Текст книги "Курьер"

Автор книги: Андрей Силенгинский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)

Глава шестая

На свой третий этаж я поднимался пешком, игнорируя лифт. Это был мой способ диагностирования состояния расшибленного колена. Уже на втором этаже я осознал весь идиотизм такого способа, но со свойственным мне упрямством (которое я предпочитаю называть настойчивостью) довел эксперимент до конца.

Ничего, выжил. Желание добраться до дивана несколько усилилось. Хотя теперь спокойная перспектива вечера просматривалась не так явственно. Проклятый фонарь, неожиданно вспыхнувший с десятикратной яркостью, никак не шел из головы. Только вот вспыхнувший ли?

Марина – так звали девушку за рулем сбившей меня машины – явно ничего не заметила. То есть, я специально не спрашивал, но она наверняка упомянула бы о такой необычной странности. Впрочем, она была от фонаря дальше чем я, да и листва деревьев в какой-то степени была для нее препятствием…

С Мариной мы успели обменяться еще парой-тройкой фраз – дорога была совсем не длинной. Мелькнула у меня мысль, что я имел повод попросить у нее номер телефона, а она, вероятно, не стала бы искать повод отказывать. Но эта в целом недурная мысль была вытеснена все теми же размышлениями о фонаре, а потом удобный момент был упущен…

Об этом я тоже успел пожалеть за время многотрудного восхождения по четырем лестничным пролетам. Так что, отпирая дверь своей холостяцкой берлоги, я был зол до чрезвычайности. Зол на больное колено, на собственную глупость, на странное (если не сказать сильнее) поведение фонаря. В целом, все эти ручейки злости слились в полноводную реку отвратительного настроения.

С этим надо было что-то делать. Разувшись и пройдя на кухню, я уселся на табурет, осторожно вытянул больную ногу и погрузился в размышления о путях решения этой проблемы. Впрочем, все эти пути так или иначе сводились к употреблению алкоголя. Что поделать, никто не идеален… Я наметил себе три основные линии поведения.

Можно было, придерживаясь первоначального плана, устроить поглощение коньяка на собственном диване. Желательно под какую-нибудь старую незамысловатую комедию. Можно было выбраться в какой-нибудь ресторанчик и предаться контролируемому одиночному разгулу. И, наконец, имелась возможность огорошить поздним визитом кого-либо из приятелей.

Выбор был настолько труден, что я рисковал оказаться в роли буриданова осла. Трезвого осла. Для стимулирования мозговой деятельности не мешало бы выпить кофейку…

Перед Яковом Вениаминовичем мне было бы стыдно за мой кощунственный способ приготовления кофе. У меня не было ни ручной кофемолки, ни видавшей виды джезвы. Увы мне, я не использовал в процессе даже огня… На моей кухне высокомерно поблескивала индикаторами буржуйская кофейная машина. Да, традиции, ритуалы и символизм значат для меня гораздо меньше, нежели комфорт и свободное время.

Не вставая с табурета, я дотянулся до клавиши машины.

Что произошло в следующее мгновение, я понял не сразу. Только лежа на полу, с ужасом глядя на сведенную судорогой руку, я осознал очевидное и невероятное – меня шарахнуло током. Зверски шарахнуло. В моей гудящей голове с ощутимым лязгом столкнулись две бесспорные истины: «кофейные машины током не бьют» и «меня ударила током кофейная машина». Будь мой мозг компьютерным процессором, его бы сейчас неминуемо замкнуло.

Так, не надо про замыкание. Не ко времени как-то. Я поднял слезящиеся глаза на агрегат враждебной техники. Кто-то там сверху, по всей видимости, решил, что я сегодня еще не исчерпал лимит удивлений. Машина не обуглилась. От нее не валил густой сизый дым. Ну, это ладно, это я смог бы пережить. Но она, черт ее побери, даже не подумала отключиться! Зеленый огонек уверял меня, что все в полном порядке.

Мое самочувствие говорило прямо об обратном. Сердце колотилось в немыслимом ритме. Голова гудела. Я аккуратно пошевелил пальцами, и запястье отозвалось чрезвычайно неприятными ощущениями.

