Текст книги "Сёдла, на которых держится мир"

Автор книги: Андрей Рябцев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

Андрей Рябцев
Сёдла, на которых держится мир

«…Что осмысление состоит в том, что один тип реальности переносится на другой, что подлинная реальность никогда не самая явственная, и что природа истины распознаётся уже по её усилиям скрыть себя».

Клод Леви Страус. «Печальные тропики»

И тут я проломил череп Баку Кэтчеру бутылкой из-под виски.

Я всегда проламливаю череп Баку Кэтчеру бутылкой из-под виски.

И ещё я напился до чёртиков зелёных.

Я всегда… Но нет, до этих самых чёртиков я напился только раз.

К тому моменту в салуне и на ногах то оставалось не больше дюжины ребят. Бак измерил пол, а Билли полез за пушкой.

– Давай, Джек, покажи, как быстро ты вытягиваешь ствол…

Этого я и дожидался.

– Ну, Билл, поспеши, а то я успею перегнать скот за Рио-Гранде и вернуться.

Билл взревел. Рука его рванулась быстрее гремучки и… И он взвыл, как койот. Ещё бы не взвыть. Я бы и сам взвыл – я подложил Биллу в кобуру отличный кусок кактуса.

И тут то меня кто-то тронул за рукав.

– Сэр, мы нуждаемся в ваших профессиональных услугах.

– Я не убиваю за деньги, – предупредил я, не обернувшись. Уже тогда мне не понравился акцент. В Техасе тоже гнусавят, но так не тянут гласные.

– Что вы сэр, нам только нужно заарканить одну двухлетку без клейма.

Я разломал стул на четыре кусочка об мимолетящего Тэрнера. Достал из нагрудного кармана сигару, закурил и повернулся, чтобы посмотреть на чужака.

Вы видели когда-нибудь Техасскую рогатую жабу? Нет? Ну, немного потеряли. Так вот, ростом в пять футов, одет во френч, голова будто сплюснута, морда зелёная, а по бокам рожки и с шариками на концах. Вылитая зелёная лягушка, если бы её откормили, обучили в Принстоне и одели по европейской моде.

Тут я и понял, что допился.

Я покосился в зал, но никто из ребят не замечал зелёного чужака – значит, красавчика вижу только я, или парням не до этого.

– Не думаю, чтобы мне хотелось сейчас оказывать кому-либо услуги. Не думаю, сэр.

– Мы хорошо заплатим, мистер Бэлчер.

Говорил он так, будто и рта совсем не открывал, только голос слышно, и как будто он прямо уже в голове у меня звучит. Неважные твои дела, Джек Бэлчер.

– Душу я не продам, – надеюсь, голос мой прозвучал достаточно твёрдо.

Чужак хихикнул. Или мне так показалось.

– Извините, сэр, это не моя сфера торговли. Я хозяин передвижного зверинца. И у меня сбежала редкой породы корова. Ну, или почти корова. Отловите мне её – хорошо заплачу, а?

Я хмыкнул.

– Наверно очень уж ценная коровка, мистер, э…?

– Смит. Очень редкая. Везу из самой Африки.

– Такая же редкая, как ваша фамилия?

– Вероятно, ваши предубеждения вызваны моим цветом кожи?

– Нет, сэр. Это мой любимый цвет. Что вы там говорили на счёт зелененьких?

– Как вам вот это? – Зелёный раскрыл сумку, а там лежало несколько золотых самородков. – Тут на три фунта золота.

– Похоже на настоящее. – Мой голос даже не дрогнул. – Но мне понадобится напарник.

– Конечно, конечно, – замахал руками чужак, а руки у него были обычные, только в наручниках. Ну да меня никогда особо не интересовали чужие интимные отношения с законом.

Я окинул взглядом зал. Со временем ребята с одного ранчо притираются друг к другу, как камешки на дне ручья, но сейчас большинство этих камешков были неподъёмны.

Пожалуй, только Билл и оставался более или менее на ногах и пытался при этом извлечь иголки из ладони.

Я подошёл к нему.

– Есть срочная работа, Билл. Если бросишь развлекаться с кактусом, мы можем заарканить одну тёлку и пару фунтов золотых слитков.

Билл пожелал мне отправиться в края, богатые дичью. Я напомнил ему о дохлой гремучей змее, подброшенной в мой сапог.

Билл только хмыкнул.

