейра, то есть, понятное дело, в основном это высокое место обеспечивают туристы и отдыхающие. И это уже давняя традиция. В середине XIX века русские моряки не покидали остров без нескольких бутылок, а то и бочонка мадеры. «Испокон веков на флоте велось, что каждый офицер, побывавший на острове Мадейра, привозил запас этого чудного вина прямо с острова», – писал русский военно-морской историк Гаральд Граф в своей книге «Императорский Балтийский флот между двумя войнами 1906–1914» (цитируется по «Мадейра, погреб мой гостеприимный…»). И сегодня вряд ли найдется на багажной ленте в зале отлетов фуншальского аэропорта чемодан, в котором не будет бутылочки, а то и нескольких… Впрочем, теперь есть возможность купить вино с бесплатной доставкой его в аэропорт, в зону duty-free, уже за секьюрити, то есть в этом случае вы сможете взять бутылку в ручную кладь на борт самолета. Но главное: в отличие от прежних времен теперь каждый, купивший вино на острове, может не сомневаться в его качестве, точно соответствующем написанному на этикетке.
Для того чтобы надежно защитить репутацию острова и его самого знаменитого напитка, чтобы потребитель мог точно знать, чтó именно он покупает, и существует Институт вина, созданный в 1979 году. Его сотрудница Ноэлия Палма рассказала мне, что это государственное учреждение с серьезными полномочиями и правами, строго следящее за неукоснительным соблюдением высоких, научно обоснованных стандартов при изготовлении, хранении и сбыте мадеры. «Мы не только контролируем качество и, если нужно, наказываем штрафами, но и учим, помогаем с ноу-хау, как решать возникающие проблемы с посадкой виноградников, защитой их от вредителей, как оптимально организовывать сбор урожая. К тому же компании обязаны по закону держать нас в курсе происходящего – сколько, к примеру, они предполагают собрать винограда. У нас под контролем – около тысячи хозяйств и 200 виноделен», – говорит дона Палма.
Четыре главных сорта белого винограда, растущие на склонах мадерьянских холмов (в порядке увеличения сладости): серсиал, верделью, боал и мальвазия, она же мальмзи, так ее почему-то прозвали в свое время англичане. Названия разновидностей благородной мадеры соответствуют этим сортам. Сухой Sercial я лично сумел понять только в форме коктейля – со льдом, свежей мятой и достаточно большим количеством воды. В жару – потрясающий напиток. Но есть, конечно, люди, умеющие получать высокое наслаждение от этого сорта и в чистом виде. (Я с изумлением узнал, что в России спрос на него растет – во дают соотечественники!) Насмешники прозвали серсиал за высокую кислотность «душителем собак» («esgana cão»). Я же пока остановился где-то между полусладким боалем и полусухим верделью, хотя нет-нет, а проявляю слабость, впаду в прежнюю ересь – преклонение перед все той же мальвазией…
Помимо перечисленных сортов есть и другие, в том числе замечательные, редкие разновидности, например Bastardo и Terrantez (террантеш – моя последняя любовь, но о ней речь впереди). Но при этом больше половины поступающей на рынок мадеры производится из куда более простенького и неприхотливого красного винограда. Этот сорт называется очень забавно: «тинта негра» (Tinta negra), то есть «черные чернила». Именно его производное вы и получите в ходе бесплатной дегустации на каждом углу. Однако Институт вина строго следит за тем, чтобы и этот ширпотреб соответствовал определенным минимальным стандартам. Например, чтобы даже самая ординарная мадера правильно ферментировалась, стабилизировалась, окислялась и выдерживалась в бочонках не менее трех лет.
Да и генеральный директор «Madeira Wine Company» Крис Блэнди, с которым мне удалось подробно побеседовать на эту тему, попытался развеять мое предубеждение против «красных чернил». «Это хороший виноград, и при правильной системе переработки и достаточно длительной выдержке из него получается прекрасное вино», настаивает он. Но признает – стратегия его компании делает особый акцент на пополнении белых благородных сортов. В конце концов, что ни говори, а состоятельные поклонники мадеры, в том числе и в России, именно эти сорта ставят выше всего.
