Текст книги "Возвращение домой. Стихи поющие"

Автор книги: Андрей Панов

Андрей Панов
Возвращение Домой. Стихи поющие

© Панов А.В., 2021

Любовь

 
Любовь заложена Создателем в сердца —
Неуловимая поэзия мгновенья.
И от луча Её духовного резца
Преображённое рождается творенье.
 
 
Припев:
Мы разны в восприятии миров,
Но равны в праве проявляться.
Любовь – единственнейший Дар-Даров,
Позволивший сердцам соединяться.
 
 
Пред Благодатью все слова молчат.
Перед Любовью все желанья тают.
В смирении – отрада всех отрад,
А в покаянии – прошлое сгорает.
 
 
Припев:
Мы разны в восприятии миров,
Но равны в праве проявляться.
Любовь – единственнейший Дар-Даров,
Позволивший сердцам соединяться.
 
 
Когда на сердце Благодать
Нисходит с берега Небесной Выси,
Тогда так просто-просто ощущать
Любовь, где нет смятенья мысли.
 
 
Припев:
Мы разны в восприятии миров,
Но равны в праве проявляться.
Любовь – единственнейший Дар-Даров,
Позволивший сердцам соединяться.
 

В объятиях природы

«Зимы́ и души́ – один взор…»

 
Зимы́ и души́ – один взор.
Белоснежное проникновенье.
Необъятный текущий простор
Сродни лишь чутью ощущенья.
 
 
Скупой снегириный клик.
Сухой и пушистый снег.
Красногрудый вспорхнувший миг.
Просторный до не́были брег.
 
 
Чистоты прозрачная вязь.
Дух творящею силою здесь.
Благодатью Его причастясь,
Ты – Любовь, и Любовь только есть.
 
 
Ты Её новый радостный день,
Её свет бодрящей поры,
Рассеявший времени тень
В накале творимой игры.
 
 
По сугробам петляют следы
Разных птичек, зверюшек, людей.
В этих душах теплишься ты
Воедино с природою всей.
 
 
Это просто звенящий январь,
Тихо спящий сказочный лес,
Укрытый в горний хрусталь
Снежинок, сошедших с небес.
 

«Изгиб реки…»

 
Изгиб реки.
Шишки ольхи.
Снег.
Запах сосны.
Рыжей лисы
След.
Белым-бело.
Русь замело,
Слышь?
Белки дупло.
И в нём тепло.
Тишь.
Поползень вдруг
Песнею слух
Вскрыл.
Синицы вокруг.
Теньканья звук
Мил.
Чёрный большой
Ворон родной.
Взгляд.
Снегириный настой.
Простор и покой.
Лад.
Видимо здесь
Мир живой весь.
Свет.
Тихая весть.
Тихая песнь —
В цвет.
Небесная синь.
Белая стынь.
Рай.
Духом един
Берёз и осин
Край.
 

«Тихих стволов стена…»

 
Тихих стволов стена.
Оцепеневший лес.
Нынче в разгаре зима.
И след любой виден окрест.
 
 
Варежки, валенки, Дух.
Свист свиристелей проник.
Дня ощутимость на слух
Мышкой сюжет в сугроб – шмыг.
 

«Как только вошёл вешний май…»

 
Как только вошёл вешний май,
Мы сразу друг друга узнали
Зелень листвы невзначай
Разбудила уснувшие дали.
 
 
И огонь, что таился внутри
У весны, ко всему причастной —
Непременно в каждом горит,
Ведь весна не приходит напрасно.
 
 
Равнодушных к весне вовсе нет.
По сознанью её принимают.
Взрослый, ребёнок, поэт,
А она с нами всеми играет.
 

Первый дождь

 
Шёл дождь дорогой вдоль села.
Цвели сирени.
Душа смотрела из окна,
Ловя мгновенье.
 
 
Мгновенье молниевой игры
В раскатах грома.
Мгновенье ливневой поры,
Преображённой.
 
 
Лилась чудесная вода,
Струилась радость.
Размылась мыслей суета, —
Краса осталась.
 
 
Итак, шёл дождь, сирень цвела,
И ландыш где-то
Звонил в свои колокола
Любви и Света.
 

«Кокошник радуги над летом…»

 
Кокошник радуги над летом.
Дыханье нежной теплоты.
И всё в объятьях Духа-Света
Озарено до красоты.
 

После дождя

 
Под изгибом радуги – лето.
Сокровенно молчат ромашки.
В поднебесную негу одеты
Колокольчиков синие чашки.
 
 
Примял ливень высокие травы
Не позирующей природы.
Дыханье душистой лавы
В необъятном потоке свободы.
 
 
Рождённое светом созвучие
Прозрачным простором стелется.
Журчанье речушки певучее
Тишиною в душе тихо селится.
 
 
Горстями дрожит земляничными.
Свистит ветром раскрытого веера.
Растворяя Любовью всё личное,
В жужжанье шмеля над клевером.
 
 
Каждой клеточкой с Жизнью сливаясь,
В самом центре – ни раньше, ни позже —
Откровений стихийная завязь
Неизбежностью Духа вхожа.
 
 
Под изгибом радуги – лето,
Где цикады закат щекочут,
Куда можно войти без билета,
Где лягушки хором квакочут.
 

Миг реальности

 
Ступаю по тёплой грунтовочке.
Ступнёю по пыльной мякоти.
По сыпучей и твёрдой корочке.
По лужицам и по слякоти.
 
 
Босоногое лето катится
Через небо лазури полное.
Мне и лету доброму нравится
Солнышком быть коронованным.
 
 
Ветерок развеял желания,
Через реку скользнул к лесу с лёгкостью.
И безмолвное состояние
Расплавило мысли полностью.
 
 
И ладьёй по реки течению
Свободно, легко, без усилия,
Струюсь целостностью творения,
Родной стала реальность, милою.
 
 
Чую запахи растворённые
В разрозненном сочетании.
И в пространство души отворённое
Погружается всё Мироздание.
 
 
Изумрудно-жёлтою прядью
Бархат мха на камне застыл.
И не в силах рукой не погладить
Не прильнуть на зелёный настил.
 
 
А в траве, не мала, не вели́ка,
Не сладка, не кисла – в самый раз,
Принимает лучи земляника
И моё созерцание глаз.
 
 
Шаг в глубь леса, второй и третий,
Так чудесно, так хорошо.
Разносится песня о лете
Птичьим гомоном – кто про что.
 
 
В этом мудром, сплошном великане,
В этом сонме живых стволов,
В каждой веточке, пне и поляне
Дух светится жизнью миров.
 
 
И чем более наблюдаю
Красоту первозданную,
Тем более принимаю
Всё и вся Богом данное.
 

Из-под летних ресниц

 
Щебетание птиц.
Тропинки изгиб.
Жизнь вокруг без границ.
Всплеск резвящихся рыб.
 
 
Домики муравьёв.
Капли юной росы.
Нет ни мыслей, ни слов
У летней красы.
 
 
Мягкой зелени луг.
Ощущенье тепла.
Свет – художник округ.
Синь с небес истекла.
 
 
Дятел гулко – тук-тук.
На всю Русь, – глубоко.
Быль берёзовых рук,
Деревень молоко.
 
 
Стрекоза у реки.
Дом стрижей – берега́.
Ветви ивы гибки.
Радость – ра-а-дуга.
 
 
Ветерок подоспел.
Лицо охладил.
Соловейка запел.
Ручеёк напоил.
 
 
Всё на месте и в тон —
Игра светотеней.
Солнца свет в унисон
Цикадных полей.
 
 
Меж хлебов – васильки.
Стада пёстрых коров.
Запах чистой Любви.
И Духа покров.
 

«Если осень стихия, – я тоже…»

 
Если осень стихия, – я тоже.
Если стая кружит, – и я с нею.
Если жизнь на мгновенье похожа,
Наблюдать из души тихо смею.
 

Осенний дождь

 
Дождь, осенний избранник певучий,
Мы в единой молитве с тобой – в унисон.
Разве может быть что-то реальности лучше,
Ощутимости вечной, – в которой живём?!
 
 
Припев:
Льётся тихая радость на сосны и ели,
Вольный ветер гуляет меж голых ветвей.
Мы свободны вне мыслей, и сня́лися с мели,
Неосознанных, ранее прожитых дней.
 
 
Этот мир ты не делишь на своё и чужое,
Ты касаешься каплями нежно всего.
Мы друг в друга с тобой заглянули душою,
И Любовь распахнула настежь окно!
 
 
Припев:
«И настала пора души наводненья, —
Шепчет дождь всеокрестным живым языком. —
В моей каждой дождинке – благословенье
Прямо здесь и сейчас, а не где-то потом».
 
 
Припев:
 

«Глядит далью прозрачною осень…»

 
Глядит далью прозрачною осень.
Одевает в своё утешенье.
Ноябрит. Листвы, сброшенной россыпь.
Обнажённой поры откровенье.
 

Тишина

 
Так с кончика свечи зажжённой
Сошла незримо тишина.
И стали мысли ей покорны,
И Истина обнажена.
 
 
Стекла нечеловечьей силой
В давно кипящее нутро.
И свет души соединила
Со светом Истины в одно.
 
 
И просто продолженьем стала
Той Благодати без краёв.
И то, чего так не хватало,
Возникло без ума и слов.
 
 
Распутала ту паутину,
Рутинный сумрак суеты.
Ума унылую картину
Развеяла до красоты.
 

Родина

«Города нет, он остался за лесом…»

 
Города нет, он остался за лесом,
Вызрела ночь золотистой луной.
Стою и дышу я под звёздным навесом,
Дивлюсь и любуюсь уснувшей рекой.
 
 
Замирото́чили дали и выси,
И к сердцу прижались так плотно – стык в стык.
В такой тишине мысли прячутся в листья
И не пугают таинственный миг.
 

Русская деревня

 
Меж полями дорога, показалися избы,
У реки на лугу стадо коров.
Пчёлы сбирают лето с цветов,
Текущим пространством свет Божий пронизан.
 
 
На холмочке церквушка, звон колокольный
По реке раздаётся далеко-далеко.
И зов этот ду́шами слышим легко,
И вот прямо здесь – мир и Горний, и дольний.
 
 
Округ каждой церкви деревни мостятся,
В лесу земляника, черника, грибы,
Заливные луга, вызревают сады.
Зимой же из труб дымочки клубятся.
 
 
Изба круглобрёвна, с хлевом, сенями,
Под дранкой, али покрыта соломой.
Лампадкою угол све́тится скромный,
А на печах – сладок сон без печали.
 
 
И́збу готовят к праздникам разным.
Некрашеный пол мочалом скребут.
И посредине дорожки кладут,
Узором, что вытканы разнообразным.
 
 
Мать избам – дородная русская печка.
Лежишь – под тобою тёплая рожь.
И ле́чится за́просто хворь или дрожь.
В горну́шке томи́тся и парится гречка.
 
 
Со свечкой лежишь, Завет Новый читаешь,
И Он вдохновляет жить не впотьмах.
Печётся и хлеб на капустных листах,
Так мало-помалу в суть Мира вникаешь.
 
 
Вот масло хозяйка мутовкой сбивает,
В холодную воду кладёт тот комок,
А дочка меньша́я, снимая платок,
Большой каравай на себя отрезает.
 
 
Обед. Стол скоблёный, и вся семья в сборе,
А в чугунке щей наваристых дух.
– Сегодня зайдёт на обед к нам пастух,
Дуняша, неси угощенье к застолью.
 
 
Едят все молчком, вприхлёб, аппетитно,
А коль кто хоть слово обронит, смешок,
Тут тятька липовой ложкою в лоб
Ударит, нахмурившись, буркнет сердито.
 
 
И, покрестясь, – за дело, коль дело,
И дружно все вместе сеют и жнут.
Ране́нько ложатся, с петухами встают,
А праздник так праздник, гуляют умело.
 
 
И песня не сходит с уст православных,
И гармонист в летний вечер уж тут.
Бывает, что парни друг друга побьют,
Когда их девчат отбивают румяных.
 
 
Задорно и весело праздники длятся.
И ярмарка кренделем смачно зовёт.
У девчат васильковая мода, а вот, —
В косоворотки парни рядя́тся.
 
 
Цыгане приехали, шуму-то, шуму,
Песни и пляски, гулять так гулять!
И в пору такую некогда спать,
Печалиться некогда, некогда думать.
 
 
И топится банька до белых каменьев,
Особо зимою, с распарки, да в снег!
Вот так и живёт на Руси человек, —
В молитве, в работе, в веселье и лени.
 
 
Проходят столетья… И что изменилось?
Чахнут деревни, заборы окрест.
И всё тяжелее судьбинушки крест,
И где же просимая Божия милость?!
 
 
Ведь здесь Благодать-то, а люди всё клянчат.
Но всё ж вызревают в сердцах семена,
И прорастают на все времена, —
В тех, кто не хлеба, а Дух Святой алчут.
 

«О, река, – красота бессловесная…»

 
О, река, – красота бессловесная,
Ты сквозь сердце моё пролегла.
И твоя чистота поднебесная,
Увела за собой навсегда.
 
 
Увела в глубину безмятежную,
Во вдохновенную высь.
Видно, встреча сия неизбежная,
Коль мы духом единым слились.
 
 
То сиянием света играешься,
То втекаешь в вечернюю тушь.
И в цикадной тиши растворяешься,
В перекликах птиц и лягуш.
 
 
Ночь рассыплет на гладь твою нежную
Звёзд алмазных дрожащий узор.
Затаённым дыханием – бережно
Расстелился текущий простор.
 
 
Всё туман приютил и укутал,
Вызревает новый рассвет.
Сквозь искрящийся колокол-купол
Проникает проснувшийся свет.
 
 
Занемог костерок, притомился.
Дым последний на воду кладёт.
Рассвело – в небо жа́вронок взвился,
Вот зависнув, парит и поёт.
 
 
По-над речкой поёт, по-над полем,
Над лугами в хрустальной росе.
Брызги утра бодрящим раздольем
Разукрасили всё бытие.
 
 
Ветерок разбудил серебрянку,
Увлекая от давешних снов.
Ивам листья задрал наизнанку,
Сдунув время с набухших стихов.
 
 
Жизнь-река течёт, не кончается
И зовёт, зовёт за собой.
Неслучайно такое случается,
Что округа вся стала родной.
 
 
Иду в даль с раскрытой душою
День за днём вдоль твоих берегов.
Ты поведала мне, что такое —
Благодать, радость жизни, Любовь.
 

«Хуторок, хуторок у реки…»

 
Хуторок, хуторок у реки.
Запах лип – наслаждение сердца.
Вот скатилось с высокой горы
Босоногое милое детство.
 
 
Побежало к цветущим лугам,
К рассветам, закатам, долинам.
А я нёсся за ним попятам
И вошёл за ним в домик былинный.
 
 
На уютный забрались чердак,
Поднимая старинную пыль.
Вот гармонь, книги, сеть, полумрак…
И Всё Сущее стало вдруг – быль!
 
 
Это просто сердце – на зов
Детством радостным раз, – и пришло,
Где весь мир уместится готов,
Коль без страха перед ним нагишом.
 
 
Изначально Господь приберёг
Для души сотворённой Своей
Между двух деревень хуторок,
Уголок – необъятности всей.
 
 
Хуторка того больше уж нет.
Он остался только во снах.
А душа ро́дилась на Свет,
Растворивши Любовию страх.
 

«Московский закуток…»

 
Московский закуток —
Крутицкое подворье.
Ещё один штришок
Отечества истории.
Зайдёшь в него порой,
И тишина оглушит,
И что не помнит ум,
То помнят наши души.
 

Россия

 
Русь-Россия – широка и красива
Той душой, что её наполняет,
И тем телом, могучим и сильным.
На тебя, Русь, Господь уповает.
 
 
Творец – душам нашей планеты
Дарова́л, чтоб Его узнали,
Свою искорку чистого Света, —
А её в умах затеряли.
 
 
Но не все, на просторах России
Ощущаем Божественный трепет.
Святой Дух – нисходяще всесилен,
В людях сущность новую лепит.
 
 
Русь-Россия искрится в накале
Бесконечно творимой игры.
Все, кто в этой игре воссияли,
Те есть истинной Жизни сыны.
 
 
Это правда на все времена,
Как на все времена Русь-Россия.
Да, вели́ка, богата она,
Но в сердцах людских вся мощь и сила.
 
 
Любовь Бога на все времена,
Как на все времена Русь-Россия.
Мать и Родина только одна,
Как на всех один послан Мессия.
 

«Растаял снег, и май теплом встречает…»

 
Растаял снег, и май теплом встречает
И улыбается всем солнечной душой.
Но почти в каждом из нас тихо обитает
Май сорок пятого – поры пороховой.
 
 
И те смешные трудности сегодня
Нам закрывают радости лучи.
Всё есть для жизни светлой и свободной,
Но кто-то на свою судьбу ворчит.
 
 
Мил человек, ну чем ты недовольный?
Ведь все проблемы лишь в тебе самом.
Для каждого из нас есть выбор вольный,
Или мы ропщем – или же живём.
 
 
Живём в миру́ под чистым небом синим.
Живём под пулями в окопах на войне.
Живём в душе родившей нас России.
В воде не тонем, не горим в огне.
 
 
И мы живём, ложась на амбразуру,
Под пулемётный беспощадный град.
А кто-то бережёт, спасает шкуру,
А мы живём, ведь Жизни нет преград!
 
 
В концлагерях живём, в горящих танках,
Живём и побеждаем всегда смерть.
По зову сердца надо жить – по высшей планке,
Тогда Дух вечности всегда сможет согреть.
 

«Изо всех народов Земли…»

 
Изо всех народов Земли
Только нам, земляки-россияне,
Дано Богом, – чтоб мир сберегли
До Пришествия Сына – сердцами.
 
 
Всем землянам Творец право дал
Быть Его совершенным твореньем.
И в итоге, люд русский приня́л
Все Его испытанья в смиренье.
 
 
Остальные ж, отвергнув Творца,
Уповая на век свой недлинный,
Сдались власти злотого тельца,
Преклонив перед дьяволом спины.
 
 
Бедолаги не знают, увы,
«Процветая» и нас ненавидя,
Что они здесь, – пока живы мы.
Мир един, но не все это видят.
 
 
Горемыки, не знают о том,
Что у душ русских нету границы,
Потому что – Любовью живём.
Им такое даже не снится!
 
 
Им, бескрайности нашей родной
Дикой завистью в жисть не постигнуть.
Мы закваски – полынь с лебедой,
Чтоб от горечи бренной не гибнуть.
 

«Закаляли нас междоусобицы…»

 
Закаляли нас междоусобицы,
Куликовская битва, Орда,
Барбаросстские, наполеоновские
Были планы, а мы здесь всегда!
 
 
Это только по Божьей милости
Мы с тобой Духом Жизни сильны.
Так сильны, – до непобедимости,
От любой обречённой войны.
 

«У фашистов на пряжках ремней…»

 
У фашистов на пряжках ремней,
«С нами Бог» написано было.
А в звезде красной русских людей,
Сердце Господа Духом свети́ло.
 
 
В этой рубке Света и Тьмы,
В конфликте идей и символик,
Непременно, участники – мы, —
Несущие крест свой и долю.
 
 
И Создатель позволил быть тьме,
Чтобы свет Его был ещё ярче.
Ведь в Игре данной смерти-то нет, —
И всегда интересно значит.
 
 
Ничего не бывает случайно.
Бог-Любовь, – вездесущая связь.
Бог не злой и не добрый – Он тайна, —
Безусловная ипостась.
 

Выбор

 
Санитарка, хрупкая девчушка,
Кто тебя призвал на фронт войны?
Пушки, миномёты рвут и рушат.
Все пред ними, чёрт возьми, равны.
 
 
Санитарка, весу-то три пуда,
Тащишь здоровенных мужиков.
Ну откуда сила Та, откуда?
Не иначе Неба дар и зов.
 
 
Санитарочка, – единственный посланец,
От Всевышнего, к израненному вдрызг.
Гарь и грохот, пуль разящих танец,
Беспощадной смерти вой и визг.
 
 
Санитарочка, воды бы хоть глоточек,
Так всегда-всегда хотелось жить!
Там и здесь, средь пулемётных строчек,
Только бы душе не изменить.
 
 
А до наших, до своих совсем немного.
Сквозь огонь пролёг кровавый след.
И боец на плащ-палатке, Бога
Видит в девушке, которой двадцать лет.
 
 
Нас фанатиками фрицы называли,
Недочеловеками Земли.
Они видимо не ведали, не знали,
Живой Истины Спасителя – Любви.
 
 
История всегда войною пахнет,
От зависти условий у других.
Летят в собратьев копья… пули… танки…
От старой эры, до времён сиих.
 
 
Ну что же, благородные арийцы,
От вашей расы не осталось и следа.
От грандиозных, жаждущих амбиций,
А победили-то, – Иван да медсестра.
 
 
Но, впрочем-то, победа та условна,
Ведь смерти нет в Божественной игре.
Лишь напряженью полюсов покорны
Людские связи-отношенья все.
 
 
В конфликтах этих ду́ши вызревают.
И воспаряют светом в Небеса.
Путь каждый по сознанью выбирает, —
Эсэсовец, Иван иль медсестра.
 

Бессмертный танкист

 
Помнишь, как в том последнем бою
Бронебойный снаряд пробил нашу броню?..
И Дух-утешитель – ду́ш наших страж
Подхватил в небеса боевой экипаж.
 
 
Так легко и так бережно всех подхватил,
Только вот Он меня почему-то забыл.
И увидел тогда сквозь огонь, гул и смрад
Мои рваные раны кровью кипят.
 
 
И ничуточки страха – лишь благодать,
Я успею письмо своим написать:
…Ни о чём не жалею и радостно мне!
Я достойно сражался на этой войне.
 
 
Тишина… только Дух животворный со мной,
Я вернусь к вам на Землю вечно живой…
Вот письмо моё тебя дождалось.
Неслучайное счастье душою зажглось.
 
 
Ощущаешь, родной, что я – это ты,
С поднебесной вернувшийся высоты?
Это ты, тот танкист – со священной войны
Не пал Духом и стал, – ясным светом любви.
 

«Здравствуй, моя Варя! Нет, не встретимся мы с тобой. Вчера мы в полдень громили еще одну гитлеровскую колонну. Фашистский снаряд пробил боковую броню и разорвался внутри. Пока уводил я машину в лес, Василий умер. Рана моя жестока.

Похоронил я Василия Орлова в березовой роще. В ней было светло. Василий умер, не успев сказать мне ни единого слова, ничего не передал своей красивой Зое и беловолосой Машеньке, похожей на одуванчик в пуху. Вот так из трех танкистов остался один.

В сутемени въехал я в лес. Ночь прошла в муках, потеряно много крови. Сейчас почему-то боль, прожигающая всю грудь, улеглась и на душе тихо.

Очень обидно, что мы не всё сделали. Но мы сделали всё, что смогли. Наши товарищи погонят врага, который не должен ходить по нашим полям и лесам. Никогда я не прожил бы жизнь так, если бы не ты, Варя. Ты помогала мне всегда: на Халхин-Голе и здесь.

Наверное, все-таки, кто любит, тот добрее к людям. Спасибо тебе, родная! Человек стареет, а небо вечно молодое, как твои глаза, в которые только смотреть да любоваться. Они никогда не постареют, не поблекнут.

Пройдет время, люди залечат раны, люди построят новые города, вырастят новые сады. Наступит другая жизнь, другие песни будут петь. Но никогда не забывайте песню про нас, про трех танкистов.

У тебя будут расти красивые дети, ты еще будешь любить.

А я счастлив, что ухожу от вас с великой любовью к тебе.»

Твой Иван Колосов

(Источник – вдохновенье: https://youtu.be/wwISmLP8jS4)

Обратной дороги нет

«Соловьи не летают стаями…»

 
Соловьи не летают стаями.
Серафимы не ходят толпами.
По сознанью от мира стяжаем мы —
Кто рутинное счастье, кто полное.
 

Истина

 
Окуренная ладаном попов,
Святая Истина, о, где Ты?!
Откликнись же сквозь слой веков,
Спаси заблудшего «поэта».
 
 
Ищу тебя в закате и заре,
В прозрачных далях, в водопадах.
Ищу тебя я по весне
В улыбках, думах и во взглядах.
 
 
Стремлюсь к тебе, но только миражи —
Зеркал слепое отраженье.
И вопрошаю к сердцу: подскажи
И отведи от искаженья!
 
 
Я верую, что ты, конечно, есть,
Быть может, прямо здесь твоё дыханье.
В безудержный движения процесс
Вовлечено и моё хрупкое сознанье.
 

Радость

 
Какая-то тоскливая усталость
Порою мучила, терзала, жгла…
А где-то в глубине таилась радость,
Но проявиться через мысли не могла.
 
 
И вот однажды не́что светлое пробилось,
Разлившись радостью великою такой,
Что несказа́нная доселе милость
Всё умное расплавило собой.
 
 
И стало ясно, вольно и всё просто.
Теперь ты Жизнь и Вечность и сама,
Сияющая радость без вопросов —
Единая творящая волна.
 

«Мы считались вроде живыми…»

 
Мы считались вроде живыми —
Отдыхали, работали, ели.
Но друг-другу были чужими
До поры благой – Новоселья.
 
 
Развлекались, общались, женились.
Вдохновлялись, сажали деревья.
Обижались, боялись, ленились
До начала – до Новоселья.
 
 
Мы стяжали богатства и знанья,
Отдавались искусству, веселью,
Сходили с ума от отчаянья,
Обойдя стороной Новоселье.
 
 
Раздраженье, агрессия, зависть,
Только Жить всё равно не сумели.
Судьбу мыслями не исправить.
Радость – только от Новоселья.
 
 
Но где же Оно, может, в вере?
В надежде, в намоленной келье?
Но смерть закрывает двери
В живую страну Новоселья.
 
 
Страданье – хорошая штука.
И кто устал от безделья,
Всецело доверьтесь Духу,
В сём смиренье Творцу – Новоселье.
 

Потолок

 
Всё рвался вверх, но было невдомёк,
Непостижимое постичь не время.
Оказывается, есть свой потолок
У каждого и в целом поколенье.
 
 
Увидев свет, всё думал, полечу,
И разбежался, и парил немного…
Но выше, всё ж, пока не по плечу,
Ещё прочна стена острога.
 
 
Припев:
Да, потолок – завеса и тупик,
Он как вопрос на будущий ответ,
Но коль уж сей вопрос возник,
Пускай же тьму рассеет свет.
 
 
К орбите следующей уверенно иду,
Что же так тянет в неизведанную Вечность?
Когда же, наконец-то, я найду
Тот эликсир, что от неведенья излечит?
 
 
О, сколько жизней упирались в потолок
Теперь я здесь не для того, чтобы срываться.
И разорвав судьбы злосчастный рок,
До самой сути всё-таки добраться.
 
 
Припев:
Вопрос исчез, исчез и потолок.
Нет мыслей – и вопросов нету.
Всего один, но истинный шажок
Открыл Путь новый к Фаворскому Свету.
 
 
И купы новых куполов
В сознании Вселенского покрова
Тая́т начало всех концов —
Сложнейшие концепции простого.
 
 
И исчерпав себя до дна,
Ты вдруг найдёшься во Вселенной.
«Правд» много, – Истина – одна
Путь освещает всем нам.
 
 
Припев:
Ведь каждый в мире – ученик,
И проживает разные сюжеты.
В сухом остатке остается Миг —
Бессмертный Миг сияющего Света!