Текст книги "Инструктор. Снова в деле"
Автор книги: Андрей Воронин
Жанр:
Прочие детективы
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 5 страниц)
Мячиков долго не брал трубку, так что Чуб ухмыльнулся, мысленно представляя себе картину происходящего там действа и дряблое, рыхлое, как тесто, тело своего шефа, который, казалось, так бы и расплылся, если бы не рубашка, брюки и пиджак, придававшие ему хоть какую-то форму. Но вопреки догадкам Чуба, собравшегося класть трубку, Мячиков все-таки ответил каким-то взбудораженным и нервным голосом, что частично могло подтвердить недавние размышления Чуба.
– Григорий Константинович, извините, что так поздно.
– Рано еще, Женя! Мог бы на три часа позже звонить, чтобы наверняка не разбудить, – с сарказмом произнес Мячиков, и по его голосу было нетрудно понять, что его отвлекли от очень важного занятия, что подтверждалось женским шепотом недалеко от трубки.
– Извините еще раз, Григорий Константинович, – не растерялся Чуб, привыкший сносить недовольство начальства, как легкий укол булавкой. – Но вы бы с меня три шкуры содрали, если бы я не позвонил вам сегодня.
– А если то, что ты мне сейчас скажешь, – полная мура, то я сдеру с тебя четыре шкуры и отправлю в бессрочный отпуск! Ты меня хорошо понял?
– Понял, понял, Григорий Константинович. Сам заявление об уходе напишу, если информация не стоит того, – ответил Чуб и почувствовал какую-то брезгливость. У него всякий раз возникало такое чувство, когда приходилось вот так терпеливо, ради перспективы сносить все недостатки характера шефа.
– Ну, выкладывай. У тебя пять минут и ни минутой больше.
– Григорий Константинович, это не телефонный разговор. Очень важная тема.
– Ну наглец ты, Женя, ой наглец. Ты меня разбудил и еще из дому вытащить хочешь?
– Григорий Константинович, кто вас вытаскивать собирается?! Я уже возле вашего подъезда!
– Чуб, Чуб, гильотина по тебе плачет! Давно уволил бы тебя, гада, но, пока работаешь за троих, совести не хватает. Учти, сбавишь обороты – я тебе сегодняшний звонок припомню. Ты меня понял?
– Понял, понял, Григорий Константинович, – с корпоративным подобострастием отвечал Чуб, чувствуя неистребимое желание при встрече со своим шефом поддать ему с колена под дых за такие любезности в свой адрес.
– Поднимайся тогда, раз сам напросился, – без особого удовольствия прохрипел Мячиков и закричал: – И быстро чтоб. Я долго рассиживаться с тобой не собираюсь!
«Я бы и не рассиживался с тобой, жирная сволочь, – думал Чуб, представляя директорскую тушу в халате. – Только карьера обязывает. Дайте мне волю, завтра тебя, урод, первым же в службу занятости отправил бы».
Лишний раз для пущего спокойствия проверив, поставил ли машину на сигнализацию, Чуб зашел в ярко освещенный подъезд, где все было оформлено в лучших традициях московской буржуазии.
Едва заметно кивнул консьержу и отрывисто отчитался:
– Я к Мячикову.
Чуб считал ниже своего достоинства размениваться на любезности и быть джентльменом в глазах обслуживающего персонала. «Им деньги платят, в том числе и за мое хамство, – любил повторять Чуб, словно требовалось кого-то убеждать в безукоризненной верности своих взглядов. – Пусть и терпят».
Вышел из лифта на восьмом этаже. Потоптавшись немного на месте, что объяснялось тем, что Чуб пришел к шефу домой впервые, он сбросил с себя эту оторопь и уверенно нажал кнопку звонка, перед этим поправив волосы и сделав туже галстук. Чувствовал себя без портфеля в руках как-то несолидно, для еще большей нелепости не хватало в правой руке торта, а в левой – разноцветных воздушных шариков.