Через минуту я пришел в себя настолько, чтобы прийти к умозаключению о необязательности лежания на полу. (Накатило легкое ощущение дежа вю). Осторожно, стараясь не приближаться к зловещей машине даже на полметра, я поднялся на ноги. В мастерскую позвоню завтра, конечно же. Хотя подозреваю, что я и после ремонта какое-то время буду испытывать известные затруднения при необходимости нажать клавишу…

Вот именно после этой мысли я понял, что мне в определенном смысле изрядно повезло. Если бы я нажимал клавишу стоя, то очень вероятно другой рукой касался бы электроплиты. И дело в данном случае не в том, что она электро, а в том, что она металлическая. Моих познаний в физике вполне хватало, чтобы понять, насколько все могло быть неприятней… Я нервно икнул.

Все, к черту! Хватит с меня сегодняшнего дня! Спать, спать, спать. Мне больше не хотелось ни в гости, ни в ресторан, ни дивана с телевизором, ни коньяка… Хотя нет, коньяка, оказывается, хотелось.

Я достал из мини-бара початую бутылку семилетнего «Ноя», извлек из широкого горлышка пробку (рука болела) и варварски, прямо из бутылки сделал два полновесных глотка. Выдохнул, дождался разлившейся по телу теплой волны и глотнул еще раз. После этого решил прекратить надругательство над благородным напитком, да и над собственным организмом, которому и так уже сегодня досталось.

Изо всех сил стараясь не думать вообще ни о чем, я пробрался в захламленную комнату. Чуток поборолся с искушением завалиться спать на диване прямо одетым, победил и – назло себе – особо тщательно расстелил свежую постель. После этого принять душ стало просто-таки настоятельно необходимо, и я поплелся в ванную.

Там со мной ничего не случилось. Просто констатирую факт, странным это показалось мне лишь назавтра, в свете последующих событий… Пока же я устроился в постели, убеждая себя, что завтрашний день непременно будет лучше сегодняшнего. Или, по крайней мере, не таким странным – ведь я готов удовлетвориться малым и не требовать от судьбы слишком щедрых подарков.

Я честно пытался уснуть. Хм… Похоже, тем, кто страдает от излишней сонливости, я могу предложить недурное средство. Надо просто сначала попасть под машину, а потом получить хороший удар током. Если вас после этого все равно быстро сморит сон… ну, значит, нас с вами изготавливали по разным проектам.

Я лежал и смотрел в потолок. Занятие достаточно скучное, так как ничего интересного на моем потолке не расположено. Есть довольно нелепая люстра с псевдохрустальными подвесками, доставшаяся мне от прежних хозяев квартиры, а сейчас доживающая свои последние дни.

Окно представляло собой не намного более захватывающее зрелище, но сон все не шел. В эффективность мысленной инвентаризации овец, слонов и прочей живности я никогда особо не верил, но вскоре готов был прибегнуть и к таким методам.

Пока же я упорно думал о вещах обыденных и скучных. Вот, допустим, этот платяной шкаф. Оставить его или все-таки выкинуть? Шкаф не стар и совсем неплох, но впишется ли он в картину задуманного мной ремонта? Не чересчур ли он массивен, не грубоваты ли его линии?

В общем, можно считать это чудом, можно очередным моим везением, но я не только не спал, но и смотрел на этот шкаф, когда он начал падать на меня.

Да, вот просто так взял – и начал падать. Без объявления войны или иных предупреждающих сигналов. Начал падать так, словно его кто-то ощутимо толкнул сзади. Стоит ли говорить, что толкать его было некому…

Впрочем, в тот момент мне рассуждать о причинах и следствиях было некогда, так как траектория верхней части шкафа заканчивалась как раз на моей подушке, а там, как нетрудно догадаться, сейчас находилась моя голова. Вот это-то досадное совпадение я и ликвидировал со всей возможной поспешностью, единственным доступным в данной ситуации способом – резко сев на диване.

