Текст книги "Разбой на Фонтанке"

Автор книги: Андрей Иванов

Соавторы: Дмитрий Рубин
сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 5 страниц)

«Пора в „контору“», – решил милиционер.

Он перешел проезжую часть и, пройдя мимо стоявших на автобусной остановке студентов, направился вдоль Невы в сторону Румянцевского сада.

11

Пятнадцать минут спустя Волков переступил порог Двенадцатого отделения милиции. Еще через несколько минут старший лейтенант вошел в кабинет, в котором работал Ларин. Капитан сидел за столом, разбирая бумаги.

– Здорово, Андрей, – сказал Волков.

– Привет, Слава.

– Как дела?

– Идут потихоньку. Чаю хочешь?

– Не откажусь.

– Тогда ставь чайник.

Волков подошел к тумбочке, на которой стоял электрический чайник, и наполнил его из графина.

– Что делаешь? – спросил старший лейтенант.

– Разбираюсь с текучкой. – Ларин внимательно посмотрел на товарища. – Вид у тебя какой-то взъерошенный.

Волков пожал плечами.

– Что-нибудь случилось? – спросил капитан.

– Все в порядке.

– Ты откуда идешь?

– Из университета.

– Что там делал?

– Встречался с одной студенткой. Видимо, в последний раз.

Чайник вскипел. Волков взял из тумбочки пару чайных пакетиков и, бросив их в чашки, залил кипятком.

– Тебе сколько сахара?

– Положи одну ложку, пожалуйста.

Положив в чай сахар, Волков поставил чашки на стол. В этот момент дверь отворилась, в кабинет вошел Соловец.

– Чайком балуетесь? – сказал майор.

– Ничего крепче, к сожалению, нет.

– Я, пожалуй, к вам присоединюсь. – Соловец подошел к тумбочке и приготовил себе чай.

Оперативники расположились вокруг стола.

– Выяснил я, по каким телефонам звонили грабители, – сказал Ларин, сделав пару глотков.

– Узнал, кто по тем адресам проживает? – спросил Соловец.

– А как же, вот список. – Ларин протянул майору бумагу.

– Есть кто-нибудь из них в нашей картотеке?

– В картотеке нет, но вот что интересно… – Ларин сделал большой глоток. – Трое из проживающих по этим адресам учились в одной школе.

– Любопытно, – произнес Волков.

– Узнал в какой? – спросил Соловец.

– В триста сорок седьмой.

– Где она находится?

– На Маяковского, четырнадцать.

Оперативники задумались.

– Вот что, – сказал Соловец, – я сейчас в Главк еду. Загляну по дороге в эту школу. Чем черт не шутит. Дай-ка мне список.

Ларин протянул майору бумагу…

* * *

Сорок минут спустя милицейский «уазик» остановился возле пятиэтажного кирпичного дома на улице Маяковского, где располагалась триста сорок седьмая школа. Здание было построено в шестидесятые годы, на его стенах имелись обрамленные круглыми рамками барельефы с портретами выдающихся людей всех времен и народов. Похожие как две капли воды Менделеев, Пушкин, Толстой, Ленин и Маркс отличались друг от друга лишь растительностью на головах.

В школе шли экзамены. Соловец направился в кабинет директора, чтобы узнать, кто был классным руководителем у закончивших в прошлом году школу Виктора Петрова, Дмитрия Полищука и Анны Кузнецовой.

– Они учились у Вероники Николаевны Толкачевой, – сказала директор, пожилая женщина с расплывшейся фигурой в платье, которое украшала брошь в виде бабочки.

– Могу я поговорить с ней?

– Конечно. Загляните в учительскую на втором этаже.

Поднявшись на второй этаж и зайдя в учительскую, Соловец увидел трех женщин, беседовавших между собой.

– Здравствуйте, – сказал оперативник. – Где мне найти Веронику Николаевну Толкачеву?

– Это я, – произнесла подтянутая женщина лет тридцати двух, сидевшая в кресле возле окна.

Соловец посмотрел на учительницу. Облик молодой женщины, одетой в белую блузку и черную джинсовую юбку, не вязался с представлениями оперативника о внешности педагога. Волосы Толкачевой были коротко пострижены, на щеках проступил легкий румянец, издали учительницу можно было принять за ученицу старших классов.

