Текст книги "Дары волшебства"

Автор книги: Андрей Смирнов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 27 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

2

Содержание своей беседы с Вомфадом она пересказала полностью, из разговора с Кетравом убрала заключительную часть – ту, где лидер ита-Берайни сделал ей вполне недвусмысленное предложение. Некоторые вещи Дэвид просто не был способен воспринимать адекватно. Если она расскажет, это с самого начала определит его отношение к Кетраву, а Идэль не хотела такой определенности. Прежде всего, ради самого Дэвида. Теперь, когда он стал посвященным Источника, да еще и намеревался объявить себя в качестве потомка претора Гэал, их с Кетравом знакомство неизбежно. Кетрав расчетлив и умен, а Дэвид некоторые вещи принимает слишком близко к сердцу. Отчасти, именно этим нелепый землянин и нравился принцессе, но если его отношение к Кеграву изначально будет негативным, лидер ита-Берайни поймет и почувствует это сразу. Проницательность «дядюшки Кетрава» ее откровенно пугала. А то, чего Дэвид не будет знать, он не сможет и выдать ненароком. Кетрав без особого труда читал ее саму, как открытую книгу, и думать, что Дэвид сумеет его обмануть – наивно.

Тут ей пришло на ум, что если забыть о желании вести игру на равных и посмотреть на затею с «засылкой шпиона» со стороны хоть чуточку трезвым взглядом, то станет очевидно: Гэал и ита-Берайни раскусят их замысел в два счета.

Она прямо об этом Дэвиду и сказала. Мол, будь морально готов к тому, что все все поймут сразу же, с первого твоего хода.

– …С другой стороны, – продолжала Идэль, – как-то вводить тебя в семью в любом случае надо. Эта роль ничем не лучше и не хуже любой другой. Допустим, они поймут, что все, что становится известно тебе, в скором времени станет известным и мне. Ну и что? Иногда шпион, про которого всем известно, что это шпион, может быть жизненно необходим.

– Здорово, – усмехнулся Дэвид. – Ты меня просто обнадежила. Ты предлагаешь мне изначально смириться с мыслью о том, что про все мои еще не сделанные действия уже заранее известно, что никакого результата они не дадут?

– Отсутствие результата – тоже результат, – возразила Идэль. – Мои старшие родственники намного умнее и тебя, и меня вместе взятых. Но если ты не можешь быть умнее, иногда лучше сделать глупость – особенно если именно глупости от тебя и ждут. Это поможет создать у того, кто умнее, иллюзию контроля. А поскольку никто не совершенен, умный рано или поздно себя обманет сам, и победит дурак.

– Оригинальная логика, ничего не скажешь.

– Это еще церекхаймисты придумали, – призналась Идэль.

– Я думал, ты убежденная Ёррианка.

– Но это же не значит, что я больше ничем другим не могу интересоваться! – возмутилась Идэль. Сделав благочестивое выражение лица, она добавила. – Конечно, вся полнота истины только у Ёрри, но и в других учениях иногда можно найти что-то разумное.

– Мне кажется, в данном случае ты нашла что-то безумное.

– Вполне возможна, что в безумном мире безумная логика и будет в каких-то случаях самой правильной…

Помолчав, Идель закончила фразу уже без всякого оптимизма:

– И, к сожалению, это случается гораздо чаще, чем хотелось бы.

– Похоже, ты всерьез увлеклась церекхаймизмом, – Дэвид покачал головой. История и основные положения религий Кильбрена были ему известны из украденных воспоминаний Лижана.

– Нет, – она, улыбаясь, некоторое время смотрела на Давида. – Не совсем. Просто церекхаймизм чем-то напоминает мне тебя: такая же абсурдная, нелепая и бестолковая вещь, которой в принципе не должно быть, но вот, пожалуйста, – она есть, и от нее никуда не деться.

Дэвид мрачно поглядел на свою невесту. Идэль тихо засмеялась. Против воли и он улыбнулся. Он просто не мог на нее злиться, что бы она ни говорила.

– Ладно, – сказал он, – Будем считать, что психологическую подготовку ты провела. Я ни на что не надеюсь, принимаю мысль о неизбежной неудаче и поэтому готов действовать спокойно, естественно и целеустремленно. Когда я буду иметь счастье расцеловать своего любимого дедулю, Ксейдзана?

