Текст книги "Лайнер вампиров"

Автор книги: Андрей Белянин

Соавторы: Галина Черная
сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

– Успокойтесь, никто не под подозрением и никто не будет арестован, – тяжело вздохнул я. – Если вам обоим нечем заняться, так и быть, станьте у дверей, охраняя мой кабинет и записи от посторонних лиц.

– Слушаюсь, сэр!

– Хук, мой бледнолицый брат!

Я покачал головой, зашёл обратно в каюту, сунул протоколы допросов за пазуху (не оставлять же их с этими подозрительно-активными «добровольцами») и вышел вслед за Эльвирой прочистить мысли на свежем воздухе.

Выходя на палубу, я чуть не сшиб стройного вампира с заплаканными глазами.

– Грубиян, вы наступили мне на ленточку от пуант! – истерично выкрикнул он.

Я поспешно сделал шаг назад и посмотрел под ноги. На нём действительно были пуанты, развязавшуюся ленточку которых он сейчас завязывал, изящно вытянув вперёд ножку, как балерун в заштатном кафешантане. Собственно, улыбающуюся журналистку он-то пропустил, а вот мне напрочь загородил дорогу. И с какой целью – непонятно, я всё равно обошёл его…

Этого вампира я механически отметил ещё вчера. Он о чём-то страдал в сторонке, и его «очаровательное» лицо выражало большую внутреннюю муку. Парень был одет как богатый плантатор Нового Света, пытающийся выглядеть французским дворянином восемнадцатого века – бархатный камзол, сорочка с пышным жабо и до черноты засаленными кружевными манжетами. И вообще, на мой взгляд, на нём было слишком много кружев…

– Держу пари, на нём даже трусы с кружевами, – словно прочитав мои мысли, заметила Эльвира мне на ухо, приподнявшись за моей спиной на цыпочки.

Меж тем манерный тип в пуантах величаво расхаживал взад-вперёд, нигде не задерживаясь дольше чем на минуту. Если он к кому-то обращался, большинство присутствующих делали вид, что не слышат, и ретировались, а если кто-то особо приветливый отзывался, он сразу закрывал лицо руками и, рыдая, убегал.

– Моё имя Льюи Слёзы де Пуант дю Лак, – неожиданно подбежав ко мне, сообщил он. И отбежал так же резво, даже не дождавшись моей реакции.

Угораздило же родителей так назвать ребёнка, такое имя не забудешь, как и его самого. Впрочем, я уже вроде говорил, что вампиры нормальной психикой не отличаются…

– Он на тебя как-то странно поглядывает, – нервно заметила Эльвира. – Говорят, ему нравится ходить в пуантах и красить ногти лаком. Ну как если бы этим он отдавал дань уважения своим предкам, славным де Пуант дю Лакам.

– А ты откуда всё знаешь?

– Ха! Вообще-то я уже третий год освещаю как представитель прессы эти их конференции, – поморщила носик моя спутница. – Мне надо в дамскую комнату, быстренько покурю в форточку и вернусь. Если начнёт приставать, просто рявкни на него погромче, особенно он боится маленьких девочек, используй это.

– Как? Я не очень похож на маленькую девочку!

Кажется, я начал паниковать, что просто неприемлемо для представителя порядка, тем более при исполнении.

– Ну тогда брось в него носком.

– Неужели помогает? – удивился я, смутно представляя, как буду при всех снимать обувь, отбиваясь носками от манерного вампира в пуантах. – А если промахнусь?

– Не знаю, сама не проверяла, но многие специалисты рекомендуют. И целься лучше!

Что бы там ни рекомендовали многознающие специалисты, я не собирался над этим задумываться, голова была занята более важными проблемами. Кто убийца? У кого были мотивы? Случайна ли эта смерть? Не было ли подобных убийств в прошлые годы? Не имеем ли мы дело с серийным убийцей?

Пока после четырёх допросов в плане расследования я топтался на том же месте. Но предаваться чёрным мыслям не хотелось, я, наоборот, надеялся проветриться, чтобы потом со свежими…

И тут этот Льюи Слёзы неожиданно вцепился мне в рукав:

– Постойте, не уходите. Вы эффектный мужчина, а все эффектные мужчины всегда в меня влюбляются. Ах, как я устал от этого…

– Да не собираюсь я в вас влюбляться, – довольно жёстко пресёк я приставания вампира, отдирая от себя его руку.

