Текст книги "Агентство 18+"
Автор книги: Андрей Толоков
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)
Андрей Толоков
Агентство 18+
Глава первая
Студентка
Вся эта история началась с того, что я стала искать работу. Мне двадцать пять лет. В двадцать один я поступила в университет. Хотела на юриста, но не прошла. Предложили на психолога – согласилась. Вы спросите, почему так поздно пошла учиться? Да нет же. Я поступила в ВУЗ сразу после школы. Пошла по стопам своей мамы. Решила стать врачом. Ужас. Бросила после второго курса. Я до сих пор не понимаю, как нормальный человек может спокойно относиться к вторжению внутрь себе подобного. Кошмар. Хорошо, что я с этим завязала. Мама была в бешенстве. Она вообще у меня деспот. А что вы хотите от женщины-хирурга? Отец, успешный бизнесмен, владелец фирмы, и тот ходит перед ней на цыпочках. Выхватывает практически каждую неделю.
Когда мама поняла, что я вырвалась из под её гнёта и перестала беспрекословно потакать её желаниям, весь свой дьявольский гнев она вывалила на отца. Бедный папа. Откуда он ещё берёт силы улыбаться и хорошо выглядеть? Меня с самого детства интересовал вопрос, а почему он (мой папа) не отвечает той же жёсткостью моей маме? Почему терпит? Почему не поставит деспота на место? Если это любовь, то лучше жить без неё. Хотя…
Ну да ладно, я отвлеклась. Что значит отвлеклась? Как можно не думать о близости с любимым мужчиной, о сексе? Вот я, например, думаю о нём. Раньше (когда была помоложе) тоже думала, но скорее не о сексе, а об устройстве сильного пола. Мне было интересно, как у них там всё работает. Что они чувствуют, когда видят нас, девушек. Теперь для меня это не секрет. Теперь я хочу испытать всё на себе. Так сказать, узнать из первоисточника. Только не подумайте, что у меня какой-то неудачный сексуальный опыт. У меня его нет! Да, да! У меня вообще не было секса. Мне двадцать пять, а я ещё девственница. Так вышло. Я очень хочу это попробовать, но… Я на распутье. Где встретить хорошего парня или даже мужчину, чтобы захотелось отдаться в его руки? Где? У нас в универе, на психологии, одни девки. Есть трое парней, но это вообще отстой. Один хлеще другого. Ботаны. В ночные клубы я почти не хожу. Не люблю. Громко, вульгарно, обыденно. А мне хочется слышать мужчину. Не то, как он перекрикивает басистую «кислоту», а сексуальный тембр. Убаюкивающее мурлыканье мужского голоса. Знакомиться в дорогих и не очень ресторанах я не хочу. Предубеждение. Наверняка от мамы. Фитнес-клуб тоже не место. Хотя хожу туда регулярно. Там люди заняты другим. Надо видеть, как глупо выглядят девахи, имитирующие занятия на тренажёрах и стреляющие глазами по крепким мужским ягодицам.
Но что мне делать? В современном урбанистическом пространстве так всё устроено, что найти партнёра непросто. Абы какого – можно, а хорошего, чтобы влюбиться – тяжело. Виталий Сергеевич, препод по социальной психологии, как-то сказал мне после семинара:
– Ищи работу, Гриневич. И желательно в большом коллективе. Там можно встретить того, кто тебе нужен.
Гриневич, как вы догадались, это моя фамилия (у папы белорусские корни). Откуда Виталий Сергеевич знает, что мне нужно? Скорее всего, из моего реферата. Расшифровал. Опытный барбос. Да ещё с такой хитрой улыбкой говорил это. Вот засранец! Ну да ладно. Пятёрку поставил за реферат и спасибо вам, Виталий Сергеевич.
Словом, стала я искать работу по будущей специальности. Папа отговаривал. Мама вообще плюнула на моё воспитание после разрыва с медициной. И слава Богу. У меня развязаны руки. Некому теперь диктовать мне, что делать со своей душой и, тем более, с телом. Так вот, вернусь к поискам работы. Прежде чем устраиваться, узнавала, много ли мужчин работает в коллективе. Столкнулась с тем, что там, где мужчины кишат как лосось на нерест – не берут. А берут туда, где сплошное бабьё, пираньи с накрашенными губами. Специфика профессии. Стала рыскать по частным кабинетам. А вдруг. И вот…
– Слушай, Сашка! – сказала как-то за обедом в столовой подруга Катя, одногруппница. (Представьте себе, меня зовут Саша, то есть Александра). – Мой Димка рассказал, что они с друзьями уболтали одного молодого психолога открыть частную практику. Так вот, он открывает кабинет. Ему нужна помощница, ну или помощник, неважно. Но только с образованием. Ты должна к нему сходить.
