Текст книги "Цивилизация или варварство: Закарпатье (1918-1945 г.г.)"

Автор книги: Андрей Пушкаш

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 42 страниц) [доступный отрывок для чтения: 16 страниц]

В своей речи в Ужгороде Бенеш обещал, хотя и не конкретно, «в ближайшее время» предоставить Подкарпатью автономию. Новый премьер Милан Годжа сразу после прихода к власти решил оценить возможность решения этого вопроса. В проектах всех партий, ставивших его в повестку дня в 1930-е годы, с самого начала десятилетия содержались требования предоставить самую широкую автономию не только краю проживания русинов на южных склонах Карпат (на восток от Ужгорода), но и на Пряшевщине (от Попрада до Ужгорода). Учитывая это, Годжа решил посоветоваться прежде всего со своими земляками – словаками, в состав края которых с самого начала образования Чехословакии были включены земли того региона, в котором проживали русины. Естественно, словацкие власти не желали выпускать эту территорию из своих рук. После этого Годжа целый год уклонялся от разговора на эту тему с представителями Карпаторуського края.

Поскольку Бенеш и Годжа понимали нереальность их рекомендации трем течениям в Подкарпатской Руси (прорусскому, украинскому и сторонникам местного «руського» языка) договориться о единой политике, единстве действий на будущее, они решили, что на данном этапе для чехословацкого правительства выгоднее всего опереться на «руськое» течение, хотя оно было самым слабым. Но среди чешских этнографов появились охотники теоретически поддержать свое правительство. Так, один из них стал обосновывать старую венгерскую идею об обособленности, самостоятельности «руськой» нации, которую легко будет слить с чешской и словацкой общностью.[333]333
  Húsek J. Rodí se Podkarpatoruský národ? // Podkarpatoruská revue. Bratislava, 1936. T. 1. № 6–8. S. 7–8.


[Закрыть]

Первым шагом в этом направлении были перемены в управлении краем. Еще сразу после выступления Бенеша в Ужгороде (май 1935 года) был снят с поста исполняющего обязанности губернатора (после смерти Антала Бескида в 1933 году) чех Антонин Розсипал, поддерживавший русофильское направление. Новым губернатором был назначен Константин Грабарь, пользовавшийся репутацией сторонника русинизма и согласившийся проводить прочехословацкую политику. Власть его оставалась ограниченной. Фактически он занимался в основном сглаживанием споров между русо– и украинофилами. Такой губернатор устраивал пражских правителей.

Какое же было действительное соотношение сил в политической и культурной жизни в Подкарпатской Руси между этими тремя течениями? Ранее уже говорилось о партийно-политической структуре, складывавшейся в 1920-е годы, о кристаллизации взглядов их активистов, о переходе политических деятелей из одной партии в другую.

В обзоре политического положения в Подкарпатской Руси от 15 февраля 1937 года указывалось, что там борются за свое влияние пять сил: украинская, русофильская, прочехословацкая централистская, коммунистическая и венгерская. В принципе с этим можно было бы согласиться, если абстрагироваться от того, какие партии к какой силе отнесены автором справки. Так, по его мнению, «чисто украинское движение представляют»: Народно-христианская партия Августина Волошина и братьев Бращайко (Юлия и Михаила), которая поддерживает связи с Чехословацкой народной партией, с аналогичным движением в Восточной Галиции и общенациональной украинской эмиграцией как в Чехословакии, так и за рубежом. Эта партия издавала газеты «Українське Слово» и «Свобода».

К этому движению принадлежала и Украинская социал-демократическая партия. Ею руководил депутат чехословацкого парламента Юлий Ревай. Она сотрудничала с Социал-демократической партией Чехословакии, поддерживала постоянные связи с Украинской партией радикалов в Восточной Галиции, с украинскими группами в эмиграции и главным образом с эсерами (Григорьев) в Праге. Ее печатным органом была газета «Вперед».

Украинского направления была и Селянская партия во главе с Ириной Невицкой, придерживавшейся исключительно националистических взглядов, она поддерживала связи с крайне националистическими украинскими группами. Ее радикализм и шовинизм не способствовали росту авторитета. У этой партии была своя газета «Народна Сила». Председателем Селянской партии считался крестьянин из села Грушово Иван Боднар. Партия сотрудничала даже с чешскими фашистами группы Гайды.