Но парень оказался неожиданно сильным и наглым, жарко шепча мне на ухо:

– Они любили меня, но их любовь была холодна, а в вас чувствуется животная варварская страсть! Наденьте же на меня наручники.

– В каком смысле? – попятился я.

– Ну арестуйте меня, это я убийца! Я хочу, чтобы только вы, лишь вы один надели на меня это холодное железо, силой сковали мои руки, ограничили мою свободу и повели за собой.

– Да идите вы, – попытался отмахнуться я, позорно пятясь к спуску на нижнюю палубу.

– За вами куда угодно! – кричал Льюи, заливаясь слезами счастья. Я попробовал отодвинуть его в сторону, но вампиры невероятно сильны, не каждому чёрту с ними потягаться.

Тогда я вспомнил совет Эльвиры и как можно громче рявкнул:

– Пошёл прочь с дороги, грязный извращенец! А то всё маме расскажу.

Быть может, маленькие девочки сейчас выражаются иначе, но Льюи прикрыл выпучившиеся от ужаса глаза ладонями, сгорбился и, рыдая, бросился прочь. Хорошо хоть носком не пришлось воспользоваться, а то со стороны полицейского офицера это выглядело бы как-то глупо. То есть куда глупее, чем в обычном случае…

Ну, наконец-то меня оставили одного, но, как оказалось, ненадолго. По палубе ко мне спешил капитан.

– Как продвигается расследование, сержант?

– Кое-что уже проясняется, – уныло соврал я. – Но мне потребуется список пассажиров.

– Конечно. Через пять минут мой помощник принесёт его вам.

– Благодарю.

– И вот ещё, там по средней палубе бегает пассажир и орёт, что он убийца, – флегматично добавил капитан. – Похож на психа в пуантах, но мало ли…

О небо, только этого мне ещё не хватало. Если слезливый Льюи убедит всех окружающих в своей виновности, мне никогда не докопаться до правды. Настоящего убийцу просто не будут искать, наши суды тоже не заинтересованы в долгих расследованиях, им бы лишь кого засадить…

– Мы взяли на себя смелость запереть его в его же каюте. Впрочем, он особо и не сопротивлялся. – Подбежавший к нам матрос передал капитану ключ.

– Хорошо. Вы всё сделали правильно, – вынужденно согласился я. – Пойдёмте, посмотрим на это чистосердечное признание.

По пути к нам присоединилась Эльвира, которая только-только успела вернуться с перекура. Надо будет побеседовать с ней на эту тему, не люблю, когда от девушки пахнет сигаретами, даже вполне пристойными…

– Проходите, офицер. – Капитан открыл дверь каюты сто один и пропустил меня вперёд. – Вот он. Я, с вашего разрешения, пока займусь своими обязанностями.

Он козырнул мне и вышел. А в каюте, естественно, мирно сидел себе пристававший ко мне всего пять минут назад блондин с заплаканными глазами – Льюи де Пуант, чёрт его побери, дю Лак! Он всё же достал меня, не так, так эдак! Признаюсь, в первую секунду, когда я встретился с его наглым взглядом, у меня по телу даже мурашки побежали, а потом появилась здоровая злость…

– Я знал, знал, что вы придёте за мной, эффектный мужчина! Ещё никто не проходил мимо меня просто так, а вы намеренно наступили на мои пуанты… О, это был знак!

– Сейчас он будет рассказывать тебе историю своей жизни (вернее, нести тот бред, что напридумывал сам себе за двести лет вампирского существования), пока не сведёт с ума сентиментальными описаниями своих чувств к скрипачам, маленьким девочкам и французскому театру. – Эльвира быстро спряталась за мою спину, шепча на ухо. – А если собьётся, то начнёт всё сначала! Некоторые мои коллеги застревали у него на целую неделю. Не все из них сохранили рассудок, а выживших вообще было немного.

– Почему?! – так же шёпотом, краем рта спросил я.

– Потому, что вампир не может не есть неделю. Он всех журналистов уже достал предложением дать интервью. И ведь до сих пор попадаются наивные идиоты, что идут к нему как овечки, а он натурал…

– В смысле? Я думал, совсем наоборот…

– Тьфу на тебя! Вечно у мужчин одно на уме, – смешливо фыркнула она. – Натурал – в смысле традиционалист, пьёт кровь. И журналистскую особенно!