Мне надо было помяться. Так мама наставляла. «Нельзя девушке сразу давать согласие, – учила мама-хирург. – Надо показать сомнение». Какое к чёрту сомнение? Молодой мужик открывает дело. Ещё раз подчеркну: МУЖИК! Ещё и молодой. Ломать комедию перед подругой, которая всё знает про мою половую жизнь, вернее, про её отсутствие, глупо.
– Телефон давай, – ответила я, не очень задумываясь. – Как зовут?
Катька достала смартфон и, даже не прожевав капусту, стала, чавкая, выяснять нужную мне информацию. Я позвонила Роману сразу, как проглотила кашу.
– Роман Михайлович, здравствуйте! – поздоровалась я, стараясь выказать спокойствие тюленя. – Я знаю, вы ищете помощника. Я оканчиваю университет по специальности психология. Возможно, ваш помощник это я.
Откуда я взяла этот текст? Сама себе удивилась. Нет, Фрейд был прав, всеми процессами в жизни управляют сексуальные желания.
– Здравствуйте, а вы от кого? – спросил приятный мягкий баритон.
Бамс! Я не знаю от кого я звоню. Не скажу же я, от Димки Катькиного! Я пихнула Катьку в бок:
– От кого рекомендация, – шепнула я, закрыв телефон рукой.
– От Салтыкова.
– От Салтыкова, – быстро вернулась я в разговор. – Это он дал мне ваш телефон.
– А! – в баритоне пропала настороженность. – Дмитрий. Понятно. Пишите адрес. Завтра в десять жду.
Я однажды прочитала, что самое сексуальное в мужчине это мозг. Это слова Ландау. Ха! Даже два раза – ха! Я искренне хохотала над этим умозаключением. Хохотала до недавнего времени, пока не познакомилась со своим шефом Романом. Когда передо мной предстал этот смазливый брюнет в белой рубашке, с закатанными рукавами и слегка распущенным галстуком, я захотела его лизнуть. Он был в моём воображении сладким леденцом. Умом я понимала, что в этом мужчине с уставшими глазами нет ничего особенного, но молекулы мозга начали бурную дискуссию. Побеждали те, которые признавали Романа весьма привлекательным.
Он, то есть мой будущий начальник, скользнул глазами по моей фигуре. А что? Я знаю, что с пропорциями у меня всё в порядке. Коринфский ордер выдержан. Моего вида спереди ему оказалось мало, и Роман сделал красноречивый жест, мол, двигайся, красотка, впереди меня, а я оценю твою филейную часть. В моём возрасте и при моей перезрелости это мне даже понравилось. Я прошла мимо будущего шефа, попутно хапнув аромат его неплохого парфюма и, старательно выводя кренделя бёдрами, пошла в указанном направлении. Жаль, что нет камеры заднего вида. Как бы хотелось понаблюдать за взглядом Романа Михайловича.
Кабинет… тьфу ты! Комната. Просто большая светлая комната. Белые стены, идиотская пыльная люстра на потолке, протёртый, видимо, пролежавший не один год на полу, ковролин. В моём лёгком на фантазии мозгу возникла картина движения буйволов на водопой. Ровно друг за другом по одной тропе. Вот такая же тропа была протоптана на грязно-зелёном ковролине. Из мебели в комнате было лишь два ухмызданых стула. На один из них указал Роман и с натянутой улыбкой произнёс:
– Присаживайтесь.
Я осторожно опустилась на самый край. Да, я почувствовала брезгливое ощущение к этой конструкции. Как бы вопросительно не смотрел на меня мой предполагаемый работодатель, мне плевать. Моя задница. Она у меня одна, я её люблю, как хочу, так и сажусь.
Роман ещё раз сканировал меня застенчивым взглядом, прокашлялся и начал говорить. Вру, не говорить, а лопотать что-то невнятное. Его несвязная речь никак не вязалась с внешностью. Это меня озадачило.
