Текст книги "Бледнее бледного"

Автор книги: Андрей Петерсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Первым в себя пришел вурлок. Видимо чувствуя, что не долго ему осталось, он прохрипел что-то неразборчивое, роняя из губастой пасти хлопья кровавой пены. Понять его было невозможно.

Проделанные усилия, видимо, выпили остатки его сил до дна – он прикрыл глаза и откинул голову, с грохотом стукнувшись о косяк.

– Помер, что ли? – Осси нагнулась пониже, почти к самой его морде, чтобы услышать – дышит, или все уже…

Дышал. И, словно почувствовав ее лицо рядом, открыл глаза.

– Ос – с – сси, – выдохнул он. – Ш – шш – аре…

На большее его не хватило. Пена розовой шапкой пузырилась на посиневших губах, а глаза становились матовыми и тусклыми.

Осси почувствовала, что в руку ей суют какой-то предмет, теплый и влажный от крови. Опустила глаза – в руке был зажат небольшой тубус с болтающейся на серой ленте печатью. Письмо. От кого – понятно, раз посланец с клыками. И, наверное, важное, раз жизни его стоило.

Интесса перевела взгляд на вурлока – он улыбался. Чуть-чуть ртом, а больше – глазами.

– Ц – цсс – ерковники. Торопис – сс.

– Спасибо, – вполне серьезно и искренне сказала девушка.

В ответ он криво усмехнулся, а потом неожиданно прижал свою измазанную в крови руку ко рту девушки.

– Еш – шшь.

Вкус горячей живой крови на губах захлестнул Осси с головой, и дальше она ничего не помнила.

Бурлящая сладкая кровь разливалась внутри жидким пламенем, заполняя ее всю доверху и вытесняя все лишнее и ненужное. Усталость, отчаяние, слабость – все это было безжалостно выплеснуто наружу, чтобы освободить место для живительной влаги. Больше, больше, больше… Осси чувствовала, что срывается в бездну, и… это ей нравилось.

А потом падение прекратилось – у нее будто выросли крылья, и она воспарила. Над жизнью и смертью. Над суетой и печалью. Над домом и холмами. Бурлящий огонь продолжал разливаться по телу, а она, оставаясь на крыльце своего дома, уже парила в подвластной только птицам вышине и видела под собой весь мир…Узкую ленту реки, руины церкви, Каменный ключ, и холмы, холмы, холмы… простирающиеся до самого дальнего горизонта, где неприступной стеной вздымались высокие – до самого неба горы.

Она жадно, захлебываясь пила, кровь умирающего вурлока и не могла найти в себе сил оторваться…

А глаза все скользили по серым в рассветной дымке холмам, но кто-то навязчивый и нудный все звал и звал ее, не пуская дальше, и она вязла в этом зове, как муха в густеющей крови, и, наконец, не в силах больше противиться ему, уступила и повернула назад.

И снова замелькали внизу холмы, но уже в обратном порядке. Снова мелькнула внизу деревня, разрушенная церковь и вот уже виден был дом на холме и крошечная фигурка на его крыльце, припавшая к распластанному на ступенях источнику жизни.

Но за миг до того как воссоединиться со своим телом, Осси увидела внизу три маленьких тени в серых балахонах, затаившиеся меж камней, в сотне шагов от вросшего в вершину холма дома.

– Они здесь, – выдохнула Осси, утирая рукавом стекающую по подбородку кровь. – Они здесь.

Она стояла над телом распростертого на земле вурлока и смотрела, как покидает его тело жизнь. Она видела это. Видела, как отделяется от тела легкая, почти совсем прозрачная кисея души и тихо тает в утреннем воздухе, а само тело от этого тускнеет, будто вместе с кровью она выпила из него все краски.

Вурлок умер. Умер, не сводя с нее своих огромных – с ладонь – серых глаз и не переставая улыбаться. Он умер, но она была жива.

Благодаря ему.

– Они здесь, – повторила Осси, заставив себя оторваться от созерцания трупа у себя под ногами.

«Кто?» – Только и спросила Хода, благоразумно не касаясь и не комментируя то, чему только что была свидетелем, и за это Осси была ей очень благодарна.

