Текст книги "Удача сталкера (СИ)"

Автор книги: Андрей Архипов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

Андрей Архипов
Удача сталкера

Все мы в чем-то виноваты,

И за это день за днем

Старый Рок, Судьба и Фатум

Судят всех своим судом.

Дарят горькие сюрпризы,

Шлют нам тысячи невзгод,

И хотят, чтоб маслом книзу

Падал каждый бутерброд.

Но не зря с улыбкой юной,

Без дорог и без орбит,

Бродит девочка Фортуна,

Беззащитная на вид.

Вдруг, забыв про все препоны,

Выручает нас шутя

Статистическим законам

Неподвластное дитя;

Обезвреживает раны,

Гонит хвори со двора,

Отклоняет ураганы

И спасает крейсера;

И отводит все напасти,

И отпетых бедолаг

Отоваривает счастьем

Не за что-то – просто так.

Чтобы меньше было плача

И нечаянных утрат,

Ходит девочка Удача.

Всех прощая наугад.

Серые, моросящие мелким дождем тучи 2033 года ничем не отличалось от свинцовых туч года 2013, как и помидоры в миске на столе из грубых досок. Дождь как дождь, и помидоры как помидоры ― выращенные заботливыми женскими руками в теплице из сотового поликарбоната. И ничего тут не поделать ― не позволял суровый псковский климат выращивать теплолюбивые овощи в открытом грунте. Вот только в 2013 году теплица располагалась на земле, а в 2033 ее собрали на крыше большого склада, в восьми метрах от земли.

Высоких, с плоскими крышами строений в промзоне восточной части Пскова имелось предостаточно, и теплицы располагались кучно, рядышком, напротив вишневой рощи-сада. Пять лет назад, при основании высотной фермы, плодовые саженцы высаживали в бывшие клумбы и поросшие бурьяном газоны. Деревья прижились, и вырос радующий глаз вишневый садик, который и дал название высотной ферме. Командовал в «Вишневом» списанный в запас сталкер-инвалид Сашка Помоз, который вместе со своим лучшим другом Вовкой Глушаком распечатывал вторую бутылку самогона.

– Триста! Нет, ты прикинь, Вован, триста штук патронов для СВД, и из них пятьдесят специальных ― снайперских. Это все, что мы с девчонками за год заработали! ― вот уже третий раз подряд пересказывал свою историю пьяный в дрова Помоз. Вовка глубину Сашкиного горя осознал, но не перебивал, давая другу выговориться. Он сам возглавлял похожую на «Вишневый» ферму и отлично понимал, что значит лишиться годового заработка. И как после этого смотреть в глаза пахавшим, словно лошади, девчонкам?

Ну, насчет «всего» заработка приятели душой кривили. Обогреваемые и освещаемые солнечными батареями теплицы работали, исправно давали урожай, и ежемесячный план по поставке овощей в центральный полис выполнялся. Главу полиса, добродушного агронома Леонидыча, выход продукции вполне устраивал, и он закрывал глаза на «левый» приработок фермеров. Сверхплановый продукт исправно поступал с дополнительных теплиц и неучтенных поросят, радостно повизгивающих в тщательно оберегаемых от посторонних глаз сараях-хлевах. Помоз успешно ловил рыбку в близлежащих незараженных водоемах, и весь «левак» продукции уходил военным. Той самой десантуре со знаменитой Псковской семьдесят шестой дивизии.

Постаревшие за двадцать лет, но не растратившие боевых навыков ветераны помогали фермерам отбивать наезды мародеров, массовые атаки мутировавших тварей и без разговоров забирали все предложенные им продукты. Рассчитывались за еду военные патронами, что Помоза и Глушака вполне устраивало. Патроны в новом мире заменили деньги, и народ привык оценивать стоимость товаров и услуг в боеприпасах. Например, за два дробовых патрона можно было вдвоем плотно отужинать и в меру выпить, патрон от «Калаша» тянул на довоенный армейский сухпаек, а за 7,62х54 для СВД «Драгунова» военные просили не менее двух мешков картошки. И вот трехсот штук таких патронов Помоз вчера самым досадным образом лишился.

