Текст книги "Под крылом звездолёта (СИ)"

Автор книги: Андрей Сухоруков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 14 страниц)

Ладно оставим это на совести сценаристов. На посту оказалось есть воздух и тепло. Я с удовольствием вылез из скафандра. Еще тут нашелся агрегат питания. Я достал себе пару тюбиков с едой и тюбик с соком. Всегда хотел попробовать настоящую еду для космонавтов. Пусть и виртуальную. Надо будет Макса напрячь, может достанет пару тюбиков.

Со всей добычей уселся в кресло. Вряд ли кресло пилота, скорее кресло начальника поста. Засунул тюбик с соком за пояс. Сжал в кулаках два других тюбика и начал изображать как в детстве будто я лечу на космическом корабле.

– М-м-м, Пиу-пиу, Вж-ж-ж-ж, – упоенно издавал разные звуки я.

– Василий, с тобой все хорошо? – передо мной появилось озабоченное лицо Венеры.

– Все просто замечательно, я грозный Люк Скайуокер и я уничтожу «Звезду смерти» и спасу Галактику, – в ответ на ее вопрос проорал я.

– Показатели вроде в норме, – проговорила она, – да что происходит то?

– Вот какая-же ты занудная Венера, – выдохнул я, – все удовольствие от игры обломала. Когда еще мне звездолетом удастся порулить, хоть и понарошку?

– Какие же вы мужчины все-таки мальчишки, – сказала она и отвернулась.

– Ладно не дуйся, чего мне тут сделать надо? – сказал я ей.

Глава 7. Служба спасения

– Не так уж и мало, не так уж и много, – философски сказала Венера.

– Ты меня пугаешь, – сказал я ей.

– Не боись, паря, прорвемся, – выдала она.

– Венера, прекращать общаться цитатами из литературных произведений, – попросил я.

– Хорошо, – сказала она, – справа от тебя находится пульт управления. По центру большая кнопка включения главного экрана. Нажимай.

Я аккуратно вдавил кнопку. Пульт слегка затрещал. На Земле этого пластика завались, а тут пары миллиметров толщины пожалели. Вот жадины. По центру загорелся главный экран. На нем в столбик горели пункты меню.

– На подлокотнике джойстик, – подсказала Венера, – выбери пункт меню «Диагностика систем».

Я послушно навел указатель в виде стилизованной кометы, программисты похоже такие же шутники, как и инженеры, на указанный пункт меню. Изображение на экране сменилось на чертеж звездолета. С первого взгляда показалось, что он весь горит красным. Показалось.

– Теперь нажми на пункт «Критические повреждения», – раздался голос Венеры.

Нажал, по экрану побежал список систем. Многовато. На один экран он не уместился. Пришлось возиться с настройками. Наконец смог разместить весь список на одном экране.

– Как тут отсортировать по степени важности? – спросил я Венеру.

– Наведи на любой элемент списка и нажми правую кнопку, – начала объяснять Венера, – выбери пункт «Сортировка», потом внутри нового меню «Сортировка по важности»

– Смешно, – сказал я, – это же надо было так команду обозвать.

Выбрал пункт меню. Список перемешался. Теперь в его начали были системы, от которых зависело выполнение миссии.

– Венера, а ты же можешь подключиться к системе? – спросил я.

– Могу, – ответила она.

– Так чего тогда я тут с этим джойстиком мучаюсь? – резко спросил я.

– Систему тестируем, – просто ответила она.

– Считай оттестировали, – сказал я, – удобство на нуле, в экстренных случаях дает значительную потерю времени на выбор действий для решения проблемы.

– Зафиксировала, – отрапортовала она, – будут ли конструктивные предложения?

– Нет, – отрезал я, – для этого инженеры есть и им за это зарплату платят.

– А как же «Дилетанты построили ковчег, а профессионалы «Титаник»? – подколола меня она.

– Есть другая замечательная пословица «Всяк сверчок, знай свой шесток», – парировал я, – к тому же в твоем примере явный обман.

– В чем же? – удивилась Венера.

