Текст книги "Байт IV. Проклятие Первого Десмода"

Автор книги: Андрей Вичурин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)

– Да без проблем! – улыбнувшись, согласился я, доставая из ящика тумбочки кристалл на цепочке, подаренный Демиургом. – Собирайтесь, а я пока с Пончиком поговорю!

Стоило мне взять кристалл в руки, как он настоятельно и неприятно завибрировал, пульсируя красными сполохами внутри. Я напрягся. Не иначе, Демиург требует меня к себе. Не вовремя, блин! Совершенно не вовремя!

– Ребята! Нас приглашают в гости! – сообщил я, едва ушедшим в спальню собираться в прошлое Антону и Ксюше. – Очень настоятельно приглашают!

Я решил, что мы пойдем к Демиургу все вместе. О каком-либо политесе на этот случай он меня не предупреждал. Такой вариант, когда он пригласит или вызовет меня, – не знаю, как он там для себя представляет этот момент, даже не оговаривался. Тем более, у меня проснулся здоровый интерес – с чего бы это ему захотелось срочно меня видеть?

Вернувшийся в зал Антон, едва кинув взгляд на кристалл, все понял.

– И этот туда же! – пробурчал он. – Сейчас еще один портал появится!

Я пожал плечами. Порталом больше, порталом меньше. Какая уже разница? Зато заряд в кристалле сохраним.

– Готовы? – поинтересовался я у подошедшей Ксюши, надевая на палец «Радугу Гермеса». Просто так, на всякий случай, который меня уже не раз выручал. – Ну, тогда пошли!

Я вышел на середину комнаты, сжал тремя пальцами нужные грани, и в двух метрах спереди появилась переливающаяся фиолетовым рамка.

– Что Вы себе позволяете? – набросился на меня Демиург, едва я проявился в его достопамятном баре. – Как Вам могла прийти сама мысль освобождать дракона и принимать клятву крови у истинного Драругга!? Кто Вас надоумил? Мой октеракт и так идет вразнос, я с трудом удерживаю его от распада! А тут еще Вы, со своей неуместной самодеятельностью! Или все-таки Вас надоумили? Кто? Лахид?

И только высказавшись, он споткнулся взглядом об нечто над моей головой. И замолчал, удивленно и озадаченно катая желваки на скулах.

– Даже та-ак… – удивленно протянул хозяин, откровенно разглядывая меня и не обращая ни малейшего внимания на вышедших из портала Антона и Ксюшу. – Даже так! Теперь все ясно!

И уйдя за барную стойку, стал раздраженно звенеть бокалами и булькать жидкостями.

– Сделайте себе что-нибудь сами! – буркнул он, усаживаясь на высокий табурет и делая приличный глоток «Кровавой Мэри». Как символа цвета крови его октеракта, я так понял.

Пока он, вздыхая и чертыхаясь под нос, допивал свою томатно – алкогольную смесь, я налил три стакана мангового сока.

– И мне повторите! – попросил Демиург ворчливым тоном, протягивая бокал. – И водки, побольше!

Молча пили каждый свой напиток. Хозяин с непроницаемым лицом, не стесняясь, рассматривал всех нас по очереди, смакуя второй коктейль маленькими глоточками. Какого, спрашивается, вызывал? Помолчать?

– Поздравляю! – наконец-то нарушил тишину Демиург и отсалютовал бокалом Антону. – Надо же! Такой молодой, а уже «Отец Боли»! Помнится, Вамматар, до звания «Матери Боли», пришлось изрядно попотеть. Почти сто лет непрерывной работы!

– Какой такой Вамматар? – спросил Антон, напрягаясь.

– Такой. Обычной богине боли, неудачи и зла, – пояснил тот. – Сестре дружка Вашего отца, Руты!

– У него есть сестра? – удивился я.

– Быстро растете, коллега, – отодвигая в сторону пустой стакан и игнорируя мой вопрос, обратился он ко мне. – Такой стремительной карьеры на моей памяти не делал ни один смертный! Даже Танталу, любимцу Зевса, ничего не выгорело бы, не родись тот его сыном.

– При чем тут он? – поинтересовался я, не отказываясь от дуэли взглядов, навязываемой Демиургом и проваливаясь в черные дыры его глаз. – Мой отец, – не Зевс Громовержец! И сына своего, чтобы досадить богам, я им вместо жаркого, на праздничный стол подавать не стану!

