Текст книги "Найди и убей"

Автор книги: Андрей Валерьев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

ГЛАВА 11
про радужные ожидания, несбывшиеся надежды
и путеводную звезду

С моря тянул прохладный ветерок, а самодельный бурнус отлично справлялся с солнцем. Иван, не торопясь, с комфортом, топал к северу, не забывая, однако, вертеть головой во все стороны. Ничего интересного вокруг не происходило. Слева пустое, в смысле полного отсутствия всяких бакенов, буев и кораблей, море. Справа – степь. И тоже пустая. Никаких следов человека. Пейзажи были однообразными и быстро приелись путнику. Животных или уже знакомых куриц Маляренко по пути тоже не заметил. Только стайка каких-то птиц носилась над самой водой, ловя насекомых. Шагать было не трудно, но, если честно, скучновато, и, на «автомате» глядя под ноги, Маляренко погрузился в размышления.

«Иду я километра три-четыре в час. Если не делать привала и экономить воду, то до вечера тридцатник пройду».

Иван еще раз прикинул возможные размеры заповедника и повеселел.

«К вечеру выберусь! Или людей найду. Или дорогу. „Дикари“ тут точно должны быть. Пляжи-то какие!»

Представив, как он находит лагерь нудистов, Маляренко почувствовал себя еще лучше и с трудом подавил в себе желание немедленно ускориться.

«А силы лучше поберечь… – Ваня ухмыльнулся. – Пригодятся».

Через час «жёлтая дорога» неожиданно сменилась утрамбованной серой глиной с растущими там и сям чахлыми камышами. Прикинув, что он сам себе хозяин-барин, Иван поменял свои планы и устроил привал в редком тенечке камышей. Идти дальше уже не хотелось. Хотелось постелить на глину одежду и завалиться поспать. А потом проснуться и залезть в воду. Или наоборот – искупаться, а потом поспать. Посидев пять минут и слегка переведя дух, Иван решил, что если он прямо сейчас не поднимется, то весь день полетит к чертям. Пришлось на практике повторить подвиг барона Мюнхгаузена и поднять самого себя за воротник. Утвердившись на ногах, Маляренко дал себе честное слово не останавливаться до вечера и бодро двинул дальше на север.

Пройдя еще километров пять, путешественник вновь вышел на песок. Но это был уже не пляж, это были настоящие барханы, которые одним боком уходили в воду, а другим – смотрели на настоящую пустыню, которая тянулась до горизонта. На самом-то деле это были, конечно, не барханы, а дюны. Но выросший вдали от моря Маляренко это слово позабыл. Шагать сразу стало гораздо тяжелее. Песок осыпался под ногами и проникал в обувь. Приходилось часто садиться и вытряхивать туфли, но уйти с барханов вниз, в пустыню, подальше от берега, Иван не решался.

Вспомнилось «Белое солнце пустыни».

– Чем я вам не товарищ Сухов? – Настроение, несмотря на нелегкий переход, все равно оставалось отличным. Маляренко был рад, что двигается, а не просиживает штаны на «парковке».

«Движение – жизнь!»

На преодоление дюны ушло три часа. Когда солнце потихоньку начало скатываться на запад, Иван сел на самой макушке тридцатиметровой песчаной горы и посмотрел на краснеющее море и на открывшийся перед ним степной простор. Пески осталась позади. Впереди вновь было целое море разнотравья, колыхавшееся волнами под порывами ветра. Кое-где темно-зелеными пятнами на этом разноцветном море лежали «клумбы» кустарника. А на горизонте едва различался лес. Маляренко напряг зрение.

– А может, и роща. Там вода точно должна быть. И по «клумбам» пошукать…

Иван был серьёзен и сосредоточен. По его прикидкам, за день он прошел не меньше двадцати-двадцати пяти километров. Ноги болели. Вода почти кончилась. До паники было далеко, но и от шапкозакидательского «к вечеру выберусь» Маляренко избавился. Стало ясно, что сегодня он уже никуда не выйдет, и перед ним во весь рост встала проблема ночевки. Ночевать в степи Иван не хотел – ему было страшно об этом даже думать. Допив последнюю воду, он сунул пустую бутылку в сумку и начал быстро спускаться с бархана.

