Текст книги "Чип и Дейл"

Автор книги: Андрей Кивинов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц) [доступный отрывок для чтения: 1 страниц]

Андрей Кивинов
Чип и Дейл

***

– Просыпаемся. Петербург через сорок минут. Скоро санитарная зона, закрою туалеты. Чай, кофе… Просыпаемся, Петербург через сорок минут…

Казенно декламируя въевшуюся в нутро фразу, плохо выспавшийся проводник прокатился по вагону и исчез в своей каморке. Народ зашевелился, зевая, поднимался с полок и шел занимать очередь в туалет.

Чип разлепил глаза, поднес к ним циферблат стареньких часов и повернулся к стене. Поезд прибывал без опозданий, по расписанию.

«Лучше поспать лишних пол часа, а рожу мыть незачем, не на прием к губернатору еду и не на свидание, – решил он, натягивая на голову одеяло, – шесть утра по местному. Самый сон».

Но поспать, разумеется, не дали. Попутчики загалдели, принялись укладывать пожитки, заверещали бестолковые дети, запело радио. Но слезать с полки Чип не стал. Ему паковать нечего. В ногах лежал тощий рюкзак с шерстяным свитером, двумя банками консервов, пластиковой бутылкой воды, бритвенным станком и складным ножом, купленным на вокзале в Самаре. Поэтому он валялся, пока состав, вздрогнув и зашипев, не замер у платформы. Из вагона Чип выходил последним, предварительно осмотрев каждую плацкарту. Не забыл ли кто вещички впопыхах? Не повезло, кроме пустых бутылок, ничего не забыли.

Оказавшись на платформе, он двинулся не навстречу огромной вывеске «Санкт-Петербург», а в противоположную от вокзала сторону. Говорят, поезда дальнего следования приветствуют вокзальные менты. Выявляют террористов. Чип не террорист, но лишний раз сталкиваться с людьми в сером сейчас совершенно ни к чему. А то, что его может выудить из толпы зоркий ментовский глаз, он не сомневался. Видуха еще та, страшно в зеркало смотреть. Еще бы. Зона – не Сочинское побережье. Тормознут, станут расспрашивать, откуда, зачем, к кому? Документы? А из документов одна справка об освобождении, как у Шарапова из кино про «Черную кошку». (Пришлось проводнику стольник заслать, чтоб без паспорта в поезд посадил). Нет уж, не надо нам никаких расспросов.

Дойдя до края платформы, он огляделся, прочитал предупреждение о штрафе за хождения по путям, спрыгнул на эти самые пути и побежал к строениям депо, подскакивая на рельсах, словно кенгуру.

В Питере уже давно рассвело. Небо радовало безоблачностью, а воздух теплым градусом. «Хорошо, что сейчас лето», – подумал Чип, – зимой на морозе долго не погуляешь. И ночлег искать надо. А летом под каждым кустом перекантоваться можно».

Добежав до депо, он нашел узкую брешь между желтыми корпусами, нырнул в нее и через минуту оказался на улочке, выходивший на Лиговский проспект. Города Чип не знал, в Питере он оказался впервые, но это небольшая проблема. Язык доведет.

В первом попавшемся открытом подъезде справил под лестницей малую нужду (санитарная зона), поднялся на площадку, ножом вспорол банку консервов и позавтракал, заедая бычков в томате хлебом, свистнутым у проводника. Запил водой, набранной в поезде. Не ресторан на Невском, конечно, но и не жидкая пшенка на воде, подаваемая на завтрак в зоне.

Достал из потрепанной куртки старенький бумажник, купленный в юности с первой получки, пересчитал оставшиеся деньги. Две сотни с хвостиком. Не густо. Один раз пообедать в бистро. Но ничего, больше ему и не надо… Лишь бы на инструмент хватило.