– Послушай Билл, – или я нализался до чёртиков, или там действительно зелёный парень. Взгляни, он стоит у пианолы.

Билл посмотрел.

– Да, похоже, и я не мало выпил.

Не буду выдавать секрет, как я взобрался на коня. Удивительно, что владелец цирка не заинтересовался таким трюком, а ведь когда поднабравшийся ковбой влезает на мустанга, за это шоу можно брать деньги.

– А где ваш конь, мистер Смит?

– У меня, как её там – двуколка, – он кивнул в сторону конюшни.

– Боюсь что это фургон, сэр.

– Да? Кто их разберет.

Смит потрогал этикетку на моих джинсах:

– Настоящий Леви Страус! Коллекционный экземпляр. Я бы их купил.

Браслеты от наручников были у него без цепи, только ушки остались, отстрелил, наверное.

– Сами вы страус, мистер Смит, и оставьте мои штаны в покое.

– Я просто знаю коллекционеров, которые бы отвалили за такой экземпляр кучу баксов.

– Заливайте эти сказки кому-нибудь на востоке, а здесь мы народ простой и безыскусный, сразу бьём по вывеске. И гоните-ка половину золота вперед, а то моя лошадь, если седельные сумки не загружены, сбивается с аллюра при боковом ветре.

– Конечно-конечно, – пара слитков переселилась ко мне.

Я отъехал вперед и поравнялся с Биллом.

– Как тебе этот зеленорожий? – тихонько спросил Билл.

– Держи ухо востро. От него можно чего угодно ожидать. Если краснокожие норовят содрать с твоей головы скальп, то зеленокожие, может оказаться наоборот.

Билл повернул голову в мою сторону.

– Что наоборот? Напялить скальп на твою безмозглую голову?

– На всякий случай, Билл, не отрывай от седла задницу.

Билл охнул.

– Может, пристрелим его, Джек?

– Билли, мы дали слово. Мы должны поймать корову.

Шатёр цирка появился в поле видимости неожиданно, как будто взобрался на холм.

– Джентльмены, коровку надо будет пригнать к шатру. На самом деле это винторогая антилопа. Она сбежала в тот каньон. Стреножить и привезти на фургоне, или просто загнать её сюда – на ваше усмотрение.

Мы с Биллом двинули лошадей.

– Как думаешь, почему он тебя выбрал из всех ковбоев? – спросил Билл.

– Наверное, потому что я единственный на тот момент стоял на ногах.

– На тот момент еще куча ковбоев стояла на ногах.

Я кивнул:

– На всех четырех.

– Кстати… – Билл рассматривал следы на песке. – Джек, следы с цельным копытом.

Билл остановил коня. Мой гнедой решил не упускать такого удобного случая и попытался откусить у его мустанга ухо.

– Ну и что?

– Зелёная рожа говорил про антилопу. А у всех рогатых копыто раздвоено.

– Не придирайся, – я тронул бока гнедого. – Фил, бармен из «Трех Вязов» тоже рогоносец, а вот копыт раздвоенных я него не разглядел…

Билл не тронулся с места.

– Джек, это не антилопа.

Я тоже поднял глаза от следов.

Это действительно оказался жеребец, белой масти, красавчик, каких мало. Грива спускалась до самых бабок, лохматых, как у тяжеловоза, но в целом он производил впечатление скаковой лошади, с одной особенностью – на темечке у него рос рог. Витой по спирали, цвета выбеленной на солнце кости, длиной дюймов двадцать. Второго рога у него не было.

Я покосился на Билла.

– Думаю это он. Во всяком случае, другого чуда в этом каньоне нет.

– По настоящему пьяный никогда не увидит единорога. Я вижу один рог. Значит, у меня не двоится.

Конь с рогом во лбу перестал щипать траву и настороженно на нас покосился. Бежать ему некуда – каньон кончался отвесной стеной.

– Едино – кого?

Билл достал остаток сигары и закурил.

– Джек, а ты с девушкой когда-нибудь целовался?

– Неподходящее время для светских бесед.

– А куда торопиться? Так как, Джек?

У меня тоже нашлось, что покурить.

– Билл, посмотри вокруг, где ты тут видел девушек? А если ты про тех женщин из заведения мисс Таунсенд, то папаша мне строго настрого наказал держаться от них подальше.

– У меня был дед валлиец. Так он мне рассказывал про единорогов. Говорят единорога поймать невозможно, – Билл хмыкнул. – Его может поймать только непорочная девушка или нецелованный парень.

