Текст книги "Послений герцог"

Автор книги: Андрей Валентинов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)

Андрей Валентинов
Послений герцог

1. ГЕРЦОГИНЯ И ЕЕ ОТПРЫСК

– Мой сын! – внушительно произнесла герцогиня, обращаясь к Фердинанду. – Обстоятельства вынуждают меня сообщить вам, что ваша мать вами крайне недовольна!

– Увы, маман, – вздохнул тот, к кому были обращены эти упреки, – вы, вероятно, правы, но давайте отложим разговор на потом. Я спешу, извините, маман.

Этот вполне великосветский разговор происходил отнюдь не в дворцовых покоях, как это можно было бы предположить, судя по титулам участников беседы. И это был даже не номер более-менее приличного отеля. Увы, герцогиня вынуждена делать выговор своему единственному сыну Фердинанду в облезлой комнатенке дешевых меблирашек «Аретуза», расположенных на окраине одного из городов великой, хотя и нейтральной державы.

– Нет, сын мой, – продолжала герцогиня, – я не имею возможности откладывать этот печальный разговор. Ваши дела, Фердинанд, вполне могут подождать. Итак, мой сын, я вами крайне, повторяю, крайне недовольна! Вы позорите наш род!

– Увы, маман, – проговорил Фердинанд, с некоторым сарказмом поглядывая на герцогиню, величественно расположившуюся на колченогом стуле, – больше, чем опозорили наш славный род мои предки, я его скомпрометировать не способен.

– Вы все шутите! – гневно произнесла герцогиня. – А между тем шутить бы вам не следовало! Вы, Фердинанд Фуше, герцог Отрантский, последний отпрыск великого рода, ведете жизнь бессмысленную и крайне рассеянную! Вы не учитесь!

– Увы! – вновь вздохнул последний отпрыск великого рода.

– Да, вы совершенно не образованы, а вам уже семнадцать лет! Вы не имеете профессии и не стремитесь ее иметь…

– Увы, маман, – понурил голову герцог Фердинанд и закурил окурок, припрятанный в кармане. – Я действительно не имею профессии…

– Вы, сын мой, не знакомы с основами математики, философии и литературы. Вы безграмотны в правовых вопросах! Вы невежа! Вы не умеете держать себя в обществе! Вы курите в присутствии матери!

– Я не в затяжку, – пробормотал Фердинанд, но курить не прекратил.

– Вы позорите себя и меня, вашу родительницу! Не далее, как вчера, вы вели себя крайне, я подчеркиваю, крайне невежливо в гостях у герцогини Беневентской и грубо обошлись со своей невестой герцогиней Софи. Вы несносны, сын мой, и я с ужасом думаю о вашем будущем. Да, о вашем и о будущем нашего рода!

– Все, маман? – вежливо спросил Фердинанд, усаживаясь на потертое одеяло, которым была застелена кровать с продавленной панцирной сеткой. Если все, то позвольте мне ответить.

– Будьте любезны, Фердинанд, – разрешила герцогиня, – и будьте благоразумны.

– Вы правы, маман, – произнес юный герцог, – я весьма слабо знаком с названными дисциплинами, да и признаться, не спешу знакомиться. Зато я неплохо знаю историю нашего великого, как вы сказали, рода и позволю себе напомнить кое-что из нее. Итак, после того, как основателя нашего рода Жозефа Фуше, герцога Отрантского вышибли за государственную измену из Франции и нашу семью приютила эта великая нейтральная держава, все четыре поколения герцогов только и делали, что транжирили миллионы, похищенные герцогом Жозефом у императора Наполеона. Кончилось это тем, что ваш уважаемый супруг, а мой не менее уважаемый родитель герцог Жан прокутил и продул в «фараон» остатки своих и все ваши деньги, маман, после чего имел, увы, глупость записаться во французский иностранный легион и сгинуть без вести где-то на Марне. И теперь мне, последнему герцогу Отрантскому, приходится заниматься мелкой уголовщиной, чтобы прокормить себя, да и вас, маман. По-моему, род, начавшийся со шпиона и закончившийся уголовником, не так уж безнадежен. Моя рассеянная жизнь опять-таки, увы, это единственная возможность заработать. А что касается герцогини Софи, то я лучше женюсь на официантке Мари из ресторана «Козочка»: она симпатичнее да и денег у нее больше. Засим позвольте откланяться и расстаться с вами дней на пять, поскольку мне предстоит поездка в Париж. Позвольте оставить вам триста франков на текущие расходы. Это все, что у меня пока есть…

– Мой сын! – проговорила герцогиня. – Вы говорите страшные вещи. Вы оскорбили память герцога Жозефа. Вы неуважительно отозвались о вашем дорогом отце и вы не смеете говорить так о герцогине Софи. Не забывайте, что об этом браке договорились еще ваши отцы.

