Текст книги "Минус 32 (СИ)"

Автор книги: Андрей Кондрашов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 7 страниц)

Андрей Кондрашов

МИНУС 32

Утреннее небо, и без того хмурое, затянуло тяжелыми свинцовыми тучами, и вот уже начал накрапывать мелкий, не по-летнему прохладный дождик. На дворе уже стояло 14 июня, но настоящего летнего тепла в этом 2017-м году, по сути дела еще не было.

Николай зябко поежился, нахлобучил на голову капюшон своей видавшей виды штормовки и тоскливо посмотрел на поплавок. «Вот уже часа полтора здесь стою, а хоть бы одна поклевка случилась», – с досадой подумал он. – «Мало того, что продрог уже изрядно, да еще и намокну сейчас весь к чертовой бабушке. Может, все же домой вернуться, ну ее эту рыбалку».

Поверхность пруда, и без того не гладкая в это утро из-за не прекращающегося ни на минуту ветра, стала покрываться рябью от дождевых капель, пока еще робких и не назойливых. Поначалу Николай даже надеялся в душе, что дождь и вовсе прекратится, что ветер тучи разгонит, и все обойдется. Но ветер стих, а вот дождь наоборот усилился.

Да, погодка была прямо под стать настроению Николая. А радоваться-то ему было особо нечего. Вот уже прошло целых две недели, как он пребывал в статусе безработного. А ведь совсем недавно он, Карпов Николай, занимал весьма почетную, и в общем-то довольно неплохо оплачиваемую должность главного инженера фирмы «Грант».

Существовавшая до недавнего времени фирма с таким интересным названием занималась производством и продажей подушек и одеял. На балансе «Гранта» имелись линии по изготовлению постельного белья из холлофайбера и из синтепона. Производство, не сказать, чтоб было большое, но что называется, на жизнь четырем десяткам сотрудников хватало, и свои покупатели у «Гранта» всегда имелись. Все-таки стоимость постельного белья здесь до поры, до времени была довольно низкой.

В 2014-м году, когда доллар «скакнул» вверх, соответственно поднялись до потолка цены. На все: на наполнители для подушек, на комплектующие для оборудования, на расходные материалы. Подольский завод по производству нетканых материалов, являющийся основным поставщиком для «Гранта», (по о-о-очень низким ценам) развалился. Фирма Николая, лишившаяся дешевого сырья, стала искать других поставщиков. Поиски-то оказались не бесплодными, но вот подольских «божеских» цен «Гранту» естественно в сложившихся условиях уже никто не предлагал. «Грант» был вынужден увеличить стоимость своей продукции, чтобы не оказаться в минусе.

Но даже тогда фирма устояла на ногах, так как еще до кризиса-2014, ею были заключены контракты на поставку постельного белья с несколькими домами отдыха и гостиницами. Сотрудничество с вышеупомянутыми учреждениями пока еще продолжало приносить прибыль «Гранту», хоть уже и не такую большую, как раньше. А вот с розничной торговлей дела стали обстоять намного хуже. У рядовых покупателей товары «Гранта» перестали пользоваться прежним высоким спросом. Как по причине подорожания подушек и одеял (так как они теперь уже не являлись самыми дешевыми на рынке отечественных, да и некоторых зарубежных тоже, производителей), так и по причине снижения покупательской способности населения. «Грант» был вынужден закрыть четыре из пяти своих розничных магазинов в силу их нерентабельности. Да и пятый оставшийся магазин уже находился на грани банкротства.

А в 2016-м году один предприимчивый товарищ по имени Рашид и по фамилии Салахов совместно с группой других таких же предприимчивых товарищей создал на базе цехов уже практически бившейся в предсмертной конвульсии люберецкой ткацкой фабрики производство по… изготовлению тех же одеял и подушек. Причем, здесь уже имел место быть ПОЛНЫЙ цикл производства, так как все набивные материалы, как например тот же, синтепон, изготавливались здесь же, в фабричных цехах. Себестоимость изготовления постельных принадлежностей, а соответственно и стоимость готовой продукции, поступающей на рынок, у Салахова и К^О была уже на порядок ниже, чем у «Гранта».

Детище Салахова получило название ООО «Лира». И появление на рынке этой самой «Лиры» стало последним гвоздем, вбитым в гроб «Гранта». Дешевые, но при этом качественные постельные принадлежности «Лиры» наводнили потребительский рынок, вытесняя аналогичные товары конкурирующих фирм.

Наряду с «обычными» покупателями «Грант» потерял заказчиков и в гостиничном, и в туристическом секторах (они просто в большинстве своем повернулись лицом в сторону либо той же «Лиры», либо какой-то иной компании).

И вот так «Грант» уже лишившийся основной массы своих клиентов, а также сотрудников (кто-то попал под неминуемое сокращение, а кто-то ушел сам, зарплаты-то у «грантовцев» скатились вниз) стал банкротом и с 1 июня 2017 года прекратил свое существование. И вот теперь он, Николай, БЕЗРАБОТНЫЙ. Да, безработный, а у него двое несовершеннолетних детей: дочка Машенька 8 лет, и сын Костя 4 лет. Их кормить надо. Жена правда работает, но на ее скромную зарплату специалиста нормоконтроля НИИ радиотехники и электроники особо не разбежишься.

Ну, и сейчас надо работу себе новую подыскивать. Его бывшие теперь уже коллеги по «Гранту» ушли (или собирались уходить в ближайшее время) в большинстве своем в торговлю. Один сотрудник даже ушел к тому самому Рашиду Салахову.

Но его, Николая, вообще что-то уже не тянет в область «купи-продай». А тогда куда??? Вспомнить про свою специальность по диплому МАТИ. А что там в дипломе написано, инженер-технолог по сварке? И куда с такой специальностью? На завод имени Хруничева, где он собственно и начинал когда-то свою трудовую деятельность в далеком уже теперь 1996 году? В принципе, знакомые там у него остались, некоторые уже стали начальниками и могут по старой дружбе помочь с трудоустройством. Вот только зарплаты там низковаты (прямо в рифму). Нет, это на совсем уж крайний случай.

Вот к кому он точно обратится по возвращении в Москву, так это к своему старому школьному приятелю, Сереге Горностаеву. Серега занимает пост заместителя главного редактора еженедельника «Футбольное обозрение», можно попроситься к нему каким-нибудь корреспондентом. Футбольную тему-то он, Николай, знает неплохо. Очень даже неплохо. Но вот правда журналистского образования, журналистской школы у него нет. Не станет ли это проблемой? А было бы неплохо «повариться» в футбольной среде. Футбольные баталии для него всегда были словно бальзам на душу.

Какие еще варианты? Таксистом, благо водительские права имеются? Или вообще устроиться на работу, не требующую специальной подготовки, например каким-нибудь курьером, охранником или грузчиком. Нет, это все не серьезно. А грузчиком можно себе еще спину надорвать, а оно ему надо? В свои-то почти уже сорок пять лет? Да и охранником не прокатит, какой из него охранник при его росте и весе. Разве что дом престарелых охранять.

В общем, с его будущим все туманно. Не исключено, что его пребывание безработным может затянуться на неопределенное время. А значит неминуемо начнутся серьезные финансовые проблемы. Для семейного человека это, мягко говоря, плохо.

Это в Советском Союзе безработицы не было. Там было: ты или работающий, или ТУНЕЯДЕЦ. И с последними в СССР нещадно боролись. Эх, вернуться бы туда: ни тебе инфляции, ни тебе роста цен, ни тебе страха банкротства. Бесплатное образование, бесплатная медицина, стабильность и уверенность в завтрашнем дне. Ну конечно и минусов тоже немало было, но… Не бывает же в мире ничего идеального…

А пока на недельку-две Николай решил уехать на дачу. Чтобы хотя бы немного «развеяться», привести свои мысли по поводу собственного будущего в порядок, взвесить все «за» и «против». Ну и свежим воздухом заодно подышать, это никогда не вредно.

Поехал он не на «основную» солнечногорскую дачу, где они обычно отдыхали всей семьей, а на старую дачу его родителей, принадлежащую садоводческому товариществу «Агрегат» и располагавшуюся неподалеку от платформы Лесная Ярославского направления. Точнее даже не родителей. Это еще его дедушка получил здесь участок размером в стандартные шесть соток по линии своего завода где-то во второй половине 70-х годов.

Сейчас же дача пребывала в состоянии полузапущенности. Если еще лет десять назад здесь более-менее бурлила какая-то жизнь, и велись какие-то сельскохозяйственные и даже строительные работы, то в 2008-м, после смерти отца Николая, дача практически опустела. Мать Николая почти перестала сюда ездить, она теперь старалась проводить отпуска где-нибудь на море со своей подружкой Татьяной, такой же вдовой. А сам Николай как раз в 2008-м году женился, и у его жены уже была дача. В Солнечногорском районе, вблизи деревни Новинки, в окружении леса, размером ДВАДЦАТЬ СОТОК. В общем, никакого сравнения с его скромным «агрегатовским» участком в Лесной.

Таким образом, старая дача почти в одночасье оказалась невостребованной. И этот факт в данный момент играл Николаю на руку. Ему предоставлялась возможность побыть вдали от городской суеты в гордом одиночестве. Нет, ну конечно, не совсем в одиночестве, все-таки здесь как-никак дачные участки, народ какой-то все же присутствует. Но на СВОЕМ участке он все же был ОДИН.

И вот впервые за последние семь или даже восемь лет, Николай отпирает знакомую до боли калитку можно сказать чудом откопанным из глубин антресолей ключом, и заходит на территорию своей фазенды. Впрочем, какую уж теперь своей. Зрелище удручающее: бурьян высотой в человеческий рост, едва просматриваемая заросшая травой дорожка из бетонных плиток, покосившийся сарай, наполовину оторвавшийся с крыши дома лист шифера, гулко звенящий при порывах ветра, провисшие электрические провода, теплица (в которой когда-то выращивали помидоры и даже перец) с выбитыми стеклами. Жуть просто.

Поначалу Николай вообще пожалел, что приехал сюда, уж больно унылой ему показалась обстановка. Да и с погодой не особо повезло. Мало того, что прохладно, да еще и дожди периодически льют. Но потом он как бы абстрагировался от всего и вроде бы стало вполне терпимо. Продуктовая палатка работает ежедневно с восьми утра до восьми часов вечера, соответственно с питанием проблем нет. Вода в трубах, правда уже покрытых ржавчиной, течет. Электроснабжение без перебоев. Старая электроплитка «Мечта» в рабочем состоянии, холодильник «ЗиЛ» тоже. Туалет есть, душ тоже (водонагреватель функционирует). Да, нет компьютера с Интернетом. А зачем он ему здесь сейчас нужен? Что, две недели без Интернета уже никак?

Правда и телевидения тоже нет, и радио нет. После того, как в начале 90-х годов, их дачу «обчистили» и среди прочего вынесли телевизор и радиоприемник, Карповы перестали здесь оставлять теле и радиоаппаратуру на «зимнее хранение». А с 2008 года, когда на даче уже появлялись от случая к случаю, и вовсе перестали ее сюда возить. А какой смысл? Газет здесь купить тоже не представлялось возможным, поэтому Николай остался в полной информационной изоляции. Но это его сейчас тоже не огорчало, а скорее наоборот.

А вчера он пообщался (правда через забор) с соседкой, тетей Зиной, добрейшей женщиной, разменявшей уже восьмой десяток, но казавшейся все такой же бодрой, как и раньше. В прежние времена, когда еще был жив ее муж, дядя Витя, Карповы частенько ходили к соседям в гости, на чай. И шашлыки вместе жарили, и дни рождения отмечали, и за грибами ходили, и саженцами и семенами обменивались. Одним словом, очень дружеские отношения были с этими соседями.

Тетя Зина, впервые увидев за долгие годы Николая, всплакнула. Посетовала, что забросили совсем дорогие соседи свою дачку, и ее, тетю Зину совсем забыли (что было лишь полуправдой, так как мать Николая все же примерно раз в три месяца звонила тете Зине). А дальше начала долгий, почти часовой монолог (Николай за весь этот час произнес лишь несколько коротких дежурных фраз и к концу монолога изрядно подустал). А что такое монолог семидесяти с лишнем-летней женщины? Это кошмар, это говорильня вроде бы и обо всем, и в то же время как будто ни о чем конкретно. Но разве мог Николай прервать тетю Зину? Наверное это было бы в сложившейся ситуации неэтично.

Пожалуй, единственное, что заинтересовало Николая в болтовне соседки, так это сообщение о том, что три дня назад пропал без вести Федька Курочкин с соседнего с тетей Зиной участка, только с другой стороны. Говорят, что Федька пошел с утра на рыбалку на местный пруд (тот самый, в котором Николай, ежившийся от дождя, сейчас безуспешно удил рыбу) и не вернулся. А на берегу вроде бы нашли его спиннинг и баночку с червями. И полиция приезжала из соседнего Электросталя, и водолазы пруд обследовали. Но… дело темное. Исчез человек, как сквозь землю провалился. Мобильный телефон у Федьки теперь не доступен, домашний московский телефон не отвечает. Да и в московской квартире он похоже не появлялся.

Николай очень хорошо знал Федьку. Они с детства дружили, были почти одногодками (Федька родился всего на два года позже Николая). В советские годы, родители друзей уже в начале июня привозили их на дачи и только к концу лета их увозили, то есть практически все лето Федька и Николай проводили вместе, бок о бок. Так продолжалось до 1991 года. Но дело конечно же не в том, что развалился Советский Союз. Просто в этом году Николай закончил школу и поступил в институт. И лето 1991 года было первым, которое он провел преимущественно в Москве: вступительные экзамены, подготовка к ним и все такое прочее.

А потом была пятилетняя учеба в институте, а это экзаменационные сессии до июля, потом производственная практика, да вдобавок еще и остававшиеся свободными летние дни Николай чаще уже проводил в различных туристических поездках со своими новыми друзьями-товарищами из числа студентов. Потом работа, отпуск только раз в год. И не всегда летом, и уж точно не всегда на даче.

Федька же в том же 1991-м году поступил в ПТУ. Затем его забрали на два года в армию. Ну, а потом он устроился механиком на автобазу, где и продолжал работать по настоящее время. Вообще, Федька был добродушным здоровяком, весом под центнер, и ростом под метр восемьдесят, с золотыми руками. И он, в отличие от Николая, старался по возможности все свое свободное время (хотя бы в теплый сезон) проводить на даче. А вот своей семьи у Федьки не имелось, он был закоренелым холостяком. Злые языки даже поговаривали, что у него все ушло в мускулы, в том числе и мужская сила. Ну и выпить он был не дурак. Хотя и сильно уж пьяным Федьку вроде бы никто никогда не видел, во всяком случае, на людях.

Вообще, Николай и Федька продолжали общаться, но в последнее время, это было в основном общение по телефону. Хотя Николай пытался убедить своего друга установить Скайп или Ватсап для более живого общения, но Федька не особо дружил с компютером, и для него все эти Скайпы были своего рода экзотикой.

А ведь они, кстати, не так давно созванивались. Ну да, где-то в конце мая. Федька как всегда веселый был, предлагал встретиться. Мог ли он, например, свести счеты с жизнью и, скажем, в пруду утопиться? Да нет, на него не похоже. Федька всегда был неисправимым оптимистом. И Николая обычно в трудную минуту подбадривал, настраивал на оптимистический лад. Нет, пожалуй это исключено. Странно все это. Более чем странно…

Яркая вспышка молнии прорезала серое небо. Николай невольно вздрогнул. Через несколько секунд послышались угрожающие раскаты грома, а дождь, уже практически перешел в проливной. Ого, а вот и град даже посыпался, да какой частый. Круглые мелкие ледышки неистово замолотили по капюшону штормовки и по плечам. Песчаный берег заискрился белыми точками. Эти точки заполоняли все большее и большее пространство. Казалось, еще совсем немного, и все вокруг станет белым, словно зимой. Внезапно налетевший порыв холодного ветра еще больше усилил иллюзию наступающей зимы.

Но не прошло даже наверное пяти минут, как град прекратился. Вдалеке, за противоположной стороной пруда, где находились пути Ярославской железной дороги, показалась электричка. Самая первая утренняя, из Москвы, следующая через Лесную в сторону Фрязево. Стал слышен мерный стук колес. Вклиниваясь в шум дождя, этот стук создавал совершенно фантасмагорическую мелодию, от которой пробирала дрожь.

«Пожалуй надо покурить», – подумал Николай. – «Дождь правда, но ничего я под елку спрячусь, чтобы сигарета не намокла. А удочку пока смотаю, а то ее унесет еще нафиг, вон ветрище опять усилился. Да и рыбы похоже сегодня я не дождусь. Вот после дождя по идее клев должен усилиться. Но когда наступит это «после дождя». Видимо нескоро».

Он вытащил на берег свою старенькую бамбуковую поплавочную удочку, служившую ему верой и правдой уже без малого тридцать пять лет. Сам же направился в сторону одинокой елки, стоявшей примерно метрах в двадцати от места ловли. Хотя, лесной массив, окружавший пруд, состоял преимущественно из берез и осин, реже сосен, и эта старая высокая ель была нехарактерной для данного леса породой.

Удивительно, но под елкой было относительно сухо. Под ее разлапистыми ветвями Николай почувствовал себя словно под большим зонтом. Он прислонился к стволу дерева и достал из кармана штормовки целлофановый пакет с зажигалкой и сигаретами, твердо решив для себя, что сейчас он покурит и вернется домой. Хватит здесь отмокать. Засунув в зубы сигарету, Николай поднес к ней зажигалку, и в этот момент словно что-то ударило ему в затылок, в глазах потемнело…

Темнота длилась всего секунд пять, не более. А потом Николай вновь «обрел способность видеть». Первое, что подумалось ему: «Давление скакнуло. Пора наверно менять образ жизни. Поменьше нервничать, побольше физической нагрузки, курить бросить к чертям собачьим».

И тут неожиданно для себя он отметил тот факт, что… дождя-то уже нет, хотя и пасмурно. Что же это он, так долго был без сознания, что дождь за это время успел закончиться? Да нет, не может такого быть. Николай хотел было прислониться к стволу елки, но… у него это не получилось, он почувствовал пустоту за спиной. Оглянулся и замер в удивлении. Позади него стояла совсем малюсенькая елочка, видно только в этом году появившаяся на свет.

Что за ерунда такая? Вроде бы он не менял своего местоположения. Ну да, вот он и пруд на таком же расстоянии. Стоп, а куда подевались дачные участки, расположенные по соседству с прудом??? Да и деревья вроде бы как не совсем те, и лес гуще… Да и пруд такое чувство, что пошире немного стал что ли? Опа, а откуда здесь взялся этот колодец??? Его же давным-давно с землей сравняли. Ну да, где-то лет тридцать назад, как здесь выделили землю под строительство участков, колодец и засыпали.

Ничего не понимающий Николай медленно приблизился к тому месту, где он рыбачил еще минут пять назад. Или все-таки больше? Его удочки на берегу не было. Украли что ли? А может быть, он просто спит, и ему все это снится?

Он хотел ущипнуть себя за руку, но тут на его плечо опустилась чья-то тяжелая рука. Испуганный Николай обернулся и увидел… ухмыляющегося Федьку Курочкина, заросшего трехдневной щетиной.

– Здорово, Колян! – пробасил Федька. – Рад тебя видеть. Ну что, добро пожаловать в ОДНА ТЫСЯЧА ДЕВЯТЬСОТ ВОСЕМЬДЕСЯТ ПЯТЫЙ ГОД.

Будильник как обычно зазвонил в 6.30. Начальник группы Специального отдела Управления оперативно-технических мероприятий ФСБ майор Александр Голубев привычным движением руки потянулся к тумбочке, на которой лежал смартфон, исполнявший мелодию вальса из кинофильма «Берегись автомобиля», и отключил сигнал будильника.

Сегодня что-то совсем не хотелось вставать. За окном моросил дождь, уже ставший привычным атрибутом для июня 2017 года. Как же лениво в такую погоду на работу идти. Но служба есть служба, ничего не поделаешь. Александр посмотрел на жену, сладко посапывающую во сне. Вот уж ей хорошо. Ей на работу не надо. Его супруга находилась в отпуске по уходу за ребенком. Их сынишке Мишеньке исполнилось в этом году два годика. Причем Мишенька был на редкость спокойным ребенком, и сидеть с ним, в принципе, было одно удовольствие. Сам Мишенька лежал рядышком в детской кроватке и так же крепко спал. Александр чмокнул жену в щеку, поправил на Мишеньке сползшее одеяло. Вздохнув, натянул тренировочные штаны, футболку и пошел умываться и завтракать…

Он сидел на кухне, с аппетитом уплетал только что приготовленную яичницу-глазунью и смотрел в окно, выходящее на дорогу. Дождь сыпал, не переставая, а небо было, что называется, «обложным», без просветов. Такой дождь вряд ли скоро закончится. Внизу, под окнами, по мокрому черному асфальту в обе стороны сновали автомобили. С высоты четвертого этажа было хорошо видно, как неистово скользят дворники по их лобовым стеклам. На автобусной остановке, на противоположной стороне улицы сидел одинокий пассажир (в этот ранний утренний час и автобусы еще ходят редко, и пассажиров немного). Это был молодой парень лет тридцати, одетый явно не по погоде, в одну рубашку с коротким рукавом.

Кстати, а сколько там градусов за окном? Александр взглянул на термометр: плюс десять. Неплохо для 14 июня, очень неплохо. Ну ладно, днем воздух, может быть «прогреется» до плюс двенадцати. Во всяком случае, так Яндекс обещал.

Неожиданно запиликал мобильник. Александр посмотрел на экран мобильника: звонил его подчиненный капитан Черемных.

– Да, Сереж, слушаю тебя.

– Александр Николаевич, – Черемных был явно взволнован. – Вчера поздно вечером получил очередную расшифровку данных с «М7». Данные показывают, что у нас под Москвой образовалась окно КРИТИЧЕСКОГО размера. Время образования два-три дня назад, глубина проникновения примерно 30-33 года. Окно находится в непосредственной близости от железнодорожного перегона Фрязево – Лесная (это по Ярославке). Время самостоятельного «рассасывания» окна при таких параметрах, сами понимаете, не меньше недели, начиная с сегодняшнего дня. Нужна ваша санкция для разрешения поездки на объект.

– Я понял, Сереж. Считай, что санкция тобой уже получена. Когда планируешь выезд на место?

– Прямо сейчас, Александр Николаевич. Только приборы получу и сразу в путь.

– Ну это правильно. Здесь затягивать не стоит. Ты кого в напарники возьмешь? Петрова?

– Наверно его.

– Лады. А район образования окна не сильно заселен?

– Да как вам сказать, – Черемных вздохнул. – Там вообще рядом имеются садоводческие товарищества с участками. Но мы надеемся, конечно, что окно образовалось где-нибудь в лесном массиве.

– Хотя это тоже не гарантия, что в него не попадет какой-нибудь грибник. Или грибы еще не пошли, рано?

– Не знаю, товарищ майор. Я не грибник.

– Да я тоже не грибник. Но по-моему, первая половина июня – это еще не грибной сезон. Во всяком случае, бабульки пока грибами не торгуют. Ладно, Сереж, давай отправляйся на место. А я съезжу в Управление и оформлю соответствующие бумаги. Счастливо…

Александр положил смартфон на стол. «Вот ведь не было печали. Окна уже пять лет у нас не образовывались. Во всяком случае, критических размеров. Дай Бог, чтобы оно и правда «попало» куда-то в лес. А то придется потом «попаданцев» вылавливать. А это та еще проблема. Ладно, пора ехать на работу»…

Николай смотрел на Федьку, словно на инопланетянина, хотя вид у того был вполне земной.

– Что ты сказал? Куда добро пожаловать? – проговорил Николай, не узнавая своего голоса.

– Я же тебе сказал уже, дурень. В одна тысяча девятьсот восемьдесят пятый год. Раз уж в нашем времени нам встретиться было не суждено, то пришлось возвращаться во времена нашего детства. Гы-гы-гы. – Это идиотское «гы-гы-гы» было «визитной карточкой» Федьки Курочкина. – Ну чего ты глаза выпучил? Сложно поверить в реальность происходящего? Да, брат, сложно. Я сам не сразу поверил, гы-гы-гы.

Николай почувствовал какой-то упадок сил и присел на корточки. Федька снова положил ему руку на плечо.

– А я на самом деле рад видеть тебя, Коль. Честное слово. А то все по телефону, да по телефону. Ну ты чего такой квелый, а?

– Что-то не укладывается у меня это все в голове, Федь, – Николай помотал головой и оперся ладонями об землю. – Ерунда какая-то.

– Нет, брат. Это не ерунда, это – РЕАЛЬНОСТЬ. – Слово «реальность» Федька произнес с какой-то особой торжественностью.

– Но это же бред. Так же не бывает, Федь.

– Ну, – Федька развел свои огромные ручищи в сторону. – Как видишь, бывает. Мы с тобой ПОПАЛИ В ПРОШЛОЕ.

– Ну так же не бывает.

– Да чего ты заладил: «не бывает, не бывает». Ты лучше вокруг внимательно осмотрись. Куда делись дачи, а? Колодец, его же уже нет, правильно? А здесь он есть. Кстати, а вот ты к путям пройдись, – Федька указал пальцем в сторону железной дороги. – Так вот там, всего ОДНА колея, как раньше. А в нашем времени ведь уже две колеи стало, так? Да что там, к путям, ты вообще прогуляйся здесь. Я тебе скажу, это… Это возвращение в наше детство. Это… – Федька вдруг осекся и замолчал. Его взгляд был устремлен в сторону дорожки из щебня, ведущей от узенькой лесополосы (уже не существующей в настоящем времени), за которой начинались (должны были начинаться) участки товарищества «Агрегат».

По дорожке шел паренек лет десяти-двенадцати, одетый в синюю болонью курточку и «вареные» джинсы. В одной руке у него была удочка, в другой – красное пластиковое ведерко. Паренек, понятное дело, направлялся на пруд рыбачить. Николаю вдруг показалось, что он раньше где-то видел точно такую же куртку, а удочка… была очень уж похожа на ту, которую он оставил на берегу там, в своем времени. Да и вообще лицо у паренька какое-то уж о-о-очень знакомое. Стоп, так это же… Николай побледнел и сделал над собой неимоверное усилие, чтобы не рухнуть в траву.

Федька склонился над ним:

– Узнал? Это же ты, собственной персоной. Только тридцати двух летней давности.

– Не может быть, – прошептал Николай. – Федь, этого не может быть. Это мне все снится.

Федька ущипнул его за руку. Николай вскрикнул от боли.

– Ну, больно? Снится тебе все это, да? Гы-гы-гы. Слушай, а давай подойдем к нему, то есть, к тебе, гы-гы-гы. Спросим его, хорошая ли рыбалка в этих местах, а? Гы-гы-гы-гы-гы-гы, – Федька зашелся в каком-то истеричном смехе. Если бы Николай сейчас пребывал в своем нормальном состоянии, то непременно треснул бы Федьке по шее. Правда, и «огреб» бы потом по полной программе.

– Ну ты типа боишься, да? – Федька, наконец, перестал ржать. – А вот я не боюсь. Пойду, побеседую с тобой маленьким. И он направился было в сторону маленького Коли, но Николай-взрослый вцепился ему в рукав.

– Постой. Вместе пойдем. Не боюсь я ничего, – Николай встал с земли, отряхнулся, поправил штормовку. – Пойдем.

– Точно, не боишься? Смотри, а то в обморок упадешь еще. А вдруг малец тебя узнает? Гы-гы-гы.

– Пойдем, – настойчиво повторил Николай и решительно двинулся вперед.

Коля-маленький тем временем подошел к пруду, поставил ведерко на землю и стал разматывать удочку. Заметив, что к нему приближаются двое мужчин, мальчик насторожился, но не подал виду, продолжая заниматься своим делом. А мужчины уже подошли прямо к нему.