Но Льюи, кажется, даже не слышал Эльвиры, по крайней мере, не обращал на неё никакого внимания. Он пристально смотрел лишь на меня.

– Говорят, вы полицейский. Если это так, то я вторично прошу арестовать меня, милостивый господин! Ибо я и есть убийца. – Он сделал многозначительную паузу и продолжил, беззастенчиво разглядывая меня: – У вас необычные черты лица. Вы славянин? Да! Ведь поляцкие упыри называли вас пан Брадзинский. Чудесно, чудесно… Вот только пан меня ещё не арестовывал.

Я устало кивнул Эльвире, она достала из сумочки блокнот и авторучку. Делать нечего, приступим к допросу на его условиях и его территории. Посмотрим, кто кого…

– Итак, вы – убийца, я правильно вас понял? Вы признаётесь, что убили Арона Мультури?

– Арона Мультури? О, возможно, среди них был и Арон. Я убил тысячи и не спрашивал, как их зовут, – обиженно отвернулся вампир.

– Вы что, издеваетесь?! – остолбенел я.

– И буду продолжать убивать, если только вы меня не остановите! Я убийца! Убийца!

– Не беспокойся, на самом деле он убивает только крыс и газетчиков, – шепнула мне Эльвира, опустившись в кресло и запрокидывая ногу на ногу. – Хотя это тоже некрасиво. Успокойтесь, господин Пуант дю Лак. Всё в порядке, мы вас непременно арестуем. Хотя бы за намеренный увод следствия по ложному следу…

– О, да вы, кажется, журналистка, моя прекрасная? Хотите взять у меня интервью?

– В другой раз, господин дю Лак, – мгновенно собралась Эльвира. – Сейчас я немного занята.

– Правда? – капризно надул и без того слишком пухлые губы навязчивый вампир, недоверчиво оглядывая Эльвиру. Повернулся ко мне, состроив приветливую улыбку, и опять начал гнуть своё: – Хотите, расскажу вам историю своей жизни?

Моя спутница предупреждающе округлила глаза, сигнализируя: «Не поддавайся!» Я обречённо взял из её рук блокнот и приготовился записывать.

– Это ваша каюта?

– Нет, просто каюта… – загадочно отозвался Льюи. Интересно, чья же, как не его, была эта одноместная каюта с прачечной через стенку. Матросы сунули дебошира куда надо.

– Кто вы по профессии?

– Я вампир, – гордо ответил он.

– Понятно…

Все вампиры так говорят. Они думают, что вампир – это уже профессия, им и в голову не приходит, что кто-то на этом свете ещё и работает.

– Я наблюдал за вами… – Дю Лак многозначительно подвигал подщипанной бровью.

– Не отвлекайтесь. Вопросы здесь задаю я.

– И что? Неужели вы не почувствовали нитей связующих нас токов?! А потом, когда вы заговорили со мной и что-то изменилось в самом воздухе… – Он посмотрел на Эльвиру злобным взглядом, откровенно говорящим, что она здесь лишняя, и снова повернулся ко мне с елейной улыбкой. – Нам обоим дьявольски повезло, что мы встретили друг друга! Присядьте, я расскажу вам про мой последний рассвет и прощание с солнцем…

– В другой раз, – поспешно возразил я, потянув за руку сидевшую в кресле Эльвиру и пятясь к двери.

– Другого раза может не быть, ваша жизнь быстротечна, а мне уготовано иное. – На длинных ресницах Льюи блеснули слёзы.

– Минуточку, – задержался я. – Какое ещё прощание с солнцем? Вы же и так родились вампиром?

– Ах тот багрово-алый закат! О, это был волшебный миг, навеки запёчатлённый у меня в сердце. Не верьте тем, кто думает, что у нас его нет… – не обращая на меня внимания, продолжал врать Льюи. – Итак, слушайте и внимайте, я готовился стать самым великим вампиром…

Эльвира ткнула меня в бок кулачком, и я будто очнулся от нервного оцепенения:

– С вами всё ясно – вы не убийца, вы больной!

– О как жестоко вы ошибаетесь…

– Пока считайте себя запертым под домашним арестом. Но если посмеете ещё хоть раз отвлекать меня от расследования, попрошу капитана перевести вас в карцер, – жёстко обрезал я, и мы с Эльвирой покинули каюту.