Бар исчез, осталась только темная пропасть взгляда Демиурга, в которую я бесконечно, плавно и стремительно соскальзывал с замиранием сердца, сжав зубы и тщетно пытаясь остановить безудержное падение. Казалось, оно длится уже тысячу долгих лет, и тысячу лет я обречен, только наблюдать, как проваливаюсь все глубже и глубже. Темнота голосом Демиурга шептала мне: «Это не твое дело, не твоя забота. Оставайся таким, как был. Забудь обо всем, радуйся жизни, ведь она так коротка! Чем ты занят Всеслав? Чужими проблемами? Зачем они тебе? Оставь их тем, кто может их решить, забудь!»

Так прошла еще тысяча лет.

Да что же это такое? Я сам решаю, чем, когда и где мне заниматься! И никто, ни Демиурги, ни Менатросы, ни Де Смодонти, не будут мне указывать на якобы «мое» место в этом Мироздании! Только я сам!

И я начал сопротивляться, ожесточенно, упорно и сосредоточенно.

Настолько, что от самого дна бездонного провала воли Демиурга стало подниматься безжалостное и сокрушительное цунами моей ярости, внезапное и неожиданное для меня самого. И несло оно нечто непоправимое и неправильное. Я это знал, но остановить его было уже выше моих сил.

Падение прекратилось, подхваченный растущей волной, я поднимался все выше и выше, увлекаемый пенящимися на ее гребне бесшабашными бурунами злой радости и казалось, – выплеснется она на коварно заманившего меня подлого хозяина, и станет все так, как должно. По моему! И только так всегда будет дальше! Это чувство грядущей мести пьянило и наполняло мое бестолковое до того существование истинным смыслом. Демиург – мой враг, и он будет повержен! И сойдет в Аид!

– Отрадно слышать! – донеслось из далека, из трех тысячелетнего прошлого. Демиург, внезапно и поспешно прикрыл веки, разрывая контакт. И попросил с ноткой паники в охрипшем голосе: – Не надо! Очень рекомендую, Ссессалахх, сдержитесь! Не надо! Потом пожалеете, но будет уже поздно!

В красной пелене, застилающей мои глаза, проклюнулась и разгорелась яркая оранжевая надпись:

«Внимание! Угроза смены полярности! Возможна потеря значений некоторых характеристик!»

Затем бегущей строкой проплыли кракозябры «⋫≉⋡¤⋥ ⋦ﻸ⋨ｼ (С₫+xКⁱ+В/С₁) = 5»

«Внимание! Нестандартная активация пассивного умения «Проклятие». Подтверждаете использование модифицированного «Проклятия Светоносца»?

И чекбоксик такой кастомный, вычурный, – словно страдающий ожирением туз пик под вопросом всплыл.

«Больше не спрашивать. Запомнить выбор. Да/Нет».

Как же мне хотелось выплеснуться этой убийственной волной! Хотя бы для того, чтобы освободиться, избавиться от нее навсегда. Я даже и представить себе не мог, что ношу в себе целый океан желчной ненависти и свинцовой мизантропической люти! Неужели он есть в каждом? Неужели все мы, НАСТОЛЬКО сильно друг друга ненавидим, тщательно скрывая истину за притворными улыбками? Или это только я такой?

Врешь, не возьмешь! Стоять! Назад, я сказал!

Огромным усилием воли я, выныривая из взгляда Демиурга, сдержал эту волну, сжал ее до размеров теннисного шарика, тщательно упрятав разбегающиеся буруны злорадства внутрь. Ну, и что теперь с ним делать?

Крепко его удерживая, я определил готовое к употреблению проклятие в один из свободных ячеек – слотов умений. Пускай полежит. Мало ли, может быть, еще понадобится, в другом, более приемлемом случае, для персонажа другой полярности.

Шарик пульсировал и метался по двумерному квадрату слота, пытаясь вырваться, но тонкая белая рамка, толщиной в один пиксель, надежно сдерживала его.

«Класс «Творец» подтвержден на 38,88%. Значение характеристики «Духовное Осмысление» изменено. Текущее значение: 0. Значение характеристики «Соответствие Логосу» изменено. Текущее значение: +. Значение характеристики «Подчинение Замыслу» изменено. Текущее значение: 0. Использование пассивного умения «Проклятие» приостановлено игроком. Текущее значение умения: | |».