Бросив под подоконник пустую банку, Чип вернулся на улицу и огляделся, прикидывая, в какую сторону лучше ломануться. Пожалуй, к вокзалу, а там спросить, как добраться до нужного ему места. Он перебежал Лиговский, и бодро зашагал вдоль витрин всевозможных магазинов и магазинчиков. Многие хозяева уже поднимали жалюзи со стекол. Цветастые мобильники, бутылки с дорогим алкоголем, модные костюмы, фотокамеры, парфюм дразнили глаз и вызывали аппетит, если можно применить данное слово. Вывески туристических фирм зазывали в курортные страны. Тощий юноша сунул ему на ходу черно-белый проспект, рекламирующий меховой магазин. «Ничего, через день, максимум два, у меня все это будет, – улыбнулся Чип, – и мобильники, и турпутевки, и меха».

Не удержался, купил за два червонца бутылку теплого пива в ларьке и тут же выпил ее из горлышка, усилив наслаждение сигареткой без фильтра. На пересечении Невского и Лиговского спросил у прохожего, как «дошкандыбать» до нужной ему улицы. Прохожий, переведя вопрос, вспомнил, что улица находится на Васильевском острове, доехать удобней на метро, всего две остановки, а дальше спросить.

Чип последовал совету, оставив еще восемь рублей в кассе станции. Выйдя на «Василеостровской», вновь разведал маршрут и бодро зашагал в указанном направлении. На минутку задержался возле приветливой афиши кинотеатра. «ТЕХАССКАЯ РЕЗНЯ БЕНЗОПИЛОЙ». Для ветеранов труда и участников войны в 10-00 благотворительный сеанс». «Хорошая у него бензопила, – подумал Чип, разглядывая доброго молодца на афише, – за день недельную норму леса навалит. Правда, без валенок и ушанки он коня бросит».

Адрес он помнил наизусть, необходимости сверяться со шпаргалками не было. Не прошло получаса, как он стоял во дворе нужного ему дома. Изучив таблички с номерами квартир, с трудом нашел подъезд. С трудом, потому что квартиры в доме располагались не по порядку, а хаотичным образом. Например, вторая квартира соседствовала с восемнадцатой, а за шестой шла двадцать вторая. Наверное, в Питере так принято. Здание было старым, видимо, дореволюционной постройки, с протертыми почти до основания ступенями лестниц, плесневелыми стенами и похоронным смрадом из подвала. Но Чипа совершенно не интересовало аварийное состояние – пусть хоть деревянный барак без крыши. Он тут не жить собрался. И не отдыхать. Он собирался здесь работать.

Квартира находилась на третьем этаже. Лифта не наблюдалось. Чип, мягко и беззвучно ступая, поднялся по лестнице. Не поднимать шума было, скорее привычкой, нежели необходимостью. Поэтому он обул не ботинки, а древние, но еще прочные кроссовки.

Планировка дома удачная. Всего по две квартиры на площадке. Меньше свидетелей. Жаль, что вообще не одна. Прежде, чем зайти на площадку, Чип на пару секунд замер, прислушиваясь. Тишина, если не считать утреннюю ругань, доносившуюся из квартиры на первом этаже. Вперед.

Черт! Дверь с заветным номером выглядела внушительно. Металл, обитый крашеными рейками. Широкоугольный глазок размером с пятирублевую монету. Видимо захватывает не только площадку, но и часть лестницы. Два массивных замка, причем нижний, врезной – гаражного типа. Такую дверцу можно отжать «фомичом», только при условии, что у нее слабый деревянный косяк. Но здесь косяк представлял собой массивную металлическую рамку, вмурованную в стену. Мало того, дверь открывалась наружу, и легкая пластмассовая ручка оторвется мгновенно, если за нее рвануть посильнее. Похоже, дверь устанавливал грамотный человек, имевший представление о способах взлома. Обидно. Чип рассчитывал на облегченный вариант. Еще обидней, что во всем подъезде это была единственная металлическая дверь. Все остальные – деревяшки, обитые оргалитом или дерматином.

Он присел на корточки и заглянул в скважину. Темнота. Приложил ухо, но ничего не услышал. Значит, дверь двойная. Или тройная. Да еще наверняка с сигнализацией. И с сиреной. Обложили, гады…

Не задерживаясь понапрасну на площадке, Чип поднялся на последний, шестой этаж и осмотрел дверь чердака, перед которым благоухали многочисленные кучки дерьма, прикрытые предвыборными листовками, валялись мятые пластиковые стаканчики и чернела груда ветоши, в которой, по всей видимости, ночевал какой-нибудь бездомный господин. Метла дворника сюда не заглядывала, но чья-то бдительная рука повесила на дверь навесной замок, сковырнуть который, впрочем, не составляло никакого труда. Но чердак в качестве пути отхода лучше использовать только в крайнем случае.