– Привет, парень, – окликнул Колю-маленького Федька. – А как здесь, рыба-то вообще водится какая?

Мальчик шмыгнул носом и, насаживая извивающегося червяка на крючок, ответил:

– Водится. Бычки в основном. Но и караси есть, и окуни тоже.

– Понятно, – протянул Федька. – Ну, удачной тебе рыбалки.

– Спасибо.

Во время короткого диалога между Федькой и мальчиком Николай внимательно оглядывал себя самого маленького. Да, это вне сомнения он. И рыбачил он в те годы именно на этом месте. И курточка, купленная за пару лет до 85-го года, в «Детском мире» его, и джинсы, доставшиеся по наследству от выросшего двоюродного брата, и дефицитные в то время кроссовки «Адидас» с тремя полосками, которые отец где-то «достал» по большому блату. Поплавочная удочка та самая, что и сейчас находится у него «на вооружении», бамбуковая «трехколенка», тогда еще совсем новенькая. Поплавков с той поры сменилось уже немало, но этот «толстенький» цвета морской волны, самый-самый первый. Так сказать, родной. Ведерко красное, столетней давности, в него еще раньше собирали всякую смородину, клубнику, малину. А потом бабушка купила новое ведро, а это отдали Коле, для рыбалки. Ну и, наконец, жестяная баночка из-под индийского кофе, в которой маленький Коля хранил червей.

Воспоминания нахлынули на Николая. Комок подступил к горлу, а на глаза навернулись слезы. Ведь прямо сейчас Николай словно бы пребывал в своем собственном детстве, причем не благодаря старым черно-белым фотографиям, коих у него было немало, а ВЖИВУЮ. И эта встреча с самим собой, эта баночка, это ведерко, эта одежда, разбередили в нем душу. Голова у него вдруг закружилась, и он вынужден был схватиться за рядом стоящую березку, чтобы не упасть.

Мальчик как-то подозрительно посмотрел на Николая. «Неужели он, то есть я, узнал себя в зрелом возрасте?» – промелькнуло в голове у Николая, и от этой мысли ему стало не по себе. Но быстро сообразил, что эта «подозрительность» связана с тем, что мальчик принял его за пьяного. Федька толкнул приятеля локтем, и, словно бы подтверждая догадку Николая, еле слышно произнес:

– Пошли что ли, а то ты как алконавт за деревья хватаешься, безумными глазами смотришь. Какой пример мальчику подаешь? Пошли, пошли, – он взял Николая за локоть.

– А куда пошли-то? – все еще не отрывая глаз от мальчика, пролепетал Николай.

– В место моего временного проживания. Вон видишь, на том берегу шалашик стоит? Так это я его соорудил и живу там уже четвертый день. Пошли, там у меня бутылочка припрятана и закусочка кое-какая. Заодно и побеседуем нормально…

Александр припарковал свою «Тойоту» у всем известного здания на Большой Лубянке, ,выполненного в архитектурном стиле необароккко, и до революции принадлежавшего страховому обществу «Россия», а теперь уже много десятилетий являющимся главным зданием советских, а позднее российских органов государственной безопасности. Собирался выйти из машины, но дождь вдруг ливанул словно из ведра. Справедливо рассудив, что ливень вряд ли будет идти долго, а вот если он сейчас выйдет из машины, то вымокнет насквозь и сушиться уже потом будет долго, Александр решил не выходить на улицу, пока «хляби небесные» не успокоятся.

Он облокотился об руль обеими руками и задумался. Что сулит ему сегодняшний день, какие неприятности? Образование окна в прошлое критического размера было вообще событием неординарным. За все десять лет работы его, Голубева, в Спецотделе, такое случалось до сегодняшнего дня лишь дважды. Первый раз, на заре его карьеры, в 2008-м году, окно образовалось в озере Сенеж, это было совершенно не опасно, тем более что дело было промозглой осенью и случайных «купальщиков» даже теоретически в месте образования окна быть не могло. Второй раз, в 2012-м году, окно появилось в Шатурских болотах. Там тоже было почти исключено попадание в них каких-либо людей.