– Церковники.

Гех Берр он шел за вурлоком уже пятый день.

Он вел свой немногочисленный отряд от самой Вал авы, где ночной обозник впервые заметил нежить и, как честный гражданин, отложив все дела, поспешил в курию [9]9
  – подразделение Пресвятого Апостолата, обычно расположенное в главной церкви города.


[Закрыть]. Получив положенное в таких случаях письменное отпущение прегрешений былых и грядущих и еще десяток медяков в придачу, обозник поспешил раствориться в ночи, а преподобный, подняв хмурых со сна и похмелья искупителей, не мешкая отправился в путь.

Они гнали исчадие просто по пятам, дыша буквально в затылок, но никак не могли настичь постоянно ускользающую тварь. Вурлок шел по прямой, словно влекомый куда-то видимой только ему одному силой. Шел, не отвлекаясь ни на еду, ни на что другое, старательно избегая боя и драки.

Уже одно это было странно – уж кто-кто, а преподобный Гех вурлочьи повадки изучил, что называется вдоль и наискось… Не в их это было правилах – не упускали они, обычно, случая подраться, а заодно и пожрать. А тут…

Значит, была у твари цель. Какая-то важная, раз заставила его изменить своим привычкам, и Геху очень, ну просто – до невозможности – хотелось ее узнать. Но пуще – хотелось раздавить неугодную Небесному Престолу и Пресвятому Апостолату гадину.

У покинутой деревни они, казалось, уже совсем прижали тварь, но тот все равно извернулся и ушел. Истекая кровью, едва живой, но ушел. В холмы. А преверный Рел ок остался лежать на пустынной дороге с порванным горлом…

И вот теперь цель, к которой так рвался кровосос, была, наконец, достигнута, и хорошо видна.

Преподобный Беррон стоял на вершине соседнего холма совсем, как недавно стояла на этом же самом месте леди Кай, и также точно рассматривал мощное приземистое строение. Позади, тяжело дыша от долгого бега, топтались в ожидании его команды искупители. Их молчаливое недоумение тяжело давило затылок, но преподобный все медлил и команду не давал.

Что-то изменилось вокруг. Причем, изменения эти Геха не радовали и не вдохновляли. Скорее – пугали.

Во-первых, он больше не чуял вурлока, хотя отлично видел его, лежащего на ступенях перед распахнутой дверью. Не нужно было быть шибко умным и изнурять себя молитвами о ниспослании просветления, чтобы понять, что тот за кем он гнался все эти дни, благополучно издох. То ли от полученной раны и потери крови, то ли ему немного в этом помогли, но – издох. И это, с одной стороны, не могло, конечно, не радовать. Но с другой стороны, радость эту отравляло горькое чувство досады и злость на себя за то, что не смог на этот раз самолично выполнить порученную работу.

Во-вторых, в воздухе присутствовал другой след, и след этот, по всему судя, принадлежал девице, которая только что украла у него – у Геха – заслуженную победу.

А это значит…

Это значит, что вурлок шел сюда, к ней. К новообращенной. А то, что преподобный видит перед собой новообращенного вампира, сомнений не вызывало. След «новиков» – как их называли меж собой искупители – невозможно было спутать ни с чем, даже если очень захочешь и пьян как свинья.

А это рождало, в свою очередь, новые вопросы – вампиры всегда были ярыми индивидуалистами и такой ерундой как помощь ближнему и даже себе подобному не занимались. А, следовательно, и посылать своего слугу к новику на край света никакому коронному резона не было. Если только…

Если только девица эта не была ему для чего-то очень нужна!

Вот, что значит – логика! Гех аж хмыкнул от удовольствия.

Оставался последний пока вопрос, точнее – два вопроса: кто она такая и зачем коронному понадобилась? Впрочем, если узнать – кто, то, вполне возможно, что станет понятно – зачем…

В этот момент означенная девица, она же – новик, оторвалась, наконец, от трупа вурлока, поднялась на ноги и стала озираться по сторонам. В какой-то момент преподобному даже показалось, что она смотрит прямо на него – так прямо холодом по сердцу и полоснуло…

А потом полоснуло второй раз, когда преподобный ее рассмотрел.