Теперь предстояло выбрать место, откуда можно понаблюдать за квартирой, чтобы выяснить, сколько людей дохнет там, и установить распорядок их дня. С этим возникали сложности, в подъезде не имелось никаких укромных закутков, пригодных для данной цели. Лестница, стены, да газовые трубы. Долго отсвечивать на пролете между площадками опасно, наверняка найдется осторожный жилец, обеспокоенный присутствием незнакомого субъекта подозрительной наружности. А наружность у Чипа колоритная, как с плаката «Их разыскивает милиция». Ладно б еще, он в смокинге тут торчал с букетом роз, тогда понятно. Влюбленный богатей караулит даму сердца, а та уклоняется от любви. Пусть торчит, никому не мешает.

Остается наблюдать со двора, правда хозяйку квартиры Чип видел только на старой фотографии, а фото, зачастую не всегда соответствует оригиналу. Не исключено, она живет одна. Либо уже не живет, продав или разменяв жилплощадь. А узнать это можно исключительно методом наблюдения. Интересоваться у соседей так же чревато, как присесть голой задницей на заминированный электрический стул. Еще глупее спрашивать в жилконторе.

Он покинул подъезд, перед этим заглянув в почтовый ящик и ничего, кроме рекламных буклетов там не обнаружив. Быстро пересек двор и остановился возле детской площадки, на которой пара собачников выгуливали своих питомцев. Дом по форме представлял собой букву «Г». В центре двора когда-то бил фонтан, но сейчас от него остался только куцый сосок со шлангом, приспособленный для мытья машин.

Чип присел на скамейку-качели, закурил. Обзор отсюда неплохой. Видно и окна и парадную. Бросил взгляд на третий этаж. Шторы на окнах занавешены, стало быть, хозяева еще дрыхнут. Либо, никого нет дома, если у них рабочий день начинается в семь утра. Вряд ли они уехали за город на дачу, сегодня среда – рабочий день. И вообще, он не в курсе, есть ли у них дача… Наверняка какие-то окна выходят и на противоположную сторону дома, на улицу, но ему хватит и этих… К вечеру, если повезет, он будет знать почти все, что нужно.

Но вот что дальше? Чип никак не рассчитывал на такую дверь. Про фомку можно забыть, а работать отмычками он не умел. Не та квалификация. Он никогда и не стремился овладеть этим искусством. Зачем? В любом доме полно квартир, без проблем открывающиеся с помощью «фомы-фомича» и сильного плеча. Теперь жалел, что не овладел. Народ стал пугливый, баррикадируется стальными громадами, вырвать которые невозможно и танком.

И что в таком случае остается делать несчастному домушнику? На завод идти? Сейчас, побежал. Работа слово греческое, вот греки пускай и работают. Остается брать приблуду11
  Приблуда (блатн.) – большой нож.


[Закрыть] и действовать открыто. Сами виноваты, нечего вместо нормальных дверей крепостные ворота ставить.

Приблизительно такой план сейчас и прикидывал в голове несчастный домушник. Увы, другого не дано. Риск, естественно, увеличивался. Да и возможный срок, в случае прокола тоже. Грабеж, не кража. А тут даже и не грабеж, а разбой, отметил про себя Чип, немного разбирающийся в тонкостях уголовного права. Но риск стоил того.

Не исключено, придется задержаться в Питере. Такие дела быстро не делаются. Появятся и накладные расходы. В две сотни не уложишься даже при очень большой экономии. Причем, еда не самое главное, пару дней можно и потерпеть. На худой конец зайти в любой супермаркет и подкрепиться прямо в зале. Но вот с перочинным ножиком грабить не пойдешь. А хороший тесак бабок стоит, не говоря уже про что-то более серьезное, вроде ствола. Покупать игрушечный пистолет несерьезно. Только людей смешить. Они так же игрушечно испугаются.