Вечерело. Надо было поторапливаться. Маляренко рысцой добежал до ближайшего кустарника и принялся вырубать себе убежище. Не евший целый день, потративший уйму сил на поход, Иван, тем не менее, вгрызался в непролазную чащу словно танк. Тупой нож почти не резал, приходилось подрубать и доламывать ветки руками. Из земли торчали острые то ли колья, то ли пни. Но все равно это было лучше, чем ничего. Уже в полной темноте Иван закончил работу, забаррикадировал вход и повалился на колючую землю. Едва голова коснулась сумки, Маляренко мгновенно заснул.

Второй день пути дался Ивану куда как тяжелее первого. Воду Маляренко смог найти лишь после полудня. К этому времени он уже почти ничего не соображал, просто шел вперед, механически переставляя ноги. Двести граммов водки, плескавшихся на дне бутылки, Иван сунул поглубже в сумку, чтобы даже не слышать этот звук. Возясь с сумкой, мужчина отвлекся от дороги на несколько секунд и со всего маху свалился в узкую промоину, полную чистой воды. Ошалев от нежданной удачи и наплевав на все бактерии и микробы вместе взятые, Маляренко пил и пил чистую холодную воду. Утолив жажду и хорошенько умывшись, Ваня выбрался из ручья и, довольно отдуваясь и фыркая, огляделся. В сотне метров от него возле извилистой промоины росло два корявых невысоких дерева, дававших плотную и густую тень. Маляренко посмотрел в ультрамариновый зенит и решил, что немного отдыха ему не помешает. Подобрал сумку и двинул в тенёк.

Тенёк оказался занят.

Тихое хриплое рычание Иван услыхал за полсотни шагов до намеченной цели. Что там за зверюга, мужчина не знал. Но, судя по долетающим звукам, зверь там был не один. На миг застыв столбом, перетрусивший Маляренко вытащил дедов тесак, в другой руке сама собой появилась самая большая отвертка. Не отрывая глаз от тени, из которой доносился рык, Иван потихоньку включил задний ход, даже и не пытаясь геройствовать и храбро отвоевывать себе место без солнца у неведомых диких зверей. Пройдя вверх по течению примерно с километр, мужчина приметил на берегу ручья замечательную «клумбу». Осторожно приблизившись, Ваня не обнаружил никаких жильцов, кроме десятка пичуг, моментально порскнувших в разные стороны.

– Сойдет.

Перенервничавший Иван вытер лоб дрожащей рукой. Ноги сами собой подогнулись, и Маляренко мешком рухнул в долгожданную тень.

– Ни хрена себе! Чуть не попал.

Иван вспомнил, как ходил с племянником в зоопарк. Припомнил степных леопардов, и ему стало худо. Вспомнил клетку с волком. Волк Ване как-то «не показался». Маленький какой-то. Щуплый. А потом волк посмотрел прямо ему в глаза, и Маляренко испугался. Испугался, несмотря на то что их разделяла стальная решетка, потому что, как бы это банально ни звучало, на него смотрели глаза убийцы. Тогда, сославшись на вонь, шедшую от клетки, Маляренко поспешил оттуда уйти.

Проверять, кого же он потревожил у дерева, уставший и голодный человек не испытывал ни малейшего желания и, объявив самому себе: «Нормально. Заночую здесь», – он принялся вырубать себе очередное убежище.

Закончив работу, напившись воды до отвала и слопав предпоследнюю шоколадку, Иван занялся стиркой изрядно пропыленных и просоленных вещей, попутно пожалев, что оставил хозяйственное мыло в багажнике. Пришлось потратить чуток шампуня. Развесив одежду сушиться на ветках, Маляренко достал из сумки все свои походные банные принадлежности, сложил их на берегу и решительно полез мыться.

Чистый, побрившийся, благоухающий одеколоном Иван сидел на берегу ручья, опустив в воду ноги, и глядел на далекий лес. Скорее, это была большая роща. До нее, по всем прикидкам, оставалось никак не меньше пяти километров. Солнце садилось, и вся степь стала красновато-оранжевой. Как и небо. Это было красиво, но любоваться на красоты Ивану совершенно не хотелось. Настроение у Маляренко было подавленным. Сложив два и два, он получил ответ, который его совсем не устраивал.