– Помоз! Хорош скулить и сопли на кулак наматывать, хоть что-то вспомни, что за сталкер, как выглядел?

– Да как он выглядел... Обычно. Высокий, крепкий. Вооружен серьезно ― пулемет Калашникова с коробкой – магазином. Бородка черная. А вообще ― мужик красивый, видный, но морду под капюшоном прячет.

– Да ты вообще нюх потерял тут с бабами и самогонкой! С какого перепугу честный сталк рожу под капюшоном будет прятать?

– Да не гони, Глушак... Сам знаю, что виноват. Но дождь моросил довольно сильно, и он из леса вышел. Свистнул снизу, как положено, и поздоровался. Спросил Верку ― смотрю, та его узнала. Ну, я и расслабился.... А что, у нас личная жизнь не запрещена! ― затравленно огрызнулся Сашка и потянул руки к самогонке.

– Блин, что еще за Верка? Давай, рассказывай все по порядку, ты не на допросе у ментов! ― ужом взвился на табуретке Вовка и красноречиво отодвинул бутылку в сторону от Помоза. Накачать друга до отключки входило в его планы, но он намеревался сделать это позже. Пусть тот сначала все расскажет.

– Верка? ― простой вопрос неожиданно поставил в тупик пьяного Сашку, рот растерянно открылся, и зажженная сигарета упала на пол, рассыпая искры. ― Верка к нам год назад приблудилась с пацаном малым. Баба молчаливая и скрытная, но работала нормально, а как вчера увидала того сталкера, так сразу взвизгнула и на шею ему бросилась. Ну, я проникся и дал им ключи от одного из довоенных офисов, там два дивана еще крепких. А сегодня утром встали ― ни сталкера, ни Верки, ни патронов.

– Ясно все с тобой. Пацан где?

– Как где? ― Сашка вытаращился, не поспевая за мыслями более трезвого товарища.

– Так, где? Она ребенка своего что, тебе оставила вместо патронов? Ни в жисть в такое не поверю!

– Пацан там, где ему находиться и положено ― у Леонидыча в центральном полисе. В школе-интернате с другими пацанами. А Верка к нему раз в неделю бегала с гостинцами и сюда забрать хотела. Ты сам знаешь ― Леонидыч детям школу организовал, уроки. Иначе, говорит, нельзя. Дети войны и одичают без учебы быстро.

– Сашка, ты что, совсем тормоз? Где у тебя рация?

– Остынь, Глушак. Я сразу с Леонидычем связался, ситуацию обрисовал, а Верка в центре не появлялась. Ее ребенок там, на месте. Вот кукушка, родного сына бросила... Не, сдохну, но найду стерву, и хахаля ее пришибу лично... ― Помоз заскрипел зубами и пустил пьяную слезу.

– Саня, успокойся, Саня. На, накати лучше. ― Вовка щедро навалил другу полный стакан. А что? Информация получена ― теперь Помозу пить можно и даже нужно. В планы Глушака входило оставить друга в полном отрубоне. И желательно, чтобы тот пробыл в таком состоянии подольше. Но тот, перед тем как выпить, неожиданно хлопнул себя ладонью по лбу и возвопил:

– Вспомнил, Вовка! Вспомнил! У того козла нож в ножнах на правой голени!

– Ну что, что он на голени? Да хоть на заднице, между ягодиц ― кому какое дело. Ты чо, Помоз, совсем с катушек съехал?

– А ты видел, чтоб нож на голени носили, он что, боевой пловец? Я подколол его ― сказал, что так удобно правую ногу отличать от левой, так он, скотина, показал на мои ноги и заявил, что у меня такой проблемы точно нету.

Сашка снова грохнул кулаком по столу и решительно опрокинул полный до краев стакан. Шутка незнакомого сталкера прозвучала жестко, и Вовка покачал головой, сочувствуя. Дело было в том, что у его друга в наличии имелась всего одна нога, и тот передвигался медленно, опираясь коленом на выстроганную деревяшку. Ступню ему откусил кабан -мутант, а с протезами в их новом мире обстояло сложно. Вернее, совсем никак не обстояло. Ну, тот гад, конечно, редкостный. Ограбить инвалида на деревяшке с кучей женщин...

