Текст книги "Умереть — непозволительная роскошь"

Автор книги: Андрей Воронин

Соавторы: Марина Воронина
сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Глава 15

Екатерина покидала славный город Минск с тяжелым сердцем, но не потому, что ей не понравилась ночная столица Беларуси, просто ей не очень-то хотелось возвращаться в Москву, а вернее, к предстоящему разговору с Ильей.

Какое-то нехорошее предчувствие ныло в женском сердце, которое задолго предвидело и чувствовало и радость и горечь…

Поезд тихонько тронулся с места и стал набирать скорость. Катя смотрела на провожающих ребят, которые махали на прощание руками. Особенно усердствовал Валера Огурец, но почему-то стараясь не смотреть на Ершову.

Катя махнула в ответ хозяевам и посмотрела на Славика, который, к удивлению остался доволен этой поездкой. Распопин кокетливо махал платочком и даже высунулся в открытое окошко.

Когда люди на платформе стали сливаться в одну общую массу, визажист повернулся к своей спутнице.

– А тут премилые люди, Ершова!

Катя пожала плечиками.

– Как и везде на просторах бывшего Союза!

– Ну, не скажи!

Женщина не стала спорить с Распопиным, она очень устала.

– Я пошла спать!

Катя зашла в купе и переоделась в спортивный костюм. Женщина взяла туалетные принадлежности и решила пойти умыться и почистить зубы, но, когда она отворила двери купе, на нее чуть не наскочил высокий бородатый мужчина в очках. Сзади на него напирали еще несколько мужчин с дорожными сумками, в которых слышалось бряцание бутылок.

Ершова шарахнулась от него: мужчина лет тридцати пяти был слегка навеселе.

– Извините, это пятое купе? – поинтересовался длинноволосый пассажир.

– Нет, четвертое!

– Ой, ради Бога, извините! – виновато воскликнул бородач и, повернувшись к компании, сообщил:

– Демакин, наше следующее купе!

Ершова облегченно вздохнула, но назойливый пассажир вдруг передумал уходить и неожиданно спросил:

– Катя, это ты?

– Гуреев?

– Он самый, Константин Сергеевич! – обрадовался здоровяк. – Какими судьбами ты залетела к «партизанам»?

– Работа, – ответила молодая женщина, – а ты что здесь забыл?

– Да мы выставлялись в Польше в одной художественной галерее, – сказал художник, – а на обратном пути заглянули к Володе, ну ты должна его помнить, писатель! Мы с ним еще на Колхозной на одной площадке жили… Помнишь?

– А, что-то припоминаю, – сказала женщина, – Старина! Его так кажется звали…

– Он самый! – расшумелся бородач. – Так вот мы решили его навестить!

Катя с любопытством посмотрела на знакомого.

– А кто это «мы»?

– Да нас тут много, – воскликнул Костик, – Славка Демакин, Дима Власов, Юрка Глаголев.

– О, целый десант!

Художника окликнули:

– Гуреев, где боеприпасы? Давай быстрей!

– Сейчас иду!

Однако вопрошающего это не удовлетворило, и через минуту стриженая голова заглянула в купе.

– Константин! – буркнул раскрасневшийся приятель и осекся на полуслове.

Его хмурое лицо при виде красивой женщины сразу преобразилось и расплылось в добродушной улыбке.

– Здрас-те! – поздоровался он.

– Привет, Демакин! – усмехнулась Катерина, поняв, что Слава не узнал ее.

Припухшее мужское лицо изобразило искреннее удивление, а потом несказанную радость.

– Катенька?! – воскликнул он, немного оттеснив Гуреева в сторону. – Кого-кого, но вас я не ожидал здесь увидеть… Это нужно отметить!

Дима Власов и Юрка Глаголев, не выдержав затянувшейся паузы, заглянули в купе.

– Долго вас ждать, мужики? – недовольно бросил Дима. – Водка закиснет!

– А тут не только мужчины, – приятно удивился Юра.

Катя посмотрела на гостей и поняла, что как-то нужно заканчивать смотрины. Однако в этом ей помог Распопин, подошедший после воздыхания свежим воздухом.

