Текст книги "Гарри Оберон"

Автор книги: Андрей Балакин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 21 страниц)

– Ой! Я, кажется, вижу что-то похожее, – кричит она минуты через три и бежит к статуе.

– Подождите! Я вас подсажу! – говорю я ей и, подойдя к ней, хватаю её за бедра и подымаю выше к голове статуи. Поскольку я подхватил её не поверх платья, а под ним, она смущается и краснеет, но тянется к диадеме.

– Сейчас подниму повыше! – я еще её поднимаю, так что край платья уже над моей головой, она взвизгивает, но снимает диадему. И тут я делаю неловкое движение, как бы расслабив руки, и она начинает выскальзывать из рук, но я тут же сжимаю обратно руки и притормаживаю её падение, скольжением тела вдоль моих ладоней. При этом палец за что-то цепляется и что-то рвется. Она притормаживает у самого пола, когда мои руки, ловящие её, уже собрали все платье до плеч, а руки оказываются на её груди.

– Извините, неловко получилось, – говорю я. И тут смотрю, как её трусики падают к её ногам. Так вот что я порвал! Это довольно тонкие трусики из кружев сшитые лентами. Типа стринги.

– Трусики очаровательны, но непрактичны, – замечаю я, оправив на ней платье и подняв трусики: – Думаю, их можно будет еще починить. Возьмите их и положите в карман.

Гермиона стоит в шоке и становится пунцовой от стыда.

– Ну, что вы ей богу так смутились? – дружески обнимаю я её: – Обычная житейская неприятность. Я же не мальчишка, чтобы потом вас этим дразнить. Идемте отсюда.

– Между прочим, вы порвали мой подарок на день рождения! – сердито сказала Гермиона: – Мама подарила мне целый комплект белья, с припиской «для особенного случая»! Я решила померить… и оно недолго прожило.

– Я польщен мисс Грейнджер, что встречу со мной вы сочли особенным случаем. Хотя, рядовой её действительно не назвать…

Я вдруг останавливаюсь, и взяв за плечи, целую её в губы. Она парализована.

– Профессор! Сэр! Что вы делаете? – пищит она.

– Я лишь хотел проверить, люблю ли я вас или нет, – спокойно отвечаю я.

– И что вы выяснили? – сердито спрашивает девушка.

– К сожалению, люблю! – ледяным тоном говорю я: – Это весьма неприятно, когда между учителем и ученицей возникают чувства романтические. Отвлекает от учебного процесса.

Гермиона краснеет, как будто это она мне призналась в любви, а я её отчитал за дерзость. Тут её взгляд натыкается на диадему, и она приходит в себя.

– Профессор! А что нам делать теперь с диадемой? Вы уверены, что это она и есть?

Я придирчиво осматриваю её и с видом эксперта говорю, что это и есть кресстраж. И что его нужно срочно отнести в кабинет директора! Гермиона вначале радуется, потом спохватывается, вспомнив, что ходит без трусов.

– Может вы сделаете это один? – говорит она, опять покраснев. Моя ты прелесть! Не для того я тебя трусиков лишал, чтобы отпускать!

– Мисс Грейнджер! Вам годами никто не заглядывал под мантию. Не думаю, что в ближайшие полчаса что-то изменится. Не бойтесь я с вами! Вы сейчас мне нужны.

– Но зачем я вам? – неуверенно спрашивает она.

– Затем, что я не намерен присваивать всю славу только себе. Вы тоже заслуживаете немного славы. Ничего страшного, мы только отнесем диадему к директору.

– Мне не нужна слава! – быстро говорит она.

– Это только говорит о вашей скромности. Но слава идет к людям независимо от их желания. И лучше мужественно глядеть ей в лицо. И контролировать процесс. Кроме того, не примите за подозрительность, но я хочу абсолютно быть уверенным, что никто не будет знать о том, что мы сейчас несем. Поэтому мы пойдем вместе. Я не намерен вас упускать из виду ни на миг. У вас много знакомых, – говорю я и веду её по коридору в сторону лестницы. Там мы спускаемся на этаж директора, и идем к его кабинету. Гермиона смиренно следует со мной. Лакричный леденец становится отмычкой к кабинету. К моему облегчению директора в нем нет.