Дождавшись, когда его друг уронит буйную голову на стол, Глушак тихо вышел и сразу ткнулся носом в высокую грудь зама Полоза и заодно сожительницы Галки. Гвардейских статей женщина своего Сашку любила, всячески оберегала, но по слухам, временами поколачивала. Ладно, нам такой подход сейчас только на руку...

– Галя, я тебя прошу ― Сашку никуда не выпускай, ― Вовка смущенно отводил взгляд от крутых бедер и крупных, но красивых ног. И грудь, туго обтянутая тонкой водолазкой... Да, его Марго по сравнению с этой гренадершей ― просто Дюймовочка.

– Не выпущу. Я у него деревяшку спрячу, а на одной ноге он не ускачет далеко.

– Как спрячешь? А в туалет захочет?

– В ведро пусть ходит. И промажет, спьяну ― уберу, не в первый раз. Но Помоз отсюда никуда не выйдет, и плевать мне на патроны, ясно?

– Тихо, тихо, Галя, успокойся. Не нужен мне твой Помоз ― я один пойду. Но ты поможешь?

– Что надо, говори. ― вопрос неформального лидера форпоста «Вишневый» прозвучал лаконично и по-деловому.

– Во первых, помочь Нине, моему заму. Они там без мужика останутся.

– За свой «Опытный» не бойся ― Нину не оставим. Надо ― своих девчонок отправлю помогать, и в случае опасности военных привлечем. Я свяжусь с ними ― не откажут.

«Ага, даст вам Нина привлекать военных, щас... В любом случае своими силами отбиваться будет», ― подумал Вовка, но вслух сказал совсем другое. Он тут появился налегке, а возвращаться в «Опытный» очень не хотелось. Имелись там такие, которые постараются не отпустить и на плечах повиснуть.

– Оружие мне нужно, Галя. И снаряжение. Ну и пожрать чего в дорогу, полегче и покалорийней.....

Кусок сала, довоенное печенье ― крекеры, галеты с сухпаев. Пойманный Помозом в силок из проволоки и закопченный на ольховых ветках заяц. Зайца Вовка после душевных колебаний решительно отверг. Густой копченый запах мог выдать его за пару километров, даже если мясо плотно упаковать и уложить в рюкзак, а хищников в лесу хватало. А вот вяленых окуней с плотвой прихватил целую связку. Продукт легкий, да и сушеное мясо можно сосать на ходу, восстанавливая солевой баланс, что немаловажно. Завершали продуктовую раскладку балык из толстолобика, баночка гусиного жира и объемистый пакет с сушеной картошкой и топинамбуром местного фермерского производства. Продуктовую тему закрыли банкой лесного чая с листьев смородины, и Галя распахнула перед Глушаком двери персональной оружейки Помоза, где хранилось много чего, как гладкоствольного, так и нарезного.

В небольшой комнате глаза разбегались от разнообразного оружия, но Вовка проявил сдержанность и выбрал почти новый АК-74 с нераздолбанным стволом и откидным прикладом. Оружие имело удобную тактическую рукоять и позволяющий работать в сумерках коллиматорный прицел.

Автомат, десять снаряженных магазинов, пистолет с патронами, а еще продукты, спальник... Вес получился непозволительно большой, и Глушак не без сожаления оставил в оружейке четыре магазина к «Калашу» и поменял мощный, но тяжелый «Стечкин» на более компактный пистолет «Макаров». После болезненной корректировки вес рюкзака упал до приемлемых двадцати двух килограммов, и Вовка решил, наконец, что готов к выходу. Переносимый груз не превратит его в тупое вьючное животное, все мысли которого заняты предстоящим отдыхом и возможностью упасть на землю и задрать вверх натруженные ноги.

И на прощанье Галка неожиданно протянула Глушаку блок сигарет «Винстон», чем растрогала и удивила. Пачка любых сигарет в их новом мире тянула на автоматный патрон минимум, правда, не все патроны являлись заводскими. Заводы не работали уже двадцать лет, и умельцы наловчились изготовлять боеприпасы сами ― на охотничьих капсулях и порохе. Тут, как говорится, были бы в наличии гильза с пулей, а остальное ― дело техники. Сигареты Вовка принял с благодарностью, посмотрел с отвращением на моросящие дождем тучи и, надвинув на глаза капюшон камуфлированной накидки, решительно пошагал в сторону пропитанного водой леса.