Шкаф завалился, даже не задев меня, завалился очень тихо, практически бесшумно. Наверное, если бы я в момент падения спал, звук был бы не таким приглушенным…

Как сомнамбула я встал с дивана. Меня трясло. Когда сумбур в голове несколько рассеялся, я попытался упорядочить свои мысли. Получилось примерно следующее.

Пусть с уличным фонарем ситуация не вполне ясна, я был бы готов допустить, что эта вспышка никак не связана с приближающимся ко мне автомобилем. Кофейная машина… ладно, тоже можно объяснить естественными причинами – наверное, есть какая-то минимальная доля опасности в любых электроприборах.

Но шкаф… Если это не заклинание телекинеза, доступное, кстати, подавляющему большинству магов, то я не знаю, что такое заклинание телекинеза. Я даже кинул взгляд на нелепую люстру, которая висела спокойно и расслабленно, не оставляя места глупым мыслям о возможном землетрясении.

А с учетом случая со шкафом и первые два эпизода трудно считать простым стечением обстоятельств. Значит…

Значит, меня хотели убить. Трижды, за короткий промежуток времени. Этот вывод возник в голове обжигающе холодным комком и стремительно разросся, заполнив собой все сознание.

Я несколько секунд постоял неподвижно с закрытыми глазами. С одной стороны мне необходимо было принять и осмыслить сам факт совершения на меня троекратного покушения. Как ни странно, когда я с этим справился, ко мне вернулась способность спокойно размышлять. Хотя поначалу я зашел не с той стороны возникшей проблемы – стал задаваться вопросом, кому эти покушения понадобились. Вопрос, безусловно, важный, но не первоочередной. Куда актуальней вопрос из разряда вечных: что делать?

То есть, где три, там и четыре, не так ли? Активность неизвестного мне киллера поистине впечатляла, а так как цель все еще не достигнута… Мысль была сформулирована неудачно, мне снова пришлось избавляться от сковавшего тело ужаса. Итак, что я могу предпринять, чтобы, по крайней мере, дожить до утра? Утро почему-то казалось почти решением всех проблем, будто слова «утро вечера мудренее» вдруг обрели силу закона мироздания.

Если я не могу чувствовать себя в безопасности в собственной постели, то… Внезапно пришло озарение. Третье покушение наверняка, первое очень вероятно, а второе возможно совершены при помощи магии. Если отбросить нелепую мысль о том, что за меня взялись сразу трое не связанных друг с другом киллеров, к покушениям приложил руку маг. А, значит, и помощь нужно искать у мага.

Я быстро осмотрел себя критическим взглядом и нашел компромисс между вежливостью и спешкой, нацепив на себя трико и футболку, прежде чем кинуться к телефону. Уже почти набрал номер, чертыхнулся и нажал на сброс. Не то. Безуспешно стараясь избавить руки от противной суетности, я достал из верхнего ящика стола магофон. Пользовался я им крайне редко. Просто потому, что до совершенства современных мобильников им пока еще было очень далеко. Но одним нужным мне сейчас свойством магофоны обладали, в отличии от самых навороченных смартфонов…

– Алло! – Яков Вениаминович был в чудовищно старомодной полосатой пижаме, и она забавно контрастировала с встревоженным тоном старого мага.

Впрочем, я сейчас не мог должным образом настроиться на смакование забавных моментов.

– Тысяча извинений, Яков Вениаминович, – я прижал незанятую руку к груди. – Очень неудобно беспокоить вас в столь поздний час, но дело в том, что меня пытались убить. При помощи магии.

– Уверены? – коротко спросил маг.

– Почти, – подумав, ответил я. – Причем, трижды пытались.

Яков Вениаминович поджал губы и медленно покачал головой. Лицо его окончательно обрело незнакомое мне жесткое выражение. Разительно изменилась и манера речи.

– Да, многовато для совпадения. Примем как данность… Вы хотите вычислить убийцу, Вадик?

Я смешался.

– Да… наверное, хотел бы. То есть, разумеется, хотел бы. Но прямо сейчас я хочу выжить! – почти выкрикнул я.

