Текст книги "Старший оборотень по особо важным делам"

Автор книги: Андрей Романов

Соавторы: Максим Есаулов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

10

– Понял, спасибо, – Скрябин положил трубку и посмотрел на Шилова и Соловьева. – ОМОНа не будет, все на панк-рок-фестивале.

– Ничего, попросим Иваныча, – сказал Шилов, и Серега Соловьев подхватил:

– Точно, пусть собров подтянет. У него ведь свой интерес Чибиса навернуть.

Они сидели в кабинете и ждали сообщений от «наружки». Девушка-посредница не торопилась осчастливить подругу. Немного прокатившись на маршрутке, она уже полчаса сидела в забегаловке возле метро.

– Чего она телится? – вздохнул Соловьев.

– Может, сигнала от Катьки ждет? – предположил Шилов. – Я ведь так понимаю, что Чибис не в курсе их торгово-закупочных операций. Может, Катька тянет, пока Чибис из дома уйдет?

– Или он вообще ее сто лет назад бросил, и мы тянем пустышку, – завершил Стас обмен мнениями.

Пока все сидели, то и дело поглядывая на телефон. Он молчал, но стоило заняться приготовлением кофе, как раздался звонок. Ответил Шилов.

– Девушка зашла: Саблинская, десять, квартира шесть, – доложил диспетчер «наружки». – Перед этим проверялась. В адресе пробыла пять минут. Держать ее дальше?

– Да, береженого Бог бережет.

– Там третий этаж, окна во двор. Удачи!

– Спасибо. – Шилов набрал номер Карташова: – Иваныч?

– Да.

– Есть новый адрес Чибиса. С СОБРом поможешь?

– Сейчас будем. Куда подъезжать?

– Саблинская, десять. Встань где-нибудь на подходе. Там... Шестая квартира, окна во двор.

– Понял. Выдвигаемся. До встречи.

– Угу... – Шилов положил трубку. – Чего ж эта зараза круги нарезала? От Пистона до Саблинской – десять минут пешим ходом... Ладно, по коням!

В это же время с Виноградовым связался диспетчер «прослушки», контролирующей служебные телефоны убойщиков:

– Они вычислили адрес Чибиса. Сейчас едут брать.

– Спасибо...

* * *

Чибис смотрел телевизор. Шли новости. Молодая девушка-диктор сообщала криминальную сводку:

– Налетчики были задержаны прямо в магазине нарядом вневедомственной охраны.

Чибис рассмеялся:

– Идиоты! – и крикнул: – Катюша! Кать, чайку притарань.

Катя не отвечала. Чибис насторожился. Встал, прошел на кухню. Катя – растрепанная, дрожащая, какой-то грязной тряпкой перетягивала левую руку, чтобы сделать укол. Заправленный шприц лежал перед ней на столе.

– Ты где взяла?

– Ленка принесла. Плохо мне.

– Когда принесла? Куда?

– Только что, сюда.

– Ну и дура ты!

Чибис быстро прошел в комнату, встал у окна. Узкий двор был пустынен и хорошо освещен закрепленными на стенах домов фонарями. Кажется, никого. Но все равно надо уносить ноги: эта чертова Ленка могла кого угодно у себя на хвосте привести. Как он проворонил, что она приходила? Не иначе, Катька выбрала момент, когда он закрылся в дальней комнате, чтобы поговорить по телефону.

Чибис продолжал стоять у окна и прикидывал, на какой новый адрес податься – в запасе было несколько штук в разных районах, когда на улице, прямо у подворотни, развернулась машина, и ее фары обозначили тени стоящих под аркой людей. Их было несколько человек, и они были вооружены автоматами – даже по отбрасываемым теням, Чибис опознал «калаши» с характерно изогнутыми магазинами.

Он отшатнулся от окна, и в тот же момент автоматчик, притаившийся на крыше противоположного дома, открыл стрельбу. Пули ударили в паркет у ног Чибиса, зацепили пружинный диван. Осыпалось оконное стекло. Чибис полетел на пол, закрывая голову руками. Заорал:

– Катька, ложись! – и шустро пополз в коридор, вздрагивая каждый раз, когда пуля дырявила паркет рядом с ним, и ожидая, что следующий выстрел окажется более точным.