– Только не переигрывай.

– Конечно-конечно. Буду вежлив и корректен. Так когда? Какая у нас вообще программа действий?

– Ксейдзан подождет, – Идэль ненадолго замолчала, мысленно выстраивая цепочку шагов, которые предстояло сделать. – Сначала мы встретимся с Фольгормом и еще раз все обсудим.

– Еще раз?

– Да, Я хочу, чтобы он все узнал. И про тебя, и про Причащенных, и про… про то, что Кетрав рассказал.

– Но зачем?

– Фольгорм – единственный, кому я тут могу доверять. Я знаю его с детства, и обо мне он заботился не меньше, чем Севегал, и гораздо больше, чем Джейбрин. По большому счету, мне совершенно наплевать, кто именно станет приором. Что, если Вомфад и вправду сделал все то, в чем его обвинил Кетрав? Этот подлец все-таки посеял во мне сомнения… Вомфад очень привлекателен, но я его не знаю. Понятия не имею, что у него на уме. И совпадает ли – на самом деле – «моя сторона» с «его стороной»? Хорошо, если так. А если нет? Но мне нужно за кем-то идти – по крайней мере до тех пор, пока я не повзрослею настолько, чтобы вести собственную игру. Единственный, кого я знаю и кто мне по-настоящему дорог – и кто при этом все еще жив – Фольгорм, не стремится к приорату и ему незачем подставлять или использовать меня. В общем, пока я во всем сама не разберусь, я просто приму ту сторону, которую он примет.

Дэвид пожал плечами.

– Ну хорошо. Тебе лучше знать, кому тут можно верить, а кому нет. Когда встречаемся с… кем тебе Фольгорм приходится?

– Дядей. Он внебрачный сын моего деда, Халгара. Если Йатран не вернется, из всех потомков Халгара останемся только мы с Фольгормом.

– Внебрачный? Интересно, как к его появлению отнеслась твоя бабка…

– К тому моменту она уже лет двадцать как была мертва. Матерью Фольгорма была простая девушка, даже не дворянка. Дед не женился на ней, она просто согревала ему постель, пока была молода. Потом он обеспечил ее средствами к существованию и сплавил подальше. Нашел другую девушку, а Фольгорма окружил такой же заботой и дал ему такое же образование, как до этого – своим законным детям от Рейканы: Атвальту, Геркле и моему отцу.

– «Такое же» – это какое? – спросил Дэвид. – Они учились в Академии волшебства?

– Нет. Халгар состоял в магическом хеллаэнском ордене Селпарэлитов, Ткачей Заклятий. У них и своя маленькая частная школа есть. Фольгорм рассказывал, что учат там не хуже, чем Академии, хотя выбор предметов, конечно, не так велик. Поступить кому-то со стороны – невозможно, школа открыта только для «своих». В Академии Фольгорм тоже учился, но позже и уже на свои собственные деньги. Хотел освоить пару дисциплин из тех, что у Селпарэлитов не преподавали…

– Есть еще что-нибудь, что я должен о нем знать? Как с ним лучше держаться?

– Естественно. Знаешь, я думаю, вы понравитесь друг другу, – задумчиво предположила Идэль. – В личном общении Фольгорм совершенно не конфликтный человек. И чувство юмора у него есть. И к обычным людям он без всякого высокомерия относится…

– Сгораю от нетерпения при мысли о встрече с таким уникумом.

Страничка из записной книжки Кетрава.

Диспозиция до смерти Шерагана:

За Шерагана – 9: Вомфад, Шераган, Етен, Гарауб Лвермус, Ведаши Идэль, Галдсайра, Майдлар. Вероятно, также Саша и Фольгорм,

– ? Хаграйд, Фэбран, Сераймон, 5 J ягтш, Финейра.

За Ксейдзана – 3: Ксейдзан, Велъдария, Сайрип.

За меня – 5: я, Цзарйн, Ялъма, Сурешии, Эрдап (если Эрдтиг вообще допустят!), Лодиар, Хенкарн, Салшяер, Смайреп —?

Нужно провести работу с… (замарано)

– Любопытно… – изрек Фольгорм после того, как Идэль заончила говорить. – Очень любопытно.

