355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Андрей Гнездилов » Пути пилигримов » Текст книги (страница 9)
Пути пилигримов
  • Текст добавлен: 12 октября 2016, 03:30

Текст книги "Пути пилигримов"


Автор книги: Андрей Гнездилов



сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 11 страниц)

Сад людей

Опасно будить эхо в горах. Но есть места, где не только на звук откликается природа, но и на чувства, и на мысли незваных пришельцев. И тогда непредсказуемо следствие. Сорвавшийся камешек может вызвать лавину, нечаянный вздох родит бурю…

У подножия древнего вулкана в долине прозрачной и тихой реки Эрны произошло кровопролитное сражение. Войска доблестного графа Суареса Кастильского были наголову разбиты маврами. Однако не успели победители отпраздновать победу, как затряслась земля и с жутким грохотом с крутых обрывов на них обрушился камнепад, сметая на своем пути все живое. Изрубленные и покалеченные, мертвые и умирающие улеглись на разбуженной земле, которая отобрала победу и жизнь сотен людей, сделав этот бой бессмысленным. Единицы уцелевших, забыв о вражде, уходили прочь в надежде достичь родных краев. Одним из немногих, кому это удалось, был оруженосец дона Родригеса. Через месяц скитаний он, наконец, постучался в двери замка своего господина. Юная супруга рыцаря, прекрасная Инея, лишь взглянув на слугу, поняла, что за известие он принес. Однако любящее сердце не могло так быстро расстаться с надеждой. Чудом она считала свою встречу с Родригесом, он погрузил ее в мир музыки, песен, сотен историй, которые собирал в путешествиях. Лишь два года назад король посвятил его в рыцари, а до той поры Родригес был свободным менестрелем и ни одно празднество не обходилось без его песен. То нежные и задумчивые, то будящие отвагу, то зовущие в путь, они повторялись музыкантами на балах и пирах, но никто не мог передать волшебный голос певца. Воистину менестрель владел талантом, которому трудно было подыскать равный. Однако он встретил его в своей возлюбленной. Когда они с Инеей пели вдвоем, суровые рыцари хмурились и отворачивались, чтобы скрыть слезы. Но самое чудесное – до встречи с менестрелем Инея и не подозревала о своих способностях, и только любовь помогла ей открыть их. И вот ее учитель, ее возлюбленный, ее супруг покинул эту жизнь, оставив ей лишь память. Этого не может быть, решила Инея. Родригес должен был спастись, хотя бы сотни других пали рядом с ним. Она потребовала подробнейшего рассказа от оруженосца. Увы, он своими глазами видел, как трое мавров напали на господина, как удар меча разрубил шлем рыцаря, как другой сбил его с седла, как третий топтал тело поверженного копытами своего коня.

– Он мог остаться живым, – возражала женщина, – но что было дальше?

– Дальше со склонов горы посыпались камни. Один задел меня, и я потерял сознание, – отвечал, содрогаясь от воспоминаний, оруженосец. – Когда я пришел в себя, вокруг было кладбище. В сумраке наступающей ночи какой-то человек с фонарем бродил по долине. Я испугался и пополз в сторону, прячась за камни. Когда я покидал эти места, мне показалось, что рядом с фигурой, освещенной огнем фонаря, оказалось несколько всадников, но, хотя они двигались, я не слышал стука копыт.

Инея решилась:

– Готовься в путь! Ты покажешь мне дорогу к долине Эрны.

На следующий день два всадника, погоняя коней, спешили к горам.

Суровая каменная гряда, скалистые хребты, иссеченные ветрами и прокаленные солнцем, встретили путников настороженным молчанием. Огромная вершина вулкана воздвиглась перед ними, и над ней курился сизый дым. К изумлению оруженосца на месте сражения не осталось и следа погибших воинов. Только огромные куски низвергнутых камней. Неужели мавры сумели собрать всех павших и погрести их, забрав оружие и доспехи? Едва ли – в каменистой почве трудно вырыть могилы. Так же маловероятно, что мертвых бросили в реку.

