Текст книги "Славянская и Российская мифология"

Автор книги: Андрей Кайсаров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

Макош или Мокош

Какую должность отправлял этот бог у русских, до сих пор еще неизвестно. Нестор не говорит об нем ничего более, как что Владимир Великий велел соорудить истукан Макоша в Киеве и приносить ему жертвы. Г. Гютри думал, что русский Макош был Магогом в Библии. Мы не имеем причин согласиться на это мнение, и я предоставляю другому исследовать, справедливо ли оно и много ли находится сходства между обоими лицами, кроме их имени? Макош называется иногда и Мокаша.

Марцана

Длугос говорит, что поляки усердно чтили Марцану, как богиню жатвы. Френцель напротив того утверждает, что Марцана была богиня смерти. Это мнение доказывает он следующими словами Шнейдера. Славяне (в Мейсене) по обращении своем в христианскую веру, в четвертое воскресенье поста наткнули на колья изображения Марцаны и Зивонии, с печальным пением и жалобным голосом носили их торжественно и наконец бросали в воду – предполагая, будто через то самое молодые жены становились плодородными, город очищался, и от жителей в том году отвращалась язва и другие прилипчивые болезни.

Гуагнини же сравнивает нашу богиню с Венерою. С кем согласиться? Можно бы тут спросить. Если словопроизводство в сем случае может дать объяснение, то Френцелево мнение кажется мне всех достовернее. По-русски «морю» (умерщвляю), по-богемски «мру» (умираю), «мрцаваи» (оледенеть, замерзнуть). Пусть это божество и было Венерою славян, как думает Гуагнини, или Церерою их, по мнению Длугоса; но для чего ж они сопровождали сие торжество печальными песнями, когда мы уже знаем по римской мифологии и по самому предмету, что обе богини приносили радость? Кумир сего божества вместе с другими был уничтожен в 965 году Мстиславом, обратившимся в христианскую веру.

Ния или Ниам

Ния как говорит Длугос, был бог преисподней, или греческий Плутон Поляки думали, что он хранитель душ, и потому молили его, чтобы по смерти уделил он хорошенькое местечко. Знатнейший храм его находился в Гнезене.

Ослад или Услад

Это имя производят от глагола «усладить»; и по сей причине утверждают, что Услад был бог пиршеств. Кумир его принадлежит к тем, которых Владимир I велел воздвигнуть в Киеве, а потом уничтожить.

Перун

Перун был первый бог наряду тех, коим россияне поклонялись. Думали, что дождь, молния и все другие воздушные явления ему подвластны. Особенно утверждали, что он повелевает громом, от чего и получил он свое имя, потому что Перун на всех почти славянских наречиях означает гром. Словом: это был римский Юпитер. Еще в 980 году великий князь Владимир I приказал в России соорудить истукан Перуна, а именно в Киеве среди двора своего на берегу реки Буричева. Нестор описывает истукан его следующим образом: Перун был сделан из дерева, голова его из серебра, а борода из золота. Другие летописи присовокупляют: ноги у него были железные; а одною рукою держал он камень в виде молнии, украшенной драгоценными каменьями. Следственно Перун наш был не таков, каким описал его сочинитель книги «Религия москвитян»; а именно: этот любезный автор лишил его не только бороды, но и рук, и ног, а вместо всего этого пожаловал ему кошачью рожу с разинутым рылом.