Чешские партии в Подкарпатской Руси создавали свои филиалы. Так, Республиканская аграрная партия имела целых три, в том числе украинский. Возглавил ее перешедший из социал-демократической партии Степан Клочурак. Партия издавала газету на украинском языке «Земля i Воля». Все эти четыре партии украинского направления были, по сути, лишь партиями салонного типа, активность они проявляли в предвыборные периоды, исключение составляли только социал-демократы, у которых была достаточно развита партийная структура.

В эту группу партий составителем справки не была включена краевая организация Коммунистической партии Чехословакии – самой влиятельной партии в Подкарпатской Руси: на довыборах в чехословацкий парламент в 1924 году она собрала более 100 тыс. голосов и стала самой крупной фракцией от Подкарпатья в высшем законодательном органе Чехословацкой республики. Это была партия, которая первой после совещаний в Коминтерне и в чехословацкой компартии заняла позицию, что славяне Закарпатья по национальности являются украинцами. С тех пор, с 1926 года, газету «Карпатська Правда» и другую печатную литературу она издавала на украинском языке. И в 1935 году компартия оставалась самой влиятельной политической силой края. Тогда она на выборах в чехословацкий парламент собрала 79 405 голосов[334]334
  AAN. MSZ. P III. 1937. 11 c. 5459. K. 34.


[Закрыть] и получила три мандата в палате представителей – больше, чем любая другая партия, принимавшая участие в выборах.

Из общественных организаций украинской ориентации, на которые опирались партии, считавшиеся такими (националистического толка), было общество «Просвiта». Оно имело восемь филиалов, 223 читальни, 146 драматических кружков, 21 оркестр (250 музыкантов), 98 хоров с 3304 участниками, 47 спортивных кружков, в которых занимались 680 человек.[335]335
  Ibid. 1938. 11 c. 5460. K. 72.


[Закрыть] Председателем общества был Юлий Бращайко, адвокат из Ужгорода, а заместителем – Николай Долинай, главный врач ужгородской больницы.

По численности в Закарпатье сторонников между проукраинскими и прорусскими партиями фактически сохранялся паритет. Прорусских партий было тоже пять, правда, если не принимать во внимание малочисленную партию Русское национальное объединение под руководством директора гимназии Николая Драгулы, в которую входили в основном местные интеллигенты, считавшие себя русскими.

Среди партий прорусской ориентации на первом месте следует упомянуть русский филиал Республиканской аграрной партии Чехословакии, который фактически весь период существования республики между двумя мировыми войнами держал власть в своих руках. Печатный орган его назывался «Земледельческая политика». В Подкарпатье он проводил чешскую централистскую политику. Руководителями его были сенатор Эдмунд Бачинский, депутаты палаты представителей Павел Коссей и инженер Йозеф Заиц. Они использовали русофильское движение прежде всего против украинского движения.

К тому же чехи, создав в своей аграрной партии прорусский филиал, развалили единство действий других партий, выступавших под ширмой русскости.

К этим партиям относились Автономный земледельческий союз (партия Куртяка), который в рассматриваемый период возглавлял Андрей Бродий. Союз рассчитывал на поддержку прежде всего зажиточного крестьянства. Союз издавал газету «Русскiй Вестникъ», работал в контакте с венграми. Русская трудовая партия существовала с начала 1920-х годов под руководством Андрея Гагатко, а затем бывшего сенатора Илариона Цуркановича. С образованием в марте 1935 года партии Степана Фенцика – Русской национальной автономной партии – обе они фактически составляли единое целое. Фенцик под такой эгидой вел борьбу против чехословацкого правительства, хотя к России, к русским не имел никакого отношения и действовал, как было сказано выше, при финансовой поддержке правительства Польши, на средства которого издавал газету «Нашъ Путь», а затем «Карпаторусскiй Голосъ». Русская трудовая партия сохранила за собой печатный орган «Русская Земля». При Чешской партии народных социалистов был русский отдел, которым руководил Василенко, издававший газету «Карпато-русское слово».

Кроме политических партий к русофильскому течению принадлежал и ряд общественных организаций. Среди них самым массовым было общество имени Духновича. Секретарем его был Степан Фенцик, который прилагал все усилия для сохранения его русофильского направления. Это общество в течение всего периода чехословацкого господства оставалось стержнем этого направления в культурно-просветительной области. С 1936 года в Ужгороде давал о себе знать Русский национальный фонд, заслуживают упоминания Центр русских скаутов, Учительское общество Подкарпатской Руси, Общество помощи школам, Центральный союз подкарпатских студентов (всего около 200 человек), общество «Боян», объединявшее с 1926 года артистов, а также общество русских женщин в Ужгороде и Русская девичья организация в Мукачеве.

На эти общественные союзы и опирались политические партии. Кроме того, партия Степана Фенцика по инструкции из Варшавы находилась в тесном контакте с Чешской партией национального объединения.

Русофильское движение в Подкарпатье было довольно сильным. В 1920-е и в начале 1930-х годов оно пользовалось поддержкой губернатора и чешских вице-губернаторов. На его стороне была и партия Автономный земледельческий союз Ивана Куртяка. Тогда это русофильское движение делало вид, что занимает позицию на стороне чехов и разделяет их централистскую концепцию. Однако чешские власти уже тогда знали, что этот союз действует на средства венгерского правительства, а Фенцик добивается того же от польского.[336]336
  Ibid. 1937. 11 c. 5759. K. 7.


[Закрыть]

После смерти Ивана Куртяка русофильское движение благодаря стараниям чехов распалось. Из его частей были созданы собственные русофильские группы в аграрной партии и партии лидовцев – народных социалистов. После распада русофильского движения часть их под руководством Илариона Цуркановича перешла на сторону чешских аграриев, а другая, под руководством Йосифа Каминского, – объединилась с Чешской партией народных социалистов. Небольшая часть их осталась со Степаном Фенциком и Андреем Гагатко. Так чехи одолели русофильское движение и использовали его в своих интересах. Они перешли к поддержке русинизма – самого слабого из трех политических течений.

Что касается венгерского политического направления в Подкарпатье, то сначала здесь действовали две политические партии: Венгерская партия христианских социалистов, которую возглавляли Эгри и Карой Хокки, и Венгерская национальная партия во главе с Эндре Корлатом. На парламентских выборах в 1935 году они совместно с немцами получили мандат в палату представителей. В 1936 году эти две партии объединились и образовали Объединенную венгерскую партию, руководящую роль в которой занял Эндре Корлат. Партия ориентировалась на хортистскую Венгрию и сотрудничала с Автономным земледельческим союзом Андрея Бродия.

В Подкарпатье тех лет заметным было и еврейское политическое движение, большинство в котором составляло ортодоксальное направление, а меньшинство – сионистское. Это движение было в крае довольно влиятельным, что объяснялось зажиточностью еврейского населения. На выборах в чехословацкий парламент еврейские партии не выступали самостоятельно, а поддерживали чешские. Так, лидер сионистов Хаим Кугель попал в парламент по списку Социал-демократической партии Чехословакии. На проходивших тогда же выборах в краевое управление выступили две еврейские партии: Еврейская республиканская партия и Партия евреев в Чехословакии, набравшие 21 130 голосов.[337]337
  Для сравнения: венгерские партии тогда собрали 32 749 голосов, а все украинские и русофильские партии национального направления вместе взятые (без коммунистов) – только 59 206 (AAN. MSZ. P III. 1937. 11 c. 5759. K. 34).


[Закрыть]

Немецкое национальное меньшинство было малочисленным и не отличалось политической активностью. Тем не менее в крае существовали три партии: партия Генлейна, Немецкая социал-демократическая партия и Германский христианский союз. На выборах в парламент 1935 года они выступали вместе с венгерскими партиями.

Хотя число чехов, проживавших в Подкарпатье, было невелико, в крае существовали филиалы всех политических партий, действовавших в Чехии. На последних выборах в краевое управление чешские партии в Подкарпатье получили 80 тыс. голосов.

В период чешского господства в Подкарпатской Руси издавалось 118 газет, в том числе 70 выходили на русском, руськом и украинском языках, 31 – на венгерском, 10 – на чешском, две – на иврите и пять газет были смешанными.[338]338
  Национальный вопрос в Восточной Европе: Прошлое и настоящее. М., 1935. С. 188.


[Закрыть]

В период чехословацкого господства в Подкарпатской Руси, в 1920-е и особенно в 1930-е годы, когда там увеличилось число бежавших из России на Запад эмигрантов, в печати, на митингах, собраниях усилилась кампания вокруг языкового вопроса в Подкарпатье. Точнее, об этнической принадлежности большинства в крае – кто проживает на южных склонах лесистых Карпат, кто такие русины: русские, украинцы или особое славянское племя. Дело дошло до того, что в зависимости от учителей язык преподавания в школе был неодинаковым. Это зависело, особенно в средних школах, от того, какие преподаватели-эмигранты преобладали – русские или украинцы.

В Подкарпатье в то время насчитывалось 930 народных (начальных) восьмиклассных школ; после окончания четвертого класса можно было поступить в гимназию или горожанскую школу. Горожанская школа сначала была четырехклассной, затем срок обучения сократили в ней до трех лет, назвав классы унифицированными. После ее окончания можно было продолжить учебу в специальных средних школах, окончание которых не давало права поступить в университет. В университет принимали только окончивших гимназию.[339]339
  Магочий почему-то зачислил горожанскую школу в разряд средней школы, причем только ее одну. (Магочій П.Р. Указ. соч. С. 206.)


[Закрыть]

Средних школ было на 1930 год 10, в том числе четыре гимназии, две учительские семинарии и торговая академия.[340]340
  AAN. MSZ. P III. 1937. 11 c. 5459. K. 39.


[Закрыть] В народных школах велось преподавание на так называемом руськом языке по грамматике Панькевича, которая с каждым новым изданием приближалась к украинскому литературному языку, тогда таких школ было 404. Школ с чешским языком преподавания насчитывалось 154, венгерским – 104, немецким – 14, еврейским – 4, румынским – 3.[341]341
  Данные по школам, приводимые в научных трудах, значительно разнятся. Так, во втором томе «Очерков» опубликованы сведения, согласно которым в 1936–1937 учебном году в Подкарпатской Руси уже насчитывалось 365 чешских начальных школ против 463 украинских, 117 венгерских, 24 немецких и 4 румынских (Нариси історії Закарпаття. Т. 2. С. 252). Магочий приводит цифру 463 школы на 1938 год, но оговаривает, что это перевод с официального чешского «подкарпаторуски» как «руський», и эта цифра касается школ с русским и украинским языком преподавания или местным диалектом. Причем в приведенной им таблице чешских начальных школ было только 188, одна чешская гимназия и еще три гимназии с чешскими, а одна с венгерским отделами. Еще было одно чешское педучилище. (Магочий П.Р. Указ. соч. С. 206.)


[Закрыть]

Накануне Второй мировой войны язык преподавания в средних школах – гимназиях, учительских семинариях (педучилищах) – зависел от педагогического состава. Так, в мукачевской гимназии языком преподавания был русский, а в торговой академии – украинский.

В Подкарпатской Руси в чехословацкий период светской высшей школы не было. Высшей школой была только Ужгородская духовная семинария, готовившая духовенство для греко-католической церкви. Директор учительской семинарии в Ужгороде, лидер Христианско-демократической партии прелат Августин Волошин, как и коммунисты, выдвигал требование открыть украинский университет в Ужгороде. На заседании Украинского педагогического общества, проходившем 15 ноября 1936 года под его председательством, было принято решение открыть в Великом Бычкове украинскую гимназию для гуцулов, а в Ужгороде – украинский университет. В нем должны были быть философский и юридический факультеты и экономический и педагогический институты.[342]342
  AAN. MSZ. P III. 1937. 11 c. 5459. K. 11.


[Закрыть] Но из этих замыслов тогда ничего не вышло. Решение об открытии университета в Ужгороде было принято только в 1945 году Народной радой Закарпатской Украины.

В 1937 году языковая проблема обострилась до такой степени, что в сентябре министр образования Чехословакии издал распоряжение провести в «руських» школах Подкарпатской Руси референдум. На нем родители учеников должны были высказать свое пожелание: каким языком и по какой грамматике обучать их детей в школе. Родителям раздавались анкеты, составленные так, что в них не только полуграмотным, но и грамотным людям трудно было разобраться. По анкете можно было выбирать язык обучения – русский или украинский. В то же время оба пункта можно было зачеркнуть и вместо них написать – карпато-русский, малоруський или здешний народный и так далее.[343]343
  Ibid. Konsulat Polski. Uzgorod, 1938. 11. K. 3.


[Закрыть]

Опрос был проведен по школам. Результаты голосования в целом по Подкарпатской Руси там, где оно было проведено, выглядели следующим образом: за преподавание по грамматике Сабо высказалось 73,19 % (это была грамматика для преподавания русского языка в средних школах, подготовленная еще в начале 1920-х годов, но утвержденная министерством в качестве учебника только в 1936-м). За нее голосовали и все те родители, для которых не было разницы в фонетическом звучании слов «русский» и «руський». За преподавание на литературном украинском языке высказались 26,8 % принявших участие в голосовании.

По отдельным местностям это выглядело следующим образом: в Березнянском округе в 30 школах голосовали за преподавание на русском языке, а в других 30 – на украинском. В Раховском округе из 29 школ в 19 высказались за преподавание на украинском языке, а в 10 школах голосование не проводилось. В Береговском округе в двух из 20 школ проголосовали за русский язык преподавания, в пяти – за украинский, а в 13 школах голосование не проходило. В целом в горных районах предпочли украинский язык преподавания, в средней полосе – русский, а в регионах, где компактно проживали другие национальности и существовали школы национальных меньшинств, референдум не проводился.[344]344
  Ibid. K. 28.


[Закрыть]

Чехословацкое правительство было удовлетворено результатами референдума, полагая, что ему удалось решить столь трудную проблему, да еще таким «демократическим» путем. Недовольной референдумом (как методом его проведения, так и подсчетом голосов) оказалась украинская сторона всех идеологических направлений. Даже Юлий Ревай, депутат от социал-демократической партии (входившей в правящую коалицию), в ходе парламентских дебатов в палате представителей заявил, что считает референдум антинаучным и незаконным.

Коммунистическая организация Подкарпатья решительно выступила против плебисцита. Она предложила решить проблему обучения детей в школах следующим путем: украинских детей обучать украинскому литературному языку, а там, где родители требуют, чтобы дети обучались на русском языке, открыть русские школы или классы с русским языком преподавания. Кроме того, в старших классах народных школ, в горожанских и средних украинских школах ввести изучение русского языка в качестве обязательного предмета и этим облегчить демократическим элементам объединение в едином антифашистском фронте.[345]345
  Борканюк О. Ким є для нас Радянський Союз. Ужгород, 1976. С. 273.


[Закрыть]

Только сторонники Степана Фенцика приветствовали результаты референдума. Предположения венгерских дипломатов строились исходя из создавшихся международных отношений, прежде всего наличия договорных обязательств Чехословакии с Францией и СССР. После проведения референдума они информировали свое правительство, посчитав, что все это – манипуляции чехословацкого правительства с целью сделать приятное для властей России. Польша видела в этом свой успех в ослаблении украинского движения в Подкарпатье.

Глава восьмая
Проблема автономии

Почти все политические группы Подкарпатской Руси со времени образования Чехословакии занимались этой проблемой. Чешские правители долго, насколько могли, затягивали ее решение. Для этого использовались различные поводы и доводы, о части из них мы уже говорили. Однако наконец стало невозможно дальше продолжать эту политику (в распоряжении правительства находился ряд проектов различного политического спектра – от Йосифа Каминского до Степана Фенцика). Прошло больше года после того, как новый премьер-министр по этому поводу имел беседу со своими земляками – словаками, которая надолго заставила его призадуматься: он не видел путей осуществления требований о присоединении к Подкарпатской Руси территории проживания русинов Восточной Словакии.

В этих условиях правительству удалось возродить Центральную руськую народную раду, в которую вошли представители прочехословацкого, украинского (без коммунистов) и русофильского политических направлений. Рада подготовила проект автономии, причем правительство не поддержало только некоторые его статьи. После доработки и завершения проекта автономии (этим занимались Эдмунд Бачинский с Юлием Реваем в ноябре; на этом этапе Милан Годжа привлек к работе над документом только депутатов из партий, входивших в правящую коалицию) в конце декабря 1936 года состоялось совещание. В нем приняли участие кроме министров и лидеры некоторых политических партий Подкарпатской Руси, в том числе от аграрной партии – сенатор Бачинский, депутат Коссей и инженер Заиц, от Христианской народной партии – Волошин, от социал-демократической партии – Ревай, от партии национальных социалистов – депутат Рихтер, а также представитель промышленников Подкарпатья Шпак.[346]346
  AAN. MSZ. P III. 1937. 11 c. 5459. K. 8–9.


[Закрыть]

Они потребовали от правительства предоставления губернатору Подкарпатской Руси широких прав, создания в Ужгороде собственных дирекций железных дорог, почт и телеграфа и перевода из Праги в Ужгород высшего правления для Подкарпатского края.

После совещания в декабре подкарпатские украинские лидеры Августин Волошин и Юлий Ревай провели несколько переговоров с премьером республики Миланом Годжей и создали в Чехии несколько эмигрантских центров.

Местные украинцы еще не имели достаточного количества собственной интеллигенции. В Праге активно действовали партия Ирины Невицкой и Союз подкарпатских украинских студентов. Руководил им Степан Росоха, украинский шовинист, редактор газеты «Пробоєм», который не любил поляков и оппозиционно относился к чехословацкому правительству. Эмигранты с Украины и Галиции в Праге в то время группировались вокруг Украинского комитета Макаренко или организации инженера Галко. Между закарпатскими украинцами в Праге и эмигрантами с Украины имелись и противоречия. Местные украинцы желали перевести украинские культурные центры из Чехии в Закарпатье, а эмигранты хотели удержать в своих руках Вольный украинский университет в Праге, украинскую гимназию и экономическую академию в Подьебрадах.

В связи с намечавшейся автономией местные украинцы рассчитывали использовать эмигрантов в области просвещения и администрации. Они боялись, что из-за недостатка украинской интеллигенции Подкарпатьем вскоре после получения автономии могут овладеть венгры и евреи. Украинские эмигранты с этим были согласны, но с «небольшим нюансом». Они считали, что при получении автономии они должны занять руководящие посты в крае в любом случае.[347]347
  Ibid. 10–11.


[Закрыть]

В руководстве коммунистической организации края по поводу автономии имелось особое мнение. С 1935 года она вела политику, направленную на защиту Чехословацкой республики от угрозы, нависшей со стороны гитлеровской Германии. Партия призывала трудящиеся массы Подкарпатья в собственных интересах объединить свои силы с чешским, словацким, немецким, венгерским народами в борьбе с захватническими намерениями гитлеровской Германии и ее сообщников, на защиту Чехословацкой республики. Одновременно компартия выступала против предоставления Подкарпатью автономии в этих условиях, подчеркивая, что в данной ситуации это неизбежно привело бы к отрыву его от Чехословакии и овладению им фашистскими государствами. Против всех планов автономии различных националистических партий компартия предложила конкретную программу осуществления полного равноправия трудящихся края. Она была представлена правительству и всем лидерам политических партий.[348]348
  Борканюк О. Чим є для нас Радянський Союз. Ужгород, 1976. С. 271.


[Закрыть]

Но события развивались по-другому. Правительство Годжи, отклонив все имевшиеся проекты, связанные с предоставлением краю автономии, а также предложение коммунистов, издало временный закон № 172, вступивший в силу в октябре 1937 года, по которому несколько расширялись полномочия губернатора края. Он получил право назначать часть чиновников, более активно непосредственно вмешиваться в споры по церковным и языковым делам, стал во главе краевого управления. Если существовавшая при губернаторе рада двадцати четырех раньше частью избиралась, а частью назначалась, то теперь она полностью назначалась произвольно им. Так, политические партии в ней были представлены не в соответствии с их весом в общественной жизни, а как ему легло на душу. Этот закон продлевал чешское правление в Подкарпатье, откладывал учреждение местного сейма, позволял пражской администрации и далее по своему усмотрению решать все проблемы, относившиеся к внутренней жизни края. Его назвали даже первым этапом введения автономии, который по существу ничего не дал населению края.[349]349
  Там же. С. 272.


[Закрыть] Но несмотря на это, губернатор и другие сторонники правящих кругов восхваляли этот закон как шаг вперед по созданию сильной, ориентированной на Чехословакию автономной Подкарпатской Руси.[350]350
  Магочш П.Р. Формування національної самосвідомості. С. 137; Нариси історії Закарпаття. Т. 2. С. 264.


[Закрыть]

В 1937 году активизировали свою деятельность Автономный земледельческий союз и Русская национальная автономная партия. Хозяев этих партий – венгерское и польское правительства – беспокоило отсутствие единства в их действиях при наличии единых целей. Оба эти правительства продолжали финансировать деятельность партий: венгерское – земледельческого союза, а польское – Русской национальной партии. В архиве польского МИДа в деле 5459, озаглавленном «Карпаторусские – Фенцик. 1937», хранятся материалы о финансировании движения Фенцика в Чехословакии. Первая телеграмма в этом деле: распоряжение польского МИДа за подписью Яна Щембека посланнику в Праге от 5 января 1937 года выплатить Русинскому 55 тыс. чешских корун, которые министерство возвратит посольству.[351]351
  AAN. MSZ. 1937. DPE. P III. WW. 11 c. 5459. K. 2.


[Закрыть] 12 апреля 1937 года МИД Польши дал секретное указание посланнику в Праге осуществлять выплаты Фенцику в обход длинного пути прохождения их через США.[352]352
  Ibid. K. 35.


[Закрыть]

22 мая польский посланник в Праге Казимир Папее доносил Тадеушу Кобылянскому, заместителю директора политического департамента МИДа Польши, что в связи с установлением выборов в местные органы власти Русинский обратился в польское посольство с просьбой ассигновать ему дополнительные дотации для проведения предвыборной агитации. Посланник считал этот взнос обоснованным, ибо ежемесячную дотацию в 20 тыс. корун приходится расходовать на партийные нужды, которые составляют (по утверждению Фенцика): 8 номеров газеты «Нашъ Путь» в месяц по 1300 корун – 10 400 корун; 35 платных партийных секретариатов по 400 корун в месяц – 14 тыс. корун; всего 24 тыс. корун. Кроме того, в этом году издано 40 агитационных брошюр, улажены личные дела, споры, судебные процессы. В ответ Кобылянский сообщил: он не против того, чтобы использовались 40 400 корун, которые были отпущены Русинскому на оплату залога суду в случае его ареста. Но 24 июня Папее подробно доложил, как и куда Русинский уже израсходовал эти деньги, и просил выделить дополнительные средства на предвыборную кампанию.[353]353
  Ibid. K. 38–41. П.Р. Магочий, останавливаясь на Карпаторусском союзе, созданном в Питсбурге в июне 1933 года, который объединил в одной организации православных и греко-католиков – эмигрантов из Закарпатья и вскоре стал их общим представителем, утверждал, что якобы эта организация снабжала Фенцика деньгами для продолжения античехословацкой пропаганды. (Магочш П.Р. Указ. соч. С. 132.) Причем он ссылался на опубликованное Фенциком «опровержение» на обвинение об его источниках финансирования. Фенцик писал: «Наши американские братья вручили мне 40 000 корун с тем, чтобы я распорядился этой суммой по своему личному усмотрению». (Там же. С. 236.) Выше в тексте приведен действительный источник происхождения этой суммы.


[Закрыть]

5 октября 1937 года Казимир Папее прислал в МИД Польши письмо с приложением газеты «Нашъ Путь» (от 11 сентября 1937 года), в которой помещен полный текст открытого письма Фенцика губернатору Подкарпатского края Константину Леонтьевичу Грабарю, с просьбой опубликовать его в польской печати, поскольку часть его в Чехословакии конфискована цензурой. В открытом письме сказано, что автономия Подкарпатской Руси гарантирована 16 лет тому назад, 10 сентября 1919 года, по Сен-Жерменскому договору в статьях 10–13, статье 81 мирного договора с Германией, статье 53 мирного договора с Австрией, статье 48 мирного договора с Венгрией; параграфом 3 главы I конституции Чехословацкой республики, генеральным статутом. В генеральном статуте указано, что сейм Подкарпатской Руси избирается не позднее 90 дней (после первых выборов в чехословацкий парламент).

Далее в открытом письме говорилось, как в конституции Чехословакии изменены статьи Сен-Жерменского мирного договора (перед которым ответственен сейм Подкарпатской Руси). Там обращено внимание на то, что в договоре говорится: Подкарпатской Руси в чехословацком парламенте принадлежит соответствующее представительство, а в конституции – «справедливое представительство». Эта «справедливость» на практике демонстрируется тем, что в Чехии один депутат избирается 24 тыс. голосов, а в Подкарпатской Руси – 34 тысячами. Из этого письма изъято все, что было написано против Грабаря лично.[354]354
  AAN. MSZ. 1937. DPE. P III. WW. 11 c. 5459. K. 42–43.


[Закрыть]

Замысел польского МИДа о том, чтобы не ослаблять силы партий, выступавших против чехословацкого режима в Подкарпатье, имел следующие последствия. 17 ноября 1937 года польский консул в Ужгороде М. Халупчинский уже доносил посланнику в Праге Папее о первой конференции Русской национальной автономной партии и Автономного земледельческого союза, состоявшейся 7 ноября в Мукачеве. Но на этом первом заседании фенциковцы с бродиевцами договорились только о том, что вновь встретятся 3 декабря. Второе заседание состоялось в назначенный срок. По зафиксированным тогда материалам известно, что союз предложил тесное сотрудничество с последующим слиянием двух партий, а представители национальной партии отклонили эту инициативу, ссылаясь на отсутствие у них полномочий. Консул сделал вывод: «До их слияния далеко».

7 декабря Халупчинский доносил посланнику о второй конференции этих партий, состоявшейся 3 декабря в Мукачеве. Михаил Демко заявил об отказе президиума союза принять предложение Русской партии. Фенциковцы соглашались только на кооперацию.[355]355
  Ibid. K. 44–49.


[Закрыть]

8 то же время в Национальном собрании Чехословакии был образован клуб Национальной лиги и Русской национальной автономной партии. По этому поводу было договорено с Русинским, что тот будет стремиться втянуть в него депутатов союза Андрея Бродия и Ивана Пещака. Из этого же документа следует, что союз не вошел в этот парламентский клуб, ибо Фенцик заключил союз с самыми крайними чешскими шовинистами. Из письма консула следует, что поляки были за объединение двух этих партий.

В донесении польского посланника в Венгрии от 18 января 1938 года о второй конференции содержится просьба к своему правительству, чтобы оно переговорило с венгерским правительством с целью оказания давления на Бродия, который таким способом прекратил бы борьбу с Фенциком.[356]356
  AAN. MSZ. Konsulat RP w Uzgorodze. 1938. 11. K. 14.


[Закрыть]

В феврале и марте польский консул в Ужгороде М. Халупчинский посвятил отношениям Русской национальной автономной партии и Автономного земледельческого союза несколько специальных донесений. Из них видно, что после двухмесячного перерыва переговоров об общей платформе 18 февраля (датированный 10 февраля) союз дал ответ на ноту РНАП на 38 страницах. Ответ был дан в грубой форме. Союз настаивал на объединении двух партий, что составило бы, по утверждению бродиевцев, фронт автономистов в 100 тыс. голосов (62 тыс. – земледельческий союз и 29 тыс. – Русская партия). Объединение предлагалось провести на платформе Центральной русской народной рады.

О проекте автономии Фенцика в этой мемориальной записке сказано: он есть живое доказательство измены самой программе Русской национальной автономной партии, как и автономии и карпато-русскому народу.[357]357
  Ibid. K. 23–25, 113.


[Закрыть]