Текст книги "Контрабас"

Автор книги: Андрей Иванов

Соавторы: Дмитрий Рубин
сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

Андрей Иванов, Дмитрий Рубин
Контрабас

1

Стояла оттепель. Декабрьское питерское утро входило на сырые улицы города. Улица была еще пустынна. Пробиваясь сквозь отверстия в люках, в небо вырывался пар. Из-за аварии, произошедшей ночью, струя горячей воды хлестала под землей.

Когда уже совсем рассвело, на улицу приехала аварийная машина «Водоканала». Ее вызвал один из жителей соседнего дома. Это был хозяин собаки, вышедший на прогулку со своим питомцем и заметивший пар, пробивавшийся из люков. Из подъехавшей машины вышли рабочие. Они поставили ограждения вокруг люка и открыли его. Один из рабочих включил фонарик и заглянул внутрь. Луч фонаря проскользил по сырой скользкой поверхности подземелья. Вдруг он замер. Рабочий, державший в руках фонарь, склонился ниже, не веря своим глазам. Внизу лежал окровавленный человек.

Рабочий вскочил, потушил фонарь и жестом позвал напарника.

–  Витя,– сказал он, когда напарник подошел к нему,– смотри, какая тут авария!

Витя взял фонарь и заглянул в люк.

–  Вот что,– сказал он,– надо сообщить диспетчеру, сказать, чтобы прислал «скорую» и милицию.

Рабочие направились к машине...

Спустя час на улице, где случилась авария, был уже много народу. В основном – пенсионеры, жи вущие в соседних домах. Они толпились у люка, рядом с которым были видны следы крови. Неподалеку стояла машина ПМГ. Прохожие останавливались и подходили к толпе, которая то редела, то вновь набухала.

Возле машины ПМГ стоял старший лейтенант Волков. Он курил, поджидая приезда своих коллег. Волков первым приехал на место преступления и уже был в курсе того, что произошло. Вскоре на улице показались знакомые милицейские «Жигули». Машина подъехала к толпе. Из нее вышли майор Соловец, капитан Ларин и старший лейтенант Дукалис. Заметив Волкова, они подошли к нему.

–  Здорово. Дай закурить,– начал разговор Соловец.

Волков вынул из кармана мятую пачку, выковырял из нее сигарету, протянул Соловцу.

–  Ну, что? Где труп? – спросил Дукалис.

–  Труп отвезли на «скорой» в реанимацию,– ответил Волков.

– А, так он живой...– вздохнул Дукалис.

Соловец глубоко затянулся.

–  Рассказывай, что здесь случилось,– сказал он.

–  Ремонтники прибыли на аварию,– начал Волков,– открыли люк, обнаружили там парня. Думали, труп. Но когда приехала «скорая», выяснилось, что дышит. Три ножевых ранения.

Дукалис почесал затылок.

–  Повезло парню с аварией,– сказал он,– мог в люке до весны проваляться.

– Выяснили, кто потерпевший? – спросил Волкова Соловец.

Волков достал из кармана паспорт найденного в люке человека. Он открыл его, начал читать:

– Левитин Виктор Павлович, шестьдесят восьмого года рождения. Женат. Прописан в этом доме, в квартире двадцать семь. Я поднимался к нему. Дома никого нет.

–  А где жена? – спросил Соловец.

–  Жена уехала вместе с ним в больницу.

В разговор вступил Ларин.

–  Хорошо,– сказал он.– Где ремонтники?

–  Вон они,– показал рукой Волков.—Я попросил их подождать.

Ремонтники стояли метрах в десяти от милиционеров и курили.

–  Ходил по квартирам? – спросил Ларин Волкова.

–  Еще не успел.

– Тогда так,– подытожил Соловец,– вы с Андреем идите по квартирам, а мы с Толяном побеседуем с ремонтниками.

Толяном коллеги называли старшего лейтенанта Анатолия Дукалиса. Полный и слегка неуклюжий, старший лейтенант мог со стороны показаться увальнем. Однако друзья знали, что в минуту опасности Дукалис был стремительнее и решительнее многих. А быстроте его реакции можно было позавидовать. Если нужно, он мог мгновенно выхватить пистолет и точно выстрелить.

Соловец продолжал давать указания своим подчиненным.