– Мальчики, – кокетливо произнес Славик, – разрешите пройти, – и жеманно протиснулся между мужиками в купе.

Ребята весело переглянулись между собой и стали расходиться.

– Катюша, заходи к нам! – предложил Гуреев.

– Не знаю, – пожала плечами Ершова, – мы со Славиком так устали, что, право, вряд ли получится.

– Нет, нет, Катенька, – возразил Слава Демакин, – приятеля берите с собой, места всем хватит!

Распопин улыбнулся.

– Спасибо!

– Так мы вас ждем!

Когда дверь купе закрылась, Дима Власов шаловливо подмигнул ребятам.

– Демакин, – серьезным тоном, стараясь не рассмеяться, спросил он, – а ты что, в секс меньшинства записался?

Славка Демакин не растерялся и парировал:

– Да это я для Гуреева стараюсь!

Костик недовольно надул щеки: он не любил пошлые шутки.

Мужики дружно рассмеялись и с шумом завалились в свое купе номер пять.

Катерине пришлось поддаться на уговоры. Не последнюю роль сыграл в этом Славик Распопин.

– Ершова, – умоляюще воскликнул визажист, – ну можешь ты хоть раз что-нибудь сделать ради меня?

– Ладно, Распопин, – вздохнула Катя, – будешь должен!

Славик подпрыгнул от радости.

– Спасибо, Ершова, – радостно воскликнул гей, на ходу подкрашивая бесцветной помадой пухлые губы, – я твой должник до гробовой доски!

Катя усмехнулась и махнула рукой!

– А что с тебя возьмешь, Распопин?

Женщина подождала, пока Славик наведет марафет и, когда он был готов выйти в свет, открыла двери купе…

– Пошли!

Мужская компания радостно встретила гостей. Мужики много пили, в отличие от Славика и Катерины, рассказывали о выставке, о проведенном времени в Минске, травили анекдоты.

Рассчитывая на пятнадцать минут, Катерина проболтала с ребятами несколько часов и рассталась с веселой компанией художников лишь под утро.

Когда гости покинули гостеприимных хозяев, Демакин с восхищением произнес:

– Классная женщина!

– Не твоего полета, Демакин! – заметил Гуреев.

– Да, – весело рассмеялся Глаголев, – не перепало вам ничего с барского плеча!

– Зато и Славику не обломилось! – успокоил друзей Власов.

Компания дружно прыснула со смеху и предложила тост за неудачника-визажиста.

* * *

Поезд «Минск – Москва» прибывал на Белорусский вокзал. Катя так и не смогла уснуть всю дорогу. Гнетущее настроение снова вернулось к ней, хотя она изо всех сил гнала от себя плохие мысли.

Она понимала, что нужно поставить все точки над "и" в отношениях с Ильей. Катя очень переживала. Она не знала, как разорвать близкие отношения и при этом остаться хорошими друзьями.

Если бы она могла только представить себе, что ждет ее впереди! Разговор с Мещерским – всего лишь маленькая кочка на длинной дороге в кошмарный ад

Глава 16

С первыми лучами августовского солнца златоглавая столица засверкала своими куполами. Город просыпался не спеша, постепенно сбрасывая оцепенение прохладной ночи.

День обещал быть солнечным и теплым. Москвичи спешили на работу, не обращая внимания на давку в общественном транспорте. Многие не пропускали газетных киосков и успевали прихватить парочку свежих печатных изданий.

Если бы можно было в то августовское утро заглянуть в газеты, то каждый бы непременно натолкнулся на сенсационные статьи о гибели атомной подводной лодки «Курск» в Баренцевом море…

* * *

С самого утра троица была уже на ногах, готовая к решительным действиям. Однако Шлеме пришлось немного помаяться в ожидании, пока откроется читальный зал в Ленинке, чтобы наброситься на старые подшивки газеты «Новый век». Конечно, можно было ускорить процесс через архивные подвалы ФСБ, но Барышников решил не рисковать и не привлекать к себе нездорового любопытства.