Полной уверенности не было, все-таки расстояние-то было не маленькое, да и освещение оставляло желать лучшего – солнце только-только начало выползать из-за гор, – но Гех в глубине души уже точно знал – это она!

Новообращенная вампирша, которая только что вылакала всю кровь из вурлока, спешившего к ней из какого-то неведомого далека, и которая сейчас – и сомнений в этом уже не было – почти в упор разглядывала преподобного и его жалкий отряд, как две капли подходила под описание беглой преступницы, полученное от Ордена несколько дней назад.

Правда, про кровососов там не было ни слова, но зато всего остального хватало с избытком. И, в числе прочего, говорилось, что девка эта… Как бишь, ее там звали? Ости? Кло… Осси! Ее звали Осси! …крайне опасна! Опасна до невозможности!

А еще там говорилось, что в случае ее обнаружения бежать надо сразу. Быстро и без оглядки. Для того чтобы спасти свою шкуру и как можно быстрее сообщить о ней Ордену, который сам поимкой опасной беглянки и озаботится. Используя все доступные ему средства.

Да… так и было там сказано: «все доступные средства»…

Надо сказать, что против спасения своей шкуры преподобный Беррон ничего не имел. Против Ордена и средств его – тоже. Но вот славы и почета ему хотелось… Очень хотелось. Тем более что девица эта серьезным противником не казалась, будь она хоть новиком, хоть кем. В конце концов, – два искупителя во главе с преподобным тоже кой-чего в этой жизни стоили. Так что было о чем тут подумать. И о чем помечтать тоже.

Так не дали же…

– Преподобный! – От раздумий его отвлек голос преверного Хен ора – долговязого и прыщавого до невозможности парня.

– Да? – Гех повернулся к своим спутникам, стараясь не выпускать из поля зрения и дом на холме.

– Мне кажется, или там, в доме еще кто есть?

Гех присмотрелся, но ничего не увидел. Да еще солнце, которое вылезало все больше, начинало светить прямо в глаза. Еще немного и совсем ослепит.

– Ты что-то видел?

Хенор замялся.

– Да кто его знает… Вроде тень мелькнула. А может – показалось. Не знаю уже, – в голосе прыщавого действительно проскользнуло сомнение. – Не знаю…

– А ты? – Обратился Гех ко второму искупителю.

Преверный Вур покачал головой:

– Ничего.

Надо было решаться.

– Ладно… Расходимся и вперед. Девку берем живой, – Гех подумал и добавил: – по возможности… А если там еще кто – кончайте сразу. Потом разберемся…

Преподобный осенил себя знамением, сплюнул на желтую землю и зашуршал вниз по камням. Искупители, торопливо повторив ритуальный взмах истинной веры, поспешили за ним, чуть забирая в стороны, чтобы охватить дом небольшим полукольцом.

Осси видела тройку серых балахонов на вершине соседнего холма, но все надеялась, что потопчутся и уйдут. Какое там… Втуне…

Видела, как постояли, совещаясь, а потом двинулись к ней, расходясь в стороны. На дружелюбный визит гостей что-то это не очень походило. Гости обычно не держат в руках обнаженные мечи и не пытаются захватить тебя в клещи, чтобы навалиться с поздравлениями со всех сторон.

По всему выходило, что драки не избежать, хотя ссориться сейчас с церковниками совсем не хотелось. Все еще надеясь, что удастся договориться, Осси, широко разведя руки в стороны, сделала шаг навстречу.

Навстречу поднимающемуся по склону Геху Беррону и навстречу брошенному в нее заклятию полного паралича.

Жутко воющая сиреневая сеть с громким треском врезалась в щит, вовремя выставленный Ходой, продавила его почти на половину, но, не сумев промять до конца, осыпалась мелким крошевом на желто-серый песок. За первым ударом сразу же последовал второй – справа, а потом, чуть замешкавшись, прилетел подарочек и от третьего гостя.