– Я…вот здесь. Здесь хочу сделать…нет, вы не смотрите, что такой беспорядок. Завтра придут рабочие. Отремонтируют. Потом мебель…
Я смотрела на этого мужчину и пыталась понять, с кем я имею дело. Меня подмывало вставить свои пять копеек. Не сдержалась.
– Вы меня стесняетесь? – спросила я.
– Я?
– Вы. А здесь ещё кто-то есть?
– Нет, – Роман старался сохранять самообладание. – Мне неудобно, что пригласил вас в этот бардак. Надо было сначала тут всё устроить, а потом приглашать для собеседования.
– Так мне уйти? – выпалила я.
Тут же поймала себя на мысли: наглеешь, наглеешь, подруга. Он нормальный парень. Ничего плохого не сделал. А путается мыслями возможно из-за той самой моей попки. Нефиг было так вилять бёдрами. Роман, видимо, ошарашенный моим напором – молчал.
– Простите, – я наклонила виновато голову и съёжилась. – Я просто хочу выглядеть смелой. Не очень, да?
– Нет! Вы смелая. Смелая, смелая. Да.
Мужчина встал, поправил рубашку, сложил руки за спиной и изобразил на лице подобие приветливой улыбки. Чёрт! Он боится на меня смотреть! Неужели я так его напугала? Вот дура ты Гриневич.
– Буду с вами откровенен, Александра, – Роман старался придать уверенность своему голосу. – Я первый раз открываю собственное дело. У меня совсем нет опыта. Единственное, что у меня есть, это желание заниматься психологией и не зависеть ни от кого.
Роман застыл в паре шагов от меня и, разглядывая моё лицо, видимо, хотел предугадать, что я отвечу. А что я могла ответить? Пока ничего. Его откровенности по поводу собственной независимости меня мало волновали. Конкретнее, друг мой, конкретнее. Похоже, Роман угадал мои мысли.
– Я хочу, чтобы вы знали, – мужчина опять зашагал по комнате. – Работать нам предстоит с женщинами. Да-да, с дамами. Моё направление семейная психология. Поэтому мне и нужна помощница вашего племени. Почему такой выбор направления я расскажу позже. Если это будет необходимо. А теперь расскажите мне о себе.
Мне в этот момент показалось, что пришла не туда. Александра рассчитывала слегка на другое. Мне нужна стабильная работа, зарплата, удобный график. Я же пока ещё учусь. Скоро пятый курс, защита диплома. А это время и деньги. Но даже не это главное, я рассчитывала на более разносторонний контингент клиентов. Почему он считает, что семейная психология это только женщины? А у мужиков разве нет проблем такого же рода? А! Тут я вспомнила недавнюю лекцию доцента Аксёнова. У мужиков такие же проблемы как и у нас, женщин. Просто они более инфантильны и застенчивы, поэтому и сторонятся психологов. Они же брутальные самцы. Чего это они пойдут рассказывать о своих соплях и страхах? Но не все же так думают? Есть зрелые особи с баулом проблем за плечами, и они придут, почему им надо отказывать? А вдруг кто-нибудь из них взглянет на меня и поймёт, что я это и есть решение всех его проблем. А с дамочками что я буду делать? Влечением к своему полу не страдаю. Я, наверное, тихо сольюсь.
– Я вас понимаю, – неожиданно и бесцеремонно ворвался в мои мысли Роман. Напугал меня. Подслушивал, что ли? – Вы рассчитывали на другое. Вот это, – Рома указал рукой на голые стены, – вам не подходит.
Вот те на! Он сам же меня отговаривает. Ну это уже совсем глупо. Эта долбаная интеллигентность, метание в сомнениях, меня и отталкивает в мужиках. Этого и в университете хватает.
– Нет! Вы не подумайте, я вас не отговариваю. Я уверен, что работы у нас будет много. Работа будет непростой. Женщины народ капризный. Но тем интереснее. Что касается зарплаты, обещаю – не обижу.
Нет, он точно читает мои мысли. А с виду такой простачок.
– Так вы мне расскажете о себе? – Роман закончил маячить по комнате и присел на второй стул.
