Текст книги "Плоды мести (СИ)"

Автор книги: Андрей Болотов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 19 страниц)

Пункт назначения 1991. Целитель

Глава 1. Паутина

Посвящается Куничкиной Ирине.

Без ее помощи эта история была бы совсем иной.

Никогда не думал, что мне доведется увидеть собственную могилу. Еще вчера эта идея показалась бы полным абсурдом. Вот только сегодня она стала реальностью.

Я стоял возле черной полированной плиты с надписью: «Корнеев Сергей Евгеньевич – 09.06.1965 – 09.09.1990» Стоял и пытался понять, что должен ощущать обычный человек в такой ситуации. Это было сложно. Сам я не чувствовал почти ничего, разве что сожаление. К счастью или нет, но самого Серегу я не знал. Даже тело его послужило мне совсем недолго – всего три недели.

Куда больше заботила меня могила соседняя – «Лисичанский Вячеслав Анатольевич – 11.12.1969 – 09.09.1990». Лис, Славка. Он оказался куда моложе, чем я думал. Совсем еще мальчишка, пацан, старательно играющий взрослого. Его было по-настоящему жаль.

Взрыв на дороге, устроенный «добрым» барином Львом Петровичем прервал мою недолгую гастроль в Серегином теле, попутно лишив жизни ни в чем не виноватого Славку. От мысли об этой погани, возомнившей себя властелином чужих жизней, мои ладони сами собой сжались в кулаки.

И Вика это уловила. Тут же придвинулась, положила руку мне на плечо. Говорить ничего не стала. Я был ей за это благодарен. Опустил возле Славкиной плиты две гвоздики, прошептал:

– Прости, если сможешь. Я, честное слово, такого не хотел.

Ясное дело, ответа не услышал. Когда повернулся к друзьям, поймал сочувствующий взгляд Влада, спросил:

– А деньжищ-то где столько взяли? Это все, – я обвел и ограду, и выложенную тротуарной плиткой площадку, и плиты, и помпезный гранитный цветник, – в копеечку небось влетело?

– А это, – Влад зло ухмыльнулся, – наш благодетель – Лев Петрович расстарался. Очень уж убивался, гад, когда вы погибли.

– Почему гад? – Возмутилась Вика. – Вполне приличный человек оказался. И деньги отдал, которые мы со Славой заработали. И квартиру твою, что в залоге была, вернул. Зачем ты так?

Она увидела наши кислые лица и поспешила добавить:

– Он даже ко мне домой приезжал, гостинцы привозил. Он хороший человек!

Вот это уже было паршиво. Я спросил осторожно:

– Давно приезжал?

– Давно. Дней через десять после того как… – Девчонка смутилась, замешкалась. – Ну, ты понял.

Я понял. От сердца слегка отлегло.

– Один раз приезжал?

Вика поняла это по-своему.

– Один, и что с того? Другие вон ни разу не были!

Милая наивная девочка. Решила, что я осуждаю Льва за то, что приехал он лишь единожды. Вон как бросилась защищать, восстанавливать справедливость.

Влад был куда прагматичнее меня. Пока я умилялся Викиной не испорченностью, решил задать свой вопрос:

– А он только из-за гостинцев приезжал? Или еще что хотел?

Вопрос неожиданно попал в точку. Вика стушевалась, притихла.

Мне пришлось настоять:

– Так что?

– Не только, – призналась она. – Про записи еще спрашивал.

– Какие записи?

– Делал ли ты записи, есть ли у тебя дневник… – Вика затихла окончательно, кажется, начала понимать, что к чему, спросила испуганно: – Это плохо?

Я поспешил ее успокоить:

– Если он больше не возвращался и о себе не напоминал, то ничего страшного. И вообще, хватит о грустном, у тебя сегодня праздник, так поехали, отметим его.

– Правда?

Она заулыбалась. Не слишком решительно, почти робко. Тут же нахмурилась, сказала серьезно:

– Может, потом? Ты только сегодня э-э-э… вернулся.

Девчонка упорно отказывалась называть воскрешение воскрешением.

– Это ничего, – сказал я. – Это не делает меня немощным или больным. Я здоров, как бык. Поехали!

– А куда?

– Секрет. На месте все увидишь.

Я выудил из кармана куртки ключи, протянул Вике.

– Девушки, подождите нас в машине. Нам с Владом надо посекретничать.

Вера улыбнулась, чмокнула своего благоверного в щечку, проворчала:

– Ох уж мне эти мужские тайны. Можете посплетничать, мальчики, мы вам не будем мешать.

Когда прекрасные дамы удалились, Влад мигом стал серьезным. Глянул на меня исподлобья.

– Никак не могу привыкнуть к мысли, что это действительно ты.

Ты… Черт, какой сложный разговор у нас назревал. Я твердо глянул ему в глаза, зачем-то повторил:

– Я, точно я, только…

– Ты не Сергей, – закончил мою мысль Влад.

Я развел руками.

– И не был. Так уж вышло.

Влад вздохнул, вернулся к могиле, постоял над плитой, размышляя о чем-то о своем. Я ему не мешал. Я не знал, что нужно говорить в таких случаях. Но был готов ответить на любые вопросы. Вопросов не последовало.

Влад обернулся ко мне, подмигнул.

– Пойдем, – сказал он, – девчонки заждались уже. А с тобой мы еще все обсудим, но позже. – Влад наставил на меня палец. – Не отвертишься!

* * *

От Олега Маринича в наследство мне досталось неожиданное сокровище – новехонькая Ауди сотка. Самое смешное, когда-то в прошлой моей жизни я был обладателем такой же машины. Здесь мои вкусы со вкусами первого хозяина этого тела сходились.

Девчонки со смехом и прибаутками разместились на заднем сидении, Влад уселся рядом со мной, глянул с опаской, пристегнулся ремнем. Я этот взгляд заметил, заржал:

– Не боись, у меня стаж вождения…

И прикусил язык. Черт, не хватало еще проболтаться, что рядом с ними совсем не ровесник, а дядька почти втрое старше. Вику так точно, втрое. Даже больше. Черт.

– Сколько? – Тут же заинтересовался Влад.

Я поморщился.

– Неважно, много. Точно больше, чем у тебя.

– Ну-ну, – он опять наставил на меня палец, напомнил, – не отвертишься.

– И не собираюсь.

Я, выжал сцепление, повернул ключ в замке зажигания. Услышал знакомый звук мотора, довольно улыбнулся. Давненько мне не доводилось гонять на механике. Ох, давненько!

– Держитесь крепче, – скомандовал я девчонкам, – взлетаем!

И взлетел. Какой же это кайф, доложу я вам. Улицы города казались почти пустыми. Для меня, жителя мегаполиса из двухтысячных те машины, что сновали за бортом моего Челленджера, казались сущей мелочью – ерундой, не стоящей внимания.

Город я знал превосходно, помнил все объездные пути. К дверям кафе притихшую компанию доставил в рекордные сроки – за полчаса. Остановился прямо напротив помпезной вывески.

Влад, отстегивая ремень, покачал головой, констатировал уважительно:

– Ну, ты монстр…

Это было чертовски приятно. Особенно из его уст. Вика спросила осторожно:

– Олег, а ты всегда так гоняешь или…

Она неопределенно повела рукой. Стало как-то неловко. С этой дурацкой бравадой, с желанием доказать всем вокруг, как крут, я невольно напугал девчонку.

– Больше не буду, – серьезно пообещал я.

– Надеюсь. – Она взяла меня под руку задрала голову, рассматривая яркую вывеску, сплошь состоящую из переплетенных неоновых трубок. – Я никогда не была в «Паутине».

– Я тоже, – подал голос Влад.

Вера по обыкновению молчала. Она вообще была не из говорливых. Но смотрела на необычную вывеску с интересом. Я был доволен. Значит, сюрприз действительно удался.

– Заходите, ребята, здесь хорошо.

И открыл дверь.

* * *

За стойкой натирал бокалы знакомый бармен. «Толик» – неожиданно всплыло в голове его имя. Он нам кивнул, меня в этом теле, понятное дело, не узнал и продолжил свое дело. Я остановился на пороге, пропустил всю честную компанию вперед, с любопытством наблюдая за их реакцией.