Знакомых в Питере, чтобы занять нужную сумму, у Чипа не было, и рассчитывать он мог только на свои силы. Ничего, что-нибудь подвернется в голову.

Собачники свалили с площадки вместе со своими четвероногими любимцами, украсившими газон парой симпатичных кучек. Один из них, плотный мужик лет тридцати зашел в знакомый Чипу подъезд. Может, он из той квартиры? Собачка у него славная, бойцовая. Только этого не хватало.

Но шторы на окнах не распахнулись, никакого движения за окнами не произошло. Слава Богу.

Чип решил ждать, сколько потребуется. Вытащил из рюкзака бутылку с водой и поставил на скамейку. Здесь он не привлекал ничьего внимания. Ну, сидит мужичок, отдыхает, попивает водичку, кому какое дело?

Наблюдая за окнами, он постарался вспомнить, что еще знает о хозяйке квартиры. Мозг включил заднюю передачу, и память вернула его на несколько лет назад. В зону. Усиленного режима.

Прозвище Чип он получил именно там. В родной Самаре его знали, как Геру -Пузыря. Производная от фамилии Пузырев, а не от внешних данных. На колобка Гера совершенно не походил. В зоне он сошелся с соседом по бараку, Лехой Авдеевым из Питера, который своими крупными передними зубами напоминал грызуна и бразильского футболиста Рональдо, а по комплекции и чертам лица был схож с Герой, словно единоутробный брат. Клички Чип и Дейл прилепились к ним тут же. Правда, на помощь, в отличие от героев американского мультфильма они ни к кому не спешили.

Гера попал под статью второй раз. Первая судимость была несерьезной. Драка в одной из Самарских пивных. Усмотрели злостное хулиганство и для начала наградили условным сроком. Хотя, Гера, по собственному мнению, лишь оборонялся, отмахиваясь кухонным ножом от оборзевшей интеллигенции. Через полгода в двери его квартиры вновь постучались люди из небезызвестных органов. Копы, говоря по-американски. Теперь дело обстояло серьезней. Люди предлагали добровольно рассказать, сколько самарских квартир он обнес вместе с одним своим приятелем. Гера, конечно, удивился предложению, после пытался протестовать, но безуспешно. Беседуя, люди проводили у него несанкционированный обыск и выуживали из потаенных мест то, что еще не удалось сбыть или было оставлено на память об удачных боевых походах. А также намекали на продолжение беседы в более располагающих к откровенности условиях. То есть в ближайшем отделе внутренних дел. При этом массируя кисти рук, разумеется, своих. Об особенностях подобных бесед Гера был наслышан от своего опытного подельника, поэтому предпочел не рисковать, и благоразумно попросил лист бумаги и адвоката. Первое ему дали тут же, а адвоката пообещали, когда он все чистосердечно напишет, и его поместят в изолятор временного содержания. Прав, как в импортных фильмах, не зачитывали. Одни обязанности.

Гера конспективно изложил на бумаге свои криминальные мемуары, нехотя вспомнил про все шесть квартир, где побывал, а также кому и за сколько толкнул вещички. Каким образом на него вышли, он у ментов не спрашивал. Все равно не скажут. Скорей всего, прокололся где-то на сбыте. Или застучали, ведь по глупости особого секрета он из своего промысла не делал. Несмотря на предупреждения старшего товарища.

Старший товарищ, к слову сказать, и заманил Чипа в квартирный бизнес, если это можно так назвать. Показал, как правильно и бесшумно отжимать двери, как заметать следы, посыпая их перцем, как вести себя на допросе. И прочим секретам ремесла. Чипу ремесло полюбилось. Ведь затрат особо никаких, а доход приличный и, главное, практически мгновенный. Не то, что на его сраной фабрике. Месяц потеешь на конвейере, а потом пол года мизерную зарплату ждешь.