Этот третий удар сумел таки прорваться сквозь защиту и, хоть и сильно ослабленный, но леди Кай зацепил. Левая рука повисла плетью, лишенная всех чувств и сил – будто не было ее вовсе, будто пустой рукав там болтался. А справа уже летело нечто новое – игриво-голубое, должное повергнуть Осси в пучину болевого шока.

Переговоры закончились.

Искупители рванули наверх изо всех сил, стремясь как можно скорее преодолеть оставшееся расстояние, и навалиться на девушку с трех сторон. И тогда Осси не раздумывая, прыгнула вниз, прямо на Геха, уже в воздухе занося для удара меч.

Гаситель блеснул розоватой молнией, в мгновение ока, отделяя руку преподобного вместе с выставленным вперед мечом. Гех даже не понял ничего толком и боли еще не успел почувствовать, когда из обрубка его правой руки фонтаном хлынула кровь, заливая все вокруг вместе с ним и обрушившейся на него вампиршей.

Где-то сзади и справа мелькнул серым пепельным ветром Мей, метивший в горло преверному Вуру. Попал. Похоже, он вообще не промахивался…

Осси рухнула на Беррона сверху и с приличного разгона, так что хоть и уступала ему в весе раза в два, но сшибла, как кожаный мяч пустую бутылку на дорожке – было в свое время такое развлечение у студиозов, когда после занятий выясняли, кто за трактир платить станет. Сшибла, вцепилась мертвой хваткой, и они покатились вниз по склону, эдаким живым комом, подпрыгивающим на ухабах и рытвинах.

У истекающего кровью Геха не было никаких шансов против не на шутку разозлившейся, и только что глотнувшей вурлочьей крови вампирши. К тому же, его уже накрывала волна невыносимо жгучей боли, и он балансировал на грани беспамятства. Кувыркаясь по усеянному камнями песку, преподобный даже не пытался вырваться из объятий новообращенной, а когда молодые клыки леди Кай прокусили его горло, это было похоже на избавление.

Мей стоял над опрокинутым навзничь преверным Вуром и скептически рассматривал плоды своих трудов.

Проскочив сквозь брошенное нерастерявшимся церковником заклятие, которое, впрочем, не нанесло особого вреда, если не считать таковым остаточное розоватое свечение шерсти, которое быстро шло на убыль, Мей сшиб праведного с ног, а заодно чуть-чуть прикусил его за шею. Похоже, что преверный оказался слаб – то ли духом, то ли изнуренным в молитвах телом, но легкого, почти что дружеского укуса почему-то оказалось достаточно, чтобы он переселился в светлый мир, даже не попрощавшись.

Мея это, надо сказать, огорчило изрядно, ибо в планах своих он предполагал, что переселение человека в сером произойдет только после нескольких забавных и, безусловно, увлекательных игр. И, конечно же, после долгого и сердечного прощания.

И вот теперь он стоял в полном недоумении, мучительно пытаясь понять, что и где он сделал не так. Пытался, но пока не понимал…

Осси с трудом спихнула придавивший ее труп преподобного и поднялась на ноги. Изувеченное тело Геха перевернулось на спину, явив небу, а заодно и леди Кай вырванное горло из которого еще продолжала толчками вытекать ярко алая кровь, такая сладкая на вкус, как только что выяснилось. Кровь церковника была много слаще, и, в то же время, острее, что ли, чем добровольная жертва вурлока. Но Осси была сыта.

С сожалением посмотрев на пропадающее добро, понапрасну истекающее из жуткой раны на шее и обрубка правой руки, интесса вздохнула и пошла подбирать отброшенный во время столкновения меч. А над натекающей лужей крови уже зазвенели первые мухи – над останками верного служителя Апостолата начинался пир.