Ну ладно, лови, настойчивый ты мой. Я, не проявляя особого желания, рассказала Роману свою казённую биографию. Ничего лишнего. Никаких нюансов. А чего я должна перед ним раскрываться? Не заслужил ещё. Скорее всего и не заслужит. Почему? Да потому что я слиняю отсюда и больше не появлюсь. Ещё и Катьке навешаю, чтобы знала, куда меня отправлять.
– Здорово! – воскликнул Роман после того как я закончила изложение. – Вы, Александра, напоминаете меня в студенческие годы. Если вы согласитесь работать со мной, мы раскрутим это дело.
Вот после этого спича мне уже не хотелось молчать.
– Послушайте, Роман. Как вас по отчеству?… Роман Михайлович?
– Плевать на отчество. Просто Роман.
– Хорошо. Так вот, Роман, я пришла наниматься на работу. Мне нужны деньги и опыт. Я не хочу участвовать ни в каких проектах. Я просто хочу получать указания от своего шефа и их исполнять. Мне кажется это нормально.
– Абсолютно!
– Мне надо подумать, – жёстко заявила я.
– Конечно.
Ерунда какая-то. Обычно работодатель после беседы говорит эту фразу: «Я подумаю. Я вам перезвоню». А тут всё наоборот. Ну и ладно. Зачем мне париться по этому поводу? Я уже почти решила. А что я решила? Уйти и не возвращаться? Искать другую работу? Ну да. Хотя что-то мне подсказывает, что не надо сжигать мосты. А вдруг Роман останется единственным вариантом? Поэтому, Саша, будь мудрее, оставь мужчине надежду.
– Именно так мы и поступим, – Роман неожиданно протянул мне руку. Чёрт, что происходит? Я не вымолвила ни слова, а он опять прочитал меня как детскую сказку. Колдун! – Пока я буду заниматься ремонтом здесь, вы подумайте. Подумайте и позвоните. – Роман широко и по-доброму улыбнулся.
Я осторожно подала руку мужчине. Его ладонь оказалась тёплой и приятной на ощупь. Тактильно он был гораздо привлекательнее. Мне показалось, что я невольно вздрогнула. Так вздрогнула или показалось? Ой, плевать! Я девушка. Слабость это моё второе я. Сильная женщина нужна чтобы шпалы укладывать, а не мужиков.
– Роман Михайлович, – добавила я, не выпуская кисть Романа, – вы не забывайте, что я учусь. Мне надо время для учёбы. А вдруг это будет мешать работе?
– Что значит вдруг? – с весёлыми нотками в голосе возразил Роман. – Это будет мешать. Обязательно будет. Но мы же вдвоём! Мы команда. Поэтому это не вопрос.
Роман говорил это так, будто я уже у него работаю. Нет, мне надо отказаться. И сделать это прямо сейчас.
– Не спешите принимать решение, – эту фразу мужчина сказал тихо, используя все обертона своего приятного баритона. – До связи, Александра.
Он наконец-то отпустил мою руку. Я была в ступоре. Та моя часть, которая отвечала за разум, настаивала на немедленном уходе отсюда. Но та часть, которая противилась разуму и питалась эмоциями, захотела остаться. Зачем? Кто его знает. А вы всегда точно знаете, зачем совершаете те или иные поступки? То-то же. Саша Гриневич ничем от нормальной женщины не отличается. Тем не менее, не говоря ни слова, я пошла к выходу. Бёдра мои уже не выписывали никаких фигур, голова поникла, настроение испортилось.
Хотела позвонить Катьке сразу, но передумала. Эмоции не лучший советчик. Доехала до дома, спряталась в своей любимой беседке и позвонила.
– Катя, ты куда меня послала, ж… с ручкой? – начала я разговор с претензии.
– Ты чего, мать? – Катя ответила с туго набитым ртом. Опять жрёт что-то.
– Я тебе не мать! – возмутилась я этой фамильярностью. – Я ещё девственница, если ты не забыла? Что это за фрукт?
– Манго, – ответ ошарашил. Только через мгновение я поняла и расхохоталась. – Вот ты чудо, Катюха! Я тебя про Романа спрашиваю.
– А! – после недолгих раздумий вскрикнула Катя. – Это надо у Димки спросить. Они с Ромой со школы дружат. Хочешь, я позвоню?
– Ну понятно. Не надо. Пока.