Беспрерывный, неугасимый огонь пылающего дуба горел перед ним, и смерть была наказанием того жреца, по неосторожности которого угасал священный огонь. Попов говорит, что Перуну посвящали также волосы с головы и из бороды, если нечего было другого приносить в жертву. Также посвящали ему целые леса, где под смертною казнию запрещено было рубить дрова. Френцель говорит, что древние прусаки, почитавшие равномерно Перуна, имели обыкновение приносить ему в жертву белых коней; кроме того, посвящали они ему кровавые жертвы – пленных своих неприятелей, между коими взятый в плен неприятельский предводитель почитался за лучшую жертву. Даже латыши сохранили еще у себя Перуна, под именем Поркана, из древней своей мифологии. Они также приносят ему жертвы, но в густоте лесов своих, и еще поныне гром называется по латински «перконе». Российский великий князь Владимир I до принятия им христианской веры, был, кажется, ревностный почитатель Перуна; ибо кроме в Киеве [поставленного] изображения сего идола, приказал он дяде своему Добрыне Никитичу, бывшему посадником в Новгороде, и в сем так же городе соорудить истукан его. Сей поставил Перуна на берегу Волхова. Но как в этом мире все подвержено перемене, то Перуну определено было дожить до конца своего царствования в России. В 988 году, когда Владимир принял христианскую веру, повелел истребить все кумиры, то Перун, как важнейший из богов, получил и большее наказание перед прочими богами. В Киеве привязали его к лошадям, и таким образом тащили по городу до реки, а между тем двенадцать молодых людей били его палками, потом бросили его в реку и сделали конец его славе. О новгородском Перуне рассказывают нечто более. Процессия была здесь та же, что и в Киеве; только Новгородский Перун различался от первого тем, что он до глубины сердца проникнут был своею участью; и в то время, как его влекли по городу (говорит летопись, сочиненная одним монахом), не мог он удержаться, чтоб не воскликнуть громко: «О горе мне! вчера еще меня почитали, а нынче посрамляют!» Когда с мосту низвергли его в реку, то, говорят, поплыл он против стремления воды, бросил от себя палку и вскричал: «Граждане новгородские! Это оставляю вам в память мою!» Известно даже по сим летописям, что многие жители, как в Киеве, так и в Новгороде, крайне были недовольны уничтожением – главного своего идола, потому что иные, говорит Нестор, следовали за ним со слезами. По сему легко можно догадаться, что палка и голос происходили от них. Наконец, утомясь от плавания, Перун пристал к берегу в некотором удалении от Новгорода. В память сего на том месте построен был монастырь, названный Перунским. Некоторые русские летописи повествуют, что долгое время потом юноши новгородские собирались в известный день и били друг друга палками; они утверждают, что это было сделано в воспоминание брошенной Перуном палки.

Петерей говорит, что наместнику стоило великого труда разнять их и восстановить спокойствие.

Проно, также Прове и Прово

Проно был преимущественно у варгских славян почитаем, как бог правосудия. Шедий говорит о нем, что он стоял на столбе, держа в одной руке разорванный камень плуга, который, по мнению Шедия, служил знаком невинности, а в другой – копье, на котором утверждено было небольшое знамя. Голова его была обвита венком, из-под которого высовывались длинные уши; на ногах же были у него сапоги, украшенные колокольчиками. Шедий вздумал произвесть имя его из одного греческого слова. Это можно простить филологическому духу того века, в котором он жил, где все старались выводить из еврейского или греческого. Я думаю, что Френцель гораздо справедливее рассуждает, производя оное от славянского слова «право». Жрецов сего божества называет Шедий Михеи. Далее утверждает он, что славянский бог Проно был король древних германцев, Бренн, которого стали боготворить по смерти его, и много еще тому подобного. Но все это можно без ошибки почесть бреднями.

Главный кумир Пронов находился в Алтенбурге. О судьбе сего идола известно нам то, что алтенбургский епископ Герольд низверг его и собственною рукою подал пример, чтобы срубить и сожечь потом лес, который был посвящен Прону.

Посвист или Похвист

Как русские, так и поляки думали, что Посвист божество бури. Г. Маш ошибается, утверждая, будто бы Погода и Посвист одно и то же, потому что оба сии божества в одно время были у поляков, и еще поныне масовяне называют большой ветр Похвисцием, следовательно Погода остается греческим Зефиром, а Похвиста мы можем сравнить с Эолом.

Погода или Догода

Погода был бог прекрасной погоды и нежного, приятного ветерка. Это славянский Зефир. Я не нахожу, чтобы Погода был в России известен; но поляки и венды поклонялись ему. Вестфаль описывает его человеком с остроконечною шапкою, из которой высовываются два бычачьи рога. В правой руке был у него рог изобилия, лежавший у него на груди, а в левой – посох. Это изображение не сходно с кумиром, найденным в Прильвице. Имена, какие дают иногда сему божеству, как Догода и Погода, ложны, потому что они в славянских наречиях неизвестны. Между утварями, найденными в Прильвице, были также следующие вещи: жертвенный сосуд, чаша и нож Погоды.

Полелья

Полелья был сын Лады и бог супружества. Это доказывает и его имя, означающее такого, который по Лелии следует» Уже выше было упомянуто, что Лелия представлял славянского Купидона. Преемник Купидона бывает по большей части Гименей или Полелья.

Как мы это мнение о должностях сих двух божеств у славян неоспоримо доказать можем древними русскими народными песнями, то утверждаю я, что мнение некоторых польских писателей, равно как и ученого г. Маша, сравнивающих сии два божества с Кастором и Поллюксом, совсем несправедливо.

Полкан

Баснь дает ему вид человека с головы до пояса, у которого однакож прочая часть тела подобна лошади. Этот Полкан, или полуконь (столь часто встречавшийся в русских сказках) не есть ли Центавр древних? Говорят, что он был весьма силен и бежал очень быстро.

Поренуч

Саксон Грамматик повествует нам, что кумир Поренуча стоял на острове Рюгене в городе Карензе. У этого истукана было четыре лица на голове, а пятое на груди, коего чело держал Поренуч левою, а подбородок онаго правою рукою. Какое божество был Поренуч, о том мнения различны. Френцель думает, что он был бог беременных. Шварц, напротив того, заключает, что поклонялись ему, как покровителю мореплавания, потому что он находит в имени его сходство с названием славной некогда Рюгенской гавани.

Поревит

Поревит также стоял в Карензе. Образ его представляется с пятью головами. Мы не знаем, какое собственное было дело Поревита. Ни Саксон Грамматик, ни Шедий не говорят о том ничего. Напротив того Френцель утверждает, что он был бог дэбычи, и производит имя его от славянского слова Поривац, похититель, которого мнения держится и Гроссер.

Радегаст

Это было божество оботритов, или мекленбургских славян. В правой руке держал он щит, на котором изображена была черная волевая голова, а в левой копье. Голова его покрыта была шлемом, на котором стояла птица с распростертыми крыльями. Какой он был бог, того мы не знаем. Шедий опять находит в нем какое-то сходство с герульским королем Радагазием; а потому думает он, что сей король был обоготворен по смерти своей; однако это нещастная догадка, и Шедий также худо, как и я, умел доказать свое мнение. Между найденными в Прильвице кумирами случилось также изображение Радегаста, и притом жертвенный сосуд, две чаши, два ножа и колокол.

Ругевит

Истукан Ругевита стоял на острове Рюгене в городе Карензе. Саксон говорит, что сей истукан находился в середине города, и что вместо стен окружали ее пурпуровые ковры. По описанию Саксона, этот кумир сделан был из одного дуба и представлял чудовище с семью лицами, которые все были на шее и соединялись наверху в одном черепе. На поясе висело у него семь мечей с ножнами, а осьмой, обнаженный, держал он в правой руке своей. Этот последний меч был так крепко пригвожден к руке, что ее надобно было вместе отрубить, дабы снять с истукана меч. Величина и толстота его были необычайны, так что епископ Абсалон, поднявшись даже на пятки, едва мог достать до подбородка жезлом своим, который он обыкновенно носил с собою. Рюгенцы думали, что он подобно Марсу, был бог войны.

Истукан Ругевита был истреблен Абсалоном, равно как и другие изображения рюгенских идолов. Ему отрубили ноги, и он с треском обрушился на землю. Жители воображали, что боги их станут сопротивляться: однакож и без этого обошлось. Ругевита потащили из города, между тем как на нем стоял епископ Свен. Шедий, которому всегда хочется утверждать что-нибудь, и здесь также утверждает, что Ругевит был Ругеланд, сын Алимера, оботритского короля. Кажется нет нужды доказывать, что это; утверждение вовсе неосновательно.

Русалки

Это были русские нимфы и наяды. Баснь говорит, что на них были зеленые волосы, и что оне чрезмерно любили качаться на ветвях дерев. Этот предрассудок, обновляемый теперь преданиями, так укоренился в уме простолюдина, что сей и теперь еще верит, будто бы видел иногда своих русалок на берегу реки, чешущих зеленые свои волосы. Конечно, теперь уже мало таких премудрых людей в России.

Световид, также Святовид и Святович

Когда в девятом столетии бешенство навязывать другому свою веру господствовало еще неистовее, нежели ныне в некоторых землях, то бывали такие люди, которые с опасностью жизни путешествовали в отдаленные страны, превозносили там свое исповедание веры и смеялись над теми, которые были другого мнения. Разумеется, что таким образом не много можно наделать; а если начнем смехом, то кто знает, не кончится ли этот смех когда-нибудь слезами? А потому многие из сих людей должны были часто за смех свой заплатить жизнью. Другой способ проповедовать был хотя так же нелеп, но учтивее первого, а именно: проповедовали, не зная что проповедуют, такого-то роду был проповедник, один монах из Корвея, которого завела христианская ревность на остров Рюген. Он учил бедный слепой народ славянский, проповедовал ему, но не о Христе, ниже об истинном боге, а о каком-то трупе, которым его монастырь имел счастье пользоваться; и эти мощи назывались Sanetus Witus. Он рассказывал простякам множество чудес, наделанных святым его Витом, – чудес, которых идолу их Прону никогда и на ум не приходило делать. Тогда славяне вдруг чувствуют уважение к святому Биту и почитают его за высшее существо. Они делают его верховною главою прежних богов своих, воздвигают ему статуи, строят храмы и учреждают в честь его празднества и жертвоприношения. Так произошел наш Святовид, и такие-то проповеди усердного монаха! Главный храм, равно как и главный истукан его находились в городе Арконе. Саксон Грамматик описывает нам истукан его следующим образом: это громада сверхчеловеческой величины с четырьмя головами на стольких же шеях, из которых две обращены были к груди, а две к спине, но так, что одна из двух голов смотрела направо, другая ж налево. Черты на всех лицах означали глубокомысленного человека. В правой руке держал он рог, составленный из разных металлов и наполненный вином, а левая была уперта в бок, как бы представляя лук. Одежда его висела ниже колен, ноги были сделаны из другого дерева и так искусно соединены с коленами, что без точнейшего исследования нельзя было того приметить. Истукан по-видимому стоял на земле, потому что основание его было так глубоко в землю вкопано, что совсем его не видно было. Храм Световида был деревянный и возвышался на равнине; стены храма были снаружи украшены всякими картинами, и одна только дверь служила к нему входом. Внутренность имела два отделения: первое окружалось пурпуровою стеною, другое состояло из четырех столбов с прекрасными завесами, и здесь-то находился идол. Тут висели также его седло, узда и меч. В храме было также от диких зверей много рогов, которые видом и украшением своим обращали на себя внимание. Саксон все это сам видел а потому и нет никакой причины сомневаться в истине сего описания.