Пронесло, а как только Чибис добрался до коридора, стрельба прекратилась.

Он вскочил на ноги, заглянул в кухню. Окно целое, значит, сюда не стреляли. Катька сидела на полу, привалившись спиной к ножке стола, и с отрешенным видом целилась иглой в вену.

Дура!!!

Чибис схватил с вешалки куртку, с обувной тумбочки – пистолет, и выскочил из квартиры. Глянул между лестничными пролетами: снизу уже кто-то спешил, перепрыгивая через ступеньки. Несколько спецназовцев в масках и с автоматами, впереди кто-то в расстегнутой светлой куртке.

Чибис рванул наверх. Из квартиры на четвертом этаже выходила пожилая женщина. Чибис бросился к ней, схватил за плечи, затолкнул обратно в коридор. Закрыл дверь. Бросил взгляд на вешалку, на полку для обуви: похоже, женщина живет одна, и можно не опасаться нападения со спины какого-нибудь сына-боксера.

В дверь позвонили, потом крикнули:

– Чибис, выходи, я тебя запятнал!

Он мысленно чертыхнулся: шутники, блин! Ответил, с трудом удерживая женщину, которая от страха почти не могла стоять на ногах:

– Зачем? Мне и тут хорошо!

– Сейчас СОБР дверь вышибет, и будет вообще замечательно.

– А ты не спеши, командир. У меня тут мирное население в заложниках, женщины, детишки. С испугу на курок нажму – потом не отпишешься.

– Что ты предлагаешь?

Чибис прижал пистолет к лицу женщины, шепнул в ухо: «Кричи!»

Она послушно заголосила:

– Не стреляйте, не надо!

Чибис крикнул:

– Обзовись, командир!

– Майор Шилов, убойный отдел главка.

– А-а-а, знаю такого, слышал! Знаешь, Шилов, ты мужик нормальный, я тебе сдамся. Только сначала договоримся.

– О чем?

– Я тебе сдамся, лично тебе. Ты меня в отдел и доставишь.

– С чего такая честь?

– Не хочу, чтобы эти гоблины в масках мне почки отбили.

Одновременно с ответом Шилова: «Договорились!», прозвучал другой голос:

– За гоблинов ты мне отдельно ответишь.

– Слово офицера? – крикнул Чибис.

– Да! Руки в гору, ствол на пол.

– Погоди минутку, я только водки хлебну для храбрости.

– Выходи, я тебе налью.

– Сейчас, Шилов. Сейчас!

Чибис усадил всхлипывающую женщину на стул у стены:

– Сиди тихо – останешься жива, – а сам, на ходу доставая сотовый телефон, заскочил на кухню.

Набирая номер, зажег газовую плиту:

– Фельдмаршал! Меня обложили, придется сдаваться. Какая-то падла вообще на поражение стреляла... Что? Конь в пальто! Ты там разберись, что к чему, и сдергивай меня с нар побыстрее, это в твоих интересах. Все!

В дверь настойчиво звонили, слышался голос Шилова:

– Время нашего договора кончается через десять секунд!

Чибис разобрал сотовый телефон. Сжег СИМ-карту, части корпуса расколошматил топориком для мяса.

Из-за двери неслось:

– Время пошло! Раз! Два! Три!

Чибис забежал в ванную. Протер пистолет полотенцем, зашвырнул в дальний угол. Все, кажется при себе ничего опасного больше нет. Можно сдаваться...

– Шилов! Пусть все отойдут, я один и без оружия, – выставив перед собой руки, Чибис вышел на лестницу.

Шилов сдержал обещание: спецназовцы или спустились на один пролет ниже, или поднялись наверх.

– Лицом к стене! – Шилов развернул Чибиса, быстро проверил, нет ли оружия, защелкнул наручники. – Где ствол?

– Какой ствол? Я же вас на пушку брал!

Подскочил один из спецназовцев, видимо, тот, который обещал отдельно спросить за гоблинов:

– Ты с кем играешь, сука?!

– Подожди, братишка, я обещал, – Шилов не дал ему врезать задержанному по спине. – Проверьте квартиру, есть ли пострадавшие. Найдите пистолет.

Пропустив потянувшихся в квартиру спецназовцев, Шилов и Чибис спустились во двор. У подъезда их уже ждали Соловьев, Иваныч и Дядя Вася.