До вечера искала Инея и ее спутник следы битвы, но напрасно. Когда же ночь пала на землю, на склоне горы они с трудом различили замок. Две высокие башни были устремлены к долине, и в них горел свет, и издалека они напоминали светящиеся глаза великана. Не рискуя в темноте подниматься к замку, путники решили заночевать на берегу реки.

Они встретили пастуха с козами, который охотно поделился с ними пищей и своим убогим жилищем. Он рассказал, что случайно забрел в эти места, которые считаются проклятыми. Они принадлежат дону Бальтазару Иглесиасу. Его считают колдуном, никто не знает, сколько ему лет и как давно он владеет замком на вулкане. Местные жители встречают его то в образе седобородого старика, то молодого красавца, то в виде огромной черной собаки, то убийцы-орла, похищающего коз и малых детей. Два раза в год к хозяину замка съезжаются гости, и тогда тишину долины нарушает чудесная музыка. А на склоне горы разбит волшебный сад. Деревья там напоминают по форме людей, и в иные дни торжественный многоголосый хор разносится по окрестностям, а на вершине вулкана скользят огненные змеи. Удивительно и то, что ни один из гостей замка не возвращается назад.

– Зачем же они принимают приглашение на праздник колдуна? – спросила Инея.

– Их никто не спрашивает. Просто каждый, кто выходит на дорогу в этот день и час, оказывается здесь, в какую бы сторону ни направлялся.

– Скажи, а что ты слышал о битве рыцарей и мавров, произошедшей здесь месяц назад?

– Ничего. Впрочем, в этой местности никто никогда не оставляет следов.

Пастух замолчал и подбросил дров в костер. Темная фигура высветилась в пламени и дымным столбом встала перед словоохотливым крестьянином.

– Ты неплохо рассказываешь о том, чего не знаешь! – промолвил суровый голос. – Пожалуй, я сделаю тебя привратником долины Эрны.

Глаза пастуха в ужасе вылезли из орбит, и в одно мгновение он превратился в скалу. Оруженосец закрыл лицо руками и лишь Инея, схватив шпагу, полоснула привидение по лицу. Жуткий хохот, напоминающий гром, прокатился над долиной, огонь, в костре погас, а дым рассеялся.

На следующий день Инея и оруженосец стали подниматься к замку. К их удивлению, они оказались не одни. Их обгоняли разодетые, важные гранды и прекрасные дамы. Путники пытались приветствовать их, задать вопросы, но те лишь улыбались и хранили молчание. Вероятно, настало время праздника, и в замке ждали гостей.

Смешавшись с толпой, Инея вошла в залы. Невиданная роскошь украшала покои, в центре зала мраморная лестница с широкими ступенями спускалась внутрь горы. Атам метались языки пламени, посылая гостям багровый свет. В его всполохах чудились фигуры и лица. Оруженосец схватил Инею за руку:

– Сеньора! Это битва рыцарей с маврами!

События прошлого сражения повторялись в огненном маскараде. Вот Инея узнала Родригеса, сраженного врагами. Вот, изнемогая от ран, он произносит имя Иней. Вот появляется фигура старика с фонарем и склоняется над рыцарем. «Жить!» – шепчут губы умирающего, и дым заволакивает картину…

Инея еще не успела прийти в себя, как перед ней склонился мажордом замка.

– Дон Бальтазар приветствует вас в своем доме и просит подготовиться к балу. Соблаговолите облачиться в платье, которое вам более к лицу, чем мужская одежда!

Инея надела лиловое бархатное платье. Капельки бриллиантов, разбросанные в причудливых сочетаниях, являли картину звездного неба. Хрустальный гребень льдистой диадемой увенчал ее блестящие черные волосы.