В Холгомияр, старый замок Халгара, они переправились через бинарный портал. День клонился к вечеру, они обедали (или уже ужинали?) на широкой террасе с великолепным видом на горы. Небо было чистым, безоблачным, громада замка давала тень, в которой они прятались от солнца, теплый ветер был приятен и ласков. Если встать и подойти к перилам, внизу можно увидеть зеленый ковер древесных крон и блестящую ленту реки…

Дэвиду понравился замок. Мощная постройка из гранита, облицованного белым камнем, внутри – лабиринт комнат и залов. Здесь было уютно и тихо. Бесшумно сновали по коридорам немногочисленные слуги.

– Значит, все-таки верна теория о том, что Источник воспринимает инициируемого не по частям, а целостно и в этом смысле он напоминает не просто механизм, а своего рода живое существо… – Фольгорм потер кончик носа. – И при определенных условиях его можно обмануть… Да, это интересно. Надеюсь, у тебя не возникло глупой мысли рассказать об этом кому-то еще?

– Нет, конечно. Я понимаю, что при распространении этой информации нас с Дэвидом ничего хорошего не ждет.

Фольгорм кивнул. Испытующе посмотрел на молодого человека, которому предстояло стать мужем его любимой племянницы. Дэвид пытался разрезать кусок мяса, лежавший на его тарелке. Получалось не очень; мясо было твердым и упругим, как подошва ботинка. Он мучился с ним уже минуту, старательно делая вид, что все в порядке и что в первую очередь его интересует ход разговора, а не содержимое собственной тарелки. В общем, так оно и было бы, не потребуй разделка мяса стольких усилий.

Он уже совсем отчаялся, когда всплыло воспоминание, принадлежавшее, вероятнее всего, не архивариусу, а лакею. Это было мясо сужо – редкого морского существа, обитающего в водах Кильбрена. Хотя само по себе это мясо – жесткое и невкусное, существовал специальный соус, которым его следовало поливать непосредственно перед употреблением. Тогда ненадолго – приблизительно на минуту или чуть меньше – сужо приобретало просто божественный вкус и разрезать его становилось не сложнее, чем обычную отбивную. Через минуту вкус терялся, и восстановить его было уже нельзя никакими средствами. Поэтому есть сужо следовало быстро, намазывая соусом за один раз не весь кусок, а ровно столько, сколько можно было отрезать от основной части и положить в рот.

А где соусница? Дэвид поискал глазами. Ну конечно: стоит прямо перед его тарелкой. Он зачерпнул золотой ложечкой вязкую массу, цветом и консистенцией напоминавшую абрикосовое варенье, полил краешек сужо (пропиталось поразительно быстро), отрезал и осторожно попробовал. Потрясающе, никогда ничего подобного не ел.

– Ну и что вы теперь намерены делать? – полюбопытствовал Фольгорм, снова переводя взгляд на Идаль.

Принцесса, остановившись лишь для того, чтобы отправить в рот ложечку кижумового желе, изложила свои замыслы.

Фольгорм какое-то время молчал. Размышлял, потягивая золотистое вино. Хотел что-то сказать, но сам же себя и оборвал. Тихо рассмеялся.

– Что? – спросила Идэль.

– Хотел сказать, что твоему жениху гораздо безопаснее будет объявить себя потомком кого-нибудь из младшей семьи, подчиненной дому Кион…

– Вот-вот, – кивнула Идэль, – и я так думаю… – Она быстро посмотрела на Дэвида.

– Да нет, – Фольгорм сделал движение кистью руки, как будто отмахивался от этой мысли. – Ерунда это. А если победит Ксейдзан или Кетрав? В этом случае на их стороне быть куда безопаснее…

– Вообще-то, лично меня заботит не безопасность, – сказал Дэвид, решив, что пора бы и ему вставить словечко. – А место, где я смогу быть наиболее полезен.

Фольгорм скептически посмотрел на молодого волшебника.

– Полезен для чего? – спросил он. – У тебя есть какой-то глобальный план действий?

– Нет, но возможно, у тебя есть.