Пока Сан Саныч налаживал связи по своим каналам с МВД, где официально расследовали массовое убийство в газете «Новый век», а отставной полковник Сухой перелистывал старые подшивки в поисках фотографа с двумя "Е", Таньга и Макар томились от бездействия в салоне «Форда».

– Как думаешь, Таньга", – спросил полусонного азиата Макар, – найдет Шлемофон фотографа?

Напарник молча кивнул.

– Значит, снова мочить! – с усталостью в голосе произнес Лигачев.

Приятель Макара пожал широкими плечами.

– Не все ли равно, – удивленно пробурчал азиат, – или резать, или мочить!

Лигачев неприязненно скосил глаза на собеседника.

– А-зия! – процедил сквозь зубы Макар. – Темный ты человек, Таньга!

Напарник приоткрыл глаза.

– Это почему? – спросил он. – Ты это говорить из-за цвета моего лица?

Лигачев энергично покачал головой и сплюнул через открытое окошко.

– Мудак ты, Таньга, – бросил он, – не в лице дело!

– А в чем?

– В душе, браток!

Узкоглазый ухмыльнулся.

– Душа – потемки!

Макар укоризненно покачал головой и смерил азиата презрительным взглядом.

– Вот я и говорю, Таньга, – отрезал мужчина, – что ты темный человек! Люди о чем-то думают, беспокоятся, а ты все дрыхнешь и дрыхнешь, как чурбан бесчувственный!

Узбек усмехнулся, оскалив свои желтые зубы.

– Это оттого, Макароныч, – промолвил он, – что у меня на душе спокойно и хорошо, а тебя, совестливого, черти стали трахать во все дыры!

– При чем здесь совесть! – возразил Лигачев. – Ведь тебе что друга, что брата порешить – один хрен.

А на душе у тебя спокойно оттого, что ты с утречка травки накурился!

Таньга замолчал, собираясь с мыслями.

– Твоя правда, Лигачев, – признался азиат, – если нужно, всех зарежу – работа такая!

– Херовая работа!

– К другой не приучен…

Макар хотел что-то сказать, но не стал распыляться перед напарником-наркоманом.

На душе было прескверно, особенно когда он вспомнил молоденького компьютерщика и своего сына, которого не видел больше года.

– Вот именно, – проворчал Макар, – только на зеркало нечего пенять, коли рожей не вышел!

Таньга понимающе посмотрел на приятеля.

– Ты, Макар, не оттого бесишься, – подвел итог Таньга.

– А отчего?

– Не похмелился после вчерашней попойки, вот и скверно тебе.

Азиат кивнул на бардачок в салоне.

– Хочешь? У меня есть косячок!

Лигачев, скривив губы, нетерпеливо отмахнулся от предложения.

– Да пошел ты со своей травкой, – сказал он. – Вот кабы водовки стакан!

– Помрешь ты, Макар, из-за своей водки, – убежденно заявил наркоман приятелю, – клянусь мамой, ласты склеишь!

– Да, пошел ты, праведник херов, – отмахнулся Макар. – Я быстрей отдам коньки, если сейчас не похмелюсь!

Таньга и бровью не повел, однако заметил напарнику.

– Хозяин запретил сегодня пить!

Макар резко оторвался от сиденья.

– А пошел он… – взорвался бугай, – я сам себе начальник! Я двадцать с лишним лет по струнке ходил! Так хоть напоследок расслаблюсь!

– Хозяин – барин! – бросил приятель. – Плохо кончишь, Макар!

* * *

Казимир Владиславович начинал терять самообладание и терпение: он уже пролистывал последнюю, четвертую толстую кипу газет, но то, что искал, не находил. Правда, ему несколько раз встретились фотографии, где стояли инициалы «Е. Е.», но этого было мало – ему нужно было полное имя и фамилия фотографа.

К Сухому подошла библиотекарь, молоденькая худенькая девушка и, положив на стол еще одну, но весьма тонкую подшивку газеты «Новый век», виновато произнесла тихим бархатистым голоском:

– Это последнее, что осталось.

Старик снял запотевшие очки и недовольно уставился на библиотекаршу, которая сразу же съежилась под колючим и пронзительным взглядом странного любителя старых подшивок.

– Что это?

Девушка вздохнула.

– Это – подшивка самых ранних спецвыпусков еженедельника «Новый век», – пояснила молоденькая практикантка. – Возможно, здесь вы найдете интересующий вас материал.

– Спасибо!

Казимир Владиславович взял тонкую, отдающую плесенью бумажную стопку и с обреченностью начал перелистывать пожелтевшие страницы.

– Что-нибудь еще? – поинтересовалась миловидная девушка.

Шлема отрицательно мотнул головой, не поднимая покрасневших глаз.

– Нет, нет…

Страницы подшивки медленно переворачивались, мелькали фотографии, и перед глазами рябило от статей. Сухой перевернул очередную страницу и вдруг встряхнул свинцовой головой: ему показалось, что он заметил нечто похожее на два "Е". Одним рывком отставник вернул на прежнее место газетный лист и впился в фотографию топ-моделей, запечатленных на подиуме.

Дыхание старика остановилось, но через несколько секунд его сердце учащенно забилось в рваном ритме.

Шлема смотрел на имя и фамилию, напечатанные под фотографией, и боялся пошелохнуться, чтобы не спугнуть увиденное.

– Е-ка-терина Ер-шова, – медленно прочитал он.

Старик не верил в удачу и несколько раз тряхнул толовой, потом еще раз снял очки и протер их и только тогда еще раз осмелился взглянуть на инициалы фотографа.

– Есть! – обрадовано выпалил Казимир Владиславович. – Ах ты гадкая бабенка! Ну, теперь-то я с тобой поквитаюсь!

Осмотревшись боковым зрением по сторонам, он незаметно вырезал из газеты фотографию с фамилией автора.

Затем он встал из-за стола и с расстроенным видом подошел с подшивками к библиотекарю.

– Ну что, нашли? – поинтересовалась миловидная девушка.

Шлема тяжело вздохнул.

– К сожалению, нет!

– Очень жаль, уважаемый! – развела руками библиотекарша. – Могу ли я вам еще чем-нибудь помочь?

– Вряд ли…

Девушка попалась весьма ответственная.

– Может, статья напечатана в другой газете или журнале, – предположила она.

– Возможно.

– Тогда я поищу, если хотите… – предложила она.

Шлемофон поспешно замахал руками.

– Нет, нет!

Девушка понимающе закивала чернявой головкой.

– Устали…

– Да, милая, – согласился Сухой, – возраст, понимаете ли, дает о себе знат…

– Что ж, заходите в следующий раз.

– Непременно, – пообещал чекист. – Весьма благодарен вам за внимание!

Девушка смутилась.

– Ну что вы…

– До свидания!

– Всего хорошего!

Полковник Сухой, бывший кэгэбист, а ныне профессиональный киллер, галантно откланявшись, спешно засеменил к выходу своей неуклюжей походкой. Молоденькая библиотекарша с жалостью и состраданием посмотрела вслед пожилому человеку.

* * *

Таньга первым заметил шефа, резво ковыляющего по улице, и толкнул в бок напарника.

– Смотри, Макар!

Лигачев приоткрыл осоловевшие глаза и сильно изумился: он еще никогда не видел Шлемофона, передвигающегося в таком быстром темпе.

– Так это же Сухой!

– Он самый, – весело усмехнулся азиат. – Интересно, кто его так завел?

– Может, задницей на гвоздь приземлился, – в тон приятелю предположил Макар, – или у кого-нибудь пропеллер с реактивным двигателем одолжил?

Бугаи рассмеялись. Однако, когда старик с шумом ввалился в салон автомобиля, внутри воцарилась тишина и спокойствие.

– Ну, что? – не выдержал Макар Лигачев. – Узнал что-нибудь или вхолостую слетал?

Шлема расплылся в ухмылке.

– Есть!

– Что? – не понял Макар. – На жопе шерсть?!

Узбек, не выдержав местного юмора, разразился оглушительным роготом.

– Молчать! – вдруг гаркнул старик. – Су-ки!

Опять нализались!