Из залы в залу переходили гости. Плеск разноцветных фонтанов, сверкание сталактитов под потолком, огромные зеркала, превращающие любое отражение в верх красоты и гармонии, – все это вместе с ароматами столетних вин опьяняло и очаровывало. Вот послышалась музыка, и высокий красавец с бледным лицом склонился перед Инеей, приглашая на танец. Она покачала головой. Второй кавалер подошел к ней, третий, четвертый – она всем отказывала. Наконец, к ней приблизился еще один, и сердце Иней забилось. Полумаска скрывала его лицо, но его черты повторяли черты дона Родригеса. Она ждала знакомого прикосновения супруга, но руки его были чужими, а тяжелые веки за прорезями маски сомкнуты.

Они кружились по залу, и не было конца этому танцу. Он обволакивал, усыплял, навевал воспоминания прошлого счастья. Вот музыка смолкла, и кавалер склонил лицо, чтобы поцеловать даму. И в этот миг Инея сорвала с него маску. Мерзкая гримаса исказила его лицо. Веки раскрылись, и в глазах, подобных мрачной бездне, полыхнул огонь. Женщина бросилась бежать. Зал за залом – и она оказалась в саду. Диковинные деревья протягивали к ней ветви, словно желая поддержать ее. Дикий ветер из замка устремился за Инее и, подхватив ее, швырнул в море. Она потеряла сознание и не видела, как одно из деревьев склонилось за ней и вновь выпрямилось, положив ее у своих корней.

А вечером, как ни в чем не бывало, ее пригласили на второй бал, где предложили пурпурно-красный наряд. Дон Бальтазар Иглесиас предстал перед ней в образе изящного кавалера.

– Я испугал вас вчера, сеньора. Это была нелепая шутка, но я считаю себя виновным и готов загладить вину. Что бы вы хотели?

– Вы знаете, что я ищу мужа. Помогите мне вернуть его! – сказала Инея.

– Что за глупости, сеньора. Дон Родригес пал в битве, и вы должны оставить рыцаря его судьбе.

– Нет!

– Хорошо! Я готов вернуть его в жизнь, но вы должны принести за него жертву. Я дарю вам корону, вы станете хозяйкой замка, если отречетесь от мужа!

Инея горько рассмеялась:

– Во имя чего я должна приносить себя в жертву? Не ради ли любви? Но если жертва перевешивает любовь, если жертва требует уничтожения любви?

И она бросила корону на пол. Земля содрогнулась, и весь замок задрожал. У ног Иней разверзлась бездна. Она готова была упасть туда, но через окна замка протянулись мощные ветви деревьев и удержали ее. Власть, слава, богатства явили ей искушение настоящим, но она преодолела его. И на третьем балу столкнулись вновь Инея и дон Бальтазар, и женщина облачилась в золотое платье.

– Я встретил достойную противницу! – сказал колдун. – Нет смысла пытаться обмануть вас, сеньора. Я буду говорить откровенно. В свой смертный час дон Родригес не хотел терять вас и страшился той боли, которую принесет вам его гибель. И я предложил ему сделку. Он должен был стать поющим деревом в волшебном саду. Там собраны лучшие голоса мира, и они исполняют песни земли. Теперь я предлагаю вам соединиться с супругом, разделив его судьбу. Что может быть лучше, чем провести жизнь рядом с любимым и – распевая песни!

– Сеньор Бальтазар, мое тело принадлежит моей душе, а моя душа дана мне Всемогущим Богом, и я не властна над ней.

– Но Творец дал смертным свободу воли, а значит, и выбора. Я верну вам возлюбленного супруга, которого у вас несправедливо отобрал Бог…

– Нет, сеньор, Господь не бывает неправ. Я приду в ваш сад, но в облике человека.

– Тогда уходите прочь из замка!

– Нет! – ответила Инея. Искушение будущим было также побеждено.

Бешенство охватило колдуна, и, откликаясь на его гнев, вулкан затрясся. Налетела буря, и лава закипела на вершине, готовая выплеснуться наружу. И тут запели деревья. Голос Инее слился с голосом менестреля. Они пели единой душой и единым голосом. Им вторили голоса всего сада. И из сгустившихся туч хлынул ливень, гася лаву. Багровая раскаленная масса сползла с вершины вулкана и, поглотив замок, остановилась перед садом людей. Там уже свершилось последнее чудо. Человеческий облик вернулся всем душам, что были спрятаны в деревьях, и их хор славил любовь, принесшую им освобождение.