– Стоп. Во-первых, что касается обращения. Потомки Гельмора кен Саутита в своем кругу не говорят друг другу «вы». Есть, конечно, исключения: например, при обращении к официальному лицу в официальной обстановке – к приору, секонду или претору – но в остальных случаях – нет. Это не принято. Ты здесь недавно и я в двух словах попробую объяснить суть дела. Наше общество разбито на три основные группы: это простолюдины, дворяне и высокорожденные. У каждого слоя своя культура и свои нормы общения. Простолюдины разговаривают как придется потому, что они невежественны и невежливы. Дворяне, наоборот, свято чтят все формальности, этикет – это все. Но мы не можем поступать так же, иначе мы были бы слишком похожи на дворян, тем более что среди них полно отличных магов. Никому не придет в голову сравнивать высокорожденного с простолюдином, и поэтому мы разговариваем так же свободно и просто, как они. «Так же» – если, конечно, смотреть на внешнюю форму, а не на суть. Наше «ты» – это божественное «ты». Боги выше формальностей.

– По-моему, ты слегка перегибаешь палку, дядя, – заметила Идэль.

– Нет, именно так. В сознании обычного человека мы являемся чем-то вроде столпов, поддерживающих мировой порядок. Я не считаю, что рождение в том или другом сословии делает человека каким-то уж особенным, в этом – уже полубог, в том – еще полузверь… Я так не считаю, но по нормам нашего общества это ересь. Впрочем, – Фольгорм широко улыбнулся, – богу даже ересь позволена. Но только богу, а не кому-то еще.

«Не такой уж он добряк, каким его расписывала Идэль, – подумал Дэвид, искоса разглядывая Фольгорма. – Способен с одинаковой легкостью сначала отстаивать одно мнение, а через пять минут – противоположное. Явный сторонник «ситуационной этики»… Если бы не Идэль, я бы ему доверять не стал…»

– Но это все во-первых, – сказал Фольгорм, глядя на Дэвида. – А во-вторых, при чем тут я?

Дэвид посмотрел на принцессу: с его точки зрения, этот вопрос предназначался Идэль, а не ему. Не в его голову пришла мысль заявиться в этот замок.

– Если вкратце и по существу, – сказала Идэль, слизывая с губ остатки кижума, – то Дэвид будет на той стороне, где я. А я, посмотрев на ситуацию в целом, пришла к мысли, что еще не созрела для того, чтобы самостоятельно определиться, кто из претендентов не нравится мне меньше остальных – Вомфад, Ксейдзан, Кетрав или Хаграйд. Поэтому я просто займу ту сторону, на которой будешь ты. Но для этого я должна ее знать.

– А ты не знаешь? – по губам Фольгорма пробежала улыбка.

– Думала, что знаю. Партии определены и все понятно. Но с учетом того, что рассказал Кетрав… – Идэль покачала головой. – А вдруг это правда?… Что ты об этом думаешь? Майдлар ему, кажется, верит. А с тобой они не проводили какого-то… подобного разговора?

– Проводили, конечно, – Фольгорм опять улыбнулся. – Хотя акценты расставлялись иначе. Учитывая мой имидж беспринципного типа, не имеющего ни привязанностей, ни убеждений, Берайни не особенно давили на то, какой Вомфад негодяй и как подло он убил моего дедушку Джейбрнна…

«Вот черт… – подумал Дэвид, смотря на принца. Недоверие и удивление боролись в его душе. – Так, значит, образ приверженца „ситуационной этики" – всего лишь удобная маска… Она выгодна тем, что такого человека никто не станет рассматривать как принципиального, упорного противника, врага, готового биться с тобой до последней капли крови… У него нет своей стороны, он легко займет любую, если почувствует, что сила именно там… У такого человека нет друзей, но нет и врагов… Ита-Берайни могут планировать, как убрать Вомфада или Галдсайру, но никому не придет в голову сживать со света Фольгорма… Но если все это – лишь маска, то каково его настоящее лицо? Любит ли он хоть кого-то? Идэль ему доверяет… Наверное, не зря».

– Ита-Берайни делали упор на том, какие они могущественные и как выгодно быть на их стороне? – Теперь улыбалась Идэль.

Фольгорм кивнул.

– Что-нибудь полезное удалось выяснить? Может намекнули на то, каким образом им удалось так ловко устранить Шерагана?

– Нет, – принц покачал головой. – Во-первых, мы беседовала еще до убийства Во-вторых, они все-таки не идиоты. Было много общих фраз – и полная тишина, как только я пытался перейти к конкретике.

– Жаль, – Идэль вздохнула. Хотелось бы знать… Так что ты об этом всем думаешь? Это правда?

Фольгорм поскреб короткую бороду.

– Полагаю, что да. По большей части.