– Там знаешь, – почти прожевав, не успокаивалась подруга, – какая-то фигня случилась. Рому выгнали со старой работы. Дима говорил, Роман с крутым боссом поругался. Высказал ему не то, ну в общем то, чего не надо.
– Роман поругался? – признаюсь, была удивлена. – Не похоже на него. Хотя… не знаю. Это моё первое впечатление.
– Чем не зашёл тебе Романче?
– Это что, кличка у него такая?
– Тимофей его так иногда называет. Тимоха в их компании как главный. Крутой перец, – сразу расшифровала Катя без дополнительных вопросов. – Тимофей из золотых мальчиков. Папа у него большими делами крутит. Димка сказал, что Тимоха помогает Ромке открыть своё дело.
– Понятно, Катя, – я получила информацию и собиралась закончить разговор. – Сама-то как?
– Вери вел! Закончила с диетой. А то скоро как собака стану.
– В смысле? С пола есть будешь?
– Дура ты! Гавкать уже начала. Скоро Димке ночью глотку перегрызу.
– Сам виноват. Это же он хочет, чтобы ты похудела?
– Это я хочу, чтобы он хотел. А чтобы он хотел, надо быть в форме. Ты сама знаешь, какая у меня конституция. Фу-фу-фу, не хочу быть жирной. Не хочу-у-у…
– Не хочешь, не будь. Жри поменьше, двигайся побольше. Всё, Катя, я домой. Надо ещё к семинару приготовиться. Пока.
Катька хорошая подруга. Отзывчивая, добрая, правда наивная немного, но это её украшает. Мне легко с ней дружить. В наше время иметь хорошую подругу – удача. Одно в ней раздражает, Катюха помешана на разных диетах. Даже перечислять не буду, а то нервы себе подниму. Мы знакомы с ней уже четыре года, и за это время как минимум полсотни диет Катя попробовала. Как только она начинает с пеной у рта рассказывать мне про новую диету, я взрываюсь, посылаю её в пень и ухожу. Благо, не обижается. Ценю.
К ужину я опоздала. Это даже хорошо. Считай, отвертелась от допросов с пристрастием своей маман. Как только мы за столом вместе, она начинает своим низким сопрано монотонно выбивать из меня показания.
– Что ты себе думаешь, дочь?
Коронная фраза. С этого полуодесского вопроса начинается каждое домогательство. Когда была моложе – пугалась. Боялась ответить невпопад. А теперь в свои двадцать пять стала умнее. Всегда ищу варианты с иронией. Это одновременно раздражает маму-хирурга, но вместе с тем и охлаждает её грубое любопытство.
– Я себе много что думаю, маман. О каком направлении моих мыслей ты хочешь знать сегодня?
– Шутишь? Пытаешься казаться самодостаточной?
– Почему казаться? У меня всё хорошо.
– Всё хорошо, Саша, у шизофреника. Не пугай меня. Лучше расскажи, как ты думаешь строить свою жизнь?
Вот что ей на это ответить за ужином? Я вообще ничего строить не собираюсь. Я не каменщик. Я простая перезрелая девчонка. Мне любви хочется. Отношений с приятным мужчиной. Влюбиться я хочу, да так, чтобы на молекулы разрывало. Но разве женщине со скальпелем это можно сказать? Я не решаюсь.
– Я ищу работу, – коротко ответила я. – Работу по специальности.
– И где ты её ищешь?
– В Москве, мама.
Маман подняла взгляд на меня. Злилась. Это я поняла по тому, как шевелились её ноздри. Не хотелось на ночь драконить Ольгу Олеговну (так зовут мою маму). Если она взорвётся, то ударной волной разметает не только меня, но и всех, кто мог оказаться в зоне поражения. Уж Яне, нашей домработнице, точно прилетит. Мне-то проще, я закроюсь в своей комнате и переживу. А Яна будет выхватывать за всех. И за мою дерзость, и за папино отсутствие. Он, кстати, обещал прилететь утром, но фиг вам. Задерживался на сутки. Мама этого не любила. Завтра вечером маман будет методично расчленять его острыми вопросами.
– Мам, я хочу стать профессионалом, – только так можно было потушить разгорающийся пожар в доме. – Мне корочки психолога недостаточно. Ты же так меня учила?
