Текст книги "Между мирами. Шестерни системы"

Автор книги: Андрей Степанов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)

Наконец-то включили свет. Развешанные по стенам небольшие, стилизованные под канделябры, светильники, давали очень мало света – но все же достаточно, чтобы найти Сергея Петровича.

Тот богатырским сном спал в десятке метров от толстяка. Подбельский указал своим помощникам арестовать его и пока не трогать Романова, а сам принялся бегло осматривать комнату

В ней было несколько шкафов, полок, даже комод и сейф. Ничего запрещенного. Ни собственного портрета в короне, никаких себялюбивых вещичек. Все довольно просто, как мне показалось. До тех пор, пока профессор не принялся выуживать содержимое ящиков, грохоча ими на весь зал.

В них были и книги, несколько пачек наличности, пистолет и патроны россыпью, бумажный пакет, который сразу же привлек мое внимание, а потом и профессора.

– Это не тот самый, который пропал с кухни? – спросил я.

Подбельский вручил пакет своему помощнику и тот, аккуратно развернув бумагу, махнул рукой, направляя аромат себе в ноздри:

– Кофе, – утвердительно кивнул он и тут же скрутил пакет.

По спине поползли мурашки, но когда профессор указал на металлический противогаз размером от переносицы от подбородка, я смутился:

– Он же не защитит ни от чего.

– Нет, Максим, это для того, чтобы изменять голос, – профессор приложил его к лицу: – Понимаешь? – голос его сразу же как будто проржавел насквозь, зазвучал, точно из плохо настроенного приемника, с помехами. Он не был похож на голос человека, который приходил ко мне ночью, и я сам обернулся на Сергея Николаевича.

– Арестовывайте, – скомандовал Подбельский. – И тихо выводите отсюда, чтобы никто не видел. Нам не нужны проблемы.

Глава 3. Дела семейные

Катавасия, которая произошла вечером, не поддавалась никакому описанию. Закончился первый день Совета. Я не считал, что мое присутствие там требуется – к тому же оставался последний час работы.

Алексею Николаевичу я не стал ничего говорить – это работа Подбельского. Сам нарыл – пусть сам и сообщает его величеству неприятные новости. Я лишь перенаправил императора со всеми вопросами и первым делом забрал Аню к себе домой. Мне срочно требовалось с кем-нибудь переговорить.

Девушка заскочила на несколько минут к себе, чтобы привести себя в порядок. Из ее же комнаты на свой адрес мы заказали еды. Если раньше я еще бы мог добавить, что алкоголь тоже поможет: снимет напряжение, например, – то после утренних возлияний я даже о кефире думать не мог.

Поскольку освежиться можно было и у меня, принцесса лишь оперативно взяла пару вещей, и мы тут же выбрались на улицу. Вечерело, становилось зябко и теплый плащ поверх платья пришелся ей как нельзя кстати.

Аню я сразу же предупредил, что обо всем мы будем разговаривать исключительно у меня дома. Правда, кое какие шумы из кабинета императора мы все равно слышали – так громко Алексей Николаевич, кажется, еще никого на моей памяти не отчитывал.

Но едва захлопнулась дверь моего арендованного дома между дворцом и Дипломатическим Кварталом, Аня буквально засыпала меня вопросами. Словно перешагнула барьер. Скинула пальто и из терпеливой и молчаливой девушки превратилась в сплошную почемучку.

– Дядю тоже арестовали? – этот вопрос прозвучал у нее одним из первых.

– Вероятно, этот вопрос сейчас обсуждают с императором, – хмуро ответил я. – Но я тебя увел, чтобы поговорить наедине, а ты не слышала всей грязи, что может литься во дворце. Вряд ли бы ты смогла помочь дяде. Самое главное не в этом. Я знаю, кто главный в Третьем. И только тебе могу сказать об этом…

– А знаешь, – девушка вдруг решила отказаться от привычной сдержанности, – мне плевать! – с этими словами она уселась на диван в гостиной и отвернулась.

– Нет, я уверен, ты должна это знать, – продолжал настаивать я, искренне не понимая причин его поведения.

