Текст книги "Бывший горожанин в деревне. Полезные советы и готовые решения"

Автор книги: Андрей Кашкаров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 12 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Андрей Кашкаров
Бывший горожанин в деревне. Полезные советы
и готовые решения

Посвящается моему товарищу Михаилу Владимировичу Некрасову, «открывшему» мне вологодскую деревню и не оставлявшему меня в трудные минуты колоритного деревенского общения, за его терпение и оптимизм.

Глава 1
Менталитет деревенского жителя

1.1. Наблюдения горожанина, ставшего фермером

В предыдущей книге [1]1
  Кашкаров А. П., Бывший горожанин в деревне. Курс выживания. – СПб.: БХВ-Петербург, 2010.


[Закрыть][6] я уже коснулся некоторых определяющих и весьма красноречивых особенностей жизни в современном селе. Однако, конечно же, далеко не всех… Ибо описать все не хватит и жизни самой, но особенно приметные впечатления, пожалуй, вспомнить стоит. Вероятно факты деревенской жизни, захватившие мое внимание как горожанина и потому, возможно, интересные для других горожан, мало понравятся самим деревенским – как повседневная банальность или как даже нелицеприятность. Однако, что есть, то есть. В процессе своего повествования я постарался быть объективным и непредвзятым, а также надеюсь, что никого особо не задел, не приукрасил и не очернил. Далее я буду писать «мы», имея в виду «городских». Итак, прошу меня заранее простить за предложение широкого обсуждения личного мнения, составленного о вологодской деревне на примере Верховажья за два года, но… только за это.

1.1.1. Автомобили и приезжие

Часто встречаешь в районном центре Верховажье автомобили совершенно различного класса: и «Москвичи», и иномарки всех мастей здесь давно не новость, есть и «джипы». Последние принадлежат или предпринимателям, или чиновникам, как водится у нас по всей стране. С началом потепления и особливо летом можно увидеть огромное количество иномарок с регистрацией в других регионах – это приезжие дачники. Едут сюда отовсюду: Москва, Петербург и Архангельск уже давно лидируют среди гостевых машин. Однако есть и совсем экзотические варианты, как, к примеру, Салехард и Анадырь.

Местные жители из окрестных деревень предпочитают добираться в районный центр на вазовской классике, «оках», «нивах», пешком или – намного реже – на собственном гужевом транспорте. Более же всего у местных мне удалось заметить автомобили типа УАЗ всех модификаций. При этом те, кто едет в райцентр издалека (за 20–40 км), предпочитают не «возить воздух» в своих просторных автосалонах, а, если не договорились с желающими заранее, специально ждут у сельских магазинов тех, кто хочет поехать в райцентр [2]2
  Здесь говорят: «в район».


[Закрыть]за плату в размере 50 рублей. Столько же стоит и автобус, ходящий из удаленных сел в райцентр и обратно два раза в неделю, один раз в день. Такси также очень распространено в наших краях, не «таксует» от свободного времени и желания дополнительного заработка разве только ленивый, благо незаконная предпринимательская деятельность здесь особо не карается и даже не выявляется, а купить «желтый фонарь с шашечками на магните» и установить его на крышу авто каждый сможет. Стоимость проезда за 20 км составит 300 рублей при времени поездки 20 минут.

В районном центре, в отличие от деревенских магазинов, можно приобрести много чего полезного для дома, а если нет в наличии, то и заказать. Практически весь возможный спектр районной инфраструктуры представлен здесь вполне, но часто по одному экземпляру: один универмаг, одна почта, один Дом культуры, одна больница, один цветочный магазин (цветы есть и зимой), одна мужская парикмахерская (кроме социальной службы), одна столовая, одна газета… Приезжают в основном или по делам, или за покупками – вот и все причины, заставляющие жителей окрестных деревень во множестве наводнять районный центр Верховажье. По виду этих приезжих его можно уподобить нескольким деревням из разных концов района, сколоченным вместе… Так, при 30-градусном морозе (как зимой 2010 года) улицы районного центра, имеющего статус села, поражают внимание наблюдательного приезжего ватниками, шапками-ушанками с одним опущенным ухом (как у почтальона Печкина), валенками и очками, склеенными с помощью синтетического клея «Момент». Такие очки можно встретить даже на носу средней руки чиновника, к примеру, исполняющего обязанности директора автобусного парка – и такой имеет место в Верховажье – для обеспечения жизнедеятельности жителей деревень в количестве почти 14 тыс. человек. Это настоящая деревня, где «не выделываются», «не хвастятся», но живут так десятилетиями, мало-помалу проживая и жизнь саму.

Молодых людей среди всего этого сонма отличить нетрудно даже по внешнему виду – они одеваются, как правило, в кроссовки, спортивные брюки (зимой утепленные), а на голове носят обычную шерстяную шапку колокольчиком, но носят особо, на затылке, этим и отличаются – даже не сразу понятно, на чем шапка собственно, держится под резким углом к макушке.

Местные девушки по одежде практически не отличаемы от жительниц больших городов. Есть некоторая разность в форме строения тела, лица также имеют отпечаток уродившей их местности (как, впрочем, и везде), а уж когда раздаются изо рта первые их звуки, голосом и манерой говорить сразу выдается нечто особенное, вологодское, местное.

Лица у красоток местных круглые, по большей части свежие и естественно-румяные, перед которыми наши коренные питерские красавицы гордятся своей интересной бледностью. Между тем, эти хорошенькие местные пышут здоровым румянцем от того, что находятся под попечительным крылом родителей, хозяйствующих на земле, в тихом семейном омуте еще не постигли заразительного дыхания страстей и не подпадали под пристальное ухаживание горожанина, увлекающего не столько своими возможностями, но более его пошлыми глупостями, сленгом и иногда праздностью.

1.1.2. Особенности отношений и межполовые парадоксы

Местная девушка проста и пряма в выражении чувств. Если уже обидится, то может и проклянуть, закидав более двумястами СМС за пару дней – с выражениями обид: за то, что оставляют ее по причине лишь недостаточного, на ее взгляд, к ней внимания, что не «скажешься» день-другой, не позвонишь, не приедешь, в то самое время, как у «городского волокиты» и мысль еще не появлялась даже к тому, чтоб ее покинуть… Не все же, в конце концов, просто в потолок плюют, некоторые еще и книги пишут, а это требует вдохновения и отнимает время.

Боязнь остаться в том же виде, в том же статусе, в том же тихом и прозрачном (даже слишком прозрачном по части молвы и посторонних наблюдений) месте, где скрыться можно, разве что, в бане или за ширмой на печи, тогда как «счастье было так близко, так возможно», но пронеслось мимо, только обдав с головы до ног притягательным ароматом – на мой взгляд, именно это играет с местными девчонками злую шутку. Они слишком рано «падают» (еще раньше выстрела) и слишком не ценят себя (хотя, как часто бывает, на публике показывают совершенно обратное), убоявшись, что «принц» не соблазнится ею или откажется, узнав уж слишком непристойное от словоохотливых соседей (и такое здесь бывает) – поэтому торопятся и завлечь, и потом проклясть, еще до наступления реальных оснований. Это определенно форма защиты: с испуга напасть первым – женщины часто ею пользуются.

Девушки, милые, прочтите эту исповедь городского волокиты с опытом, может быть, вам на что-то и откроются глаза – в перспективе будущего.

ВНИМАНИЕ, ВАЖНО!

Я пишу эти строки абсолютно не боясь, покажутся ли мысли мои комулибо хорошими или дурными, поскольку считаю, что так оно и есть на самом деле, я прожил это… А боятся люди обыкновенно того, что знают о себе сами.

Но не всегда обида надолго остается в девичьем сердце. И кто знает, быть может провинциальная красотка вертится в девичьей постели и грустит тихонько по ночам о том, что «злая судьбина» разлучила ее с хорошеньким заезжим на лето студентом или с каким-никаким «поручиком» от службы исполнения наказаний, которого обещалась «загрысти» от удовольствия, что танцевал с ней по случаю зимой и рассказывал о трудностях своего одиночества и, между прочим, делал комплименты… Конечно, после проклятий трудно уже вернуться к прежним отношениям.

Местная девушка по-своему колоритна и воспитанна. Она никогда не сделает трагедии из больных, казалось бы, городских вопросов: к примеру, если ей откажут в ближайшее время в обновке или не сводят в клуб, как это иногда случается у наших городских примадонн.

И там и здесь искал я свою ненаглядную, но так и не нашел: и те – «не эти», и другие – «не такие». Видать весь мой век суждено мне маяться от одиночества и женской ласки недостатка. Не зря говорят «никто никогда не поймет автора даже наполовину», куда уж тут понять просто человека.

Разумеется среди всего этого я по всем параметрам – инопланетянин. Мой разговорный язык не тот, и как бы я ни прятался в личину местного или давно живущего здесь фермера, мне никого не обмануть. Только лишь я раскрою рот или районная газета опубликует нечто, пусть даже под псевдонимом, как тут же дистанция между нами – одинаковыми по виду людьми о двух ногах, становится архизаметной. Это обыкновенный итог встречи двух разных цивилизаций.

1.1.3. Особенности съема жилья

Удивительное затруднение подчас можно обрести здесь приезжему, если он не местный и не имеет местных связей, сколько-нибудь существенных, а ищет себе снять «квартиру с интерьерами» на длительный срок. Сделать это ой как непросто, даже если регулярно давать объявления в местный печатный рупор – единственную районную газету.

Хозяева со свободной площадью, конечно, есть, но снять квартиру или дом незнакомцу стоит многих трудов. Примерно так же, как при продаже козы, местные жители подходят и ко всему остальному: сначала выспросят, выведают по телефону «кто, что и откуда, да зачем, да скоро ли уедете», а затем скажут непонятное слово «ну, ладно» и положат трубку без соблюдения вежливого протокола прощания. О цене и вообще речи не идет никогда.

С этим столкнулся я в 2007 году, пока меня никто здесь не знал, с этим же столкнулся через два года, когда уж знали все слишком. То есть, дело вряд ли в человеке, скорее в традициях.

1.1.4. Как не надо себя вести с местными

Я бы также не советовал городскому парню заигрывать с селянами – по меньшей мере, это бесперспективно. Горе ему, бросившему свои замыслы на приобретение расположения местных жителей (и не только женской части общества). При всем своем странном для нас бытовании, местные сохранили какое-то отчуждение от тех, кто не принадлежит к их роду-племени. Даже человек, и девчушка, имеющие дурную репутацию среди своих, бывают неподступны для чужака.

Местное общество без особой просьбы и, тем более, благодарности принимающее ваше участие, в том числе и финансовое, всегда готово «освоить» эти средства. Дело обыкновенно заканчивается тем, что незадачливого благодетеля порядком обсудят (и осудят), разумеется, за спиной – он останется и без ответного участия, и без вложенных средств.

Стоят ли наши усилия того? Спустя два года я пришел к выводу, что надо пользоваться общими благами, такими как воздух, малое количество транспорта, людей и построек, наслаждаться красотой природы, ее дарами – леса, рыбалки, охоты, отсутствием порядком надоевших нам благ цивилизации, интеграции и присутствием, наоборот, новых нюансов деревенского общения, но что-либо менять здесь, улучшать – бессмысленно и даже опасно. Здесь надо просто отдыхать и поменьше думать о коренных жителях в части усовершенствования их жизни.

ЭТО ИНТЕРЕСНО!

Из истории известно, что американские индейцы не только не были готовы к принятию новых цивилизованных отношений и орудий труда, которые несли им конкистадоры, но и всячески сопротивлялись новациям.

В новейшей истории тому есть и иное подтверждение. Так, на сельских дорогах (протяженностью более 30 км) между деревнями в пределах одного только Верховского сельского поселения предложил я уложить асфальт (и предусмотреть обеспечение в бюджете, как раз под выборы) – чтобы сэкономить средства на грейдерование [3]3
  Выравнивание трактором-грейдером.


[Закрыть] поверхности круглый год, на сезонное выравнивание дорог после весенне-осенней «каши», на расчистку зимой. Но получил замечательный ответ: «Отступись, тогда деревня перестанет быть деревней». Что тут комментировать, лучше все равно не скажешь…

1.1.5. Сельская милиция

Неусыпными попечениями вологодских начальников устройство отдела внутренних дел в Верховажье доведено почти до совершенства. Оперативная деятельность весьма скромна, учитывая нераскрытые кражи из домов и периодически признаваемые незаконными постановления о возбуждении уголовных дел местным районным судом. Участковые работают слабо. Может быть, причиной тому их нежелание вступать в ссоры с местным населением в угоду приезжему зеваке, а, может, банальное отсутствие профессионализма. Судить-рядить, вообще, дело недостойное, но некоторые аспекты я не мог не заметить, поскольку сам долгое время служил в охране правопорядка.

Зато другая деятельность, вовсе не ущемляющая престиж сотрудника органа внутренних дел, вовсю проявляется на гуляниях. Увидев огромное (для небольшого села) количество милиции на ежегодной Алексеевской ярмарке, проводимой по обыкновению в августе, вы скажете, что она присутствует только для проформы, порядка ради. Но нет…

Радиопереговоры в эфире в насыщенные событиями дни не смолкают, а строгий порядок существует – неминуемое взыскание тут же будет наложено и на пьяного, и на зазевавшегося таксиста за малейшее нарушение распоряжений милицейского начальника, невзирая на то, что все «свои» и местные. Огромное количество задерживается пьяных за рулем, а местная фемида впоследствии не оставляет их без своей карающей длани.

Есть, конечно, и множество нарушений. К примеру, как техосмотр, так и экзамены на открытие новой категории, принимают в поле, на полигоне, но часто забывают приехать туда для исполнения должности, несмотря на анонсированное расписание, утвержденное начальниками, отчего граждане вынуждены ждать по нескольку часов под открытым небом вместе со своими «железными конями» и уезжать ни с чем, оттого только, что у инспектора начались «стрельбы». Люди и здесь, в этой местности, не вполне чувствуют себя уважаемыми гражданами, для которых, собственно, и должны работать такие учреждения, как милиция и чиновничество в целом, а больше – в роли просителей. Последний начальник отдела продержался всего два года. Зато его предшественник из должности переместился в кресло председателя представительного собрания района. Думаю, в городах возможно и не такое.

1.1.6. Ресторации

Если вечером, после 18 часов, вы проедетесь по районному центру вблизи столовой и внезапно для себя обнаружите, что двери закрыты (несмотря на анонс работы до 22 часов), но на втором этаже гремит музыка и сверкает иллюминация, знайте – это не пришествие внеземных цивилизаций и не встреча очередного Нового года. Это банкет, о котором договаривающиеся стороны (руководство столовой и заказчик мероприятия) чаще частого находят консенсус за пару часов до события, поэтому всех остальных граждан предупредить «забыли».

Любопытно видеть, как приезжие командировочные и местные деятели, подъехавшие в нескольких машинах к гастрономическому заведению, чувствуя себя хозяевами жизни, начинают стучать в двери ногами. Прибавьте к тому сверкающие глаза, роскошные формы, веселый живой хор голосов, уже начавший отмечать событие заранее.

Праздники районного масштаба отмечаются по обыкновению в районной столовой, заменяющей ресторацию. Здесь же можно приобрести и крепкие спиртные напитки.

Надо также иметь в виду, что практически в каждом сельском поселении есть своя школа, а, значит, и школьная столовая. Именно там предпочитают отмечать все мало-мальски значимые события селяне: от юбилеев и проводов на пенсию до свадеб и праздников поселенческого масштаба.

1.1.7. Сельское такси

Когда иду я по районному центру Верховажье – «даром, что село» (об особенностях «таксования» в селах я написал ранее) – бывает, брошу взгляд на припаркованные тут и там, в особенности у автостанции, частные автомашины с желтыми фонарями на крыше, тут же перебивает все остальные мысль о нем: какой же чудный это человек, сельский таксист.

Мне представляется, он поневоле должен быть очень наблюдательным и, не побоюсь этого слова, настоящим архивариусом нравов, ибо знает все стороны сельской жизни не понаслышке – от ежедневных пьяниц до, случается, чиновников районной администрации, спешащих к дому после банкета. Одного из таксистов я встречаю часто на автозаправке, он неизменно носит форменную милицейскую рубашку (без погон), что (после выяснения я получил подтверждение тому) несомненно причисляет его к сообществу бывших сотрудников милиции, а возраст – за 45 – красноречиво говорит о том, что он, конечно же, вышел на пенсию в том же качестве. Хотя ношение милицейской рубашки и иных форменных атрибутов может свидетельствовать и о другом, к примеру, о брате, отце или сыне, проходящих реальную службу либо уволенных недавно.

У таксиста деревенского (и городского, но в значительно меньшей степени) есть необходимость ежедневно приноравливаться к новым характерам десятка людей, что делает из него сметливого и тонко-интуитивного человека. Ежели вникнуть хорошенько, что за ремесло это такое, что за странная жизнь у человека в машине с шашечками, незамеченным проезжающего почти ежедневно мимо каждого из нас, между тем как он часто бывает нам необходим со своей колымагой пятой модели ВАЗ с ужасно хлопающими и фиксирующимися с третьего раза дверями, то окажется, что мы просто эгоисты, и не умеем замечать не то что мелкое в жизни, но важное и человеческое.

К примеру, посмотрите, как проходит его день, будни сельского таксиста. Мне один такой порядком знаком – Редькин Николай Николаевич – поэтому судить могу практически из первых уст. Выехав из дома в восьмом часу утра, он на вазовской классике, не спеша, продвигается к автостанции, напротив которой здание районной администрации, ДК, гостиницы на 12 мест. В 8.20 уходит автобус на Вологду, в 12.30 приходит из Вологды. Между этими временными отметками таксист на своей колымаге странного полинялого цвета, у которой ни за что не отгадаешь ее первобытного колера, берет случайных и местных пассажиров, которым надобно из праздности или по делам проехаться по Верховажью. Цена на услуги 40 рублей оказывается доступна почти всем, и нередко координаты знакомого таксиста, с которым уже не раз пересекались в дороге, записаны в мобильный телефон, или благодарная память нет-нет да и вызовет его из своих глубинных закромов. В течение дня есть еще автобусы из райцентра в удаленные деревни за 10–60 км, подвозом жаждущих пассажиров к этим маршрутам также промышляет таксист. А ежели кому надобно ехать срочно, он снова тут как тут – к примеру, за 25 км можно доехать, облегчив свой кошель на 300 рублей. В обед, в 14.00, снова уходит автобус на Вологоду (самый дальний), а вечером, в 21.30, приходит. На этом будни сельского таксиста, если нет желания поработать и ночью, заканчиваются.

В дни Алексеевской ярмарки (самой крупной в Верховажье) и под Новый год действует двойной тариф. В эти дни жены таксистов празднуют в опустевшей квартире либо в другой компании, совсем не худшей, чем официальный супруг… И такое здесь встречается нередко.

Много «таксуют» местные и по вечерам, после работы, у кого она есть. Жизнь таксиста не проста. В вечернее время за рулем такси можно увидеть и молодых людей того самого возраста, когда наутро чувствуешь себя «огурцом», даже не поспав ночь – так деньги делают свое дело. Но удовольствие одному непременно сопряжено с неудовольствием или вредом другому. На местных дорогах машины быстро разбиваются, и таксисты заняты круговертью сменяющих друг друга с периодичностью в несколько лет событий: машина стала требовать больше внимания, продают, добавляют заработанное на такси, покупают другую колымагу, ездят, разбивают, добавляют, покупают… Чем-то напоминает эпопею с мобильными телефонами в молодом возрасте, не правда ли?

Но ни разу мне не удалось увидеть или даже услышать о том, чтобы кто-то таким образом более всего приобрел, нежели потерял, к примеру стал счастливым обладателем новой модели «Мерседеса». Чаще приобретают профессиональные болезни, и их самих уже кто-нибудь везет к сырой могиле. Однако работа в сельском такси, на мой взгляд, ничем не хуже иной другой работы на селе – по крайней мере, это почти всегда честный труд, и уж он всяко лучше запойного пьянства, которое тут же можно увидеть, разглядев получше пассажиров сельских таксистов, особенно отъехав от района в удаленные деревни.

Сельский таксист в большинстве своем расторопен, услужлив, он справедливо считает, что за мелкую услугу вы ему надбавите. Разумеется, знает почти все удаленные места, в чем большая выгода приезжим при отыскании деревень и даже людей – здесь все друг друга знают вплоть до третьего колена. Точное количество таксистов в Верховажье определит, видимо, только предстоящая перепись населения, однако, на мой взгляд, их на такую небольшую территорию наберется не менее пяти сотен человек – то есть почти каждый четвертый от взрослого мужского населения. Это уже о чем-то говорит.

Скажу еще, что с сельскими таксистами на периферии относительно больших городов я сталкивался не раз, поскольку за 37 лет поносило меня по стране. В частности, в райцентре Шилово Рязанской области отношение таксистов к жизни и граждан к таксистам ничем от описанного не отличается.