– Директора что-то нет. Давайте немного подождем. Кстати, обратите внимание на книжные полки мисс Грейнджер. Там есть уникальные экземпляры книг, которых нет даже в запретной секции. Это вас развлечет. Если случайно заметите гримуар Дамблдора, скажите мне. Я давно мечтаю его увидеть. Вы ведь знаете, чем отличается гримуар от обычной книги?

– Да профессор, там на корешке стоит особая руна расширения, – Гермиона уже спешит к книжным полкам и увлекается их исследованием. Я ставлю на письменный стол диадему Равенкло, и тоже иду смотреть на книги. На этот раз я внимательней рассматриваю их, но ничего не нахожу по прежнему. Обхожу Гермиону, уже засмотревшуюся на книгу темных заклинаний, и иду дальше.

Нет, ничего нет! Надо лезть выше, на антресоли. Под потолком, вряд ли прячется гримуар, но есть возможность опять заглянуть под юбку Гермионы.

– Мисс Грейнджер, тут я уже осмотрел, и нет того что я ищу. Давайте заглянем на верхнюю полку? – нетерпеливо предлагаю ей, убрав из рук раскрытую книгу, которой она зачиталась.

– А? Что? – возвращается в мир реальности Гермиона.

– Я вас сейчас подниму, а вы осмотрите вот эту полку! – говорю я и опять поднимаю за бедра, как и в прошлый раз. Она забыв, что уже потеряла трусики, начинает смотреть, но потом чувствует, что моя рука уже на её ягодицах, застывает сжавшись.

– Не беспокойтесь, я несмотрю! – холодно лгу я, во все глаза, таращась на очаровательный вид снизу: – Продолжайте осмотр! Ищите гримуар! Он нужен для заклинания, которое уничтожает кресстражи.

Гермиона с трудом сосредотачивается и продолжает осмотр полки.

– Профессор, передвиньтесь дальше, – внезапно охрипшим голосом говорит Гермиона: – Здесь ничего нет.

– Извините, у меня устают руки. Я подсажу вас на голову, – говорю я и с удовольствием сажаю девушку себе на прическу, продолжая держать за бедра. Она смущенно ерзает голой попой по знаменитым черным волосам Снейпа, которые не дают покоя многим ученикам. Но продолжает мужественно осматривать.

– Все я осмотрела, – тихо и подавленно говорит она, ожидая, что будет дальше. Я ловко подхватываю её под ягодицы и живот, и спускаю на пол. Мое лицо по-прежнему излучает антарктический холод, как будто переносил стул.

– Извините еще раз за неловкий момент, – говорю равнодушно, как только могу. Ибо «чем меньше женщину мы любим, тем больше любит она нас!».

– Странное дело, я уже целовал вас, признавался в любви, держал вас за обнаженную плоть, но все никак не решусь назвать по имени. Хотя по правилам хорошего тона уже давно пора оставить титулование, – рассуждаю вслух с равнодушным лицом.

– Мне даже страшно подумать, чтобы назвать вас по имени, – поежилась Гермиона.

– Неужели нужно нечто большее, для простых теплых отношений? – продолжаю я размышления вслух, как экспериментатор в лаборатории: – Может повторить поцелуй в иной конфигурации?

Гермиона непонимающе смотрит на меня. Я властным движением укладываю её на стол Дамблдора, и впиваюсь в губы, даря долгий поцелуй.

– Се-е-еверу-у-ус!!! Что ты себе позволяешь? – яростно пищит Гермиона. Еще бы. Ведь поцелуй был не в те губы, что поперек тела, а те что идут вдоль.

– Извини Гермиона, это было сильней меня! Я не смог удержаться, – оправдываюсь я, поправляя на ней платье. Отдышавшись, холодно добавляю:

– Должен признаться, что это сработало! Теперь я могу тебя назвать по имени. Гермиона, ты лучшее, что есть в Хогвартсе! Прости мою несдержанность. В моей жизни почти не было радостей.

– Северус, больше так не делай! Это неприемлемо! – говорит дрожащим голосом Гермиона, встав со стола. Потом начинает поправлять прическу и вдруг истерически смеется.

– Самым ужасным мне показалось не место поцелуя, а нахождение меня в это время на письменном столе директора! Северус! Ты просто сумасшедший!