– Единственное, в чем я уверена, что мне, да и тебе тоже, между прочим, следует быть сейчас во дворце, откуда ты меня увел! – почти прокричала девушка, но в глазах я заметил слезы.

– Так… – я едва не сказал «давай успокоимся», но одернул себя и решил больше не тянуть с секретами. – Подбельский – глава Третьего.

– Что?! – Аня быстро развернулась. – Как? Откуда?

– Это не слишком короткая история. Но он заявился лично. Вытащил меня из дома Волкова…

– Ты и там побывать успел? – ахнула девушка.

– Я же говорю, мне надо многое сообщить, Ань… И прежде всего – именно тебе. Потому что тебе я доверяю – и только тебе могу сказать о профессоре. И о том, что как раз ему – не верю.

– То есть, ты думаешь, что мой дядя все-таки невиновен? – девушка нахмурилась, пытаясь разобраться в моих словах.

– Не дам стопроцентной гарантии, но я чувствую, что здесь что-то не так. Слишком все легко получается со слов Подбельского, – я принялся ходить по гостиной, вышагивая напротив Ани. Нервничал я так, точно через пять минут должны были прийти и арестовать вдогонку еще и меня. – Он пытается представить, что твой дядя нарочно расшатывает кресло под твоим отцом, чтобы самому занять место.

– В этом нет никакой логики.

– Вот именно! – воскликнул я. – Потому что все, что делается наносит удар по семье целиком и нелогично крушить все целиком, если собирается править. Не представляю каково тебе, когда твоих родственников пытаются обвинять в подобном.

– Я уверена, все наладится. Наверно, я пока еще не осознала, что профессор из Университета пытается обвинить моего дядю в попытке захвата власти. Но точно знаю, что па точно не допустит этой дикости.

– Я тоже надеюсь, – мрачно добавил я и присел рядом на диван. – Все притянуто за уши. По самое не могу. Никак это не может быть твой дядя!

– Поняла уже, – откликнулась Аня. – Ты не хочешь рассказать мне, что случилось у Волковых?

– Тоже ничего хорошего, – я покачал головой. – Дом горит. Юрий Волков застрелен. Его дети вроде бы как в порядке. Но там свои странности. Мне даже интересно, как попытаются доказать вину дяди в его смерти.

– Что, серьезно?!

– Григорий Авдеич прямым текстом так сказал. Голова кругом идет от всего происходящего, – я развернулся так, что смотреть на Аню. Та сидела с серьезным видом:

– У тебя что-то не так с лицом, – заметила она. Я рассказал про пожар, и Аня сразу же отправилась наполнять большую ванну на втором этаже: – И ты даже не подумал помыться!

Мне оставалось только гадать – напускное у нее спокойствие или настоящее. Тот краткий выплеск эмоций показал, что передо мной все-таки живой человек, а не какой-то робот с безразличным отношением ко всему окружающему. Вся этика, которой Аня регулярно прикрывалась, сегодня явно дала трещину.

Не хватало мне еще начать сомневаться в Ане, из-за которой я и оказался здесь. А, может быть, и не из-за нее вовсе я тут и оказался? Может, ей просто сыграли, так же как и всеми остальными?

Девушка положила ладонь мне на плечо и села рядом:

– Если ты будешь думать об этом слишком много, проблему не решишь, – сказала она. – Нужны факты, а не домыслы. Мы поговорим с отцом, когда тот сам обдумает всю ситуацию, а потом уже займемся поисками решениями.

Она говорила мягко и тихо, но вывела меня из оцепенения. Я вспомнил, как думал, еще совсем недавно, что ее чувства ко мне вызваны химией или это результат воздействия других сильнодействующих веществ. Но, к счастью, все было не так. И в этом я ей верил. Верил я и сейчас.

– Теплая ванна – это именно то, что тебе сейчас нужно, – она продолжала меня успокаивать.

– Нам.

– Что?

– Не мне, а нам нужна теплая ванна. Не надейся отвертеться. Я пять дней торчал в этом несчастном лагере и жутко по тебе соскучился!

Ее улыбка заставила меня быстро забыть о проблемах и выкинуть из головы все, что произошло за этот день. За такую поддержку, когда, казалось бы, помогать девушке должен был я, требовалось что-то сделать взамен.

И, поскольку я ничуть не разбирался в системах отопления, а в доме было довольно прохладно, я нашел несколько больших толстых свечей, расставил их по полу вокруг большой жестяной ванны и зажег их.

Потрогал воду – теплая. Хоть здесь не придется ничего изобретать. Когда свечи разгорелись, стало заметно светлее, но воздух еще оставался прохладным. Я забрался в воду лицом к двери и прикрыл глаза.

Пора бы уже привыкнуть к тому, что каждый раз, когда я подхожу слишком близко к очередной разгадке, становится только хуже. Даже не знаю, что в этот раз окажется хуже: что Подбельский на самом деле руководит Третьим отделением или тот факт, что Сергея Николаевича обвиняют во всякой чепухе? И ведь при любом раскладе последствия – непредсказуемые.

Я попытался уложить в голове все старые и новые факты, но обнаружил массу нестыковок. И чем больше пытался найти объяснений происходящему, тем больше уходил в сторону невнятных рассуждений и бесполезных сравнений.

От очередной порции мозговыносительных додумок меня спасла Аня. Она легко впорхнула – только дуновение ветра заставило меня приоткрыть глаза – и остановилась рядом с ванной. Осторожно сняла с себя платье и белье. А я все еще притворялся, что не вижу ее, но на самом деле в очередной, должно быть, уже сотый раз рассматривал, как хороша она без одежды.

Аня, как нарочно, потянулась, сцепив руки высоко над головой. От этого ее грудь напряглась, а я смог полюбоваться крутым изгибом бедер, идеальной талией и… Вся она был прекрасна, от макушки до самых…

Затем она перекинула ногу, слегка наклонилась вперед, словно нарочно поворачиваясь ко мне спиной, опустилась в воду и сдвинулась чуть назад, прижавшись ко мне.

– А ты романтик, – промурлыкала она.

– М? – я притворился спящим.

– Я знаю, что ты все видел, можешь не прикидываться, – развеселилась девушка и положила мою ладонь себе под грудь, потом развернулась и поцеловала меня. – Красавчик! – добавила она, оценив спаленную почти начисто бровь.

– Отрастет, – фыркнул я и провел пальцами ниже по ее телу. Долго дразнить мне принцессу не пришлось.

Когда мы насытились, свечи уже порядочно прогорели, а в помещении стало настолько тепло, что оттуда не хотелось уходить. К тому же ощущение неотвратимо наступающего завтра с его новыми проблемами превратило жестяную ванну в маленькое укрытие.

Но остановить время мы были не в силах и потому следующим днем, нехотя и с самыми отвратительными предчувствиями мы вернулись во дворец. Утром идти не было смысла, потому что император продолжал присутствовать на заседании Большого Совета, а без его участия ни одна наша проблема не получила бы решения.

И все же дела пошли не совсем так, как мы это планировали. Похоже, что все решили до нас. И главным доказательством этого стал вызов Ани к отцу на разговор по душам. Я же, неприкаянный, бродил по дворцу.

Большой Совет подошел к концу, его участники разъехались и, поскольку я знал, что в зале еще наверняка осталась еда, направился туда. Прислуга осталась без присмотра, когда Алексей Николаевич занялся делом своего брата. Его супруга тоже не следила за людьми во дворце, а всем остальным было не до них.

Когда я вошел, по залу бегали друг за дружкой две девицы, третья сидела на стуле неподалеку от подиума, а четвертая уплетала остатки закуски с блюда, насколько увлекшись процессом, что не заметила, как я подошел.

– Ой! – воскликнула она, – я не нарочно! – и тут же вытерла перепачканный рот большим полотенцем. – А вы… вы не собираетесь меня ругать? – вдруг просветлела она, когда я сам взял бутерброд с красной рыбой.