– Я уже об этом слышал, маман, – несколько рассеянно промолвил Фердинанд. Поцеловав герцогине руку, он двинулся к выходу и, на ходу бросив: «О ревуар, маман!», – исчез из комнаты.

– О, святой Дени! – прошептала герцогиня. – Не дай нашему роду угаснуть столь бесславно!

Она несколько минут, сцепив руки, глядела в давно потрескавшийся потолок, затем встала со стула, аккуратно пересчитала деньги, оставленные сыном, и направилась на улицу, решив первым делом оплатить счет бакалейщику и сходить в парикмахерскую, где ее светлость не была уже полгода.

2. КОМПАНИЯ

Неподалеку от входа в «Аретузу» герцога Фердинанда уже давно и с явным нетерпением ожидали двое молодых людей.

– Наконец-то, – буркнул первый, завидев строптивого сына герцогини. Где тебя черти носили, Фред?

Фред, ибо в этой компании титулов не признавали, а имя Фердинанд было слишком уж громким и несовременным, вытащил из кармана своего изрядно потрепанного пиджака пачку «Синей птицы», закурил и с достоинством пожал плечами.

– Пришлось побеседовать с маман. Задержался. Сожалею, Аксель.

Собеседником Фреда был Аксель Кинг – мрачноватого вида верзила лет двадцати пяти – лидер их небольшой компании.

– Что, опять пилили? – посочувствовал второй – весьма потертый и непохмеленный парень лет двадцати с ранними морщинами на синюшного вида физиономии. Это был потомок эмигранта из России Шура Гаврюшин, которого все здесь звали Габриэлем Алексом.

– Немного, – чуть скривился Фред. – Так, позудела моя старуха про честь нашу родовую. Да чего там, пошли!

Все трое направились к центру города.

– Честь рода! – хмыкнул Габриэль. – Мой папашка из купцов, но и он, как чекалдыкнет по маленькой, начинает про лавки наши да про пароходы вспоминать. Меня все хочет в коммерческий лицей пристроить, чтоб, когда мы в Россию вернемся да манатки нам вернут, я мог бы дело продолжить.

– Как же, вернут, – хмыкнул Кинг. – Прямо вот сейчас большевики декрет издадут!

– Это уж точно, – согласился Фред, – что тебе, Габриэль, в Россию, что мне во Францию хода нет.

– Ну, положим, – не согласился Кинг, – через пару дней мы будем в Париже, и ты, Фред, можешь побывать во дворце своего предка.

– Там, наверное, музей сыска, – предположил Алекс. – Дом Жозефа Фуше все-таки!

– Увидим, – резюмировал Фред. – А что мы в Париже делать будем? Опять чемоданчик-другой захватим для нашего Доброго Друга?

– Сам не знаю, – признался Кинг. – Сеичас у Друга спросим. Темнит он что-то…

Беседуя, они постепенно приближались к центру города. Дойдя до небольшого, но весьма уютного бара «Крот», все трое ощутили настоятельную потребность нанести туда короткий рабочий визит.

– Ладно, – решил Кинг, – по одной и пойдем дальше.

В баре было немноголюдно и как всегда темно. Приятели взяли по паре кружек баварского и поудобнее устроились за столиком. Но не успели они осушить по первой емкости, как в бар неторопливо вошли двое крепких парней весьма зловещего вида.

– Братья Риччи, – шепнул Габриэль, – гляди, Фред!

– Вижу, – небрежно бросил Фред. – Придется побеседовать чуток.

– Не время, – заявил Кинг, – нам к Другу надо.

Между тем братья Риччи также успели заметить сидевшую компанию. Они взяли по кружке пива и направились к приятелям.

– Буэно джорно, – вежливо произнес первый изних, Луиджи, более известный под кличкой Сипилло.

– Буэно джорно, – добавил Пьетро, которого все называли Блэджино.

– Привет, ребята! – ответил за всех Аксель Кинг. – Как поживаете?

– Грацио, грацио, – сверкнул железными зубами Сипилло, – живется нам очень даже не плохо. Только вот брат мой малость приуныл.

– Что с тобой, Блэджино? – сочувственно спросил Кинг.

– Он обижен, синьор Кинг. Его обидел этот молодой человек, – и он указал на Фреда.

Предыстория этого элегического разговора была краткой, но достаточно бурной. Вот уже около месяца Фред и Блэджино бесплодно добивались взаимности у красавицы Мари из ресторана «Козочка». Безуспешная осада прекрасной Мари породила жгучую взаимную неприязнь, которая только и ждала повода выплеснуться. Пылкий Блэджино уже несколько раз клялся святым Джованни отомстить «этому молокососу», а в устах неаполитанца эта клятва что-нибудь да значила. Но каждый раз обстоятельства препятствовали этому. Не повезло Блэджино и в этот раз.

– Нехорошо, нехорошо, – согласился Кинг, выслушав Сипилло, – и мой друг Фред совсем непрочь побеседовать с твоим братом по этому вопросу. Но, увы, эта беседа может состояться не раньше, чем через неделю, Мы спешым в Париж, но я обещаю тебе, Сипилло, что сразу же по возвращении Фред будет к услугам твоего брата.

На этом беседа, в которой, по сути, участвовали только Кинг и Сипилло, завершилась при гробовом молчании Фреда и Блэджино, обменивавшихся все это время очень выразительными взглядами. После этого братья допили пиво и направились по своим делам, а трое приятелей получили возможность мирно закончить беседу.

– У, макаронник чертов! – заметил Габриэль. – Так и хотелось ему в рожу пива плеснуть!

– Зачем? – удивился Фред, ставя на стол пустую кружку. – Пиво лучше выпить, а этого черномазого я и сам успокою.

– Ладно, – заявил Кинг, вставая, – пошли, ребята, а то наш Друг уже поди заждался.

И все трое покинули гостеприимное заведение.

3. СЮРПРИЗЫ

Вскоре они добрались до небольшого, но весьма роскошного дома, где обитал Добрый Друг. Кинг велел Фреду и Алексу ждать его на скамейке у ворот, а сам направился к патрону. Так он поступал каждый раз, поскольку Друг обычно беседовал только с ним и лишь иногда звал остальных для инструктажа или нагоняя.

– Хорошо! – мечтательно произнес Габриэль, нежась на солнышке. – В Париж прокатимся, а там винчишко классное!

– Да, – согласился Фред, – получше нашего.

– Ага! – вдруг услышали они. – Вот, это самое, где вы!

Весьма удивленные, Фред и Алекс обернулись и обнаружили незаметно подошедшего сзади грузного мужика в измятой полицейской форме.

– Прячутся, это самое, от полиции! – недовольно вещал мужик. – Ходи, это самое, ботинки стаптывай!

– Добрый день, господин Дюмон! – крайне вежливо поздоровался Фред, узнавая своего участкового – сержанта Дюмона, недавно переведенного в их город из деревенского участка за заслуги в борьбе с самогоноварением.

– Добрый день, господин сержант, – подхватил Алекс. – Как живете?

– Вопросы, это самое, задаю я! Отвечайте, это самое, почему не работаете, почему, это самое, до сих пор не устроились? Два раза, это самое, предупреждали вас!

– Так мы же ходили на биржу, – начал пояснять Алекс, – записались, но ведь безработица, кризис, вы разве не слыхали, господин Дюмон?

– Вопросы, это самое, задаю я! Значит, это самое, не работаете, а ведете аморальный образ жизни, чем нарушаете, это самое, закон нашей великой, хотя и нейтральной державы об, это самое, кто не ест, тот работает, то есть, кто ест…

– … тот не работает, – самым вежливым тоном закончил Фред. – Вот мы и не работаем, о чем, увы, крайне сожалеем.

– Вы это, шутите, – озлился Дюмон. – Я, это самое, закон, а с законом шутить нельзя. Я, вот это самое, при исполнении!

– Ну и исполняйте! – в свою очередь окрысился Фред. – И раз вы, вот это, закон, то и обращайтесь ко мне «ваша светлость», как закон и велит!

– Ага! – проскрипел Дюмон, и глаза его запылали служебным восторгом. – Так, это самое, значит, ваша светлость? Так не угодно ли, это самое, вашей светлости получить и расписаться? И заодно тебе, стрикулист? последнее относилось к Алексу.

Приятели получили, расписались и прочли полученное.

– Не понял, – удивился Фуше, – что за галиматья? Что значит: «выселить как нежелательных иностранцев»? Наша семья живет здесь уже век с лишним!

