Текст книги "Золотой интеллект"

Автор книги: Андрей Иванов

Соавторы: Дмитрий Рубин
сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 9 страниц)

4

Летом многие горожане стремятся перебраться за город. Дачные поселки, засыпающие с октября по апрель, начинают оживать в начале мая, а с июня по август наполняются детским криком, летящей из окон музыкой и истошным собачьим лаем. Петрович и Степаныч, граждане без определенного места жительства, не имели ни дач, ни даже цивилизованного городского жилья. Однако бомжей, как прочих горожан, тоже тянуло на природу, поэтому в начале лета они устроились спасателями на лодочную станцию в дачном поселке Грузино, что в сорока километрах от Санкт-Петербурга, Зарплата спасателей была невелика, зато им предоставлялось жилье – небольшой деревянный домик возле Осиновского озера, на пляже которого располагалась спасательная станция. В домике имелись небольшая прихожая и комната, в которой стояли две кровати, стол, пара стульев и шкаф, разделенный внутри надвое. Правая половина шкафа была набита старой посудой, пожелтевшими книгами, журналами и старыми, изъеденными молью тряпками. Левая половина пустовала и предназначалась для обитателей комнаты. Гардероб Степаныча и Петровича был небогат, поэтому левую половину шкафа бомжи использовали для складирования пустых бутылок. Время от времени коллеги сдавали их в ближайший магазин, но освободившееся в шкафу место пустовало недолго. Сегодняшний день Степаныч и Петрович начали как всегда. Первым проснулся Степаныч. С трудом открыв глаза, спасатель взглянул на ржавый будильник с треснутым стеклом, стоявший на столе. Несмотря на почтенный возраст, будильник исправно работал, ежедневно напоминая бомжам о начале рабочего дня.

– Ух... – тяжело вздохнул Степаныч.

Спасатель обвел взглядом комнату. На полу возле кровати валялась его одежда. На табуретке стояла консервная банка, служившая пепельницей. На столе, гордо подняв горлышко, находилась литровая бутылка, в которой оставалось сто пятьдесят – двести граммов водки. Рядом лежали хлеб, пара луковиц и стояла полупустая банка шпрот. Кряхтя, Степаныч приподнялся и сел на кровати. В голове его сразу зашумело. Он поморщился.

«Не надо было мешать с пивом», – подумал спасатель.

Степаныч встал с кровати, сделал шаг к столу и опустился на стул. Затем он нетерпеливо подвинул к себе стопку и наполнил ее до краев. Взяв тупой нож, разрезал луковицу и, очистив одну половину, макнул ее в горку соли, находившуюся на треснутом блюдце. Закончив приготовления, Степаныч резким движением опрокинул стопку, находившуюся в левой руке, и откусил кусок луковицы, которую держал в правой. Теплая волна прокатилась по его телу. В голове мгновенно просветлело.

– Фу-у... – произнес Степаныч.

Сделав глубокий вдох, он вновь наполнил стопку.

– Мне оставь, – вдруг услышал опохмеляющийся бомж.

Оторвав взгляд от рюмки, Степаныч взглянул на проснувшегося коллегу.

– Что это ты без меня начинаешь? – поинтересовался Петрович.

 Будить не хотел, – объяснил Степаныч. – Пусть, думаю, еще поспит. До работы, слава Богу, минут сорок...

Оправдание прозвучало не слишком убедительно.

– Ладно, – махнул рукой Петрович, – налей и мне тоже.

Степаныч наполнил вторую рюмку, а его коллега поднялся и присоединился к утреннему застолью.

– Будем, – сказал он.

Приятели выпили и закусили хлебом с солью.

– Ты помнишь, что вчера было? – спросил Петрович.

– Конечно. Во время работы размялись пивком, ну а уж после... Как положено.

– Это все, что ты помнишь?

– А что еще?

Петрович постучал растопыренной ладонью по лбу.

– Ни черта ты не помнишь! Мы вчера эту бутылку на последние деньги купили!

Степаныч с трудом восстановил в голове вчерашний вечер и вспомнил, как, зайдя в магазин, вместе со Степанычем выгреб из карманов оставшуюся мелочь на покупку выпивки и закуски.