Чуб думал, что дверь откроет сам шеф, но на пороге появилась его жена. Он уставился на нее с игривой бесцеремонностью, точно так же, как привык пронизывать наглым взглядом девиц за барной стойкой. Чуб подумал, что было бы неплохо совсем как школьник, с глупым видом дерзкого мальчишки дернуть за поясок ее халатика и тут же увлечь за собой в лифт. Благо собой она была недурна, не хуже тех красоток, что появлялись на обложках глянцевых журналов. Он так и не успел догадаться, разделяет она его энтузиазм или за ее интригующей улыбкой не кроется ничего многообещающего, как на заднем фоне в пестром махровом халате появился Мячиков. Чуб ухмыльнулся, подумав, что, предстань он перед своим шефом в таком виде, если бы тот как-нибудь решил заглянуть к нему в гости, он услышал бы в свой адрес множество «комплиментов», но, встречая шефа в таком виде, он не смел говорить что-либо подобное.
– Чего щеришься? – от взгляда мелких, бегающих глазок Мячикова не укрылась ухмылка Чуба, и он насупился. Следующий взгляд был брошен на жену. – А ты что стоишь? Не видишь – люди пришли. Поставь бутылку коньяка на стол.
– Извините еще раз, Григорий Константинович. Я и вправду поздно. Но есть важное дело.
– Дело, – хмыкнул Мячиков, закрывая за ним дверь. – Это у меня дела, а что у тебя может быть? Небось вляпался куда-то и помощь нужна? Знаю я, какие у тебя дела могут быть!
Он пошел в гостиную и говорил на ходу, подразумевая такой манерой общения, что Чуб должен послушно за ним следовать, словно домашний песик. Гостиная была просторная, с окнами, выходящими на проспект. Мячиков плюхнулся на кожаный диван, взглядом показывая Чубу подвинуть к небольшому круглому столику стул.
– Ну, – нетерпеливо поторопил Мячиков. – Выкладывай.
Чуб, вместо того чтобы говорить, оглянулся на дверной проем и, решительно мотнув головой, поднялся и притворил дверь. Уселся обратно и, мельком взглянув на наполненную рюмку, сказал:
– Извините, Григорий Константинович, я за рулем…
– За рулем не за рулем, раз жена принесла, значит, выпьем. Или ты гордый, что со мной выпить не хочешь?
Чуб не решился высказать свое истинное мнение о Мячикове и молча выпил коньяк.
– Тут есть проблемка небольшая, Григорий Константинович. Она пока небольшая. Я тут виделся с одним человечком…
– Ты короче давай, без вступления, – Мячиков никогда не мог удержаться от того, чтоб не показать свою власть даже дома.
– Короче, этот человечек хочет сунуть нос в дела нашей конторы. Его интересуют подробности, как это мы сплавляем новоделы по реставрационной стоимости. Он хочет все это дело разнюхать, а потом в газете накропать…
– Что за он? Кто такой? – Мячиков сразу насторожился. Взгляд перестал бегать и застыл на Чубе, проверяя его, словно детектор лжи.
– Журналистик один. Задание получил разоблачить империю лжи. Уже, кстати, немало нарыл, говорит, целый список объектов есть, которые мы как будто реставрировали, заручился поддержкой выселенных жильцов и в общем готов брать нас на абордаж. Я лохом прикинулся и говорю, что типа не владею темой, ты мне разъясни. – Чуб, зная Мячикова и его патологическую жадность, решил до конца перед ним не раскрываться, чтобы оставить десять штук себе.
– Ну, ну, а он что? Ты давай, Женя, внеси в разговор больше конкретики.
– Ничего. Говорит, что документы ему нужны, по которым мы все это дело делаем. Вот сейчас, говорит, его интересуют «Хамовники» и хочет, чтобы я раздобыл двойной пакет документов…
– Какой двойной пакет? Он что, с ума сошел?!
Мячиков старался сохранять самообладание, но наблюдательный Чуб заметил, как рука Григория Константиновича нервно теребит пояс халата. «Значит, и вправду что-то есть, – усмехнулся про себя Чуб, с подавленной неприязнью взглядывая на своего шефа. – Темнит просто сволочь, передо мною раскрыться не хочет, как будто я совсем зеленый и ничего не понимаю. Ясное дело, все сейчас с недвижимостью воду мутят. Берутся за реставрацию, счет выставляют приличный, мотивируя сложностью работ, а сами новодел клепают! А те бабки, что остаются бесхозными, по карманам распихивают».