Во как! На паузу, значит, поставил! Даже так можно? Надо заметить, странная реализация управления в этой игровой платформе. Как и весь корявый геймплей, в который превратилась моя привычная жизнь, начиная с момента, когда меня лишили созданного мною «Мира».

– Я вижу, Вы вполне властны над своей темной стороной, – задумчиво и облегченно произнес Демиург. – Да, Вы не так просты, как кажетесь на первый взгляд. И теперь я понимаю выбор высших сил. Что ж… Возможно, это и к лучшему! Мой октеракт потеряет всего лишь пяток миров, я надеюсь. И у меня получится не очень болезненно обрезать их связи с остальными. А вот Вам, придется стартовать с тем, что Вы сами и насозидали. Как говорится, – расхлебывать то, что заварили.

– Вы, о чем? – не понял я, отвлекаясь от созерцания интерфейса и смахивая сообщения в сторону. – Куда стартовать? Что расхлебывать?

– Все! – хлопнул себя по коленке Демиург. – Отныне: Земля, Та Суил, «Мир», Ассах, Грань, – проблема только, и единственно Ваша! И наполнение нового октеракта мирами, тоже лишь на Ваших плечах, Ссессалахх! И это решение высших сил – действительно мудрое! Отделить реальности с непомерно большой степенью виртуальности от стандартно материальных… Воистину, – мудро!

– Какой октеракт, какие миры, какая реальность – виртуальность? – возмутился я. – Не нужны они мне!

– Поздно! – с некоторым злорадным удовлетворением констатировал Демиург. – Думать надо было раньше, когда Вы весь этот бардак затевали! А теперь вместо того чтобы кусать локти, придется поработать в поте лица, по крайней мере, первые полторы тысячи лет!

– Да не хочу я! – снова отказался я, растерянно посмотрев на тихонько наблюдающих за нашим разговором Антона и Ксюшу. – У меня и так проблем выше головы!

– А придется, уважаемый! – остался непреклонен Демиург. – Отказаться, возможности нет! Они ничего не делают просто так, и если они выбрали для этого Вас, значит, к тому у них были свои резоны!

– А если я, все-таки откажусь? – поинтересовался я.

– Тогда готовьтесь к развоплощению! Вместе со всем, что вы насозидали, – сухо сообщил Демиург. – Каждый приносит пользу, будучи употреблен на своем месте, так у вас, кажется, говорил некий Козьма? И если от него на его месте толку нет, зачем ему вообще быть? Как и всем материализованным им фантазиям.

– И что же мне теперь делать, как собирать этот Ваш октеракт? – пригорюнился я, понимая, что мне снова не оставили выбора.

– Не мой, а теперь уже только Ваш! – не согласился Демиург, улыбаясь слегка злорадно. – Ваш, и только Ваш новый и неповторимый октеракт, коллега! Что же касается первых шагов, так и быть, подскажу! Сам однажды был на Вашем месте, тоже начинал с нуля.

Сочувственные взгляды Антона и Ксюши красноречиво говорили мне: «Что ж тут поделаешь, раз такие расклады? Берись за дело и ничего не бойся! Мы с тобой! Обязательно прорвемся!»

Я чувствовал их искреннюю поддержку, но мне все равно было, мягко говоря, не по себе. Одно дело, создать нечто ранее никем невиданное и, тем не менее, понятное для тебя, пускай и легкомысленно, не задумываясь о возможных последствиях, а другое, – сознательно взвалить на себя, как мне казалось, непосильную ношу, с которой не понятно, как и поступать. И главное, – теперь никак нельзя накосячить! Ни в коем случае! От этого будут зависеть судьбы всех существ в моем кластере миров. А, зная себя, – я могу! Вот же! Сам себе устроил полный армагеддец! Не вздохнуть, ни пер… Ни представить, что же со всем этим делать!

– Самое первое, чем Вам стоит озаботиться, – поведал Демиург, – это найти место, где Вы сможете спокойно работать. Очень хорошо изолированное, и уединенное. Чтобы никто не мешал. И оно должно находиться на пересечении потоков, – энергетических, информационных, в пределах ментального соприкосновения с эгрегорами миров Вашего кластера, вдали от сильных гравитационных воздействий. Именно оно и станет сердцем Вашего октеракта!

– А как же незаконченные дела? – поинтересовался я. – Все бросить к чертовой бабушке?

– Ни в коем случае! – воскликнул хозяин. – Придется поработать и за себя, и за того парня, которым Вы были еще вчера. И за бабушку!

Он усмехнулся, впрочем, уже без злорадства.

– Такова наша судьба! Сущностей, принятых в анклав класса «Творец», и предназначение разумных, поднявшихся до уровня «Демиург»! Все начатое доводить до конца, не взирая ни на что…

III

«Лишь мелкие люди вечно взвешивают, что следует уважать, а что – любить. Человек истинно большой души, не задумываясь, любит все, что достойно уважения».

Вовенарг Люк де Клапье.

Антон, Всеслав, Ксюша.

Земля. 2021г.

Мы стояли на крыше отцова дома, того, в котором раньше жила моя прабабушка. Он стоял на самой окраине города и отсюда, сверху, открывался изумительной красоты вид на горизонт, где Солнце уже клонилось к закату, спрятавшись наполовину за далекими кронами деревьев.

Чтобы не смущать неподготовленное население непривычным внешним видом, едва появившись в отцовой двушке, Ксюша приглушила шафран своей кожи и затемнила его до состояния обычного загара конца лета. Выглядела она теперь вообще неотразимо. И честно сказать, я сомневаюсь, что это преображение будет привлекать меньше внимания случайных зрителей, особенно мужского пола. Что и подтвердилось при первом же выходе «в люди», – когда мы пошли прикупить ей чего-нибудь из одежды соответствующей данному времени. Встречные мужики едва себе шеи не посворачивали. Или это они, таким образом, на непривычную для здешних мест паранджу, реагировали? Так она ее, просто так на себя накинула, как накидку. Совершенно не азиатским макаром.

– Солнце уже почти село, – озвучил очевидное Всеслав, внимательно оглядывая небо с одиноким розовым облачком на юго-западе. – Что-то задерживается твой отец – молодец!

– Подождем еще немного! – попросила Ксюша. – Прилетит!

Мне, в общем-то, было совершенно все равно, появится дракон или нет. Даже и лучше бы, чтобы не прилетел. Нет, я ничего не имею против него, наоборот, – Шшлемхх Аинн мне симпатичен, но именно сейчас, с нашим вечным цейтнотом, он особенно не в тему. Всеслав и так в загоне, – везде надо успеть, все разрулить, а придется таскаться с ним по этому сонному провинциальному городку в поисках информации тринадцатилетней давности о какой-то неизвестной душевнобольной.

Так мы и простояли у парапета еще полчаса, провожая покрасневшее светило и наблюдая, как удлиняются и блекнут тени, поглощаемые сумерками, спешат по домам одинокие прохожие, а в окнах соседних домов зажигаются уютные огоньки.

Шшлемхх Аинн не прилетел.

Пока спускались вниз в квартиру, Ксюша расстроено вздыхала, а мы с Всеславом молчали. Не знаю, о чем размышлял он, а я обдумывал наши дальнейшие шаги. Точнее, свой следующий ход в продолжающейся чьей-то волей, навязанной нам, и пока не понятной мне игре. Я поймал себя на мысли, что мне совершенно все равно, использует меня кто-то для достижения своих целей в ней, или нет. Как и то, что это не мною начатая игра. Да, я мог отойти в сторонку и попытаться понаблюдать со стороны, ожидая, чем же все закончится, но так не интересно! Лучше бегать за мячом по полю, истекая потом и матерясь от усталости, тем не менее, имея шанс изменить ход игры, чем комфортно сидеть на скамейке запасных, каждую секунду матча лишь мечтая о таком шансе.

– Ну, что же. Одним вопросом меньше, – резюмировал Всеслав, когда мы расселись за кухонным столом, чтобы выпить чайку, – и одним, больше. Здесь нам делать пока нечего, и искать тут Мать Драконов мы не будем. Однако куда же подевался их Отец?

– Что-то ему помешало… – расстроено предположила Ксюша.

– Или, кто-то… – добавил я.

– Гадать, – толку мало, – Всеслав и не заметил, как в задумчивости хлебнул только что заваренных крутым кипятком чайных листьев. И даже не поморщился. – Что?