– Вчера двадцать пять. Сегодня… ладно, пусть десять, – вслух рассуждал Иван. – И ничего. И никого. Ни кораблей, ни бакенов. Ни самолетов, ни проселочных дорог. Следы от машин в степи надолго остаются. Куда ж вас, Иван Андреевич, занесло? Был бы это военный полигон, так следов было бы до черта.

Солнце окончательно опустилось в море, и стало резко темнеть. Вдалеке какая-то тварь начала подвывать и тявкать, заглушая даже извечный свист ветра в ушах. Плечи непроизвольно дернулись. «Брррр!»

С невеселыми мыслями о больших и жирных неприятностях, в которые он угодил, Иван вылез из ручья и пошел спать.

Послав подальше очередной концерт цикад, трещавших со всех сторон, шум ветра и далекий вой зверья, Маляренко заткнул вход в свое логово, хлебнул для профилактики глоток водки и отрубился.

Эту ночь Маляренко запомнил на всю жизнь. Какая-то пыхтящая и вонючая тварь, урча и подвывая, толкалась в сложенную из веток баррикаду. Проснувшийся Иван не стал орать, хотя сердце от-испуга готово было выскочить из груди. Он молча уперся обеими ногами в хлипкую стеночку и стал бороться за свою жизнь. Временами ему казалось, что неведомый, зверь сейчас ворвется в убежище. Под напором когтей ветки трещали, гнулись, но, к счастью, не ломались. Пободавшись таким образом полчаса, противники остались «при своих». Ваня, тяжело дыша, лежал в кустах, а представитель местной фауны, убедившись, что ему ничего тут не обломится, напоследок порычал для порядку и побежал по своим делам дальше.

Сон не шел. Маляренко лежал и считал звезды, вспоминая родителей, родных и приятелей. Несмотря на одержанную победу, настроение было не ахти. Все, что произошло с ним за последние несколько дней, сильно подкосило веру Ивана в собственные силы и возможности, а поход показал, что задница, в которую он свалился, гораздо больше, толще и глубже, чем он мог подумать.

«Всё-таки это, наверное, не заповедник».

Маляренко закрыл глаза и, холодея от страха, высказал вслух давно пришедшую на ум мысль:

– Это, наверное, параллельный мир какой-то. И людей здесь нет.

Следующие пятнадцать минут Иван посвятил громкой ругани. В этом он был не мастак, так что мат получался, хоть и громкий, но однообразный и неизобретательный. Маляренко понимал всю бесполезность крика, но поделать с собой ничего не мог. Страх, отчаяние и злоба требовали выхода. Прооравшись как следует, мужчина постепенно успокоился. Начинало светать, ветер стих, и Ивана окружила абсолютная тишина. Маляренко застегнул молнию куртки до горла, покрепче сжал рукоятку ножа, проверил, лежит ли в кармане отвертка, и молча вышел из укрытия.

«Бояться нельзя. Бояться нельзя. Терять уже нечего».

Зубы все равно предательски постукивали. Холод из живота разлился по всему телу, и Ивана заметно потряхивало.

– Да я эту тварь!.. Ой!

Маляренко, забыв обо всем, застыл на месте: вдали горел огонь. Маленькая точка неровно мерцала, ее можно было бы спутать со звездой, висящей прямо над горизонтом, но Иван нутром почуял – это костер. Это люди. Второй раз за эту ночь сердце готово было выскочить из груди. В ушах шумело. Сбросив оцепенение, Маляренко прочертил ножом на земле полосу, указав направление на огонь. Теперь, когда появилась хоть какая-то надежда, что он здесь не один, Иван решил поберечься. Мужчина развернулся и, счастливо улыбаясь, нырнул в свое убежище.

«А может, все-таки это и заповедник».

Несмотря на ночные приключения, Маляренко спокойно проспал все утро и проснулся около полудня. Выскочив из укрытия, он бросился к черте. Как Иван и ожидал, она точно показывала на далекую рощу.

