Текст книги "Между Мирами: Паутина Влияния"

Автор книги: Андрей Степанов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)

Глава 4. Снова промзоны

Виктория вышла с чемоданом. Я проводил ее до тех пор, пока она не скрылась из виду, и только тогда отлип от окна.

Отчего-то стало спокойнее. Не так много людей было в моем окружении, которым я доверял. И Виктория, хотя она лишь недавно вошла в их число, все же заслуживала моего доверия. Я так считал и гнал прочь мысли о том, что она может слиться с миллионами.

Может быть, я был слишком доверчив, а, может быть, все было совсем наоборот, и мне стоило доверять людям рядом со мной больше. Все же, я не посвятил ее в свои ближайшие планы.

Но, если бы я ей сказал, что отправляюсь за северо-запад, в жилой массив неподалеку от Ставровской промышленной зоны, она точно попыталась меня остановить. А так у меня есть шанс напасть на след шпиона.

Я разжился мелочью, помня о том, что проезд в метро стоит какие-то пустяковые две копейки и тут же подумал о том, насколько дорого стоит проезд на экипажах. Перед выходом из дома глянул на себя в зеркало – не буду ли я бельмом на глазу в рабочем районе?

Натянул черные кожаные перчатки, сунул во внутренний карман пальто «стрельца» – небольшой малокалиберный пистолет. Мне до жути хотелось снова использовать подаренный братом императора «туляк» – выкупленный и переработанный «кольт» – но оружие имело приличный вес и было заметно даже под пальто.

«Стрелец» же напоминал «вальтер», только был чуть тоньше и короче, и, к тому же, смотрелся более «прямоугольным». Как любой небольшой пистолет, он предполагал использование на короткой дистанции. С ним я чувствовал себя в большей безопасности – если кому-то не понравится мой внешний вид и меня захотят ограбить, то подобный аргумент в руке сильно меняет ситуацию. В мою пользу, конечно же.

Я прошелся по улице, не очень спеша, так как не планировал страдать от болей в ноге, когда доберусь до места. Спуск в метро располагался примерно в полукилометре от дворца.

Не так давно Трубецкой рассказывал мне о том, что проход под дворцом построен с учетом безопасности. Минимум подвижных и электрифицированных элементов. Похоже, что и основной вход в метро тоже отвечал каким-то требованиям. Ведь при необходимости можно было защитить дворец еще на подступах.

Я спустился вниз по широкой лестнице, дошел до касс. Невзрачного вида мужчина в кепке, как у клерка, посмотрел исподлобья, когда я протянул ему двухрублевую бумажку, попросив взамен несколько жетонов.

– Может, вы хотели абонемент? – он постучал пальцем по табличке. Я опустил глаза и прочитал: «месяц за два рубля»:

– Именно, – и забрал протянутую мне магнитную карту. Пригодится еще.

В этом мир Империи забавным образом отличался от нас. Они не придумали Интернет и спутники, не отправили в космос ни одной станции и даже не построили вышек сотовой связи. Но при этом отлично жили, снабдили жителей крупных городов копеечной энергией и относительно недорогим транспортом.

Если я правильно помнил, рабочий в порту получал две сотни в месяц. Из них два рубля от мог отдать за проезд в метро. В мой первый год обучения в университете я мог бы отдать половину стипендии за проездной в автобусе. Вот уж действительно разница.

Забравшись в вагон, я вернулся к размышлениям об оружии. Ядерного оружия здесь тоже не было. Да и кому его придумывать? Европейские нации здесь делились на две категории. Первая была поглощена Империей. Как ощущали себя люди, которые там жили, я не знал. И даже не интересовался. Более того, надеялся, что туда никогда не попаду.

Вторая категория – это те, кто остался сам по себе. В основном это были страны Западной Европы, поджатые восточным соседом. Политика меня не интересовала, но все же в учебнике истории, который я читал, пока лежал со сломанной ногой, было несколько моментов, которые меня зацепили.

Например, постоянные стычки за пограничные территории. Мелкие бои, вылазки. Никаким Евросоюзом здесь и не пахло. Что уж говорить о бюджетах на науку. То же самое касалось и заокеанских «партнеров», как у нас любили их называть.

Там было еще проще: Великая война закончилась благодаря массированным ударам императорской армии по врагу. И пока из-за океана смотрели на происходящее и пытались этому помешать, Империя дошла почти что до Берлина и там взяла передышку, повторив подвиги великих из восемнадцатого и девятнадцатого веков.