– Ты не обжегся? – решил удостовериться я, и тоже немного отпил из своей чашки. Ожидаемо, язык и небо обварились. – У-у!

Всеслав посмотрел странным взглядом на меня, затем на свою чашку, и одним глотком допил остаток чая.

– Нет! Кстати, без сахара, и именно при такой температуре, лучше открывается букет! Только теперь заметил! Близкой, к температуре кипения, понимаешь?

– Конечно, понимаю! – согласился я, языком сдирая лоскутки облезающей кожи во рту. – Чего же тут непонятного? Близкой, к температуре кипения… Интересно, что ты теперь еще умеешь?

– Мне самому интересно! – заверил он, наливая следующую чашку.

– Что мы будем делать дальше? – поинтересовалась Ксюша, не заметив никаких странностей в нашем разговоре.

– Мы с тобой отправляемся на Ассах! – сообщил Всеслав. – Познакомишь меня с дядей и Спектралиями. Мне необходимо изучить рунный язык, чтобы вытащить Пончика, да и вообще… Может быть, и в других вопросах знание его будет не лишним.

– А Ааштони? Он пойдет с нами?

– Нет! – расстроил ее Всеслав. – Он пойдет своим путем. Ему в Киев надо…

– А что ты собираешься со всем этим делать? – спросил я, изобразив руками шар, имея в виду октеракт, который Всеславу, якобы предстоит наполнять мирами.

– Делать? – он почесал в затылке. – Буду делать, что должен… И надеяться, что не получится, как всегда!

Он рассмеялся.

– Если по порядку, то – сначала Ассах, потом передам МЛМ Абигору, затем сделаю новый Личный Мир, – он на мгновение замолчал. – Пожалуй, нет! МЛМ я демону не отдам! Мне там нравится, да и Серегино шале, жалко! Надеюсь, в ходе посещения Ассах, я смогу синтезировать нечто новое из Сиселии и рунного языка, и значительно ускорить процесс создания обещанного ему Мира Темных Демонов. Сделаю что-то, типа каких-нибудь модулей, для сборки различных виртуальных вселенных.

– Мне всегда нравилось, как ты непринужденно рассуждаешь о высоких материях! – без желчи позавидовал я. – Миры, Вселенные… Мне это не дано! Как оно, – ощущать себя Творцом? Стать равным богам?

– Никак! – улыбаясь, сообщил Всеслав. – Каким богам? Я в них не верю, а значит, их нет! Есть только, как поведал нам Демиург, статическая точка неподъемной массы на одной стороне, и совершенное, ничем не отягощенное, невесомое чистое время на другой. И то, и другое мертво. А между ними – жизнь. И эта жизнь, – движение. Вот оно, -истинный бог! Оживляющий и преображающий!

На секунду уйдя мыслями в себя, он продекламировал:

«Можно думать, что угодно,

право – слово, – все равно!

Новое – всегда свободно,

старое – обречено…

Лишь одно движенье – вечно.

Для него: расцвет, упадок, —

Равнозначны, скоротечны.

Только Хаос и Порядок, —

Сингулярности предтечи,

могут быть ему равны…

Их оно дитя, – не мы!»

– Красиво, но слишком заумно! – произнес из зала телевизор голосом Пончика. – Мне больше нравится Ксюшина легенда об Истинном Свете и Безупречной Пустоте!

– Пончик?! Ты как здесь?! – изумился Всеслав, вставая и направляясь в зал.

– Ваше Совершенство! – ехидно прозвучало в ответ. – Когда Вы соизволите меня отсюда вытащить, а? Или нимб через дверной косяк пройти не позволяет?

– А что, его уже видно? – не остался в долгу Всеслав. – То-то я и думаю, какая же это фигня мне голову к подушке прислонить не дает! А это нимб! Хорошо, хоть не рога! Не так обидно!

Пончик в ответ еще более ехидно промолчал.

Не смотря на всю неожиданность появления Пончика здесь, во времени Всеслава и желание его увидеть, Ксюша задержалась у древнего серванта, с благоговением рассматривая лежащий в нем за стеклом дверцы пятнадцатисантиметровый шестигранный кристалл дымчатого горного хрусталя с тонкой прожилкой золотого цвета, пересекающей тот по диагонали.