* * *

Переправа через маленькую лесную речку Полта представляла из себя деревянный мост, через который могли осторожно переползти Газель, УАЗик или другая техника. Но то было двадцать лет назад, и за столь большой отрезок времени в этих лесах произошло множество событий. Сейчас середина некогда аккуратного моста зияла провалом черных вывороченных бревен. Через провал люди набросали длинных досок, скрепили их гвоздями и осторожно переходили через речку, стараясь сильно не раскачивать хлипкое сооружение. И почему Вовка пришел именно сюда?

Он просто поставил себя на место того сталкера и постарался смоделировать логику развития событий. А логика подсказывала, что отчаянная Верка кражей патронов обрезала себе все пути назад и не могла покинуть их места, не забрав сына, или, по крайней мере, уйти, с ним не попрощавшись. Патроны они сперли ночью, ушли чисто и забрать из центрального полиса пацана воришкам не мешало ничего. Но дальнейшие умозаключения Глушака упирались в стену. С Центром Помоз связывался по радиосвязи, и у Леонидыча сладкая парочка так и не появилась. И что из этого следует? А ничего не следует ― надо было в любом случае пройти самым коротким путем от Вишневого до Полиса, который проходил через разрушенный мостик. В то, что Верка бросила ради любовника маленького сына, он отказывался верить категорически.

Перед мостиком раскинулась полянка, на полянке стоял дощатый навес, а под навесом путники установили грубо сколоченный столик и скамейку. Дождь туда не доставал, и Вова уложил на стол рюкзак, с наслаждением разминая натруженные плечи. Автомат, с надетым на дуло и предохраняющим канал ствола от влаги презервативом он повесил на плечо, и с поясной разгрузкой также расставаться не спешил.

Обзор из-под навеса был хороший. Глушак присел на лавку, закурил и принялся внимательно изучать каждый метр поляны. Интересно стало сразу.

Мимолетный, даже самый беглый взгляд цеплялся за яркое желтое пятно в сплошной стене кустов в тридцати метрах от навеса. Но сидящий с сигаретой в зубах Вовка смотрел не мимолетно и потому не бросился выяснять, что там желтеет. Он внимательно, очень внимательно осматривал всю переправу, прилегающую к ней местность и особенно ― аккуратно уложенную дождем траву.

А что трава? Трава под влагой легла, как и положено, ровно и завалом в одну сторону, но это что за чуть заметный гребень перед мостиком? Словно пробор на фирменной мужской прическе, где волосы раскладываются ровно на две стороны. И нет щита из досок, который соединял две стороны пролома. Кто-то сбросил его в воду, а потом уложил траву в малопонятный гребень. А, впрочем ― почему малопонятный? Если его предположения верны, то гребень на своем месте и вполне логичен. А вот мы это сейчас проверим...

Моток тонкого капронового шнура таскает с собой каждый опытный сталкер, и он входит в комплект не обсуждаемого снаряжения. Входит наравне с ножом, спичками и китайскими петардами, неплохо отпугивающими всякую мутировавшую нечисть, вроде похожих на пантер собак и огромных кабанов. Сталкером Вовка считался опытным, и свой шнур достал, размотал и сделал на конце петлю, закрепив ее на вырезанной из молодой осинки палке. Затем осторожно подошел к желтому пятну, которое оказалось резиновым сапогом тридцать шестого размера, и аккуратно завел палкой на обутую в сапог женскую ногу петлю-удавку. Отошел на всю длину шнура, лег на сырую землю и только тогда потянул на себя конец. Долбануло хорошо ― аж шнур из руки выскочил. Труп подбросило взрывом, и он завис на растущей рядом молодой березе в трех метрах от земли. Веревка на ноге, как ни странно, сохранилась, и Глушак потянул за конец, стаскивая на землю тело.

Верка. Женщина примерно тридцати лет, убитая ударом ножа сзади, под лопатку. И окончательно расстроил Вовку лежащий рядом маленький тинейджерский рюкзак. В рюкзаке оказались небольшого размера сапоги, костюм-горка размером на ребенка и набор теплого подросткового белья. Мама шла забирать сына, но, как оказалось, не суждено...

Гребень травы перед переправой вполне ожидаемо оказался замаскированной растяжкой, и Вовка растерянно чесал репу, не зная, что делать со здоровенным куском тола, нафаршированного гвоздями и шурупами, из которого торчал грубый, кустарно изготовленный взрыватель. Тащить с собой лишнюю тяжесть не хотелось и он после недолгих колебаний запустил самодельной бомбой в реку и решил на прощание осмотреть на всякий случай мост.

Осмотрел не зря: на мосту его ждал сюрприз, и на этот раз сюрприз приятный. Он заключался в зацепившейся за гвоздь на свае моста куртке, полы которой весело трепал речной поток. При мимолетном взгляде на нее у Вовки заколотилось сердце, и, ни секунды не колеблясь, он снял разгрузку, пистолет, расстался с автоматом и полез в воду за бесполезной на первый взгляд выброшенной тряпкой.

Куртку, без сомнения, выбросили за ненадобностью. Потертая, несколько заплат, рукав сильно прожжен и там, где ткань не попала под струю воды, виднелись пятна свежей крови. Чья это может быть кровь? Разрезов или пулевых отверстий не заметно, да что гадать ― кровь, несомненно, была Веркина. Но Вовку заинтересовали даже не повреждения, его заинтересовала сама куртка. Глушак держал в руках настоящее фирменное «камуфло» британской армии, редкого пустынного окраса. Настолько редкого, что подобный костюм он видел всего второй раз в своей богатой на всевозможные знакомства и контакты жизни...

* * *

Он хорошо запомнил тех ребят в светло-желтом камуфляже британской армии. Они год назад жестко наехали на их мирный, деревенский Полис и попытались убедить, что работать надо только с ними и на них. Непонятно откуда свалившиеся на голову братки действовали нагло, напролом, и переговоры быстро переросли в несколько кровавых стычек со стрельбой. Колхозники сумели дать отпор и ряды нападавших серьезно проредили, а когда их поддержали и военные, то налетчики исчезли так же быстро, как и появились. Та история Вовке стоила здоровья ― на одной из «стрелок», быстро переросшей в стычку, ему сломали ногу бампером машины, и нога срослась неправильно. Бегать он теперь не мог, а мог ходить, хромая, и то не слишком быстро. Впрочем, на других боевых качествах его хромота не отразилась, и с хозяином английской куртки захотелось встретиться еще сильнее. И еще он вспомнил. Те ребята ножи носили именно на голени, подобно боевым пловцам. Такая вот фирменная фишка.

* * *

Дождь в лесу неплохо прячет тех, кто не желает быть увиденным или услышанным. Он хорошо скрадывает звуки, впитывает в себя запахи и загоняет природных сторожей ― птичью мелюзгу ― искать убежище поближе у стволов деревьев. Но взрыв закладки под трупом Верки пробился сквозь шелест капель и достиг ушей ненасытных хищников. Стая диких, вечно голодных псов сорвалась с места и устремилась к переправе. Собаки знали точно ― взрывы и стрельба заканчиваются кровью и добычей. Не ошиблись они и в этот раз...

Глушак лежал на берегу Полты, как за бруствером, и водил в направлении визжащей и рычащей в кустах стае стволом автомата, поставленного на одиночные. Переводить патроны на собак не хотелось, а за свою жизнь Вовка не боялся. Его ноги спускались в воду, и в случае прямой угрозы скатиться в речку он мог одним движением. А то, что бегает по лесу и жрет трупы, открытой воды обычно избегает. В воде есть твари гораздо опаснее собак, но им требуются водоемы покрупнее и гораздо глубже Полты. Он тут все, что хотел, выяснил, и ничего не имел против варианта покинуть переправу по воде, но под навесом остался его рюкзак, терять который не хотелось.