– Ковчег разработал Бог, а «Титаник» – человек, – пояснил я, – дело было не в качестве постройки, а в инженерных просчетах. Ну и плюс еще куче разных причин если верить теориям заговора.

– Интересно, – проворковала она, – расскажешь?

– Не отвлекайся, – сказал я ей, – убери из списка системы, которые не влияют на выполнение миссии или влияют не критично.

Список резко уменьшился. Уже легче.

– Так теперь разбей го на две части, – продолжил давать я указания, – в одной ремонт которых возможен имеющимися средствами на борту, в другой – соответственно не возможен.

Список разделился на две колонки.

– Запускай ремонт того, что можем отремонтировать и выведи к каждому элементу списка сроки ремонта, – попросил я.

– Ну а теперь самое интересное, – вслух подумал я, – рассчитай вероятность успешного завершения миссии, при условии, что мы отремонтировали все что можно.

Некоторое время ничего не происходило, а потом на экране высветилась цифра «56%»

– Н-да, чуть лучше, чем угадайка на ромашке, – подвел итог я, – и какой вывод мы можем сделать на основе полученных результатов?

– Что продолжение миссии нецелесообразно, – выдала вердикт Венера.

– И? – подняв брови спросил я.

– Проводим консервацию звездолета, глушим реактор, оставляем только минимальное питание на капсулах колонистов, – монотонно ответила Венера.

– Правильно ли я понимаю, что ты фактически предлагаешь обречь колонистов на смерть? – сухо спросил я.

– Я предлагаю консервацию на длительный срок, – отчеканила Венера, – таким образом мы наоборот продлеваем срок жизни колонистов на максимально возможное время. За это время возможны несколько сценариев.

– Например? – уточнил я.

– Будет построен новый звездолет, в конструкции которого будут учтены недочеты старого, – начала объяснять Венера, – в рамках миссии он догонит «Константина Циолковского» и они совместно закончат миссию.

– Ну да, только тут ключевое слово не «когда», а «если», – произнес я.

– Не поняла, – сказала Венера.

– Если построят новый звездолет, – объяснил я, – в истории Земли уже был период, когда люди активно стучались в дверь космоса. Тогда была цель достичь Луны. Лунную гонку выиграли США, вот только и они и СССР фактически в этой гонке надорвались и пилотируемые межпланетные полеты были отложены на более чем полвека. Сейчас ситуация примерно такая же. Неудача с такой дорогой во всех смыслах этого слова миссией я думаю очень больно ударит по самой идее таких полетов. Так что о строительстве новых звездолетов можно будет на долгое время забыть. За это время с «Циолковским» может случиться все что угодно. Так что с очень большой вероятностью твое предложение – это просто отсроченная смерть.

– От дорожно-транспортных происшествий в год погибает более двадцати тысяч человек, только в России, – сказала Венера.

– И как мне этот факт должен помочь пережить фактически причастность к гибели десяти тысяч? – огрызнулся я.

– Никак, я просто хотела сказать, что на Земле умирает ежегодно много людей по самым разным причинам, но это не приводит, например, к полному запрету на управление автомобилями или к запрету на их производство, – высказалась Венера.

– Не приводит, – согласился я.

– Почему? – спросила Венера.

– Люди вообще очень странные существа, – попытался объяснить я, – у нас есть поговорка «Что нас не убивает, то делает нас сильнее», ну и плюс на принятие того или иного решения влияет больное количество разных факторов. И вообще люди в основной своей массе очень нелогичные существа.

– Это я уже поняла, – сказала Венера, – тогда придется искать варианты спасения колонистов.

– Именно, – подтвердил ее решение я.

Венера растворилась в воздухе. Пока она думала над поставленной задачей я решил подкрепиться. Зря что-ли космической еды надыбал. Вспомнился старый мультфильм «Ну погоди!». Серия, в которой волк попал на выставку научно-технических достижений. Захотелось проверить получится ли у меня тоже по щелчку пальцев их шарика получить разные фигурки.