– Меня зовут Соловец Олег Георгиевич, – сказал майор, – я из Уголовного розыска. Мне нужно с вами поговорить.

– Пойдемте в мой класс, –сказала женщина, вставая, – Там сейчас никого нет.

Соловец и Толкачева вышли из учительской и зашагали по длинному школьному коридору, характерные запахи которого напомнили оперативнику его школьное детство. Школа, где учился Олег, располагалась на Петроградской стороне. Она была настолько маленькой, что уроки в ней проходили в две смены. Во втором и третьем классах Соловец учился по вечерам. Оперативник вспомнил, как зимой во время уроков он смотрел в окно на темное декабрьское небо. В такие дни, выходя из школы, он со школьными друзьями шагал домой по хрустевшему снегу, вдыхая морозный воздух и глядя на звезды.

– Сюда, пожалуйста, – сказала Толкачева, показывая на дверь класса.

Они вошли в помещение, где напротив доски рядами были расставлены столы, а на стене висел портрет президента.

– Присаживайтесь.

– Спасибо.

Учительница и оперативник сели.

– А я еще помню парты с откидывавшимися крышками, – сказал милиционер.

– Я таких уже не застала.

– В первом классе, помню, нам запрещали пользоваться шариковыми ручками.

– Чем же вы писали?

– Чернильными. У меня на руках всегда были чернильные пятна. Со второго или третьего класса разрешили шариковые.

Нахлынувшие волной воспоминания уходили в песок, пора было начать разговор о деле.

– Вероника Николаевна, – произнес оперативник, – я хочу поговорить о Викторе Петрове, Дмитрии Полищуке и Анне Кузнецовой. Они учились в вашем классе?

– Да, они были моими учениками.

– Вы бы не могли рассказать мне о них?

– Их в чем-то подозревают?

– Они могут быть причастны к делу, которое мы расследуем.

– Что конкретно вас интересует?

– Характер, привычки.

– Названные вами ребята не были моими любимцами.

– Как они учились?

– Витя Петров был закоренелым троечником, учился из рук вон плохо, прогуливал уроки. Я часто видела, как он катался на роликовых коньках.

– Что можете сказать о Полищуке?

– Этот был, как у нас говорят, хорошистом.

– Что это значит?

– Четверочником. Способности у него хорошие, но Полищук – типичный лентяй.

– В чем это выражалось?

– Он мог учиться лучше, но, как бы вам объяснить, все время недотягивал.

– Какой предмет вы преподаете?

– Русский и литературу.

– Какие оценки получали у вас Петров и Полишук?

– У Петрова была тройка, у Полищука четверка.

– А у Кузнецовой?

– Тоже четверка.

– Что вы можете о ней сказать?

Толкачева задумалась.

– Видите ли, – произнесла учительница, – это странная девочка,

– Что в ней странного?

– Мне никогда не удавалось приблизиться к ней. Она всегда как будто отстранялась. И я видела, что не только от учителей, но и от одноклассников.

– У нее были подруги?

– Была одна девочка, я часто видела их вместе. Но после девятого класса она ушла из школы. Я не знаю, встречались ли они потом. Что касается ее оценок… Училась Аня неважно – тройки, четверки.

– Скажите, Вероника Николаевна, каковы были отношения между Петровым, Полищуком и Кузнецовой?

– Мне кажется, такие же, как с другими учениками. Хотя…

– Вы что-то вспомнили?

– Да. В одиннадцатом классе у нас произошел скандальный случай. В тот день было шесть уроков. Первые четыре – практика на заводе, а потом химия и литература. Так вот, Петров, Полищук и Кузнецова дружно прогуляли практику. Потом стало известно, что в это время они пили вино.

– Они сами сознались?

– Нет, один из учителей случайно увидел их, когда ребята были в винном магазине. А когда они пришли на химию, наша учительница заметила, что от Петрова пахнет спиртным. Он, конечно, все отрицал.

– У вас, случайно, нет фотографии класса?

– Есть.

– Покажите, пожалуйста.

Толкачева подошла к шкафу, стоявшему в углу класса. Открыв его, учительница достала альбом в синем переплете.

– Вот, – сказала она.

Соловец начал листать сборник фотографий одиннадцатого «Б» класса триста сорок седьмой школы. Под заключенными в овальные рамки фотопортретами учеников стояли имена и фамилии.