Световид почитался у славян Оракулом. Со всех сторон стекался к нему славянский народ; вера к нему распространилась по всем отраслям славянских поколений; только в России и Польше не нахожу я, чтоб имя его было известно. Все другие славяне, выключая сих только, посылали в Аркону дань свою, так как некогда правоверные христиане посылали в Рим свою Петрову монету (Peterspfennig). Иноземные купцы, приходившие в Аркону, должны были платить идолу часть своих товаров; даже король датский Свен Отто подарил ему золотую чашу высокой работы. От сокровища Световидова содержаны были триста всадников с стольким же числом лошадей. Когда у рюгенцов была война, то сии всадники отправлялись в поход, и вся добыча, полученная ими на сражении, принадлежала Световиду. Кроме сих лошадей держали еще белого коня, принадлежавшего собственно лицу идола, который, по словам жреца, ездил на нем иногда против неприятеля, Для того и показывал жрец в иное утро, как этот конь устал от дальней тяжелой езды. Сего коня употребляли также на то, чтобы узнать предстоящую судьбу при каком-либо предприятии. А именно: когда думали начать войну, то втыкали в землю перед храмом три пары кольев крестообразно. Жрец подводил к ним коня, и если он правою ногою перепрыгивал через них, то это служило добрым предвещанием; а в противном случае опасались какой-нибудь беды. Сам жрец кормил этого коня, и он только один имел право иногда на нем выезжать. Это животное почиталось столь святым, что не дерзали сгибать у него ни одного волоса ни в гриве, ни в хвосте. Теперь доходим мы до праздников, весьма пышных и великолепных, которые учреждаемы были в честь Световиду. Главное торжество происходило ежегодно после жатвы; тогда стекалось обыкновенно великое множество народа, который приносил идолу первенцы собранных плодов. За день до того жрец должен был сам выместь храм, не переводя однакож дыхания; и каждый раз, когда ему надлежало перевесть дух, он должен был выйти из храма, дабы великое божество не осквернилось дыханием смертного. На другой день начиналось торжество. Священник осматривал сперва рог; бывший в руке Световида; и ежели он еще был наполнен вином, то предсказывал он благословенную жатву на будущий год; противное ж тому случалось, когда рог был вовсе пуст. По окончании сего первого торжественного действия выливал он старое вино, наполнял рог снова и давал отведывать идолу; но как вино никогда не нравилось Световиду, то он сам опоражнивал рог, наливал его снова и опять вкладывал ему в руку.

Потом являлась новая процессия, то есть каждый год приносили в жертву Световиду сладкий пирог. Жрец становился за ним, и если пирог был так велик, что за'ним жреца не видно было, то думали, что это приятно для божества; а в противном случае жрец увещевал народ приносить в будущий праздник гораздо больший пирог, и все богослужение оканчивалось новым увещеванием пребыть навсегда верными служению Световида. Тут начинали пировать и почитали за грех, если кто не хотел много пить. По сему видно, что предки наши еще издревле были bons vivans – добрые хлебосолы. Кумир Световида вместе с другими изображениями рюгенских идолов разрушен епископом Абсалоном, чему Саксон был очевидным свидетелем. Это случилось в 1169 году, а что всего достопамятнее, в самый день святого Вита июня 15 числа.

Семаргл

О сем божестве ничего почти неизвестно. Мы знаем только то, что кумир его находился в Киеве.

Сива

Сива была богиня плодов [балтийских славян], которые почитали ее божеством плодородия и жизни. Изображали ее в виде нагой девицы, у которой голова была украшена венком. Волосы ее висели до колен; в правой руке держала она яблоко, а в левой виноградную кисть. Главный истукан ее находился, как говорят, в Рацебурге. И в Прильвице нашли ее изображение; однако это совсем различно от тех описаний, какие находятся о сем семействе; а именно, ее представляли не нагою, а одетою. Г. Маш замечает, что черты ее лица приятны и ласковы, а это согласно с описанием всех других авторов. Это божество было известно у поляков; они называли Сиву Зизiе и почитали богинею жизни. Нарусцевич называет ее оживляющим духом и сравнивает с Венерою, хотя Длугос и ни слова не говорит о сходстве двух богинь.

Что оба сии имена Сива и Зизiе однозвучны, это можно тотчас слышать, когда знаешь, как слова выговариваются на польском языке. Притом же первое имя пишется Сиве.

Сильный бог

Этот сильный бог, по словам Раича, был представлен в виде пресильного человека, державшего в одной руке копье, а в другой шар. У ног его лежала человеческая и львиная голова. Г. Гютри утверждает, что Сильный бог был славянским Геркулесом. Это самое имя его доказывает.

Стриба или Стрибог

Долго не знали, какое божество Стрибог; но теперь мы знаем из песни Игореву воинству, что он был бог ветров, потому что их в сей песни называют внуками Стрибога.

Святибор

Сербские славяне чтили Святибора, как лесное божество. Подле Мерзебурга посвятили ему лес, в котором под смертною казнию запрещено было рубить не только целое дерево, но даже срезывать малейший сучок. О виде истукана мы ничего не знаем; а только нам известно, что около 1008 года как истукан, так и лес был срублен епископом. Имя его составлено из двух слов: «святый» и «бор» или лес.