– Почему? – Было видно, что Идэль не хочется в это верить. – Они могли все придумать. Их основное доказательство – скорпионец, которого они якобы вытащили из Страны Мертвых. Все остальное – фантазии, домыслы. Но ты ведь понимаешь, что этому несчастному человеку, если он действительно существует, уже сто раз могли переписать все воспоминания…

– Могли, – согласился Фольгорм. – Но дело не в скорпионце. Я подозревал… Нет, практически был уверен в том, что смерть Джейбрина на совести Вомфада еще и до встречи с Кетравом.

– Но… почему? – убито спросила Идзль. – И мне ты ничего не сказал…

– Ну, почему я тебе ничего не сказал, вполне понятно, – с холодком в голосе произнес Фольгорм. – Ты слишком импульсивна. И слишком молода. Вообще, со стороны Кетрава были настоящим свинством вводить тебя в игру. Ты к ней еще не готова. Тебе и дальше было б лучше ничего не знать, и мирно жить при новом приоре Вомфаде. Который – до смерти Шерагана – безусловно, имел самые высокие шансы на победу.

– Но зачем? – спросила Идэль. – Может быть, я полная дура, но до меня совершенно не доходит, для чего ему понадобилось убивать Джейбрина. Разве он имел мало власти? Он был вторым лицом в государстве. Так хотелось стать первым? И что же, он не понимал, с какими последствиями столкнется? Сейчас его положение куда хуже, чем при Джейбрине… и это только начала.

– Думаю, в данном случае жажда власти была на втором месте, – ответил Фольгорм. – А на первом – жажда жизни.

– Что ты имеешь в виду?

– Понимаешь, – Фольгорм сцепил пальцы, – все тирании строятся по одному и тому же принципу: уничтожай всех, кто слишком высовывается. Вомфад высунулся очень сильно. Ты совершенно права: он был вторым человеком в государстве. В том-то и дело. А ведь Джейбрин методично убирал всех, кто мог составить ему конкуренцию, Думаю, если бы не история с Причащенными, Вомфад был бы уже мертв. А может быть, он покинул бы нас еще раньше – если бы не случилось того грандиозного заговора, созданного секондом Нидкольмом и его дочерью. Во всех этих конфликтах Вомфад неизменно доказывал свою незаменимость приору и только поэтому сохранял свою власть. И приумножал ее, конечно – неизбежное следствие того, что приор был вынужден раз за разом опираться именно на него, дабы сохранить свою. Но вечно так продолжаться не могло. Рано или поздно военный министр должен был быть убран со сцены и заменен кем-нибудь другим. Думаю, Вомфад это хорошо понимал, Все, что ему оставалось – или исчезнуть самому, перебраться в другой мир и зажить тихой жизнью, или попытаться опередить Джейбрина.

– Благая Ёрри… – тихо сказала Идэль. – У меня такое чувство, что я нахожусь по уши в грязи.

Давид мысленно с ней согласился.

– Ты всегда можешь забыть обо всем этом и уехать а один из своих замков, – легкомысленным тоном предложил Фольгорм. – Оборвать все контакты, найти себе мирное занятие по примеру Смайрена…

Он не договорил. Предложение прозвучало как дурная шутка. Всем, сидящим за столом, было понятно, что Идэль им не воспользуется. Не тот характер.

– Смайрен на похоронах брата так и не появился… – Вздохнула Идэль. – Видимо, и в сенате мы его не дождемся.

Фольгорм кивнул.

– А знаешь, что он сказал, когда я сообщил ему об убийстве Шерагана в ту ночь?

– Что?

– Только одно: «Доигрался». И разорвал связь.

Идэль улыбнулась и покачала головой.

– Я вот чего не понимаю, – подал голос Дэвид. – Вомфад был вторым человеком в стране. Но почему сейчас, когда нет первого, он стал упускать власть? По логике, его влияние, наоборот, должно возрасти.

– Вовсе нет, – откликнулся Фольгорм, – в том-то и дело, что если бы он подготовился как следует, у него, скорее всего, ничего не получилось бы. Кажется странным, правда? Но только на первый взгляд. Так уже было с Нидхольмом и Берайни. Чем больше людей вовлечено, тем больше вероятность срыва, ошибки, предательства. Ведь Джейбрин тоже не дурачок. Я тебя уверяю, дурачок не сумел бы свалить Гарабинда и продержаться на самой верхушке без малого двести лет. Магическую подготовку Вомфад провел безукоризненно, а вот заранее подготавливать условия для своего безусловного избрания поостерегся. Так бы он себя выдал столь же явно, как если бы написал красной краской на лбу: «Готовлю переворот». Понадеялся, что разберется со всем уже после того, как Джейбрина положат в склеп. Но не получилось.

– Почему?

– Слишком много действующих сил на сцене. Дедушка мог их держать под контролем – всех этих Ксейдзанов, Хаграйдов и ита-Берайни. Но Вомфаду это не по зубам. Пока не по зубам. А дальше… посмотрим, кто из них выживет в сваре.

– Ты собираешься оставаться над схваткой? – спросила Идэль.

– Хотелось бы. Но, боюсь, не получится. Стороны уже перешли к активным действиям: Шераган открыл счет. Точнее, счет открыли Шераганом. Рано или поздно мне придется выбирать, в кого стрелять. И скорее рано, чем поздно. Сторона, в которую я выстрелю, методом исключения определит, на чьей же стороне я нахожусь. Между прочим, это не только ко мне относится, – Фольгорм внимательно посмотрел на свою племянницу, а затем на ее жениха. – Но и к вам тоже. Даже если сила безусловно на вашей стороне, подумайте десять раз, прежде чем убить кого-то. Каждый труп – это не просто мертвое тело, которое можно положить в склеп и забыть о нем. Это еще и фактор, определяющий ваше собственное текущее положение в семье. Бездумно наделав кучу покойников, можно оказаться в таком положении, когда самый лучший выход – повеситься самому, пока тебя не достали другие. Если обязательно нужно устранить кого-то, практически всегда – если, конечно, есть такая возможность – лучше сделать это чужими руками. Теперь он смотрел только на Дэвида. – Для Идэль это азбучные истины, а вот тебе придется их усваивать… если еще не пропало желание остаться с нами.

Дэвид открыл было рот, собираясь выдать что-нибудь в духе «Нет. Конечно, не пропало, сэр», когда подумал: «А какого, собственно, черта?…» – и сказал совершенно другое:

– Знаете… знаешь, у меня никогда и не было желания жить по вашим законам. Я здесь только из-за Идэль. Если для того, чтобы быть с ней, нужно приспособиться к вашему змеиному гнезду, я приспособлюсь. Так что давайте продолжим этот… инструктаж… без подначек, договорились?

Идэль сидела очень тихо, пытаясь понять, как Фольгорм воспримет такое заявление. Принц помешал в вазочке полурастаявшее мороженное.

– Инструктаж, – повторил он, криво ухмыльнувшись. По тону невозможно было понять, понравилось ему это словечко или, наоборот, задело. – Ну что ж, продолжим. Если все то, что ты тут сейчас наговорил – правда, если ты тут действительно только из-за Идэль – об этом больше никто не должен знать. Всегда скрывай правду. Тот, кто знает настоящие мотивы, движущие твоими поступками, всегда может придумать способ, как использовать себя в своих целях. Поэтому всегда носи маску, и желательно – не одну, а несколько.

– Может быть, ты сразу и посоветуешь, какую ему выбрать? – Идэль произнесла эти слова так, что их можно было воспринять и как просьбу, и как вопрос. На усмотрение Фольгорма.

Фольгорм, прищурившись, поглядел на землянина. У Дэвида возник отголосок того чувства, которое он не раз испытывал во время обучения в замке Тинуэт. Глухое раздражение от осознания того, что на тебя смотрят как на несмышленыша, которого еще очень и очень долго предстоит вразумлять.

Дэвид усилием воли подавил все эмоции. Уж что-что, а это за годы жизни в метрополии он худо-бедно научился делать.

– Прежде всего личина должна быть естественной, – стал объяснять Фольгорм. – Ты действительно должен верить в то, что говоришь, когда находишься в ней, а не играть, что веришь. Поэтому образ должен быть не внесен откуда-то со стороны, не выбран произвольно, а должен стать твоим собственным выражением, воплощением какой-то другой стороны тебя. Что ты любишь? Пусть не так сильно, как мою очаровательную племянницу, – принц с улыбкой взглянул на Идэль, – но любишь?

Вопрос был неожиданным. Дэвид пожал плечами.

– Не знаю…

– А надо знать, – сказал Фольгорм жестко. Дэвид раздумывал несколько секунд. Потом посмотрел принцу в глаза.

– Волшебство. Мне нравится этим заниматься. Не для того, чтобы чего-то достичь или доминировать над кем-то, а просто – нравится. Это способ познать мир. И я думаю, лучший из всех, что есть.

– Ну что ж, – Фольгорм беззвучно и мелко похлопал в ладоши – что, по видимости, должно было изображать бурные и продолжительные аплодисменты. – Прекрасная заготовка. Теперь чуть-чуть сместим акценты. Поставим волшебство на первое место, а Идэль – на второе. Подумай сам: разве женитьба на кильбренийской принцессе – это не превосходное средство войти в семью, а значит, и получить доступ к новым видам магии? Я говорю сейчас не столько об Источнике – понятно, что любой высокорожденный должен рано или поздно пройти эту инициацию – сколько о знаниях, которыми располагают ее родственники. Знания о природе сил, вырабатывавшиеся веками приемы волшбы, различные специфические виды магии… Разве мужа принцессы этому не обучат? Это прекрасная возможность, ее нельзя упускать. И потом – богатство. По меркам Кильбрена Идэль весьма состоятельна. Само по себе богатство тебе не нужно, но ведь оно тоже дает возможность сосредоточиться на личном развитии… Разве нет?

Во время речи Фольгорма Дэвид попеременно то краснел, то бледнел. Принц перевернул все с ног на голову. С изумительным цинизмом переврал все мотивы. А главное… это не было правдой, но это было настолько близка к правде, что Дэвиду мучительно захотелось вытащить из ножен меч, приставить к горлу Фольгорма и потребовать, чтобы тот немедленно заткнулся. Да, он любил Идэль. Но ведь и волшебство он тоже любил, вот в чем штука. Мысли, которые с таким неприкрытым цинизмом изложил Фольгорм, приходили на ум Дэвиду и раньше… хотя он старательно гнал их и давил, как только мог. В том-то и дело, что, хотя большая часть его души хотела использовать волшебство для того, чтобы защитить Идэль, другая желала использовать саму Идэль и отношения с ней как средство для личного развития. Сознательно он стремился только к первому. Подсознательно – и к первому, и ко второму.

Фольгорм просто вывел эту грязь на божий свет – точно так же, как ранее несколькими фразами обрисовал подноготную отношений Джейбрина и военного министра Айтэля в совершенно неприглядном виде. Можно было назвать его подонком и циником, но это не изменяло того обстоятельства, что эта грязь уже существовала, еще до того, как он ее коснулся. В ином случае слова Фольгорма просто не задели бы внутренний мир Дэвида. А они задели.

– Войди в этот образ, чувствуй мир так, как свойственно ему, – продолжал Фольгорм. Как будто бы это действительно просто урок и ничего больше. – Ничего не говори о мотивах своей маски другим людям – ты же не хочешь, чтобы они что-то узнали, правильно? Просто переживай мир так, и этого будет достаточно…

– Но я не хочу.

Фольгорм еще секунду смотрел на землянина, после чего констатировал: – Безнадежен, – и перевел взгляд на Идэль.

– Дэвид, – в голосе принцессы раздались просительные нотки, что само по себе было событием. – Так надо. Пожалуйста, не упрямься. Не будь дураком…

– Это способ выжить, – Фольгорм предпринял еще одну попытку. Слова он проговаривал очень тщательно и делал паузы между предложениями. Так говорят с детьми. Или с людьми, которые страдают расстройством слуха. – Ты не должен показывать, кто ты есть. Должен казаться кем-то, кем ты на самом деле не являешься. И делать это нужно убедительно, иначе тебя прочитают в момент. А что убедительнее правды?…

Если ты не научишься носить маску, но при этом сунешься туда, куда собираешься сунуться, ваши отношения с Идэль рано или поздно используют для того, чтобы вынудить тебя или ее сделать что-то. Ты этого хочешь? Наверное, нет. Поэтому выбирай личину и вживайся в нее. Живи в ней – постоянно, а не только когда с кем-то общаешься. Оставайся в ней и тогда, когда она тебе не нужна, и даже тогда, когда ты уверен, что совершенно один и за тобой никто не следит. Так ты быстрее привыкнешь к ней…

Дэвид с отчаяньем посмотрел на людей, сидевших с ним за одним столом. Он понимал, что Фольгорм говорит разумные вещи, но не смел признаться в том, чего боялся на самом деле: он боялся, что эта маска может со временем стать его настоящим лицом. Ради нее он должен был начать чувствовать мир так, как если бы не любил… Это казалось невозможным. Любовь к Идэль была сильнее, чем жажда жизни: из-за нее он два раза осознанно шел на смерть. Сначала – в истории с Кантором, потом – в Источнике. Теперь требовалось отказаться и от самих чувств, перемениться внутренне, а именно этого он сделать не мог. Отказаться от чувств к Идэль ради самой Идэль? Нонсенс. Противоречие.

– Ну хорошо, – сказал он вслух, чтобы поскорее закрыть эту тему. При этом он знал – не думал об этом, а именно знал, знал настолько, насколько вообще себя знал: совету Фольгорма он не последует. – Хорошо, я попробую.

Фольгорм хотел еще что-то добавить, но Идэль его опередила:

– Хватит для первого раза. Мы так с рождения живем, а ему это чуждо.

– Ты от него недалеко ушла. Два младенца, – Фольгорм вздохнул и закатил глаза. – Свалились на мою голову…

Дэвид скрипнул зубами. Идэль рассмеялась.

– Брось, дядюшка, не ворчи. Зато теперь ты можешь почувствовать себя старым и мудрым. Приятное ощущение, правда?

Давид почувствовал, как злость проходит и против воли на его собственном лице образуется улыбка. Да уж, при желании Идэль могла любому рот заткнуть.

– В общем, да… – Теперь смеялся и Фольгорм. Он чуть кивнул головой, как бы признавая: стрела попала в цель, ты молодец.

Через несколько секунд Идэль убрала улыбку и снова сделалась серьезной.

– Мы говорили о твоей стороне. О нашей стороне. Я понимаю, что задаю до ужаса бестактный вопрос, но я хочу знать, на чьей стороне ты. Кого ты собираешься поддерживать? Мне, честно говоря уже все равно. Все четверо претендентов – отъявленные мерзавцы, и я не думаю, что можно выбрать наименьшего мерзавца. Все они друг друга стоят. Я просто хочу быть на той стороне, которая победит. И поэтому готова довериться твоему чутью. Мы, – она посмотрела на Дэвида. – Мы готовы довериться.

«Говори за себя», – недовольно подумал Дэвид.

Может, Идэль и выросла на глазах у Фольгорма, но лично он сидел за столом с этим неопределенным господином первый раз в жизни.

Потом Дэвид подумал, что даже если Идэль говорит, что готова довериться, это еще не значит, что она на самом деле готова.

Потом он подумал, что думать об этом не следует (мало ли что Фольгром сумеет прочитать на его физиономии), и вовсе прекратил думать…

– Ну хорошо. Я ведь учил тебя пользоваться методом исключения. Если ты затрудняешься выбрать то, что тебе нравится, определи то, что тебе не нравится, и возьми то, что останется. Давай попробуем применить этот метод, – Фольгорм поставил локоть на стол. Четыре пальца он выставил вверх, а большой прижал к центру ладони. – Итак, у нас четыре кандидата. Я лично сразу исключаю Хаграйда. Во-первых, его позиции недостаточно сильны и у него нет рычагов, чтобы их как-то значительно усилить. За ним – только половина дома Ниртог, а это – всего лишь одна восьмая от общего числа высокорожденных. Конечно, всегда возможны сюрпризы, но от Хаграйда я бы их ждал в последнюю очередь. Он всегда был слишком медлительным. Кроме того, он чересчур авторитарен. Слишком любит давить на окружающих: будет так, как я сказал – и никак иначе. Чтобы так себя вести и при этом еще и побеждать, нужно обладать большой силой и проницательностью, а Хаграйду этого недостает – по крайней мере, чтобы действовать в масштабах всего Айтэля, а не половинки одного из кланов. В общем, мимо, – Фольгорм загнул один палец. – Смотрим дальше. Ксейдзан. Ты что-нибудь знаешь о Ксейдзане? – спросил он Идэль. Та покачала головой. Она знала то же, что и все. Но дядя явно имел в виду не это. Фольгорм посмотрел на Дэвида: