Текст книги "Повести и рассказы. Избранное"

Автор книги: Андрей Яковлев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 9 страниц)

– Всё?

– Ну да.

– Послушай, Коробков, я не верю в шаровые молнии. Помощник начальника караула, присутствовавший при случившемся, не видел ни молнии, ни яркого шара.

– Так ведь он не успел её разглядеть! Всё произошло быстро…

– Отставить, Коробков! Не надо меня перебивать.

– Есть! Извините, товарищ полковник.

– Мне в моей части таких инцидентов не надо. Что, по-твоему, мне сказать матери рядового Мажулы? Почему я не уберёг её сына?

– В том, что молния появилась, вероятно, есть и моя вина.

– Что же ты такого сделал?

– Я хоть и не верующий, но… – Николай запнулся и посмотрел на полковника.

Тот «впился» в него взглядом.

– Мне кажется, я прогневал Бога…

– Коробков, ты не в церкви на исповеди! Если, по сути сказать нечего, так помалкивай! – разнервничался офицер. – Мало того, что ты мне тут про шаровую молнию «заливаешь», так сюда ещё и Бога приплёл. Вот скоро к нам в часть проверяющий приедет, смотри хоть ему всякую околесицу не городи.

– Но я говорю правду.

– Правду он говорит! Ладно, иди. Я ещё подумаю, как с этим быть. Понадобишься, вызову. А пока будем ждать, когда Мажула поправится.

Ночью Петра увезли в Новосибирск. От медиков стало известно, что состояние больного удовлетворительное, но, скорее всего, конечность ему сохранить вряд ли удастся. Расследование этого случая внутри части результатов не принесло. Стальной багор, за который схватился Мажула, в месте воздействия энергетического шара немного оплавился. Это было единственное доказательство слов Николая.

Недели через две про инцидент уже никто не вспоминал. Никто, кроме Николая. Его злоключения на том не закончились. Во всём этом он видел наказание свыше за свой проступок – убийство несчастной жабы.

3

– Проснитесь, пожалуйста, – тормошила его за плечо стюардесса. – Уже подлетаем.

Николай покрутил головой. Вероятно, он всё же задремал. Потом посмотрел в иллюминатор, там было светло. Разбудил Людмилу.

– Говорят, подлетаем, – сказал он ей.

– Ага, – отозвалась Люда сонным голосом. – Пустите, мне надо умыться.

Отстояв очередь, образовавшуюся у туалета, Людмила привела себя в порядок и вернулась на место.

– Как Вы себя чувствуете? – спросил её Николай.

– Всё хорошо, – ответила Люда. – Спасибо Вам, что поддержали меня.

– Не за что.

Самолёт стал снижаться. Вскоре сквозь облака показалась полоска русла Амура, заснеженный массив дальневосточной тайги, разделённый на сектора линиями автодорог. По громкой связи объявили температуру в районе аэропорта Хабаровск – минус 28 градусов.

– Холодно у Вас, – сказал Николай.

– Ага. Так зима же.

– Ну да.

– Вас в аэропорту встречают? – спросила Люда.

– Да. А Вас?

– Обычно мои родители приезжают на своей машине.

– Понятно.

Николай достал из ящика верхнюю одежду. Оделся сам и помог своей спутнице.

– Людмила, давайте обменяемся адресами, – предложил он.

– Зачем?

– Ну, так, мало ли. Когда скучно, будем друг другу письма писать.

– Знаете, Николай, мне в жизни скучать не приходится, – ответила Людмила. – Считаю, что наше знакомство должно закончиться после того, как мы покинем самолёт.

Её категоричность немного обескуражила. Николай смутился и только пожал плечами.

Самолёт остановился. Подали трап. Пассажиры толпились в проходе, постепенно двигаясь к выходу. Николай пропустил Людмилу вперёд. Спустившись по трапу, сели в автобус, который доставил всех к зданию аэропорта.

– У Вас есть багаж? – спросила Люда.

– Нет, я налегке, – ответил Николай.

– Поможете мне отыскать мой чемоданчик?

– Конечно.

Поклажу Людмилы нашли быстро. Дорожный чемодан был на колёсиках, но одно из них оказалось повреждено, поэтому Николаю пришлось нести его за ручку.

– Давайте его мне, – сказала Люда, пытаясь взять чемодан из рук Николая.

– Ничего, Людмила, я донесу.