В салоне снова воцарилась тишина, только изредка нарушающаяся виноватым сопением и тяжелыми вздохами весельчаков приятелей.

– Вам что приказано?!

– Да самую малость, Владиславович" – оправдывался Макар.

Старик скривился.

– Да от тебя за версту самогоном несет, пас-куда пьяная!

Лигачев махнул рукой.

– Чем от меня несет, – зло и угрожающе сказал он, – тебя. Шлема, не должно колыхать! Мое дело «мочиты», и я с этим справляюсь. И неважно, кого отправить в преисполню: Васю, Масю или.., тебя!

Старик встретился взглядом с Макаром и счел за лучшее не злить этого костолома. Он решил припомнить эти угрозы при случае.

– Я еще маленько подожду, – произнес Шлемофон, – а вот одна баба ждать не должна. Посмотрим на что ты, браток, сегодня годен!

– Не волнуйся!

– А мне нечего волноваться, – усмехнулся Сухой, – пусть Барышников волнуется. Кстати, пора его обрадовать хорошим известием!

Старик достал из кармана сотовый и набрал знакомый номер телефона…

* * *

Сан Саныч Барышников с самого утра обзванивал своих старых знакомых, чтобы хоть как-то выйти на следователя Викентия Прошкина, который в ментовских кругах считался человеком неподкупным и порядочным. Мало того, многие считали его придурковатым фанатом, не очень умным, но упрямым и дотошным.

Единственное, что смог сделать майор, так это связаться со старшим лейтенантом Остапчуком, одним из людей, работавших в следственном отделе капитана Прошкина.

Сан Саныч пил холодный кофе у себя на квартире, когда зазвонил сотовый телефон. Достав аппарат из внутреннего кармана пиджака, майор протер блестящую от пота лысину и приложил коробку к уху.

– Барышников! – сухо, по-военному отчеканил Сан Саныч.

Из телефона послышался голос Сухого.

– Саныч?

– Он самый.

– Привет! – радостно и возбужденно поздоровался Шлема.

Барышников чуть не поперхнулся остатками холодного кофе. Он не любил, когда обменивались ничего не значащими фразами.

– Привет, привет и утром тридцать три привета, – грубо произнес толстяк. – Ты что, Шлемофон, бесплатные уши здесь нашел?

– При чем тут это? – заворчал обиженный старик.

Барышников был не в духе.

– Да мы с тобой, старый мудак, уже здоровались! – вспылил майор. – Ты по делу говори, а приветы своей теще посылай на праздники!

– Так я по делу и звоню, – проворчал Казимир Владиславович.

Барышников, почувствовав, что запахло жареным, понизил тон и настроился на серьезный лад.

– Ладно, Владиславович, – смущенно объяснил Барышников, – не сердись на меня! Сам понимаешь, в каком цейтноте мы находимся…

Однако старик был сильно обижен и не сразу пошел на мировую, понимая, что сейчас очень многое зависит именно от него, полковника запаса Сухого Казимира Владиславовича, а потому решил немного по" дразнить своего начальника.

– Понимаю, Барышников, – усмехнулся старик, – когда вынимаю!

Услышав мерзкую поговорку, Сан Саныч чуть не зашелся от возмущения и уже хотел было наорать на старика, но его остановил дружный рогот Макара и Таньги, доносившийся по связи. Майор сдержался, понимая, что он ноль без этой грозной троицы.

– Ну, ты даешь, Владиславович, – рассмеялся майор, – видно хорошо живешь, коли еще в таком возрасте твой агрегат на ходу. Я вот этим похвастаться шибко не могу… А ты, как я посмотрю, старик не промах!

– А ты что думал, Саныч, – самодовольно хмыкнул пенсионер, польщенный похвалой, – лучше сорок раз по разу, чем ни разу сорок раз!

Новый взрыв смеха донесся до ушей Сан Саныча, который снова подыграл старику.

– Силен, дружище!

– А как же! – гордо хмыкнул старый чекист. – Закалка старая, советская, не то, что теперь!

– С тобой не соскучишься, – весело сказал майор и тут же перешел к делу:

– Все это хорошо, но ближе к делу. Что там слышно у вас?