– Чуб, он бредит. Этот журналист какой-то ненормальный. Какой пакет документов? Мы продаем квартиры, понимаешь!? Продаем квартиры! Мы не строим, Чуб! Чуб, ты слышишь? Мы не строим! Какое это на хрен имеет ко мне отношение?
– Как «какое»? Григорий Константинович, это же тень на репутацию нашей компании! Мы ж вроде как реализовываем проекты «Нового века». Его щемить начнут, и нами тогда займутся. Зачем нам нужна эта шумиха?
Мячиков весь напрягся, словно Чуб, потеряв всякую совесть, оскорбляет его.
– Да ты дурак, Чуб! Самый настоящий олень! Гад безрогий! Ты зачем ко мне с такой хренью пришел? Журналистик какой-то напугал! Репутацию испортит! Что ты бредишь? Какое мне до этого всего дело? Я что, по-твоему, бегать за ним должен и уговаривать? И за всеми, кто в газетах работает? Да пусть кропает свою разоблачительную статью!
Чуб растерялся, словно, поставив все деньги в русскую рулетку, с замиранием сердца следил, как шарик останавливается не на той цифре и с этого момента он может считать себя нищим. «Неужели фуфловая информация? – с растерянностью думал Чуб, глядя на побагровевшего шефа. – Или я чего-то не догоняю?»
Григорий Константинович тем временем орал как сумасшедший, выбрасывая все негодование, накопившееся за день, на примолкшего Чуба, застывшего с самым идиотским выражением лица, которое только может быть. Чуб и вправду не ожидал такого очевидного провала. Он рассчитывал, по меньшей мере, на скупую похвалу, вместо этого он был облит с ног до головы грязью.
– Да ты подонок, Чуб! Урод! Из-за такой лажи разбудил меня! Вытащил с постели, сволочь! Расстроил мне весь сон! Да с тебя не то что четыре шкуры драть надо, с тебя все десять лучше спустить. Чуб, слышишь? Я считаю до трех! Если ты не уберешься из моей квартиры за три секунды, тебе будет капец! Листья хочешь погрести на общественных работах или толчки драить? Хочешь – устрою?
Чуб, оглушенный его криком и перепуганный мыслью, что его карьере в «МосРиэлте» наверняка пришел конец, пятясь задом, как рак, ткнулся спиной в дверь и, не отводя глаз от лица разъяренного Мячикова, потянул ручку вниз. Он не сомневался, что наступил тот момент, когда его карьера висит на волоске, что одно неосторожное слово, возражение или замечание – и Мячиков не только уволит его, но еще запустит вдогонку бутылкой коньяка. Не помня себя от страха, Чуб выскочил в коридор, едва не сбив с ног жену Мячикова, и, судорожно открыв входную дверь, метнулся к спасительным лифтам. На улице он опомнился от страха, доведшего его до беспамятства, и, сев в машину, нервно стал курить сигарету за сигаретой, пытаясь успокоиться. В мрачных красках он рисовал себе начало следующей недели, когда Мячиков в любом случае накажет его за столь неожиданное вторжение из-за какой-то мелочовки. Чуб тщетно пытался найти причину, из-за которой Мячиков так разгневался, как гневался обычно на нерадивых сотрудников и никогда до этого момента на Чуба. Ему было обидно вдвойне: мало того что наорал, так еще и уравнял с другими, унизил и уничтожил.
Долго сидел Чуб в машине и все никак не мог успокоиться, раз за разом прокручивая в голове произошедшее, и только на пятой выкуренной подряд сигарете к нему вернулось самообладание. Мысли неожиданно метнулись совсем в другую сторону – от карьеры к деньгам, которые обещал ему за документы Охотников. Чуб был полностью уверен в том, что Охотников готов все продать, только бы найти деньги и купить эти документы. «Фанатик, – презрительно улыбнулся своему отражению в зеркале Чуб. – Больной человек. Думает, что накропает статейку, которая кардинальным образом изменит его жизнь». Нет, Чуб не из той породы, кто легко отказывается от денег при первой же трудности. У него всегда есть идеи, и он может найти выход из самого безвыходного положения, даже из такого, как сейчас. Пожалуй, с этими десятью штуками расставаться очень неприятно, особенно когда он нашел им достойное применение. Сегодня он решил поехать в клуб. А завтра заняться делом. Трудностей никаких не должно возникнуть.
От злости Чуб резко стартанул с места и стрелой вылетел на проспект, перед капотом едва успели поднять шлагбаум. На Кутузовском он уже поехал спокойнее, крепко сжимая руль и кому-то мстительно улыбаясь.
* * *
После ухода Чуба Мячиков, тяжело дыша, неподвижно сидел на диване, и взгляд его уперся в одну точку, он мог бы даже показаться неживым, если бы не его вздымавшееся брюхо. В гостиную вбежала обеспокоенная жена, решившая, что столь стремительный уход Чуба может возвещать о каких-то неприятностях для супруга. У нее в голове мелькнула страшная мысль, что Чуб – убийца, и потому, увидев мужа живым, она с облегчением бросилась к нему в объятия.
– Гриша, я уже испугалась, думала, что с тобой что-то случилось. Этот тип меня чуть не сшиб с ног.
Мячиков силился что-то ответить, но только тяжело дышал. От бурной вспышки гнева он словно обессилел на мгновенье. Руки безвольно лежали вдоль тела, он, грузный, нескладный, казалось, утонул в кожаном диване и на объятия жены откликнулся вяло.
– Что? Что? Гриша? – беспокойно спрашивала жена, заглядывая ему в глаза и стараясь предугадать каждое желание мужа. – Врача? Лекарство?
– Телефон дай мне, дура, – болезненным голосом попросил Мячиков. Когда в его руках очутилась трубка, он прибавил уже громче: – И дай мне стакан воды.
Жена метнулась из гостиной, как хорошо выдрессированная собака.
Мячиков продолжал смотреть перед собой и молча жевал губами, дожидаясь, когда ему принесут воды. Он не привык вести деловые разговоры в присутствии молодой супруги. «Баба есть баба», – считал Мячиков, с некоторым пренебрежением глядя на свою жену, которую он фактически приобрел за деньги. Тем не менее он привык к тому, что она за ним бегала, выполняла все его требования, терпеливо сносила прихоти его характера и выполняла такие трудновыполнимые действия с его весом, как подать трубку, налить стакан воды, поднести что-нибудь, завязать шнурки.
– Гриша, я тебе еще и лекарства принесла на всякий случай. Ты только не нервничай, хорошо? Ты так кричал, что я перепугалась…
– Ладно, иди спать, – милостиво разрешил Мячиков. – За меня не волнуйся. Я в полном порядке и скоро приду. Можешь идти.
Она обернулась еще раз в дверях, посмотрела на него с недоверием, словно заподозрила в обмане, и как будто хотела что-то добавить, но передумала, натолкнувшись на его холодный взгляд. Мячиков сделал два глотка холодной воды, сосчитал до десяти и, все еще ощущая бешеную пляску сердца, позвонил.
– Григорий Валерьевич, простите, ради бога, что так поздно звоню. Неотложное дело. Один журналюга собрался клеветать на «Новый век».
– Клеветать? – сонным голосом переспросил Лялькин. Звонок Мячикова вырвал его из крепкого сна, он еще пребывал в полудреме и не смог быстро сообразить, в чем же дело.
– Да, Григорий Валерьевич.
– Ну, если клевета, то ты разберись, Константиныч. Я не люблю такие дела до судебных дрязг доводить. Мне ни к чему портить репутацию холдинга и пиарить мелких сошек.
– Да, Григорий Валерьевич. Я уже принял кое-какие меры, – соврал Мячиков, желая зарекомендовать себя перед шефом как оперативного работника.
– Смотри мне, Константиныч! Решай вопрос аккуратно. Не так, как в прошлый раз. Если узнаешь что-нибудь серьезное, звони не откладывая. Хоть днем, хоть ночью.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