– Папа! Папа! – кричала белокурая девочка и бежала вдоль ограждения, в сторону пассажиров.

Люди впереди расступались, пропуская девчушку мимо. Подбежав к Николаю, девочка запрыгнула на него и двумя руками крепко обхватила его шею.

– Папочка! Наконец-то ты приехал! – шептала она и целовала его щёки.

От такой неожиданности Николай непроизвольно выронил чемодан и удивлённо смотрел на девочку, одной рукой придерживая её.

– Тоня, подожди! Тоня! – говорила Людмила, сконфуженно наблюдая за действиями своей маленькой дочки. – Тонечка, доченька моя, ты ошиблась, это не папа.

Но та по-прежнему продолжала всё громче и громче говорить:

– Я так тебя люблю! Почему ты так долго не приезжал? Я больше никогда тебя не отпущу!

– Тонечка, пусти дядю, – подоспела на помощь женщина лет пятидесяти. – Это не твой папа. Иди ко мне.

– Нет, это папа! Это мой папа! – кричала девочка, вцепившись в Николая.

– Мама, забери же её, наконец! – громко потребовала Людмила.

– Тоня, иди к бабушке, – сказала женщина, отрывая цепкие объятия своей внучки от Николая. – Пусти дядю, нехорошо так делать. Пойдём.

Ещё долго громкий плач маленькой Тони был слышен в холле аэропорта. Обалдевший Николай стоял и смотрел куда-то вдаль. Его щёки горели, до сих пор ощущая на себе оставленные следы детских поцелуев и слёз.

– Николай, простите за такое недоразумение, – говорила ему в тот момент Людмила. – Тоня только на фотографии видела своего отца. Возможно, Вы действительно похожи…

– Люда, не надо извиняться, – тихо сказал он. – Разве можно на это обижаться?

– Мне всё равно так неудобно перед Вами.

– Пустяки.

– Николай…

– Идите же, Люда, Вас ждёт дочь.

Людмила подняла упавший чемодан и пошла в сторону выхода. Потом она оглянулась, поставила чемодан и вернулась к Николаю.

– Вот возьмите мою визитку. Здесь, правда, только рабочий телефон. Но домашнего у нас, к сожалению, нет. Держите.

– Спасибо, – сказал он и взял карточку.

Людмила быстро покинула здание аэропорта. Николай, постояв ещё немного, тоже двинулся в сторону выхода.

– Простите, Вы не из Екатеринбурга? – обратился к нему молодой человек.

– Да, из Екатеринбурга.

– Николай Коробков?

– Он самый.

– Мне поручено встретить Вас и отвезти в гостиницу, – сказал встречающий.

– Что ж, я готов, можем ехать.

4

Гостиница располагалась в самом центре города, на берегу застывшего Амура. Перед зданием находилась большая площадка, которую украшали ледовые скульптуры. Лёд был прозрачным, и эти скульптуры переливались в лучах яркого солнца. Необычное зрелище. Но Николай лишь мельком взглянул на эти ледяные фигуры. Его мысли всё ещё были заняты маленькой девочкой по имени Тоня, которая приняла его за своего отца. Впервые, пускай и по ошибке, кто-то назвал его папой. Николай ловил себя на мысли, что завидует людям, которые стали родителями. Наверно, он был бы хорошим отцом. Хоть и хлопотно, но не это ли настоящее счастье? Всё остальное пыль – и мишура.

– Надолго в Хабаровск? – спросил Николая молодой человек, окончательно выведя его из раздумий.

– На пару дней.

– Во сколько за Вами завтра заехать?

– Совещание в 10 утра, за полчаса мне хотелось быть у Вас в офисе.

– Тогда я заеду за Вами в 9 часов.

– Хорошо, я буду готов.

Поднявшись в свой номер, Николай принял душ, лёг на кровать, надеясь просмотреть материалы для завтрашнего заседания, но заснул. Сказалась усталость с дороги и разница во времени.

Проснулся в пять утра, и долго не знал, чем себя занять в ожидании завтрака, который в этой гостинице начинался в половине восьмого. Он опять думал о маленькой Тоне, которая до сих пор ждёт своего отца. Её сознание в этом возрасте не может принять такой факт, что его больше нет, и он уже никогда не вернётся к ней. Такова правда жизни, которая настолько несправедлива по отношению к ребёнку.

Совещание состоялось по плану, однако, оказалось весьма скучным мероприятием. Но дальнейшее рабочее время было более насыщенным, как, собственно, и день следующий. В тот вечер Николай сел в поезд, и утром на третий день своей командировки, был уже в Благовещенске.

Кто бывал в Амурской области, знает, что Благовещенск – приграничный город. На той стороне притока Амура – китайский Хайхэ. Его высотные здания, подсвеченные ночью неоновыми лампами, резко контрастировали на фоне низких строений на российском берегу. Но многочисленные туристы из России рассказывали, что Хайхэ только с виду такой симпатичный, внутри он грязный и суетливый – город торгашей и стихийных вещевых рынков. В Благовещенск в 2001 году приезжало много китайцев. Они открывали у нас рестораны, кафе и забегаловки попроще. По сравнению с заведениями, где подавали русскую кухню, цена у них казалась намного демократичнее. Однако, поев там, на протяжении двух-трёх дней человеку, не привыкшему к китайской еде, зачастую становилось плохо с пищеварением. Николай не был исключением. Вспоминая свои прошлые командировки в Благовещенск, он старался обходить китайские заведения стороной.

В этом городе пришлось задержаться на три дня, что на один день дольше запланированного. Последние сутки почти не спал, надеялся выспаться в поезде, который увозил его обратно в Хабаровск. Этот поезд был полупустым, в купе ехал один. Немного перекусив, Николай, как и хотел, лёг спать. Но ближе к ночи, на станции Биробиджан, к нему в купе подсел молодой человек. Он был в изрядном подпитии, и просто жаждал общения.

– Эй, мужик! Хорош спать! – тряс он Николая за плечо. – Ну-ка, быстро! Подъём! Пиво будем пить.

– Не хочу, – ответил Коля.

– Не хочешь? Щас захочешь!

Сказав это, молодой человек потянул за матрац и скинул Николая на пол.

– Извини, конечно, за грубость, мне с тобой поговорить надо, – сказал пьяный. – Ну, честно, мужик. Не хотел тебя обидеть. Вот ты мне скажи, как тебя зовут?

– Коля, – вставая с пола, ответил Николай, мысленно успокаивая себя, поскольку понимал, что драка в купе ему сейчас будет некстати.

– О! А меня Митяем кличут.

Он протянул растопыренную ладонь для приветствия:

– Держи краба!

Пожав Митяю руку, Николай сел на своё место.

– Вот, Колька, будем с тобой сейчас пиво пить.

С этими словами Митя достал из своей сумки двухлитровую пластиковую бутылку пива «Очаково». Потом он вышел из купе и возвратился, неся в руках два стакана, вероятно, взяв их у проводника. Плеснув пенное по стаканам, Митя выпил залпом свой. Громко отрыгнув газы, начал беседу.

– Я не спрашиваю кто ты, зачем ты и прочее. За себя хочу сказать. Ну, вот пришёл я тока-тока из армии. Два года Родине отдал. И чё? Чё дальше? Приехал к себе в Биробиджан. Работы в городе нет. Как жить дальше? Не знаю. Пока деньги мать даёт, бухаю. Но ты же меня понимаешь, это не выход. Семью хочу завести, да не на что.

Митя опять налил себе пиво и сделал пару глотков.

– Коля, тебе моё пиво не нравиться? Почему не пьёшь? Пей, давай! Не обижай меня.

Николай взял свой стакан, немного отхлебнул и спросил:

– А как другие в Биробиджане живут?

– Как живут? Некоторые на китайские плантации нанимаются. Но всех-то туда не берут.

– Плантации?

– Ну, это, как её там… сою выращивают. Урожай потом нашим-то и перепродают.

– Сою? Понятно, – кивнул Николай. – А остальные чего? Кто не на плантации?

– Остальные кто где. Кто в Хабару уезжает, кто во Владик. Там, по крайней мере, работа есть.

– Ты, Митя, решил тоже в Хабаровск податься?

– В Ванино поеду. Слышал про Ванино?

– Слышал, конечно. Город-порт.

– Вот-вот. Там в порту у меня сослуживец работает, думаю, поможет устроиться. Хотя…ни в чём не уверен.

Митяй выпил ещё пару стаканов и ушёл курить в тамбур. Не было его больше получаса. Вернувшись, он тяжело сел на своё место.

– Слышь, извини. Как говоришь, тебя зовут? – спросил попутчик, еле двигая языком. – Забыл.

Ответ Митя получить так и не успел, видно, спиртное окончательно подействовало, и он захрапел, откинувши голову на стенку. Николай закинул его ноги на полку и уложил в горизонтальное положение. Сам лёг и выключил свет.

5

Утром, когда поезд пришёл в Хабаровск, Николай тщетно пытался разбудить Митю. Потом поручил это дело проводнице, сам покинул вагон. На вокзале «поймал» такси и сразу поехал в аэропорт. Ближайший рейс до Екатеринбурга – через пять часов. Купив билет, уже на рейсовом автобусе, он вернулся в центр города. Чтобы скрасить своё пребывание, вместо бесцельного шатания по морозному городу сходил на дневной сеанс в музыкальный театр. После уже опять в аэропорт.

Неожиданно для себя в зале ожидания Николай встретил Людмилу. Признаться, этой встрече он был рад.

– Здравствуйте, Люда, – сказал молодой человек, подойдя к ней. – Неужели Вы летите в Екатеринбург?

– Нет, на этот раз я провожаю.

Он окинул взглядом полупустой зал и спросил:

– Тот, кого Вы провожаете, ещё не пришёл?

– Пришёл, – ответила Людмила и улыбнулась.

Николай с удивлением посмотрел на неё.

– Коля, я хотела проводить Вас, если, конечно, Вы не против.

– Как интересно! Конечно, я не против. Но откуда Вы узнали, что я сегодня улетаю?

– Вы же сами сказали, что в командировке на неделю, в выходные улетаете, в понедельник на работу.

– Ну, да. Так и есть.

– Хотите, поговорим?

– Да, давайте.

– Понимаете, Николай, моя дочь…

– Тоня?

– Да, Тоня. Мы, конечно, объяснили ей тогда, что она ошиблась. Но до конца она нам не поверила. Дочка всё-таки очень хочет поговорить с Вами. И я здесь по её просьбе. Тонечка у нас своеобразный ребёнок. Понимаете, я обещала…

– Понимаю.

– Не могу настаивать, но если Вам несложно, когда в следующий раз полетите в Хабаровск, уделите немного времени, зайдите к нам, пожалуйста. Я ради Тони прошу.

– Эх, немного бы раньше нам сегодня встретиться! У меня как раз было свободное время, не знал, куда себя деть. Вот, даже в театр сходил.

– Коля, здесь на листочке я написала наш адрес. Приезжайте, мы будем Вам рады. И ради Бога, извините за тот случай в аэропорту.

– Люда, не переживайте, всё нормально, – успокаивал Николай, забирая из рук Людмилы листок с адресом. – Я обязательно зайду к Вам в следующую командировку, а перед вылетом позвоню.

– Спасибо Вам, Коля. До свидания.

– Людмила…

– Что?

– Люда, у Вас прекрасная дочь.

На прощанье она улыбнулась и пошла к выходу. Николай долго смотрел ей вслед, думая о том, что, возможно, это его судьба. Стоял посреди зала, находясь в некотором ступоре. Из этого состояния его вывело объявление о начале регистрации на рейс в Екатеринбург.

Позже стало известно, что самолёт запаздывал на полтора часа по техническим причинам. Пассажиры узнали об этом после регистрации, находясь в транзитной зоне. Многие возмущались. Какой-то мужчина устроил пьяную потасовку. После вмешательства наряда милиции все успокоились.

Наконец была объявлена посадка. А через некоторое время Николай сидел в салоне самолёта, рассматривая замусоленные журналы, которые лежали в кармашке кресла. Рядом на соседнем месте расположился молодой мужчина азиатской внешности. На колени к себе он положил небольшой чемоданчик, придавив его сверху обеими руками. Заметно было, что он немного нервничает. Мужчина заговорил первым, через полчаса после взлёта, когда традиционно разносили напитки:

– Вы будете что-нибудь?

– Можно просто воды? – попросил Николай.

– Вот, держите, – сказал он, подавая стаканчик.

После этого он продолжил беседу:

– Вы из Хабаровска или Екатеринбурга?

– Из Екатеринбурга.

– Я Ринат.

– Николай.

– Из командировки возвращаетесь? – поинтересовался Ринат.

– Да.

– И я тоже.

– Чем занимаетесь, Ринат?

– Самолётостроением.

– Надо же, как интересно!

– Завод, где происходит сборка – в Комсомольске-на-Амуре. А детали и узлы самолёта разрабатываются в разных КБ и НПО по всей России и за рубежом. В Екатеринбурге мы производим начинку для блока управления. Вот в этом чемоданчике электронные платы, можно сказать, все секреты нашей страны.

– О! Ничего себе! – удивился Николай.

– Да, представьте себе. При испытании одна из поставленных на сборочный завод плат дала сбой, мы её поменяли.

– А, что, Ринат, другого способа для перевозки секретов страны нет?

– Есть, наверно. Но так получается дешевле.

– Надо же, не знал, – продолжал удивляться Николай. – И много самолётов делают? Сколько получается за год?

– Немного, Коля, немного. Хотелось бы больше, как когда-то в Советском Союзе, но финансирование слабое, госзаказа нет. В основном экспериментальные образцы производим. Кадры хорошие уходят из отрасли. Жалко.

– Да уж.

– А работа интересная. Сейчас наше предприятие совместно с корпорацией «Сухой» разрабатывает самолёт нового поколения. Просто настоящий прорыв в авиации! Но из-за плохого финансирования продвигаемся медленно.

– Да, жаль, конечно.

– Вот, вот. По-другому и не скажешь, – вздохнул Ринат.

– Знаете, Ринат, я сначала подумал, что Вы из Казахстана, – сказал Николай, решив перевести разговор на другую тему.

– Что, глаза узкие? – усмехнулся Ринат.

– Ну…

– Правда Ваша. Отец мой родом из Казани. Он военный, и был направлен служить в Казахстан, под Семипалатинск. Там встретил мою маму, она казашка. Это уж потом мы переехали на Урал.

– Семипалатинск? Там же был полигон, где испытывали ядерное оружие!

– Да, так и есть, – подтвердил Ринат. – Отец у меня за годы своей службы радиации-то много «понахватал». На мне тоже отразилось. Вот, присмотритесь на моё лицо. Что-то замечаете?

Николай посмотрел на Рината, но ничего не заметил.

– Объясняю. У меня на лице совсем не растёт щетина. Видите, кожа гладкая, только чуть-чуть усы, редкие. Видите?

– Да, теперь вижу. Думаете, это из-за радиации?

– Конечно, от чего же ещё? Но переживать не стоит, это не смертельно. Зато бритва не нужна.

Николай улыбнулся в ответ.

– Ладно! Коля, Вы меня извините, но я хочу музыку послушать, – сказал Ринат и вытащил плеер с наушниками.

На этом их разговор закончился. Конечно, Николаю было интересно расспросить Рината о полигоне в Семипалатинске. Кроме того, он ещё хотел задать вопрос – в каком ВУЗе надо учиться, чтобы попасть работать в самолётостроение. Однако каждый из собеседников занялся своим делом: Ринат слушал музыку, а Коля стал вновь вспоминать прошлые годы.

В 1986 году, когда он учился в выпускном классе, все узнали, что взорвался ядерный реактор на Чернобыльской АЭС. На ликвидацию катастрофы посылали солдат срочной службы, в том числе и новобранцев. Только сейчас наши люди узнают, насколько радиация и её воздействие опасны. Некоторые его знакомые, побывавшие там в тот страшный год, уже умерли или мучаются от разных болезней. Если бы Чернобыль случился годом позднее, он тоже мог бы попасть туда. Но ему суждено было служить в Сибири. Мысленно Николай опять переместился в то время, когда прошли его армейские годы.

6

После того случая с шаровой молнией минуло две недели. На КПП прибрались, в разбитую форточку вставили новое стекло, из самого помещения убрали всё лишнее.

Как-то после обеда Николай решил зайти туда. Его беспокоил вопрос: убил он жабу или всё-таки она осталась жива, сумев вылезти из-под камня? Для того чтобы это проверить, надо было выйти через КПП за пределы воинской части.

– Эй, Колямба! – позвал постовой, увидев его. – Айда сюда.

На КПП дежурил солдат по имени Андрей, родом из Красноярска, младше его на полгода. Николай подошёл.

– Слушай, братишка, правду, говорят, что Петьку-хохла шаровая молния ударила? Ты же тогда на посту был, всё видел.

– Да, всё видел, и это правда, – подтвердил Николай.

Потом он рассказал, как дело было.

– Ни фига себе! Вот так силища у этой молнии! – удивлялся постовой.

– Да уж, – кивнул Николай.

– Так шарахнула!

– Тут это, Андрюха, такое дело…

– Чего?

– Я хочу выйти за территорию на пару минут, кое-что проверить.

– Ладно, давай, Колямба, тебе можно, – согласился постовой. – Только недолго, чтобы никто «не почикал». А то сам знаешь…

– Говорю же, Андрюха, на пару минут.

– Давай, давай.

Николай прошёл через КПП за территорию. Приблизился к той самой луже, откинул ногой большой камень, торчавший из воды. Жабы не было. Наверно, выбралась. Ну и, слава Богу! Коля почувствовал, что ему стало немного легче. Он хотел было пойти обратно, но постовой ему крикнул:

– Колямба, спрячься! Сюда идут!

Бежать к лесу было далеко, подойти к забору – увидят. За забором, у самых ворот, стоял ГАЗ-66 с передвижной радиостанцией, представляющей собой большую будку. Вход для оператора станции – сзади. Коля подошёл, дёрнул ручку двери вниз, она и открылась. Недолго думая, он проник внутрь станции, закрыл дверь и затаился. Внутри было душно, окна и двери закрывались герметично, поэтому снаружи никаких звуков не слышно.

Вдруг Николай почувствовал, что у машины заработал двигатель. Вероятно, люди, которые шли в сторону КПП, являлись экипажем этой станции. Потом всё зашаталось, очевидно, машина поехала. Николай не удержался на ногах, потеряв равновесие, упал на пол. Чёрт! Что же делать? Держась за поручни, солдат поднялся и попытался посмотреть в небольшое оконце. Машина ехала по просёлочной дороге, всё больше углубляясь в лес. Подобравшись к борту, примыкающему к кабине, Николай начал стучать по нему кулаком. Затем стал ещё и кричать. Но его никто не услышал.

Куда они едут? И как долго это будет продолжаться? Машину бросало из стороны в сторону по непроходимому бездорожью. Николай почувствовал себя плохо, его укачивало, не хватало воздуха. Выход один, если не хочешь задохнуться, нужно дождаться, когда скорость снизится, открыть дверь и выпрыгнуть.

Открыть дверь удалось сразу, но прыгать было опасно. Дверь болталась и стучала о борт станции. Но водитель, видимо, не обращал на это внимание. Вот, наконец, ГАЗ-66 притормозил, скорость была минимальна. Николай вдохнул воздух и сиганул наружу. Хоть и сгруппировался, приземлившись на ноги, но по инерции упал на спину и покатился в овраг. Потом всё стихло.

Вот это да! Как же глупо получилось! Зачем было лезть в этот чёртов автомобиль? Ну, а если уж залез, так и сидел бы там, где-нибудь всё равно бы остановились. Все эти мысли крутились в Колиной голове, когда он, корчась от боли, лежал на дне глубокого оврага.

Вечерело, кусали комары. Николай, прихрамывая, шёл, как ему казалось, в  обратную сторону. Какое расстояние проехала машина? Сколько идти? Понятно не было. А вообще, зачем идти обратно? Так можно и заплутать в этом лесу. Может, лучше идти по ходу движения машины? Ведь здесь логика проста – выйти на проезжую часть, а там кто-нибудь всё равно поедет и поможет. Вдохновившись новой идей, Коля развернулся. И дальше следовал в противоположную сторону, стараясь с просеки никуда не сворачивать.

Прошло уже часа два или три, он пересёк несколько развилок, выбирая всегда самую широкую, но конца этому видно не было. Чтобы насекомые не кусали лицо и затылок, Николай снял с себя майку и намотал её на голову, оставив щелочки для глаз, сверху посильнее натянул пилотку. Толку было мало, комары и мошкара всё равно находили незащищённые места, лезли в глаза, прокусывали гимнастёрку и штаны.

Стало темнеть. Кроме назойливых насекомых мучила жажда, а потом и голод. Но больше молодого солдата пугала перспектива ночёвки в тайге. Ведь он – житель большого города – абсолютно не знаком с законами выживания в экстремальных условиях. Хотя подсознательно Николай понимал, что ночевать придётся и нужно к этому подготовиться, пока ещё хоть что-то видно.

Найдя открытую поляну, примыкающую к просеке, он наломал несколько молодых елей, прислонил их к большой сосне, получился мини-шалаш. В качестве подстилки нарвал мягкие веточки сосняка. Когда совсем стемнело, забрался туда, свернувшись «калачиком». Уснуть не давал голод и страх. Помимо жужжанья комаров слышались и другие звуки. Шорох, вероятно, издаваемый полевыми мышами, уханье ночной птицы. То был филин или сова, как раз охотившаяся за теми самыми мышами.

Вдруг неожиданно совсем близко стал слышен треск сучьев. В кромешной темноте Николай не мог видеть, но он чувствовал его, это было какое-то огромное животное, возможно, лось.

С нетерпением Николай ждал рассвета, чтобы продолжить свой путь. И вот, наконец, он забрезжил сквозь таёжные заросли. Солдат вылез из  своего утлого убежища, размял затёкшие конечности, сориентировался на местности и вновь начал движение в поисках дороги. На этот раз идти было куда тяжелее: болели мышцы ног, ушиб спины не давал покоя.

Кругом на траве в лучах солнца блестела роса. Николай сорвал большой лист, напоминающий лопух, свернул его в виде кулёчка. С широких травинок и листьев осторожно стряхивал росу, пока не наполнил водой свой кулёк до верха. Потом маленькими глоточками, боясь разлить такую драгоценность, стал пить. Чувствовалось, как влага, пропитанная дыханием тайги, растекалась по всему организму. Это было божественно! Кто бы мог подумать, что, казалось бы, от таких простых вещей можно прийти в восторг. Только оказавшись в такой ситуации, ощущаешь, скольких радостей лишён наш городской житель.

Николай повторил эту процедуру несколько раз. Голод немного отступил, прошла вялость после бессонной ночи, появились силы, словно открылось второе дыхание. И он опять зашагал по просеке, надеясь на скорейшее спасение.

Но надежда, как говорится, умирает последней. Только к концу второго дня он вышел к какой-то грунтовой дороге. Двигаться дальше сил уже не было. Через каждые несколько километров перематывал сбивавшиеся портянки. Но это уже мало помогало. Ноги были в кровавых мозолях.

Николай лежал на обочине дороги, от голода его подташнивало. Тяжесть во всём теле. Чувствовал себя той жабой, которую он придавил большим камнем.

Опять смеркалось. Что делать дальше – уже не знал. И решил он лежать так до утра, не обращая внимания на насекомых, на звуки и шорохи. А когда совсем стемнело, Николай заснул.

Под утро его нашли.

– Эй, солдат, ты жив?

Николай поднял голову. Над дорогой стоял густой туман. Он различал фигуры двух мужчин, которых можно было принять за охотников. Один из них, нагнувшись, тряс его за плечо.

– Ты чего тут делаешь? Наверняка сбежал из своей части? Да?

– Нет, – ответил солдат еле слышно.

– Как зовут?

– Коля.

– Ты смотри, Саня, как его покусали, вся рожа опухшая, – сказал человек своему спутнику.

– Вижу.

– Ну, и что с ним теперь делать?

– Хрен его знает. Гера, посмотри – он не пьяный?

– Нет, вроде.

– Эй, парень, идти можешь? – спросил его охотник, который отзывался на имя Саня.

Николай привстал, облокотившись на руку. У него закружилась голова, перед глазами поплыли круги.

– Похоже, сил у него нет, – предположил Гера.

– Сколько дней ты в тайге? – спросил Саня.

– Третий день, – ответил Николай.

– Жрать хочешь?

– Не знаю, наверно.

– Герка, у тебя там хлеб и сыр плавленый, по-моему, оставался. Вытаскивай, пусть поест. Обессилил совсем.

– Сейчас сделаем, – сказал Гера и полез в свой вещмешок. – У меня ещё морс клюквенный есть.

– Вытаскивай, дай ему.

Саня помог Николаю сесть, а Гера развернул материю, похожую на женский платок, и положил остатки своих припасов перед солдатом.

– Спасибо, – сказал Николай.

– Ты бери, бери, потом спасибо скажешь, – сказал Гера, присаживаясь рядом.

Николай с жадностью откусил чёрный, немного чёрствый хлеб. Голод усиливал его аромат. Вкус этого куска был просто изумительным.