Осси брела вверх по склону, прислушиваясь к своим ощущениям. Тело еще немного болело от многочисленных ушибов, полученных во время такого головокружительного спуска с горы в обнимку с церковником, но боль уже угасала. Рука тоже прошла – от парализующего удара не осталось и следа. Даже покалывания. Организм быстро приходил в форму. Причем, в хорошую. Бодрую и сильную. Положительно, новое состояние интессы имело свои плюсы…

Так и не найдя ответа на мучившие его вопросы, Мей вздохнул, и с хрустом откусил Вуру голову. Потом, столкнув лапами обезглавленное тело под откос, он бережно взял свой трофей в зубы и понес к входу в дом, где уже высилась небольшая пирамидка из голов, в основе которой лежали черепа поверженных несколько дней назад гурингов и трех улов. Вот чем оказывается он занимался все то время, пока Осси валялась в беспамятстве.

Бережно уложив наверх то, что осталось на память от серого искупителя, Мей добавил туда же – после очередного жуткого хруста – голову вурлока, а затем, несколько раз обойдя вокруг своего творения и оставшись, видимо глубоко удовлетворенным, отправился вниз за головой Геха. Вскоре хруст раздался и оттуда.

Осси только головой покачала.

– Третий где?

«Не знаю. Даже не чувствую его. Думаю, что как только тут все заварилось-закрутилось – так он быстро смекнул, что к чему и на чьей стороне победа будет. А как смекнул, так и рванул отсюда».

– Ясно.

«Если хочешь, можно Мея за ним послать», – предложила Хода.

Мей услышав свое имя, перестал укладывать голову Геха в пирамиду, которая тут же в очередной – уже третий – раз скатилась на землю, и подошел к девушке, всем своим видом выражая немедленную готовность сорваться с места, чтобы догнать и уничтожить. И, конечно же, откусить голову, чтобы пополнить коллекцию трофеев.

– Да пусть его… – махнула рукой Осси. – Поважней дела есть, – с этими словами она вошла в дом и принялась отмывать лицо и руки от запекшейся крови.

«Да… Душевно повеселились, – глядя на нее, задумчиво произнесла Хода. – Видел бы тебя твой папенька…»

Глава шестая

Закончив приводить себя в порядок после душевного веселья, Осси повернулась к Ходе, дрейфующей вдоль массивной каминной полки:

– Как ты думаешь, зачем он это делает?

«Кто?»

– Мей. Зачем он головы в пирамиду складывает?

«Ну, ты спросила… Откуда же я знаю – зачем… Может – какие-то некромансерские штучки, а может – у них просто так принято…»

– У кого принято?

«У кого… у кого… У разупокоенных Мейла-кунов… – Хода хмыкнула. – Шучу. Это – действительно, некромансерские штучки. Он к улу для тебя собирает».

– Что собирает?

«Кулу. Башню из черепов. Вообще-то, он тебе, тем самым, сильно льстит. И, вообще-то, ты должна делать это сама».

– С какой стати мне это делать? – Удивилась Осси. – Не хочу я черепа собирать. Ни в кулу, ни во что другое.

«Вот я и говорю, что льстит, – вздохнула Хода. – Бедненький Меюшка! Расстроится, ведь, когда узнает…»

– Ты о чем? – Нахмурилась девушка.

«Странник заблудший, какая же ты еще серая, – вздохнула Хода. – Кула, это – непременный атрибут, сурового быта некромансеров. В ней собраны черепа убитых врагов. Причем не абы каких, а непременно чтобы великих. Она нужна для проведения некоторых ритуалов, ну, и немного, конечно, – для устрашения … Чтобы другим, знаешь ли, неповадно было. Вот Мей, посчитав тебя вполне уже полноценной, так сказать, некромансершей, и старается… Ну, а поскольку сильно великих врагов ты еще не упокоила, то и тащит он сюда, что ни попадя. Понятно?»

– Понятно. Пусть тащит, – разрешила Осси. – Хуже не будет. Давай, лучше письмо посмотрим.

«Давай. А насчет того, что хуже не будет – не знаю… По – моему, уже пованивать начинает. Почистила бы ты их… Хоть магией, а хоть по старинке – ручками, – Хода на мгновение замерла, переменила свой цвет с изумрудно-зеленого на ярко-желтый, после чего вновь продолжила прерванный полет. – Кстати, ты в курсе, что у тебя клыки пропали?»

– Да? – Осси провела пальцем по губе, потом подошла к зеркалу. – Точно, пропали. Это хорошо. Вот только надолго ли?

«Не знаю. Наверное, пока опять жрать не захочешь. Или пока нормальным полноценным вампиром не станешь. Тогда они уже никуда не денутся и не пропадут».

Осси кинула на золотистую искру взгляд, который должен был загасить ее сразу и навсегда. Не тут-то было…

Устроившись в кресле поудобнее и вытянув ноги к камину, в котором резвились неугомонные саламандры, Осси принялась рассматривать тубус, доставка которого была сопряжена с таким риском и стоила многих жизней.

Футляр был сделан из плотной серой кожи неизвестного девушке зверя и начисто лишен каких-либо излишеств и украшений, если, конечно, не считать таковыми засохшие пятна крови. Основным и, собственно, единственным его предназначением было – хранить содержимое в целости и неприкосновенности.

Печать, пломбирующая крышку тубуса, особо много пищи для размышлений тоже не давала. Но это может быть оттого, что леди Кай такой герб никогда раньше не видела, и кому он принадлежит, не знала. Герб – как герб: гора, перед ней цветок – то ли роза, то ли что-то сильно на нее похожее, над горой – серп луны в повороте на ущерб, а слева – широко распахнутый глаз. Вроде – человеческий, а, вроде, – и не очень. Вот так, вот – скромненько и совершенно неинформативно.

Хода такого герба тоже никогда не видела, что, впрочем, не помешало ей тут же пуститься в пространные размышления, а точнее – измышления, о том, что может значить каждая деталь герба в отдельности, их парные комбинации и все они вместе, так сказать – в совокупе.

Так она складно это все молотила, что Осси даже почувствовала некоторое сожаление, когда та заткнулась буквально на полуслове, после того как леди Кай совершенно безжалостно эту печать сломала и вытряхнула наружу свернутый лист. Оставалось только надеяться, что в конце письма будет еще одна печать, и тогда увлекательную лекцию по прикладной геральдике можно будет дослушать до конца.

Бумага была дорогая и, похоже, что старинная, а писано на ней было чем-то сильно смахивающим на кровь. Осси даже, было, вознамерилась лизнуть – попробовать, но, побоявшись насмешек, все же не рискнула. Хотя очень хотелось проверить.

Само же письмо было просто образчиком лаконичности. Причем, возведенной в абсолют. Осси прочитала его дважды и принялась перечитывать в третий раз в надежде выявить что-то, ускользнувшее от внимания.

Совершенно напрасно. Если что в первые два раза от нее и ускользнуло, то и возвращаться оно явно не собиралось…

В пяти строках письма, написанного безукоризненным с точки зрения каллиграфии подчерком, леди Осси Кай в самых изысканных выражениях приглашалась на бал, который давал в замке Эрш Рафф ар некий Керт Абатем аро.

Маленьким, и, как любил говорить один давний знакомый леди Кай – хитрым нюансом было то, что хозяин замка настоятельно советовал леди Осси поспешить до полнолуния, «которое в этом месяце должно случиться необычайно скоро, если, конечно, – как было сказано в письме, – благокровная леди желает решить одну свою небольшую проблему весьма деликатного свойства и характера».

Впрочем, тут же добавлялось, что если вдруг милостивая госпожа ничего подобного не возжелает, то ее будут рады видеть в любое иное и более угодное для нее время.

Вот такие, вот, дела…

Еще, в конце письма выражалась надежда, что леди Осси Кай новообращенная Шаретт озаботится судьбой некоего Кеса Аф-Верга, потому как, видите ли, Мастер Абатемаро к нему очень привязан, и означенный Кес Аф-Верг ему очень дорог.

«Озаботились уже, – не преминула тут же встрять Хода. – В лучшем виде озаботились, не извольте беспокоиться. Его голова у нас на самом верху кулы уложена».

В общем, как это обычно и бывает, письмо породило больше вопросов, чем принесло ответов.

Во-первых, было совершенно непонятно, откуда это досточтимый Абатемаро узнал, где в настоящее время находится леди Кай, что так точно и уверенно отправил туда своего посланца…

«Посланца-засланца», – ввернула Хода.