Глушак решился. Он метнул петарду в смутно шевелящуюся кучу псов, и та разорвалась со вспышкой, грохотом и дымом. Держа оружие наизготовку, как мог, быстро захромал в сторону навеса и .... о, нет! На сцене появился новый персонаж, вернее, персонажи. Два огромных, не меньше чем полтора метра в холке кабана вышли на поляну, один бросился к собакам, а другой, словно огромная торпеда, рванул прямо на него. В мутную речную воду Вовка входил «щучкой», держа автомат в вытянутых вперед руках.

Вот повезло, так повезло! Из всех так тщательно побранных продуктов, в карманах остались две сушеных рыбины и три галеты. Возвращаться за рюкзаком было нечего и думать ― его наверняка разорвали и сожрали содержимое. Сало с рыбой имеют свойство вкусно пахнуть. Кроме того, твари будут крутиться возле переправы не меньше двух дней, и делать ему там точно нечего. Да, нет продуктов, спальника, палатки, но все оружие при нем, а карманы поясной разгрузки наполнены снаряженными магазинами. Нет, он не сойдет со следа, а ситуации бывали и похуже.

* * *

На первый взгляд может показаться, что у хромого и лишенного продуктов Глушака нет ни малейших шансов настигнуть крепкого и обладающего боевыми навыками незнакомца. У того был широкий выбор из множества тропинок в безбрежном лесном море разросшегося после войны леса и шикарная фора размером в сутки. Кроме того, Вовка не имел ни малейшего понятия, откуда тот выскочил и куда именно уходит. Да тому достаточно просто идти ровным шагом по прямой, но... Но этот мир устроен несколько сложнее и удача сталкера капризна и переменчива.

* * *

Дождь прекратился, на улице темнело, и в разбитом коровнике заброшенной еще до войны деревни отсвечивал углями жаркий костер. Вокруг костровища скакал абсолютно голый Глушак, который пытался одновременно просушить развешенную на палках мокрую одежду и пожарить на углях подбитую с автомата днем ворону. Ворону он ощипал, выпотрошил и тщательно натер соленой вяленой плотвичкой. От густого запаха жареного мяса кружилась голова, и Вовка не расставался с автоматом. Он боялся, что на запах жаркого из воронятины припожалуют не прошенные ночные гости.

Ему повезло. Гости не пожаловали, и одетый в сухое Глушак с удовольствием поужинал, нисколько не смущаясь не привычным запахом. А что? Мясо как мясо, вот только жаль, что соли маловато. Пара галет не помешала бы, или, на худой конец, пюре из сухой картошки с топинамбуром. Вовка горестно вздохнул и уже пятый за сегодня раз достал закатанную в пластик карту-киллометровку. Этими картами барыжили вояки, бойко толкая их по патрону за штуку. Причем патроны шли любые ― хоть охотничьи, хоть автоматные кустарного изготовления.

* * *

Тогда, у переправы, кабан за ним в воду не пошел, но Вовка решил не испытывать судьбу и вылез на другой берег Полты сильно ниже по течению. В лесу нашел разлапистую ель, лязгая зубами, выжал мокрую одежду и, собравшись с духом, выскочил под нудно моросящий дождь. Там, сжав зубы и смирившись со своей судьбой, дал огромный полукруг в поисках следов ― и речку пришлось переходить вброд еще раз.

Вовка знал, что именно искать. Четкий след злодея он заметил и запомнил еще, когда сидел под навесом, на песочке. Оставалось включить логику и понять, как именно вычислить его дорогу, исключив те направления, куда он не пойдет точно. Тогда закатанная в пластик карта впервые легла на Вовкино колено.

Первым делом он исключил все ближние населенные пункты и узловые точки, вроде переправы через Полту. В таких местах можно повстречать людей, что для вора было нежелательно. Радиосвязь работала исправно, и то, что «Вишневый» «выставили» на триста патронов, уже знала вся округа. Следовательно, куда бы вор ни направлялся, он пойдет лесом, избегая опасных и ненужных встреч. Вовка водил по карте горелой спичкой, мысленно сужая район поиска.