–  Поговорите с собачниками,– сказал он Ларину и Волкову,– они могли что-нибудь видеть.

Оперативники разошлись. Ларин и Волков направились в соседний дом, чтобы пройтись по квартирам. В доме было два подъезда. Ларин зашел в первый, Волков – во второй. Соловец и Дукалис подошли к ремонтникам.

Зайдя в подъезд дома, Ларин направился к двери первой квартиры на первом этаже. Он позвонил. Через полминуты из-за двери раздался голос.

–  Кто там? – спросила женщина.

Ларин показал в глазок удостоверение.

–  Капитан Ларин,– сказал он.– Уголовный розыск.

Открылась дверь на цепочке. В образовавшемся проеме показалась женщина лет тридцати-трид цати пяти. Она была в халате. Ларин подумал, что женщина недавно встала с постели. В свою очередь, женщина с интересом рассматривала капитана милиции, неожиданно появившегося у ее дверей.

–  Здравствуйте,– сказал Ларин.

–  Добрый день,– ответила женщина.

Голос ее заметно изменился. Он стал мягким и даже, как показалось Ларину, бархатистым.

–  Скажите,– продолжил Ларин,– вы слышали ночью или утром какой-нибудь шум во дворе или на улице?

–  Нет, не слышала.

–  Вы знакомы с соседями из двадцать седьмой квартиры?

–  Близко не знакома. Знаю, что там живет молодая пара. А что случилось?

–  На вашего соседа было совершено нападение.

–  Какой кошмар!

Ларин вынул из кармана визитную карточку, протянул ее женщине.

–  Если вам станет что-нибудь известно, позвоните, пожалуйста,– сказал он.

Женщина взглянула на визитку.

–  Может, зайдете чаю выпить, Андрей Васильевич? – спросила она.

Ларин улыбнулся.

–  Спасибо,– отказался он,– в другой раз...

Следующая квартира, к которой подошел Ларин, находилась по-соседству. Оперативник позвонил После недолгой паузы из-за двери раздался мужской голос:

–  Вам кого?

–  Капитан Ларин, Уголовный розыск,– представился милиционер.

Дверь открылась. На пороге стоял пенсионер. На нем были помятые пижамные брюки и майка с вытянутыми лямками.

–  Ну, наконец-то! – сказал хозяин квартиры. Я вас уже жду, не дождусь. Долго же вы мой сигнал разбирали. Ну, теперь они не отвертятся!

Ларин не ожидал услышать ничего подобного.

–  Постойте,– сказал он,– давайте по-порядку.

–  Ну, я же вам все подробно в заявлении изложил,– продолжил пенсионер.– Морозовы из двенадцатой квартиры, что надо мной, выпускают свою кошку, и она у меня под дверью гадит. Газеты у меня воруют. А теперь посмотрите, что с моим потолком на кухне сделали... Залили!

Ларин начал понимать, в чем дело.

–  Подождите,– сказал он,– я не по этому вопросу.

–  А по какому же?

– Вы слышали ночью какой-нибудь шум на улице или в подъезде?

–  Я, молодой человек, ночью сплю, чего и вам желаю.

–  Ну, извините за беспокойство,– поспешил закончить разговор Ларин.– До свидания.

– А как же с Морозовыми? – не унимался пенсионер.

–  Разберемся в другой раз,– сказал Ларин и поспешил вверх по лестнице на второй этаж.

Там капитан безуспешно позвонил в две квартиры, но на его звонки никто не отреагировал. Он поднялся на третий. Вновь звонок в дверь. На сей раз  Ларину ответили. Голос оказался старушечий.

–  Кто там? – спросили у Ларина.

–  Капитан Ларин, Уголовный розыск,– устало отозвался оперативник.

Дверь открыла старушка лет семидесяти или больше.

–  Вы, наверное, по поводу драки? – спросила она.

–  Совершенно верно,– ответил Ларин,– расскажите, пожалуйста, все, что вы знаете.

–  Да вы зайдите,– сказала старушка, широко, открывая дверь.

Ларин зашел в квартиру. Старушка провела оперативника на кухню. Чувствовалось, что ей не терпелось поговорить с Лариным. Она редко общалась с незнакомыми молодыми людьми.