– Значит, нам туда дорога, значит, нам туда дорога…

Повеселевший Маляренко быстро собрался и почти бегом рванул к людям.

ГЛАВА 12,
в которой Иван наконец встречает людей
и ведет важную беседу

Маляренко шел быстрым шагом, иногда срываясь на трусцу, на лице его застыла глупая улыбка. Поправляя часто сползающий с плеча ремень сумки, Иван не отрывал глаз от приближающейся рощи, совершенно позабыв о том, чему его учила мама, – всегда смотреть под ноги. Лишь в последний момент, спохватившись, беспечный ходок затормозил. Совершенно незаметная на первый взгляд, укрытая травой, перед ним лежала еще одна промоина – родная сестра той, возле которой он ночевал. Правда, эта оказалась пошире – метра три – и значительно глубже. Иван осторожно посмотрел вниз и присвистнул:

– Долбо…б ты, Ваня!

Видневшееся на пятиметровой глубине дно сплошь усеяли здоровенные валуны, размером с голову Ивана. А вот воды там не было.

Придя в себя, мужчина огляделся. Прыгать тут он опасался – противоположный край выглядел очень ненадежным: плюнь – и осыплется. Еще разок отведя душу крепкими словечками, Иван двинул вдоль расщелины в сторону моря. До желанной рощи оставалось не больше полутора километров. Всего через сотню шагов промоина начала расширяться, быстро превращаясь в распадок. Прикинув, что такими темпами еще через сотню метров распадок можно будет перейти, спокойно спустившись и поднявшись на другую сторону, Маляренко поспешил дальше. Обойдя очередную «клумбу», прилепившуюся к краю овражка, Иван замер.

– Мля! – Стоя на краю обрыва и держась одной рукой за ветки кустарника, чтобы не свалиться вниз, Маляренко внимательно рассматривал следы присутствия людей. На дне овражка, уткнувшись носом в валуны, лежала разбитая «Газель». Плюнув на опасность, цепляясь за ветки и землю, Иван сполз по склону вниз. Затаив дыхание, спотыкаясь на камнях, он тихонько подобрался к машине и заглянул в салон.

– Фуууххх! Пусто! – С огромным облегчением Маляренко перевел дыхание и пристальнее осмотрел свою находку. Вся морда автобуса была вдребезги разбита и страшно смята. Иван с содроганием увидел бурые пятна, натекшие на белый крашеный металл. – Кому-то не повезло. Ты смотри – а салон-то пустой! Все вытащили… молодцы. Бааа! Знакомые все лица! – На борту машины висела поцарапанная табличка «Аэропорт – Центр». – Хотя, может, и не та.

Внутри действительно было совсем пусто, сняты все сиденья, ободрана вся внутренняя обшивка и откручены задние двери. Еще не было одной задней пары колес. Подивившись такому вандализму и убедившись, что ничего интересного здесь больше нет, Ваня стал взбираться по крутому склону на другую сторону оврага. Помучившись с осыпающимся суглинком и разок проехавшись пузом вниз, Маляренко отыскал в стороне настоящую земляную лестницу, ступеньки которой, укрепленные прутьями, были вырыты прямо в склоне. Мысленно пожелав здоровья тому, кто это сделал, Иван с легкостью поднялся наверх.

– А вот тут он тормозил, – Маляренко подошел к двум царапинам, по-другому и не скажешь, уходившим в овраг. – Поздно заметил, наверное.

Иван огляделся. Недалеко от него темнело пятно старого кострища. А чуть дальше, рядом с большим пышным кустарником, был насыпан небольшой холмик.

– Водила. – Иван подошел к могиле, но никакого креста или другого знака не обнаружил. Зато обнаружил на выгоревшей траве четкие следы автомобиля, уходившие в сторону той самой рощи. Подавив в себе желание немедленно бежать по следу, Маляренко уселся в тенек и призадумался.

– А ведь к ним тоже никто не пришел на помощь. Машина разбитая так и лежит. Водителя тут же и похоронили, – Иван угрюмо глянул на неаккуратный холмик: – Хм… если не просто закопали. И костер в роще. Тоже сидят и ждут. Допустим, машина та, в которую я не успел в аэропорту. Значит, сколько они уже здесь?