Теперь дождь. Нудный моросящий многодневный дождь: кто он Глушаку, враг или союзник? Союзник, однозначно. На влажной земле следы видны отлично, а след от берца даже ливень смоет не так быстро. Кроме того, по сырому лесу особо не побегаешь, и как бы уходящий ни был развит физически и ни торопился ― их скорость с хромым Вовкой окажется примерно одинаковой. А еще, разумеется, дороги. По лесным тропинкам в дождь имеет смысл идти только в случае прямой угрозы. В лесной чаще вода льется за шиворот, ветки хлещут по глазам, а сверху может прыгнуть нечто кровожадное с когтями и зубами. Послевоенные псковские леса кишат хищниками и не место для увеселительных прогулок. Нет, этот парень будет уходить именно дорогой, и осталось выяснить, какой...

Он, наконец-то отыскал эту грунтовку! Убил часа четыре, весь изломался и устал, был момент отчаяния, но ― получите! Грунтовая дорога шириной метра четыре, и по самой середине четкая линия следов. Глушак припал к земле и сразу выяснил, что его противник весом под сто килограммов, идет, не торопясь, и пытается охотиться. Вовка обрадовался и воспрял духом, но опускался вечер, он устал, дрожал от сырости, по ногам била висящая на поясе ворона, и он направился в сторону разбитых коровников, которые были обозначены на карте в километре от дороги.

Ночь прошла тихо, сухо и безопасно. Перед тем как завалиться спать, Вовка нашел большой ржавый лист железа и установил его над костром. Получилось нечто, похожее на классическую лесную «нодью» под косым навесом, и он отлично выспался, сладко потягиваясь во сне под мягкими волнами тепла. В четыре утра проснулся, позавтракал разогретыми на углях остатками вороны, выкурил одну из десятка оставшихся сигарет и экономно припрятал окурок в детский пластмассовый пенал, заменявший ему портсигар.

День прошел без особых приключений. Вовка, как мог, быстро шел по следу, на ходу поймал ужа, содрал с него кожу и сварил на маленьком костерке в консервной банке. Блюдо на любителя, но несчастный ужик голод утолил, и он двинул дальше, волком посматривая по сторонам в поисках живого и съедобного. Впереди идущий и преследуемый незнакомец времени даром тоже не терял и охотился даже более удачно, чем Глушак. Он подстрелил большого глухаря, сразу остановился на ночевку и Вовка, изучив внимательно покинутое лежбище, получил массу полезной и приятной информации.

Во-первых, расстояние между ними серьезно сократилось. Незнакомец слишком рано остановился на ночевку и слишком поздно вышел, на что, впрочем, у него имелись веские причины. Он так увлекся ужином, что прозевал нападение пантеры, а именно так в их местности называли сильно измененных собак, которые избегали больших стай и предпочитали охотиться поодиночке. Пантеру он остановил длинной очередью из пулемета и та сейчас лежала в пяти метрах от костра, оскалив морду в небо. Но на когтях зверя внимательный Глушак заметил следы крови, а рядом с костровищем лежал использованный перевязочный тампон.

Костер тоже впечатления не произвел ни размерами, ни количеством углей. На таком костре можно приготовить пищу, но согреться ночью и просушить одежду? Вовка не сомневался, что тот провертелся всю ночь в сыром спальнике, толком не отдохнув и мучаясь от боли в ране. И когти зверя, прошлись, похоже, по ноге. Ширина шага на выходе стала короче, и рядом появилось углубление от палки, на которую тот опирался. И поужинал он так себе. Остатки мяса на костях от глухаря оказались сырыми и не прожаренными.

Итак, пантера.... После минутных колебаний Вовка нарезал с ее бедер узких полос мяса, завернул их в листья лопуха и распихал в свободные карманы на разгрузке. А что делать? При таком темпе ходьбы организм потребует калорий, а от охоты со стрельбой придется воздержаться. Расстояние между ними сильно сократилось, идущий впереди может услышать за спиной выстрелы и залечь в засаду.

Дорога петляла, обходя болота и низины, выдерживая общее направление в сторону Балтики, на запад. Вскоре она должна упереться в длинное озеро, расположенное параллельно руслу реки Великой. Озеро считалось рыбным, на него с городских поселений Пскова выходили бригады рыбаков, и маловероятно, что раненый бандит горит желанием с ними повстречаться. Хотя кто знает? От их поселения они отошли весьма прилично, и у того был хороший шанс прикинуться несчастным сталкером-бродягой.