Он протянул мне недоуздок.

– Валяй, попробуй подъехать к нему поближе.

– Ты отыгрываешься за тот кактус? Чтобы это чудо меня лягнуло, укусило и прошило штопором во лбу? Нет уж, благодарю, давай лучше ты, у тебя и на лассо кольцо из промасленной кожи…

– Двигай, Джек, только натри руки травой, а то его отпугнёт запах твоей сигары. Он кого хочешь отпугнёт. Сигара, наверное, виргинская.

– Не отпугнёт. Штат Виргиния и означает «Девственная».

Я тронул бока гнедого, и он шагнул к единорогу.

Рогатый конь повернул голову и забил копытом по песку.

Я тихонько насвистывал мелодию, лошадям нравится, когда я насвистываю, и медленно приближался.

Чудной конь оставался на месте, только ноздри у него подрагивали.

Я успокаивающе заговорил. Остановился в двух футах от него и, вынув из седельной сумки кусок сахара, протянул.

Мой гнедой ревниво фыркнул. Конь с рогом затрепетал ноздрями. Переступил с ноги на ногу. Вытянул шею чуть вперёд. И аккуратно взял губами сахар с ладони. Смотрел он на меня теперь доверчиво, как телок на мамашу.

В последующую минуту к нему перекочевало одно яблоко, три куска сахара, и ещё один кусок гнедому, а то бы мой жеребец откинул копыта от зависти. Я дал белогривому обнюхать недоуздок. Он бросил на него скептический взгляд. Я погладил белогривого по шее, и единорог дал себя взнуздать.

– Наверное, ты всё же не дикий коняга, раз так доверчив. Поехали к стойлу, дружок, и если там не будет овса, я самолично вздую мистера Смита.

И мы потихоньку двинули из каньона.

От шатра внутрь вели сходни, вроде трапа к пароходу.

– Ладно, – предложил Билл. – Показывай загон, куда загнать бычка.

– Загон? – переспросил Зеленый, и глаза у него от задумчивости разъехались в разные стороны. Или он ещё раньше успел приложиться к огненной водичке? Зелёный проковылял вверх по трапу.

Освещённый коридор уходил в глубину шатра, а по бокам выстроились клетки. Каких только зверушек там не было – одно слово, зверинец.

Зелёный показал нам распахнутую дверь вольера.

Но Билл, как зачарованный, уставился на одну из клеток. Я посмотрел туда же и вздрогнул.

В клетке сидела девушка.

Белокурая, в длинном зеленом платье и на первый взгляд, очень уж красивая. Наверное, дрессировщица в этом цирке…

Билл так просто остолбенел, сразу видно, что она ему ужасно понравилась.

– Почему леди в клетке? – спросил он.

Девушка быстро заговорила, голос у неё был приятный, только язык какой-то птичий – ничего не поймёшь. Белый конь тихонько заржал в ответ.

– Это не женщина, это русалка, – поспешил объяснить Зелёный.

– Где тогда у неё хвост?

– Это предрассудки. На самом деле у русалок нет хвоста. Где вы видели русалку с хвостом?

Мы, надо согласиться, нигде не видели русалку с хвостом. Будь мы потрезвее, мы бы не согласились. Впрочем, будь бы родители Билла потрезвее, он бы и на свет не появился.

– Вот вторая половина оплаты, джентльмены, – и Зеленокожий поспешил протянуть нам мешочек с золотом.

Я заглянул внутрь.

– Порядок.

А Билл даже не посмотрел на золото, он всё глаз не сводил с девушки.

– Вы можете увидеть её на представлении, – заверил Зелёный. – В пятницу мы приедем в ваш городок. Вам вход бесплатный. А сейчас, извините, дела.

Нам ничего не оставалось, как выметаться наружу.

– В пятницу? – переспросил я. – До пятницы у нас никаких развлечений, только вот в четверг, Джесси Джеймс наверняка будет грабить банк в Розуэлле, это здесь рядышком.

Зеленый на секунду задумался.

– Не тот ли Джесси Джеймс, о котором ваши газеты пишут, что он как Робин Гуд, грабит богатых и отдаёт деньги бедным?

– Конечно, отдаёт, – сплюнул Билл. – Газетные репортёры – бедные люди.

– Вот чьи джинсы вам бы прикупить для коллекции, да, мистер Смит? Моё почтение, – я тронул поля шляпы и развернул гнедого.