Я же пошел прямиком к телевизионной панели. Что я, кварца не видел, что ли? Пончик помахал мне лапой, заодно цапнув когтями за морду одного из псов.

– Привет, братишка! Я домой хочу, к вам! – он отпрыгнул в сторону, почти в угол сорокапятидюймового экрана, пропуская мимо летящего на него другого пса. – Надоело тут, как идиотику прыгать! Или вы думаете, мне заняться больше нечем, кроме как таскаться за вами следом повсюду, да еще со всей этой недоделанной локацией?

– Потерпи немного! – попросил Всеслав. – С утра пораньше мы с Ксюшей отправимся к Спектралиям, – не на ночь же глядя нам туда идти!

– Знаю, как вы отправитесь! – Пончик забрался на близстоящую березу, судя по черточкам на коре, и устало прилег на ветку. – То чаи гоняете, то сами по всем временам – реальностям! Не напомни вам, снова куда-нибудь понесетесь, как угорелые, а мне или тут куковать, или снова вас по инфоследам искать! Не мог ты закольцевать время на час раньше? Так у меня была хотя бы возможность отдохнуть подольше! А тут, видишь?

Псы начали споро подрывать корни дерева, и оно стало крениться все больше и больше, пока окончательно не рухнуло. Пончик грациозно соскочил с клонящейся ветки, с противоположной стороны от собак.

– И вот так, уже второй день! – посетовал он. – Доколе, я вас спрашиваю? Доколе?

– Хочешь, я сейчас займусь и передвину время? – предложил Всеслав. – Пару – тройку часов потрачу, и все будет тип-топ! Только надо вернуться туда, в будущее, к Антону.

– Нет уж! – недовольно фыркнул Пончик. – Там два часа, там три! А в итоге я здесь еще год просижу! Идите вы, в Ассах! И прямо сейчас!

– Все, все, Спонч! – Всеслав посмотрел на Ксюшу, та согласно кивнула. – Мы уже собираемся! Ксюша уже переодевается, и мы отправляемся! Прямо сейчас!

Ксюша молча, с выражением глубокого сожаления на лице, отправилась в спальню надеть свою парадную паранджу, которую зачем-то взяла с собой. Как чувствовала.

Она обернулась и кивнула, мол, да – чувствовала!

Я тоже ее прекрасно понимаю, причем безо всякой эмпатии. Ассиметричное платьице от Alexander McQueen, купленное по прибытию сюда в самом модном бутике города, однозначно наряднее и красивее. Как и стильные босоножки на платформе, с элегантными завязочками вокруг щиколоток от Salvatore Ferragamo. Да и сама Ксюша в этом наряде выглядит сногсшибательно! Но появись она в таком наряде у себя дома, не поймут, как пить дать. Снова найдутся какие-нибудь дурацкие табу и законы, предписывающие, к примеру, закапывать нарушителей в песок голышом, или змеям на покусание бросать, вместе с крамольной одеждой. С них, драконьих детей, станется!

Собрались они минут за двадцать. Всеслав, на удивление, провозился дольше всех, выдвигая и задвигая ящики письменного стола, громыхая чем-то в кладовке, даже на балкон зачем-то выходил. Вернулся расстроенный.

– Да вот, соображаю, что взять в подарок Ксюшиному дяде! С пустыми руками, неудобно как-то…

– Я видел, Ксюше очень понравился этот кварц! – я указал на кристалл, покрытый тонким слоем пыли. – Я уверен, Массишшим тоже будет в восторге!

Всеслав достал кристалл из-за стеклянной дверцы серванта, вынул носовичок из кармана и стер с него пыль.

– Прибраться бы тут, только времени, как всегда нет! И родителей навестить, тоже надо бы … – он повернулся к люстре и поднял камень на уровень глаз. – Насколько я знаю, это довольно редкий экземпляр горного хрусталя. Практически чистый, всего лишь с одним небольшим замутнением в центре. Отец его нашел недалеко от Валькумея, на Чукотке, когда еще лейтенантом был. Думаешь, можно подарить? Не бедновато ли? Король, все-таки!

– Однозначно, можно! – заверил я. – Сам увидишь! Они там камень чуть ли не боготворят!

– Дядя будет просто счастлив! – подтвердила Ксюша, выходя из спальни в своей полупрозрачной лазурной накидке. – Я готова, Ссессалахх!