– Виктор Петров, – прочитал оперативник подпись под снимком узколицего светловолосого парня. – Дмитрий Полищук. – Фотография пухлого парня была на следующей странице альбома. – Анна Кузнецова. – Коротко стриженная девочка серьезным взглядом смотрела на майора.

– Здесь фотографии учеников и учителей, – сказала Толкачева.

Вслед за учениками перед Соловцом появились портреты педагогов и работников школы. Неожиданно одно из лиц показалось ему знакомым. Фотография была сильно подретуширована, это мешало оперативнику вспомнить ее владельца.

– Кто это? – спросил оперативник.

– Наш бывший завхоз.

– Почему бывший?

– В прошлом году его уволили из школы.

– За что?

Учительница махнула рукой:

– Неприятная история.

– Расскажите, пожалуйста.

– Дело в том, что в январе прошлого года Александр Николаевич был уличен в растрате школьных денег.

– Милицию вызывали?

– Нет, коллектив решил обойтись без громкого скандала. Понимаете, в этом случае пострадала бы репутация школы.

– Твердяков Александр Николаевич, – прочитал милиционер имя бывшего завхоза.

Глядя на портрет мужественного человека сорока с лишним лет, Соловец мучительно пытался вспомнить, где он его видел.

– Спасибо, Вероника Николаевна, – сказал оперативник, закрыв альбом. – Вы позволите взять его на несколько дней?

– Возьмите. Только, пожалуйста, с возвратом.

– Разумеется. Как мне связаться с вами?

– Запишите телефон. – Толкачева продиктовала Соловцу номер домашнего телефона.

– Вот моя визитка.

Простившись с учительницей, милиционер вышел на улицу Маяковского. Шофер Витя скучал в припаркованном рядом со школой «уазике». Соловец сел в машину.

– Куда теперь? – спросил водитель.

– В Главк.

Витя завел мотор. Соловец достал из кармана сигареты. Машина тронулась. Закурив, оперативник молча смотрел на город за окном «уазика». Автомобиль свернул на улицу Некрасова и, миновав ее, пересек Литейный. Вскоре машина оказалась на улице Пестеля, а затем въехала на Пантелеймоновский мост. Милиционер равнодушно взглянул на Фонтанку, и вдруг его словно ударило током. Соловец вспомнил, где видел Александра Твердякова. Уволенный завхоз триста сорок седьмой школы работал катерщиком на пристани.

12

Имея фотографии подозреваемых выпускников и бывшего завхоза, оперативники установили наблюдение за причалом. Ларин и Дукалис стали завсегдатаями кафе, расположенного на набережной. Волков с Настей Абдуловой, изображая молодую супружескую пару, начали каждый день кататься по Неве на милицейском катере без опознавательных знаков. Катер речной милиции постоянно находился наизготове возле пирса на канале Грибоедова.

В четверг в восемнадцать тридцать читавший газету Ларин и куривший сигарету Дукалис, как всегда, сидели в кафе возле причала. Летний вечер начал опускаться на утомленный город. Праздные пешеходы гуляли вдоль главной водной артерии Санкт-Петербурга.

Дочитав, Ларин положил газету на стол.

– Что там пишут? – спросил Дукалис.

– Какой-то журналист предотвратил ограбление Эрмитажа.

– Как это?

– Гулял ночью по городу и увидел, что грабители лезут по трубе в окно второго этажа.

– Есть, значит, еще честные журналисты в Питере, – сделал вывод Дукалис.

– Еще по кофе? – предложил Ларин.

Дукалис тяжело вздохнул и затушил сигарету.

– У меня от этого кофе уже изжога.

– Пей чай.

– Видеть его не могу.

– Тогда минералку.

– Да ну ее. Андрюха, может, по пиву?

– После работы, Толян.

Поморщившись, Дукалис вынул из пачки новую сигарету.

– А я себе еще кофе возьму, – сказал Ларин.

Взяв у стойки кофе, капитан вернулся за столик с чашкой в руке.

– Ты бы поменьше курил, Толян, – сказал он, размешивая сахар.

– А что еще делать? О, вспомнил, мне частушку вчера рассказали. Прочитать?

– Валяй.

Дукалис затянулся и, выпустив дым, продекламировал:

 
В нашем маленьком селе
Парни все грабители.
Ехал дедушка с говном,
И того обидели.
 

Ларин криво улыбнулся:

– Я ее знал, Толян.

– А вот еще одна…

– Погоди-ка! – Ларин жестом остановил товарища.

К причалу подъехала дорогая иномарка, из которой вышли двое мужчин и две девушки. Громко о чем-то разговаривая и смеясь, компания направилась к стоявшим возле причала катерам. Мужчины начали переговоры с курившим трубку пожилым бородатым катерщиком.

Не только оперативники следили за подъехавшими к причалу любителями водных прогулок. Стоя неподалеку от компании, за ней внимательно наблюдал Твердяков. Когда переговоры были закончены и мужчины с девушками погрузились на катер бородача, Твердяков вынул из кармана рацию.

– Встречайте клиентов на Мойке возле ДК связи, – сказал бывший завхоз.

– Вас понял, – раздалось в ответ.

Твердяков не знал, что его переговоры по рации пеленгуют работники речной милиции. Услышав последние слова катерщика, они связались сначала с Лариным и Дукалисом, а затем с Волковым и Абдуловой.

Ответственным за операцию, как старший по званию, был Ларин.

– Действуйте вместе с Волковым, – передал капитан милиционерам. – Брать преступников нужно только с поличным.

– Вас понял, – ответил милиционер.

Катер водной милиции и катер с Волковым и Абдуловой тронулись по Неве в сторону Мойки…

В тот день бомжей Петровича и Степаныча с утра, как обычно, мучило похмелье. Как назло последние деньги приятели потратили накануне, купив литровую бутылку водки, которую распили на Марсовом поле в обществе двух сильно помятых собутыльниц.

Переночевав на скамейках, бомжи утром начали подсчитывать гремевшую в карманах мелочь.

– Сколько у тебя? – спросил Петрович.

– Рубль сорок.

– У меня и того меньше.

– Что будем делать?

– Пошли собирать бутылки. Я знаю одно место, там по самой высокой цене принимают.

– Где?

– На улице Декабристов, во дворе.

– Тяжело с больной головой по городу таскаться.

– Ничего, сейчас лето, народ много пива пьет, часа за три на пузырь насобираем. Может, и на банку лосося в томате хватит.

Товарищи тронулись по городу, подбирая пустые бутылки и складывая их в полиэтиленовый пакет с надписью «Балтика», подобранный ими в мусорном баке…

* * *

Двое мужчин, Витя и Боря, и две девушки, Аня и Юля, уютно расположились на катере, заняв стол на палубе и выставив на него выпивку и закуску. Катер помчался по Неве, ветер засвистел в ушах гулявшей компании.

Витя наполнил пластиковые стаканчики дорогим коньяком.

– Ну, – сказал он, – предлагаю выпить.

– За что? – спросила Аня.

– За знакомство, конечно.

– Поддерживаю, – сказал Боря.

Компания чокнулась и выпила.

– Чем вы занимаетесь, девчонки? – спросил Витя.

– Мы студентки, – ответила Аня.

– Что изучаете? – поинтересовался Боря.

– Бухгалтерское дело, – сказала Юля.

– Очень хорошо! – воскликнул Витя. – Когда закончите учиться, приходите работать в нашу фирму.

– Давайте выпьем за будущих бухгалтеров, – предложил Боря.

– Главных бухгалтеров, – добавил Витя.

Сбросив скорость, катер повернул на Мойку. Перед глазами компании поплыли набережные, вдоль которых стояли дореволюционные особняки.

– Живописно! – сказал Витя, разливая коньяк.

* * *

Потратив несколько часов на сбор бутылок, Петрович и Степаныч пришли на улицу Декабристов.

– Ну, где твой приемный пункт? – спросил Степаныч.

– Тут недалеко, во дворе.

– Пошли быстрее, душа горит.

Громыхая бутылками, бомжи направились во двор восемнадцатого дома.

– Здесь, – сказал Степаныч, показывая на железную дверь, ведущую в пункт приема тары, расположенный в цокольном этаже.

Зайдя в помещение с обшарпанными стенами, бомжи подошли к окошку, где увидели объявление, написанное от руки на куске картона.

– «Перерыв пятнадцать минут», – прочитал Степаныч.

– Черт знает что! – выругался Петрович.

Катер с гулявшей компанией плыл по Мойке.

– Вы про нас все знаете, – сказала Аня, – а мы про вас ничего.

– Расскажите о себе, – попросила Юля.

– Ой, что это? – вдруг воскликнула Аня.

Девушка показала рукой на приближавшийся катер, на котором находились люди в масках. Один из них стоял за рулем, двое других держали в руках арбалеты.

– Цирк на воде, – засмеялся Витя.

– Плавающий театр, – сказал Боря,

Катер с арбалетчиками стремительно приближался.

– Глушите мотор! – крикнул человек в маске.

– Это шутка? – спросил Витя.

Бородатый катерщик заглушил мотор.

– Нет, ребята, они не шутят, – устало сказал он. – Я слышал об их делах, недавно одного мужика из этой штуковины завалили. – Катерщик кивнул на арбалет в руках грабителя.

Пираты взяли на абордаж посудину бородача, двое из них оказались рядом с подгулявшей компанией, третий остался на катере.

– Бабки на стол, – сказал толстый пират.

Поняв, что с ними не шутят, Витя и Боря положили на стол бумажники.

– Часы и телефоны.

Витя и Боря вынули из карманов сотовые телефоны и, положив их на стол, стали отстегивать часы.

Вдруг из-за излучины Мойки выскочили два катера, в одном из которых находились речные милиционеры, в другом – Волков и Абдулова.

– Всем оставаться на своих местах! – раздался усиленный мегафоном голос Волкова.

– Атас! – крикнул пират, стоявший за рулем катера.

– Уходим! – коротко бросил толстый грабитель.

Схватив со стола и распихав по карманам награбленное добро, пираты вскочили в свой катер и помчались прочь от преследователей.

Началась головокружительная погоня по длинной и извилистой Мойке. Петербуржцы и гости города, гулявшие в тот вечер по набережной, наблюдали удивительную картину. Катер, в котором находились люди в масках, с арбалетами в руках, мчался, рассекая Мойку и выплескивая фонтаны брызг на поворотах. За ним летели два катера, в одном из которых были три одетых в форму милиционера, в другом – двое молодых людей, один из которых время от времени через мегафон призывал преследуемых остановиться.

– Уходят, уходят, – занервничала Абдулова, увидев, что расстояние между милицией и бандитами увеличилось.

– Видать, у них мощный мотор, – отреагировал Волков.

Между тем Петрович и Степаныч дождались приемщицу бутылок, полную женщину неопределенного возрастав рыхлым лицом и красными глазами.

– Принимай посуду, мамаша, – улыбаясь, сказал Петрович.

– Я тебе не мамаша, ты мне не сынок! – отрезала приемщица.

Несмотря на недружелюбное начало разговора, все бутылки ,кроме одной, с щербинкой на горлышке, были приняты, и несколько минут спустя бомжи вышли на улицу с вожделенной добычей в виде нескольких мятых купюр и груды мелочи.

– Теперь в магазин, – резюмировал Петрович.

Вырученной суммы хватило на бутылку дешевой водки и полбуханки хлеба.

– Пошли на бульвар Профсоюзов, – предложил Степаныч. – Там скамейки удобные и ментов нет.

– Где это?

– Рядом, за мостом.

– Пошли. Только быстрее.

Бомжи зашагали по улице Декабристов, свернули на Никольскую и, миновав ее, оказались на Поцелуевом мосту.

– Далеко еще? – спросил Петрович.

– Пара минут ходьбы.

– Нет сил терпеть, давай здесь по глоточку.

– Прямо здесь?

– Да, прямо здесь! – Петрович вынул из полиэтиленового пакета бутылку и ловким движением отвернул пробку. – Дай хлеб, – сказал он.

Степаныч протянул товарищу хлеб. Тот, чтобы отломить кусок от буханки, поставил открытую бутылку на гранитные перила моста.

– Да не отламывай ты так много! – воскликнул Степаныч и протянул руки, чтобы вернуть себе буханку.

Петрович попытался увернуться и локтем задел стоявшую на парапете бутылку. Тут случилось непоправимое. Повинуясь закону всемирного тяготения, бутылка водки полетела вниз. Бомжи с ужасом увидели, как стремительно удаляется от них вожделенная добыча. Но самое страшное случилось мгновение спустя. В предвкушении глотка водки Петрович и Степаныч не заметили, как с другой стороны моста под арку нырнул катер с людьми в масках. Когда он вынырнул из-под моста со стороны бомжей, бутылка, летевшая вниз, угодила в голову человеку, стоявшему за рулем. Водка разбилась, а человек, вскрикнув, без сознания упал на палубу. Потерявший управление катер резко качнуло в сторону, и секунду спустя он врезался в гранит набережной,

– Мы его убили, – прошептал Петрович.

– Смотри, менты! – воскликнул Отепаныч, пока зывая рукой на Катер с милиционерами, появившийся из-за поворота реки.

– Всем оставаться на своих местах! – услышали бомжи голос из мегафона.

– Это за нами! – ужаснулся Петрович.

– Бежим! – крикнул Степаныч.

Бомжи бросились наутек и пять минут спустя затерялись среди кустов на бульваре Профсоюзов.

Милицейские катера подплыли к потерпевшему крушение катеру пиратов.

– Бросайте оружие! – крикнул Волков.

Поняв, что сопротивление бесполезно, грабители бросили арбалеты на палубу. Преступник, о чью голову разбилась бутылка бомжей, пришел в себя только в подъехавшей пятнадцать минут спустя милицейской «упаковке», в кабине которой сидели Ларин и Дукалис.

В тот же вечер на причале Невы был задержан Александр Твердяков.

13

В пятницу Волков начал составлять рапорт о вчерашней операции. На допросе, проведенном накануне, Петров рассказал, как пытался украсть панель магнитофона из машины Твердякова и как тот, поймав его, предложил не крысятничать, а заняться серьезным делом. Виктор при-алек в сообщники бывших одноклассников, и возникла банда, которая начала грабить прогулочные катера.

Когда Волков перешел к описанию задержания, в дверь кабинета раздался осторожный стук.

– Войдите, – сказал оперативник.

Дверь отворилась, и в кабинет, понурив головы, шагнули Петрович и Степаныч. В руках они держали туго набитые старые сумки.

– Здравствуй, Волков, – сказал Петрович,

– Добрый день, – вздохнул Степаныч.

– Что нужно? – недовольно поморщился милиционер.

– Пришли с повинной.

– С чем?

– Сдаваться пришли, начальник.

– У меня сейчас нет времени, приходите завтра.

– Мы пришли сознаться в убийстве.

– В убийстве? – удивился Волков. – Ну-ка садитесь.

Бомжи сели напротив оперативника.

– Мы решили, если придем с повинной, срок скостят, а если нет, намотают на всю катушку, – сказал Петрович.

– Вещички вот с собой прихватили, – произнес Степаныч, кивая на сумки. – Ты уж проследи, чтобы нам камеру посуше выделили, а то у меня от сырости насморк.

– Так. – Волков положил перед собой чистый лист. – Рассказывайте по порядку.

Бомжи подробно описали оперативнику свой вчерашний день и закончили на падении бутылки с Поцелуева моста на голову человеку в катере.

– Если б мы знали, что там катер проплывать будет, мы б ее никогда не уронили, – вздохнул Петрович.

– Кто знал, что она ему в голову угодит, – добавил Степаныч.

Волков укоризненно покачал головой.

– Такие, как вы, позорят наш город, – сказал оперативник. – Но то, что вы пришли с повинной, говорит о том, что вы не до конца потеряны для общества. – Старший лейтенант сделал многозначительную паузу. – Поэтому я вас прощаю и отпускаю.

Бомжи недоуменно переглянулись.

– Более того, – добавил Волков. – От имени милиции вручаю вам подарок.

Подойдя к шкафу, оперативник вынул две бутылки купленного в обед пива, которое он собирался распить с коллегами после работы.

– Держите, – милиционер протянул бомжам пиво, – и знайте, задача милиции не только карать, но и перевоспитывать, а видя, что человек исправляется, поощрять его по мере возможности.

Потерявшие дар речи Петрович и Степаныч взяли пиво и молча вышли из кабинета. Волков вернулся за рабочий стол и собрался продолжить работу над рапортом. Вдруг раздался телефонный звонок.

– Слушаю, – сняв трубку, сказал оперативник.

– Здравствуй, Слава, – раздался голос Ольги Юшиной.

– Здравствуй, Оленька. Молодец, что позвонила. Мне нужно с тобой серьезно поговорить.

– Мне тоже. Но сначала я должна задать тебе один вопрос.

– Спрашивай.

– У тебя, случайно, нет романа «Война и мир»? К осени мне надо его прочитать.