Я обхватываю её руками и говорю, сохраняя серьезный тон «а-ля-Снейп»:

– Рядом с тобой, любой может сойти с ума безболезненно! Ведь ты образец здравомыслия! Это как закон сохранения здравого смысла в природе. Если где-то его много, то где-то его станет меньше.

– Тогда куда делось наше суммарное здравомыслие, которое должно быть неизменным? – спрашивает Гермиона, тыкаясь в мою грудь лбом: – Кто-то иной его похитил? Я тоже чувствую, что теряю остатки здравого смысла. И, наконец, поцелуй ты уже меня нормально! Как я этого ожидала!

Я целую её в губы, а она виснет у меня на шее. Я придерживаю её за обнажившиеся ягодицы, а она начинает дрожать от возбуждения. С одной стороны, Гермиона моя законная жена, и я имею на нее все права, с другой стороны, неприятно, что она целует Снейпа, которого я сделал героем. Но все же это я? Или не я? А она это она или не она? Что за трудные проблемы ставит перед собой метаморф? Разве я мучился, когда превращался в актера Голливуда, чтобы понравится жене? Нет, дело лишь в моей неприязни к Снейпу. Мне не хочется, чтобы она была со Снейпом.

– А хорошо ли это? – говорю фразу бессмертного Пуговкина, отдышавшись: – Я высосал из тебя немного здравого смысла! И меня мучает совесть. Следовательно, по логике ты должна полностью его утратить.

– Так и есть! – страстно шепчет Гермиона.

– Тогда лучше переместиться в мою комнату, где никто кроме меня не станет свидетелем этого факта компрометирующего старосту гриффиндора, – быстро говорю я и увожу её из директорского кабинета, предварительно спрятав под распределяющей шляпой диадему.

В моей спальне муки совести меня моментально покинули, когда я увидел, как Гермиона снимает мантию, оставаясь в одной шелковой сорочке лишь слегка достающей до киски. Она разбудила во мне внутреннего зверя. Я зарычал и скинул с себя одежду. И мы сплелись телами на несколько часов. Несмотря на девственность и неопытность, Гермиона оказалась знатоком заклинаний для секса. И как снять усталость и как протянуть подольше. Похоже, в девичьих спальнях такие заклинания популярны к изучению.

Ближе к утру я понял, почему не могу найти гримуар. Потому что не спешу! Тут есть дела поинтересней, когда совершеннолетняя любимая спит рядом, чем книжки искать. Есть на что удачу тратить. Нет необходимости спешить обернуться за один-два дня. И что станет с бедной девушкой, когда я уйду, и вернется Сопливус? И погонит её с презрением из спальни? Об этом я не подумал. А почему я должен думать? Они взрослые пусть сами думают. Она сделала свой выбор. А Сопливус сделает свой. Если он такой идиот, что не захочет жить с ней, то… «будет он тогда совсем, мне неинтересен». Хотя, вру. Мне стыдно и чувство ответственности за дальнейшую судьбу этой Герми продолжает беспокоить.

Главное подготовить девушку к грядущей жизни. Зарядить полезными знаниями. И возможностью моего скорого сумасшествия. А я её влюбил в тело Снейпа! Извращение, какое-то. Ненавижу этот пейринг! Сам себя ненавижу! Сука Снейп, счастливчик! Мне таких подарков никто не делал. Прилетела только ворона с ненужными советами. А я ему и геройство, и свободу и девушку в постель! Ему останется только пользоваться! Фиг, ему! Я задержусь, на некоторое время.

Я начал ласкать её грудь. Она вначале потягивалась, потом резко проснулась и начала краснеть, увидев нас голыми.

– Профессор Снейп? Вы меня вчера ничем не опоили? – спросила она, пряча глаза.

– Э-э… Вот так заявление! Гермиона, мы уже перешли на ты, и я не могу в принципе вас опоить, потому что давал обет не вредить ученикам.

– А то, что произошло между нами, обетами не ограничивается?

– Только для несовершеннолетних. Вы уже большая девочка и имеете право на секс. Все законно, так что расслабьтесь. И я для вас Северус.

– Как-то быстро все изменилось… у меня были цели, друзья, принципы… и вдруг…

– И вдруг вы полюбили и получили взаимное чувство от меня? Это нормально. Любить нужно и должно. И выбор ваш был свободен. Можете проверить себя на действие приворотов.