У каждого сорта на Мадейре – свой ареал, оптимально подобранный методом проб и ошибок за столетия виноделия. Например, серсиал, когда-то якобы завезенный сюда из долины Рейна, произрастает на высоте 300–400 метров на северной стороне острова, в районе Порту-Мониш, и высоко на южной – в Эштрейту-де-камара-де-Лобуш. Родиной полусладкого боала считается Бургундия, он, а также полусухой верделью теперь «живут» пониже и южнее. Нежная мальвазия между тем ведет свой род от лозы, привезенной в седые века с другого острова – Крита, где ее называли кандиа – по месту рождения. «В общем-то, если называть вещи своими именами, мальвазия и есть исконная, истинная мадера, все остальные сорта – это производные», – говорит главный мастер винного производства «Madeira Wine Company» Франсишку де Альбукерк. На Мадейре мальвазию выращивают на высоте до 200 метров на южной стороне, в основном в районах Жардим-ду-Мар и Сао Жорже. В любом случае стоит полюбоваться и подивиться на мадерьянские виноградники. Террасное земледелие – это все-таки нечто особенное! На этих узких, отвоеванных у горы кусочках земли, часто с нанесенной сюда из низин почвой, с системой искусственного орошения… Сколько же терпения и кропотливого труда требуется для того, чтобы вырастить каждую лозу, каждую виноградинку. Если бы не самоотверженность поколений крестьян, их готовность каторжно трудиться за гроши, мадеры не существовало бы вообще или она стоила бы в разы дороже.
Давайте на этом остановимся, не будем погружаться слишком глубоко в виноградные дебри, в нюансы полного или неполного соответствия разных видов мадеры сортам винограда или в то, почему мальвазия в разные времена значила разное, а мадерьянская разновидность этого сорта разительно отличается от растущего в Италии тезки. Тем, кто хочет максимально глубоко разобраться в этой весьма запутанной истории, лучше почитать специальную литературу. Я же просто хотел бы, чтобы читатель для начала сосредоточился на главных видах мадеры. Итак, повторю четыре благородных белых сорта: «душитель собак» – серсиал, полусухой – верделью, полусладкий – боал и сладкая, но удивительным образом совсем не приторная мальвазия. Ну и беспородный «тинта негра», «черные чернила», который благодаря креплению и сахарным добавкам тоже может обретать разные ипостаси – сладкого, полусладкого, сухого и промежуточных разновидностей. Но, повторю, на мой взгляд, этот ширпотреб не достоин особого внимания, хотя и в «Madeira Wine Company», и в Институте вина, где меня так гостеприимно принимали, наверное, на эти слова обиделись бы. Ведь дона Палма рассказала мне, что 80–85 процентов продаж – это именно те самые беспородные «черные чернила». Если все меня послушаются и бросят их покупать, экономике Мадейры, да и компании семьи Блэнди будет нанесен немалый ущерб. Но, во-первых, по-русски не все, слава богу, читать умеют. Во-вторых, даже если прочтут, не послушаются: в конце концов, даже самая дешевая трехлетняя мадера все равно не хуже, а может быть, и лучше, многих популярных сортов портвейна и хереса. Так что народ пил ее, пьет и будет пить. А французы будут подливать ее в свои соусы. А в-третьих: Мадейра мне друг, но истина дороже.
Ну, право же, сходите в фирменный магазин «Блэндиз» (Blandy’s wine lodge) на главной улице Фуншала Авенида-да-Арриага или в «Оливейру» (Oliveira) на романтической Rua dos Ferreiros (той самой, где в доме под номером 156 находится самый большой книжный магазин Европы «Эсперанса»), или в другую крупную торговую точку, специализирующуюся на мадере. Не пожалейте денег, купите бутылку винтажной мальвазии урожая, например, 1990 года (продавец-консультант честно подскажет вам, какие годы особенно высоко котируются). Или любое винтажное вино 20-летней выдержки. Если продавец поймет, что вы всерьез интересуетесь не самыми дешевыми разновидностями, вам могут поднести маленькую рюмочку-наперсточек попробовать (в некоторых местах, впрочем, за дегустацию возьмут деньги). Задержите дыхание, закройте глаза, забудьте на секунду про мельтешение безумного века и не спеша, тремя крошечными глотками вберите в себя это волшебство… Не сомневаюсь, захотите купить бутылку, которая обойдется вам всего в тридцать пять – сорок евро. Совсем недорого за такое чудо. Но не надо верить мне на слово, обязательно предварительно попробуйте. Людей, которым активно не понравился бы этот напиток, я не встречал, но слышал, что они есть. Имеют полное право не любить мальвазию. Убедитесь, что вы не один из них. Большинство же приходит от него в восторг – в разной степени, конечно. Но не обязательно уподобляться Джорджу, герцогу Кларенсу. Ему предложили самому выбрать способ казни, к которой он был приговорен за измену брату – английскому королю в 1478 году. И вот он якобы выбрал – быть утопленным в бочонке мальвазии. Какая сладкая смерть… Ну и коммерческий отдел «Madeira Wine Company», не будь дураками, придумал, как использовать этот печальный исторический факт. Компания продает одну из своих вполне приличных, но, скажем прямо, невыдающихся марок мадеры под брэндом «Герцог Кларенс». И что бы вы думали? Это один из самых коммерчески успешных продуктов компании: продается великолепно, особенно в Британии. Разве может британское сердце устоять против такого названия?…