Маляренко принялся загибать пальцы, пытаясь вспомнить, как давно он сам тут робинзонствует. Получалось все время по-разному: то четыре, а то и все шесть дней. А потом он встал и сделал то, за что потом не переставал себя хвалить. Отойдя от могилы к неприметной «клумбе», Иван вырыл среди зарослей настоящий тайник, закопав в него свою сумку, а с ней кожаную куртку Иваныча и одну из отверток. Немного подумав, Маляренко спрятал в соседних кустах и дедов тесак. Кем-кем, а дураком, несмотря на имя, Ваня точно не был. На что способны пойти люди, попавшие в экстремальные условия, чтобы выжить, он мог себе представить. Работая в жестких конкурентных условиях, он привык оставлять «заначки», чтобы иногда, на переговорах, вытащить из рукава туз. Хотя в целом людям Маляренко доверял, априори считая их всех хорошими. Да и на слово почти всегда верил, за что был неоднократно бит жизнью.

Оглядев себя, мужчина усмехнулся. То ли бомж, то ли дикарь – грязная, мятая рубашка, пыльные штаны. В руках бутылка с водой и противоугонный костыль, за ремнем – отвертка.

– Одно слово – бомж! Что с тебя взять, Ваня, кроме анализов?

Маляренко снова глянул на рощу, повернулся и пошел вдоль оврага. Сделав изрядный крюк и обойдя свою цель с другой стороны, Иван, не торопясь, потопал к людям.

Павел Федорович Ермаков, в миру известный как дядя Паша, был, в общем-то, неплохим человеком. И не он один так думал – таким его, совершенно искренне, считали очень многие люди. Внешне дядя Паша выглядел типичным «быком» из братвы, точно таким, какими их показывают в кино. Бритый затылок, отсутствие шеи, могучие плечи и массивная золотая цепь. Завершали картину толстенные руки, пивная бочка вместо живота и тяжелый взгляд. Увидев его не обезображенное интеллектом лицо, мало кто мог представить, что обладатель всего этого набора достоинств увлекался восточной философией, свободно разговаривал на трех языках и на собственные деньги содержал детскую секцию бокса, арендуя в городском спорткомплексе зал.

Глядя на то, что он делал сейчас, поверить в хорошее в этом человеке было еще сложнее. Дядя Паша бил. Бил всех подряд. Резко и очень больно. Выстроив в шеренгу с десяток уставших, покрытых пылью и потом людей, он медленно обходил весь строй, то и дело пуская в ход свои тяжеленные кулаки.

– Ты понял? Не слышу! – рычал он и, не обращая внимания на лепет очередной жертвы, наносил короткий удар в живот. Обработав таким образом всех без исключения, а затем подняв пинками и рыком корчившихся на земле людей, поставив их снова в строй, дядя Паша отошел на пару шагов и рявкнул: – За работу! Ну, пошли!

Строй смешался, и люди мгновенно рассосались кто куда. Павел Федорович круто развернулся и тяжело посмотрел на двух расслабленно сидящих в тени мужчин.

– Встали и пошли за ними. Увижу, что ваши плохо работают, – завтра сами в строй встанете.

Разогнав всех по делам, он по-хозяйски огляделся вокруг. За три дня, что они находились на этом месте, поляна превратилась в хорошо укрепленный лагерь. Родник в центре был тщательно обложен камнями, подлесок вырублен, а двухметровой высоты плетень, петляющий среди деревьев, полностью окружил поселение. Дядя Паша поскреб волосатую грудь и улыбнулся. Поселение. Его поселение.

– Бог в помощь!

Иван стоял над двумя копошащимися в земле полуголыми людьми. Маляренко старался улыбаться, хотя внутри он сморщился – видок у этой парочки был, прямо скажем, не ахти.

– Работать! Не останавливаться! – Из-за куста выскочил, помахивая заточенным дрыном, плотный, невысокий мужичок. – Ты кто? Откуда взялся?

Маляренко, продолжая улыбаться и стараясь выглядеть спокойным, положил железный прут на плечо и навис всем своим ростом над мужичком.