– Нет, – буркнул я в ответ, запрокинул скатерть повыше, развернулся и, упершись в стол, принялся жевать. – Не буду.

– Хорошо, а… а я вас знаю! Вы ведь тогда пришли, когда Анне-Марии нехорошо стало.

Я внимательно посмотрел на девицу рядом и на остальных. Точно, та же четверка. Но не успел я ответить, как в зал вошел Подбельский, звонко хлопнул в ладоши и отправил девиц подальше. А сам подошел ко мне, с любопытством взглянул на бутерброд в моей руке и присоединился, ограничившись, правда, небольшим пирожным без крема.

– Я рассчитывал побыть один, – все так же мрачно сказал я профессору.

– В компании четырех девиц из прислуги? Не лучшая компания для одиночества, – Подбельский откусил половину шоколадного пирожного и вздохнул. – Нет, надо заканчивать со сладостями. Не в моем состоянии…

– Зачем вы пришли? – перебил я его, недовольным тем, что мне не позволили побыть наедине с собственными мыслями.

– Поговорить и предупредить, – сразу же отозвался Григорий Авдеевич, ожидая моего вопроса. – Поговорить о том, что случилось вчера, а предупредить о том, что у Алексея Николаевича для тебя будет новое поручение.

– О котором, он, очевидно, разговаривает сейчас со своей дочерью?

– С Анной он разговаривает о своих семейных делах, Максим, – профессор посмотрел на меня укоризненно. – Скорее всего, сообщает ей неприятные новости, но я думаю, что ты уже успел это сделать и даже немного сгладил острые края.

– Я надеялся, что версия не подтвердится, на самом деле, – я затолкал остатки бутерброда и стряхнул крошки. – Потому что я думал об этом всю ночь и… – тут я столкнулся с выжидающим взглядом Подбельского: – если вы хотите что-то сказать, то говорите, пока я не потратил время на объяснение собственных версий.

– Зря ты так. Нет, я понимаю, по справедливости и по тому, что ты знаешь, – профессор усердно выделил слова «ты знаешь», – Сергей Николаевич не должен быть виноват. Но я знаю гораздо больше. И если бы ты вчера не ушел, то знал бы столько же, сколько и мы с императором. А то и больше.

– Очень интересно.

– Чрезвычайно. Мне думается, что это самый большой заговор со времен смерти Павла Первого.

– Серьезно? – я постарался сказать так, что это не прозвучало насмешкой.

– Абсолютно! – профессор как раз был очень серьезен. – Ты знаешь, кто был рядом с Сергеем Николаевичем там, на чердаке?

– Нет.

– Представитель дворянства Вологодской губернии, Хворостов. Он же сдал нам участника совета от Пензы, намекнув, что в Приуралье у нас еще порядочное количество диверсантов сидит.

Я слушал то, что говорил Подбельский и не мог поверить своим ушам. Получалось, что он мне нагло врал, когда говорил, что в Империи все спокойно и замечательно, о чем я сразу же и напомнил ему.

– Нет, юноша, во лжи меня обвинять не следует. Я сказал, что спокойные годы подходят к концу. А это значит, что как раз появляются всевозможные локальные неприятели, от которых надо избавляться по возможности тихо. И так, чтобы никто не догадался.

– При помощи инфарктов, которые совершенно неожиданно могут убить взрослого и совсем еще не старого человека? – предположил я, вспомнив историю, которую рассказывала мне Аня

– Необязательно. Способов для этого много. Если же ты хочешь выслушать меня до конца, то, пожалуйста, не перебивай, – попросил Подбельский. – Дело в том, что тот самый представитель был весьма словоохотлив и его слова со всем подписями и свидетельствами есть у императора на руках.

– Он мог оговорить Сергея Николаевича? – спросил я.

– Незачем оговаривать человека, у которого и без того полно проблем. Мы восстановили хронологию. Дело в том, что как только вы с Волковым покинули дворец, брат императора на пару с Хворостовым и другими покинули зал Большого Совета и ушли в его кабинет пить. Причем он не сразу смог сказать, что именно послужило поводом, потому что сам хотел остаться на Совете до вечера. А в итоге послушался своего неофициального руководителя.

– Неофициального руководителя? – уточнил я.

– Да, брат Алексея Николаевича возглавил маленькое объединение заговорщиков. Цель понятна, однако результат весьма сомнительный.

– Звучит так себе.

– Именно. А причиной тому послужили мы. И ты в частности. Это отвлечение, когда ты привел ему Аню, затем, когда пытался ее вызволить, ситуация в твоем поместье, куда ему пришлось мчаться, чтобы племянница не погибла от какой-нибудь дикой случайности. Тебя он тоже пытался устранить и не раз. Опоить тебя – было его личным решением, как и отправка потрошителя… с крюками, – профессор сделал несколько движений, как будто цеплял когтями.

– Но он же мог все сделать по-другому и тише.

– Да, мог, – подтвердил профессор. – Но в этом случае он сразу же привлек бы к себе внимание. А всеми этими действиями, суматохой, которую он создал, Сергей Николаевич старательно отводил вину от себя.

– Очень сложная схема, а он не похож на человека, который может реализовать что-то подобное, – я недоверчиво покачал головой.

– Охотно верю. Отсюда и обилие помощников. Хворостову было обещано место в новом Малом Совете, откуда сразу же убрали бы пособников прежнего императора. Общий план человека не изменился – расшатать все настолько, чтобы потом оказаться единственным оплотом стабильности. Понимаешь? Его игрушечная армия – это не один полк солдат, а куда больше. И они бы его послушались.

Я посмотрел на Подбельского без прежнего недоверия. Объяснения звучали логично и казалось, что ситуация сложилась в нашу пользу лишь по чистой случайности.

– Я же лишь оказался вовремя в нужном месте, а ты не погиб – и мы попали во дворец вовремя. Если бы убийца тебя застрелил, то я бы думал, что тебя тоже завербовали и сделали жертвой в угоду новому режиму

Жертвы, режимы – все это пахло совсем не так приятно. Подбельский замолчал, дав мне время подумать. А потом добавил:

– Сейчас тебе стоит сходить к Алексею Николаевичу. Он объяснит, что тебе нужно сделать.

– Хорошо, – глухо откликнулся я и бессознательно потянулся еще за одним бутербродом только потому, что я хотел есть. – Но зачем вообще потребовалось убивать главного казначея?

– Он должен был стать последним элементов их головоломки, Максим. Казначей – это деньги. Не только ссуды, но и вся казна, вся сеть государственных долгов, расписок и прочего. И его смерть – это снова сильный удар по Алексею Николаевичу. Понимаешь, на что готов был пойти этот человек, лишь бы получить власть? Мы ведь стоим на пороге – разгребать еще очень и очень много. Ладно, – снова вздохнул Подбельский. – Иди. Быстрее уйдешь – быстрее справишься.

Глава 4. Новое задание

К моему огромному разочарованию, Аню у отца я не застал. Вероятно, девушка уже ушла к себе. Император же выглядел растерянным и понуро сидел за столом, рассеяно собирая бумаги.

– Алексей Николаевич? – обратился я к нему, когда парнишка услужливо открыл мне дверь. Одновременно с этим он сделал знак, который должен был показать мне, что император явно не в духе. Но я не обратил внимания.

– Заходи, – кивнул правитель.

Он не назвал меня по имени, и это стало первым сигналом. Я медленно прошел к столу и сел. Император поднял на меня глаза – взгляд задержался на моей сгоревшей брови и опаленных волосах, от которых я до сих пор не избавился.

– Я думал, ты приведешь себя в порядок за вчерашний вечер, – сказал он, складывая разрозненные бумаги.

– Не до этого было, ваше величество.

– И чем же ты был занят? – Алексей Николаевич даже перестал собирать бумаги.

– Думал, как бы вашего брата от проблем избавить. От надуманных проблем, – добавил я, а император посмотрел на меня теперь исподлобья:

– Так ты веришь, что он невиновен?

– Верю, ваше величество, – кивнул я.

– А вот это вот тогда что такое? – он нажал пальцем на стопку листов.

– Я не знаю, правда. А что это?

– Свидетельские показания. Где был, что делал, что замышлял и обсуждал.

– Ложь, – не задумываясь, ответил я. – Но, должен признать, что перед встречей с вами я говорил с Подбельским и моя уверенность слегка пошатнулась. Не более. Я все еще верю.

– Веришь, значит? – скептически спросил император. – Я бы тоже рад верить, но посмотри, – он взял в руки один лист и зачитал: – «высказывал неоднократно недовольство старшим братом, а также политикой, им проводимой». Подпись свидетеля имеется.

– А что же сам Сергей Николаевич? Он что-нибудь успел сказать в свое оправдание?

– Он еще не приходил в себя.

– Вот оно как, хм… Это же странно, разве нет?

– Человек напился. Отсыпается.

– Вторые сутки? – я почувствовал, что брови у меня сами собой поползли вверх. – К тому же с его здоровьем?

– Его здоровье сейчас волнует меня меньше всего, – Алексей Николаевич устало посмотрел на меня. – Дело в том, что надо предпринимать действия, которых я длительное время старался избегать. А теперь придется буквально резать по живому.

– Может быть, лучше повременить и дождаться, когда он придет в себя и сам сможет объяснить происходящее?

– Каждый час ожидания стоит нам слишком дорого. Хворостов арестован и вологодские дворяне вряд ли воспримут это иначе, как оскорбление, если окажется, что все это было сделано зря, если хоть кто-то подставит это все сомнениям – проблем будет очень много.

– Справедливостью тут и не пахнет, знаете ли.

– Максим, это все вообще несправедливо. Один, оказывается, всю жизнь считал, что его несправедливо не допускали к трону. Старшая дочь теперь хочет, чтобы ее жизнь что-то значила и тоже желает править. Осталось только Борису выделить губернию, чтобы он там правил. Аня среди них самая здравая, – он подпер рукой подбородок. – Зря ты ей всего этого наговорил.

– Я поделился с ней мыслями, – ответил я сердито. – И не могу сказать, что мои доводы были лишены оснований. Но Григорий Авдеич заявил, что у вас есть для меня какое-то задание.

– Есть.

– Значит, мы тоже не придерживаемся больше старых планов? – уточнил я.

– Старых планов? Максим, боже, будь серьезен! Висит угроза масштаба всей Империи! Моя брат пойман среди заговорщиков, убит главный казначей. Какие еще старые планы?

– Я всего лишь уточнил.

– Уточняю здесь я, – отрезал император. – Будь добр, просто исполняй и все. Планы новые и…

В кабинет вошел Подбельский:

– Простите, я думал, что вы уже все.

– Григорий Авдеич, у меня уже сил нет, – взмолился император. – Помогите мне с объяснениями. Юношеское упрямство я в одиночку не преодолею.

– С дочерью справились, а здесь – тем более все получится.

Я покоился на профессора – сомнительно, что императору удалось справиться с собственной дочерью, учитывая яростное стремление оправдать собственного дядю. Более вероятно, что она попросту согласилась с доводами отца, лишь бы не продолжать спор. Примерно то же самое соглашался сделать и я, однако меня напрягали новые планы его величества.

– Так говорите уже, – попросил я, когда пауза слишком затянулась.

– Максим, задание несложное и, полагаю, вы быстро сможете с этим справиться. Заодно получше узнаете страну, – добавил Григорий Авдеевич, как утешение для меня.

– Мне предстоит куда-то ехать?

– Да, и от этого будет зависеть очень многое, – произнес император.

– Сперва ответьте, – я показал, что услышал сказанное Алексеем Николаевичем, и повернулся к Подбельскому: – почему я? Разве у вас недостаточно специально обученных людей, которые могли бы отправиться… а куда надо-то?

– Под Вологду, – сказал Алексей Николаевич.

– Почти под Вологду, – тут же поправил его Подбельский. – Чуть севернее, чуть восточнее, – произнес он уклончиво.

– Больше похоже на ссылку, чем на задание, – фыркнул я, не очень-то повеселев от услышанного. – И что мне прикажете делать в этой глуши?

– Это не глушь, это всего лишь шестьсот с небольшим километров отсюда.

– Всего лишь?? – изумился я. – К северу? Оттуда же до Архангельска рукой подать.

– И что с того? – вполне серьезно спросил Подбельский. – Архангельск – крупный город, так что это не глушь. Но географически, конечно же, да. Далековато будет. Тебе надо отправиться в Вельск. Не самый большой город, – дополнил профессор, отвечая на немой вопрос от меня. – Тысяч сто с небольшим населения, но главное не это.

– Вы тут уже наговорили столько, что у меня пока нет особого желания туда ехать. К тому же, оставлять Аню одну сейчас не лучшее решение.

– Павел с Викторией за ней присмотрят. К тому же во дворец временно переселится семья Волкова и Ане будет с кем поговорить. Поэтому в одиночестве она не будет. И компания, и безопасность, – успокоил меня Подбельский, а император, выдохнув, произнес:

– Я не позволю, чтобы с моей дочерью что-нибудь случилось. Так что будь спокоен.

– Так. Ладно. Объясняйте дальше. Вельск, что там? – спросил я, решив, что во дворце Ане и правда будет лучше, к тому же в компании подруги.

– В Вельске живет господин Новиков, – продолжил рассказывать Подбельский. – Этот человек должен заместить Хворостова в Большом Совете.

– Мне надо его уговорить?

– Проверить, – добавил свою ремарку Алексей Николаевич и профессор тут же кивнул:

– Если вы введем в Большой Совет еще одного сочувствующего Сергею Николаевичу, это создаст для нас еще больше проблем. Мы же не можем выкинуть человека из Совета сразу же, как только приняли, правда? Нужно потратить некоторое время в предварительных проверках. Выяснить, чем он занимается и занимался раньше, нет ли за ним каких грешков.

– Та-ак, – протянул я, чувствуя, что задание затянется не на один день и мне явно потребуется орда помощников. Ладно, хотя бы пара человек в помощь. – Предлагаете мне влезть в жизнь господина Новикова и определить, подойдет он нам или нет.

– И чем быстрее ты это сделаешь, тем лучше.

– Уж точно не завтра. Небыстро это все будет.

– Помощников ты себе можешь взять сколько угодно. Но не из моих людей, – сказал Подбельский.

– На ваше Третье отделение я и не думал покушаться. Думаю, что смогу найти себе несколько человек в подмогу. И все равно со сроками не так уж радужно. Я вот еще думаю – почему он? Что особенного в Новикове?

– Прости, Максим, не очень понял, что ты имеешь в виду, – вежливо отозвался профессор, а император снова принялся нервно собирать бумаги.

– Других кандидатов разве нет? – я переформулировал вопрос иначе.

– Нет, – ответил Алексей Николаевич. – Согласно официальным спискам с графским титулом в той губернии только Новиков. Он тебя ненамного старше, а остальное предлагаю тебе узнать самостоятельно.

– Так моя задача официально – выяснить все про Новикова? – уточнил я, переводя взгляд с профессора на императора и обратно.

– Да, – подтвердил Григорий Авдеевич. – Это совершенно несложно. И теперь ты знаешь, почему я не могу предоставить своих людей вместо тебя – дворянские взаимоотношения штука сложная. Он может запросто отказаться принимать любого из моих подчиненных, даже если тот приедет с официальным запросом от императора. Но отказать тебе у него будет никакого формального повода. А императорский допуск позволит тебе, Максим, распоряжаться в Вельске, как у себя дома. Практически без ограничений.

– Звучит заманчиво, – кивнул я. – Но раз вы отправляете меня, значит, вы уверены в том, что я смогу с этим заданием справиться?

Неуверенность внутри меня росла до момента, пока Подбельский не заявил, что мой документ дает мне кое-какую власть даже над графом Новиковым. Что-то глубоко внутри шевельнулось – так же, как когда мы на трубном заводе с Трубецким допрашивали руководителя предприятия.

– Ты – единственный человек, в котором мы с его величеством полностью уверены, – заявил профессор. – Ты появился позже, чем начались все эти заговоры и, кроме всего прочего, проявил себя патриотом, разбираясь во всем этом. Что похвально, собственно. Даже в ситуации с казначеем – ты ведь мог и не пойти с ним, даже если император приказывал тебе разузнать все про заговор. Но пошел, рискуя сперва отношением к себе, а потом и собственной жизнью!

– Так, профессор, – я закашлялся на самом торжественном моменте. – Звучит так, словно вы решили мне орден выписать.

– А я думаю, ваше величество, за помощь в преодолении такого кризиса, можно и орден. Историю, конечно, немного подретушируем, чтобы ваша репутация не пострадала. Представим, что Сергей Николаевич стал случайной жертвой, поддался на уговоры. Мы его уберем отсюда подальше, представим это выгодным ростом, а на самом деле просто задвинем. Сделаем хорошую мину – а Максима представим помощником и, к тому же, его уже пора будет вводить в семью, вы так не думаете?

– Об этом я сейчас пока вообще не думаю, – отмахнулся от этой идеи император. – Ситуация сложная. Надо устранить угрозы, а потом уже предлагать людям награды, Григорий Авдеич.

– Полностью согласен, ваше величество, – вздохнул Подбельский. – Прости, Максим, я совсем не по-стариковски заторопился. Но надеюсь, что ты понял, чего мы от тебя ждем?

– Проверить, все ли хорошо с Новиковым, чтобы тот мог войти в Большой Совет. И все.

– И все, – как эхо, ответил профессор. – Завтра утром сядешь на поезд. У тебя еще есть время, чтобы собрать вещи, позвать в помощь тех, кого бы ты хотел. И – вперед. Заодно посмотришь, как живет остальная страна. Глушь, как ты сказал.

Подбельский звучал иронично. Алексей Николаевич в свою очередь выглядел просто раздавленным. Ему сейчас действительно требовался не новый член Большого Совета, а доказанная невиновность собственного брата. Но в этом я никак не мог ему помочь.

Император протянул мне бумагу с его печатью и подписью, которая что-то там удостоверяла. Я сложил ее пополам и бережно положил во внутренний карман.

– Что будет с должностью казначея? – спросил я профессора, когда мы оставили императора одного.

– Пока что есть его заместители и помощники, а потом посмотрим. Со смертью Волкова наша экономика не умерла. Некоторое время потребуется для того, чтобы передать дела его преемнику, наладить новые схемы, отточить старые. За последние пятьдесят лет это уже третий казначей, так что опыт у нас есть, не переживай, – старик улыбнулся. – Лучше сосредоточься на своем поручении. Это небольшое дело, но тоже важное.

Он выпроводил меня из дворца, не позволив даже встретиться с Аней. Я и сам не заметил, как он вывел меня на первый этаж и указал на дверь. Время было позднее. За беседами мы растратили остатки светового дня и домой и побрел в темноте.

Интересная получалась ситуация. Я вспомнил слова Ани о том, что большая часть событий проходит мимо нас – и это нормально. Но моя отправка в Вельск, на самый отшиб Вологодчины, как я смог убедиться дома, повнимательнее рассмотрев карту, все равно казалась мне какой-то ссылкой, а не поручением.

Но мне нужны помощники, тут ничего не поделаешь. Первым делом я позвонил на вокзал, справиться о билетах. Убедившись, что они есть, я утвердительно ответил на запрос о покупке и только потом подумал, что в темноте тащиться ради билетов на вокзал совсем не горю желанием.

Женщина по ту сторону терпеливо объяснила, что билеты может отправить на дом с курьером и я тут же согласился. К тому же они могли принять не только наличность, но и чек, чем меня очень обрадовали. В итоге я выкупил для нас двоих целое купе.

Поэтому я сперва подготовил платежное средство и только потом позвонил к себе в имение в Любце. Туда я отправил прятаться Алана Быкова – толкового сыщика, который мне однажды очень помог. А затем я помог ему – устроив побег из тюрьмы.