Тихая и спокойная Империя стала пристанищем лучших умов, за исключением тех уникумов, которые предпочли перебраться через Атлантику. Но так как у нас здесь не было равных нам врагов, никто и не думал о стратегически новых типах вооружения.

Я осмотрелся вокруг себя – люди тихо переговаривались между собой, а почти бесшумный скоростной подземный поезд всего за четыре минуты довез меня практически от самого Суздаля до рабочего поселка Ставрово – если ориентироваться в нашем мире.

Покинув поезд, я посмотрел ему вдаль. Технологии на благо людей. Кто-то вышел следом за мной, уткнувшись в книгу. Еще двое остановились поговорить. Судя по обрывкам фраз, обсуждали какие-то рабоче-производственные вопросы.

Ни один из них не был похож на голодного или изможденного крестьянина. Аккуратные люди, с адекватной речью. Я оперся на трость, проверил пистолет во внутреннем кармане пальто и направился наверх.

Строить иллюзии, что все вокруг именно так хорошо, нет смысла. Я пока еще видел слишком мало, чтобы романтизировать Империю, как идеальное место для всех и каждого. Но все же увидел достаточно, чтобы счесть ее более достойным домом. Но кто знает, как бы я думал, не владей я тем чемоданом денег?

Постепенно переступая с одной ступеньки на другую, делая передышки, потому что именно подъем причинял мне наибольшие неудобства, я выбрался в сквер. Уже пожелтевший и облысевший с момента моего последнего появления. Инженер за чертежной доской стоял на своем месте, слегка присыпанный листьями.

Я вспомнил, как мы шли с Павлом к Ульяне, девушке-химику, и выбрал направление. На улицах было совсем немноголюдно, чему я радовался – меньше людей обратит на меня внимание.

Дунул холодный осенний ветер. Жилые кварталы здесь строились на открытом месте и, похоже, о защите от ветра никто не заботился. Порыв сорвал оставшиеся листья и бросил их на меня. Я прикрыл лицо рукой и за шелестом листвы услышал, как на втором этаже громко хлопает форточка.

Отошел чуть в сторону, чтобы убедиться, что я правильно смотрю – да, это точно было окно ее небольшой двухкомнатной квартирки. Вряд ли она любит прохладу или здесь топят настолько хорошо, что можно выпускать тепло на улицу.

Пришлось поспешить вокруг дома, чтобы зайти в подъезд. Толстая деревянная дверь оказалась приоткрытой. На скамейке рядом усталый работяга в штанах на подтяжках дымил папироской.

– Вы к кому? – спросил он лениво, при этом широко раскрывая рот.

– К другу, – отозвался я, ухватился за ручку двери и задумался – может, расспросить его обо всем здесь, на месте? Но решил подняться наверх.

И снова лестница. Деревянная, с заметно стертыми посередине ступенями, скрипучая и кое-где рассохшаяся, она все же была достаточно просторной, чтобы я без ужимок поднялся на второй этаж. Квартира тоже оказалась отпертой, поэтому я без проблем вошел внутрь.

– Ульяна? – я с порога осмотрел первую комнату и двинул к лаборатории. – Ты здесь?

Беспорядок такой же, как и во время моего первого визита сюда. Пепельница пуста, лежит на подлокотнике. Подушки раскиданы по маленькому диванчику. И холодно.

Я поспешил закрыть форточку, чтобы не было сквозняка, а потом прикрыл дверь. В большой комнате ничего не указывало на погром или похищение, но я все же взвел курок у «стрельца», держа руку за пазухой.

В маленькой комнате, которая служила Ульяне лабораторией, тоже все было чисто. Ни осколков стекла, ни новых пятен на полу от пролитых кислой и щелочей. А если и были какие-то посторонние запахи, то через открытую форточку при таком ветре выдуло бы все вмиг, не то что за дни.

Зато ветер очищал промзону от дыма, унося вдаль угольную пыль и прочие химикаты. Холодно вот только. И тут меня осенило: холодильник с телом!

Я нащупал рукоять и вытянул ящик. Пустой. Либо Павел пришел и втихую забрал тело, либо с ними разобрались здесь. Никаких следов. Я уже собрался пойти вниз, спросить у парня с папироской, что здесь произошло, но в большой комнате скрипнула половица.

У окна стояли двое, а солнце светило так, что я не мог разглядеть их лиц. Кто бы их не послал, он точно знал, что в одиночку отправлять не стоит даже самого опытного подчиненного.

– А тела-то и нет, – развязно выдал один из них. – Опоздали вы.

С ближайшего завода раздался громкий гудок. Что-то сверкнуло в руке одного из незваных гостей, и я инстинктивно выхватил пистолет, тут же изо всех сил нажав на спусковой крючок.

Глава 5. Случайный свидетель

Если бы это был «коротыш», шансы на выживание у меня были бы минимальными – скорострельный пистолетик способен высадить пяток пуль за секунду. И это весь его боекомплект.

Чем были вооружены мои противники я и разглядеть не успел. Меня только блеск и привлек, заставил действовать. Поэтому прежде, чем они успели что-то сделать, я уже трижды нажал на курок.

Не целясь. От бедра. Именно так, как делать не надо. Но в тесной комнатушке три на три метра промахнулся довольно сложно.

Тот, что стоял ближе всего ко мне, рухнул почти сразу же, толкнув второго. Он пошатнулся, махнул рукой и вонзил небольшой метательный ножик в дощатый пол прямо у меня перед ногами.

Первый уже не мог и рукой пошевелить, тогда как второй после броска завалился набок, уперся ладонью в стену, потом попробовал подняться – что в тесноте квартирки оказалось не так просто сделать, и попытался выскользнуть в комнату побольше, а дальше – к двери.

Я в два шага добрался до проема и, снова почти не целясь, выстрелил ему в спину. Только единожды – второго выстрела не понадобилось. У беглеца подкосились ноги, и он упал лицо вниз в метре от двери. Я бы его даже и беглецом не назвал – слишком он медленно двигался.

Раз медленно – значит был в этой квартире в первый или второй раз, логически рассудил я и мысленно начертил путь до двери. Значит, это не они побывали здесь до меня. Но точно должны что-то знать.

Несколько секунд я смотрел на лежащего ничком парня, затем развернулся и окинул взглядом свою первую жертву. Тот полусидел, упираясь спиной в стену. Глаза он широко раскрыл от удивления.

Я подтолкнул его тростью, и он завалился набок. Под правой ладонью у него я обнаружил такой же метательный нож. Грубая деревянная рукоятка, короткое обоюдоострое лезвие. Ничего особенного.

Кидать ножи я все равно не умел, поэтому решил не брать его. Только перевернул на всякий случай – некоторые любят оставлять метки. Но на ноже не было никаких опознавательных знаков.

На руке тоже – чистая ладонь без колец и перстней. Вряд ли бы я нашел какой-то след, попытайся я его раздеть, а потом ограничился всего лишь осмотром содержимого карманов.

Нападавший носил кожанку в светло-коричневом цвете без меха, на молнии. И карманы его были пусты – разве что связка ключей. Хоть что-то.

– Ого! – услышал я и тут же обернулся: похоже, что парень, который спокойно покуривал папироску, решил подняться сюда и заметил меня: – Ой, – только и успел добавить он.

– Стоять, полиция! – рявкнул я, выдав первое, что пришло в голову, и штаны на подтяжках тут же замерли рядом с телом второго нападавшего. – Сядь на диван, живо!

Сидя на корточках многого не увидишь, поэтому я поспешил подняться, сунул пистолет в карман пальто и подхватил поудобнее трость – если работяга тоже окажется из этих, мне проще будет садануть его тростью. Тот еще дохляк оказался.

Когда я шел мимо, то не обратил внимания, а сейчас его конституция бросалась в глаза – узкие плечи и максимум шестьдесят килограммов веса. Руку из-под пальто я тоже вытащил, уже без опаски.

– А вы не из полиции! – пискнул работяга и шмыгнул носом.

Я уставился на него, пытаясь понять, кто вообще сидит передо мной на диване. В голове начали толкаться вопросы:

– Откуда я – тебе знать не следует, – попытался я выпутаться. – Сколько тебе лет?

– Шестнадцать! – бодро ответил парнишка. – Но, если вы не из полиции, я вам отвечать не обязан.

– Давай по-честному, – предложил я, подтянул к себе стул и сел, продолжая держать трость в руке. – Я не из полиции, а тебе не шестнадцать лет. То, что ты куришь, мне по барабану – я не буду искать твою мамку и сдавать тебя ей. Но мне важно знать – не видел ли ты чего подозрительного здесь в последние пару недель?

– Вы – частный сыщик? – восторженно воскликнул парнишка.

– Пусть будет так, – кивнул я, мысленно состарившись лет на двадцать минимум.

– А эти двое, они… хотели вас убить?

– Так, мелкий, – не сдержался я. – Ты же хотел мне что-то рассказать, а не вопросы задавать не по делу, правда?

– Да я ведь их вроде как и не видел раньше, – пацан уставился в спину лежавшего.

– Ты и второго отсюда видишь?

– Нет.

– Так сходи и посмотри, может узнаешь!

Паренек встал, обошел меня, а я сел так, чтобы видеть и его, и входную дверь. Мало ли, кто еще решит заглянуть к нам на огонек. Мелкий трупов совершенно не боялся, присел на корточки рядом, посмотрел в лицо, потом потрогал за куртку и вернулся на диван.

– Лицо незнакомое, и в таких куртках у нас не ходят, – заключил пацан. – Не из местных.

– Так ты здесь живешь? – поинтересовался я.

– Да, этажом выше. И мамки у меня нет. Так что вы бы если и захотели, все равно пожаловаться некому.

– Отец?

– Сирота я. Только старший брат. Ему семнадцать. Он тоже на заводе работает.

– А ты разве не там сегодня должен быть?

– Не моя смена. Я не прогульщик, вы не подумайте! – он постучал пятками невысоких сапог по полу. – А давайте этого перевернем. Вдруг я его знаю в лицо?

– И как же я сам до этого не додумался, – проворчал я и попытался одной рукой перевернуть тело на спину.

«Тело», стоило мне его положить на бок, дернулось, поджало ногу и отвесило мне хорошего пинка, вдарив по ребрам. Да так, что я плюхнулся на пятую точку.

– Он убегает! – крикнул пацан и нырнул за диван.

Но ранение не давало беглецу нормально двигаться – а я даже не представлял, куда я ему попал. На ноги он встать так и не смог, но пытался найти точку опоры, чтобы подняться, а в итоге лишь терял время.

– А я его знаю! – мелкий снова подал голос, на секунду выглянув из-за дивана. – Он…

– Заткнись, сопляк! – рявкнул бандюган, который, так и не встав с колен, продолжил свое перемещение к выходу.

Я уже был на ногах. Перелом начал доставлять малоприятные ощущения, но я все равно заставил себя подняться – чтобы не падать в глазах малознакомого паренька.

– Знаешь, где он живет? – спросил я, целясь в тот раз тщательнее.

– Да! – раздался голос из-за дивана. – Знаю. Точно знаю!

Бандит замер на месте:

– Сдаюсь. В руки правосудия сдаюсь! – залепетал он, повернув голову набок.

Начни он плести что другое, я бы не придал значения. Но слишком уж сладко он запел.

– Сиди на месте, мелкий, – прикрикнул я на пацана, который уже показался из-за дивана. – Не высовывайся, кому говорю, он…

Бандит, как кошка, рванул с места, готовясь в один прыжок преодолеть всю большую комнату целиком. Я догадывался, что он избрал целью мелкого, поэтому был готов к его маневру. И все же решил прицелиться.

После выстрела траектория его полета не изменилась, но по тому, как его тело мешком вдарилось в диван, едва не придавив им мелкого, я понял, что попал. Безымянный злодей сполз на пол и затих – из дырочки над ухом, прямо в начисто выбритом виске, струилась кровь. Она стекала по его черепу, капала на пол и просачивалась между досками.

– Теперь можешь вылезать.

– Ого! – парнишка был не испуган – скорее, в восторге. – Как вы его!

– Ты точно знаешь, где он живет?

– Точно-точно, – заверили меня. – Тут недалеко, через пару дворов. Я у них даже бывал. С братом, – добавил он, словно опасаясь, что за такие проделки его точно отругает незнакомый сыщик, который и не сыщик вовсе.

Я перезарядил пистолет, проверил патронник и убрал оружие в карман. Если после первой пальбы сюда никто не сбежался, то и после второй тоже вряд ли найдутся еще уши.

– Как думаешь, от его квартиры? – я вытащил связку ключей, которую добыл у другого нападавшего.

– Пойдет, – закивал парнишка.

– Тогда идем, – я выпроводил его наружу и поплотнее прикрыл дверь за собой.

Глава 6. Дворы

– Как тебя зовут? – спросил я, как только мы вышли на улицу.

Погода начала портиться – ветер усиливался, нанесло тучи. Я поднял воротник, а паренек подобрал со скамейки свой кепарик и натянул его по самые уши.

– Егорка. Так брат меня называет. А на заводе я Георгий Вениаминович, – с гордостью представился он.

– Значит, ты серьезный человек, – усмехнулся я. – Куда нам идти?

– Во-о-он туда, – он указал по диагонали через двор.

Я осмотрелся, чтобы запомнить путь и не заплутать на обратной дороге. Бревенчатые дома строились без особых изысков, ломаных контуров или обшивки. Но добротно сбитые из толстых сосновых стволов прямоугольники все равно не были похожи один на другой.

Где-то стояли наличники, как на старых деревенских домах. Где-то были выкрашены торцы бревен. Синие, желтые, красные вертикальные полосы мелькали то тут, то там. Но этой тройкой цветовая гамма все равно не ограничивалась.

И чем больше я смотрел, тем лучше понимал, что даже такой простой квартал сооружен таким образом, что заблудиться в нем довольно сложно. И хотя квартиры здесь маленькие, а дома снаружи выглядят очень просто, есть какое-то неуловимое очарование классического рабочего района.

– Тут не очень далеко, два двора и все, идем, – поторопил меня Егор.

Между домами не росли деревья, но пространство было ухоженным и чистым. Все прибрано. Немного пустынно, но наверняка людям, которые проводят много времени на заводах, не очень до происходящего вокруг.

– Скажи, сколько ты работаешь? – спросил я. – В смысле, сколько часов в день?

– Двенадцать часов. Но это потому что я еще слишком мал для нормального рабочего дня.

– Многовато труда, ты не находишь?

– Так это одна смена всего лишь. И кто постарше, работают четырнадцать часов.

– Мне говорили совсем другое, – заметил я. – Что работа здесь у вас в радость.

– Не то чтобы в радость, конечно, – защебетал парнишка. – Понимаете, все зависит от бригадира. Вот у нас человек хороший. А бывают такие, кто все на простых работяг валит и с них спрашивают потом. У нас на заводе шесть бригад всего. И один такой… – он посмотрел на меня, словно спрашивая разрешения выругаться. Я махнул рукой: – такой ублюдок! Управы на него нет.

– Давай ближе к делу.

– А, так вот, бригады работают посменно. Сейчас работы много, поэтому отдыхает сегодня только одна. А обычно три работают, три отдыхают. День через день, по очереди. Понимаете?

– Хм, – не сдержался я. – Действительно не так плохо, как я думал.

– Это у вас, сыщиков, ни минуты покоя, да? – полюбопытствовал парнишка.

– Нам не надо стоять у станков. Это проще.

– Кому как, – философски заключил паренек.

– Знаешь, – мне пришла в голову провокационная мыслишка, – я много где бывал и видел в одном месте, что люди работают по восемь часов в день. А некоторые – по пять. Но ежедневно.

– Быть не может. Это же… бестолково так, – Егор не сразу нашелся с ответом, но по его реакции я понял, что он и сам не очень одобряет это.

– Почему же бестолково?

– Как бы вам объяснить? Вот смотрите: есть же режим питания. Завтрак, обед, полдник и ужин. Так?

– У кого как, – ответил я и в этот раз не соврал. При моих «активностях» о регулярном питании можно было смело забыть.

– Нет, это неправильно. Организм человека…

И он принялся рассказывать мне вещи, которые если в наших школах к его возрасту и рассказывают, то не вбивают настолько, чтобы у четырнадцатилетнего парня они засели в голове. Про ценность еды, правильность подбора продуктов, вред избыточности – не сладкого, а вообще. Я хотел задать ему еще вопрос, но заслушался настолько, что попросту забыл, что хотел уточнить.

– А когда человек забывает вовремя поесть – это сильный вред организму. Сильнее, чем от табака, – и он снова затянулся. – Но в день можно три вот таких, – он показал мне помятую папироску. – Больше нельзя.

– Ты говорил, что по двенадцать часов работать лучше, чем по пять, – напомнил я.

– А, точно! На работе кормят завтраком сразу по приходу. Время обеда – точное. У нас оно рассчитано от количества проведенных операций. Чтобы никогда не было такого, чтобы мы заготовку бросили. То же и с полдником – наш доктор на заводе напоминает, что…

И последовал еще один пространный рассказ о пользе перекуса. Пока парнишка болтал, мы пересекли первый двор. Не слишком быстро, потому что моя нога разболелась от продолжительной ходьбы и суеты на квартире Ульяны.

Я рассматривал дома, пытаясь найти что-нибудь подозрительное.

– Понимаете, я бы ни за что не променял свой распорядок. Где это видано, на пять часов ходить на работу?

– А кроме еды, что здесь плохого? – я начал его подзадоривать

– Как чего? Нет, да вы себе не представляете, что такое – работать на заводе!

– Наверно, нет. У вас там все так хорошо разговаривают? Просто в том месте, где работают по восемь часов, матерятся при случае и без.

– Вообще-то у нас, – паренек задумался на пару секунд: – культура речи, вот. И за этим следят. Даже то слово, которым я назвал бригадира – его и то упоминать нельзя. Кроме, разве что, особых случаев. Когда ногу придавишь или молотком, там, по пальцу… – Егорка покраснел. Похоже, что он все же употреблял «нехорошие» слова. Меня же это забавляло. – Но хотя в таких случаях и разрешается, но в церкви все равно потом совестно.

Вот про это я и сам забыл – здесь же религию от государства не отделяли, и она продолжала выполнять свой функционал ограничений. В данном случае, вполне себе правильных. Я не стал вдаваться в подробности – чего еще, паренек подумает, что и вовсе не здешний.

– Я все еще хочу услышать, как у вас работается, – напомнил я Егору, когда тот притих, мыслями обратившись к чему-то вечному.

– Про пять часов – это пустое. Нужно прийти, добраться до своего места и подготовить инструмент – никогда в ночь инструмент не остается вне ящиков. Заготовки и детали, настрой на работу – бригадиры как говорят: все плохое оставляйте дома.

– Верно говорят, – поддакнул я.

– Так и получается, что если так ходить, то надо три дня, чтобы сделать то, что можно и за один? И смысл в этой беготне?

– Не знаю, – я пожал плечами. – Говорят, так проще живется.

– Проще, ха! Мне что же, самому еще еду готовить, если я полдник и ужин на заводе пропускать буду?

– Похоже, что да, тебе удобнее работать так, – пришлось мне согласиться с парнишкой.

– К тому же мы не постоянно в трудах. Пара минут перекур – в моем режиме совсем незаметно. Всегда нагнать можно. А ежели от ваших пяти часов остается почти четыре, так тут каждая минута на счету!

– Все, Егор, убедил, – я окончательно сдался. – А многим ли так нравится работать?

– Да никто и не жалуется. Все вроде довольны. Не нужно ездить, не нужно готовить. Если люди семейные, то через завод пайки дают иногда. Словом, очень даже неплохо.

– А завод чей?

– Ох, завалили меня вопросами, господин сыщик, – вздохнул парнишка.

– Я для себя спрашиваю, ты не думай. У меня здесь другие дела.

– Так государственный. Царю-императору, как же еще.

– Ладно, похоже, утомил я тебя.

– Утомили, – парнишка улыбнулся. – Да мы уж почти пришли. Вон там, дом с синими торцами.

– Вижу, – откликнулся я, увидев следующий двор и единственное здание в два этажа, которое имело вертикальные синие полосы. – Очень надеюсь, что его квартира не на втором этаже.

– На втором!

Я тихо выругался. Нога ныла, а тут еще подъем по лестнице. Не самое приятное дополнение к моей затянувшейся прогулке.

Второй двор был более живой – похоже, что здесь отдыхала другая смена. Мужчины беседовали, мальчишки, сильно младше Егора, пинали мяч в углу двора. Несколько женщин сидели на скамейке.

Все были одеты просто – какие-то теплые кофты, иногда вязаные жилеты сверху. Взрослые мужчины – в черных кепках, женщины с непокрытой головой либо в неярких, но цветных платках.

Завидев меня, они прекращали свое занятие и смотрели в мою сторону, отчего мне становилось неуютно. Как будто каждый из них не любопытство свое удовлетворял, но пытался мне сделать больно взглядом.

– Все смотрят, – негромко шепнул я парнишке.

– Просто вы отличаетесь, – объяснил он мне. – Такие, как вы, к нам редко заходят.

И он нырнул в подъезд, приглашая меня пройти следом за ним.