И тут же сделал глубокий вдох. Истерики мне не надо, она малопродуктивна. Впадая в истерику, люди склонны к необдуманным поступкам, не говоря уже о том, что смотрятся при этом очень неприглядно.

Но Яков Вениаминович не счел необходимым обращать внимание на мое недостойное поведение. Видимо, посчитал слабость простительной в сложившейся ситуации.

– Я, собственно, к этому и вел, – спокойно сказал он. – Найти покушавшегося при определенных обстоятельствах будет крайне непросто, а вот помочь вам избежать роли жертвы в ближайшие часы я, пожалуй, сумею.

Маг на секунду замолчал, что-то про себя взвешивая и оценивая.

– Вадик, найдите какой-нибудь очень небольшой предмет, который вам несложно будет иметь при себе. Лучше всего не металлический и не пластиковый.

Понимающе кивнув – амулет, значит, – я заметался по комнате. Амулеты прочно вошли в моду примерно с год как. Неизвестно, в чью светлую голову пришла эта мысль, удивительно только, что не пришла раньше. Не потаскаешь ведь всюду за собой мага, а простому смертному хоть зазаклинайся, толку ноль. Вот и стали посылать курьеров за специфическими заклинаниями, предназначенными для зарядки предметов.

Я сам еще недавно пользовался Весами – деревянным кулончиком именно в виде весов, который начинал мелко дрожать, если вас пытались обвесить. Популярная была штука. Настолько, что появилась масса подделок – деревяшек такой же формы, не заряженных никаким заклинанием. Одного вида выставленного напоказ кулона хватало для поднятия честности любого продавца до уровня тибетского монаха. Настоящий же амулет работал около месяца, после чего требовал перезарядки. Но я свой перезаряжать не стал. Может быть, это смешно, но я чувствовал себя очень неловко, заходя на рынок с амулетом. Словно садился за игорный стол с тузом в рукаве.

Сейчас Яков Вениаминович явно собрался соорудить какой-то защитный амулет из подручных средств – ведь форма предмета никак не влияла на содержание… Так что меня устраивало что угодно, лишь бы сделанное из природных материалов – они лучше впитывают заклинания. При всей кажущейся элементарности, задача оказалась не столь простой. Боже ты мой, я раньше и не задумывался, сколько металла и особенно пластика нас окружает! Теряем, теряем мы связь с природой… Телефон, пульт, еще пульт, зажигалка, солнцезащитные очки… Да что ж такое! Пластиковая карточка… и почему не приучил себя к портмоне – хорошему кожаному портмоне? Беда. Где же вы спички и деревянные расчески, бумажные фотографии и не менее бумажные книжки? Канули в лету вслед за веретеном и пряслом?

О! Меня осенило. Я кинулся к шкафу и достал носовой платок. У меня очень уместная в данном случае неприязнь к синтетическим тканям…

– Подойдет? – я поднес платок к магофону. – Стиранный, не новый.

– Да, Вадик, вполне подойдет. – Яков Вениаминович улыбнулся чуть иронически, видно, мои метания попали в его поле зрения. – Подержи его так немного…

Маг одними губами что-то прошептал. Вот в этом и есть преимущество магофона. Через любые технические устройства, от допотопной киноленты до сверхсовременных средств передачи изображения, заклинания не проходят.

– Все, Вадик, – снова заговорил Яков Вениаминович. – Носите платок с собой. Не побоюсь хвастаться, заклинание хорошее, вас сейчас магией никто не найдет. Часиков десять-двенадцать амулет поработает, а там посмотрим… Или подзарядим, или что получше придумаем.

Платок я аккуратно свернул и засунул в карман трико.

– Но это только половина дела, – продолжил маг. – А вторая половина… Я приглашаю вас провести эту ночь в моих скромных апартаментах.

Я отрицательно замотал головой.