А посмотреть было на что. Не знаю, какой умелец соорудил для этого бара интерьер, но сделал он это определенно с фантазией, приправленной кубометром юмора. Под потолком корявым жилами темнели толстые сучья. С них затейливо свисали клочья нейлоновой паутины. То тут, то там в них виднелись откормленные тушки бутафорских пауков.

Круглые черные столешницы опирались на кованные паучьи лапы. Барные стулья, расставленные вокруг столов, были раскрашены в фирменные цвета божьих коровок. Все это вкупе с приглушенным светом создавало весьма занимательный антураж.

Сейчас тут было почти пусто. Вся тусовка начнет собираться чуть позже, ближе к девяти. А пока… Пока здесь можно было спокойно пообедать.

Я провел ребят к любимому столику в самом углу, усадил Вику, протянул девушкам меню. С моей стороны это было не совсем честно. Названия блюд в этом заведении придумали под стать антуражу. И я, с трудом удерживая улыбку, принялся ждать, что будет дальше.

Первым не выдержал Влад. Он положил расписанную под паутину книженцию перед собой и громким шепотом спросил:

– Как это понимать? Что за чушь такая?

Наши дамы поддержали его красноречивыми взглядами.

Я с серьезной миной поинтересовался:

– А что не так?

– Хм, – Влад задумчиво на меня посмотрел, – все не так. Что за ерунда: «Муха с кровью». Это из чего?

Увидев, что я не спешу пояснять, он продолжил:

– А «Отбивной комарик»? Или вот, салат «Жучок».

– Я бы попробовала «Мотылька», – тихонько сказала Вика, – который фирменное пирожное.

– Возьми лучше «Осиное гнездо», – посоветовал я, – очень вкусная штука.

– Хорошо, – согласилась она и закрыла меню.

– Нет, – Влад был не согласен с такой постановкой вопроса, – я не девчонки, меня нельзя одним сладким кормить. Я жрать хочу! И желательно мясо. И пить, может, сегодня от радости хочу упиться! В зюзю, в дупелину, в…

Он замешкался, пытаясь продолжить перечисление. Вера моментально охладила его пыл.

– Я тебе упьюсь, – сказала она и отняла у него меню. – Олег, где тут нормальное мясо?

– Возьмите «Отбивного комарика» – шикарный ромштекс. Здесь его классно готовят.

– И картошку, – буркнул обиженный Влад.

– И вино, – согласилась Вера, увидела блеск в глазах благоверного и отрезала, – только никакой зюзи и дупелины. Обойдешься.

Заказывать в итоге пришлось мне самому. Ребята выбирали только напитки. Владу заказали красное вино с кодовым названием «Скорпионья кровь», Вера взяла себе обычный чай, Вика попросила горячий шоколад. Я вспомнил, что здесь всегда готовили вкуснейший кофе по-турецки и подавали в крошечных, чуть больше наперстка, чашечках и взял себе двойную порцию.

Потом все просто ели.

* * *

«Отбивной комарик» в самом деле был шикарен. На столе стояла почти нетронутая сырная тарелка. Молодняк, выращенный в СССР и не знавший изысков, скептически взирал на благородные сыры. Вера налегала на салат. Влад морщил нос, страдальчески отхлебывая сухое красное. Вика с недоумением взирала на какао, пытаясь понять, с какой вдруг радости его обозвали горячим шоколадом.

Я вспомнил, как сам в далекие девяностые купился первый раз на многообещающее название. Как позже был разочарован. И мне стало немного неловко. У ребят все это было первый раз. А мне приходилось проживать одну и ту же историю повторно. Сейчас я им даже немного завидовал.

Я придвинул Вике ароматный медовик, сказал:

– Пробуй, здесь его обалденно готовят. Под какао самое то.

Она взяла ложечку, отломила кусочек, спросила шепотом:

– Олег, а почему горячий шоколад, а не какао!

Я пожал плечами.

– Модное название. На западе так называют.

– А-а-а, – в голосе ее было разочарование.

Девчонка попробовала пирожное, зажмурилась от удовольствия, протянула:

– Вкусно…

Вид у нее стал такой довольный, что я даже возгордился. Чтобы сменить тему, спросил:

– Мама твоя как?

– Хорошо. – Вика отправила в рот еще кусочек. – Как ты и говорил. Новые анализы ничего не нашли. Ты был прав, тот доктор ошибся.

Влад все это время прислушивался к нашему разговору. На последних Викиных словах он многозначительно хмыкнул, покосился на Веру и заглотил разом полбокала вина. Я же попытался девчонке объяснить:

– Вика, ты не понимаешь, он не ошибся. Это специально сделано, чтобы вытянуть из вас с мамой деньги.

Она замахала руками.

– Что ты! Ты же его совсем не знаешь. Это хороший доктор. Знаешь, как его хвалят! Не мог он специально. Он так за маму переживал. Я даже хотела сходить к нему, сказать, что у нее все хорошо. Только меня Владик не пустил.

Влад уловил мой взгляд, кивнул, пожал плечами. Выбрал с тарелки ломтик сыра, не оскверненный плесенью.

Вика между тем продолжала:

– Я думаю, зря вы так.

У меня неожиданно созрела идея.

– А давай, проверим его? – Предложил я. – Ты же хочешь нам доказать, что мы не правы?

Девчонка замялась. Предложение было заманчивым, но ей оно казалось не совсем честным. Я решил додавить.

– Что тебе стоит? Зато твоя совесть будет спокойна, и мы убедимся в твоей правоте.

– Ну, давай, – сказала она нерешительно. – А что надо делать?

Тому, как легко она сдалась, я даже удивился. Возможно, в глубине души и сама она понимала, что дело здесь нечисто. Просто, не могла в это поверить. Или не хотела. Я ободряюще улыбнулся.

– Ничего особенного. Все очень просто. Поговорим об этом позже.

* * *

День прошел сказочно. После «Паутины» мы гуляли в парке. Смеялись, шутили, фотографировались на найденный у Маринича Polaroid. Карточки из аппарата вылезали блеклые, не в фокусе. Но девчонки были довольны.

Я тоже был счастлив. Сегодня мне невольно удалось окунуться в собственную молодость. Радостную, полную надежд. Раствориться в ней с головой. Это было потрясающее чувство.

Ближе к вечеру я повел всю компанию в видеосалон. Там показывали «Птичку на проводе» с Мэлом Гибсоном и Голди Хоун. Фильм чудесный, бесконечно трогательный в своей наивности. Такой, какой и был нужен романтичным девушкам начала девяностых. На меня смотрели с восторгом, а я чувствовал себя феей крестной. Эдаким добрым волшебником.

Лишь Влад качал головой и временами впадал в задумчивость. После фильма он отвел меня в сторону, взял за пуговицу и сказал:

– Помнишь, ты обещал?

Я помнил. Я хотел и боялся этого разговора. Я сам себе пообещал быть честным. Парень это заслужил.

– Помню, – сказал я. – И от своих слов не отказываюсь.

Он кивнул.

Почти в полночь мы развезли девчонок по домам и поехали ко мне. Странно, но я уже считал дом Олега Маринича своим. И меня это ничуть не смущало.

Глава 2. Правда жизни

Замок капризничал, открываться никак не хотел. Я упрямо звенел ключами, сражаясь с непослушной дверью. Влад с любопытством оглядывался вокруг. Наконец, констатировал удовлетворенно:

– Крутой у тебя дом.

Я пожал плечами, потом подумал: «Чего уж там!» и добавил:

– Тачка тоже неплохая.

– Это верно.

Влад не спорил, он лишь высказывал вслух свои наблюдения. И сказанное им мне не нравилось, потому как звучало отнюдь не обнадеживающе.

– Знать бы еще откуда столько бабла.

– Не знаю. – Ответил я. – Но очень надеюсь, что мне все это богатство не выйдет боком.

– Тебе? – Парень многозначительно захмыкал.

У меня чуть не вырвалось: «Молчи лучше, пророк хренов!» Но в этот момент замок поддался на уговоры, ключ повернулся, и мы смогли зайти внутрь.

Выключатель искали в четыре руки, возя ладонями по стенам. Нашли у самой двери, в нетипичном для этого времени месте – в метре от пола. Влад пробурчал пару фраз, подлежащих цензуре, четко обозначил «в» и «на», скинул кроссовки, огляделся и прошлепал на кухню. Там сразу запалил чайник.

Я, чтобы собраться с мыслями, пошел переодеваться. Как-будто пошел. Вместо этого, сел на кровать, уставился в темное окно. В голове билась назойливая мысль: «Что говорить? Что можно рассказать, а чего не стоит? Как вообще рассказывать о таких вещах? Это не Вика, которая заранее была в курсе дел. Здесь все сложнее. Черт!»

С кухни донеслось ехидное:

– Серый? Ты чего там затихарился? Иди сюда, не укушу!

Влад плотоядно заржал. Я буркнул себе под нос:

– Паразит…

По-быстрому скинул джинсы и джемпер, натянут вполне приличные штаны от спортивного костюма и отправился на допрос.

– Садись туда. – Мне ткнули пальцем на стул возле окна. – И начинай.

Перед глазами у меня маячила его напряженная спина. Слышался звон посуды, журчание воды. Влад разливал по чашкам чай, молча, предоставив мне право первого слова. И мне стало стыдно за собственное малодушие. Я спросил:

– С чего начинать?

Он обернулся, хмыкнул:

– Как с чего? С начала.

Я снова глянул в окно. Там по шоссе, светя огнями, проезжали запоздалые машины. Им не было до нас никакого дела. Большой человеческий муравейник готовился отойти ко сну.

– Так что? – Подстегнул меня Влад.

Я повторил:

– С начала… Давай тогда знакомиться. Меня зовут Олег.

Он обернулся, водрузил на стол чашки, мельком покосился на холодильник. Спросил:

– Сейчас Олег. А раньше? Как тебя папа с мамой назвали?

Я усмехнулся.

– Не поверишь. Так и назвали – Олег. Ковалев Олег Александрович. 1962 года рождения. Появился на свет и жил в этом городе.

Я ткнул пальцем за окно.

– Практически Викин сосед. Она меня с детства знает. Мы у них во дворе собирались с ребятами и играли на гитаре.

Влад присвистнул:

– Ого! И ты ее тоже помнил?

– Нет. Откуда? Она же мелкая совсем была. А взрослую ее я не встречал. Уехал я отсюда. В другой город уехал.

– Ага.

Он задумчиво потер переносицу. Опять покосился на холодильник. Спросил почти жалобно:

– Слушай, в этом доме есть чего пожрать? А то в животе… – Влад погладил ладонью свое выступающее брюшко, добавил с обожанием: – Вот Верочка меня всегда кормит!

Я заржал. Рожа у него была умильная донельзя. Совсем как у кота из Шрека.

– Оно и видно, что кормит. Полгода не виделись, а ты уже вон какое брюхо наел!

– И ничего не брюхо! – Притворно возмутился Влад. – То трудовая мозоль. Так что насчет заморить червячка?

– Сам глянь. Я не знаю, есть тут что или нет. Еще не успел посмотреть.

Он с готовностью распахнул урчащий «Минск», засунул голову внутрь. Скоро раздалось восхищенное:

– Кучеряво живешь!

На столе появился батон колбасы, обычный, ни разу не благородный, сыр, большая сковорода с котлетами, трехлитровая банка с маринованными помидорками. Влад от вожделения причмокнул. Добыл из хлебницы четвертушку черного, метнул на стол тарелки, вилки, нож и сам уселся на табурет.

– Я слушаю, – сказал он, кроша колбасу на толстенькие кружочки, – можешь не стесняться.

Меня он просто восхитил. Такая выдержка, такое спокойствие. Можно подумать, ему каждый день приходилось встречаться с путешественниками во времени, меняющими тела, как перчатки.

– Ну ты и жук, – сказал я почти с восхищением.

– Я жду! И ты обещал не врать!

Я кивнул и не соврал. Ни разу. Ни словом. Как на исповеди я рассказал Владу все. Почти все. Не назвал я ему только год из которого вернулся в прошлое. Почему-то внутри меня была абсолютная уверенность, что знать ему это ненужно. Впрочем, но он и сам задавать этот вопрос не стал.

Через час Влад был в курсе того, как погибла моя сестра. Знал о том, как я чуть не спятил из-за Вики. Другой Вики, не той, что сейчас переживала за меня у себя дома. Узнал о том, как меня прокляла мать, о том, как я всю жизнь боролся с чувством вины, да так и не смог выйти из этого противостояния победителем.

Он изумленно качал головой, когда я рассказывал про первую свою смерть и возвращение в собственное тело в далекий семьдесят восьмой. Веря каждому слову, слушал, как я пытался одолеть саму тьму. Тихо чертыхался от глупостей, что мне удалось наворотить. Пытался давать советы, хоть в них не было никакой нужды. Кричал: «А вот я бы…»

Только время не терпит сослагательного наклонения. Никаких «бы» для него не существует. Что было, то прошло.

Больше всего его поразил мой рассказ о Викиной бабушке, о том, как давным-давно умершая ведьма назначила меня своим преемником, как принялась учить во сне.

А еще рассказ о нашей со Славкой смерти, и о том, какую во всем этом роль сыграл Лев Петрович.

Когда рассказ был окончен, Влад отложил вилку, глянул на пустую сковороду, смутился:

– Ой, я нечаянно все съел.

– На здоровье.

Я взял кусок хлеба, положил сверху колбасу, прихватил помидорчик. От волнения, от неоднозначности ситуации у меня тоже разыгрался аппетит.

– И что ты обо всем этом думаешь? – Осторожно поинтересовался я.

– Круто. – сказал Влад. – Но я бы так не хотел.

– Хотел, не хотел, это неважно. Меня никто не спрашивал. Само так вышло.

Я откусил бутерброд, закинул в рот помидор, торопливо прожевал, сказал:

– Давай, теперь твоя очередь.

Он не понял, вытаращился недоуменно.

– Рассказывай, давай, что произошло за это время.

– А-а-а-а, – Влад кивнул. – У нас все куда банальнее. Знаешь, – он поднял на меня глаза, и в них застыла горькая ухмылка, – о взрыве Славкиной машины лишь вскользь упомянули в новостях. Сказали, что двое погибших. А потом все быстро замяли. Нам с Викой отказались давать какие-либо сведения. А Славкиной матери менты на полном серьезе объяснили, что это несчастный случай. У вас, дескать, случайно взорвался бензобак!

Он стукнул открытой ладонью по столу.

– Представляешь, никто ничего не стал расследовать. Спустили все на тормозах.

– Представляю, – сказал я, – и даже не удивлен. А ты ожидал чего-то другого?

– Не знаю, – он поник, – наверное. Все-таки милиция. Они же должны… Есть же закон…

Последние фразы прозвучали жалко. Я опустил глаза, подумал, то ли еще будет. Во что превратится милиция в ближайших пяток лет, забыть было сложно. В моей памяти эти воспоминания, как кровоточащие зарубки. Владу же только предстоит это узнать. Мне было даже чуть завидно. Меня жизнь напрочь лишила иллюзий. И я поспешил немного подсластить пилюлю:

– Наверняка им приказали. Просто запретили раскручивать это дело. Наверняка Лев позвонил куда надо.

– Это их не оправдывает, – буркнул Влад, подхватил со стола банку и полез убирать в холодильник. Ему этот разговор был неприятен. Но он его продолжил: – Я тогда поехал к Максу, хотел узнать, что там у вас случилось.

– Ну? – Мне стало реально интересно, что мог сказать мент, сдавший нас доброму барину с потрохами.

– Баранки гну, – Влад снова выругался, – скользкий гад. Юлил, юлил, так и не раскололся. Теперь я понимаю, почему. Сволочь.

Он отправил в холодильник остатки еды, захлопнул дверцу, глянул на меня в упор.

– Серый, – Влад запнулся, быстро исправился, – Олег, можно я у тебя останусь ночевать?

– Почему нет? – Я обвел рукой пространство вокруг себя. – Вся квартира в твоем распоряжении.

Парень сразу повеселел.

– Тогда давай ложиться. Завтра договорим.

Это была здравая мысль. И я отправился искать, что можно постелить на диван.

* * *

Дрыхнул я почти до полудня. Разбудил меня телефон. Спросонья не сразу понял, где и что трезвонит. Когда нашел, когда поднял трубку, не успел даже сказать: «Алё». На том конце провода отчеканили:

– Сроку тебе десять дней. Понял?

Я честно признался:

– Нет.

Там помянули меня по матушке и по батюшке, закончив тираду совсем несправедливым:

– Опять нажрался, скотина. Скоро последние мозги пропьешь. Десять дней и ни дня больше. Чтобы все вернул.

Телефон прогудел отбой. Я пристально посмотрел на трубку, словно оттуда могли появиться письменные инструкции, плюхнул ее обратно на рычаг, пожал плечами, оперся рукой о стену, не зная, что предпринять.

– Кто там? – Влад выглянул из туалета в коридор.

– Не понял.

– А хотели чего?

– Сказали, что у меня десять дней.

Влад задумался, выпятил губы, помолчал, спросил тихонько:

– А потом?

– Не знаю. Но должен все вернуть.

– Хреново. Не хотел бы я оказаться на твоем месте.

Я уже тоже этого не хотел. Появилось паршивое предчувствие, что мне снова довелось влипнуть в какую-то гнусность.

– Что делать собираешься? – Влад стал серьезным.

Я покачал головой.

– Пока ничего.

– Это как? – Он даже не поверил.

– А что я сейчас могу? Подумай сам – я знать не знаю, чем занимался Маринич. Понятия не имею, на что ему дали десять дней. Я даже не в курсе, кто нам сейчас звонил. И что в таких случаях делают? – Я вопросительно выгнул бровь, и глянул на парня. – У тебя есть идеи?

– Есть. Можно пройтись по соседям с вопросом: «Вы не в курсе случайно, что должен вернуть Олег через десять дней и кому?»

Влад заржал, довольный своим остроумием, увидел мою кислую физиономию и осекся.

– Но эта идея так себе.

– То-то же.

Я отлип от стены, приоткрыл дверь в туалет, в последний момент спросил:

– Ты еще не ел?

– Нет, я только встал.

– Давай-ка тогда лучше умываться-собираться-завтракать да поехали к девчонкам. Они нас ждут. Нам сначала надо с Викиной проблемой разобраться, а потом уже выяснять все остальное.

– Согласен, – Влад уныло поплелся в ванную, но остановился на пороге, – Олег, слушай, а ты не знаешь, где у этого Маринича бритва? Я в ванной станка не нашел. А мне бы морду отполировать…

Он провел рукой по изрядно отросшей щетине.

– Не видел пока. Может у него электрическая?

– Думаешь? – Парень осмотрел себя в зеркале на стене, вздохнул обреченно. – Пойду в зале поищу. Наверняка где-нибудь в стенке лежит.

Он ушел, а я наконец-то смог уединиться в кабинете для раздумий.

* * *

Только посидеть мне там вдоволь не дали. Вскоре в дверь настойчиво постучали. Я едва не психанул. Какого черта? Возмутился:

– Влад, ну, чего тебе еще надо?

Он странно замялся за дверью. Я слушал его сопение, и оно меня пугало. Потом послышалось напряженное:

– Олег, выходи. Мне тебе нужно кое-что показать. Я тут нашел…

Прозвучало это так, словно у нас на балконе вдруг обнаружился труп. Или два. Я бы даже не удивился трем. Поэтому из сортира выскочил, как чертик из табакерки. Увидел расстроенную физиономию друга, расстроился сам заранее.

– Что там еще? – Голос мой перешел на нервный шепот.

– Пойдем, сам посмотришь.

Влад поманил меня рукой, зашел в гостиную, я за ним. Сначала ничего особенного не заметил. Бардак, он и в Африке бардак. А квартира усопшего Маринича чистотой и порядком не отличалась. Только потом, когда Влад ткнул буквально пальцем, увидел большую спортивную сумку, доверху заполненную новехонькими упаковками с игральными картами. Одна колода была рассыпана по незаправленной кровати.

– Что это? – Мне не хотелось верить в увиденное. Мозг категорически отказывался принимать полученную информацию.

Влад скептически наморщил нос, пробурчал что-то вроде: «Откуда ему это знать? Он же доктор!» и сказал сочувственно:

– Катала был твой Маринич. Колода крапленая, я проверил.

Вот тут мне совсем поплохело. Я воздел к небесам очи и мысленно прокричал: «Господи, за что? Неужели во всей вселенной не нашлось для меня лучшего тела? Неужели я не заслужил спокойной жизни?»