– Что сегодня делать будем? – поинтересовался Степаныч.

– Можно сдать бутылки, – сказал Петрович.

– Третьего дня сдали.

– Там уже накопилось.

– На полкружки пива, – мрачно заметил Петрович.

Коллеги допили водку и доели лук.

– До получки еще неделя, – вздохнул Степаныч.

– В том-то и дело, – кивнул Петрович.

День выдался жарким. Солнце не по-августовски подрумянивало спины и животы дачников, раскинувшихся на пляже Осиновского озера. На берегу находилось двухэтажное деревянное строение, с высоты которого спасатели Степаныч и Петрович наблюдали за происходящим вокруг. В случае необходимости они могли воспользоваться лодкой, находящейся на воде и привязанной цепью к вкопанной в землю железной скобе. Время от времени один из спасателей отлучался, и тогда напарник дежурил за двоих. Жизнь на пляже текла лениво и неторопливо. Группа отдыхающих играла в карты. Кто-то распивал принесенные с собой горячительные напитки под бутерброды и курицу. Дети ковырялись в песке. Двое молодых людей играли в бадминтон. Отнеся пустые бутылки в ближайший магазин, Петрович нехотя побрел на рабочее место, где его ждал Степаныч.

– Ну как? – спросил Степаныч, когда Петрович поднялся на второй этаж спасательной станции.

– Порядок, – сказал Петрович.

Он опустился в один из двух заляпанных жирными пятнами шезлонгов. На втором сидел коллега, держа в руках прошлогодний номер газеты «Питерская клубничка» с обнаженной красоткой на обложке.

– Двадцать целковых, – доложил Петрович.

Степаныч вынул из пачки «Примы» последнюю сигарету и вставил ее в рот.

– Не разгуляешься, – вздохнул он и, чиркнув спичкой, закурил.

– Встретил в магазине Померанцева, – доложил Петрович.

– Что он здесь делает? – удивился Степаныч.

– Говорит, в ларек на станцию пристроился.

Усмехнувшись, Степаныч выпустил дым.

– Оставь пару затяжек, – попросил Петрович.

– Держи. – Коллега протянул ему окурок. – Что еще говорит Померанцев?

Петрович глубоко затянулся и выпустил дым через ноздри.

– Говорит, есть одно место, где можно синькой разжиться, – произнес бомж.

– Что за место?

– Тут в соседнем поселке есть один НИИ. Там в лаборатории спирта немерено.

– Откуда он знает?

– Говорит, у ихнего инженера канистру покупал. Скидывался со своим напарником.

– Хорошо, когда есть чем скидываться, – вздохнул Степаныч.

– В том-то и штука, – хитро прищурившись, сказал Петрович. – Лаборатория находится на первом этаже, во флигеле. Решеток на окнах нет. А охрана – один сторож с другой стороны здания.

– Так, так...

– Короче, если ночью забраться в окно, можно из этой лаборатории весь спирт вытащить.

Петрович затушил окурок и многозначительно посмотрел на партнера. Повисла пауза. Оценивая услышанное, Степаныч почесал затылок.

– Да... – произнес он.

5

В тот же вечер Петрович и Степаныч, проехав одну остановку на электричке, оказались в Новожилове. Это был поселок городского типа, где в отличие от Грузина имелись пятиэтажные кирпичные дома и промышленные предприятия. Выйдя на платформу, приятели направились к будке с надписью: «Касса». Заглянув в окошко, Петрович увидел считающую деньги пожилую женщину с двойным подбородком, в берете и очках.

– Добрый вечер, – сказал Петрович.

Женщина посмотрела на него и молча продолжила считать деньги.

– Скажите, мамаша, где здесь НИИ находится?

– Не знаю никакого НИИ, – ответила женщина. – Последний поезд через двадцать минут.

Ответ кассирши озадачил бомжей.

– Как же так, мамаша... – произнес Петрович.

– Я вам не мамаша, – отрезала женщина.

Несолоно хлебавши спасатели побрели по платформе. Вдруг они заметили ожидавшего поезда седобородого старика с корзиной в руках. Подойдя к нему, спасатели остановились.

– Простите, вы здешний? – поинтересовался Степаныч.

– Я-то здешний, – ответил старик. – А вот вы, я вижу, приезжие.

– Мы ваши соседи из Грузина, – пояснил Степаныч.

– Что, там грибов нет, раз вы сюда пожаловали?

– С грибами у нас все в порядке. Скажите, вы не знаете, где здесь НИИ находится?

– НИИ радио... радионуклеидов, – внес ясность Петрович.

Старик усмехнулся.

– НИИ радиоизотопов, – поправил он.

– Вот-вот, – кивнул Петрович.

– А зачем он вам?

– Там сторож работает, – нерешительно произнес Степаныч, – мой родственник. Двоюродный брат. Хотел повидаться. О жизни поболтать...

– Я, ребята, в этом НИИ двадцать лет проработал, – сказал старик. – А теперь уже шестой год как на пенсии. Грибами только и питаюсь. Денег-то на жизнь не хватает. Только нынче год выдался неурожайный.

– Так где этот ваш НИИ находится? – нетерпеливо спросил Петрович.

– Тут недалеко.

Старик объяснил, как добраться до НИИ радиоизотопов, и приятели, сразу повеселев, направились в указанном направлении. Стоял августовский вечер. Звезды горстями были рассыпаны по черной скатерти неба. Запах леса приятно щекотал легкие. Вскоре Петрович и Степаныч оказались возле трехэтажного кирпичного здания. Подойдя к входу, бомжи увидели обшарпанную красную табличку.

– Северо-Западный научно-исследовательский институт радиоизотопов, – прочитал Петрович.

– Ну и где здесь твой спирт? – спросил Степаныч.

– В лаборатории.

– А где лаборатория?

– Я же говорил, во флигеле.

– А где флигель?

Петрович оглянулся по сторонам.

– Давай обойдем вокруг, – сказал он.

Они обогнули здание и за углом увидели деревянную одноэтажную пристройку.

– Здесь, – прошептал Петрович.

– Ты уверен?

– Точно здесь.

Бомжи заглянули в окно флигеля.

– Ни черта не видно, – заметил Степаныч. – Ты фонарик взял?

– А как же!

Петрович хлопнул по карману, в котором лежал казенный фонарик, прихваченный им со спасательной станции.

– Ты уверен, что здесь нет сигнализации? – поинтересовался Степаныч.

– Какая тут сигнализация! – махнул рукой Петрович.

Он поднял с земли булыжник, разбил стекло, просунул руку в образовавшийся проем и, щелкнув шпингалетом, открыл окно.

– Готово, – сказал он. – Ну-ка помоги.

Степаныч помог коллеге забраться в помещение. Поднявшись, Петрович подал приятелю руку, и вскоре подельники оказались в лаборатории НИИ. Петрович включил фонарик. Луч света проскользнул по комнате, размеры которой не превышали тридцати пяти метров. В помещении находились несколько столов с оборудованием и пара шкафов со стеклянными дверцами.

– Ты посмотри там, – Петрович показал на шкафы, – а я на столах.

Бомжи принялись за дело. Степаныч перерыл шкафы, но не нашел ничего, кроме папок с документами и стопки старых журналов. Петрович в это время осмотрел столы, на некоторых из них стояло оборудование, на других не было ничего, кроме пыли. Помещение выглядело заброшенным, работа, должно быть, замерла в нем давным-давно.

– Ну и где твой спирт? – спросил Степаныч.

Петрович растерянно оглянулся по сторонам, осветив комнату фонариком. Вдруг луч света замер на тумбочке, находившейся в углу. Бомжи подошли к ней. Петрович наклонился и открыл дверцы. В тумбочке стояло несколько пустых бутылок.

– Мать твою! – ругнулся Степаныч.

– Погоди-ка, – сказал Петрович.

Он отодвинул в сторону бутылки и извлек из глубины тумбочки продолговатый предмет, внешне напоминавший термос. Безуспешно попытавшись открыть находку, спасатель повертел ее в руках. Затем Петрович несколько раз тряхнул предмет, стараясь выяснить, есть ли что-нибудь внутри.

– Что там? – спросил Степаныч.

Петрович пожал плечами:

– Черт его знает...

Вдруг бомжам показалось, что за стеной раздались какие-то звуки.

– Тихо! – прошептал Петрович.

Подельники замерли. Звуки за стеной тоже смолкли. Зловещая тишина висела над ночным поселком.

– Надо мотать, – сказал Степаныч.

Взяв под мышку трофей, извлеченный из тумбочки, Петрович направился к окну.

– Брось ты ее, – шепнул Степаныч, кивнув на прибор неизвестного назначения.

– Пригодится, – возразил Петрович.

Работники спасательной станции выбрались на улицу и поспешно покинули место преступления.

Между Новожиловом и Грузином было шесть километров. До первой электрички оставалось семь часов. Петрович и Степаныч уныло побрели по шоссе. Час с лишним спустя они оказались на окраинах родного дачного поселка, а еще через полчаса вошли в свой домик и легли спать на голодный желудок. Утром Степаныч пошел дежурить на пляж, а Петрович, захватив добычу из ограбленного НИИ, направился к ларьку возле станции, где работал его старый знакомый Померанцев.  Померанцев был одет в поношенные джинсовые шорты, видавшую виды футболку с надписью: «Проголосуй или проиграешь!» и потрескавшиеся сандалии неопределенного цвета. Минут пятнадцать назад он открыл ларек и теперь сидел внутри на ящике, потягивая пиво. Тяжесть вчерашнего похмелья постепенно покидала новоявленного работника торговли. Легкость разливалась по телу, а настроение поднималось. Подойдя и заглянув в окошко ларька, Петрович подмигнул Померанцеву.

– Здорово, – сказал он.

Померанцев с недоверием осмотрел старого знакомого.

– Привет, – произнес он.

– Как торговля?

– Так себе...

– Закурить не найдется?

Померанцев недовольно поморщился и протянул Петровичу сигарету. Тот закурил.

– Спасибо, братан.

Затем Петрович протянул в окошко ларька прибор, унесенный ночью из НИИ:

– Взгляни.

– Что это?

– Посмотри, посмотри.

Померанцев взял в руки то, что ему дал Петрович. В это время к платформе подошла электричка. Дачники, выйдя из вагонов, струйкой потянулись к переходу через пути, возле которых располагался ларек. Увидев приближавшихся потенциальных клиентов, Померанцев решил поскорее разобраться с Петровичем, чтобы тот не маячил возле прилавка.

– Термос, что ли? – спросил продавец, кивнув на прибор.

– Точно, термос, – согласился Петрович.

Сначала Померанцев хотел вернуть неожиданную штуковину владельцу, но потом вспомнил, что на выходные собрался порыбачить и термос мог бы ему пригодиться.

– Ладно, сколько ты за него хочешь? – спросил работник ларька.

Увидев интерес в глазах собеседника, Петрович оживился.

– Ящик пива, – заявил он.

В ответ Померанцев молча протянул прибор обратно владельцу.

–Да не жмись ты! – воскликнул Петрович. – У тебя вон его сколько!

Торг продолжался недолго. В конце концов бомж получил шесть бутылок пива и, довольный, направился на берег озера. Померанцев сунул приобретенную штуковину между ящиков и принялся обслуживать подошедших к ларьку дачников.

6

В ожидании начала совещания оперативники Соловец, Ларин, Дукалис и Волков курили на лестнице. Спускавшийся с верхнего этажа подполковник Петренко застал их за этим занятием.

– Добрый день, Юрий Саныч, – обратился к нему Соловец.

– Добрый, – ответил Петренко. – Что делаете? Курите?

– Обсуждаем важный вопрос, товарищ подполковник, – сказал Ларин.

– Что за вопрос?

– У Калинина на следующей неделе день рождения, – объяснил Дукалис. – Думаем, что ему подарить.

Александр Калинин был судебным экспертом и работал бок о бок с милиционерами.

– Книга – лучший подарок, – неожиданно сказал Мухомор.

Оставшись довольным своим заявлением, подполковник продолжил спускаться по лестнице.

– Докуривайте. Жду вас в кабинете, – обратился он к подчиненным.

Пять минут спустя оперативники во главе с шефом расположились в кабинете Петренко.

–Что нового по последнему делу? – поинтересовался Мухомор.

– После обнаружения в машине Самойлова перерезанных тормозных шлангов нами было возбуждено уголовное дело, – сказал Соловец.

– Что известно о погибшем?

– Самойлов Алексей Дмитриевич, семьдесят первого года рождения. В девяносто пятом году окончил электро-техническую академию. Был освобожден от армии по статье двенадцать «Б». С девяносто седьмого года работает звукорежиссером в телецентре. Разведен в девяносто шестом. Детей нет. Проживал на набережной Кораблестроителей в однокомнатной квартире, – доложил Волков.

– Он имеется в нашей картотеке? – спросил Мухомор.

– Нет, – ответил Дукалис.

– Может, это чье-то хулиганство? – предположил подполковник.

– Не думаю, Юрий Саныч, – возразил Ларин.

– Что вы намерены предпринять?

– Прежде всего мы собираемся побеседовать с сослуживцами Самойлова и с его бывшей женой, – сказал Соловец.

– Хорошо, – согласился Мухомор. – Действуйте по обстоятельствам.

Поинтересуйтесь его связями. Может быть, тут дела амурные.

– Что вы имеете в виду, Юрий Саныч? – спросил Соловец.

– Помните дело Пашковского?

– Помним, товарищ подполковник, – сказал Дукалис. – Убийство на бытовой почве.

– Каков тогда был мотив?

– Если не ошибаюсь, ревность, – ответил Ларин.

– Вот именно.

Мухомор обвел взглядом подчиненных.

– Хорошо, – сказал Соловец, – обязательно поинтересуемся личной жизнью Самойлова.

– С этим понятно, – подвел черту Петренко. – Теперь второй вопрос. Я в ближайшие выходные собираюсь у себя в Грузине забор подлатать. Работы там на пару часов, но мне одному уже тяжеловато.

Как правило, в конце лета Мухомор затевал на даче ремонт и привлекал к работам подчиненных. Милиционеры ничего не имели против таких прогулок, относясь к ним как к пикникам на природе.

– Нет проблем, Юрий Саныч, – сказал Соловец. – Прибудем в полном составе.

– Дополнительные указания получите накануне, – закончил Петренко. – Есть вопросы?

– Нет вопросов, товарищ подполковник, – отрапортовал Дукалис.

– Тогда за работу.

И оперативники приступили к работе. Первым делом старшие лейтенанты Волков и Дукалис направились в телецентр, чтобы поговорить с сослуживцами Самойлова. В телецентре оперативники разделились. Волков начал разговор с ведущим «Золотого интеллекта» Сергеем Зверевым.

– Если не возражаете, поговорим в буфете, – предложил Зверев.

– Не возражаю, – ответил Волков. – С удовольствием выпил бы чашку кофе.

– Кофе у нас не слишком вкусный. Зато недорогой.

– Это главное.

Милиционер и артист направились в буфет. Волкову уже доводилось бывать здесь, однако он поймал себя на мысли, что без провожатого легко заблудился бы в бесконечных коридорах телецентра. В буфете было безлюдно. За одним из столиков сидел ведущий новостей, чье лицо было знакомо оперативнику с детства. Тот задумчиво смотрел на стоявшую перед ним стопку водки. Судя по мутным глазам и покрасневшему лицу, предстоящая порция была для ведущего новостей не первой. Подойдя к стойке, Волков и Зверев заказали по чашке кофе.

– С вашего позволения, выпью рюмку коньяку, – сказал Зверев.

– Пожалуйста, – согласился Волков.

– Вы не составите компанию?

– Спасибо, в другой раз.

Собеседники расположились за угловым столиком.

– Скажите, Сергей, вы давно знали Самойлова? – спросил оперативник.

– Я познакомился с ним, когда начал работать в «Золотом интеллекте».

– Когда это случилось?

Ведущий телеигры задумался.

– В начале весны, – произнес он. – Кажется, в конце марта.

– Каковы были ваши отношения?

– Можно сказать, приятельские. Мы как-то сразу почувствовали, так сказать... родство душ.

– В чем это выражалось?

Зверев сделал глоток коньяку.

– Дело в том, – произнес артист, – что он, так же как и я, понимал толк в женщинах. Случалось, мы устраивали у него вечеринки вчетвером. С девушками, как правило, знакомился я, мне это делать было сподручней. Все-таки я на сцене, так сказать, в центре внимания. Но Леша умело поддерживал компанию.

– Как часто вы вместе проводили свободное время?

– К сожалению, не слишком часто. После выхода телеигры, меня стали часто приглашать в качестве ведущего в клубы и на концерты. Свободного времени оставалось мало. У меня и сегодня через два часа вечеринка в «Полюсе». Хотите сходить?

– Спасибо. Значит, несмотря на родство душ, встречались вы не часто?

– Да. К тому же в последнее время у Леши появилась новая приятельница, которую он никому не показывал, но с которой постоянно встречался.

– Откуда вам это известно?

– Несколько раз видел ее в его машине. Симпатичная дамочка.

– А почему он ее никому не показывал?

– Чужая душа потемки. – Зверев пожал плечами, сделал глоток из рюмки и вынул из пачки сигарету.

– Я думаю, то, что случилось с ним, не было случайностью, – произнес он, закуривая.

– Почему вы так считаете?

– Каждый раз, садясь в его машину, я давал себе слово, что делаю это последний раз в жизни.

– Отчего же?

– Вы бы видели, как он гонял! Изображал из себя Шумахера. От него и машины, и пешеходы в сторону шарахались. Я всегда ему говорил: «Леша, не спеши. Тише едешь, дальше будешь». Но для него быстрая езда была как наркотик.

– Зверев допил коньяк. – Вот и доездился, – вздохнул он.

В аппаратной в это время Дукалис разговаривал с режиссером Никитой Корольковым.

– Никита Васильевич, что вы можете сказать о Самойлове? – спросил оперативник.

– Честно говоря, ничего особенного.

– И все-таки.

– У меня, как у режиссера, к нему претензий не было. Парень толковый, знал свое дело. По сравнению со своими коллегами он был куда профессиональнее. А главное...

– Что?

– Знаете, в этом ремесле имеется профессиональная болезнь.

– Какая?

Корольков вздохнул:

– Такая же, как и у светорежиссеров. Любят выпить. И зачастую на работе.

– А Самойлов?

– Я его ни разу пьяным не видел. Конечно, он выпивал, но не во время работы.

– Как по-вашему, у Самойлова могли быть враги?

– Чего не знаю, того не знаю.

– А материальные проблемы?

– Черт его знает. Хотя... – Корольков задумался. – Один раз я случайно услышал его разговор со Спасским.

– С вашим продюсером?

– Да, с Евгением Спасским. Они разговаривали в коридоре, за углом. Я шел из аппаратной и услышал, о чем они говорили. Речь шла о деньгах, точнее, о зарплате.

– О чьей зарплате?

– Разумеется, Самойлова. Понимаете, вечный конфликт продюсера и тех, кто на него работает. Самойлов в очередной раз требовал повышения гонорара, а Спасский, естественно, уверял, что денег на это у него нет.

– Вы давно знаете Спасского?

– Около трех лет. До этого у нас уже был один совместный проект, правда, не столь удачный. Женя талантливый человек. Он умеет разговаривать с людьми. Знает, как находить деньги. Правда, последнее время у него возникли трудности...

– Какие?

– Видите ли... Насколько мне известно, он стал тратить больше, чем зарабатывал.

– Играл?

– Нет, Женя не любит играть.

– На что же у него уходят деньги?

– Как говорится, «шерше ля фам». Год назад он сошелся с одной мадам, которая буквально выдаивает из него все до последней копейки. При своей немаленькой зарплате Женя, насколько мне известно, уже залез в серьезные долги. – Корольков посмотрел в глаза Дукалису. – Но это между нами.

– Спасский сейчас на студии? – спросил оперативник.

– Его нет здесь второй день. Звонил, сказал, что приболел.

– Вы не могли бы дать мне его телефон?

– Конечно.

Корольков достал карманную визитницу.

– Вот его визитка. А вот моя. Возьмите.

– Вот вам моя. – Дукалис протянул карточку режиссеру. – И еще один вопрос.

– Я слушаю.

– Скажите, а у вас не было разногласий со Спасским по поводу зарплаты?

Корольков улыбнулся:

– Меня моя зарплата устраивает.