–  Такого у нас раньше никогда не было! – начала старушка.– Сначала страну развалили, потом цены подняли, а теперь на улицу не выйти!

Ларин понял, что словесный поток пожилой женщины следует направить в нужное русло.

–  Что же все-таки случилось ночью? – спросил он.

–  Меня, знаете ли, бессонница мучила,– продолжила старушка,– я вышла на кухню пустырнику выпить. И вдруг смотрю в окно: двое на одного набрасываются, тот падает, а они его и руками, и ногами. А потом уволокли по дорожке за угол!

–  Где это происходило?

–  Вон там, возле дерева,– показала рукой пожилая женщина.

Ларин внимательно посмотрел в окно. С кухни старушки хорошо просматривались двор и дорожка, заворачивающая за угол. Он начал понимать, что случилось в этом дворе минувшей ночью. Кто-то напал на Виктора Левитина, тяжело ранил его, оттащил и бросил в люк.

–  Вы рассмотрели нападавших? – спросил Ларин.

–  Как тут рассмотришь? Фонари не горят! На всем экономят!

Капитан почувствовал, что старушка вновь готова разразиться монологом о том, что творится вокруг.

–  Пострадавший Виктор Левитин,– прервал ее Ларин,– проживает в двадцать седьмой квартире. Вы знакомы с ним?

–  Витька! – всплеснула руками старушка.– Так это его избили! Я Витьку с детства знаю. Мы с мужем в пятьдесят четвертом квартиру получили. Еще помню, как его родители поженились. Потом...

–  Хорошо, хорошо,– вновь остановил старушку Ларин.– В котором часу случилась драка?

–  Точно не скажу. Где-то между часом и двумя.

–  Спасибо. Если еще что-нибудь вспомните, позвоните, пожалуйста,– подытожил разговор капитан милиции.

Он протянул пожилой женщине свою визитную карточку.

2

 Рабочий день был на исходе. В кабинете отделения милиции оперативники подводили первые итоги проделанной работы. Дукалис сидел на подоконнике и курил, пуская струйки дыма в форточку. Курить в кабинете было запрещено. Подполковник Петренко, сам не курящий, не раз напоминал своим подчиненным, что капля никотина убивает лошадь. Оперативники с симпатией относились к своему начальнику, но за глаза не упускали случая пошутить над его солдафонскими оборотами речи и привычкой время от времени ссылаться на Устав и Уголовный кодекс. Между собой милиционеры называли подполковника Мухомором...

Итак, Мухомор строго-настрого запретил подчиненным курение в кабинетах. Поэтому Дукалис, сидя на подоконнике, пускал струйки дыма прямо в форточку. В этом же кабинете за столами сидели Ларин, Волков и Соловец. Капитан Казанцев, которого коллеги называли Казановой за особое внимание к слабому полу, сидел на диване в углу. Он только что вернулся из Военно-медицинской академии. Казанцев ездил туда, чтобы встретиться с Виктором Левитиным, которого отвезла в больницу машина «скорой помощи».

– Что у нас с потерпевшим? – обратился Соловец к Казанцеву.

– Допросить не удалось, он без сознания,– начал рассказывать Казанова.– Как только сможет говорить, нам позвонят. Да, кстати, встретил там его жену.

–  Поговорил? – спросил Ларин.

–  Врачи напичкали ее таблетками, сейчас разговаривать с ней бессмысленно. Между прочим, симпатичная барышня...

–  Охрану поставили? – прервал его Соловец.

–  Что за вопрос, Георгич! Конечно, поставили.

–  Что еще удалось выяснить, господа офицеры? – обратился Соловец к коллегам.

Сидящий за столом напротив Волков подвинул к себе лист бумаги с записями.

–  Левитин Виктор Павлович, образование высшее, в девяносто втором закончил Финансово-экономический институт. В девяносто пятом организовал фирму «Тартус» по продаже подержанных автомобилей. Перегонял машины из Германии. Сейчас у него два автосалона. Один на набережной Робеспьера, другой на проспекте Славы.

– А что говорят соседи?

Разговор продолжил Ларин.

–  Левитин живет с женой,– сказал он,– детей нет. Жена не работает. Три года назад умерла мать, отец не живет с ними лет пятнадцать, но с сыном регулярно общается.

–  Кем работает отец?