В итоге наставнику влепили по максимуму, а Гере пять лет с учетом чистосердечного признания и не слишком объемного послужного списка былых заслуг. С отбыванием наказания в колонии усиленного режима далеко за Уральским хребтом. На суд пришла только мать. Оставившего их отца Гера не помнил, а места для дамы сердца в его душе к двадцати четырем годам не нашлось. После оглашения приговора, он, конечно, расстроился, как всякий нормальный человек, но не очень. Все-таки, пять лет не двадцать пять. А если повезет, можно выйти условно-досрочно.

Как выяснилось позже, под словом «повезет» подразумевалось не просто везение, что приходит иногда в казино, в лотерее или еще где. Здесь везение надо было заслужить. И не только примерным поведением, ударным трудом на лесосеке и участием в художественной самодеятельности. Но и добровольным сотрудничеством с зоновской администрацией. По возможности, активном. Стук-постук… На это кум 22
  Кум (блатн.) – начальник оперативной части в местах лишения свободы.


[Закрыть] и намекнул Чипу при первом знакомстве. Но Гера стоял на демократических рельсах и открыто заявил, что лучше лишний год в зоне, чем несмываемый позор на всю оставшуюся жизнь. «Хозяин-барин»33
  Хозяин (блатн.) – начальник зоны.


[Закрыть], – улыбнулся кум и пожелал Гере удачного перевоспитания и исправления.

Леха Авдеев, он же Дейл, сидел примерно за то же, что и Чип. Только двери он не ломал, а зарабатывал на доверии. Познакомится с лохом, напросится в гости и что-нибудь свиснет. Золотишко, наличность. Особенно хорошо клевали на его чары малолетние дурочки из зажиточных семей. Достаточно намекнуть на любовь, и он уже приглашался на уик-энд, пока дурочкины предки тусуются на даче или еще где. Визиток и контактных телефонов он дурочкам не оставлял, и в пятимиллионном Питере этот бизнес шел на ура. Попробуй, вычисли. Но однажды не повезло. Столкнулся с одной из подружек нос к носу в Гостинке. Причем та гуляла не одна, а с плечистым папой. Дейл, попытался улизнуть, но папа успел схватить его за воротник цепкими пальцами и чуть не придушил. Далее оказалось еще хуже. Папа служил крупной шишкой в министерстве юстиции, имел обширные связи, и Дейла сразу затрюмили в «Кресты», вместо того, чтобы оставить под подпиской о невыезде, как начинающего. Он, как и Чип, протестовал, божился, что ничего не брал, что это чудовищная ошибка, но… Пять лет усиленного режима за один единственный эпизод. Беспредел, однако.

Но и на этом беды не кончились. Мстительный папа не поленился связаться с зоной и попросил, чтобы обидчику устроили там не просто усиленный режим, а условия наибольшего благоприятствования. Как в пятизвездочном отеле. Услуга – «Все включено». И карцер, и койка у параши, и любовь ближних, некоторые из которых всегда готовы услужить администрации за лишний стакан водоньки или папироску с травкой. И если б не Чип, к тому времени уже оттрубивший год, остаться бы Дейлу без симпатичных передних зубов.

Нельзя сказать, что Гера саданул кулаком по нарам и гаркнул: «Ша! Зубастика не трогать!» Он сам не был в особом авторитете и валил лес наравне с остальными. Просто поддержал питерца на первых порах. Словом и пайкой. Без особых причин. Может, потому что они были ровесниками и сели по первому разу, может, потому что росли без отцов. Но уж всяко, не из-за любви к лагерному хозяину. Говорят, иногда и между совершенно разными людьми протягиваются незримые провода, передающие притягивающие сигналы. Так или иначе, чуть позже соседи по нарам скорешились и поклялись друг другу в пожизненной воровской дружбе. Переносить тяготы неволи легче, если есть на кого опереться.

Дейл, в отличие от Чипа уже обзавелся дамой сердца, оставшейся в Питере. Дама, с его слов, могла составить выгодную партию. Двадцать пять лет, живет в отдельной двухкомнатной квартире, доставшейся от бабки, работает в модном салоне визажистом. А дама с квартирой и хорошей зарплатой, все равно, что билет «Спортлото» на руках с нужной комбинацией. Хотя поначалу Дейл не строил никаких видов на совместное проживание. Дама должна была стать его очередной жертвой. Но в последний момент он отказался от задуманного. Возможно, влюбился, ведь Даша, так звали новую знакомую, совсем не дурна собой, хорошо воспитана и не курила, в отличие от всех его предыдущих знакомых барышень. Она ответила взаимностью, Дейл умел произвести впечатление. Он представлялся вольным предпринимателем, имеющим интересы в самых различных сферах. А так как слова подтверждались деньгами, дама не особо интересовалась подробностями бизнеса.