– Коля, старайся дольше жевать, а то пища может не усвоиться, – посоветовал Гера. – На вот морс, запей.

Съев всю предложенную пищу, молодой человек почувствовал, как силы его стали постепенно возвращаться. Он попробовал встать. Однако сбитые в кровь ноги напомнили о себе резким жжением. Николай сел и снял сапоги.

– Во даёт, скороход! – присвистнул Саня. – Ты куда так спешил, солдатик? Ноги до колен стёр.

Николай виновато смотрел на своих спасителей, не зная, как ему быть. А после рассказал им свою историю.

– Город «Б», говоришь? – задумчиво переспросил Гера. – Слушай, Сань, где там военная часть? Я чего-то не знаю. Кроме того, ехать в этот самый «Б» так далеко…

– Герка, чего тут думать, – сказал Саня. – Давай отвезём его в Новосиб, сдадим в военкомат. Там уж разберутся.

– Да, до Новосиба-то куда ближе.

– Ты тогда побудь с ним, а я машину подгоню.

Саня скрылся за поворотом дороги.

– Эх, солдатик, как же это тебя угораздило? – вздохнул Гера. – Когда вернёшься, поди, ещё и  за самоволку накажут.

– Наверно.

– Скажи мне, только честно, из части-то без криминала ушёл?

– Как это?

– Ну, знаешь, бывают случаи. Солдаты иногда на почве неуставных взаимоотношений постреляют своих сослуживцев, а потом в бега подаются.

– Нет, я точно никого не стрелял. Просто случайность.

– Ладно, верю.

– Простите, как мне Вас звать? – спросил Николай, после небольшой паузы.

– Герман зови.

– А отчество?

– Просто Герман.

– Герман, а Вы охотник?

– Я-то? Нет, не охотник, – усмехнулся Гера. – Вот Саня, он скорее да. У него тут недалеко заимка. От отца ещё досталась. Мы на заводе в Новосибирске уже давно вместе работаем, так он меня в пятницу уговорил поехать с ним в лес, водки попить. Якобы ему одному скучно. Заодно силки проверить. Сегодня утром встали, как раз шли проверять. А тут ты лежишь.

Подъехала «Нива» зелёного цвета.

– Гера, на заимку, пожалуй, уже не будем возвращаться, – сказал Саня. – Этого хлопца погрузим сзади, да сразу и в Новосиб.

– Сань, только мне кажется, его не в военкомат надо.

– А куда?

– Лучше давай его в больницу отвезём.

– А, ну как скажешь.

Ехали часа полтора или чуть больше. Несколько раз останавливались. Николая укачивало и  тошнило. Наконец доехали до больницы. Мужики помогли солдату дойти до приёмного покоя. Там его осмотрела дежурный врач. Ей рассказали историю чудесного спасения военнослужащего.

– Товарищи, Вы правильно сделали, что к нам его привезли, – сказала врач. – У больного все признаки истощения. Кроме того, ему нужно срочно принять антигистаминные препараты, поскольку покусали его изрядно.

– А как быть с воинской частью? – спросил Гера.

– Ничего, мы найдём способ сообщить в его часть, – ответила доктор. – Но недельку ему у нас полежать придётся.

– Ну что, солдат, поваляешься с недельку в больничке? – усмехнулся Гера.

– Если надо, то конечно, – согласился Николай.

– Я к тебе на днях заскочу проведать. Недалеко тут живу. Договорились?

– Договорились. Спасибо Вам, Герман.

– Бывай, солдат!

Опухоль от укусов спала к утру следующего дня. Николай вновь стал походить на человека. Ходить мешали мозоли на ногах, но и они потихоньку начинали затягиваться. Герман, как и обещал, зашёл к нему на третий день вечером.

– Коля, так я смотрю, ты – красавец! На поправку идёшь! – радушно приветствуя молодого человека, воскликнул он, входя в палату.

– Надо полагать, – ответил Николай, сжимая руку своему спасителю.

– Вот, что. Есть предложение, – тоном заговорщика проговорил Гера. – В больнице по вечерам всё равно никого нет. Поэтому приглашаю тебя к себе в гости. Выпьем, закусим, про жизнь потолкуем. А?

– Ну не знаю, можно ли…

– Не дрейфь, маэстро, я уже всё решил. Саня там внизу в машине дожидается. Скидывай пижаму, надевай свою форму – и за мной.