–  Он музыкант, играет по вечерам в джаз-клубах. Кстати, сегодня этот джазмен музицирует в клубе «Джи Эф Си», что на Шпалерной. Это рядом с тобой, Георгич.

Соловец действительно жил недалеко от этого клуба. Несколько раз он даже собирался туда заглянуть, но как-то не было повода.

–  Зайду, пожалуй, поговорю с ним,– сказал Соловец,– заодно джаз послушаю.

Поняв, что разговор о делах закончен, оперативники стали собираться по домам. Казанова открыл ящик одного из столов и, обнаружив, что он пуст, стал осматривать другие столы, один за другим открывая все ящики подряд.

–  Ты что ищешь, Володя? – спросил Соловец.

– Здесь видеокассета моя лежала,– сказал Казанова, продолжая оглядывать кабинет.

–  «Ромео и Джульетта»?

– Да.

–  Мухомор заходил и забрал. Сказал, жена хочет посмотреть.

– Давно это было?

–  Минут сорок назад. А в чем дело?

–  Черт! – Казанова вскрикнул, как ужаленный.

Он схватил свой черный плащ, шляпу, красный шарф и пулей вылетел из кабинета. Оказавшись в коридоре, Казанова помчался в сторону кабинета Мухо-мора, рассчитывая еще застать его на месте. Дело в том, что фильм «Ромео и Джульетта», записанный на кассете, не имел никакого отношения к Шекспиру. Это была добротно сделанная немецкая порнуха, которую Казанова намеревался посмотреть в обществе одной подруги сегодня вечером. Представить себе реакцию Мухомора, если он увидит этот фильм, было нетрудно.

В это время в кабинете Ларин снял свою старую видавшую виды кожаную куртку, открыл шкаф, достал оттуда пиджак и галстук. Повесив куртку в шкаф, он одел пиджак и встал перед зеркалом. Капитан начал завязывать галстук. Оперативники с удивлением смотрели на коллегу. Последний раз Ларина в галстуке видели на его свадьбе. С тех пор прошло уже немало времени.

–  У меня сегодня тоже культпоход,– объяснил Ларин коллегам свое переодевание,– меня Мариванна в театр ведет. В Большой драматический на «Коварство и любовь».

–  Говорят, там буфет хороший,– съязвил Дукалис.

–  Вот и проверю,– улыбнулся Ларин.

Он взглянул на часы, торопливо одел пальто и, сказав: «Счастливо!», вышел из кабинета.

На улице стоял мягкий декабрьский вечер. Шел снег. В такие вечера начинаешь думать о том, что Новогодние праздники уже не за горами, и звон бокалов с шампанским начинает звучать в воздухе где-то совсем рядом. Капитан Ларин ехал в трамвае, сидя у окна, глядя на пейзаж, плывущий мимо. Трамвай переехал Троицкий мост и, миновав площадь, стал огибать Марсово поле. На остановке в вагон вошли двое парней спортивного вида. Это были контролеры. Они часто ловили «зайцев» на этом участке маршрута. Велик соблазн доехать пару остановок до Невского, не заплатив за билет.

На следующей остановке горожане, ожидающие трамвая, и просто прохожие увидели необычную картину. Двое спортивных парней под руки вывели из вагона высокого интеллигентного вида мужчину, который уверял, что он сам имеет отношение к органам УВД.

–  Так, мужик,– сказал один из контролеров, обращаясь к Ларину,– либо плати штраф, либо сейчас отведем в милицию.

–  Ребята, я сам мент,– попытался вразумить контролеров Ларин.

–  У нас таких ментов – полтрамвая! – отрезал второй парень,– Привыкли на халяву ездить.

Ларин не сразу потерял надежду уладить дело миром.

– Я же вам говорю,– объяснял он,– я в отделении переоделся и в куртке оставил бумажник, а там документы и деньги.

Аргументы оперативника не подействовали на контролеров.

–  Мужик, ты сегодня сорок пятый, кто нам эту историю вкручивает.

–  Ребята, меня жена у театра ждет,– взмолился Ларин.

Это было последней каплей. Контролеры перестали спорить с Лариным и под конвоем доставили его в ближайшее отделение милиции. Дежурный был немало удивлен, увидев спортивных парней и конвоируемого ими Ларина. Дело в том, что в тот день контролеры уже успели доставить в милицию несколько нарушителей, не пожелавших платить штраф. Все они, впрочем, после составления протокола были отпущены. И вот, словно подтверждая истину, что свято место пусто не бывает, в отделение был доставлен очередной правонарушитель.

–  Что, еще «зайца» взяли? – с одобрением сказал дежурный.– Ну, вы, ребята, волки!

–  Мало того, что без билета ехал,– объяснил один из контролеров,– так еще и нецензурно выражался.

Ларин едва сдержал себя.

– Я капитан милиции!

Такое заявление явно пришлось не по вкусу дежурному.

– Ладно, капитан,– сказал он,– посиди в КПЗ. Там один генерал уже есть. Найдете общий язык.

Ларин отметил про себя, что дежурный отделения не лишен чувства юмора. Капитана отвели в камеру предварительного заключения. Войдя в нее, Ларин увидел на нарах лежащего лицом к стене бомжа. Оперативник сел напротив, тупо уставившись в его спину. Вдруг спина зашевелилась, перевернулась, и Ларин с удивлением узнал своего старого знакомого Померанцева. Померанцев был нередким гостем в отделении Ларина. Он часто за небольшую плату поставлял оперативную информацию с улицы, а иногда просто просился переночевать.

–  О, Андрей Васильич, здравствуй! – удивленно сказал бомж.

–  Здравствуй, Померанцев,– ответил Ларин.

–  Тебя, капитан, за взятку или за превышение служебных полномочий?

–  За халатное отношение к документам.

–  А...– с пониманием протянул Померанцев.– Тогда это надолго. Меня-то завтра отпустят, а с тобой мы теперь не скоро увидимся. Если вообще увидимся. Ты тюремные правила знаешь, ментов тут не любят.

–  Ну, спасибо,– усмехнулся Ларин,– утешил.

Больше всего в сложившейся ситуации Ларина огорчило то, что он безнадежно опоздал на встречу с женой, которая должна была состояться у входа в театр. Он представил себе Машу, мерзнущую и ругающую его на чем свет стоит. И главное,– Ларин не знал, как объяснить жене, что его, офицера милиции, задержали и бросили в камеру предварительного заключения!

3

 Это была одна из самых пустынных линий Васильевского острова. Редкие машины проезжали по ней вечерами. Редкие прохожие скользили вдоль серых зданий. Шестиэтажный дом с потемневшими от времени стенами и ржавыми водосточными трубами нависал над улицей огромной мрачной тенью. Немного окон горело в доме в этот вечер.

Квартира Льва Векслера находилась на третьем этаже. Хронический холостяцкий беспорядок царил здесь во всем. В одной из комнат было накурено. Векслер, мужчина лет тридцати пяти-сорока, сидел в кресле перед журнальным столиком. Движения его были ленивые и как будто заторможенные, вид довольно помятый. Впрочем, в манере одеваться Векслера чувствовалось желание казаться моложавым И элегантным.

Напротив Векслера сидел Сергей Бондаренко. Он был чуть не наголову ниже Векслера. В его облике и поведении читалось что-то суетливое и мелкое. О таких говорят, что они похожи на беспородных дворняжек. Суетливость Бондаренко контрастировала с заторможенностью Векслера, они представляли из себя довольно гармоничную пару.

На тумбочке перед журнальным столиком стоял включенный телевизор. Звук был приглушен. Векслер и Бондаренко пили коньяк. На столике стояла наполовину опустошенная бутылка, в тарелках лежали порезанные сыр и лимон. Была открыта коробка с шоколадными конфетами. У подельников было хорошее настроение, которое повышалось с каждой выпитой рюмкой. После очередной они закурили. Векслер с наслаждением затянулся, и тут его рука потянулась к пульту телевизора. Он увидел на экране заставку криминальных новостей. Векслер прибавил звук. Зазвучали позывные. Появившийся на экране диктор начал передачу:

– Здравствуйте, уважаемые телезрители, в эфире – «Телевизионная служба безопасности»...

После сюжета о конфискации партии пиратских компакт-дисков с компьютерными программами, на экране возникла хроника сегодняшнего утра. Появились улица, машина «скорой помощи», толпа людей.

– Прошедшей ночью,– читал текст диктор,– в Петербурге во дворе дома номер сорок восемь по Малому проспекту Васильевского острова было совершено нападение на бизнесмена. К счастью, потерпевший Левитин Виктор Павлович остался жив. С тремя ножевыми ранениями он доставлен в больницу. По факту нападения ведется следствие.

Как только начался этот сюжет, Векслер и Бондаренко впились глазами в экран. Уже когда диктор перешел к другой теме, они все еще смотрели в телевизор, словно ждали, что он добавит что-нибудь к уже сказанному. Наконец Векслер выдохнул и резко повернулся к Бондаренко. В глазах его растерянность сменилась злобой.

–  Надо было ему горло перерезать! – сказал Векслер.

–  Сам бы и резал,– ответил Бондаренко.

Векслер затушил сигарету и налил коньяк только в свою рюмку.

–  Что же будем делать? – спросил он задумчиво.

–  Может, наведаться в больницу и добить? – предложил Бондаренко.

Он тоже наполнил рюмку и нервно отломил от ломтика сыра маленький кусочек.

Векслер с презрением взглянул на непонятливого партнера.

–  Там уже наверняка полно ментов,– процедил он сквозь зубы.– Сиди и не рыпайся.

Затем Векслер залпом выпил рюмку. Это помогло ему немного успокоиться. Он закурил.

– Ладно,– проговорил Векслер задумчиво,– алиби у нас стопроцентное. А лиц наших он не видел: даже если выживет, сказать ничего не сможет.

В этот момент зазвонил телефон. Векслер протянул руку и снял трубку.

– Да,– сказал он.

–  Лева, это Костя,– раздалось в трубке.– Ты новости смотрел?

–  Смотрел,– вздохнул Векслер.

–  Что скажешь?

–  Осечка вышла.

–  Нужно встретиться, поговорить.

Голос в трубке был жестким. Векслер напрягся и нервно затушил сигарету.

–  Приходите завтра,– продолжал голос.

–  Хорошо,– ответил Векслер,– будем завтра в полдень.

В трубке раздались короткие гудки. Положив ее, хозяин квартиры вновь взялся за бутылку. На сей раз он наполнил обе рюмки...

В это время в джаз-клубе «Джи Эф Си» вечер был в самом разгаре. Ансамбль на сцене играл традиционную джазовую музыку. Публика в небольшом зале потягивала пиво. Многие притопывали ногами в ритм. Клубы табачного дыма плыли над потолком.

Майор Соловец вошел в зал и, увидев свободное место возле стойки, направился туда. Затем он обратился к подошедшему к нему бармену.

–  Вы не подскажете,– спросил Соловец,– где я могу найти Павла Левитина?

–  Он на сцене,– ответил бармен,– на контрабасе играет.

Соловец посмотрел на.сцену. В глубине ее стоял немолодой мужчина с контрабасом. Из-за полумрака, царившего в зале, рассмотреть музыканта было непросто.

–  А когда они заканчивают? – спросил Соловец.

–  Минут через пятнадцать,– ответил бармен.

Соловец заказал чашку кофе, закурил и стал слушать музыку. Неожиданно он стал получать удовольствие от игры музыкантов, хотя раньше никогда не ходил на джазовые концерты, не покупал пластинок и вообще не интересовался джазом.

Однако у Соловца было немного времени для расслабления. Когда ансамбль закончил играть, музыканты спустились со сцены в зал. Павел Левитин подошел к стойке и попросил стакан сока. Соловец подошел к нему и сел рядом.

–  Здравствуйте, Павел Александрович,– сказал оперативник,– меня зовут Соловец Олег Георгиевич, я из Уголовного розыска.

Сказав это, Соловец вынул из кармана удостоверение и протянул его Левитину. Музыкант внимательно прочитал.

–  Майор...– сказал он многозначительно и оценивающе взглянул на Соловца.

Молодцеватый, подтянутый Соловец в гражданской одежде не очень был похож на майора милиции.

–  И зачем же я понадобился Уголовному розыску? – неторопливо спросил Левитин.

–  У меня для вас печальное известие,– сказал Соловец, стараясь быть как можно более корректным.– Сегодня было совершено нападение на вашего сына. Он тяжело ранен, находится в больнице.

–  Как это случилось? – тихо произнес Левитин.

–  Когда Виктор возвращался домой, на него напали двое неизвестных. Сейчас он находится без сознания.

–  Что говорят врачи? – спросил Левитин.

– Врачи надеются на благоприятный исход. Разрешите задать вам несколько вопросов?

–  Спрашивайте.

–  Вы часто общаетесь с сыном?

–  Пятнадцать лет назад я разошелся с его матерью,– сказал Левитин.

Он задумался. Соловец видел, что эти воспоминания тяжелы для его собеседника.

–  К сожалению,– продолжил Левитин,– с сыном мы стали общаться только после ее смерти. До развода я часто отсутствовал, а когда мы разошлись, она не поощряла моих встреч с ним.

–  Вы были в курсе его дел?

–  Нет. У нас не было принято обсуждать дела друг друга.

–  Он не рассказывал, угрожал ли ему кто-нибудь в последнее время?

Левитин отрицательно покачал головой.

–  Можно его увидеть? – спросил он.

– Я направляюсь в больницу, можете поехать со мной.

–  Хорошо, но мне нужно минут десять, чтобы собраться.

–  Я подожду вас в машине.

Соловец вышел на улицу, подошел к машине, сел в нее. Левитин произвел на майора приятное впечатление. В нем чувствовалась какая-то скрытая сила. Казалось, в музыканте есть до предела сжатая пружина, которая может в любой момент разжаться и вынести наружу сгусток энергии... Такие мысли промелькнули в голове Соловца, пока он сидел один в машине. Вскоре, однако, музыкант вышел из дверей клуба. Соловец посигналил ему фарами. Левитин сел на переднее сиденье. Машина тронулась.

По дороге Соловец и Левитин не разговаривали. Минут через десять они уже входили в двери Военно-медицинской академии. После джаз-клуба атмосфера больницы с ее запахами показалась майору угнетающей. В сопровождении врача Левитин и Соловец молча прошли по коридорам и оказались перед дверью палаты, где находился сын Левитина. Возле двери на стуле сидел милиционер. Он встал, приветствуя Соловца. Майор вместе с Левитиным зашли в палату.

Сын Левитина Виктор лежал без сознания. Голова его была перебинтована, на лице – темные кровоподтеки. Рядом с Виктором на стуле сидела его жена Лена. Увидев Павла Левитина, Лена встала и подошла к нему. Тот обнял ее за плечо. После паузы, длившейся с минуту, Соловец обратился к Лене.

–  Простите, Лена,– сказал он негромко,– можно с вами поговорить?

Лена кивнула и вышла в коридор вместе с Соловцом. Павел Левитин остался в палате наедине с сыном. Он сел на стул, на котором до него сидела Лена. Долго и молча старший Левитин смотрел на лицо лежащего без сознания Виктора.

В это время Соловец беседовал в больничном коридоре с Леной.

–  Я понимаю ваше состояние, Лена,– сказал Соловец, стараясь быть как можно деликатнее,– но постарайтесь все же ответить на мои вопросы.

–  Спрашивайте.

–  Вы давно замужем?

–  Мы поженились два года назад. Но знакомы еще с института. Я училась на параллельном курсе. В институте мы почти не общались. Но спустя два года после окончания столкнулись на одной вечеринке, стали встречаться, а потом и поженились.

–  Обсуждали вы с Виктором его дела?

–  Нет, не обсуждали. Видите ли, у нас с самого начала сложилось, что я занимаюсь домом, а он зарабатывает деньги.

–  Может быть, ему кто-то угрожал?

–  Не знаю... Правда, последний месяц я обратила внимание, что Виктор чувствовал себя как будто не в своей тарелке. Его что-то беспокоило.

–  Он не говорил, что?

–  Нет, а если я о чем-то спрашивала, всегда отшучивался. Несколько раз мы даже поссорились из-за этого.

– А сами вы как думаете, что могло быть причиной его беспокойства?

– Думаю, это как-то связано с работой. Попробуйте поговорить с Витиным заместителем Костей Боровиковым. Он, может быть, в курсе.

– Дайте мне его телефон, пожалуйста.

Лена вынула из кармана визитку Виктора.

– Вот,– сказала она,– это Витина визитка, здесь телефон салона, надо попросить Константина Боровикова.