– Вы меня тоже на вы зовете? – улыбнулась Гермиона: – Лежа голыми после столь бурной ночи, это нелепо. Я никогда не думала, что это так хорошо, и что я могу быть такой свободной. Если ты меня не опоил, то мои знакомые точно тебя обвинят!

– «Красавица и чудовище»! Это популярный сюжет, – согласился я: – У нас есть и то и другое.

– Твой мерзкий рисунок побледнел, – сказала она, водя пальчиком по татуировке Волди.

– Это значит, что его еще не оживили. Но у них есть вариант использовать змею Нагайну, которая тоже кресстраж. И она где-то там была в замке. Правда, я дал аврорам всю информацию о замке и змее. Может, они с ней справятся. То, что рисунок не исчез, говорит о том, что кресстражи не уничтожены. Даже мы еще не уничтожили диадему.

– Пойдем уничтожим?

– Хорошо, но у нас есть время для дела поинтересней…

– Ты еще не устал? Может тебе поберечь силы? Ты все-таки не мальчик.

– Нужно спешить жить. Умеренность, путь к упущенным возможностям! Я еще слишком остро ощущаю свое счастье от обладания тобой! Хотя скорблю, что тобой обладает столь недостойный субъект как я. Мне бы хотелось быть юным красавцем достойным тебя.

– Чистокровный маг снизошел до грязнокровки, и еще стесняется?

– Я полукровка. И возможно ты тоже. Не исключено, что ты не все тайны своих родителей знаешь. Вдруг твоя мама великая волшебница, как и моя была? Просто скрывает это.

– Ты что-то знаешь? – насторожилась Гермиона, привстав на локоть.

– Нет, просто говорю, что жизнь полна сюрпризов, – сказал я и запустил руку под нее. После чего мы опять ласкали друг друга полчаса всевозможными способами.

– Ты все-таки сумасшедший Северус! Мне пора в душ, – вырвалась Гермиона. Мне тоже, подумал я, и потом еще полчаса ласкал её в душе.

– Я не думала, что в Хогвартсе можно почувствовать себя счастливой! – сказала Гермиона, вырвавшись из душа: – Обычно здесь… трудно. И трудности создаем мы сами. То есть люди.

– Ничего не изменилось! Трудности нам еще создадут, когда сплетня подтвердиться, – уверил я её.

– Плевать! Как можно уничтожить кресстраж? – решительно спросила Гермиона, залезая в платье. Она уже даже забыла про такой предмет туалета как трусики.

– В кабинете директора есть меч, который может это сделать. Он пропитан ядом василиска.

В кабинете директора не оказалось. А шляпа завопила, чтобы из-под нее убрали эту мерзость, пока она сама не стала Воландемортом. Взамен я попросил меч Гриффиндора.

– Только истинный грифиндорец может его получить! – важно сказала шляпа.

– Старосты гриффиндора тебе достаточно? – спросила Гермиона и протянула руку. Шляпа дала ей меч.

– И что теперь? – спросила она.

– Руби диадему!

– Жалко.

– Руби, она все равно испорчена. Осквернена.

Гермиона неумело тюкнула мечом по диадеме. Та звеня покатилась по полу.

– Я не смогла разрубить, – вздохнула Гермиона и нагнулась поднять. Её платье задралось и голая попка выглянула на свет. Я не в силах удержаться схватил её за попку.

– Северус! – возмущенно вскинулась девушка: – Я тебя пораню мечом, если ты будешь меня пугать!

– Оставь эту железку и диадему. Она уже отравлена ядом василиска и скоро разрушится. Лучше посмотри какой замечательный стол. Он так удобен для лежания на нем…

Скоро Гермиона лежала на столе, закинув ноги мне на плечи, а я усиленно делал её и свою жизнь счастливей. Но не задолго до конца вошел Дамблдор и разинув рот уставился на эту картину.

– Одну секунду Директор! – сказал я ему: – Мы сейчас закончим! О! О! Да! Все! Спасибо за терпение!

– Профессор Дамблдор?! – вскинулась Гермиона и встала с моей помощью со стола, быстро оправляя мантию.

– Северус, мальчик мой! Это переходит всякие границы! – изумленно сказал Дамблдор: – Нужно иметь уважение к этому кабинету! И мисс Грейнджер… не ожидал подобного поведения от вас.