Бандит явно уставал, часто останавливался и Вовка резко сменил тактику. Он не шел больше по дороге, а переместился на ее обочину, в кусты, и выходил с оглядкой, осторожно. Торопиться теперь было некуда и то, что их встреча состоится этой ночью, Глушак уже не сомневался. Богатое воображение рисовало живописную картинку, как он тихонько подкрадется к спящему, прострелит гаду ноги, потом допросит по всей форме и со спокойным сердцем грохнет. Убьет не за патроны ― тот заслужил смерть безжалостным убийством влюбленной в него Верки. Гонка по лесам подходила к закономерному финалу. Но фортуна сталкера ― дама такая переменчивая...

* * *

Они с лесным котом заметили друг друга слишком поздно, и разойтись миром уже не получалось. Компактный, мутировавший из обычной кошки зверь грыз на дороге брошенные раненым бандитом кости глухаря, когда на него из кустов вывалился Глушак. Навыки сталкера не подвели. Он успел дернуть предохранительную скобу вниз, поднять дуло автомата и вдавить на спуск. Сухо треснул одиночный выстрел, игольчатая пуля прошила наискосок грудь летящей кошки и вышла с ее левого бока, разбив лопатку.

Не повезло. Одной пулей калибра «пять, сорок пять» остановить полет сильного, сорокакилограммового тела затруднительно, и через секунду Вовка уже летел на землю, защищаясь ствольной коробкой автомата. Он выкручивал оружие, пихал коллиматорный прицел в пасть зверя и чувствовал, как левое плечо взорвалось болью под когтистой лапой. Пистолет, на правом бедре пистолет!

Кот вцепился зубами в металл оружия, правая лапа рвала мясо и сдирала кожу с левого плеча Глушака, а вот другая лапа ... Другую лапу надежно вывела из строя пуля автомата. И хоть болевой порог хищника был гораздо выше, чем у человека, сталкеру ничто не помешало выхватить с набедренной кобуры Макаров и всадить все восемь пуль в бок озверевшей кошки. Он потом плохо помнил, как вскочил на ноги, переставил предохранитель Калашникова на автоматический огонь и всадил в бьющееся на земле тело целый рожок одной длинной очередью.

* * *

Сфагнум. Белый мох семейства сфагновых считался хорошим антисептиком, и Вовка прижимал большой его кусок к ране на плече. У него не было бинта, тампонов, лейкопластыря ― у него вообще ничего не было, а рвать рубаху с тельником он считал бессмысленным. Из них повязка не получится ― она слетит через километр пути ― но на лесных опушках росло очень много мха. Он рвал его большими щедрыми кусками, прижимал к ране, на которую не мог даже посмотреть, и выкидывал, когда куски напитывались кровью.

Да, у него еще была бечевка. Тот самый шнур, при помощи которого он сорвал труп Верки с закладки-мины. Он крепко перевязал себя шнуром подмышками и сверху, вокруг плеч – получился один большой карман. Потом Вовка взял в руки булыжник. Он камнем измельчал листья подорожника, они пускали сок и приятно холодили рану. Сначала толстый слой размочаленного подорожника, а поверх зеленых листьев очень много мха. Столько, сколько его влезет через воротник, к ране. Он надулся и стал похож на шар, а повернуть налево голову стало затруднительно и скоро станет невозможно, когда рана от когтей распухнет. Но ничего ― ему требуются сутки. Всего сутки, а там, скорее всего, он свалиться с температурой.

Если уходящий в сторону Балтики бандит услышал сзади очередь из автомата, то вариантов просматривалось два. Или тот падает в засаду, или осторожно удаляется и интересно, осталось у него взрывчатка на растяжки? Если осталась, то установит обязательно. Он у нас такой ― большой любитель и специалист взрывного дела и различных пакостей. Хотя засада маловероятна. Он ранен, у него, как и у Вовки, дефицит продуктов, и непонятно, сколько человек его преследует. Нет, он пойдет. Воткнет растяжку и пойдет. Останавливаясь и выглядывая из-за деревьев.