Я слегка пихнул шпорой коня Билла, а то бы он так там и оставался, пока мустанг не подохнет.

Мы проехали сквозь рощу, а когда лошади решили напиться из ручья, Билл хотел вроде бы что-то сказать.

Небо отражалось в воде, облака подпрыгивали на перекатных камушках.

– Сомневаюсь я, что он останется здесь до пятницы, Джек.

Я кивнул.

– Да и с девушкой там непорядок, – сказал Билли. – Мне кажется, она попала в беду. Я должен её выручить.

Мустанг Билла откровенно заржал.

Я тоже подумал, что с девушкой-то как раз полный порядок.

– Конечно, конечно, – подтвердил я. – Только, Билл… Тебе лучше о ней не мечтать. Она, по меньшей мере, принцесса или, того выше, дрессировщица зверей в цирке. Ты ей не ровня, Билл.

– Человек всегда влюбляется самой верхушкой своей души, – Он вздохнул. – Так высоко, что может и не дотянется.

Камушки в ручье притёрлись друг к другу, заставляли воду звенеть.

– Ладно, Билл.

Я развернул гнедого, и мы прогалопировали обратно, до рощи, а когда поравнялись с деревьями, я прихватил под уздцы коня Билла и свернул вправо.

Теперь мы могли видеть шатёр, скрываясь за ветвями.

Сходни у него кто-то невидимый втянул внутрь, а на месте входа образовалась ровная поверхность. Потом весь шатёр покачнулся и поднялся вверх, футов на двадцать. Повисел и стал подниматься всё выше и выше в воздух.

– Это колдовство, Джек, – Билл задрал голову.

Я протёр глаза.

– Если только это не от выпивки.

Облака выстроились в небе, как скалы. Серебристый шатёр блеснул и скрылся между ними.

– Ну, вот и всё – вздохнул Билл.

Ветер пошевелил ветви деревьев, как будто поворошил волосы непослушным мальчишкам и ушёл на северо-запад.

– Могу я спросить, Билл, какие мысли у тебя под шляпой по этому поводу?

Билли пожал плечами.

– Индейцы называют облака всадниками в небе. Там свои пастбища и своя жизнь.

– Если верить индейцам, можно далеко зайти.

Мустанг кивнул, как бы подтверждая коварство индейцев, и лягнул моего гнедого. Тот взбрыкнул и полез кусаться, только держи поводья. Биллу пришлось его пнуть.

– Я говорил, что у меня бабушка валлийка? – Билл с трудом вырвал свой сапог из пасти моего гнедого. – Она рассказывала про подобных тварей. Она называла их гоблинами. И они не были добрыми.

– Правильно, Билл, вредные твари, вроде твоего мустанга, и не могут называться лошадьми.

– Я про мистера Смита. Гоблины, они вроде колдунов и могут всякие чудеса творить, на манер этого летающего шатра.

– Понятно, Билл.

– А ещё у меня был дед ирландец, говорят, он однажды вздул баньши, когда тот мешал ему спать своими воплями.

– Конечно, Билл, ты бы тоже вздул этого гоблина, если б он мешал тебе спать воплями.

Билл вздохнул.

– К сожалению, он не вернётся. Его следы в облаках.

– К сожалению, вернётся.

Билл повернулся в седле.

– С чего это ты взял, Джек?

Я пронаблюдал, как челюсти Билла превращают роскошную сигару в кусок жевательного табака, и решил, что тянуть не стоит.

– Я не случайно запустил штучку про Джесси Джеймса.

– Ну и что, Джек, какое ему дело до местных придурков?

– А какое дело ему до антилоп, однорогих лошадей и джинсов? Он собиратель диковин. То, что для нас обычная вещь, в других землях – диковина.

– Думаешь, ему нужен скальп Джесси Джеймса?

– Да он разберёт его на сувениры.

– Хотелось бы, чтоб ты оказался прав.

– Держу пари. Вчера я видел в баре Розуэлла одного из парней Джеймса. Похоже, он заслал разведчика пронюхать, чем можно поживиться. В Розуэлле железнодорожная станция, ковбои перегоняют сюда скот на продажу и здесь же грузят в вагоны. Поэтому в городке два банка, Билл. Джеймс наверняка совершит налёт.

– На который из них?

– Какая разница? Главное, что Мистер Смит попробует встретить его и поторговать.

В Кларксдейле всё оставалось по-прежнему, будто мы с Биллом и не уезжали. На пустынной улице Роджер устало пинал Тэрнера, раскинувшегося в корыте для питья лошадей.

Я отворил ногой дверь конторы шерифа. Не то, чтобы у меня руки заняты, просто чтоб не дать парню зазнаваться.

– Привет, Боб, где цветной календарь за этот год?

– Обрати внимание, – шериф кивнул на плакат. – Гвоздь сезона, Джесси Джеймс.

– А у тебя не найдётся чего подешевле? Долларов на пятьсот?

– Ума не приложу, – Боб шлёпнул на стол пачку портретов, под каждым из которых была цена за голову. Я пролистал их все, но Зеленокожего здесь не было.

Когда мы въехали в Розуэлл, улицы городка были пустынны. Джесси развлекался, как умел – палил с двух рук по банкам. Джесси любил палить по банкам. Единственно, что он не любил, так это палить по пустым банкам. А поскольку в городке было два банка и они пока еще не были пусты, он палил по ним. Это занятие должно было дать ему прибыли на несколько тысяч долларов. Лошадь под ним нервничала от выстрелов и кружилась на месте.

Мы укрылись за углом салуна.

– Видал зелёную скатку поперек его седла?

– Да, и мне показалось, что из неё торчали рожки.

– Значит, гоблин попался. Есть план?

– Не думаю, что нам следует вмешиваться в кредитно-финансовые отношения. Право, слово, не думаю, Билл, – я прихватил под уздцы мустанга Билла. – Встретим их на обратной дороге.

– На обратной дороге?

– Дорога отсюда одна – такая, где они смогут напоить лошадей. Встретим на водопое.

Джесси Джеймс мчался со стороны Розуэлла с такой прытью, что лошадь, зажатая между его ног, еле за ним поспевала. С ним было еще пять всадников и две сменные лошади, но Джеймс опережал их всех на целый корпус.

Само собой, он увидел меня ещё издали, но прыти не поубавил, а круто осадил коня, не доезжая футов двадцати.

– Привет, Джек, – сказал Джесси и смерил меня взглядом. Если кто заглядывал в дуло кольта, тот имеет представление о зрачке Джесси. – Собрался сделать на мне бизнес?

– Привет, – ответил я, – И в мыслях не было. Твоим лошадям понадобится водопой, а я, наверное, мешаю, Джесс, стою на дороге. Но ты ведь можешь поехать и в объезд, не правда ли, хотя это крюк с милю.

– Угу, – кивнул Джесс, оглядывая окрестности. Он уже заметил блеснувший ствол винчестера Билла, на верхушке скалы. Парни из банды не заметили и были расслаблены. Они только поглядывали назад, зная, что скоро за ними соберут погоню. А какую опасность может представлять из себя невооружённый юнец?

– Свали с дороги! – грубо прикрикнул один из них, косоглазый, держа винтовку стволом вверх. На месте Джеймса я бы не оставлял такого парня у себя за спиной. Кто знает, куда он попадёт, если начнёт палить.

– Заткнись, Шон, – прошипел Джесс.

Однажды в Тумбстоне к моему папаше придрался некто Хартли, парень с репутацией быстрого стрелка. В баре тогда приутихло, все знали, что дело папаши гиблое. Тогда я попросил Хартли катиться подальше. Тот рассмеялся – мальчишка в шестнадцать лет даже без пояса с револьвером стоит руки в боки!

Только эта позиция была придумана мной, чтобы быстро выхватить шестизарядник из заднего кармана. Одним словом, Хартли вытащил свою пушку, я выстрелил, а потом нам с папашей пришлось поживей возвращаться в Техас. Джесс знал эту историю, а его люди нет. И Джесс знал, что если дойдёт до стрельбы, то мой кольт вполне способен спасти его от виселицы.

– Слушай, Джек, если твои деньги хранились в одном из этих банков, я готов прямо сейчас выложить сумму, что ты потерял, и между джентльменами не понадобится расписок.

Джесс знал, как сыграть на самолюбии подростка.

– Нет, Джесс, не хочу тебя задерживать, думаю у тебя время дорого, но та рогатая скатка у тебя за седлом, похоже – мой знакомый китаец.

– Не знал, что ты водишь дружбу с китайцами, Джек. Зачем он тебе?

– Дорог как память.

Джесс усмехнулся.

– Твой друг назвался репортёром. Сказал, что хочет снять кинохронику, как впервые в истории кто-то грабит два банка в один день. Я ему поверил, я уважаю репортёров, но этот тип, когда мы купали лошадей, попытался спереть у меня джинсы.

Я кивнул.

– Это в его духе. Он коллекционер, Джесс, как и ты, только ты собираешь содержимое сейфов. Вы с ним два сапога пара, Джесс.

Джесси хохотнул.

– Ты прав. Но ведь и ты сделан из такого же дерева. Давай с нами, стрелок, и покрой себя славой. Чем будет известен этот городишко Розуэлл в истории? Только тем, что знаменитый Джесси Джеймс за один день ограбил сразу два банка, и больше ничем. А чем прославишься ты? Тем, что перегонишь стадо коров из Техаса?

– Спасибо, мистер Джеймс, перебьюсь без славы.

Парни из банды Джеймса начали проявлять нетерпение, не понимая, чего это Джесси со мной церемонится. Один из них держал под уздцы каурую лошадь, которую я видал запряжённой в фургон Зелёного.

– Он не репортёр, Джесс, – сказал я. – И у меня к нему дело.

– Хм, и у меня тоже. Он мне почти партнёр, – и он похлопал Зеленокожего, расположившегося на крупе. – Смотри, какими бомбочками он меня снабдил, – Джесс извлёк из седельной сумки пенал. – Твой зелёный друг назвал это темпоральной бомбой. Забросили мы эту штуковину в банковский офис, и все люди исчезли на полчаса. Просто перенеслись на полчаса вперед, никаких жертв и разрушений, а мы за это время промыли весь золотой песок из сейфа… – Говоря это Джесс, передвинул красный рычажок до упора и перестал улыбаться. – А теперь я его брошу, Джек и ты и твои друзья за скалой перенесутся лет так на пятьдесят вперёд, там и стой себе на дороге, сколько влезет… Вот чёрт…

Джесси что-то увидел за моей спиной.

– Ну и дружки у тебя, Джек. Где ты только выкопал таких уродов.

– Можно подумать, у тебя в банде одни красавчики. Спокойно, Билл.

На его банду Билл, видимо, произвёл сильное впечатление, потому как их лица стали почти серыми. То есть, если бы не загар.

А Джесси тихо так и говорит:

– Это не Билл, Джек.

Только я знаю такие прихваты и не оборачиваюсь.

А за спиной у меня раздаётся резкий писклявый голос:

– Развяжите пленника!

Билл в жизни бы таким голосом не пропищал. Но оборачиваться мне никак нельзя, поэтому я смотрю на Джесси.

А Джесси делает такое каменное лицо, что будто и не удивлён. Он же главарь, должен заботиться о своей репутации.

– Уолш.

Один из парней принялся отвязывать Зелёного от седла Джеймса. Наш мистер Смит приземлился на тонкие ноги, мельком взглянул на меня, а потом мне за спину, и в его невыразительных глазах появилось тоскливое выражение.

– Не отдавайте меня им, мистер Джеймс, пожалуйста…

Я немного сдвинулся вбок, чтобы хоть краем глаза посмотреть, что там сзади творится… Ну и дела! Шесть карликов, похожих на нашего зелёного, только без рожек, да и кожа серого цвета, а глаза у них, как у мистера Смита, большие и раскосые. Жуть.

А Джесси так картинно достаёт сигару и прикуривает, будто ни в чём ни бывало.

Серые промаршировали мимо меня и остановились шагах в трёх от Смита. Тот стоял с подавленным видом. На нас набежала тень от облака, под ногами закружился песок, вытягиваясь в струйку маленького вихря.

Я посмотрел наверх. В роли облака сегодня был огромный, парящий в воздухе шатёр, навроде такого, как был у мистера Смита, но раза в три поменьше. В днище летающего шатра открылся люк, и из тёмного проёма появился синий луч, он не торопясь дотянулся до группы серых и стал втягивать их одного вслед за другим внутрь, последним луч поднимал нашего зелёнокожего. Джесси, не торопясь, примотал к той бомбочке шашку динамита, поджёг от сигары фитиль и аккуратно подбросил во внутрь луча. Шашка динамита стала подниматься наверх вместе со всей честной кампанией, когда я услышал над ухом свист, что-то мелькнуло, как гремучая змея в броске, и вокруг лодыжки мистера Смита обвилось лассо.

Смит упал на песок, связку с фитилем втянуло внутрь шатра, Джесси спрыгнул с коня и пригнулся, раздался хлопок…

Летучий шатёр исчез! На его месте на секунду только появилось тёмное пятно, потом сильный порыв ветра повалил людей и лошадей на землю. Когда я поднялся на ноги, отплёвывая пыль, Билли уже стоял рядом с Джессом и упирался стволом винчестера прямо в его висок. Мистер Смит трепыхался в пыли, пытаясь освободить ногу от верёвки, конец которой был привязан к луке седла Биллова мустанга. Я живо забросил Зелёного поперек коня и свистнул гнедого. Билл отступал к своему мустангу, волоча с собой Джеймса. Поставив ногу в стремя, он отбросил Джесса и взлетел в седло. Я придержал Джеймса на мушке шестизарядного, но он не проявлял желания соревноваться в стрельбе.

Тогда я подхватил под уздцы каурую лошадку, и мы с Биллом двинули коней к выходу из каньона, держась в седлах в пол-оборота, чтобы не упустить людей Джеймса с линии огня. Когда расстояние увеличилось, мы помчали во весь опор, да и люди Джеймса тоже. Только в другую сторону.

– Вам надо было снять с него штаны, – раздался скрипучий совет мистера Смита, когда лошади перешли на рысь. – Пока держали Джесси Джеймса на мушке. Я бы хорошо заплатил.

Билл натянул поводья.

– Может быть, Джесси и достоин, чтобы его повесили, но вот позора не заслужил.

Он аккуратно опустил зелёного Смита на песок. Тот принялся отматывать лассо с ноги.

– Как насчёт благодарности, мистер Смит?

– Какая ещё… благодарность?!

Билл тихонько дёрнул за верёвку и Смит повалился.

– Что вы скажете, если мы запросим премиальные?

Взгляд у мистера Смита и так странный, стал и вовсе, каким-то нехорошим.

– Сколько? – Зеленокожий даже не поднялся.

– Как насчёт вашей э… русалки?

– Она не продаётся.

– Может быть, мы у неё самой спросим? – вмешался я.

Билли улыбнулся извиняющейся улыбкой.

– Мой юный друг неправильно выразился. У леди об этом не спрашивают. Мы хотим у неё спросить, не будет ли она против, если мы дадим ей свободу.

– Я не согласен.

– Что ж. Отвезём его к шерифу, Джек. Всё же соучастник ограбления, пусть с ним власти разбираются, нам какое дело?

– Нет, нет, я согласен насчёт русалки!

– Так, где сейчас твой летающий шатёр, гоблин?

– Го-у-блин? – как-то задумчиво переспросил Смит, будто кто ему на ухо переводил смысл. – Сам ты гоблин! Они вернутся. – Он взглянул на горизонт, видимо, ожидая чьего – то появления. – И тогда мне точно конец. Я, как это у вас называется…. Влип в историю. А у этого вашего глагола нет возвратной формы. Потому что история такая штука необратимая, если кто влип в неё, обратно вылипнуть никому не удаётся.

– Нет такого слова – «вылипнуть», – сказал Билли и закусил новую сигару. – Есть слово «выкрутиться».

– Ладно, – согласился Смит и продолжил, медленно расставляя слова. – Сам говори с русалкой. Сам и выкручивайся. Поехали.

Зелёный влез на свою каурую лошадь, и мы тронулись с места.

– Зачем вам джинсы, Смит? Вы коллекционер?

– Вроде того, – Лошади шли рысью, и Зелёного безжалостно трясло, как кусок говяжьего студня на подносе подвыпившей официантки. Но когда он ответил, его голос прозвучал ровно, хотя должен был бы дрожать от тряски. – Леви Страус великий философ. Он говорил о том, что мир вовсе не таков, каким он нам кажется на первый взгляд. Вы не читали его книжку? Впрочем, его книжка появится позже.

– Сомневаюсь, я сэр, что этот Леви Страус – тот самый что шьёт «ливайзы».

– А разве бывают у вас разные люди с одинаковыми именами?

– Да сколько угодно.

– Портной тоже может быть философом. Джесси Джеймс тоже философ.

– Джесси тоже написал книжку? – удивился я.

– Нет, но его мысли витают в воздухе. И вы когда-нибудь сможете их прочесть. Я имею в виду, что не вы лично, но ваши потомки научатся читать мысли, который витают в воздухе. Видите ли, мысли не исчезают, а скапливаются в верхних слоях атмосферы, там за облаками.

– Ну и что за мысли родились в протухшей башке Джесси Джеймса? – вяло поинтересовался Билл.

– Ужасные мысли. Но они представляют собой целую концепцию, и как концепция она записана там, за облаками.

– Не знаю. Что вы интересного можете найти в мыслях Джеймса?

– Нас интересует философия движения. Почему разумные существа не живут на одном месте, а переселяются. Из обжитых мест в дикие. С востока на запад.

– Потому что Земля вращается, сэр.

Я покосился на Билла, он усмехался.

– Поэтому и правый берег реки всегда круче левого, сэр. Его вода подмывает, движется с востока на запад, вслед за вращением Земли.

– Да, но русские, например, движутся на восток, в Сибирь. А норвежцы – к полюсам. Может они как-то стрелку от компаса проглотили?

– Стрелка от компаса показывает на север, сэр, не на запад.

– Я имею в виду стрелку, которая указывает на цель. В вас сидит какой-то инстинкт движения. Далеко, в стране, где я живу, тоже двигаются на необжитые пространства, но у нас это происходит от ума, а у вас на уровне чувств, от какого-то инстинкта.

В голосе мистера Смита мне послышалась зависть, впрочем, голос у него странный вообще, как будто над ухом звучит и не дрожит от шага коня, так что могло и показаться…

– А что эти ваши друзья, ну которые серого оттенка, они могут сюда вернуться? – Билл посмотрел на небо, видимо, в самом деле высматривал в облаках какой парящий шатёр.

Зелёный помолчал и сказал:

– Нет, не вернутся. Если бы они вернулись, то сделали бы это за пять минут до того, как ваш Джесси забросил им динамитную шашку в трюм.

– Ваш Джесси, – поправил его Билл и улыбнулся, как будто понимал, что мистер Смит имеет в виду.

– Значит, они погибли. Или от взрыва или пятьдесят лет тому вперёд, кто-то не дал им вернуться в прошлое. Я рад этому.

– Ещё бы, – согласился Билл. – Судя по всему, они собирались, э… ограничить вашу свободу?

– Не только поэтому. Это, как принято у вас выражаться – нехорошие парни. Они только разведчики, скауты, и лет через десять тогда ваша планета бы подверглась колонизации. С вами бы поступили так, как вы поступаете с индейцами.

– Лично мы индейцев не обижали, – встрял я в беседу. И в самом деле, для ковбоя, когда он перегоняет скот, лучше дружить с местными племенами, что нам всегда и удавалось.

– Мистер Смит имеет в виду правительство. Как бы там не было, сэр, я обещаю вам перенестись в будущее на пятьдесят лет вперед и, в тот момент, когда они вынырнут из сегодняшнего времени в будущее, рассчитаться с ними на месте. Так сказать, авансом.

– Как, вы тоже умеете перемещаться во времени?! – изумился Зелёный.

– Конечно. Своим ходом. Я доберусь туда через пятьдесят лет. Думаю и тогда смогу попасть в серую обезьяну с расстояния в десять футов.

– Удивительно, как я об этом сразу не подумал.

Мы вернулись к месту, в миле от того, где ловили рогатого конягу. Зелёный слез с лошади и нажал пальчиком красный камешек на одном из своих наручников. Шатёр свалился откуда ни возьмись. Дверь отворилась и из него вышла, держа в поводу единорога, Та Девушка.

Смит что-то запричитал, показывая на рогоносного коня, но девушка коротко ответила, и Смит замолк.

Девица приблизилась к Биллу и улыбнувшись, что-то зачирикала к нему обращаясь. И она посмотрела на Билла так, как на меня никогда не смотрели девушки, даже тогда, когда я больше девяти секунд продержался на быке во время родео в Личфилде.

Смит хмыкнул.

– Хочешь узнать, что она тебе говорит? Она говорит, что благодарна смелому рыцарю, который её освободил. Говорит, что она из очень далёкого времени, много сотен лет тому назад. Единорог может вернуть ей домой в прежнее время и предлагает вам, мистер Билл, последовать вместе с ней, и там вы будете прославленным рыцарем и королём.

– Переведите даме, что это очень мило, но что у меня в патронташе только двадцать пять патронов, и что эти патроны быстро кончатся, если я последую за ней.