– Я вам все объясню! – начал врать я: – Мы только что уничтожали кресстраж Воландеморта. Но оно вызвало заклятье неудержимой похоти. Вам еще повезло, что вы не пришли раньше, а то сами бы приняли участье в оргии.

– И это вы называете везеньем? – хмыкнул Дамблдор: – Я уже и забыл что это такое. Мне не грех лишний раз напомнить. И что за кресстраж?

– Вот он! – опять рискованно нагнулась Гермиона, демонстрируя попку. Дамблдор впился глазами не в диадему, а туда же, куда и я.

– Понятно, – протянул он: – И как уничтожали?

– Мечом Гриффиндора! – ответила Гермиона и вновь нагнулась за ним еще ниже, явив уже не только попку. Нос Дамблдора даже порозовел от удовольствия.

– Девочка моя! – сладко начал он: – Ты просто молодец, что помогаешь Северусу в такой ответственной миссии! Но как вы теперь будете относиться друг к другу, после того что с вами случилось? Не станет ли это началом вражды между вами?

– Нет, профессор! Я очень хорошо отношусь к профессору Снейпу! – заверила девушка.

– Ты уверена, что заклятье уже не действует на тебя? Потому что даже я испытываю какое-то возбуждение в чреслах! – смущенно сказал Дамблдор. Ах, ты! Старый сатир! Уж не намекаешь ли на продолжение банкета? Со своим участием?

– Я просто беспокоюсь, если ты выйдешь из кабинета чересчур возбужденной и начнешь устраивать беспорядки публично. Может тебе еще посидеть здесь и выпить чаю? Твой вид пока внушает опасение. Вот Северус, в отличие от тебя, уже вполне успокоился, и может, наверное, идти, – авторитетно высказался Дамблдор, сверкая вспотевшими очками.

Черта два я был спокоен от такой наглости! Он хочет тоже поуспокаиваться за счет Гермионы! Моя ложь сработала против меня. А ведь знал, что за козел он с детства! И ведь одной ногой в могиле! Уже рука черная, а все хочет гульнуть. Силен дед. И ведь действительно силен. Начну ерепениться, он просто парализует всех и отымеет как хочет.

И даже моя злость будет в кассу его плана. Я же его убить должен! По плану. Только позже. Он сейчас вообще без тормозов. А если вспомнить память моей миссии в шляпе, то у него и кресстраж есть, и виды на Гермиону как будущую жену Рона, в которого он вселяться намерен. Сейчас он развлечется, потом обливейт, и приворот на Рона в чае. А злобный ревнивый зельевар его кончит с удовольствием.

И что делать? Только то, что хочет дед!

– Авада Кедавра! – крикнул я ему в спину. Блин! Забыл, что не умею кастовать непростительные! Дед замер как парализованный ожидая неминуемой смерти, а я тем временем сменил план на уже апробированный.

– Обливейт максима! – и благодаря страху, который Дамблдор на секунду испытал, его ментальная защита дала слабину. И обливейт сработал. Дед расслабился, и сел бессмысленно водя глазами. Я быстро обыскал его карманы и вытащил старшую палочку, какую-то коробочку, записную книжку и делюминатор. Гермиона с ужасом следила за моими действиями.

– Северус! Что ты наделал? – спросила она тихим голосом: – Зачем ты напал на директора?

– Я лишь тебя защищал. Он захотел тебя изнасиловать.

– Он лишь предложил чаю!

– Ты многого не знаешь! Я тебе объясню все. Только сейчас давай уйдем отсюда! – сказал я и наложил конфундус на все портреты и шляпу. После чего взял меч и завернул в тряпку, унося тоже с собой.

Когда мы удалились от всех портретов, я начал ей рассказывать:

– У Дамблдора был свой план. В котором ты играешь не последнюю роль. Он сейчас умирает. Результат проклятья. И он приготовил кресстраж себе, который потом должен по завещанию достаться Рону. И Рона станет его реинкарнацией. А тебя он намеревался подложить под Рона с помощью приворота в чае. Но поскольку ты так эффектно обнажала свою прелесть перед ним дважды, он возбудился и хотел попользоваться своей будущей женой досрочно во плоти. Если бы я возражал, он бы меня парализовал. И тебя тоже. А потом обливейт и концы в воду. Ты бы сама не поняла, сколько народу тебя трахали. Один или два. Вот я и сыграл на опережение.

– Зачем ты применил непростительное?

– Я его не применял! Я только крикнул два слова, которые его испугали и ослабили щиты. После чего я стер ему память с его планами. Потому что в этих планах тебя будут насиловать, а меня либо убьют, либо в Азкабана отправят. Ты мне дорога, и для уготованной судьбы Дамблдором я тебя не отдам.

Я показал делюминатор ей.

– Вот это кресстраж Дамблдора! Если им после его смерти щелкнуть 120 раз, то душа Дамблдора переселится в тело владельца делюминатора. Рон бы как раз этим и развлекался. Пока не стал Дамблдором.

– А я ему зачем? – возмутилась Гермиона.

– Вот глупышка! – ласково обнял я её: – ты просто не осознаешь, насколько ты хороша! И красивая и умная, и верная! Не жена, а клад! Дамблдор давно тебя присмотрел для себя. Но только в следующей жизни. И завещание давно оформлено, где Рону отдадут делюминатор. И это он все время сводил тебя с Роном, хотя вы терпеть друг друга не можете. Специально свел тебя с Гарри, чтобы ты подружилась через него с Роном. А чтобы Гарри в тебя сам не влюбился, он ему на тебя отворот давал. И Гарри был всегда к тебе равнодушен. Только друг. А Рона приходилось поить приворотом к тебе, потому что он тебя боится и ненавидит. Ты для него заучка и грязнокровка. С вредным характером.

– А в чем важность Гарри? Говорили, что он убьет Воландеморта, а убил его ты…

– Гарри это последний кресстраж Воландеморта. Если конечно остальные уничтожить. Его шрам это тоже кресстраж. Пока жив Гарри, есть риск возрождения Волди. По плану Дамблдора Гарри должен умереть. Желательно от руки самого Волди.

– Но разве нельзя его как-то вылечить? – жалобно спросила Гермиона, обняв меня.

– Ты его любишь?

– Он мой друг!

– Черта два бы он был другом, если бы не отворотное зелье. Ты тянулась к нему с первого курса. Сейчас у Гарри произойдет очищение, и ты сможешь привлечь его внимание.

– Ты сейчас не о том говоришь! Как его вылечить? – отмахнулась Гермиона.

– Не знаю, я для этого искал гримуар Дамблдора.

– Тогда будем искать дальше! – твердо сказала Гермиона и взяла меня под руку. И тут как раз навстречу идут золотой дуэт – Рон и Гарри. Увидев нас Гарри смутился, а Рон озверел и подбежал к ней.

– Ты совсем уже стыд потеряла? Где ты пропадаешь по ночам? У нового любовника? Может ты и трусы забыла у него в спальне?

После чего он задрал ей подол. Судя по лицу он не ожидал, что окажется прав.

– Гарри! – завопил он плачущим голосом: – Она и правда БЕЗ ТРУСОВ!!! Они трахались!!!

Гарри смущенно отвел глаза от Гермионы. Гермиона рассвирепела:

– ДА! Мы трахались всю ночь в спальне профессора Снейпа! Потом еще трахались в душе! Потом пошли в кабинет директора и трахались у него на столе! Потом пришел директор и тоже хотел меня трахнуть! Но профессор Снейп не позволил!

Гарри покраснел как помидор. Правда выглядела столь неправдоподобно, что он отказывался в нее верить, поэтому тихо попросил:

– Гермиона, пожалуйста, не кричи. И извини за поступок Рона. Просто спокойно скажи, ты действительно забыла трусы в спальне профессора Снейпа?

Гермиона сама покраснела и спокойно сказала:

– Я никогда ничего не забываю! Мои трусы вот они, у меня в кармане. Они порвались, если вас это так интересует!

– Тогда второй вопрос, я как друг волнуюсь за тебя, поэтому извини. Чем таким важным ты занимаешься с профессором Снейпом? – тихо продолжил Гарри.

– Профессор Снейп сказал, что это тайна. Профессор, я могу рассказать о предмете на букву К? – нерешительно спросила Гермиона.

– Я сам расскажу, но только Поттеру. Мистер Уизли выглядит неуравновешенным. Ему нужно обратиться в медпункт. Его наверняка чем-то опоили.

– Рон! – ледяным голосом приказала Гермиона: – Иди в медпункт и скажи, чтобы тебя проверили на зелья. И провели очистку организма. Тебя опоили.

Рон не в силах возразить, как кролик удаву, повернулся и пошел в медпункт. А мы пошли в мой кабинет. Там я рассказал о поисках кресстража, и вообще что это такое. Потом я вытащил из кармана трофеи от директора и стал осматривать. В коробочке обнаружил медальон Слизерена.

– Может радоваться! Еще один кресстраж найден! – довольно сказал я и показал им медальон. Они радостно запрыгали, причем Гермиона опять неосторожно смутила Гарри задранным подолом, крутанувшись на месте. Ну, что за темперамент у девушки! Я дал Гарри меч, как более опытному мечнику и уничтожителю василиска и попросил уничтожить медальон. Он мастерски его разрубил одним ударом.

– Теперь мне неизвестна судьба еще двух кресстражей. Про оба знают авроры. Чаша Хафлпаф в сейфе Беллатрикс и змея Нагайна, – продолжил я: – Ну и сам Гарри тоже со своим шрамом представляет собой нечто вроде кресстража. Это тоже как-то надо лечить. Иначе Волдеморт постучится и в эту дверку. Теперь сделаем вот что. Гермиона возьми свою палочку и обезоружь меня экспелиармусом.

– Зачем? – удивилась Гермиона.

– Так надо! – сказал я достал старшую палочку, нацелив на нее. Она выкрикнула заклятье, и палочка вылетела к ней. Она хотела вернуть, но я сказал:

– Теперь она твоя! Это бузинная палочка, которая сильней прочих. В сложных ситуациях, в бою применяй её. Также тренируйся с ней работать! Это мой свадебный подарок тебе!

– Ты мне делаешь предложение? – радостно завопила Гермиона и бросилась ко мне на шею. Я подхвати её, отчего платье задралось, и Гарри опять в смущении уставился на голый зад Гермионы.

– Ты не поняла, я не могу жениться на тебе! На тебе жениться Гарри! – ответил я и указал на него рукой.

– Что это значит? – сузила глаза Гермиона: – Почему я должна идти замуж за Гарри, который меня не любит? Ты меня разлюбил?

– Это невозможно! Я тебя любил, люблю и буду любить! Но есть одна проблема…

– Ночью никаких проблем я не обнаружила! – заявила Гермиона, опять смущая Гарри.

– Выслушай меня! Я тебя опять подведу к правильному выводу, ты умная девочка…

– Я уже не девочка и ты об этом знаешь! – сердито ответила Гермиона.

– Итак, Северус Снейп носил клеймо принуждения и контроля от Волдеморта. И не мог никаким образом причинить вред своему господину. А я его убил. Далее, Снейп принес обет Дамблдору служит ему в ордене Феникса и не мог на него напасть, кроме как по его приказу. А я защитил тебя от него. Какие отсюда следуют выводы?

– Что все, что крикнула Гермиона в коридоре, было правдой! – мрачно заявил Гарри.

– Что ты не Северус Снейп! – не обращая на реплику Гарри, сказала Гермиона.

– Умница! Оба умницы! – согласился я: – Тогда идем дальше. Кто может быть тот человек, кто все знает о местных проблемах, любит Гермиону, хочет помочь Гарри? Кто знает планы Дамблдора, о которых он еще никому не говорил?

– Близкий нам человек… из будущего? – разинула рот Гермиона. Гарри тоже разинул рот, когда я согласно кивнул.

– Теперь осталось угадать мое имя и будет полный фарш! Думай Гермиона, кому легче всего тебя соблазнить? Кто знает все твои слабые места, привычки, комплексы… кто столь нахален, и бесцеремонен, чтобы сразу затащить тебя в постель, минуя романтический период?

– Ты мой будущий муж? – свирепо спросила Гермиона: – А поскольку ты меня сватаешь за Гарри, то ты и есть Гарри-чертов-Поттер из будущего?

– Это что, получается? – хихикнул Поттер: – Гермиона всю ночь занималась сексом со мной? Жаль, что я ничего не помню.

– Это горе поправимо! Приглашаю тебя на сегодняшнюю ночь любви с Гермионой и мной! В качестве соучастника, – предложил я заулыбавшемуся Гарри.

– Я ничего не понимаю! – крикнула Гермиона: – Во-первых, ты осознаешь, что я, по твоей вине, теперь люблю Снейпа, а не Поттера? Во-вторых, я никаких извращений не потерплю. Я не публичная девка, чтобы заниматься любовью сразу с несколькими мужчинами!

– Я все объясню, – сказал я: – Во-первых, Снейпа ты любить не сможешь, потому, что он тебя ненавидит. Это лишь его тело тебя целовало, а душа была моя. И душа в данной ситуации первична. Положа руку на сердце, признайся, что тело Снейпа, неважного качества. И при отсутствии моей души Поттера, в нем не останется ничего достойного тебя. Во-вторых, когда ты занимаешься сексом со своим мужем, пускай даже будущим, в этом нет ничего извращенного. Даже, если он сам себя сдублировал магически. Считай, ты вернулась на полчаса назад и прилегла рядом с собой, чтобы принять участие в своем сексе повторно. То есть – ничего плохого.

– Но и ничего хорошего! – заявила упрямо Гермиона.

– Не скажи! Во-первых, уникальный опыт коитуса с двумя мужчинами, который можно испытать без моральных мук. Во-вторых, Гарри тебе еще не раз припомнит связь со Снейпом, а если сам примет участие в парном сексе ему сказать будет нечего. Это психологическое лечение. Тебя нужно перестроить с меня на Гарри.

– А как же Гарри? Его же поили отворотом ко мне! Ему же будет противно?

– Никакой отворот не пересилит силу сексуального влечения к красивой молодой женщине. Отворот работает только в спокойно обстановке. И скоро он вообще очистится. Сама же его завтра и сводишь в медпункт! Ты бы видела, как он пялился на твой зад! Попробуй сама, задери перед ним подол и увидишь, работает отворот или нет.

Гермиона медленно подошла к Гарри и подняла подол платья, обнажая свою киску. Гарри заворожено застыл, глядя на её ноги и живот.

– Что и требовалось доказать! Только потом не забудь почистить себя от спермы Снейпа! Нечего плодить Северусов! И Альбусов!

– Так директор тебя тоже успел? – сердито спросил Гарри.

– Нет! Просто хотел. Но не успел, – сухо ответила Гермиона. Потом робко добавила мне:

– Понимаешь, я боюсь. Я только начала свой опыт в сексе, а вдруг вы меня вдвоем порвете просто? – робко ответила Гермиона.

– Мы будем осторожны! – ответил я: – Если хочешь, попробуем прямо сейчас разок. Я же чувствую, что ты возбуждена. Я запру дверь…

Рон встретил Гарри и Гермиону после всех процедур со слабительным и рвотным и был почти зеленый. Они шли по коридору под ручку, как парочка. Герми прямо висела на его руке и выглядела уставшей, но довольной.

– Где вы пропадали? – сердито спросил Рон.

– Сексом занимались! – ядовито сказала Гермиона: – Сразу втроем! Снейп меня спереди брал, а Гарри сзади пристроился. Я даже заорала от возбуждения…

– Ну, ладно ты! – смутился Рон от её тона: – Извини, я не хотел на тебя нападать. Сам не знаю, что на меня нашло?…меня муха укусила. И я с цепи сорвался…

Гарри и Гермиона захихикали, а Рон пошел за ними, прикидывая нарисованную картину. Это было не трудно, так как он мечтал о подобном уже пару-тройку лет, когда онанировал под одеялом. Только на месте Снейпа должен был быть он!

А Гермиона потом удивленно спрашивала Гарри, почему люди никогда не верят правде. Скажешь, что ничего не было – не верят. Скажешь, что все было – не верят. Гарри прошедший уже через это, заметил, что некоторые виды правды слишком фантастичны и люди к ним не готовы. На что Гермиона сделала общий вывод, что люди верят лишь в то, что хотят верить.

Я сидел и разбирался с записной книжкой Дамблдора. Она не хотела открываться. А ведь там, наверняка, какие-то его тайны! Как бы раскрыть? Надо Гермиону попросить. Она девочка умная. Вдруг там и написано где его гримуар? Прождав час, я услышал, наконец, как они пришли ко мне с ночевкой. Гермиона сразу наложила заклятье на дверь и начала раздеваться. В спальню вошла уже голенькой и аппетитной.