– Здравствуй, для начала. А сам-то ты кто?

Честно говоря, конфликтовать Иван не любил и всегда старался все решать миром. Но сейчас чувствовал – слабину давать нельзя.

В голове пронеслось вихрем: «Отведу глаза, тоже копать заставят».

– Поговорить надо, – максимально весомо постарался произнести он.

Мужичок ухмыльнулся.

– Ну сходи – поговори. Хорошим людям – всегда рады, – надзиратель мотнул головой в сторону деревьев: – По тропинке иди. А ну! – замахнулся он на землекопов. – Живее, суки!

Иван присмотрелся и вздрогнул. Это действительно были с… в смысле – женщины. Донельзя грязные, на вид лет сорока, одетые в какую-то грязную рвань, они старательно рыхлили глинистую почву заостренными палками. Ваня пристально смерил мужика взглядом и двинул в рощу.

Тропинка на самом деле была. Ее тоже очистили от кустарника и подлеска, и идти по ней было удобно. Даже спилили нижние ветки больших деревьев, и теперь не было необходимости все время нагибаться. Ваня одобрительно хмыкнул:

– Полный комфорт, мля.

Пройдя по тенистому лесочку метров пятьдесят, Маляренко уткнулся в самый натуральный забор.

– Ни хрена себе! – вслух поразился он, осматривая плетень, который возвышался над его головой. Поверху забора, через каждые двадцать-тридцать сантиметров были вставлены заточенные колья, увеличивая высоту еще на полметра. – Когда ж они это успели?

– Нравится? – Кусок плетня сбоку от Ивана отодвинулся, и из-за забора появился человек в резиновых сланцах, спортивных штанах и белой майке. Несмотря на открытую улыбку «в тридцать два зуба», сиявшую на лице, и его невысокий рост, Маляренко почувствовал, как противно свело живот. Этот человек был… могуч. Он излучал силу и опасность. Большую опасность. Чувствуя, что смотрит на него снизу вверх, Иван проглотил комок в горле и молча кивнул. Человек неожиданно легко для его комплекции вывернулся из узкого проема, еще раз добродушно улыбнулся и протянул руку: – Павел Федорович, можно просто – дядя Паша. Будем знакомы.

– Иван Андреевич, будем, – протягивая свою руку в ответ, кивнул Маляренко. И едва сдержал крик, ладонь будто бы попала под гидравлический пресс.

– Не спортсмен? – ехидно прищурился дядя Паша.

– Спортсмен! – удивляясь своему нахальству, так же ехидно ответил Иван. – Кэмээс по волейболу!

Про его увлечение гирями Ваня решил скромно промолчать.

– Волейбол – это хорошо. У нас как раз и мячик имеется, – дядя Паша посторонился, пропуская Маляренко. – Гость в дом – Бог в дом. Заходи!

Решив, что задний ход включать уже поздно, Иван бочком протиснулся в узкую, не шире полуметра, калиточку. За забором оказалась все та же роща, но уже изрядно прореженная – во всяком случае, Иван не заметил ни молодых деревьев, ни кустарника. Вся мелочь была вырублена, остались только большие раскидистые деревья, между темными стволами которых впереди виднелась большая поляна.

– Иди за мной, – обогнал Ивана дядя Паша. – Сейчас сядем и поговорим. Есть хочешь?

Иван вспомнил, когда последний раз ел, и утвердительно кивнул. Мужчины пересекли открытое место. Маляренко топал за местным начальником, вертя во все стороны головой. Посмотреть было на что. В самом центре поляны бил родничок, обложенный камнем. Возле него, вкапывая какой-то столб, трудились мужчина и женщина. Затравленно посмотрев на дядю Пашу, оба заработали в два раза быстрее.

– Навес над источником делаем, – не глядя на полуголых работников, сообщил Ермаков. – А вон там у нас кухня, там – палатки, вон там – столовая. – Местный босс махал руками в разные стороны, словно заправский гид, явно гордясь своим поселком.

