Текст книги "Око Силы. Трилогия. 1991 -1992 годы"

Автор книги: Андрей Валентинов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 49 страниц) [доступный отрывок для чтения: 18 страниц]

– Герб? – поднял брови барон. – Позвольте-ка... Нет, признаться, во всяком случае, в русском гербовнике такого зверя нет.

– Я его уже видел, – упрямо повторил Лунин. – Но если не в гербовнике... Ладно, пока оставим, авось само вспомнится... Итак, вернемся к нашим делам. На когда назначим экскурсию?

– Да на сейчас, елы! – воскликнул дхар. – Перекусим – и вперед! Чего тянуть? Да Волков же смоется! Я ему обещал, что расскажу все Генералу. Он тут и дня не просидит!

– Думаю, просидит, – возразил Лунин. – Если бы он мог, то давно бы ушел, сразу, как украл скантр. Но что-то его держит.

– Алия, – предположил Фрол.

– Значок, – подала голос Кора.

– Или что-то третье, бином. Сначала он охотился за партийными секретами, затем искал мой значок... Кстати, значок для него – дороже золота, ведь у него уже есть скантр, а он рискует. Потом, наверное, ждал Алию. Тебя, Фрол, он хотел убрать из Столицы на месяц. Даже если с месяцем он специально загнул, то все равно – сегодня он еще не уйдет. Иначе ушел бы, особенно, бином, после концерта...

– Да-а, – протянул Фрол. – Сильный был концерт. Дома расскажу, елы, – не поверят.

– А кстати, что об этом пишут? Об Алие? Я сегодня даже газеты не открывал...

– Да ничего не пишут, – охотно сообщил Мик. – Ну, про драку разве что.

Келюс сходил за газетами. Плотников ошибся – о концерте писали не так уж и мало. Кто-то возмущался певицей, кто-то – патриотами, сообщалось, что убитых, по счастью, не оказалось, но многие травмированы. Об Алие писали разное. Одни – что певица получила тяжелую травму, другие, более информированные, что она отделалась лишь легкими ушибами и даже отказалась ехать в больницу. Правда, вероятно под впечатлением случившегося, певица отменила все концерты и намеревалась в ближайшее время уехать на отдых.

– Во! – отреагировал Фрол. – Рвут когти, елы! Легкие ушибы... Поглядели бы на нее!..

– Может, и глядели, – Келюс отложил газеты в сторону. – Только что бы они написали? Популярная певица, бином, вываливается из ящика с могильной землей?

– Господа, у меня предложение, – вмешался Корф. – Если мы не атакуем этой ночью, то чего может ожидать Волков?

– Что мы атакуем следующей, – откликнулся Мик.

– Именно. Поэтому предлагаю ударить не ночью, а днем. Точнее, ближе к вечеру, часов в шесть. Если он будет в костеле, то мы его там и накроем. Если нет – устроим засаду.

Предложение понравилось. Сошлись на том, что сначала необходимо обследовать спортивный зал, выставив караул у входа в подвал, затем, если Волкова в костеле не окажется, заняться подземельем. В связи с этим решено было захватить фонарики и, на всякий случай, пару свечей. Предложение Фрола о заостренных кольях после обсуждения было отвергнуто: пользоваться этим экзотичным оружием никто не умел.

Попутно барон упомянул о плане Волкова спрятать скантр и предъявить ультиматум Генералу. Келюс согласился, но вмешался Мик, совершенно не понимавший, зачем и куда следует переправлять его канадского кузена. Излишне любопытному юноше было обещано рассказать обо всем в должное время. Плотников насупился, но в дальнейшие расспросы вступать не решился.

...Все уже укладывались спать, когда из комнаты послышался торжествующий крик Лунина:

– Вспомнил! Вспомнил!

Все сбежались на шум. Келюс в одних плавках, босиком, с всклокоченными волосами, лихорадочно рылся в книжном шкафу.

– Ага! – изрек он, вытаскивая толстую книгу весьма почтенного возраста. – Вот, прошу! Кажется, здесь...

Николай быстро перелистывал страницы, нетерпеливо переступая босыми ногами по холодному паркету. Наконец он удовлетворенно произнес: «Есть!».

...На небольшом рисунке в левом верхнем углу страницы красовался почти такой же зверь, как и на рисунке Фрола.

– Полоцк! Герб Полоцка! Только не новый, а старый, до XIV века! Встречается на некоторых печатях, очень редкий, поэтому я сразу и не вспомнил.

– Тигр или пума? – поинтересовался дотошный Мик.

– Не тигр, не пума и не гепард. Это «зверь лютый» – геральдическая фигура. Породы, судя по всему, не имел. Такой же был на гербе Пскова, но стоящий на четырех лапах.

– Да... – кивнул Корф, что-то напряженно вспоминая. – Но считалось, что на гербе Пскова изображена все-таки рысь... Кстати, «зверь лютый» – это как раз фигура не геральдическая. Геральдические – это крест, перевязь...

– Сдаюсь, – Лунин поднял руки вверх. – В геральдике почти профан. Но все-таки это Полоцк.

– Ну и что? – осведомился скептик-Фрол, пока Келюс лихорадочно надевал джинсы и накидывал на плечи рубашку. – Ну, Полоцк, елы...

– Съездим? – предложил Плотников и осекся.

– Постойте... постойте... – бормотал Лунин, теребя ворот рубашки. – Всеслав Волков... Всеслав Волков из Полоцка, который был славным витязем, ратоборствовал, вдобавок занимался чернокнижием. И все это было очень давно...

– Чернокнижник... – задумчиво проговорил барон. – Волхв...

– Волхв... – тихо повторил Келюс. – Всеслав Волков... Всеслав Волхв, князь Полоцкий!

– А кто это? – удивился Мик, не перегруженный познаниями в отечественной истории.

Вместо ответа Келюс снял с полки какую-то книгу, нашел нужную страницу и прочитал:

«Год 1044: В тот же год умер Брячислав, сын Изяслава, внук Владимира, отец Всеслава, и Всеслав сел на столе его. Мать же родила его от волхвования. Когда мать родила его, на голове его оказалась сорочка, и сказали волхвы матери его: „Эту сорочку навяжи на него, пусть носит ее до смерти“. И носит ее Всеслав и до сего дня; оттого и не милостив на кровопролитие». Лаврентьевская летопись, перевод Лихачева.

– Это о нем в «Слове о полку Игореве»? – вспомнил барон. – Там этот Всеслав вроде оборотня... волколака...

– Точно. Выходит, этому мерзавцу без малого тысяча лет... Ого!

– Ну, допустим, это он, – с сомнением в голосе заговорил дхар. – Хотя, елы... Мало ли волхвов этих было? Но даже если так, нам нужно его настоящее имя, которое при крещении дали.

– Сейчас, сейчас... – Лунин рылся в примечаниях. – Здесь должно обязательно быть... Ах, черт! Нет! Просто Всеслав Брячиславич. Где бы еще поискать?

– Не надо, – внезапно произнес барон. Келюс, отложив книгу, удивленно взглянул на него.

– Можете не искать, Николай. Я был в Полоцке. Года два назад... То есть, конечно, не два, но вы понимаете... Там служили полковую обедню в храме святого Дмитрия. Этот храм основал Всеслав Брячиславич, нам священник рассказывал. Он еще «Слово» цитировал, вот я и запомнил. Всеслава звали Дмитрий. Дмитрий Юрьевич...

– Вы уверены? – заволновался Лунин. – Ведь это было давно, могли, бином, перепутать!..

– Уверен? Знаете, еще минуту назад я не помнил ничего, и вдруг – вспомнилось, да еще так ярко, как в синема.

– Попытаемся проверить, – решил Николай. – Все, джентльмены, прошу извинить за беспокойство. Отбой!..

...Наутро, за кофе, Келюс, почти всю ночь потративший на перелистывание фолиантов, сообщил, что поиски были тщетны. Христианского имени Всеслава найти не удалось. Правда, его отца – Брячислава – в крещении действительно звали Юрием.

– Ниче! – рассудил Фрол. – Мы с ним, Француз, здороваться не будем! Дадим залп из трех стволов, а то и...

Дхар выразительно посмотрел на собственные руки.

После завтрака Фрол уехал в больницу, барон и Мик занялись чисткой оружия, Келюс же, не имея дела, пристроился в любимом кресле, пытаясь в последний раз продумать предстоящее. Впрочем, ничего, кроме омелы и остролиста, в голову не лезло.

– Николай...

Лунин вздрогнул – Кора, как всегда, оказалась рядом совершенно незаметно.

– Николай, я подумала... Волков не зря охотился за вашим значком. Когда мы пойдем туда – наденьте.

Келюс крайне удивился, но поразмыслив, достал-таки давний подарок. Продев шнифт в верхнюю петлю куртки, он накрепко его завинтил. Отложной воротник надежно скрыл усатый профиль.

– Вроде незаметно, – Лунин надел куртку и взглянул в зеркало. – Ого, какой тяжелый!

В самом деле, куртка стала весить чуть ли не на килограмм больше. Келюс хотел было снять значок, но что-то его остановило, и он оставил все как есть.

– Не забудьте, Николай, – повторила девушка, – мне кажется, он может помочь.

Лунин кивнул, но без особого энтузиазма. Носить усатое изображение, хотя и скрытое воротником, было неприятно. Правда, надев куртку, он ощутил не только неожиданную тяжесть, но и еще более странное чувство – уверенность и даже спокойствие, столь невероятные при таких обстоятельствах.

...Фрол вернулся из больницы после двух пополудни и долго пил холодный чай, не отвечая на вопросы. Все поняли, что дело плохо. К Лиде дхара не пустили, хотя девушка уже пришла в сознание. У нее была сломана левая рука, три ребра, но самое страшное – вчерашний диагноз относительно позвоночника оправдался. Только чудо могло помочь девушке встать на ноги.

– Я убью их, Француз, – тихо, почти без выражения сказал Фрол, глядя не на Келюса, а куда-то в пространство. – Всех, елы, на куски порву. Пусть меня потом хоть, в карету его, в зоопарк сажают, хоть стреляют...

Лунин хотел успокоить приятеля, но понял – слова не помогут.

Глава 11. Катакомбы

Корф и Мик привели в порядок оружие. Келюсу достался браунинг, барон сунул в карман верный наган, а Фрол спрятал в самодельную кобуру пистолет, доставшийся барону после схватки в электричке. Гранаты были уложены в ту самую сумку, с которой полковник пришел на квартиру Луниных. Мику пришлось довольствоваться егерским ножом, который он теперь носил, как и научил его Корф – слева подмышкой. Лунин перерисовал план катакомб из записной книжки и раздал каждому по экземпляру. Кора напомнила о значке, но Николай, приподняв воротник куртки, продемонстрировал усатый профиль: подарок был на месте.

Они собрались в кабинете, где Корф когда-то передавал секретный пакет старому большевику Николаю Лунину, и присели на дорогу.

– Ну, что, дамы, господа, дхары и товарищи, – вздохнул Лунин, выждав минуту, – пора...

– Погодите, господа, – внезапно произнес Корф. – Мне довелось попасть сюда при странных обстоятельствах. Но я рад, что так вышло, и я познакомился с вами. И что бы дальше ни случилось... Ну, с Богом!

Плотников предложил подъехать к костелу на своем «Жигуленке», но машина была слишком приметной – ее уже видел Волков. Поэтому решили добираться обычным транспортом, не привлекая внимания. Выйдя из метро, они уже собрались идти прямо к костелу, но внезапно барон отозвал Келюса в сторону.

– Николай, – начал он неуверенным тоном. – Вы бы не стали возражать, если бы я зашел в церковь? На минуту, не больше. Даже свечки не стал бы ставить, просто бы зашел...

Лунин задумался.

– До Елоховской далеко... Ах да, тут есть одна, ее недавно решили снова открыть. Правда, там ремонт...

Компания сделала небольшой крюк и вскоре оказалась у небольшого храма, над которым высились строительные леса. Впрочем, храм работал – дверь была отворена. Барон, передав сумку с гранатами Фролу и перекрестившись, поспешил войти.

В церкви было совершенно пусто. Вместо иконостаса стояла временная перегородка, на которой висело несколько икон. Подойдя к той, где горело несколько свечей, Михаил замер, глядя на спокойный, надмирный лик Спасителя. Внезапно он почувствовал, что кто-то стоит рядом.

– Варфоломей Кириллович! – произнес он растерянно и одновременно с немалой радостью. – Здравствуйте! Вы-то как здесь...

И тут барон, вглядевшись в лицо старика, внезапно замолчал.

– Здравствуй, воевода Михаил. Зашел пожелать удачи. Храбрости не желаю – ты и так храбр.

– Я... понял... кто вы... – прошептал Корф.

– Полно, – улыбнулся старик. – А кто я? Раб Божий Варфоломей... Только и дивного, что наречен именем апостола, в храм коего вам идти должно. В храмину сию латинскую не заходите, того, кого ищите, там нет. В подземелье он. И держитесь вместе, что бы не случилось.

– Благословите, отче, – хрипло произнес Михаил, наклонив голову.

– Во имя Отца... Сына... И Святаго Духа... – старик перекрестил Корфа и, чуть помолчав, добавил:

– Неси свой крест, воевода. Все в руках твоих – и в руках Того, Кто над тобой. Но не поддайся искушению!

Корф понял – старик знает о заклинании из старинной рукописи. На мгновенье стало не по себе.

– А сейчас – ступай. Ступай...

Барон вышел на улицу и на секунду зажмурился от яркого света. Его с нетерпением ждали, и Корф, забрав у Фрола сумку с гранатами, кивнул, показывая, что готов.

Поход начинался спокойно и даже буднично. Они шли по оживленным улицам, среди занятых обычными хлопотами людей, пересекали полные чадящими автомобилями магистрали, и сама мысль о том, куда и зачем направляются, могла показаться дикой. Келюс ловил себя на мысли, что это просто игра – слишком нереальным казалось происходящее. Лишь браунинг в кармане куртки напоминал о том, что их экспедиция не сон и не бред.

Не доходя до костела, остановились, чтобы оговорить последние детали. С общего согласия, командование было поручено Корфу. Тот не стал отказываться. Еще раз проверив оружие, он велел идти не спеша, поглядывать по сторонам и ни в коем случае не отделяться от группы.

При свете дня костел выглядел серым и ободранным, совсем не похожим на храм. Из широко раскрытых дверей доносились отчаянные вопли: там вовсю шли занятия. Барон сделал знак, и Фрол, взбежав по ступенькам, заглянул внутрь, но через минуту вышел наружу и отрицательно покачал головой. Ни Волкова, ни его «черных курток» в костеле не было.

Корф кивнул направо, где в самом конце деревянного забора приметил калитку. Через несколько секунд все уже стояли там. Барон оглянулся: в переулке было пусто, лишь вдалеке несколько прохожих шли по своим делам.

Келюс протянул руку к калитке, но полковник отстранил его и прислушался. За забором тоже было тихо. Он потрогал калитку, убедившись, что та заперта изнутри.

– Михаил! – Фрол уже стоял рядом. – Я мигом.

Корф вновь кивнул. Дхар расстегнул куртку, подтянулся на руках и одним рывком оказался на другой стороне. В первый момент он ничего не заметил. Небольшая асфальтовая площадка, на которой там и сям валялись кирпичи и какие-то тряпки, дальше – растрескавшаяся, с вывалившимися во многих местах кирпичами, стена костела. Вдруг что-то темное бесшумно и быстро метнулось навстречу. Даже не сноровка, а инстинкт развернул дхара, и он что есть силы ударил ногой по черной тени. Тень кувыркнулась – огромная собака вскочила, встряхиваясь, готовая повторить бросок. Слева метнулась вторая тень. Собака, такая же большая и черная...

– Знакомые, в карету вас! – хмыкнул Фрол и поднял руку.

Первая собака шарахнулась назад, вторая отбежала к стене костела, ощерила пасть, и в ее глазах полыхнул красный огонек. Дхар шагнул ближе, тварь припала на передние лапы, вздыбила шерсть на затылке – и умчалась прочь. Фрол покачал головой, вернулся к калитке и отодвинул засов.

– Что тут? – Корф вошел первым, держа наган стволом вверх.

– Собачки, – оскалился Фрол. – Уголок юннатов, елы!..

Барон тщательно задвинул засов и велел всем оставаться на месте, сам же подошел к двери, ведущей в подвал. Вход находился не прямо в стене, а в углублении, куда вели ступеньки. Ни замка, ни задвижки на тяжелой, обитой железом двери не было. Рядом висело написанное на куске фанеры объявление:

Клуб оккультных знаний

МИСТАГОГ.

Время работы – по пятницам,

с 20 до 24 часов.

Корф обернулся и махнул рукой, подзывая остальных.

– У, черные! – не выдержал Мик, прочитав надпись.

Барон осторожно спустился вниз и потрогал дверь.

– Заперто, господа.

Немного подумав, он направил револьвер в замочную скважину, но тут Кора, до этого державшаяся сзади, шагнула вниз и взяла Корфа за руку.

– Не надо, Михаил...

Барон отошел в сторону, а девушка, поднеся ладони к замку, несколько раз провела ими по воздуху, затем, положив правую руку прямо на замочную скважину, внезапно резко отдернула кисть. Дверь заскрипела и не спеша приотворилась. Полковник хотел было шагнуть внутрь, но Кора подняла руку, к чему-то прислушиваясь.

– Они были только что. Но сейчас там пусто.

– Точно, – согласился Фрол, изучив темный проем. – Яртами, елы, несет. Слышь, Михаил, я первым пойду – в темноте вижу.

– Ладно, – согласился полковник. – Пистолет достаньте. Осмотритесь – включите свет.

Дхар кивнул, на миг закрыв глаза, чтобы легче привыкнуть к темноте, вынул оружие и быстро шагнул за порог. Через несколько секунд вспыхнул свет, и голос Фрола пригласил всех заходить.

Подвал был невелик – просто комната, в которой стояли стол, несколько стульев, старый телевизор и чучело волка с оскаленной пастью. По стенам висели изображения пентаграмм и треугольников с Оком внутри.

– Вот, елы, – неодобрительно изрек дхар, оглядывая помещение.

– Однако, – оценил барон, – не хватает только помела!

– Здесь должна быть еще одна дверь, – напомнил Келюс. – Смотрите, там какой-то щит...

Действительно, возле одной из стен стояла вплотную прислоненная деревоплита, выкрашенная в такой же цвет, что и остальное помещение. За нею и оказалась дверь – такая же массивная, как и предыдущая, но обитая не железом, а блестящей сталью.

– Пункт связи, – понял Келюс. – С войны который, бином.

Кора подошла к двери, протянула руки, но тут же бессильно опустила.

– Заговорена. Мне не открыть...

– Вот, елы! – Фрол уже искал глазами что-нибудь потяжелее. Заклинаний дхар не боялся, но видел, что открыть будет мудрено, тем более, в подвале ничего подходящего для взлома не оказалось.

– Закройте дверь! – барон расстегнул ворот рубашки. Мик поспешил прикрыть вход в подвал и задвинуть массивный засов. Корф жестом велел всем отойти в сторону и направив ствол нагана в замочную скважину, нажал на спуск.

Грохот выстрелов, гулко раскатившийся под каменными сводами, оглушил. Пули расплющивались о сталь, рикошетили, но барон продолжал стрелять, стараясь попасть в механизм замка. Патроны кончились, и Келюс протянул полковнику браунинг.

Наконец, стальной лист был пробит, и после третьей пули, пущенной прямо в замок, внутри что-то клацнуло, и массивная створка сдвинулась с места.

– Нашумели! – барон отдал браунинг Лунину и принялся перезаряжать наган. – Делать нечего, господа. Открываю...

Он начал медленно тянуть за ручку, стоя так, чтобы не попасть под выстрелы. Но за дверью было тихо, на ступеньки, ведущие куда-то вглубь, падал неяркий свет, а по стенам тянулись толстые провода, покрытые почерневшей изоляцией.

– Связь, – понял Келюс. – А мощный был узел, бином!..

По ступенькам шли осторожно. Фрол подозрительно всматривался, всей кожей чувствуя недавнее присутствие врага. Кора совсем притихла и неслышно ступала вслед за Миком. Внезапно Плотников, оступившись, случайно обернулся и увидел, что глаза девушки закрыты – Кора шла вслепую...

Лестница привела в небольшой, абсолютно пустой зал. Провода, которые вели когда-то к узлу связи, были теперь обрублены, и о прошлом напоминала лишь огромная дверь напротив лестницы, сделанная из цельной стальной плиты, похожая на те, которые можно встретить в старых бомбоубежищах. В центре нее находилось колесо, напоминающее руль.

– Пусто, – вздохнул Келюс, быстро обойдя все помещение.

– Они только что ушли, – сообщила Кора, – след еще теплый.

– Точно, елы, – подтвердил дхар.

Мик был настолько полон впечатлений, что поспешил закурить. Его примеру последовали Келюс и барон.

– Подвал мы прошли, – продолжал Лунин, рассматривая план. – Сейчас мы в бывшем пункте связи. Стало быть, бином, за дверью – катакомбы.

– Дверь серьезная, – уважительно отозвался Фрол, оглядывая стальной механизм замка. – Не раскурочишь...

Кора подошла ближе, провела рукой и тут же отпрянула – дверь, как и предыдущая, оказалась заговоренной.

– Делать ничего, – барон бросил окурок и растоптал его каблуком, – придется бомбой...

Он внимательно обследовал замок, затем оглянулся и покачал головой:

– Однако, рискуем! Осколки – все посечет...

– Гранату привяжем к замку, – предложил Келюс, – а сами, бином, на лестницу.

– Запал на четыре секунды, – барон измерил взглядом расстояние от двери до лестницы. – Кому-то, господа, придется здорово рискнуть. Ладно, двум смертям не бывать, попробую...

– Не успеешь, – Фрол также поглядел на дверь, затем на лестницу. – Вот что, твое благородие...

– Высокоблагородие, – привычно поправил Корф.

– Ну, сиятельство, елы! Уводи всех наверх. Я тут сам.

– Не выдумывайте, Фрол! – отрезал полковник. – У меня все-таки опыт...

– Причем тут, елы, опыт?! – дхар сморщился, как от боли, и принялся стаскивать куртку. – Спрячь гранату, еще пригодится.

Фрол вручил куртку Мику и начал снимать туфли. Барон и Плотников удивленно следили за этими приготовлениями, но Лунин, понявший, в чем дело, с сомнением покосился на стальную дверь. Даже снежному человеку она едва ли по силам.

– Ладно, дуйте наверх, – велел дхар и стал расстегивать рубашку. Подождав, пока зал опустеет, он не торопясь подошел к двери и вытянул вперед руки.

– Ну, давай, елы! – тихо и зло проговорил он. – Мутант!

Он собрался добавить по поводу медведя, но вместо собственного голоса услышал низкий рык, пол ушел куда-то вниз, и перед глазами мелькнули знакомые когтистые лапы. Фрол хотел от души ругнуться, но услышав рев, шумно вздохнул и взялся за стальную ручку. Рывок, еще – дверь держалась мертво. Дхар дернул вновь, разозлился не на шутку и, взревев, рванул дверь изо всех сил...

– ...Господа, что это? – шептал барон.

– Я же говорил, он Гуру! – Мик восторженно тыкал пальцем в сторону лестницы. – У него высшая степень!

– Ладно тебе, – осадил его Келюс. – Он же дхар, я тебе рассказывал.

Кора молчала, но время от времени ее плечи передергивало, словно от холода.

Наконец, грохот и рев стихли. Барон, велев всем оставаться на местах, с опаской начал опускаться по лестнице. Первое, что он увидел, была стальная дверь – сорванная с петель, она лежала посреди зала, а вокруг валялись вывороченные из стены кирпичи и куски штукатурки. Открывшийся проем был темен, оттуда несло сыростью и гнилью. Но Корфу в первые секунды было не до того – он с ужасом смотрел на огромное страшилище, почему-то облаченное в рубашку и брюки Фрола. Черный мохнатый зверь сидел прямо на полу, массируя правую лапу.

Увидев барона, чудище взревело, после чего вновь принялось массировать когтистую кисть, что-то бормоча под нос. Корф вдруг понял, что ему жалуются, не иначе страшилище здорово ушиблось. В бессвязном бормотании барону даже почудилось знакомое «елы».

– Фрол, – осторожно позвал он, все еще не веря своим глазам. – Помилуйте, это... вы?

Зверь взревел, и хотя Корф не понял ни слова, да и слов никаких не было, но все стало ясно.

– Что с рукой? – Корф вновь ощутил себя командиром. – Ранили?

Чудище указало на дверь, покачав огромной мохнатой головой и заворчало, продолжая растирать ушиб. Барон вздохнул, подумав о бинтах, которых на этакую лапищу может и не хватить, после чего подошел к пролому и заглянул во тьму.

Там было тихо, но тишина казалась живой – где-то поблизости раздавались удары падающих капель, что-то шуршало и даже хрипло дышало.

– А, воин Фроат! – Келюс спускался вниз, не дожидаясь приказа. – Чего это с тобой?

– Да рука, елы! – барон с огромным облегчением услыхал голос Фрола и поспешил обернуться.

Никакого чудища не было, на полу сидел Фрол в расстегнутой рубашке, босой, – и ощупывал правую руку. Вид у него был усталый и даже растерянный.

– Дверь, зараза. Пока выбил, елы...

Полковник хотел было перекреститься, но раздумал. В подвал тем временем спускались и все остальные. Мик смотрел на Фрола с нескрываемым восторгом, а Кора, подойдя, погладила дхара по щеке.

– Ниче, – вздохнул тот. – Сейчас оклемаюсь. Ну ее, эту медвежью жизнь!

– Фрол Афанасьевич, – прошептал Мик. – Вы...

– Сгинь...

Мик хотя и не сгинул, но поспешил отойти в сторону.

– Значит, катакомбы, – резюмировал барон, доставая схему и разглядывая ее в бледном свете лампы. – Но куда идти, господа? Столько ходов...

– Это нетрудно, Михаил Модестович, – Кора подошла ближе. – След свежий, я поведу.

– Помилуйте, сударыня! – воспротивился Корф.

– Я не боюсь пуль и вижу в темноте. Это место, где бывают лишь такие как я... и как Волков...

– Точно, – Фрол уже надевал куртку. – С Корой пойду я. Я их тоже враз учую...

Первые шаги прозвучали гулко, но затем толстый слой то ли пыли, то ли мелкой каменной крошки поглотил почти все звуки. Слышался лишь скрип обуви, дыхание и подземные шорохи, доносившиеся со всех сторон.

Фонарики освещали узкий неровный коридор между двумя стенами, которые то казались вырубленными в скале, то дыбились старой кирпичной кладкой. Кирпичи попадались странные – огромные и плоские. Келюс вспомнил: такие были в ходу в допетровские времена. Катакомбы имели долгий век.

Внезапно фонарик Фрола, дернулся, луч упал под самые ноги.

– Гильза! Старая, елы, от трехлинейки!

Вскоре гильзы стали попадаться целыми россыпями. Среди них барон опознал знакомые ему наганные. Коридор расширился, впереди оказался мрачный неровной формы зал, посреди которого гильз было особенно много – они лежали горками, старые, позеленевшие от времени.

– Стрельбище у них тут было, что ли? – Келюс разгреб носком кроссовки кучу глухо звеневших цилиндриков. Барон взял у него фонарь и провел лучом по стенам.

– Это не стрельбище, Николай. Глядите...

...Вся стена была изрешечена пулями, выбившими не просто углубления, а целые ямы...

– Но зачем? – начал было Лунин, но тут же замолчал. У подножия стены лежали сотни расплющенных пуль и старый, совершенно рассыпавшийся ботинок.

– Ну его к бесу! – Фролу это место чрезвычайно не понравилось. – Пошли, елы, отсюда!

Коридор вновь сузился, слева и справа стали попадаться ниши. Некоторые были невелики – с форточку, другие напоминали целые комнаты. Одна, размером с дверь почему-то насторожила дхара. Он посветил фонариком, но убедился, что внутри пусто. На земле валялись куски битого кирпича, среди которых Фрол заметил что-то ржавое. Копнув носком туфли, он извлек из-под обломков огромную железную цепь. Поискав глазами, дхар легко обнаружил место, где когда-то ввертывался в стену крюк.

– Лихо, – заметил подошедший Келюс. – Сюда бы еще, бином, скелет!

Ни крюка, ни скелета не было, но все же Фрола не оставляло ощущение ужаса, исходившее прямо от каменных стен. Воздух словно пропитался чьей-то предсмертной мукой...

Они шли уже больше двух часов, когда вдали что-то бледно засветилось. Барон приказал остановиться. Источник света находился впереди, казалось, прямо в центре коридора.

Фонарики погасили. Кора, неслышно ступая, прошла несколько шагов и тут же вернулась – ни Волкова, ни его яртов там не было. Вскоре все прояснилось: коридор поворачивал направо, а светлая полоса выбивалась из врезанной в стену приоткрытой стальной двери. Свет был сильный, но неяркий, напоминая подсвеченный туман.

Дверь оказалась явно не допетровских времен – литая, массивная, со стальным колесом запора. Из-за молочного сияния не доносилось ни единого звука, но когда Фрол посветил фонариком вдоль стены, и все невольно ахнули: чуть правее от двери лежал полурассыпавшийся скелет в черной куртке.

– Давно, видать, лежит, жмурик! – расхрабрился Мик, постепенно приходя в себя, и вдруг ойкнул: скелет зашевелился, попытался сдвинуться с места, беспорядочно перебирал костями.

– Хичкок какой-то! – пробормотал Келюс.

Скелет затих, но время от времени кости упрямо подергивались.

– Однако, – покачал головой барон, держа револьвер наготове. – Господа, кто-нибудь может пояснить?

– Не скелет это, – наконец заметил Фрол, подошедший поближе. – Смотрите!

Он подсветил фонариком, и все увидели, что над костями отблескивает странная радужная оболочка, контурами напоминающая тело.

– Его вроде как испарили, елы, – дхар осторожно склонился над костями. – А след остался. Сдается мне, это кто-то из бандюг Волкова. Куртка приметная.

– Точно! – озарило Келюса. – Они уходили, а этот сунулся за дверь. За эту дверь!

Все с опаской посмотрели на молочный отблеск и на всякий случай отошли подальше.

– А похоже, – согласился барон. – Этот тип вошел туда, и его вроде как выбросило, причем в весьма непрезентабельном виде.

– Там за дверью – страшная энергия, – Мик, осмелев, подошел к металлической плите. – Там такое поле!

– Да, – кивнула Кора, – но это не поле яртов. Я такого еще не встречала, хотя... Николай, подойдите, пожалуйста!

Келюс шагнул вперед и вдруг почувствовал, что куртка, на которой висел значок, и без того подозрительно тяжелая, налилась свинцом.

– Стой, Француз! – рявкнул Фрол. – Ты же весь светишься!

Келюс оглядел себя. Дхар не ошибся – по телу перекатывались мягкие, пульсирующие огни. Уже догадавшись, Николай приоткрыл спрятанный под воротником значок: тот горел, словно маленькая лампочка. Лунин поспешно отошел назад – сияние погасло.

– Николай! – осенило Мика. – Это же скантр! Понимаете? Он реагирует на поле! Это же... это же пропуск! Там какой-то переход...

– «Карман»! – Келюс спешно развернул схему. – Ну конечно, бином!

– Позвольте? – барон заглянул ему через плечо. – Да, похоже. Что бы это могло быть?

– А посмотрим, – предложил Лунин. – Если это действительно пропуск, тогда понятно, зачем нужен Волкову значок. Слушайте, там, наверное, такой же переход, как тот, что в Белом Доме! Только защитили его, бином, по серьезному. А ну-ка...

И прежде, чем кто-либо попытался ему помешать, Николай шагнул прямо к двери. Тяжелая сталь поддалась неожиданно легко. Слепящий свет ударил в глаза, Келюс почувствовал, как запульсировала окружавшая его стена тумана. Значок становился все тяжелее – и вдруг стал невесомым. Молочная завеса кончилась, и Николай оказался за порогом. Он оглянулся – свет теперь клубился за спиной.

Лунин стоял в небольшой пустой комнате, чем-то похожей на бывший узел связи, который они недавно покинули. У противоположной стены, где была еще одна дверь, на этот раз деревянная, находился стол с прибитым на боку жестяным инвентарным номером. К нему приткнулся старомодный черный стул, который можно увидеть разве что в музее. На столе горела лампа с железным колпаком, тут же лежала газета. Келюс, не удержавшись, подошел поближе – это оказались «Известия» двухдневной давности.

Николай взялся было за ручку следующей двери, но вспомнив, что его ждут, не без огорчения повернул назад, шагнув обратно в молочный туман.

К его удивлению, вся группа, вместо того, чтобы стоять у двери, сидела полукругом, причем Мик почему-то дремал, умудрившись свернуться чуть ли не в калачик. При виде Келюса Фрол и барон вскочили.

– Фу ты! – пробормотал дхар. – Ну, Француз, бить тебя, что ли? Ну и напугал!

– Слава Богу! – барон перекрестился. – Где вы были Николай?

– То есть? – обомлел Лунин. – Я же был там всего полминуты! Ну, минуту, бином!