Вот ты, Сашка, молодец. Маман опять принялась за еду. Это был верный знак того, что Везувий передумал извергаться. После непродолжительной паузы, мама сказала:
– Попроси отца. У него связи. Пусть рекомендует тебя в какую-нибудь компанию. Там и наберёшься опыта.
– Хорошо, маман, – ответила паинька-девочка. – Завтра поговорю с папой.
Вот это завтра наступило. В прихожей меня встретила Яна. Она уже собралась уходить. Яна хорошая, безропотная, молчаливая, дисциплинированная. Жизнь научила её не выражать на лице никаких эмоций. Она работает у нас в доме уже лет пять-шесть и за это время я ни разу не видела с её стороны эмоционального всплеска. Настоящий английский дворецкий, хотя и приходит к нам только тогда, когда мама сильно загружена в своей клинике. Иначе наш дом одичает. Зарастёт мхом.
– Саша, тебе разогреть ужин? – тихо спросила Яна.
Если честно, мне не хотелось есть, мне хотелось жрать. Я была такая голодная, что если бы мне сейчас предложил секс сам Ди Каприо, я бы выбрала борщ. Сначала борщ, а потом Ди Каприо. Яна поставила передо мной овощной салат и стейк из форели с фасолью. Наверное, пять минут… нет, четыре, мне понадобилось, чтобы закинуть в топку эту вкуснятину. Когда я откинулась после ускоренной процедуры чревоугодничества на спинку стула, вошёл отец.
Как всегда невозмутимое, слегка отрешённое выражение лица. Седая щетина на загорелом лице придавала папе неподражаемый мужской шарм.
– Привет, дочь, – с этими словами папа подошёл и поцеловал меня в лоб.
– Здравствуй, папа, – ответила я, с трудом ворочая языком. – Ты надолго к нам? Или даже чаю не попьёшь?
– Попью, Сашка, попью. В понедельник улечу на Дальний восток. Так что на выходные я здесь. Замучаешься на меня смотреть.
– У меня к тебе просьба, Владлен Леонидович, – папа спокойно относился к тому, что я иногда называла его так официально. Он у нас дядя с чувством юмора.
– Ух ты! – вздёрнул бровями папа. – Неожиданно. Я даже скажу вероломно. Проси, потомок моего рода.
– Ты же знаешь, что я ищу работу. Мне надо по моей профессии, по психологии. Мама сказала, что ты можешь меня порекомендовать.
– Не вижу проблемы. Хотя, я бы на твоём месте сначала доучился. Но раз уж надо, так надо. До утра терпит?
– Хоть до понедельника.
– Будет сделано, Александра.
Папа провёл своей широкой ладонью по моим волосам и, выходя из столовой, тихо запел: Александра, Александра, этот город наш с тобою. Стали мы его судьбою…
Утром за завтраком папа сунул мне бумажку и сказал:
– Либерман Евгений Зиновьевич. Там телефон. Он ждёт.
– Спасибо, папа.
В офис Либермана (центр Москвы) я приехала после последней пары. Чтобы вы понимали, Либерман это не фамилия доктора психологии, это бренд. Евгений Зиновьевич не только известный семейный психолог, но и автор нескольких бестселлеров. Откуда только не смотрит на вас пытливый взгляд Либермана. Телевизор – пожалуйста, интернет – куда без этого? Билборды на улицах пестрят яркими слоганами Либермана. Смысл везде один: хочешь быть счастливым – будь им. А если вдруг не получается, приходи. Мы поможем. Беспроигрышный вариант. И люди идут, люди слушают, люди покупают.
Я стояла перед дверьми офиса и никак не решалась войти. А чего я собственно боюсь? Меня рекомендовал мой папа. Меня здесь ждут. Кстати, я не поинтересовалась, откуда мой отец знает этого гуру психологии? Надо будет попытать. Ладно, Александра Владленовна (дебильное отчество, наградил же меня отец), давай, Саша, напрягла ягодицы и вперёд. Я шагнула в чрево Либермановской богадельни.
На фото и в телике Евгений Зиновьевич выглядел куда круче. Волевое лицо с брутальной щетиной, горбатый воландовский нос, пронзительный гипнотический взгляд. Именно это я и думала увидеть. Но… в большом кожано-дубовом кабинете меня встретил пожилой дядя очень маленького роста, с непомерно длинными руками и скрипучим, противным голосом. Правда, надо отдать ему должное, улыбка его располагала. Она вселяла доверие. Возможно, этим он и берёт своих клиентов.