Кухню Иван не рассмотрел – все его внимание привлекли две большие ярко-красные палатки, стоявшие в тени деревьев. Перед входом в одну из них стояло кресло из «Газели». На кресле, вытянув забинтованную ногу, сидела вполне одетая и совершенно не выглядящая забитой девушка. Увидев Ивана, она обрадованно улыбнулась и помахала рукой:

– Привет! Мы вместе летели, помнишь?

Маляренко только и успел улыбнуться в ответ.

– Потом поговоришь! – Дядя Паша указал на стоящий неподалеку стол.

Стол Ивану понравился. Сделан он был из двух половинок расколотого вдоль ствола, все это дело опиралось на парочку свежих пней. Вокруг стояли восемь автомобильных кресел.

– Как тебе мой офис?

– Что сказать… круто! – Иван с наслаждением плюхнулся на мягкую обивку. Ноги сильно болели – Маляренко с удивлением понял, что поход дался ему гораздо тяжелее, чем он мог подумать. Дядя Паша устроился напротив, кивнул кому-то и стал молча рассматривать Ивана.

Девушка из палатки, имени которой Маляренко не помнил, принесла, опираясь на самодельный костыль и сильно прихрамывая, полкотелка холодной ухи и складную ложку. Иван благодарно улыбнулся и, стараясь не спешить, принялся за обед. За все время трапезы дядя Паша не произнес ни слова. Он сидел с задумчивым видом и смотрел, как ест его гость.

– Поел? Рассказывай. – Ермаков резко наклонился вперед, от благодушия на его лице не осталось и следа. – Я ложь чую. Кто? Как? Откуда?

Тяжелый взгляд из-под кустистых бровей сверлил насквозь.

Иван понял, что все его козырные тузы из рукавов в этой игре не считаются. Он постарался ничем не выдать нервозности и, не торопясь, выложил всю свою нехитрую историю. Под конец рассказа Маляренко немного успокоился и, рассказав про тайник с курткой, не стал упоминать о спрятанном ноже.

Выговорившись, Иван замолчал. Дядя Паша продолжал все так же пристально на него смотреть, видимо прикидывая, что же с ним делать.

– Ну что, товарищ командир, – нервы у Маляренко сдали, и его делано бодрый голос «дал петуха». – Годен или нет?

– Вот сейчас мы это и выясним… – Ермаков еще раз внимательно посмотрел в глаза Ивану. – Ты уже понял, где мы?

«Шутки кончились».

Иван постарался собраться и максимально точно сформулировать свои мысли.

– Связи нет. Сотка не работает. В небе нет самолетов и инверсионных следов. Я шел по берегу больше тридцати километров и ни разу не видел ни корабля, ни лодки. Ни разу не видел каких-либо дорог. Ночью в небе нет спутников.

Каждую фразу Маляренко дядя Паша сопровождал согласным кивком головы. Иван приободрился и продолжил:

– Никаких следов цивилизации не видел. Природа сильно изменилась. Это точно не дальневосточная тайга. Зверье совсем не боится человека. Время года тоже изменилось. Но звезды наши, и луна тоже наша. – Тут Маляренко выдал все свои мысли по поводу Северного полушария и его заселению. Рассказал о заповедниках. Об Аскании-Нова. При упоминании о заповеднике лицо Ермакова сморщилось, и Ваня отыграл назад: – Но это, конечно, ерунда. Есть две основные идеи.

Тут Иван мысленно перекрестился, терять расположение Ермакова не хотелось, и выдавил:

– Фантастические. Первая – параллельный мир. Второй – мы провалились в прошлое, и людей тут пока нет. Все. – Иван перевел дух, допил из котелка бульон и посмотрел на Ермакова. Дядя Паша улыбался.

– Так чего ж хочешь, мил-человек?

– С вами остаться, – Иван непроизвольно покосился на полуголых работников, затем собрался и решительно произнес: – Да. Я хочу остаться с вами.

Ермаков проследил за взглядом гостя и усмехнулся:

– Осуждаешь?

Иван молча кивнул.

– Не трус. Это хорошо. Потом тебе все расскажу, – дядя Паша выудил из-за спинки кресла дубинку и положил перед новичком: – Ступай за вещами. И вот еще что… не суди – да не судим будешь.