Грубая лесть немного смягчила полковника Сухого.

Он крякнул и с достоинством стал выкладывать последние новости.

– Кое-что есть!

Барышников весь напрягся, чувствуя, что старик не зря столько времени копошился в библиотечных залах.

– Ну, не томи, старая лиса! – нетерпеливо воскликнул Сан Саныч. – Ты же знаешь, Владиславович, что я сижу как на иголках.

– Ладно, слушай, – смилостивился Сухой. – Наш фотограф – баба!

– Так, так…

– А два "Е" расшифровываются очень просто, – продолжал старый чекист.

Майор сгорал от нетерпения.

– И как?

– Екатерина Ершова.

– Как?!

– Ер-шо-ва, – по слогам вынес смертный приговор Сухой.

Сердце Барышникова, минуту назад почти застывшее, сейчас бешено заколотилось.

– Ты ничего не путаешь?

Старик недовольно хмыкнул.

– Обижаешь.

– Не обижаю, а спрашиваю, – строго сказал Барышников. – Осечки не будет, как в прошлый раз?

– При чем здесь это? – возмутился старик.

Ты же сам знаешь, там был экспромт!

Майор вздохнул.

– Ты это не мне, а боссу объяснишь!

– Не волнуйся!

– Мне нечего волноваться, – ответил Барышников, – не мне, а тебе яйца на пятки натянут!

– Разберемся, – буркнул Шлема.

И отставной полковник Сухой, и ныне действующий майор Барышников прекрасно знали, на что способен Кузьмич. Они также понимали, что если операция провалится, то и Шлеме, и Сан Санычу, и их сподручным саван будет заказан моментально.

– Будь на месте, – приказал майор, – а я подниму досье на подругу и минут через пятнадцать-двадцать перезвоню тебе. Понял?

– Понял.

Барышников выключил сотовый аппарат и, взяв записную телефонную книжку, нашел в ней необходимый закодированный номер телефона.

* * *

Троица сидела в машине в ожидании звонка Барышникова. Таньга, как обычно, дремал, Лигачев вертелся, озираясь по сторонам и не находя места, а старик о чем-то сосредоточенно размышлял.

– Да перестань ты дергаться! – вдруг не выдержал Шлема.

– А я не дергаюсь, – огрызнулся Макар, – а разминаюсь перед работой.

– Успеешь еще!

Макар тяжело вздохнул, отчего в салоне сразу пахнуло перегаром. Сухой брезгливо поморщился.

– Дыши в сторону!

– Может, вовсе не дышать?

Снова могла вспыхнуть ссора. Таньга, молчавший до поры до времени, недовольно буркнул, не открывая глаз:

– Перестаньте, мужики! Жизнь прекрасна… Расслабьтесь!

Макар недовольно фыркнул и хотел что-то ответить, но тут зазвонил телефон. Старик резко поднял руку, давая понять, чтобы все замолчали.

– Да.

Звонил Барышников.

– Записывай адрес и телефон, – сказал он.

– Запомню, – произнес Сухой, но тем не менее, достал ручку и стал записывать на вырезке из газеты «Новый век», – диктуй! Только помедленнее…

Сан Саныч продиктовал адрес, телефон и дал необходимые инструкции. Старик почти ничего не спрашивал, а только молча кивал головой и поддакивал шефу.

– Все понятно?

– Да.

– Ну, с Богом!

Сухой усмехнулся.

– Тогда уж скорее с дьяволом! – произнес он и медленно положил трубку.

Макар и Таньга вопросительно посмотрели на Казимира Владиславовича.

– Ну что?

Старик прищелкнул языком и развел руками.

– Все требуют крови!

Киллеры все поняли. Однако Лигачев не выдержал и воскликнул:

– Скоро утонем в крови!

Таньга усмехнулся:

– Лучше в чужой, чем в своей!

– Не один ли черт?

Старик подумал, что в словах Лигачева есть доля правды и даже какое-то пророчество. Старый человек тяжело вздохнул и равнодушным голосом, который показался ему далеким и чужим, назвал адрес Екатерины Ершовой…