– Куда же вы? Я только начал, мы могли бы так хорошо поговорить, без этой настырной… – выкрикнул было Льюи, но тут же, равнодушно укладываясь на кровать, добавил: – Хорошо, мой герой, я дам вам интервью позже, вы ведь вернётесь… ко мне…

Суровый капитан терпеливо ждал нас в коридоре.

– Что скажете? – спросил он, протягивая мне листок со списком пассажиров.

– Он никого не убивал, маниакально-психический бред от невостребованности в обществе. – Я с трудом сдерживал злость на отнявшего у меня столько времени и немало потрепавшего нервы идиота-вампира.

– Так я и думал, – флегматично кивнул капитан корабля и, пожелав мне удачи в дальнейшем, направился вверх по трапу.

– Вы позволите мне записать ваше мнение по поводу всего произошедшего? – елейно пропела Эльвира и, подцепив капитана под локоть, удалилась вместе с ним. Ничего личного, только работа, как говорят все журналисты… Ненавижу их профессиональную этику!

Из-за случившейся трагедии все запланированные по расписанию мероприятия на сегодняшний день были отменены и объявлен повсеместный траур. Я походил по палубам, надеясь выбросить из головы все мысли об этом убийстве, но автоматически посматривая по сторонам, не ведёт ли кто себя подозрительно? Моё следствие опять зашло в тупик…

Я уже не знал, за что уцепиться. Оставалась речь Арона, которая, возможно, была написана и которую, так же возможно, похитил убийца. Вот её непременно следовало найти, она ключ к разгадке смерти старейшины! Обычный обыск ничего не даст, вряд ли преступник держит экземпляр у себя в каюте на столике. К тому же никто не позволит мне без специального разрешения прокурора шарить в багаже иностранных гостей. Так что остаётся полиции? А ничего, ждать…

Вследствие траура все пассажиры были предоставлены сами себе. Кто-то читал, кто-то скорбел, кто-то пил. В игральном салоне скучающие вампиры коротали время, потягивая соевую кровь и перекидываясь в примитивного дурачка и пиковую даму. А вы думали, в покер и вист? Угу, как же, они ведь только мнят из себя аристократов.

– Как продвигается расследование, месье офицер? Не хотите ли немного отдохнуть и сыграть с нами партейку?

Но, бросив намётанный взгляд на все три карточных стола, за которые меня приглашали, я быстро оценил обстановку:

– У вас меченые карты, у вас четыре туза в рукаве, у вас краплёная колода, а вы двое кашлянием и перемигиванием подаёте играющим сигналы о картах противника.

Повисла нехорошая тишина. Когда я вышел из салона, прикрывая за собой дверь, там внутри уже назревала логичная драка. Играли-то на деньги, а кому приятно чувствовать себя жертвой шулера?! В другое время я бы, конечно, исполнил свой служебный долг и вмешался, но сегодня у меня было дело поважнее. Я должен был изучить предоставленный капитаном список пассажиров и продолжить допрос.

Пришлось вернуться в тринадцатую каюту, на страже которой честно стоял одинокий теловар. Рьяный помощник-вампир, как я понимаю, куда-то исчез. А вот индейский вождь при моём появлении радостно подпрыгнул:

– Где ты был, мой бледнолицый брат? Почему на твоём служебном поясе нет скальпов? Узнал ли что-нибудь важное для расследования?

– Вот понять не могу, почему индеец, ненавидящий вампиров, так хочет поймать убийцу вампира? – не выдержав, задал я вопрос, который меня мучил с момента, когда «черепаха» предложил свою помощь.

– Я должен, брат, – сурово кивнул он. – Как и ты, я лишь исполняю свой долг.

– Какой долг?

– Служить порядку, старший брат.

– Понятно.

Я покачал головой, открыл дверь и пропустил его вперёд.

– Где вы были с девяти утра и до начала конференции? – ровно начал я, садясь сам и кивнув на койко-место напротив.

– Ты подозреваешь меня?! – Чунгачмунк сделал каменное лицо, не реагируя на приглашение садиться. – Я воин, а не убийца!

– Нет, я задаю этот вопрос всем кому только можно, – вздохнув, признался я. – Конкретных подозреваемых пока, к сожалению, нет. Можете мне помочь?

Чеканное лицо индейца слегка расслабилось.

– Разузнайте у свидетелей, сколько времени отсутствовала на шлюпочной палубе девушка, которая всё время ходит с этим певцом, Эдиком Калинкиным. Её зовут Памелла… – я заглянул в список, – Памперсон. Но сначала найдите её и приведите ко мне.

Индеец молча кивнул, со значимым видом стукнул себя кулаком в грудь и бесшумно выскользнул в дверь. Я же углубился в список пассажиров, не ожидая, впрочем, найти там хоть сколько-нибудь весомую зацепку. Все эти имена (за исключением нескольких услышанных вчера и сегодня на корабле и с кем я успел познакомиться) мне были неизвестны. Я неожиданно узнал, что приведённых ко мне троих Лестатов звали: Лестат Великолепный, Лестат Так Себе и Полный Лестат! Кто из них кто, я без особой необходимости решил не уточнять. Вполне возможно, что тот, кого я допрашивал, даже не был Полным…

Буквально через несколько минут в каюту постучалась и вошла Памелла. Девушка явно была напугана, она отводила глаза и кусала губы, а судя по мокрым глазам, еле сдерживалась, чтобы не заплакать. Бедняжка явно находилась на предпоследней грани истерики.

– Присаживайтесь, пожалуйста.

Она прикусила губу и села с прямой, как линейка, спиной.

– Вы знаете, что на корабле произошло преступление. Сразу предупрежу, что ни в чём не подозреваю лично вас, просто таковы наши полицейские правила, мы обязаны допросить всех. Понимаете меня?

Она молча кивнула.

– Вы в порядке? Может, хотите стакан воды?

– Нет…

– Хорошо, тогда скажите, где вы были в предполагаемое время убийства?

– Загорала на палубе у бассейна.

– С самого утра и до начала конференции? – уточнил я.

– Да, – не моргнув глазом солгала она.

– То есть в течение почти шести часов вы ни разу никуда не уходили?

Она, жутко покраснев, опустила глаза.

– Может быть, только раз… Да, один раз я выходила за кремом для Эдика. Конечно, ведь все слышали, как мы с ним перед этим слегка… мгм… поспорили.

Так, она всё-таки решила не скрывать этого. Меня по-прежнему смущало лишь то, что она пошла за кремом, когда на столе под зонтиком рядом с загорающими была представлена куча кремов для загара. Специально, чтобы вампиры тут же на себе их и опробовали. Впрочем, за отказ от пробников тоже никого не привлечёшь…

В этот момент в комнату бесшумно вошла Эльвира, судя по довольному лицу, интервью было удачным. Она привычно встала позади меня, готовая к работе. Что ж, её помощь как женщины может оказаться бесценной в допросе девушки…

– Почему он послал вас за кремом, когда всё необходимое можно было взять на месте?

– Эдик пользуется только своим, дорогим кремом фирмы «Ypirlaitkondms», – дрогнувшим голосом пояснила Памелла. – А всё, что лежало на столиках у бассейна, было экспериментальное и дешёвое.

– То есть нелейбловое, – не сдержавшись, тихо заметила Эльвира, я опустил голову, чтобы спрятать улыбку. Всему миру известно болезненное пристрастие вампиров к известным и модным маркам с кричащими названиями.

– Ну и что? – обиженно обернулась к ней девушка. – Вам-то какое дело, что у Эдика есть вкус?! Он сам знает, что ему лучше! Вампиры вообще лучше всех разбираются в качестве, им фуфло не подсунешь.

– И поэтому вы побежали за его кремом, хотя перед этим он явно оскорбил вас?

– Ничего он меня не оскорблял! Что вы в этом понимаете?! – Её начала бить дрожь.

– Вам холодно? Может быть, накинете мой пиджак?

– Нет, спасибо, у меня всё хорошо! – вдруг пронзительно взвыла Памелла, закрыла лицо руками и зашлась в бурных рыданиях. – Это я! Я его убила! И Эдик! Он мне помогал…

– Каким образом? – осторожно уточнил я.

– Карандашо-ом… – прорыдала она, на секунду подняв голову и посмотрев на меня.

Эльвира подошла к ней и успокаивающе погладила по волосам.

А вот об орудии убийства знали немногие. Похоже, что это признание серьёзно. Но лично я никогда бы не принял Памеллу за убийцу, не видел ни смысла, ни мотива.

– Эдик Калинкин? – Эльвира ответила мне недоуменным взглядом. Глаза у неё были совершенно круглые от удивления. Её кумир оказался замешан в грязном преступлении…

– Зачем вы это сделали? – мягко спросил я, кивнув Эльвире, чтобы вела протокол допроса. Дважды просить журналистку о таких вещах не приходилось.

– Видите ли… он не хотел давать согласия на то, чтобы Эдик сделал меня вампиром. Вы же знаете, вампиры очень жёстко контролируют прирост численности собственного населения. Мы все… то есть я пока нет, они все друг другу конкуренты.

– И?

– Мы пошли к синьору Арону попросить разрешения, чтобы Эдик сделал меня вампиром. – Памелла громко высморкалась в платок, который я успел ей подать.

– Кажется, Эдик этого не хотел. Все видели, как вы ругались, – вставила моя подруга.

Мадемуазель Памперсон посмотрела на неё, словно увидев впервые.

– А вы кто такая? И откуда можете знать, хотел он или не хотел?! – вспыхнула она, но так же быстро потухла. – Да, но потом мы помирились, и Эдик признал, что я права. Мы с ним уже два года вместе и подошли к такой черте, когда пора или расставаться, или переходить на новый уровень отношений. Эдик выбрал второе. Несмотря на некоторые противоречия между нами, он меня любит и не захотел меня терять.

– Значит, вы поставили ему ультиматум? – загорелась Эльвира, как истинная журналистка охочая до сенсаций, даже вымышленных.

– Да, – поджала задрожавшие губки Памелла, сдерживая новые слёзы, пока Эльвира, сияя улыбкой, записывала её показания. – Я не буду давать интервью, если вы что-то из этого опубликуете… я ничего больше не скажу.

– Она ничего не напишет. – Я успокаивающе похлопал девушку по руке. – Но вы же понимаете, что ваше признание и так вызовет большой скандал в вампирском обществе.

Быть может, мне показалось, но на секунду во взгляде Памеллы мелькнуло удовлетворение.

– Так что было дальше? Вы пошли к синьору Мультури вдвоём?

– Да… то есть, – она запнулась, – нет. Сначала пошла я. Ещё накануне я узнала, какую каюту он занимает…

– Он был один?

– Да, и любезно согласился выслушать меня-а-а… – Памелла снова зарыдала, я молча ждал. Наконец, уняв рыдания и поискав чистое место в платке, она утёрла слёзы и продолжала: – Я сказала ему: «Синьор Мультури, Эдуард согласился сделать меня вампиром. Почему мне нельзя стать вампиром? Вы же знаете, как давно я этого хочу!» – «Нет!» – сказал он. «Но почему? Вы же знаете, как я предана образу жизни вампира! Я даже соевую кровь пью каждый день, уже два года!» – «Соевую?! Всё! Мне это надоело. Убирайтесь вон! Мне надо готовиться к выступлению, на котором я расправлюсь, как с толстыми крысами, с вампирами-отступниками с их „современными“ взглядами!» В этот момент я и… то есть в этот момент в комнату на крыльях мести (достойнейшая вампира страсть!) ворвался Эдик. Он услышал последние слова старого хре… этого уважаемого старца. «Вы не смеете так разговаривать с моей девушкой!» – вскричал он гневно. Он у меня такой благородный. «Ещё один изменник, вон отсю…» Не знаю, что хотел сказать Мультури, потому что Эдик уже выхватил карандаш (он всегда подкрашивает брови) и пронзил этого дряхлого идио… мудрого отца вампиров в самое сердце. Он умер не сразу, пришлось добивать, засаживая карандаш всё глубже и глубже! Ну вот в принципе и всё, – закончила девушка и мило заулыбалась. Слёзы у неё уже давно высохли, она покачивала ножкой под столом и, судя по всему, была вполне спокойна и счастлива.

Я с трудом сохранял хладнокровие. Такая непосредственность просто повергала в шок.

– Хорошо. Теперь посмотрите, правильно ли моя помощница записала ваши показания, и поставьте под ними подпись, если всё верно.

Девушка быстро пробежала глазами запись, кивнула и расписалась.

– Что ж. Теперь я должен вас задержать.

– Вместе с Эдиком? – уточнила девушка.

– Разумеется. Вы и ваш сообщник будете переданы правосудию завтра вечером по прибытии в порт.

– А сейчас нас запрут в одной каюте? – с надеждой приподнялась она.

– Я поговорю на эту тему с капитаном, – пришлось пообещать мне. Пусть думает, что у неё всё получилось. – Пока же вам придётся оставаться здесь. Но для чистоты допроса прошу вас пройти в туалет. Я вас вызову.

– Он будет всё отрицать, – уже совершенно не скрывая своей радости, пропела Памелла. – Но я говорю вам правду. Это мы его убили. После суда нас посадят в одну камеру? Правда, офицер? Как вы думаете, сколько нам дадут?

– От пятнадцати до двадцати пяти, – рассеянно пожал плечами я.

– Прекрасно, мне как раз хватит, чтобы… – Но тут она прикусила язычок.

Когда наша «убийца» скрылась в ванной, мы с Эльвирой страдальчески переглянулись.

– Эта дурочка всё врёт, – шёпотом просемафорила она.

– Врёт, – кивнул я. – Но не всё. Она искренне считает себя убийцей и примазывает к этому Калинкина. А вот он-то тут явно ни при чём.

– Ты так уверен?

– Да. Посмотри, за дверью должен стоять кто-то из наших добровольных помощников? Пошли любого за этим модным певцом.

– Я и сама могу сходить, – предложила Эльвира, но тут же смилостивилась: – Ладно, ладно, не делай такое лицо, словно ты ревнуешь! Сейчас посмотрим, кто у нас там есть…

Через минуту она впустила в каюту стройного индейца с непроницаемым лицом, но с победно сияющими глазами…

– Вы разузнали то, о чём я вас просил?

– Да, бледнолицый брат, – сдержанно кивнул индеец. – Можно я буду называть тебя вождь Блестящая Бляха?

– Разрешаю, – вынужденно согласился я. – Но не тяните, что удалось узнать?

Индеец с важным видом достал из-за пазухи свёрнутый в трубку листок и, развернув его, торжественно прочёл:

– Она выходила два раза, после второго раза пробыла всего несколько минут и ушла с Эдиком под ручку. Это подтвердили несколько свидетелей.

– Отлично. Пригласите ко мне Эдика Калинкина.

– Да, вождь Блестящая Бляха. Хук тебе!

И он молниеносно скрылся за дверью. Надеюсь, этот его «хук» означает одобрение…

– Интересно, где наш второй добровольный помощник?

– Лорд Рутвен?

– Это лорд Рутвен?! Тот, который обсуждал вчера происхождение вампиров?

Теперь понятно, почему он показался мне знакомым.

– Да, это он, только усы наклеил зачем-то, – повела плечиками Эльвира. – Подозрительно, правда?

Я хмыкнул, сердясь на самого себя. Эти вампиры, конечно, идиоты, и мало ли почему ему вдруг вздумалось наклеить усы (они вообще склонны к маскарадности)? Но то, что он вился всё время рядом и навязывал свою помощь, говорило о том, что ему зачем-то нужно было быть в курсе того, как протекает расследование. И на этот раз идиотом был я, что не заметил это вовремя. Из ванной уже доносился шум льющейся воды и весёлая песенка. Похоже, что мадемуазель Памперсон решила не терять время и принять ванну.

В этот момент в каюту без всякого стука вошёл Калинкин.

– Хотели меня видеть? – вальяжно растягивая слова, спросил он, задумчиво глядя куда-то в угол потолка и держа руки в карманах растянутых штанин. Дверь он открыл ногой.

При виде этого гламурного красавчика Эльвира восторженно вздохнула. Я еле сдержал зубовный скрежет.

– Да. Садитесь, пожалуйста. Прежде всего я должен вас спросить, не хотите ли вы сделать добровольное признание?

– Признание? – сдержанно удивился он. Теперь я понял, что для меня в нём казалось непостижимым, он весь был какой-то мягкий. Нет, не внешне, фигура у него была очень даже угловатой, даже костлявой, я бы сказал. Но в остальном он был словно вата или как флаг на ветру и полностью подчинялся стихии. При этом не выказывая собственных мыслей и эмоций. Будто у него их совсем не было.

– Да, признание в убийстве. Мы тут выслушали рассказ вашей подруги, вот он. – Я протянул ему листок с записью показаний Памеллы. – И подумали, почему бы и вам не помочь следствию.

Томный певец лениво подтянул к себе лист бумаги и начал читать. Только на секунду мне показалось, что его лицо изменило выражение и на нём отразился слабый интерес.

– Понятно… только я этого не делал, – не меняя тона, сказал он, пожав плечами и откидываясь на стуле с блуждающей чарующей улыбкой на губах, которая, судя по прибалдевшему выражению лица моей подруги, уже свела с ума тысячи женщин.

Вот бы встать и врезать кулаком по этому приторно-сладкому личику, чтобы убрать с него эту идиотскую улыбку! Но я вдруг понял, что дело тут даже не в чести мундира, просто у меня не поднялась бы рука, до того он был мил, гадина…

– Но вы заходили вместе к Мультури, как здесь написано?

– Нет. Я там не был. – Он зевнул, не снимая ни на миг с лица своей тошнотворной улыбки.

Не сводившая с него глаз Эльвира едва сдержала сладкий стон. На меня она так никогда не смотрела. Но я, конечно, обычный полицейский, а не модный вампир-певец.

– А где вы были?

– На палубе. Загорал. Потом ходил на массаж. Потом делал стрижку. Кстати, не посмотрите, ровно ли меня подстригли сзади? – Он повернулся ко мне затылком, кажется, там был небольшой перекос, но я заверил его, что всё идеально ровно. Так, маленькая личная месть…

– Не знал, что здесь есть массажный салон и парикмахерская.

– Ну конечно нет, здесь даже примитивного джакузи нет, – слегка раздражённо ответил этот тип. – Я привёз своего парикмахера, а массаж отлично делает мой стилист. Не хотите воспользоваться?

Я покачал головой:

– В другой раз. Примерно в котором часу пополудни вы ушли с палубы вместе с мадемуазель Памперсон?

– Я не слежу за часами. Памелла ушла куда-то по своим делам, а я на массаж, как вам и говорил, – он перекинул ногу на ногу.

– А куда именно пошла мадемуазель Памперсон, вы не знаете?

Он покачал головой.

– Вы узнаёте этот карандаш?

Я вытащил из внутреннего кармана своей куртки пакетик и показал ему карандаш.

– Вроде такой есть у Памеллы, – не глядя, ответил он.

– Вы уверены, что он не принадлежит вам?

– Уверен. Я не пользуюсь косметическим карандашом, – гордо заявил он, да и я сам видел, что брови у него светлее тона этого карандаша. Конечно, я не эксперт в таких вопросах, но явно брови не выглядели накрашенными.

– Хорошо. Вы свободны. Точнее, будете. После очной ставки. – Я повернулся к Эльвире. – Позови, пожалуйста, задержанную. Если она ещё в ванной, поторопи и помоги ей одеться.

– Есть, офицер, – хмыкнула Эльвира, глядя на меня недовольно, никто не любит, когда ими командуют. Особенно свободные журналисты.

Через минуту Памелла вышла к нам в банном халате и наматывая на ходу полотенце на голову. Наконец она выпрямилась, сияя свежим и чистым личиком.

– Пора идти в тюрьму? Я готова, – счастливо возвестила она и только тут заметила Эдика за высокой спинкой кресла.

– А теперь устроим маленький перекрёстный допрос, – улыбнулся я, жестом приглашая парочку сесть рядом на койку.

– Зачем, сержант? Я же сказал, что ни в чём не виноват? Если эта сумасшедшая кого-то убила, чего ради я должен идти в тюрьму?!

– Как ты можешь? – вспыхнула Памелла. – После всего, что нас связывало? После всего, что я для тебя сделала? Этот благородный пан офицер обещал, что нас посадят в одну камеру.

– Что-о-о?!! – Похоже, Эдуарду Калинкину впервые изменило хвалёное вампирское хладнокровие.

– Да! Да! Да! Он сказал, что минимум пятнадцать – двадцать лет мы будем неразлучны. Я до сих пор не могу поверить в такое счастье.

– И не верь, – жёстко оборвал её молодой вампир. – Господин Брадзинский, я ещё раз заявляю, что невиновен и ни в какую тюрьму не пойду. Вы меня слышите?!