Либерман пружинистым широким шагом подошёл ко мне. Он несколько секунд смотрел мне в глаза и, улыбаясь одной стороной лица, слегка подёргивал бровями. Как я ни пыталась, не смогла расшифровать эту азбуку Морзе.
– Здравствуйте, – я решила заговорить первая. – Я пришла…
– Я всё знаю, – перебил меня своим скрипом лилипут. – Присядьте.
Я опустилась на стул, любезно подставленный Евгением Зиновьевичем. Он какое-то время не отходил, продолжал пялиться на меня сверху и подёргивать бровями. Жутко неловко. Я набралась смелости и резко подняла голову. Либерман вообще никак не отреагировал. Он только чуть наклонил голову и продолжал нагло меня разглядывать. Вот старый козёл. Он стоял ко мне очень близко. Бесцеремонно нарушил моё личное пространство. Заставил меня нервничать. Отвести взгляд уже было нельзя. Как психолог я отлично знала, что это проигрыш. Приемлемых варианта было два, либо продолжать «гляделки» до победного конца, либо встать и спросить прямо в лоб, чего он добивается?
Либерман сдался первым. Ха! Я всё-таки крутая девчонка.
– Замечательно! Замечательно! – воскликнул Либерман и искусственно засмеялся. Что он имел в виду под этой фразой, осталось загадкой. Известный трюк. – Лишних вопросов задавать не буду. Влад мне всё рассказал. Интересует лишь одно, вы уже устраивались куда-нибудь? Или моя клиника это первая проба?
Я стала судорожно шевелить мозгами. Зачем ему это? Хочет узнать, способна ли я на что-нибудь без моего отца? Возможно. Я решила ничего не придумывать, а сказать как есть.
– Я уже ходила на собеседование.
– К кому?
– Это имеет значение?
– Как вам сказать, – Либерман откинулся на спинку кресла, а свои длинные руки бросил на подлокотники, – в сущности, нет. Скажу вам так, большего и лучшего опыта, чем здесь, вы нигде не получите. Поверьте.
Чёрт меня дёрнул ввязаться в этот разговор. Всё что от меня надо было, так это молчать и слушать. Слушать и молчать. Нет! Александру растащило. Она решила уколоть хвастливого дядьку.
– Почему вы так уверены? В Москве тысячи хороших психологов.
– В том-то и дело! – Либерман вскочил со стула и затряс пальцем над головой. – Хороших тысячи, а лучший один. Если бы вы знали, кто значится в моих клиентах. Ну да ладно, об этом потом. Я приму вас на работу, но для начала урок теории.
Евгений Зиновьевич нырнул под стол, погремел ящиками и бросил на стол книгу. На обложке я увидела до противности знакомую физиономию. Ту самую физиономию Либермана, которая красовалась на уличных билбордах.
– Вот это надо прочитать, – сказал в приказном тоне Либерман. – Потом с вами проведёт собеседование мой заместитель–Валентина Сергеевна. Только после этого вы приступите к работе, – Либерман улыбнулся так, что уголки его крупных губ достали аж до затылка. За ними потянулись и крылья носа. – Таковы правила, Александра.
Сказать честно, мотивационная писанина про вечное счастье меня никогда не привлекала. Это не про психологию, это про деньги. И тут же мои мысли воплотились материально.
– Я надеюсь, – не расслабляя натянутую улыбку, продолжил Либерман, – остальные мои труды вы купите и прочитаете.
Всё-таки Бог на свете есть. Мне не пришлось выкручиваться или резать правду. Только я собралась раскрыть рот, как с хрустом распахнулась дверь кабинета и в помещение ворвалась шаровая молния. Нет-нет, не прямо-таки настоящий огненный шар, а энергичная, даже слишком, стройная немолодая женщина с маленькой собачкой под мышкой. Улыбка Либермана лопнула как надувной шарик. Он так широко распахнул глаза, что его короткая причёска съехала на затылок.
– Знаешь что, Женя! – зашипела женщина. – Я предполагала, что ты не очень честный человек, но то, что ты шулер первого ранга я не думала.