– Антоша! Давай, сверли еще одну дырку в континууме! – с напускной веселостью предложил Всеслав. Однако было видно, – ему не весело. – Энтропия нарастает слишком медленно! Будем увеличивать количество бардака во Вселенной! Шучу! Давай, давай, не задерживай процесс, вызывай свой портал! Вон, Пончик уже ждать устал! Да, пожалуйста, сообщи Сереге, что мы задержаться можем, не то волноваться будет…

Я кивнул, обнял Ксюшу, пожал улыбающемуся Всеславу на прощанье руку, достал из-под футболки галиотис, кольнул кончиком приготовленного кухонного ножа палец, капнул в раковину пару капель и произнес необходимые слова, сопроводив их начертанием в воздухе руны «Турисаз».

– Удачи! – искренне пожелал им, провожая в неярко переливающуюся фиолетовым рамку. – Удачи! Возвращайтесь поскорее!

Уже шагая на ту сторону, Ксюша послала мне воздушный поцелуй, я же, ответить не успел. К сожалению.

Портал бесшумно схлопнулся.

Я вернулся к телевизору.

– Мне пора! – сообщил Пончик и кивнул на толпу игроков на заднем плане, бесконечно добивающих босса. – Тяжело удерживать канал, вместе со всеми этими… Пока, братик!

Экран потух, и я остался совершенно один. Снова. Мне это ощущение очень не понравилось.

Побродил бесцельно по квартире, зашел на кухню, помыл чашки. Окна в соседней пятиэтажке почти все были темными, и ночь безразлично смотрела сквозь стекло на меня. Я пошел в спальню и присел на кровать. Покрывало хранило еще теплый отпечаток Ксюшиной попки. И тут на меня такая тоска накатила, хоть волком вой!

«Из окна я в зиму смотрю, —

Застыл мир за ним, остыл.

А бывало давно, по утру,

Из ладоней дожди я пил.

В душе, – лишь метели плач,

Пожалеть бы ее, – нет сил.

Я теперь, ее волей, – палач.

А ведь я милосерден был!

Ты не стерпишь, беда – зима,

Сердца стынь, боль его огня,

Превратишься ты в лед сама, —

Посмотри, посмотри в меня!»

Стоп! Хорош ныть! Ты чего это расклеился, а? У тебя дел по горло, некогда печалиться! Не желаешь сидеть в одиночестве, – шуруй с веселой командой поисковиков в Киев! Приглашают же, причем весьма настоятельно!

Так что, – ноги в руки и вперед!

Решено! Сейчас отправляюсь домой и звоню Диме, – не утром. Утром уже выдвигаться надо! Затем иду в «Мир», – Сергея предупредить, потом собираюсь и еще останется пара – тройка часов, на покемарить.

Так я и сделал. Выходя из портала в своей квартире, я почувствовал, как настроение улучшается.

Управился со всеми делами за три часа. Сергей, узнав о нашем предстоящем, возможно долгом отсутствии, стал допытываться, куда же мы собираемся отправиться, но не найдя в моем лице разговорчивого собеседника, отступился и просто пожелал удачи. Неплохой он все-таки мужик!

Перед тем как идти спать, просидел еще полтора часа, изучая историю киевских гор, нависающих над Подолом, и связанные с ними легенды. После Карелии, без подготовки я больше никуда не поеду! И уже практически засыпая, решил сходить на балкон, подышать ночной прохладой. Выходя, зацепился ногой за раскоряченную статую саламандры. Надо же, снова про нее забыл! Шштелльсси – то, здесь – и я не совсем один! Правда, какой с нее толк нынче? Даже мордой каменной в ногу не ткнется, напоминая, мол, пора бы и покормить! Стоит в уголке диковинным памятником, не шелохнется. Блин… Хотя…

Будь она не саламандрой, а обычной женщиной, – некоторые мужики, наверное, такой жене рады были бы до чертиков. Десяток слов сказала и все, превратилась в статую на недельку! Мечта!

***

На Киев выдвинулись только ближе к обеду. Пока все съехались, пока позубоскалили, радуясь встрече, пока выпили кофейку на дорожку…

И вот, наконец-то, – вновь наша арендованная «Нива – Арктика» с пневмодвигателем идет мягко, бесшумно и энергично подминая под себя одно за другим короткие тире дорожной разметки. Снова под колесами шоссе, теперь под номером Е-101.

Я уже и забыл, насколько люблю просто ехать куда-то! Проносящиеся за окном пейзажи, остановки в придорожных кафе, неторопливые разговоры ни о чем… Все мое существо ликовало, радуясь солнечному дню, хорошей дороге, отсутствию всевозможных нерешенных проблем. Именно сейчас – я просто еду! Как же мне всего этого не хватало!

Кайф!

Проносятся за окном лесопосадки, стихийные рынки с полусонными кумушками за грубо сколоченными торговыми прилавками, справа солнышко радуется чистому небу, над дорогой облака зарождаются, а слева вдалеке из низких туч по нитям дождя молнии водохранилище хлещут вспыхивающими сиреневым плетями, словно Марфутина семихвостка Фролову задницу. Тьфу ты! Ну и сравнение пришло в голову!

Кстати!

– Акваланги взяли? – отвлекшись от созерцания пейзажа, между делом поинтересовался я.

Дима даже хрюкнул от неожиданности.

– Ты опять за свое? Хватит! Я до сих пор помню, как мы с ними по Воттовааре носились, словно дурни с писаной торбой! Там-то они зачем?

– Мало ли, куда нам залезть доведется? – предположил я. – Вдруг потоп? А мы без аквалангов!

– Киев на горах стоит! – сообщил мне он.

– А Подол – то, внизу! – не согласился я, улыбаясь. – У Днепра! А если, цунами?

– Тьфу на тебя! – рассмеялся Дима. – Подол выше уровня реки на тридцать метров! Так что расслабься!

В общем, за разговорами потихоньку и доехали. Останавливались всего раз, после Брянска. Поужинали в кафе «Партизанская засада» на повороте на Бяково, хозяином которого оказался Димин друг – поисковик из Брянской «Славы Отцов». А ничего так Миха, зачетную точку общепита замутил!

Дорожки из пиленого дерева. Небольшая трибуна у площадки, которую окружают едва приметные землянки. Колодец, умывальники и сортиры на улице чуть поодаль, – не знаю, что там внутри, но трубы вентиляции торчат и электричество подведено. Тарелка громкоговорителя на сосне сводку информбюро вещает. Коновязь в сторонке с одинокой лошадкой в стойле, и темно-зеленый мотоцикл с коляской, на которой закреплена турель для пулемета, позади. У длинного стола с вкопанными в землю лавками, печь, сделанная из топливной бочки. На ней что-то варится, а рядом на мангале шашлык аппетитным дымком исходит. И еще одна бочка у стола, дубовая, с дождевой водой. И везде обилие цветов в объемистых долбленых древесных стволах, вместо клумб. Не знаю, насколько это соответствует исторической действительности, но красота!

Еду подают прямо в землянки, аутентичные такие, из сосновых бревен, законопаченных мхом, с покрытием из лапника, и грубым брезентом на входе. Внутри мебель вся ручной работы. По-моему, при ее изготовлении ничего, кроме топора не использовали. Электролампы светят ненавязчиво из скрытых ниш, и керосинка из старой снарядной гильзы сделанная легонечко на стенке, на полочке чадит. ППШ рядом висит, и портрет Сталина наличествует, да граммофон тихонько на грубом табурете в уголке дребезжит голосом Павла Михайлова: «Утомленное Солнце, нежно с морем прощалось…»

Впечатляет!

Солдатская пшенка с тушенкой, луком, морковью и шкварками, оказалась выше всяческих похвал! Шашлык, – само собою, без вопросов. Предлагали нам и самогон двойного перегона, но куда нам, разве можно? Еще ехать и ехать! Ограничились компотом из сухофруктов, – у местных он называется «взвар».

Уже выходя из землянки, я вспомнил историю услышанной песни. В Инете когда-то попалась, а теперь всплыла в памяти. Другой такой, столько раз перепеваемой, я не знаю.

В Киев приехали уже за полночь, но ребята нас ждали. Как не трудно догадаться, еще одни друзья Димы: Саня и Тамара, конечно же, из киевских поисковиков. У них тут вообще целых семь клубов. Оно и понятно, уж с историей этой-то древней славянской земли всем работенки хватает.

– Что ищете? – поинтересовался Саня. – В каких местах?