Начался роман. Цветы, духи, курорты, ночные клубы. Леха перебрался от матери к любимой, на Васильевский остров. Сказка. Время от времени он ездил в коммерческие командировки, чтобы пополнить казну и не висеть альфонсом на шее любимой. Расписываться в ЗАГСе и связывать себя по рукам он не торопился. Сказка досадно оборвалась в Гостином дворе на папаше той соплявки, у которой он и стащил то не так уж и много. Что можно стащить у семьи работника министерства юстиции? Тысяч пять баксов из письменного стола, да пару колечек с бриллиантами из Южной Африки, где папа отдыхал, наверное, по министерской путевке. А вони, словно дочку изнасиловали и убили. Лучше надо свое чадо воспитывать, да долларами не разбрасываться, где не попадя.

Из тюрьмы удалось позвонить любимой, благо наступила эра сотовой связи. Объяснил, что сел по недоразумению, его обязательно оправдают, и попросил ждать. Даша исправно носила передачки и даже добилась свидания. Любовь – не картошка. На суде Дейл стоял стойким оловянным солдатиком, с гордо поднятой головой, но убедить судью, что деньги и кольца взял кто-то другой, не сумел. Тем более, что одно кольцо милиция сняла с пальчика милой Даши. Подарок любимого к Рождеству.

На суде Даша всплакнула, пообещала ждать и писать. В зоне Дейл поставил ее фото на тумбочку рядом с койкой.

Даша писала Дейлу первые пол года. Мол, скучаю, жду, люблю и вспоминаю, сидя у холодного камина. А потом, как это обычно и случается, писать перестала. Леха потребовал объяснений и через некоторое время их получил. «Извини, Лешенька, но встретила я простого, хорошего парня с Кировского завода, предложившего мне руку и сердце. Пойми, годы идут, я хочу семью, ребенка, спокойствия, как и всякая российская женщина. А ты не скоро вернешься. Прости, если сможешь, и больше не пиши. Свадьба в сентябре. Целую, Даша».

Дейл особо не убивался, чувствовал, что к этому все идет, хотя затосковал. Чип, узнав о разрыве, поддержал соседа.

– Не томись, друг. Будут у нас в этой жизни и женщины, и удача и материальное благополучие. Главное, верить. А Дашка эта твоего выеденного яйца не стоит, ой, в смысле, мизинца.

– Спасибо, Гера. Только не из-за Дашки я переживаю. Хрен то с этой мокрощелкой.

– А из-за чего ж тогда?

И тут, забывший про осторожность Дейл поведал соседу страшную тайну. Не знает, оказывается Даша, что в ее норке на Васильевском острове припрятал сожитель все, что нажил ударным трудом. Надежно припрятал. Золото и валюту на общую сумму… Сумма была хороша и приятна на слух.

– А чего у нее заныкал, а не у матери?

– У матери менты шмон делали, я там прописан. А к Дашке не сунулись. Да если б и сунулись, не нашли. Мозгов не хватило бы камин разобрать.

– Какой камин?

– Старинный. Дом еще до революции построили, тогда в хатах камины ставили для обогрева. Кто-то потом их ломал за ненадобностью, а Дашка оставила. Я внутрь сунулся, а там вверху слева ниша. Коробочку с баксами и золотом туда упаковал, и кирпичиком прикрыл. Хрен найдешь, если не знаешь. Дашке я про коробочку не говорил, чтоб вопросов лишних не задавала. А как теперь обернется? Вдруг этот пролетарий с завода ремонт затеет? И камин снесет? Или вообще хату продадут. Обидно…

– Так ты ее предупреди.

Как? В письме что ли? Чтоб цирики44
  Цирики (блатн.) – охранники.


[Закрыть] прочитали? А потом, черт его знает, как она отреагирует. Бабки заберет и ручкой помашет.

– Логично, – согласился Чип, – бабы нынче хитрые бестии. Одни доллары на уме.

На этом разговор закончился, но в памяти Геры осел. Слишком соблазнительна была названная цифра. Такую при всем желании не забудешь.

Дейл сунул Чипу письма, фотографию и попросил сжечь в котельной. У самого, мол, рука не поднимается. Чип просьбу друга выполнил, перед этим зазубрив Дашин адрес на Васильевском острове. Хотел оставить фото, но потом решил, что его могут найти цирики во время проверок и тоже сжег.

Администрация к тому времени уже не перевоспитывала Дейла запрещенными способами, видимо, узнав об измене его любимой. Цирики, все-таки, тоже люди…

Четыре последующих года мысли о камине согревали Чипа долгими холодными зауральскими вечерами. Он молился лишь о том, чтобы Даша или ее новый кавалер не сунулись сдуру в него или вообще не решили сломать. Чтобы не продали квартиру, чтобы не умерли, в конце концов! Чтобы все было хорошо! А что может случиться за четыре года? Да что угодно!

Дейл время от времени вспоминал про коробочку, но, в конце концов, смирился с потерей. Но Чип не смирился!

И вот, когда срок заточения наконец-то истек, Чип прижал своего блатного кореша Дейла к груди, чуть подпорченной легким туберкулезом, поклонился до земли администрации, за то, что смогла перевоспитать, получил справку об освобождении и отбыл в родную Самару.

Не успев прописаться и встать на учет в милицию, он уговорил школьного приятеля купить в долг билет до Питера на его паспорт, у матери взял три сотни на пропитание и рванул в город над вольной Невой, рассчитывая вернуться через пару дней с победой в кармане. А в победе он не сомневался. Не зря же томился четыре года. План был прост, как баланда. Взломать дверь, пока никого не будет дома, и забрать из тайника, что положено. Вряд ли Даша заподозрит в случившемся своего бывшего сожителя. И вряд ли вообще сообщит ему о краже. Для маскировки можно прихватить еще что-нибудь. Да и не только для маскировки. Что ж теперь, добру пропадать? А уж перед Дейлом, в случае чего он оправдается. «Извини, брат, о чем ты? Какие деньги, какой камин? Я уж и забыл про это».

Но в планы вкралась подлянка. Железная дверь. Возвращаться с пустыми руками в Самару Чип категорически не желал…

Он глотнул воды и, прищурив немного близорукие глаза, посмотрел на окна. Есть! Одна из штор дернулась и поползла в сторону. Скорей всего это в спальне. Чип опустил глаза на часы. Восемь тридцать. Поздновато встают. Или встает.

К сожаленью, что происходит в квартире, он не видел, свет отражался от стекол. Но, главное, процесс пошел. По его прикидкам, если Даша еще живет в квартире, она выйдет через час. Примерно столько надо бабам, чтобы накраситься-намазаться, проглотить бутерброд и собрать косметичку.

Хорошо бы все-таки выяснить, переехала она или нет. Вроде ничего сложного, а попробуй. Можно по справочному узнать, только есть ли сейчас справочные? Когда он ехал в метро, по вагону ползал какой-то доходяга и за сто рублей предлагал компьютерную базу жителей Питера, но что это такое, отставший от современной жизни Чип представлял плохо. Да и лишних ста рублей у него не имелось.

Остается ждать. Если через два часа Даша не выйдет в свет, придется все-таки навестить соседей и под благовидным предлогом узнать, кто живет в квартире с камином.

Задача при налете осложнялась втройне. Необходимо, чтобы кто-то находился дома, причем один, и чтобы открыл дверь незваному гостю. А люди сейчас осторожные, абы кого не впустят.

Чип не предполагал насилия. Максимум, пригрозить приблудой, залепить скотчем рот и тем же скотчем связать руки-ноги. Но ни в коем случае не пускать приблуду в дело. Пырнешь еще неудачно. У них в лагере во время потасовки один зек ткнул другому кухонным пером в задницу. Тот откинул копыта через две минуты. Оказалось, что задница для него жизненно-важный орган. Поэтому, не дай Бог. Тогда обязательно начнут копать и до него рано или поздно докопаются.

В размышлениях о возможных вариантах нападения на мирных граждан пролетел час. Из подъезда выходили женщины, но не было ни одной, похожей на фото. Конечно, за четыре года можно измениться до неузнаваемости, но Чип рассчитывал уловить знакомые черты. Пока не уловил. Он начал волноваться. Неужели, она переехала?… Тогда еще одно препятствие.

Но он переживал напрасно. Ровно без четверти десять из подъезда вышла пара. Мощный породистый дядька лет тридцати пяти с такими же мощными залысинами и она… Даша. Чип сразу узнал ее. Экс подруга сокамерника выглядела почти так же как на фото, разве что немного потолстела. На ней был легкий сарафан, в руках пестрая хозяйственная сумка. На мужике строгий светлый костюм и белая рубашка. «Если он работяга с завода, то я хозяин казино», – подумал Гера.

Он поднялся со скамейки, и, стараясь унять нервную дрожь, перешел на другой край площадки, чтобы получше разглядеть обоих.

Те, воркуя, пересекли двор, мужик нажал кнопочку на брелоке и ему, дважды пролаяв, откликнулась корейская иномарка, припаркованная недалеко от бывшего фонтана. Поцеловав Дашу и, что-то ей прошептав, мужик погрузился в салон и завел двигатель. Даша, помахав ему рукой, пошла в сторону арки, исписанной матерными иероглифами. Не похоже, чтобы на работу или деловую встречу. Без сумочки с косметикой женщины далеко от дома не отходят. Как автолюбитель не рискует отправиться в путешествие без запасного колеса.

Отлично! Теперь надо убедиться, что в квартире больше никого. Нет ничего проще. Чип надвинул на глаза бейсболку с максимально длинным козырьком, купленную в Самаре, и быстро вернулся в подъезд. Взлетел, словно голубь на третий этаж, нажал кнопку звонка, тут же поднялся этажом выше и прислушался. Тишина. Двери никто не открыл.

На обратном пути произошла обидная накладка. Нос к носу столкнулся с собачником, выходившим из своей квартиры напротив. Причем тот успел рассмотреть Герину физиономию и проводил незнакомого субъекта подозрительным взглядом. Чип чувствовал этот взгляд на своей спине, пока не покинул подъезд.

Возвращаться на детскую площадку он не стал. Даша наверняка вернется во двор через арку, поэтому можно понаблюдать за ней с улицы. Там очень кстати располагалась автобусная остановка со стеклянной будкой и скамьей. Чип поудобнее уселся на нее, бросил под ноги рюкзак и продолжил наблюдение.

Он оказался прав. Даша вернулась примерно через час, неся уже пухлую сумку и пару пакетов с изображением эмблемы какого-то магазина, скорей всего супермаркета, находившегося в паре кварталов отсюда. Чип не провожал ее, посчитав, что кроме своей квартиры, Даше идти некуда. Он добросовестно запомнил время возвращения и занялся прежним делом. Шпионством. Никто не обращал на него внимания, пассажиры не задерживались на остановке. Для поддержания боевого духа разорился на еще одну бутылку пива в ближайшем ларьке.

Несколько раз Даша мелькала в окне, выходившем на улицу. Наверное, это кухня. Больше ничего интересного внимательное око Чипа в течение дежурного дня не засекло. В шесть вечера рабочий с Кировского завода вернулся домой, забрал свою женщину и увез ее в неизвестном направлении.

В принципе, такой режим дня жильцов Чипа вполне устраивал. Если это, конечно, постоянный режим. Возможно, Даша сейчас в отпуске, возможно, вообще валяет дурака, сидя на иждивении доброго мужа, возможно, принимает клиентов на дому. Последнее было бы совсем не здорово. А чтобы выяснить это, надо запастись терпением. Хотя бы еще на сутки. Терпеть Чип умел.

Но сегодня он решил не тратить времени на слежку. Есть дела поважнее. Например, достать приблуду.