– Вы не понимаете, Вадик. Дело не в обычном гостеприимстве, хотя я, безусловно, буду рад вас видеть. Ваша квартира сейчас не самое безопасное место. Удар могут нанести просто по ней…

– Да нет, я сообразил. Спасибо за приглашение, Яков Вениаминович, просто не хочу вас стеснять. У меня поблизости друг живет, я у него переночую.

Уговаривать меня маг не стал. Но, прежде чем попрощаться, несложным заклинанием привел мое расшибленное колено в порядок. Почти в порядок – магия в медицине до обидного слаба…

Глава седьмая

Мстительность – это черта характера, абсолютно мне не свойственная, мрачно усмехался я, давя на кнопку дверного звонка перед квартирой Бориса. Я просто иногда восстанавливаю историческую справедливость.

Несколько лет назад в счастливую и бестолковую студенческую пору мой друг и одногруппник Боря Мирский имел отвратительную привычку будить меня по ночам. То ему срочно необходимо было проконсультироваться со мной по поводу решения неоднородных дифференциальных уравнений, то одолжить немного денег, когда запросы очередной пассии фатально не совпадали с Бориными финансовыми возможностями, то я просто требовался в качестве собутыльника – обычно после расставаний с этими пассиями… Так или иначе, приходил ко мне ночами Боря с регулярностью прожорливого вампира.

Все изменилось, когда Борис женился. Остепенился он удивительно быстро, и его перевоплощение в примерного мужа и (вскоре) отца оказалось полным. Милая и нежная девушка Лена под лайковыми перчатками искусно прятала ежовые рукавицы. Я и сам слегка ее побаивался, и ни за что не приперся бы в их семейное гнездышко в час ночи, если бы хозяйка с дочкой третьего дня не уехала навестить родителей в Винницу.

И вот сейчас, слыша понятную возню за дверью и недовольное, чуть встревоженное «кто?», я с удивлением поймал себя на хорошем настроении. Нет, ну что мы за звери такие странные, а? Неужели перспектива выпить водки со старым другом может перевесить в сознании гнетущую мысль о троекратном покушении на нашу жизнь?

Оказывается – пусть на какое-то время – может.

Не буду Борису ничего рассказывать о своих проблемах, подумал я.

После пятой рюмки я, конечно же, все рассказал, подробно описав весь вечер и умолчав лишь о том, какое конкретно задание получил от Якова Вениаминовича. Это все-таки уже коммерческая информация, полноправным владельцем которой я не являюсь.

Сидели мы чудесно. Черт побери, сто лет так не сидели. Борис был единственным человеком, который, не имея отношения к магии, знал о моей работе. Поговорить с ним было здорово, но в последние годы наши встречи носили какой-то полуофициальный характер – дни рожденья, годовщины… Маленькие ли вечеринки или почти банкеты, но вот так, посидеть на кухне вдвоем – не получалось. Я мысленно дал себе слово обязательно время от времени вытаскивать Бориса к себе в гости. Одного. Я ничего не имею против его жены, всегда рад видеть и все такое, но…

В голове зашумело, я довольно отчетливо почувствовал себя нетрезвым. Не пьяным, нет, именно в меру нетрезвым. Наверное, каждому человеку, кроме патологических трезвенников, знакомо то состояние, когда и дикция еще вполне внятная, и с координацией движений все в порядке, но во всем теле чувствуется какая-то легкость, все радости кажутся настоящими и значимыми, а проблемы – совсем не глобальными. Возможно, умные люди как раз на этой стадии и останавливаются, избегая множества неприятных последствий. Я же просто отметил про себя эту промежуточную станцию и расслабился.

Борис же напротив, после моих слов как-то подобрался. Посмотрел на меня особенно пристальным взглядом, чуть прищурившись сквозь стекла очков. Послушать себя он в принципе любил, но праздная болтливость никогда не входила в список его недостатков. Вот и сейчас Борис не тратил время на абсолютно излишние, но почти обязательные в подобной ситуации вопросы и уточнения, вроде «правда что ли?», «а не врешь?» и так далее. Видел – не вру. И сейчас молча анализировал сложившиеся обстоятельства.

Я не раз говорил Борису, что ему бы чуть-чуть побольше таланта – как пить дать стал бы большим ученым. Потому что все остальное в наличии. Строгий аналитический ум, способный методично разложить проблему по полочкам, усидчивость и потрясающая целеустремленность. Борис ничуть не обижался – себя самого (как и все остальное) он оценивал очень трезво.

Он никогда не ставил перед собой неразрешимых задач, не строил наполеоновских планов. Зато то, что задумывал, исполнял всегда, двигаясь к намеченной цели с неумолимостью морского прилива. В студенческие годы он мог неделями гулять, обзаводясь грандиозными хвостами. Но потом, видимо, по достижении какой-то одному ему известной точки невозврата, он говорил себе стоп и на какое-то время превращался в отшельника-зубрилу. И вывести его из этого состояния было решительно невозможно, до полной и окончательной ампутации последнего хвоста. Каюсь, мы, его друзья очень старались, используя самые изощренные методы, перед которыми студент в принципе устоять не может. Борис был непоколебим.

И вот сейчас я вижу этот знакомый взгляд и понимаю, что моя проблема будет препарирована по полной программе. По-моему, это стоит еще одной рюмки…

Я булькнул из солидной литровой «Хортицы» по изящным, хотя и старомодным мельхиоровым рюмочкам. Наложил себе еще ложку греческого салата. Вкусного, между прочим, непохожего на покупной. Ленка что ли так основательно о благоверном позаботилась? Ни за что не поверю, что Борис… Хотя кто знает, что семейная жизнь с людьми делает. Но три салата, домашние котлеты, отварная молодая картошечка с чесноком и укропом! Принесенный мной холостяцкий закусочный набор в виде разных нарезок и фруктов представлял довольно жалкую оппозицию на нашем столе, а пачка пельменей и вовсе стыдливо отправилась в морозилку.

Мы чокнулись, но пить Борис не спешил, задумчиво покручивая рюмку в пальцах.

– Стоило бы, наверное, сразу поинтересоваться, как ты умудрился влезть в такое дерьмо, – изящно начал он. – Но я не буду. Пока не буду, к этому вопросу надо подойти с нужной стороны. Поэтому начнем с того, что четко сформулируем проблему.

Я истово закивал и опрокинул рюмку в рот. Выдохнул, закусил огурчиком и, еще толком не прожевав, поспешил вставить свою реплику. Так как понимал, что часто мне этого делать не получится.

– А чего тут формулировать? Кто-то хочет меня грохнуть – вот проблема.

Борис, явив разительный контраст со мной, выпил очень аккуратно и неспешно, откушал ложечку салата из рачков и перед ответом выдал снисходительно-язвительную улыбку.

– Тут ты не прав. Хотят тебя грохнуть или собираются сделать это без всякого желания – это вопрос вторичный.

Да, при всей занудливости, Борис все-таки обладает кое-каким чувством юмора. Весьма своеобразным.

– Главная проблема заключается, во-первых, в том, что тебе нужно выжить…

– Знаешь, мне этого «во-первых» вполне достаточно, – фыркнул я.

Но Борис, будто не слыша меня, продолжил:

– А во-вторых, как тебе спокойно спать.

Я заткнулся. Как и в подавляющем большинстве случаев, Борис был прав. Мне все было понятно и без каких-либо пояснений, но педантичный Борис решил расставить точки над i:

– Скажи, тебе страшно?

Долго думать над ответом мне не пришлось.

– До усрачки! – честно признался я. – Причем учти, это я еще выпил…

Борис поморщился – подобного рода просторечья он не любил. Но отвлекаться от лекции не стал.

– Ты, полагаю, размышлял так: до утра как-нибудь перекантуюсь, а там срочно начну вычислять злодея, что посмел на меня покуситься.

Я кивнул и пожал плечами.

– А теперь представь, нашел ты злодея. Более того, обезвредил. Допустим даже, физически устранил, в лучших традициях голливудских боевиков. Сможешь ли ты после этого считать проблему полностью решенной? Сможешь расслабиться и продолжать жить как ни в чем не бывало? Ведь покушающийся на тебя маг мог иметь сообщников. Мог быть частью группы единомышленников или даже простым исполнителем чей-то воли.

Борис говорил все это спокойно так, буднично, без напора. Но меня проняло.

– Спасибо тебе, друг! – с горьким сарказмом сказал я. – Благодаря тебе я понял, что мне еще хуже, чем казалось.

– Не за что, для чего ж тогда нужны друзья, – спокойно ответил Борис. – Но я тебе все это говорю не для того, чтобы усугубить твой страх. Ты должен понять одну вещь. Вопрос «кто?» важен, конечно. Но еще важнее вопрос «за что?».

Я снова пожал плечами.

– За что? Да Бог его знает…

– Бог, он-то, конечно, все знает, только нам не расскажет, – позволил себе легкое богохульство Борис. – Так что давай-ка попробуем сами разобраться. Что ты мог такого натворить… кстати, в это слово я вкладываю не обязательно отрицательный смысл… так вот, что ты такое натворил, что кому-то показался более полезен мертвым, нежели живым.

Ну и формулировочка! Я аж котлетой подавился и какое-то время вынужден был потратить на восстановление дыхания.

– Дурак ты, Мирский, – от души сказал я. – Давай все-таки про меня говорить не как про посторонний предмет.

– Это ты зря, – не без ехидцы отреагировал Борис. – Нужно уметь абстрагироваться от личного и рассматривать ситуацию беспристрастно. Ну да ладно, все-таки: чем ты занимался в последнее время?

– Да ничем! – вполне искренне ответил я. – Ремонтом я занимался. Версию о разъяренных соседях принимать во внимание будем?

Худое интеллигентное лицо Бориса тронула улыбка.

– Отложим на крайний случай. В большие деньги случайно не впутался?

Я покачал головой.

– Увы, нет.

Сказал я это, впрочем, без особого сожаления. Зарабатывал я вполне достаточно для своих не слишком грандиозных потребностей. Мог без ложной скромности поместить себя чуть выше среднего уровня дохода, но для смертельной зависти имелось множество куда более подходящих кандидатов.

– Тебя же никто убивать не собирается? – спросил я Бориса.

Он возглавлял некрупную, но вполне преуспевающую компьютерную фирму и был, думаю, не беднее меня. Квартирку вон, четырехкомнатную прикупил, да еще на Французском… Черт с ним, еще не хватало кошельками мериться.

Борис снова легко улыбнулся.

– Пока, вроде, о таком не слышал. Ладно, на время оставим в покое финансовую версию. Хотя, конечно, сейчас времена такие – за три гривны убить могут…

Я цыкнул зубом – рассуждения о временах Борису не шли, мы с ним в другое время и не жили, по сути, – и снова налил. Ощущал необходимость притушить алкоголем с новой силой распространившуюся в душе тревогу. Абстрагироваться от личного как-то не очень получалось. Борису хорошо рассуждать – не на него покушались. Я осторожно потрогал в кармане платок. Дай Бог, не подведет Яков Вениаминович…

– Ну что еще? – продолжил Борис. Говорил скучно, я чувствовал, что он просто отрабатывает версии, которые основными не считает. – В любовном треугольнике в последнее время не участвовал?

– Нет, – твердо ответил я. – И в предпоследнее тоже.

Не хочу представлять себя человеком исключительных моральных принципов, но на чужих женщин я действительно не зарился никогда. Конечно, пресловутый любовный треугольник может иногда возникнуть и помимо твоей воли… Но из своей жизни я примеров привести бы не смог. Если не считать зыбкие геометрические фигуры из студенческой поры.

– Обидел кого-то? Дорогу перешел?

Я честно попытался припомнить что-то подобное из обозримого прошлого. Но ничего серьезнее обмена не самыми любезными репликами с продавщицей на рынке в памяти не всплыло. Так что пришлось мне отбросить и эту версию.

– Тогда извини, Вадим, с очень большой вероятностью покушения касаются твоей работы. Уж не знаю, прямо или косвенно.

Я шумно вздохнул. Нельзя сказать, что это не приходило мне в голову.

– Думаешь, конкуренты? – спросил я.

Так думать очень не хотелось. Неприятно осознавать, что кто-то из ребят, с которыми я изредка встречался… Ничего, конечно, особенного в таких встречах не было, друг другу в вечной преданности мы не клялись. И знали-то друг друга только по именам, и большинство этих имен я через несколько дней забывал. Но там были свои… Там собирались люди, которые занимались одним делом, очень редким и притом опасным. Чем-то это напоминало встречи однополчан – например, всякий раз третью рюмку мы пили не чокаясь, за тех, кого с нами уже нет.

И вот кто-то… бородатый верзила Роман, молчаливый, слегка заикающийся… или мягкий, обходительный Паша, со своей дурацкой привычкой класть руку на плечо собеседника… или даже Любочка, редкий пример женщины-курьера, невзрачная дама лет сорока, за которой мы тем не менее наперебой, хотя и слегка дурашливо, ухаживали. Или пусть даже кто-то, кого я толком не помню, посчитал, что мне чересчур везет в Тоннеле, сговорился со знакомым магом, а, может, подкупил незнакомого…

Противно.

Невеселые эти мысли я прервал, посмотрев на лицо Бориса. Лицо это имело на себе выражение довольно скептическое.

– Как вариант, Вадим, как вариант. Но мне почему-то кажется, тут дело посерьезней банальной конкуренции.

На этот раз удивить меня у Бориса получилось изрядно. Мне-то казалось, что как раз к версии о конкурентах он и клонит, я сам мысленно двигался в том же направлении. Как вдруг – поворот…

– Почему? – спросил я.

Теперь настала очередь Бориса вздыхать. Ему даже потребовалось какое-то время, чтобы собраться с мыслями.

– Понимаешь, – начал, наконец, он. – Убийство при помощи магии вещь очень редкая. Знаешь, почему?

– Вообще-то догадываюсь, – сказал я. – Нет заклинаний, способных убить человека непосредственно.

Борис улыбнулся как-то смущенно.

– Это так… Хотя попытки добыть заклинания, фатально влияющие на организм, не прекращаются до сих пор.

Я подивился такой осведомленности, но перебивать не стал. Борис мне как-то рассказывал, что интересуется всем, связанным с магией, в порядке хобби. Даже меня просил при случае ввести в компанию курьеров.

– У мага есть и другие способы обуть клиента в белые тапочки, и ты это прекрасно можешь засвидетельствовать. Телекинез – один из тривиальных подходов, про случаи с ослеплением магическим фонарем и штуки с электричеством я раньше не слышал, но простор для фантазии в любом случае серьезный. И вот тут есть очень серьезное но.

Я весь подался вперед. Мне было любопытно даже безотносительно беспокойства за собственную драгоценную жизнь.

– Ты, наверное, догадываешься, что в милиции сейчас находится место для магов? – спросил Борис.

– Я не то, чтобы догадываюсь, я об этом просто знаю, но ты продолжай, – ответил я.

– Так вот, – Борис удовлетворенно кивнул. – У милицейских магов в арсенале очень хорошие заклинания. Можно даже сказать, у них имеются все возможные заклинания, которые могут как-то помочь в работе.

И это не было для меня откровением. В общем-то, к такому выводу мог самостоятельно прийти любой здравомыслящий человек.

Но Борис продолжал.

– Так что милицейский маг может, в частности, просканировать действия другого мага – узнать все заклинания, использованные тем за последние пару дней.

Вот тут я открыл рот. Во-первых, был ошарашен самим фактом. А во-вторых… Я, опытный курьер, общающийся не с одним магом, о подобном заклинании ни сном, ни духом. А мой одногруппник, к магии прямого отношения не имеющий…

– Откуда ты знаешь? – выдохнул я.

Борис потупил глаза.

– Ну, кое-какую информацию можно нарыть и в свободном доступе, если уметь искать. Но я еще шалю понемногу…