– Вопросы задаю я! – ответствовал весьма довольный эффектом Дюмон. Живете вы, вот это, здесь и вправду больше века, но гражданства, это самое, не приняли, брезговали видать, ваша светлость! Ну, а теперь, вот это, кризис, сами ваша светлость, только об этом толковать изволили. Вот наша великая, хотя и нейтральная держава и избавляется от лишних бродяг и прочих всяких герцогов, – и на лице участкового заиграла санкюлотская улыбка.

– Я буду жаловаться президенту, – холодно заметил Фред и отвернулся. Дюмон еще немного постоял, довольно покряхтывая, и удалился.

– Что, – спросил через некоторое время юный герцог у Габриэля, – тебя тоже выселяют?

– В две недели, – вздохнул Алекс. – Мне-то крыть нечем, я и вправду иностранец, да еще без документов…

Тем временем из особняка вышел Кинг и задумчиво направился к скамейке. Приятели поспешили поделиться с ним печальными новостями.

– Так, – промолвил Кинг, – дело дрянь, но не будем горевать раньше срока. За две недели что-нибудь придумаем. А пока даже лучше будет на время отсюда уехать, чтобы глаза не мозолить.

– Значит, снова чемоданы через границу поволочем? – поинтересовался Алекс.

Обычный промысел этой небольшой, но дружной компании состоял либо в мелком рэкете районного масштаба, либо в контрабанде, которую они возили из соседних государств, пронося ее туристскими тропами в обход таможни. Но на этот раз дело предстояло необычное. Добрый Друг, по словам Кинга, подробно расспрашивал об Алексе и Фреде, а затем, выдав небольшой аванс, велел ехать в Париж, где всем троим надлежало явиться по адресу: улица Гош Матье, 45, к господину де ля Року. Он-то и должен был объяснить суть дела.

– Может, Добрый Друг заинтересовался ввозом наркотиков? – предположил Фред. – Сейчас, говорят, это очень прибыльно.

– Да, – согласился Алекс. – Гашиш – дело стоящее.

– Посмотрим, – с сомнением произнес Кинг, – хотя я не думаю… Темнит наш босс, ох темнит!

Пора было двигаться на вокзал. Приятели были настолько озабочены невеселой перспективой выселения из страны, а также непонятным поручением Доброго Друга, что не заметили, что всю дорогу к дому их патрона и далее до самого вокзала их заботливо сопровождали две чуть сгорбленные фигуры, отчего-то в темных очках, хотя весеннее солнце светило еще совсем не ярко.

4. СТРАННЫЙ ПОПУТЧИК

Кинг, Фуше и Алекс заняли свое купе, где уже находился попутчик моложавый и весьма тощий капитан, который поспешил тут же представиться:

– Честь имею, хе-хе, отрекомендоваться: капитан Кальдер, хе-хе, представитель доблестных, хе-хе, вооруженных сил нашей великой, хотя и, хе-хе, как ни странно, нейтральной державы.

Приятели назвали себя.

– Очень, хе-хе, очень приятно, – продолжал капитан Кальдер в той же странноватой манере, – в Париж, стало быть, хе-хе, вояжируете? Славно, хе-хе, славно прокатимся вместе до первого, хе-хе, крушеньица!

Поезд тронулся. Кинг, сославшись на головную боль, залез на верхнюю полку и отдал дань Морфею. Между тем Фуше, Алекс и словоохотливый капитан продолжали беседу, которую очень скрашивала выставленная Кальдером на стол бутылка «Камю».

– Да-с, хе-хе, – приговаривал Кальдер, – безработица, хе-хе, мерзость страшная! А вы бы, молодые люди, шли бы ко мне в эскадрилью, Летать, хе-хе, научу, мир повидаете.

– Мы эмигранты, – мрачно ответил Алекс и вкратце поведал о своих с Фуше злоключениях.

– Не беда, не беда, – оптимистично заявил Кальдер. – Что-нибудь, хе-хе, придумаем, не впервой!

Затем заговорили о Париже.

– Гулял там, гулял, хе-хе, по младости годов, сообщил Кальдер. – А вот сейчас, хе-хе, не советовал бы.

– А что так? – насторожился Фред, чуя, что капитан затеял этот разговор не зря.

– Да вот народ пошел, хе-хе, опасный. Все больше анархисты, фашисты всякие. «Кресты огненные»…

– Какие? – не понял Алекс.

– Огненные, хе-хе, огненные кресты, молодой человек, – охотно разъяснил Кальдер. – Есть там такие, хе-хе, головорезы. Оч-чень опасные, хе-хе. Вот давеча – приехали двое молодых людей, хе-хе, в Париж. Эмигранты, кстати.

Фуше и Алекс переглянулись.

– Ну вот-с, – продолжал Кальдер, – явились эти, хе-хе, молодые люди на улицу Гош-Матье, там у этих «крестов» аккурат, хе-хе, гнездышко. Явились они, хе-хе, к самому полковнику ля Року…

– И что? – не вытерпел Алекс.

– Что? – удивился Кальдер. – Запамятовал, хе-хе, запамятовал! Память, знаете ли, хе-хе, все летаешь, летаешь, хе-хе! Но, помнится, ничего с ними хорошего не случилось.

Фуше и Алекс вновь переглянулись. Странная притча хихикающего капитана начинала тревожить. Тем временем Кальдер достал колоду карт и предложил сыграть в преферанс, так и не вспомнив окончания своей занимательной истории.

После преферанса, затянувшегося до полуночи, все мирно уснули, а утром, когда Фуше, Алекс и Кинг проснулись, веселого капитана уже не было в купе.

– Тю! – удивился Алекс. – Он ведь ехал до Парижа!

– Да бог с ним! – махнул рукой Фред. – Ты лучше послушай, Аксель, какую он нам байку рассказал, – и Фуше как можно точнее пересказал все рассуждения Кальдера об «огненных крестах», улице Гош-Матье и двух незадачливых эмигрантах.

Кинг помрачнел.

– Ну, удружил нам Добрый Друг! Влипли! Вы знаете, кто этот Кальдер?

– Он сказал, что в авиации служит, – ответил Фуше.

– Да, – согласился Алекс. – И в свою эскадрилью звал.

– Ага, как же! – хмыкнул Кинг. – В эскадрилью! Я этого Кальдера видел и не раз, пока в армии служил. Он нашу спецгруппу перед заброской инструктировал.

– Так он что – не летчик? – все еще не понимал спросонья Алекс.

– Он из контрразведывательного отдела генштаба, – отрубил Кинг. – И, повторяю, похоже, мы крепко влипли.

– Вернемся? – тут же предложил осторожный Алекс, допивая остатки вчерашнего коньяка.

– Нет, – решил Кинг, – возвращаться не будем. Этот Кальдер предупреждал вас не зря, значит, зла нам не желает. Сделаем так: вы поедете к де ля Року вдвоем…

– А ты? – удивился Фуше.

– Меня там не очень ждут. Наш Добрый Друг говорил только о вас двоих. Да и Кальдер рассказал о _д_в_у_х_ иностранцах, о двух, а не о трех. Соврите что нибудь, скажите, что я приеду позже. А я договорюсь в Париже с кем надо и буду вас прикрывать. Если что – успею предупредить или, в крайнем случае, вытащу.

– А если все это – шутка? – спросил Фуше.

– Тогда мы вместе посмеемся, и я к вам тут же присоединюсь. Так что не дрожите и действуйте по обстановке.

Поезд въезжал в Париж, и приятели имели возможность полюбоваться панорамой столицы мира. На вокзале они зашли в буфет, пропустили по кружке неважного парижского пива и двинулись было к метро, когда Алекс случайно обернулся и тут же ахнул от удивления:

– Смотри-ка, Фред! Они тоже здесь!

– Кто? – не понял Фуше.

– Ну, они – Блэджино и Сипилло! Братья Риччи!

5. ОСОБНЯК ПРЕДКА

Фуше тут же оглянулся, но никого не заметил.

– Показалось тебе, – заявил он Алексу. – Меньше надо было коньяк лакать!

– Да гадом буду! – забожился Алекс.

– Вот что, – решительно заявил Кинг, – мне это уже и вовсе не нравится. Так или не так зто, а сейчас вы к ля Року не пойдете. Ясно?

– Чего уж яснее, – согласился Фуше.

– Покрутитесь по городу, поглядите на достопримечательности, а заодно и понаблюдаете, нет ли за вами хвоста. К четырем часам отправитесь на улицу Гош-Матье, встретитесь у входа и войдете туда вместе. Да, вот еще что – документы без крайней нужды не показывать, а свои настоящие имена не называть. Ты будешь… – обратился он к Габриэлю.

– … Габриэль Алекс, – тут же подхватил тот, так как уже привык к этому имени. – А наш Фред станет Фуке в честь суперинтенданта короля Людовика Четырнадцатого.

– Ну, уж нет, – не согласился Фред. – Этот Фуке тюрягой кончил. Лучше я назовусь Фухе. Нейтрально, а если по ошибке свою настоящую фамилию назову, то скажу, что оговорился.

– Хм-м… – задумался над этим способом конспирации Кинг. – Ну да бог с вами, орлы, действуйте!

Орлы распрощались со своим главарем и нырнули в метро, где их пути разошлись. Фред решил осуществить свою давнюю мечту и осмотреть особняк великого Жозефа Фуше, а Габриэль направился, как он выразился, «просто побродить».

Фред, отныне Фухе, руководствуясь старыми планами, пылящимися в семейном архиве, довольно быстро отыскал когда-то поражавший своей роскошью дворец предка. Увы, от прежнего величия мало что осталось особняк, правда, все еще впечатлял своими размерами, но явно обветшал и определенно нуждался в капитальном ремонте.

Фред подергал за ручку массивной входной двери, за шнурок звонка, но внутри было тихо. Фухе собрался было покинуть навевавшее грустные мысли родовое гнездо, как откуда-то со стороны метро появилась симпатичная белокурая девушка, волочившая тяжелую сумку. Незнакомка проследовала к входной двери и, достав из сумки ключи, принялась ее открывать. Фухе решился:

– Мадмуазель, – обратился он к девушке, – тысяча извинений, но я смиренно прошу разрешения побеспокоить вас.

Изысканные манеры последнего из герцогов Отрантских произвели отрадное впечатление на незнакомку.

– Слушаю вас, мсье, – сказала она, с интересом осматривая юного герцога.

– Вы, наверно, служите в этом доме, мадмуазель? – поинтересовался Фред.

– Нечто в этом роде, – согласилась девушка, – а вы к хозяину, мэтру Моруа?

– Нет-нет, – решил тут же уточнить Фред, – не совсем так. Позвольте представиться: Фред Фухе, студент истории из великой, хотя и нейтральной державы.

– Так вы иностранец?

– Мои предки были французами, а я, как историк, интересуюсь эпохой Первой Империи. Поэтому мне очень любопытен ваш особняк. Вы ведь наверняка знаете его историю?

– Историю? – удивилась девушка. – Ах да, его построили для кого-то из министров Наполеона!

– Для Жозефа Фуше, герцога Отрантского, шефа тайной полиции, – гордо уточнил Фухе, – поэтому я был бы чрезвычайно польщен, если бы мне была предоставлена возможность хоть одним глазком взглянуть на особняк изнутри… Особенно с таким прекрасным гидом, – добавил он, взглянув на девушку.

Изысканные манеры подействовали безотказно, и вскоре молодые люди уже бродили по сумрачным залам, комнатам и коридорам бывшего дворца герцогов. К удивлению девушки липовый студент-историк уверенно ориентировался в особняке, что было неудивительно: Фердинанд Фуше действительно хорошо изучил семейные предания. Особое внимание Фред уделил кабинету предка, где теперь Моруа – новые хозяева – разместили малую столовую. Фухе даже решился аккуратно прикоснуться к сохранившейся дубовой обшивке стен. Беседуя, Фред удивил свою спутницу знанием истории рода Фуше, герцогов Отрантских, сообщив ей кое-какие подробности, неизвестные даже историкам.

– Зто из материалов для моей будущей дипломной работы, – скромно пояснил он.

Осмотрев особняк, Фред и незнакомка как-то незаметно для них самих вышли на улицу и еще долго гуляли по близлежащим набережным. В кафе на углу Фухе, потратив последнюю десятку, угостил незнакомку мороженым. Но вот пришла пора расставаться.

– Счастливо вам, Фред, – сказала девушка, – успешной вам научной работы.

– Спасибо за помощь, мадмуазель, – поклонился Фухе, – но… но мы с вами до сих пор не знакомы…

– Флорентина. Можно просто Флю. Флю Моруа, – и, отвечая на удивленный взгляд Фреда, она пояснила: – Я дочь мэтра Моруа. Мои родители сейчас в Ницце, прислуга ушла в отпуск, а я готовлюсь к экзаменам в Сорбонну и присматриваю за домом. До свидания, Фред. Если желаете, заходите в гости.

Флю ушла, а лжестудент вздохнул и направился на улицу Гош-Матье.