Вот вроде большой уже дяденька, а все туда же. Когда через пару часов вернулась Венера вокруг меня в невесомости плавало штук пятьдесят шариков еды разного размера. Венера только укоризненно посмотрела на меня, но ничего не сказала.

– Итак, – сказала она, – главный компьютер предложил вариант, который позволяет успешно заверить миссию с вероятностью около семидесяти четырех процентов.

– Ого, вы с ним умудрились найти где-то четверть круга вероятности, здорово, – честно признался я, – за счет чего?

– Увеличения продолжительности полета, – пояснила Венера, – за счет снижения тяги мы компенсируем нагрузку на поврежденные конструкции звездолета. Соответственно, будет нужно меньшее ускорение торможения, а значит у звездолета будет больше шансов не развалиться еще на орбите Тигардена b. В данный момент центральный компьютер заканчивает расчет программы приземления на поверхность планеты.

– Хорошо, – только и сказал я.

– Можно сказать, что тестирование сценария прошло успешно, – сказала Венера.

– Так-то оно так, но лучше все-таки до такого не доводить и расширять возможности астронавигации, – сказал я, – что перерыв?

– Да, – подтвердила Венера.

Вместо обычного халата, злобные шутники из техников подали мне халат в цветах Супермена, когда я вылез из капсулы. Гады.

– Аркадий Паровозов спешит на помощь, – проговорил пропел начальник техников Димон, выглядывая из-за батареи своих мониторов с ехидной улыбкой на лице.

– Конкретно тебя спасать не буду, – в тон ему ответил я.

– Злые вы, уйду я от вас обедать, – сказал я им, – пойду поварихам глазки строить, а они мне повышенную порцию за это выдадут, вот.

И отправился реализовывать свой коварный план. Мне почему-то всегда удавалось расположить к себе людей. Наверное, это из-за моей неотразимой улыбки. Вот и на этот раз мило по улыбался девушке Наташе на раздаче. Попричитал, что порции у них не мужские и что мужика кормить надо. В результате получил двойную порцию гарнира, две котлеты и двойной салат.

Русские женщины самые лучшие. В них на генетическом уровне заложена программа «Накорми мужика». Люблю их. После сегодняшних приключений аппетит разыгрался зверский. Умял все подчистую. Глядя на то с какой скоростью, я уминаю обед Наташа еще больше умилилась. А я получил еще один компот. От стола я отвалился сытый как удав.

Возвращаться обратно пока не хотелось, поэтому я разместился на входе в столовую на диванчике. Рядом на столике лежали россыпью журналы, я взял один и углубился в чтение. Все-таки какое это наслаждение держать в руках печатное слово, пусть даже и такое. Сейчас, когда основной поток информации ушел в цифру, отдельные экземпляры печатной продукции ценятся на вес золота. Шутка. Но все равно тактильные ощущения были непередаваемые.

Посидел на диване я еще с пол часика. Тяжесть в животе постепенно пропала. Отправился назад. Вспомнилась студенческая шутка отца: «Студент Петров перестал ходить в столовую, потому что число калорий, затрачиваемых на путь туда и обратно больше, чем число калорий, получаемых там». С чего это вдруг вспомнилось? Кормили в столовой отменно. И тут до меня дошло. Табличка на двери навеяла. Вот оно ассоциативное мышление во всей красе. Такие выверты выделывает. Хоть стой, хоть падай.

– Ну что Василий, готов еще к одному заходу? – с ходу насел на меня Димон, как только я вошел в лабораторию.

– Всегда готов! – ответил я и пошел раздеваться.

– Снова в нашем зале, в нашем зале нет пустого места, – напевал тихонько я, подходя к капсуле, – мы начинаем КВН.

После этих слов я в нее как раз и залез. Надеюсь это не пророчество.

На этот раз выбирался я из капсулы для сна не на палубе колонистов, а на палубе экипажа.

– А что сразу так нельзя было? – спросил я у появившейся Венеры.

– Сразу не интересно, – ответила она мне и показала язык.

Флиртует она со мной что-ли?

– Василий, ты фантастику вообще читал? – неожиданно спросила она.

– Читал конечно, – ответил я.

– Ну тогда ты должен знать, что в большинстве произведений главный герой – это обычный человек, который волею случая попадает в критическую ситуацию и с честью находит из нее выход, – объяснила она, – если главным героем сделать профессионала, то это будет не так интересно.

– Вот абсолютно с тобой не согласен, – ответил я, – а как же «Хищник» и герой Арнольда Шварценеггера – бравый спецназовец, разве он не профессионал? Или «Терминатор» и профессионал Кайл Риз? И куча других книг, где главный герой не просто профессионал, а профессионал с большой буквы?

Венера задумалась. Сложилось впечатление, что она роется в своей электронной библиотеке. Наконец она отмерла.

– Согласна, – сказала она, – мое мнение было однобоко и ошибочно.

Тут я сам застыл. Меня до глубины души поразил сюрреализм ситуации – извиняющаяся и признающие свои ошибки девушка. Убиться можно.

– Что-то не так? – с тревогой в голосе спросила Венера.

Тут я отлип. Все-таки она не настоящая девушка. Не надо слюни распускать.

– Что на этот раз тестируем? – спросил я.

– Не скажу, – ответила она, – топай на центральный пост.

– У нас на стройке несчастные случаи будут? – шутливо спросил я.

– Пока нет, – также шутливо ответила она.

Тут я напрягся. До этого момента я сразу попадал в переплет и это мобилизовало все ресурсы организма для решения задачи. Сейчас переплета нет, и я боялся излишне расслабиться.

До центрального поста я добрался достаточно быстро. Отсутствие необходимости пробираться через завалы, как медведю через густой валежник, значительно ускорило мое прибытие в точку финиша.

На центральном посту было пусто.

– Венера, а ситуации, когда потребуется взаимодействие с другими колонистами или членами экипажа ожидаются? – спросил я, усаживаясь в одно из кресел.

– Да, – односложно ответила она, – пересядь с другое кресло.

– В какое? – уточнил я.

– В кресло командира звездолета, – пояснила она.

– Это какое? – спросил я.

– С надписью командир на спинке, – объяснила она.

После этого я почувствовал себя тупым. Сразу вспомнилась присказка отца «Как хорошо уметь читать!». Правда иногда он ее трансформировал и в другие варианты. Один из тоже часто употребляемых был «Как хорошо уметь считать!». Я подошел к креслу командира и плюхнулся в него.

Только уселся поудобнее как раздался отдаленный «Бум». Почему-то чего-то такого я и ожидал. Поэтому вопросительно воззрился на Венеру.

– Ну если процитировать Димона, когда он рассказывает о своей ласточке, то это будет звучать так: «Движку – трындец», – ехидно глядя на меня ответила на мой невысказанный вопрос Венера.

– А можно поподробнее? – попросил я.

– Легко, – ответила Венера, – по задумке данного сценария в результате невыясненных обстоятельств во время проведения маневра разгона произошел взрыв главного реактора. В результате звездолет получил неполный разгонный импульс. Требуется предпринять все возможные и невозможные действия для возвращения звездолета на окололунную орбиту.

– О как, – только и смог сказать я.

– Именно, – подтвердила Венера.

– Насколько я понимаю взрыв реактора сопровождался выбросом радиации? – спросил я, – сколько у меня времени?

– Данный сценарий предполагает, что конструкции звездолета и люди на борту не подверглись влиянию радиации. Ударную волну поглотит демпфирующий щит, а радиационное излучение рассеялось в космическом пространстве, – процитировала вводные Венера.

– Уже радует, – согласился я, – а то мне что-то в прошлые разы смертей с запасом хватило, – что делаем? Как будем эту махину возвращать?

– Кроме основного двигателя на звездолете предусмотрены маневровые ионные двигатели, – сказала Венера.

– Это отлично, но если накрылся главный реактор где мы для них возьмем энергию? – спросил я.

– Василий, не перебивайте, – попросила Венера, – сначала дослушайте.

– Хорошо, умолкаю, – сказал я, – весь во внимании.

– Для питания ионных двигателей можно использовать выдвижные солнечные панели, – пояснила Венера, – чтобы их выдвинуть необходимо подать голосовую команду.

– Выдвинуть солнечные панели, – тут же откликнулся я.

– Выполняю, – ответила Венера.

На главном экране на диаграмме звездолета в режиме реального времени мне показали раскрытие солнечных панелей. Я заворожено следил как менялся процент раскрытия. Когда цифра дошла до ста процентов внутренне выдохнул. В голове почем-то всплыли картинки с Олимпиады в Сочи и нераскрывшееся олимпийское кольцо и как ни странно мультфильм «Смешарики» – серия, где у них не раскрылся солнечный парус. Пронесло.

Я откинулся на спинку кресла. Оказалось, что я сидел, наклонившись вперед и гипнотизируя экран. В голове зазвучала мелодия: «Под крылом самолета …», я тут же себя поправил «звездолета, о чем-то поет …». Что подобрать вместо зеленого моря тайги я так и не придумал.

– Венера рассчитай сколько надо дать импульсов тяги правым бортом вперед, левым назад, чтобы развернуть нашу махину обратно к Луне, – попросил я Венеру.

– Согласно расчетам центрального компьютера для разворота звездолета, на сто восемьдесят градусов потребуется серия из сорока двух двухсекундных включений ионных двигателей, – доложила расчеты Венера.

– А для торможения и выхода на окололунную орбиту? – продолжил давать задания я.

– Серия из ста двадцати трех трехсекундных включений, – ответила Венера.

– А теперь самый главный вопрос у нас рабочего тела для всех этих серий хватит? – спросил я.

Глава 8. Нас не догонят

– Произвожу расчет остатков рабочего тела, – сказала Венера.

После нескольких секунд задержки она снова посмотрела на меня осмысленным взглядом.

– Впритык, – ответила она на вопрос, – если возникнет внештатная ситуация произойдет неконтролируемое падение на поверхность Луны.

– Не хотелось бы доводить да такого финала, – мрачно ответил я.

– Ну тогда, пристегнитесь мы начинаем, – сказала Венера.

Я чуть не добавил: «КВН». Звездолет заскрежетал и в обзорном экране звезды стали перемещаться вправо. Я мысленно считал количество включений двигателей повторяя цифры на главном экране. После появления цифры ноль я оторвал взгляд и посмотрел на обзорный экран. Всю его ширину занимала Луна.

– Произвожу расчёт корректировки серии включений, – сообщила Венера, – просьба не вставать со своих мест до полной остановки воздушного судна.

– Тоже мне, стюардесса по имени Жанна, – пробурчал я.

– Переходим в режим торможения, – после некоторого молчания сообщила Венера, – три, два, один, начали.

Меня легонько дернуло вперед, и я оперся о привязные ремни. Через некоторое время еще раз дернуло вперед, потом еще и еще. Как-то поворачивать мне больше понравилось. Там противоположные ускорения компенсировались. Кажется, у меня на груди мозоль будет.

После пятидесяти рывков Венера снова занялась корректировкой курса. После корректировки общее число пусков двигателей даже немного уменьшилось. Гравитация на Луне хоть и была мизерная, но свою лепту в изменение скорости звездолета внесла. Пусть чуть, но она его стала дополнительно к себе притягивать.

Еще серия пусков. Мозоль становится все ближе. Главное, чтобы виртуал не перешел в реал. Луна на обзорной панели переместилась вправо вниз и там застыла. Двигатели в последний раз отработали и снова наступила невесомость. На главном экране цифра количества запусков двигателей снова дошла до нуля.

– Ну что Василий, вы спасли всех колонистов, поздравляю, – обратилась ко мне Венера, – это деяние достойно прославления и однозначно заслуживает ордена, виртуального.

Я проигнорировал явную издевку в голосе.

– Ну положим, я в этой ситуации только в кресле посидел, – сказал я.

– Для получения ордена этого иногда более чем достаточно, – снова пошутила Венера.

– В этом сценарии все? – спросил я.

– Ну можно еще дождаться спасателей, – сказала Венера.

– Чипа и Дейла? – спросил я.

– А это кто? – недоуменно спросила Венера.

– Ага, и в твоем культурном коде есть пробелы, – злорадно проговорил я, – классику надо знать. Советую тебе посмотреть мультсериал «Спасатели вперед!».

– Хорошо, посмотрю, – покладисто согласилась Венера.

На выходе из капсулы меня встречали аплодисментами и криками «Браво». Все-таки техники гады. Я конечно понимаю, что работа у них нервная, развлечений мало, вот и отрываются при каждом удобном случае. И все равно гады. Но было приятно.

Домой возвращался с глупой улыбкой на физиономии. Перед домом даже патруль остановил под предлогом проверки документов. При этом сержант нет-нет, да и посматривал внимательно мне в глаза и явно принюхивался. Но я был чист как первый зимний снег. Пришлось патрулю меня отпустить.

Дома я даже не вечное брюзжание колонки реагировал спокойно. Вот что спасение людей с человеком делает. Кажется, я начинаю понимать спасателей. Такой выброс дофамина, серотонина и эндорфина – уж не знаю какой из гомонов удовольствия организм вырабатывает в таких ситуациях. В общем ради таких ощущений я бы еще раз колонистов спас, а потом еще раз и еще много-много раз. Так надо заканчивать, а то так можно и дофаминовым наркоманом стать.

Утром я с опасением открывал глаза. Вроде пронесло и отката после вчерашнего перевозбуждённого состояния организма не наступило. Чтобы не провоцировать вторую волну вместо кофе выпил чаю. Без сахара. Вроде подстраховался так погода на улице была отличная. Солнышко так ярко светило и не по-весеннему пригревало. Как же хорошо то.

В таком приподнятом настроении я пришел на работу. Как это ни удивительно, но закон подлости не сработал, и никто мне его не испортил. С улыбкой на лице я влез в капсулу. Новый день – новые испытания. Что день, грядущий нам, готовит? Так что ли там было у Пушкина?

В это раз мне техники не стали устраивать пешие прогулки не скажу с каким уклоном. Открыв глаза я себя обнаружил снова в командирском кресле на центральном посту. Это они зря. Еще привыкну, буду только и делать, что всех строить на подоконнике. Появилась Венера. Со своей улыбочкой отдала воинское приветствие.

– К пустой голове руку не прикладывают, – буркнул я.

– Мне можно, у меня она не пустая, – ответила Венера.

Я внимательно на нее посмотрел. Сквозь нее просвечивал главный экран. Сначала хотел как-то съязвить, но потом передумал. Я конечно понимаю, что на миссии Венера не девушка, а член команды. Но все равно что-то не шутилось.

– Наша задача на сегодня? – спросил я.

– Отработка сценария выхода из строя одного из контуров системы управления главным реактором, – процитировала задание Венера.

– Подробности будут? – уточнил я.

Вместо ответа Венеры меня вжало в кресло. Звездолет ощутимо рванул вперед. Я почувствовал, как все тело наливается тяжестью.

Эй, аллё. Я же не настоящий космонавт. Меня к перегрузкам не готовили. Максимум на что я способен – это выдержать перепады высот и скоростей на американских горках. Да и то не больше одного заезда. Тут же ускорение постепенно превращало меня в блин.

Перед глазами поплыли цветные пятна. Язык не ворочался. Мне показалось, что кости затрещали. Вдруг неожиданно все закончилось. Организм сразу расслабился. Желудок прыгнул куда-то вверх. Хорошо он был пустой. Заблевать центральный пост было бы не самой хорошей идеей. В невесомости все это бы просто парило, а чуть дать ускорения куда бы ни будь шлепнулось. Вот я стопудово уверен, что в данном сценарии это все оказалось бы на мне.

Немного пошамкав относительно пришедшим в норму ртом, я уставился на Венеру.

– Вышла из строя система управления главным реактором, – пояснила она, – ее заклинило в режиме разгона. Через каждые три минуты будет повторяться цепочка разгонных импульсов.

– И сколько это будет продолжаться? – огорошено спросил я.

– До полной выработки топлива, – бесстрастно сообщила Венера.

– Мы что до скорости света разгонимся? – спросил я, судорожно пытаясь вспомнить, хоть что-то из физики и астрономии по данному вопросу.

– Теоретически это возможно, но практически у нас не хватит для этого топлива – это раз и вполне могут самопроизвольно разрушиться конструкции звездолета – это два, – перечислила возможные проблемы Венера.

– И какие будут предложения? – спросил я, – только если можно быстрее, а то скоро меня опять будут превращать в лепешку.

Вынести на мой суд свои предложения Венера не успела. Двигатель снова начал цикл разгона. Снова дело дошло до пятен и пока воображаемого трека костей. Вообще пятна – это очень плохо. Это значит рвутся капилляры. А если рвутся капилляры, то кровь пусть и по капле начинает скапливаться в тканях. Рано или поздно, а в текущем состоянии скорее рано это приведет к летальному исходу.

Разгонный цикл закончился. Желудок снова удалось поймать на взлете. Интересно какое-то привыкание к этому процессу вообще когда-нибудь случится?

– Первое предложение – уже стандартное «Поговорим?», – сказала Венера, когда я смог взглянуть на нее осмысленным взглядом.

– Пока отметается, – пересохшими губами ответил я.

Что-то мне тенденция в реакциях организма не нравится. Стандартный колонист по физическому здоровью примерно соответствует мне. Следовательно, уже после пары разгонных циклом он тоже станет практически небоеспособен. Значит нужно что-то предпринимать скорее. Только что?

– Второе предложение попытаться компенсировать разгонный импульс торможением ионных двигателей, – озвучила второй вариант Венера.

Тут я задумался. Чисто теоретически какой-то выигрыш в сохранении определенного комфорта для человека в этом варианте получить можно будет. Все дело в запасах рабочего вещества. На торможение возле Луны его хватило впритык. Запасов ядерного топлива само собой в разы больше. Вообще игра стоит свеч?

– У нас возможность пополнить запасы рабочего вещества для ионных двигателей конструкцией звездолета предусмотрена? – спросил я Венеру.

– Да, – просто ответила она и продолжила, – в результате работы главного реактора вырабатывается в том числе гелий. Он улавливается системой и направляется в резервуары для хранения. В дальнейшем используется для работы ионных двигателей.

– Если подытожить, то мы можем устроить замкнутый цикл пока есть ядерное топливо, – уточнил я, – выделяющийся в процессе работы реактора гелий мы будем расходовать в ионных двигателях.

– Именно так, – подтвердила Венера.

Продолжить я не успел. Движок снова вошел в разгонный цикл. Единственной мыслью, которая вертелах в голове после окончания цикла разгона была: «Господи, да, когда же я сдохну!».

Сфокусировав глаза, я приказал Венере в следующий цикл попытаться компенсировать разгон торможением ионными двигателями. Три минуты прошли в томительном ожидании. Когда время истекло я вжался в кресло ожидая очередной порции отвратительных ощущений.

На удивление ощущения были вполне переносимые. Первая часть плана можно сказать реализована успешно. Осталось придумать как починить двигатель.

– Венера, а почему нельзя для исправления этой проблемы использовать роботов ремонтников, паучки были вроде вполне работоспособные? – спросил я.

– Проблема силами роботов ремонтников не решатся, она носит комплексный характер, – пояснила Венера.

– А почему нельзя просто двигатель отключить? – спросил я.

– Ну почему же нельзя, можно, – сказала Лиэль.

– Ну тогда нам нужен расчет следующего плана, – начал я, – мы даем двигателю разогнаться до заданной скорости при подлете к точке торможения мы с помощью маневровых двигателей звездолет разворачиваем и включаем снова главный двигатель. Гасим скорость. Выключаем главный двигатель. Снова разворачиваем корабль. А дальше маневрируем ионными двигателями. Как тебе план.

– Великолепный план! – сказала Венера, – вам точно дадут второй виртуальный орден.

– Хватит ерничать, давай рассчитывать, – осадил ее я, – тоже мне цитатник «Служебного романа» нашлась.

– Слушаю и повинуюсь, мой господин, – сверкнув белозубой улыбкой сказала Венера и исчезла.

Вот обязательно надо последнее слово за собой оставить. Ладно, пока она рассчитывает, чем заняться мне? Снова отработал двигатель, слегка тряхнуло, но не более того. Надеюсь у центрального компьютера хватит вычислительной мощности на расчет возможных отклонений? Синхронизировать все сорок восемь маневровых двигателей задача та еще. С одной стороны, это удобно – можно маневрировать с ювелирной точностью, с другой стороны большое количество двигателей – это значительное повышение вероятности выхода каждого из них из строя. На этом в свое время еще Королев погорел со своей лунной ракетой, да и Илон Макс намучался – царство ему небесное. Если бы не китайцы с их идеей разворачиваемого ядерного реактора и не наши с ядерным буксиром, то мы бы сейчас не готовили к отправке целый звездолет.

Возвратимся к ионным двигателям. Мы их сейчас используем в нестандартном режиме. Надо кулаки держать и одновременно пальцы скрестить, да, пожалуй, ноги и руки. Вот в такой скрюченной позе меня и нашла вернувшаяся Венера.

– Василий, с Вами все в порядке? – участливо спросила она.

– Справляемся помаленьку, – ответил я, не расцепляя рук и ног.

– У меня плохие новости, – грустно глядя на меня сказала она.

– Рассказывай, – примерно представляя, что она скажет сказал я.

– Ситуация, следующая примерно через двадцать включений, начнет лавинообразно нарастать вероятность выхода ионных двигателей их строя, – начала она, – они не предназначены для столь частых и столь долгих включений.

– А как же прошлый сценарий? – удивился я, – там в общей сложности почти сотня включений была.

– На самом деле в прошлом сценарии мы задействовали в каждом включении не более четверти от общего числа двигателей и на значительно меньшее время.

– Понял, не дурак, был бы дурак не понял, – сказал я.

– Так что первоначальный вариант придется отменить, – сказала она, – приготовьтесь.

Я не сразу понял, о чем она и меня вдавило в кресло в скрюченном положении. Очень хотелось материться. Сначала. Потом пришла боль. Не зря летчики и космонавты перегрузку переносят в специальных костюмах и в раскрытом положении рук и ног.

После окончания разгонного цикла я ее раскрутился. Повезло. Руки и ноги остались целые. Хотя я мысленно был готов к худшему.

– Какой у нас теперь план? – спросил я Венеру.

– Никакого, – честно ответила она, – за исключением обращения к Высшему разуму.

– Богу молиться предлагаешь? – спросил я, – это мы всегда успеем. Можем так построить маршрут, чтобы тормозить в гравитационных полях массивных тел?

– Чисто теоретически мы такой вариант просчитали, – ответила Венера.

– И? – нетерпеливо спросил я.

– Не сработает, – честно ответила она, – в нашем секторе Галактики низкая плотность массивных объектов. Планеты нас затормозить не смогут до приемлемых пределов максимум изменить направление полета, звезд на пути встречается слишком мало, да и те не очень большие. Использование планет и звезд в любом случае повлечет необходимость увеличения длительности полета. Плюс до конца неизвестно смогут ли выдержать конструкции звездолета такие непредвиденные нагрузки.

– Хорошо, а если такой вариант, – начал я, – если у самолета возникает проблема сразу после взлета он летает недалеко от аэродрома и вырабатывает топливо, потом садится. Мы можем пока сильно не разогнались обогнуть Юпитер, потом вернуться к Солнцу и крутиться вокруг него пока или топливо не выработает или пока ученые и инженеры на Земле не придумают как нам помочь.