Привидение из часов

О, как непросто выстроить дом, свой дом! Дом, в котором собираешься быть хозяином, а не послушным слугой! Дом, которому готов доверить все свои настроения, мысли, вместить в него всего себя и не оказаться в тесноте! Дом, который наполнишь красотой и уютом, который долго будешь любить, который полюбит тебя…

Но самое трудное – завести в доме часы. Порой вообще задумаешься – стоит ли подчинять свою жизнь постороннему ритму? Не дробим ли мы, не ограничиваем, не убиваем ли живую нашу жизнь, прозрачную тишину нашего дома монотонным механическим тиканьем, не только служащим нам, но и являющим свою волю?

Сколько странных случаев, когда смерть хозяев совпадала с остановкой часов, хотя завод их не кончился. Хотя кажется – что ж тут пугающего, если маятник стал, когда сердце господина остановилось? Ну, а если представить наоборот, вначале часы стали, а из-за них и смерть явила свою беззубую улыбку. А как часто мы насилуем себя в угоду времени… В юности не замечаешь этого– бежишь впереди часов, – а вот чем ближе к старости, тем чаще отстаешь. Оборотень в красивом футляре уже проглатывает не жуя твою жизнь, превращая годы в месяцы, месяцы в дни, дни в часы, часы в минуты! Вот, наверное, когда надо кричать мгновению – остановись!..

Вот, пожалуй, и случай подвернулся поведать одну историю о часах.

Господину Эйлерсу достались в наследство от приятеля старинные напольные часы английской работы. Было им лет двести от роду, но шли они безукоризненно, да еще и музыку имели, двенадцать мелодий, на каждый час по своей. Надо тебе проснуться в семь часов – ставь стрелку будильную, и в нужный час польется из футляра перезвон колокольчиков, исполняющий веселый гавот или степенный экосез. И в сырые осенние вечера, и в зимние вьюги так забавно было просто слушать песенки часов. Однако не сразу в семье заметили, что быт в доме как-то изменился. Беспорядочно веселая жизнь подчинилась строгому регламенту, хозяева вдруг сделались педантами, вместо открытых, добродушных Леночки и Володьки появились высокомерные Элен и Вольдемар. Но, пожалуй, самым интересным событием была встреча с привидением, которое проникло в дом вместе с часами, несомненно. Поначалу нужно было закрыть глаза, слушая музыку, и тогда появлялась нелепая фигура старика в зеленой ливрее с золотыми пуговицами. За спиной его, из полукружья окон, падал закатный свет солнца, и в косых лучах его танцевали пылинки. В руках старика красно-золотым огнем пылал медный самовар. Смешно пританцовывая и семеня ногами, он вертел головой, и сладкая улыбка морщила лицо, смысл которой не трудно было отгадать: «А не угодно ли чайку-с?» Потом, очевидно, освоившись, привидение стало появляться и без дополнительных мер. То гости натыкались на старика, то хозяева, услышав шаркающие шаги, обнаруживали его проходящим через закрытые двери. Хоть привидение не было страшным и исчезало, когда музыка часов заканчивалась, однако нежданные визиты и непрошеные услуги вызывали неудовольствие. Дом освящали, поливали крещенской водой – все напрасно. И вот однажды, по совету знающих людей, хозяин решился на крайность – не гнать и не пугаться призрака, а попробовать его чайку из самовара, поговорить с ним. С волнением семья ждала результатов, и они не разочаровали. Хозяин вернулся задумчивым и в каком-то особом прочувствованном настроении. Все удалось как нельзя лучше. Старик-лакей прослезился от доверия, которое ему оказали, и рассказал о себе весьма поучительную повесть. Она оказалась связанной с часами и другим семейством, где они служили раньше. Случилось это в Санкт-Петербурге. В дом статского советника Антона Аркадьевича Чернорецкого, известного англомана и любителя антиквариата, привезли напольные музыкальные часы работы лондонских мастеров прошлого века. Футляр из красного дерева формой напоминал знаменитую башню Вестминстерского аббатства с часами Виг Бэн. Стоит ли уточнять, что бой их и работа были отменно хороши, по ним ориентировался парламент, регламентировалось время по всей стране, а если учесть близость Гринвичского меридиана, то, пожалуй, и весь мир должен был отсчитывать свои часы, сверяясь с точностью английских. Весь дом Антона Аркадьевича преисполнился важности и величия, но более всех впечатлен был старый слуга семейства Поликарп. Прежде, в юные годы, он исполнял обязанности дворецкого и с изрядным артистизмом объявлял о прибывших с визитами гостях. Зычный голос его отдавался в самых дальних комнатах. Но миновала пора его силы, и то, что раньше служило удовольствию и тщеславию хозяев, стало предметом насмешек и раздражения. Хуже всего, что старику стала изменять память и он, стремясь это скрыть, начинал так жевать слова, что решительно ничего нельзя было понять. Впрочем, порой в его тарабарщине угадывались не весть откуда взявшиеся английские слова.