– Ушел автоматчик, – не обращая внимания на Чибиса, сообщил Соловьев. – Ствол скинул, АК-47 старый.

– Кто ж тебя так не любит, а? – спросил Шилов Чибиса.

– А где ты в этом мире видел настоящую любовь?

Двое спецназовцев вывели из дома зареванную Катьку. Она дернулась к Чибису, ее не пустили. Сжимая грязными кулачками воротник куртки и всхлипывая, она попросила:

– Коля! Коленька, прости меня!

Ее провели мимо.

– А говоришь, нет любви...

– Слушай, Шилов, отпусти ее, она не при делах.

– Отпустим, но сначала проверим.

– Ты лучше скажи, как насчет твоих дел? – вступил в разговор Карташов.

– Каких дел?

– Много чего накопилось! – Дядя Вася, до этого стоявший как-то в тени, вышел, чтобы Чибис мог видеть его лицо. – Помнишь меня, урод? Я ведь все в папочку подшиваю.

– Есть что реальное – возьму. А чужого мне не надо.

– Как пистолет, например? – предположил Шилов.

– Например! Чего порожняк-то гонять, мужики? Везите в камеру, спать пора. Так спать хочется!

Чибиса увели в машину. Попрощались и уехали Карташов с Дядей Васей. Шилов и Соловьев постояли, докуривая.

Соловьев спросил:

– То, что его именно сейчас, у нас под носом завалить хотели – как ты думаешь, это случайность?

– А тогда он случайно убёг за пять минут до нашего прихода? Многовато случайностей, тебе так не кажется? Нет, Серега, у нас где-то крепко течет...

* * *

Когда Шилов приехал домой, Юля уже спала. На столе стоял остывший ужин. Шилов немного поел, налил и выпил стакан вина. Закурил.

У нас где-то крепко течет...

Где?

Кого заподозрить?

Или сегодняшняя стрельба – действительно, совпадение? Ведь адрес на Саблинской знали только те, кто вне подозрений. Причем узнали в самый последний момент, перед выездом на задержание. Кто мог успеть слить информацию? И как могли те, кому информацию слили, успеть отправить на крышу соседнего дома стрелка?

Прозвонил мобильник. Шилов посмотрел на дисплей: номер не определился. Ответил.

– Узнаешь, Георгич?

– Узнаю. Привет.

Это был один из старых знакомых. Когда-то они вместе начинали в одном районе, теперь оба работали в главке. Шилов – в убойном отделе, тот, кто позвонил, – в отделе кадров.

– Тобой сегодня уэсбэшники интересовались. Ты все понял?

– Спасибо. Я понял.

Шилов посидел немного, глядя в потолок. Налил еще вина, выпил.

И начал собирать то, что не должны были найти при обыске квартиры.

11

В оперчасти «четверки» проводилась утренняя уборка, и все двери были открыты, отчего бьющий в окна кабинетов яркий солнечный свет заливал коридор, высвечивая кружащуюся в воздухе пыль.

Егоров догнал своего коллегу Голикова, спешившего по коридору в ту часть здания, где располагались апартаменты начальства.

Догнал, хлопнул по спине:

– Привет! – и с силой обнял за плечи, вынуждая Голикова замедлить шаг. – Ты не знаешь, кто Далидзе на этап в больничку поставил?

Голиков вздрогнул, как человек, который пытается скрыть, что его кольнули в задницу шилом, и выдавил ответ:

– Нет.

Егоров как будто не заметил реакции молодого коллеги и продолжил, как ни в чем не бывало:

– Он же, падла, суд закосить хочет! Мне ребята из убойного позвонили, так я еле успел снять... Говорят, что ты Краснова с Селивановым из камер забирал?

Голиков молчал, напряженно глядя прямо перед собой. Егоров слегка сжал его плечо:

– Новеньких, что под убойщиками сидят!

– Ну, так опера приезжали, из УБОПа, вот я и выводил.

– Так они же в моих камерах сидят! Ты бы хоть меня сначала спросил.

– Сам начальник отдела приезжал, Арнаутов. Я подумал...

– В следующий раз лучше думай! – Буквально оттолкнув от себя Голикова, Егоров развернулся и пошел к лестнице, ощущая спиной испуганный и ненавидящий взгляд.

Выйдя во двор, Егоров достал телефон и попытался дозвониться до Шилова. В кабинете не отвечает, мобильник выключил... Где же он?

А Шилов в этот момент был в какой-то полусотне метров от Егорова – в одном из следственных кабинетов «четверки» он разговаривал с Чибисом.

– Чудом тебя, Коля, не подстрелили. Видно, не очень ты нужен своему хозяину... Поздно ухмыляться, давай думать, как живым остаться.

– Складно стелешь, Шилов. Решили с Моцартом меня с пробега снять, и стрелки переводите? Ты Моцарту так передай: я своего не отдам, хоть стреляй меня, хоть в камере гнои. А тебе, Шилов, бабки, за меня заплаченные, еще комом в горле встанут.

– Я думал, Чибис, ты умнее...

Через двадцать минут Шилов покинул «четверку».

Радиоэфир оживился, понеслись переговоры групп наружного наблюдения:

– Шестой – первому. Вышел, садится в машину.

– Проводи немного, потом отдай третьему. Пятый, я первый.

– Слышу тебя.

– Он, скорее всего, на базу поехал. Встань где-нибудь на Кирочной, встретишь его.

– Ты не вопросы задавай, а делай, что сказано. Клиент опытный, может срубить...

Егоров забежал на проходную, наклонился к окошку, за которым сидела девушка-контролер: – Свет, Шилов не выходил? – Минут пять назад вышел. – А, черт!

Шилов действительно приехал на базу.

В отделе был только Соловьев. Он сидел за столом и писал ответ на отдельное поручение следователя по старому нераскрытому делу.

– Привет! Ну, как поговорили?

– Тяжелые клиенты, – Шилов снял куртку, повесил ее на вешалку у двери.

– Все трое?

– Чибис еще хоть что-то говорит. А псковские напрочь молчат.

– Краснов и Селиванов дали на них показания. По таможеннику их опознали свидетели. Автомат в квартире – с убийства директора «Питер-Авто», – Соловьев перечислил основные доказательства по делу. – Должно хватить для приговора!

Шилов саркастически усмехнулся:

– Ты Егорова видел?

– Нет, я его чего-то не поймал на месте.

– Он сюда два раза звонил, тебя спрашивал.

Шилов достал из кармана сотовый телефон, чертыхнулся: отключив при входе в Следственный изолятор, он забыл его включить, когда вышел.

– А еще тебя шеф просил зайти, когда приедешь.

– Случилось чего?

– Не знаю, он ничего не сказал.

Шилов отправился к Громову. Когда он уже был в приемной, раздался звонок от Егорова:

– Вить, я у начальства сейчас, не могу говорить, – скороговоркой ответил Роман, давая отбой, и приоткрыл дверь кабинета: – Вызывали, Юрий Сергеевич?

Кроме Громова, там были Виноградов и Федоров.

– Здрасьте, – сказал Шилов, присаживаясь на стул у стены, справа от двери.

– Коллеги из УСБ хотят с тобой пообщаться, – мрачно известил Громов, поигрывая дужками очков и глядя на блестящую модель танка у себя на столе.

– Я уже понял. Это по поводу Чибисова?

– По поводу вас. Вам необходимо проехать с нами.

– Это задержание?

– Приглашение.

– Тогда я на своей машине, если вы не против, конечно. Встретимся около вашего здания, – Шилов поднялся и вышел.

– Н-да, – проводив его взглядом, Виноградов повернулся к Громову. – Спасибо за содействие, Юрий Сергеевич. До свидания.

В приемной Виноградов дал указание Федорову:

– Оставайся здесь, прощупай его коллег. Такого щегла сильно любить не должны. А с ним я поговорю сам.

* * *

Управление собственной безопасности занимало нижние этажи в хорошо отремонтированном старом особняке в центре города. Перед входом стояло много машин – в основном, иномарок.

Шилов припарковал свою «Альфу», закурил, пошел к дверям, рядом с которыми висела табличка с грозным названием учреждения. Подумал: стены отремонтировали, а двери как были дореволюционными, так и остались. Через щели, наверное, крысы могут туда-сюда бегать.

Пока стоял и курил, из Управления вышел знакомый опер разбойного отдела главка.

– Привет! Ты чего здесь?

– Менты замели, дело шьют.

– И меня тоже... Удачи. Главное, не признавайся, даже если станут бить.

– Счастливо!

На черной «БМВ-740» с синими служебными номерами приехал Виноградов. Машиной управлял водитель. Встав рядом с шиловской «Альфой», он высадил шефа и отправился парковать «бээмвуху» на специальное, огороженное железным барьерчиком место в центре площадки.

Шилов выбросил сигарету и, подобострастно нагнувшись, распахнул перед Виноградовым дверь Управления. Виноградов внимательно посмотрел на него и вошел, сопровождаемый издевательским приглашением:

– Прошу вас-с-с...

...Не прошло и двадцати минут, как тема разговора себя исчерпала. Шилов рассказал все, что можно было знать Виноградову по делу Чибиса, и увернулся от всех наводящих и провокационных вопросов, которыми начальник Управления пытался торпедировать его показания.

Виноградов сидел за столом и листал папку с собранными на «группу Шилова» материалами. В принципе, он их все знал наизусть, так что устремленный в бумаги многозначительный взгляд больше свидетельствовал о некоторой растерянности, чем о подготовке каверзного хода, призванного вывести проверяемого на чистую воду.

И Шилов это чувствовал.

Он сидел на стуле, то откидываясь на спинку и выпрямив ноги так, что почти касался ими под столом ног Виноградова, то наваливаясь локтями на стол, что вынуждало Виноградова с опаской отодвигать документы.

Правда, внутреннее состояние Шилова не соответствовало его самоуверенному и даже вызывающему поведению.

Не отрываясь от бумаг, Виноградов спросил:

– Значит, вы признаете, что забрали у преступного авторитета Дробышева по кличке Моцарт похищенных им ранее граждан?

– Не граждан, а членов киллерской группировки. И не похищенных, а захваченных при подготовке к убийству. Мне кажется, это немножко разные вещи.

– Ну, это по-вашему.

– А, по-вашему, я должен был дать их в асфальт закатать?

– Спокойно, Шилов. Вы должны были вашего, этого, Моцарта, задержать и привлечь к уголовной ответственности.

– Вы, кажется, тоже из оперов? Что вы несете?

Виноградов оторвался от документов:

– Я бы на вашем месте выбирал выражения. Я работаю в оперативных службах почти двадцать лет и привык не любезничать с бандитами, а сажать их в тюрьму. Даже если они в погонах.

– Это вы обо мне?

– Может, и о вас, Шилов.

Оставшийся в ГУВД Федоров пытался прощупать «подельников». По каким-то, одному ему известным причинам, определив Соловьева слабым звеном «шиловской группировки», он начал дело с него.

– Вы понимаете, что можете стать соучастником преступления? – говорил Федоров, искренне веря в свои слова. – Вам это нужно? У вас безупречный послужной список.

– Наш разговор не имеет смысла. Надоело!

– Глупо. Это что, ложно понятое чувство товарищества? Или, может быть, совместные делишки?

– Господи, откуда ж вас таких тупых набирают? – вздохнул Серега.

Отвлекшись от «дела Чибиса», Виноградов зашел с другой стороны:

– На кого оформлена ваша автомашина?

– На меня, – Шилов кивнул на папочку Виноградова, открытую как раз на том месте, где была подшита распечатка из ГИБДД.

– Сколько она стоит?

– Я покупал за десять тысяч долларов США.

– А зарплату опера вы еще помните, Шилов?

– Послушайте, Виноградов, вам не надоело? Весь город знает, что я играю на бильярде. Я два раза срывал призовой фонд на чемпионатах Балтии. У меня родители десять лет живут за рубежом. Они каждый месяц высылают мне по тысяче долларов. Язык отсох объяснять уже!

– Не стыдно в вашем возрасте брать деньги у родителей?

– А не стыдно нашему государству платить такие гроши за нашу работу?

– Ну, я бы таких денег своему сыну не дал бы, – Виноградов перевернул несколько страниц, отыскивая в папке следующий эпизод, к которому можно было бы прицепиться.

– Не повезло ему с отцом...

Вторым Федоров пригласил Скрябина:

– Да он за день прогуливает столько, сколько ты за полгода зарабатываешь! Он не кабинет, а какой-то этнографический музей себе устроил, – Федоров обличающим жестом указал на стену позади стола Шилова, на которой висела пара деревянных масок из Африки.

– Обращайтесь ко мне, пожалуйста, на вы.

– Ты сядешь, а у тебя мать болеет. Кто за ней ухаживать будет?

– Вы пытаетесь меня запугивать. Я вынужден буду жаловаться. В прокуратуру.

Федоров вздохнул, откинулся на спинку стула, промокнул лицо белоснежным платком:

– Позовите следующего.

– Угу. – Скрябин посмотрел на дверь и крикнул таким голосом, как будто приглашал пациента из очереди на прием к врачу: – Следующий!

– Как часто вы встречались с Дробышевым по кличке Моцарт? – спросил Виноградов.

– По мере оперативной необходимости.

– Кого еще из представителей криминалитета знаете лично?

– Всех перечислять – на обед опоздаете.

При этом ответе Шилова Виноградов непроизвольно посмотрел на часы. Спохватившись, задал вопрос строгим тоном:

– Мотивы ваших контактов?

Шилов достал ксиву и, демонстрируя ее в раскрытом виде, пояснил:

– Видите, у меня в удостоверении написано: «Старший оперуполномоченный по особо важным делам». Мне кажется, это достаточное основание.

– И вас хотели назначить начальником отдела?

Шилов облокотился на стол и с сочувствующим видом покивал головой:

– Ужас!

– А еще по указанию товарища Шилова мы покупали оружие для Саддама Хусейна, – делая большие глаза и то и дело оглядываясь на дверь, говорил Федорову Леня Василевский.

– Идите, вы свободны, – почти простонал Федоров.

– Подождите, я вам расскажу про его дружбу с Шамилем Басаевым. – Идите...

Виноградов положил перед Шиловым лист чистой бумаги:

– Та-а-ак, сейчас вы напишете собственноручное объяснение...

– Да не смешите меня, я ничего не буду писать, – Шилов оттолкнул бумагу.

– Отказываетесь?

– Отказываюсь.

– Ну хорошо. – Виноградов положил чистый лист в ящик стола с таким бережным видом, как будто на нем каким-то образом оказался зафиксированным отказ Шилова давать объяснения. – Тогда придете в прокуратуру.

– По какому же делу, позвольте спросить?

– По делу о похищении граждан Краснова и Селиванова. Вот их заявления, – так, чтобы Шилов не мог ничего прочитать, Виноградов показал какие-то бумаги с рукописным текстом, и на лице его промелькнула тень торжества. – До скорой встречи, Шилов.

Шилов вышел из кабинета – и тут же, приоткрыв дверь, заглянул обратно.

Виноградов замер с протянутой к телефону рукой.

– Песику своему, Сеньке-Тузику, огромный пламенный привет, – злым и веселым голосом сказал Шилов.

– Не понял...

– Вы передайте, он поймет!

Когда дверь закрылась, Виноградов пробормотал:

– Оборотень, точно.

– Ты кто такой? – Стянув с головы кепку, Джексон навис над столом, за которым сидел Федоров. – Ты что от меня хочешь?

Простой вопрос почему-то вызвал у Федорова затруднения. Промокнув платочком лицо, он как-то неуверенно ответил:

– Я вообще-то представитель Управления...

– Вали отсюда, представитель. У меня контузия, мне все по барабану. Меня в Кандагаре до сих пор боятся. Я сейчас как разволнуюсь – и порву!

Собрав бумаги, Федоров пулей вылетел из кабинета и в коридоре чуть не сшиб Громова.

– Это... Это просто банда какая-то! – пожаловался он, и, обогнув начальника УУР, нервной походкой поспешил к лестнице.

– Ну, слава богу, – наблюдая за ним, сказал сам себе Громов.

К особняку УСБ Федоров подкатил на личной «десятке», подметая асфальт полой своего бежевого плаща, который, в расстроенных чувствах садясь за руль, прищемил дверью.

В это время Шилов как раз вышел на улицу. Вытянувшись по стойке смирно и отдав честь, он пропустил Федорова, который, злобно зыркнув глазами, молча проскочил мимо и попытался открыть дверь Управления не в ту сторону.

Когда Шилов подошел к машине, до него, наконец, дозвонился Егоров: «Арнаутов твоих ребят вызывал и заставил написать заявление...»

– Сам Арнаутов приезжал? А Краснов тоже написал? Нет? Ну, ты береги его... Давай!

Сев за руль, Шилов посмотрел на фигурку Будды, висящую перед лобовым стеклом. Выругался, отобрал у Будды автоматный патрон, который он обнимал толстыми ручками. Вот ведь, хватило ума приехать в УСБ с готовой уликой. За один патрон, конечно, не посадят, но... Надо будет его выбросить где-нибудь в реку. Надо же, в квартире подчистил, а на самом видном месте забыл.

– А ты чего не напомнил? – Шилов слегка качнул Будду и начал разворачиваться.

В то же самое время Виноградов по телефону разговаривал с Громовым:

– Юрий Сергеич, я тебя не понимаю. Твой Шилов – тварь конченая, уже лет пять лишних на свободе гуляет. Да не убеждай ты меня! Ты что, не знаешь главную линию Министерства? Там, между прочим, и к тебе вопросы могут найтись. Вот тебе когда на генерала послали? Вот и не спорь со мной, а лучше разоружи-ка этого бандита...

Нервно постучав, в кабинет вошел Федоров:

– Можно?

– Заходи. Приехал уже? Значит, пиши быстренько сопроводиловку и все материалы – в прокуратуру. И посмотри, что там нового по прослушке. Что у тебя?

– У меня...э-э-э... Ничего. Они там все повязаны!

Кивком головы отпустив подчиненного, и напевая «Ничего, ничего, ничего», Виноградов позвонил Арнаутову:

– Привет, это я. Ну что: материал пошел. Организуй встречу...

* * *

Шилов с Иванычем сидели в небольшой забегаловке. Карташов с аппетитом уплетал какое-то несъедобное блюдо из мяса и гречки, Шилов пил остывший кофе. По случаю обеденного времени в заведении было не протолкнуться.

– Да, ну и муравейник тут, – Шилов немного подвинулся, чтобы торопящаяся по проходу группа студентов с подносами не отдавила ему ноги.

Иваныч усмехнулся:

– Что ты хотел? У меня твоих нетрудовых доходов нет, приходится здесь язву зарабатывать.

– Слушай, хоть ты не подначивай!

– Ладно, ладно, извини. Значит, ты теперь оборотень?

– Ну, да, типа того, – Шилов отломал от пластмассовой вилки два зубчика, вставил их под верхнюю губу, чтобы они торчали наискосок, как клыки у вампира, и тонко завыл вслед прошедшей мимо девушки.

Девушка обернулась, покрутила пальцем у виска и, сказав: «Ненормальный!», продолжила путь.

– Ты еще, оказывается, и хулиган, – покачал головой Карташов, закидывая в рот очередную порцию месива из тарелки. – Что-то резво за тебя взялись...

– Так и я о чем? Я говорю, за Чибисом стоит кто-то из наших. У тебя нет информации?

– Нет. А может, это Виноградов?

– А, может, Арнаутов?

– Смело!

– Зато реально.

– Он же прямой, как лом, – Иваныч руками изобразил нечто длинное, тонкое и прямое. – Комиссар Каттани хренов...

– Чем не маскировка? Он мне методично переходит дорогу. Это уже не похоже на глупость.

– М-да... Тогда, получается, попытка прямо перед задержанием замочить Чибиса – его работа? У него сын в СОБРе...

– Который был на обоих задержаниях.

– И бежал Чибис тогда в последнюю минуту. Да-а-а...

– Все привыкли, что Арнаутов – смелый, честный, бедный правдоруб. Железный дровосек, который немного категоричен, но всегда вне подозрений.

– Это уж точно! – Иваныч отодвинул опустевшую тарелку, посидел молча, что-то припоминая, вздохнул: – Трудно будет что-то доказать. Что думаешь делать?

– Не знаю, пойду сейчас к Громову, попробую как-то обезопасить себя, пока инициатива в их руках.

– Чем помочь?

– В худшем случае – передачами в «Кресты».

Иваныч посмотрел Роману в глаза:

– Боюсь, это еще не самый худший вариант.