– Натэлла, ты чего вытворяешь? – захрипел Евгений Зиновьевич. – Ты видишь у меня посетитель! Ты можешь свои сомнения высказать потом, наедине.
– Перебьёшься, жулик! Пусть девочка знает к кому пришла. Не питай иллюзий, ребёнок, – это Натэлла уже говорила мне, – этот лилипут оберёт тебя как липку, а потом втюхает тебе вот эту свою писанину, – Натэлла взяла со стола книгу Либермана, – и скажет, что там все ответы на все твои вопросы. Шарлатан! – Натэлла швырнула книгу в психолога.
– Ты с ума сошла, – заверещал Либерман. – Я вызову охрану.
– Вызывай, шмакодявка!
Я находилась на линии огня, то есть как раз между Либерманом и свирепой Натэллой. Мой лёгкий шок быстро сменился любопытством. Если бы ни накал страстей, я бы обязательно задала вопрос женщине, а что такого сотворил этот «великий» психолог, лучший в Москве? Но лезть в такую драку было опасно, и я лишь ухватывала обрывки фраз. Из этих обрывков было понятно, что после «квалифицированной» помощи Либермана, личная жизнь Натэллы просто рухнула, хотя приходила она совсем за обратным результатом. Либерман, в свою очередь, кричал о том, что от такой сварливой старухи уйдёт даже парализованный. Натэлла потребовала, чтобы Либерман забыл о ней и её семье, иначе она забьёт его в землю по самую шляпку.
Знаете, что было самым прикольным в этой ругачке? То, что маленькая собака, висевшая на руке Натэллы с выпученными глазами и приоткрытой пастью, с интересом наблюдала за тем, как гавкает её хозяйка и огрызается её оппонент. Я бы на месте карманного зверя, вступилась за свою хозяйку.
Словом, было весело ровно до тех пор, пока в кабинет не вошла охрана. Натэллу настойчиво попросили удалиться. С прямой гордой спиной, степенным шагом, дама вышла. Я не стала задерживаться в кабинете Либермана. Не хотела заставлять его придумывать оправдание произошедшему. Распрощалась и быстро выскользнула в коридор. В мраморном фойе делового центра, рядом с бюро пропусков, стояла Натэлла в окружении двух крепких полицейских. Один из них что-то записывал, подложив под лист чёрную папку. Я сразу поняла – женщина даёт показания. Она, конечно, в грубой форме но, по сути, резала в глаза Либерману правду-матку. Свою, но правду. Теперь что же, за это ей расплачиваться? Несправедливо. Я, как девушка с внутренним бунтарским духом, перешла на сторону Натэллы. Не без стёба, конечно.
– Это возмутительно, – подошла я к Натэлле и заявила во весь голос. – Вы правильно решили написать на него заявление. Он не лилипут, он монстр.
Натэлла молчала в ответ. Она не сразу поняла, с какими намерениями я оказалось тут. А вот высокий симпатичный лейтенант сразу вцепился в меня любопытным взглядом.
– Девушка, – спросил он приглушённым басом, – а вы кто? Вы знаете эту женщину?
– Конечно знаю, – нагло врала я. – Я только что была свидетелем, как этот хам набросился на свою пациентку. Если что, я готова подписать протокол.
Лейтенант переглянулся со своим товарищем и, перестав писать, с интересом спросил:
– Так вы утверждаете, что гражданин, – он заглянул в листок и продолжил, – Либерман грубил Натэлле Львовне?
– Утверждаю. Я бы на её месте ему всю морду расцарапала. Или вот, – я ткнула пальцем в лупоглазую собаку, – пса натравила бы.
Лейтенант ухмыльнулся, но тут же спрятал улыбку. Он раскрыл чёрную папку, убрал туда лист, на котором только что писал, и сказал вежливо женщине:
– Натэлла Львовна, пойдемте на улицу.
На выходе из здания охранник в серой униформе спросил лейтенанта:
– Вы куда?
– В отделение, – сухо ответил полицейский.
Уже на улице лейтенант остановился, по-доброму извинился перед Натэллой и просил её больше не конфликтовать с Либерманом. После чего полицейские ушли своей дорогой. Натэлла и её верный подмышечный пёс вопросительно посмотрели на меня. Я засмущалась. Не знаю почему, но мне стало стыдно, что я вмешалась и так беспардонно лгала полиции.