В конце концов его отставили от должности и поручили заботиться о чае. Старик раздувал самовар и доставлял его к столу. И вот в это время появились часы. Антон Аркадьевич вызвал Поликарпа и поручил ежедневно заводить их, да и, конечно же, следить за чистотой и отсутствием пыли. Старый слуга пришел в восторг. Все его печали и обиды на неласковость хозяина мигом прошли. Даже дребезжание в голосе исчезло, а походка стала степенной и четкой, словно он следовал ритму маятника. В семействе эти превращения вызвали веселый интерес, так что общение старика с часами приняло характер маленького спектакля. Зеркала в комнатах были так поставлены, что можно наблюдать часы и священнодействия Поликарпа из столовой. Старик обычно подходил к ним в означенное время, ждал, когда пробьет, поднимал гири, а затем выслушивал мелодию. Видно, звон колокольчиков проникал ему в душу, и порой он пускался танцевать. Уморительные движения его и позы вызывали у тайных наблюдателей гомерический хохот. Однажды Поликарп явился к часам с самоваром и затанцевал с ним в обнимку.

Разум старика слабел, и он стал кстати и некстати являться перед хозяевами, предлагая им «испить чайку-с». Его причуды терпели, пока они не распространились на ночное время. Более других негодовал Антон Аркадьевич, и без того страдавший бессонницей. Ни ласковые увещевания, ни выговоры не поправляли дела, и вот как-то хозяин осерчал и велел старику вернуть ключ от часов. «Отныне ты разжалован, сиди в своей каморке, а в комнаты входить не смей». Поликарп заморгал, ужас отразился на лице его. «Слушаюсь, ваше превосходительство», – прохрипел он. Подошел к часам, стал перед ними на колени, отдал земной поклон, поцеловал – и отдал ключ хозяину. К вечеру того же дня Антону Аркадьевичу сообщили, что Поликарп занедужил. Не успели послать за врачом, как отдал Богу душу. Несколько дней совесть мучила хозяина, и он винил себя за горячность. Однако перспективы спокойных ночей утешили статского советника. Миновал сороковой день по смерти Поликарпа, и ночью Чернорецкого вновь разбудил стук в двери. Он отпер и спросонья не понял, что произошло. Перед ним стоял Поликарп с самоваром. «Не угодно ли чайку-с?» – прошамкал знакомый голос.

– Пошел вон, спать, дурак! Ты что – не видишь, что уже три часа пополуночи?!