И это было тем более странно, потому как леди Кай давно уже ни одной живой души нигде не встречала. Мертвые что ли хозяину Эрш Раффара на ушко нашептали, где ее искать? Конечно, в принципе, и такое возможно … Но, однако, связей требует …

Второе, что сильно смущало в этой ситуации – это с чего, собственно, Мастер вдруг решил, что у леди Кай есть «небольшая проблема»?

Да, есть! Но откуда ему-то, находящемуся на другом краю света, про это известно? Да еще про деликатность этой проблемы…

А отсюда, следующий вопрос – не сам ли он сильно поспособствовал тому, чтобы клыки леди Осси вдруг взяли и удлинились, а в ней самой проснулась неодолимая тяга к чужой крови?

Во всяком случае, все, кто, так или иначе, в курсе этой проблемы были, уже мертвы, а головы их самым аккуратным образом уложены в пирамидку у входа. Всем им нашлось свое место.

И еще вопрос. Точнее неувязочка. В любом случае – непоняточка. По всему выходило, что гонец-посланец Мастера Абатемаро отправился в путь задолго до того, как на леди Кай напали улы, после чего она заделалась вампиром. А коль так, то не странно ли это, и как досточтимый Мастер мог все заранее предугадать?

Мог, конечно, если сам все это и сорганизовал… А по всему, так оно и выходило…

А в этой связи еще вопросик – зачем? Зачем ему понадобилось обращать леди Кай в вампиршу, и тут же намекать, что есть у него средство, которое может процесс обращения остановить и – простите за каламбур – обратить вспять?

Это, ничего себе, комбинацию Мастер задумал и провернул… И все для того чтобы леди Кай в гости заполучить?

Не верилось в это что-то… Несмотря на известность ее в определенных кругах, несмотря на красивые глаза и неплохую фигуру… Не верилось.

Не такой уж ценной гостьей она была, чтобы ради нее такой огород городить. Значит, что-то другое Мастеру хотелось-желалось, и что-то другое от нее нужно было.

Теперь оставалось только сделать лицо поглупее да глаза покруглее и вопросить расцветающие осенним утром небеса: «Что бы это Мастеру угодно было?»

Известно что – Слеза! Единственное и совершенно непонятное сокровище, которым обладала леди Кай на настоящий момент, и которое нужно было, похоже, ну просто абсолютно всем и каждому.

Хотя, варианты, как известно, возможны всегда. Причем, самые, при этом, неожиданные…

И так, вот, все выходило, что неожиданное приглашение Керта Абатемаро понять превратно было не возможно при всем, как говорится, великом желании. Даже если глаза закрыть и очень расстараться.

Конечно же, это был шантаж. Наглый и недвусмысленный. Ну, разве что совсем немного, совсем чуть-чуть завуалированный. А поскольку противопоставить ему было совершеннейшим образом нечего, то приглашение это следовало принимать, несмотря на все нюансы, а может быть, даже вопреки им или, даже, на зло. Не то… Не то так всю жизнь с клыками и проведешь.

Плохо только, что на это раз игра велась на время, ибо оно, как всем известно – наш злейший враг, и всегда выступает против нас. А потому следовало торопиться со сборами и покидать гостеприимный домик как можно быстрее. К тому же, если верить Ходе (а кто ей, скажите на милость, рискнет не поверить?) – дорога до Эрш Раффара была неблизкой и времени должна была занять много. Только-только успеть…

Но оставалось тут еще одно незаконченное дельце. Впрочем, дельце – это было архиважным, и именно оно-то и привело сюда леди Кай несколько дней назад. Так что прежде чем отправляться в долгий путь, следовало все-таки часть отпущенного ей времени потратить на то, чтобы обнаружить тайник некромансера, и хотя бы глазком в него заглянуть. Тем более что Осси, была уверена, что знает, где он…

Еще бы она не была уверена, когда весь дом уже перерыла-пересмотрела. Весь, кроме одной-единственной комнаты.

А по сему, решительно поднявшись с кресла, Осси отправилась в чулан.

Хода, хмыкнув, прервала свое воздухоплавание вокруг камина и, окрасившись в фиолетовое, последовала за ней, держась примерно в арде от пола. Лежащий около двери Мей проводил их скучающим взглядом, и, широко зевнув, заерзал на полу, устраиваясь поудобнее. Кот – он котом и остается. Даже очень большой и очень злой. И даже после смерти.

Теперь Осси не церемонилась и за порядком уже не следила. Свалку рухляди, которая копилась тут годами, если не десятилетиями она расшвыряла в мгновение ока, да еще и умудрилась в припадке энтузиазма отодвинуть от стены здоровенный и тяжеленный сундук.

Под ним он и оказался…

Впрочем, это можно было предположить с самого начала. А если предполагать было лень, то можно было просто спросить у Ходы – уж она-то, наверняка знала. Но Хода молчала, а спрашивать самой лишний раз не хотелось, тем более что Осси и так была абсолютно уверена, что тайный ход в подвал искать надо именно в чулане. Просто откладывала это на потом. На «сладкое», так сказать. Чтобы заняться изучением наследия обстоятельно, с чувством и, разумеется, с расстановкой и не отвлекаться на скучные бытовые мелочи.

Каменная плита, являющаяся крышкой люка, ничем не отличалась от всех остальных, но Осси знала, что искать, а потому небольшую выемку, очень подходящую к печатке на перстне заметила сразу.

Дальше все произошло именно так, как и должно было – едва Осси приложила перстень, являющийся, похоже, универсальным ключом, к обнаруженному «замку», как плита тихо и плавно скользнула в сторону, открывая проход вниз.

Просто и элегантно.

«Опять под землю», – тихо простонала в голове Хода.

Но это было так… больше для порядка, потому как плавающая в воздухе искра, ставшая теперь маленькой серебристой звездочкой, первая же в образовавшийся проем и нырнула, освещая стены и ступени своим ровным сиянием. Нужды, правда, в этом особой не было, потому что через каждые пять-шесть шагов в стенах торчали факелы, которые, что примечательно, уже горели. Так что света внизу хватало вполне.

Лестница была совсем небольшой, хотя и довольно крутой. А вот подвал просто потрясал воображение, даже самое смелое. Во всяком случае, размеры жилых помещений наверху он превышал многократно.

Подвал был квадратным – или почти квадратным, без каких-либо стен и закутков, но все, что здесь было, как-то очень органично делилось на замкнутые и завершенные зоны. И порядок здесь был просто идеальный – все было разложено, развешано и расставлено по своим местам в соответствии с простой и вполне понятной всем и каждому логикой.

В центре залы, – а иначе как залой это помещение назвать было бы просто неуважением и святотатством – располагалась огромных размеров купель. Вроде как фонтан, только без самого фонтана. А так – очень похоже. И тебе – бордюр-бортик, и небольшой круглый пьедестал в центре, чуть выступающий из воды – хотя на воду, жидкость, которая плескалась в этом бассейне, была не похожа совсем, – и, наконец, непонятного назначения лепестки, окружающие купель, будто загнутые внутрь языки пламени.

Жидкость в купели была бледно-лиловой, вязкой и маслянистой на вид. Осси вознамерилась, было, сунуть туда руку, чтобы потрогать и понять, что же это такое, но Хода от таких необдуманных экспериментов быстро ее отговорила. Поэтому леди Кай не осталось ничего иного, кроме как тихо стоять на бережку и смотреть на движение этой непонятной субстанции, которая безо всяких видимых со стороны понуканий и принуждений потихонечку совершала себе круговорот в выделенном ей пространстве. Иногда со дна, которое к слову было замечательно видно, – благо, совсем не глубоким этот фонтан без фонтана был, – медленно поднимались огромные пузыри воздуха, которые, достигнув поверхности, нехотя и совершенно беззвучно лопались.

Этот ленивый круговорот лиловой жижи, вместе с всплывающими пузырями, завораживал совершенно гипнотическим способом. Во всяком случае, смотреть на это хотелось еще и еще, а оторваться от притягивающего взор зрелища сил не было никаких.