Он запер дверь, вернулся в постель – и тут только осмыслил наваждение. Утром отслужили еще раз панихиду по почившему, во успокоение его души. Но напрасно. Поликарп продолжал являться. Чего только не придумывал Чернорецкий, даже стрелял из пистолета в слугу освященными пулями… ничего не помогало. Как-то вконец измученный Антон Аркадьевич подчинился призраку и «испил чайку-с». Поликарп не уходил, а стал манить хозяина за собой. Они прошли по дому к часам. Слуга открыл футляр и стал двигать стрелки в обратную сторону. И тогда мелодия зазвучала тоже в обратную сторону. Пол покачнулся и соединился каким-то образом с циферблатом. Ночь закружила Чернорецкого, и он очутился в ином, незнакомом месте. В маленькой каморке на постели лежала премиленькая девочка лет десяти-двенадцати. Личико ее было бледно, но глазки сверкали живостью и интересом. «Где ж ты был, дедушка, я так соскучилась, ожидая тебя. Скорей садись ко мне и рассказывай сказку». Чернорецкий не мог прийти в себя от изумления. Девочка говорила на английском, но он понимал каждое ее слово, и когда отвечал, то и она понимала его. Не давая себе опомниться, он пустился рассказывать фантазию о заколдованном принце и принцессе, которая должна помочь ему преодолеть чары, о странном зеркале во дворце, в котором оживают отражения, чтобы принять участие в ночном балу, о похищенном времени, которое хранится в зеркальном мире и дает возможность вернуть прошлое, соединить его с будущим и понять ценность настоящего… И в сновидениях принц встречался с принцессой раз в году, когда волшебные часы соединяли время минувших дней с настоящим и будущим… А потом он отправился искать ее по всему свету, но, даже придя в ее дворец, он не смог с ней встретиться, так как заколдованное зеркало, призванное охранять принцессу, представило ему ее немые отражения вместо нее самой… И сила любви помогала принцу попасть на новогодний бал, где танцевали фантомы, которых он обманул таким же манером, послав им свои бывшие отражения, а сам обнаружил танцующую принцессу и увез ее из прошлого в будущее… Для этого ему было необходимо преодолеть власть настоящего, и он поочередно отказывался от всех своих слабостей и привязанностей, чтобы стать мужественным рыцарем, преданным своей грезе… Чего только не подсказывало распалившееся воображение Антона Аркадьевича. Он словно вернулся в мир детства, весь мир объяла тайна, и сердце его владело ключами к ней. Но самое восхитительное, что он сам и его маленькая слушательница, повинуясь рассказу, принимали в нем живое участие. Чернорецкий превращался в принца, девочка в принцессу, и они по-настоящему жили в мире сказки, любили со всей пылкостью сердец, страдали, боролись, теряли, обретали друг друга и были счастливы!..

Наступило утро. Девочка заснула, а статский советник вернулся к своему слуге, ошеломленный происшедшим. Поликарп теперь не казался безумным и в ответ на расспросы хозяина разъяснил, что он уже рассказал все сказки, которые знал, и просит Антона Аркадьевича помочь ему. И в следующий раз Чернорецкий снова отправился на встречу с девочкой из часов, и еще, и еще. Пока однажды не решил остаться в странном мире навсегда.

Что смыслу в его службе, чинах, бытии? Разве мог он выражать всю ту поэзию, что жила в его душе, в настоящей жизни? Да заговори он просто на том сказочном языке, назови окружающие вещи теми именами, которые знало его сердце, его тотчас бы отправили в больницу для скорбящих разумом. Но продолжать серую череду будней, нести свою судьбу, как вьючный осел, безропотно и тупо… Нет, этого он более не мог и не хотел, и, встретив Поликарпа в очередной раз, он просил того уступить свое место. «Пусть успокоится твоя душа, а я возьму на себя заботу о девочке и часах!» Старик обнял барина, отдал ему свою ливрею и самовар, и они простились.

Не столь уж важно, как все произошло, но известно, что исчезновения Антона Аркадьевича никто из близких не заметил. Зато у часов появилось новое привидение. Кто знает, может, и ему за много лет службы наскучило играть в волшебные сновидения, и снова оно ищет себе достойную замену. Ведь странная вещь: часы эти нет нужды заводить. Ключ потерян, а они идут себе и идут, а когда играет музыка – тут и появляется настоящее английское привидение и предлагает испить чайку.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю