Текст книги "Слепой для президента"

Автор книги: Андрей Воронин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

– Что вы ей скажете, генерал?

– Предлагайте сами.

– Скажите, что я уехал в командировку. Вас она знает, ведь вы когда-то помогли ей выехать ко мне в Швейцарию, женщины не забывают тех, кто оказывает им услуги.

– Да-да, помню. Но тогда все это было очень легко устроить, а сейчас намного сложнее.

– Ирине не угрожает опасность? – с напряжением в голосе спросил Глеб.

– Думаю, нет, за нее беспокоиться пока не стоит. И сейчас.. Глеб Петрович, у меня к вам одна просьба, вернее, маленькое задание. Через три дня в Москву из Италии прилетит один господин с очень русской фамилией – некто Иванов Семен Георгиевич, сорока трех лет отроду. Он уже восемь лет является гражданином Италии, занимается торговлей наркотиками и связан как с итальянской наркомафией, так и с нашей. В Москву прилетает для переговоров с отечественными производителями наркотиков. Где он остановится, я пока не знаю. Но, думаю, через три дня все станет известно.

Так вот, этого господина Иванова Семена Георгиевича необходимо ликвидировать.

– У него своя охрана? – невозмутимо спросил Глеб.

– Без сомнения. И немалая. Из Рима в Москву заказано шесть билетов, так что, думаю, четыре человека охраны с господином Ивановым будет. И еще секретарша, которая, кроме всего прочего, тоже является его телохранителем.

– Интересно, интересно, – проговорил Глеб, – я до сих пор никогда не сталкивался с женщинами-телохранителями.

– Ну что же, надеюсь, такая возможность вам представится. Наверное, у вас, Глеб Петрович, на языке висит вопрос, – генерал подошел поближе и наклонился к Глебу, – хотите отгадаю какой?

Глеб кивнул.

– Почему это я, Глеб Сиверов, должен заниматься каким-то там Ивановым Семеном Георгиевичем? Неужели у генерала Потапчука нет возможности разделаться с этим наркобароном законными способами?

– Да, вы проницательный человек, – согласился Сиверов, – именно это я у вас и хотел спросить.

– Отвечаю, – генерал вновь принялся расхаживать по комнате, – дело в том, что у этого Иванова большие связи и в нашей Государственной думе и среди сотрудников Министерства внутренних дел, знаком он и с людьми из Администрации президента. Короче, не такой это простой человек, чтобы взять его и привлечь к уголовной ответственности. Лучше – просто устранить.

– Не надо мне врать.

– Я не вру.

– Не хотите сказать сами, я отвечу за вас.

– Интересно.

– Вы надеетесь сбить с толку тех людей, которые подозревают меня в желании убить президента. Хотите убедить их в обратном: мол, агент Слепой занят совсем другим делом.

– Вы сформулировали за меня. Но от заказа я не отрекаюсь. Возьметесь?

– Мне ничего другого не остается.

– Рад слышать.

– Но послушайте, генерал, ведь вы прекрасно понимаете, что пройдет некоторое время и на месте этого Иванова появится какой-нибудь Сидоров или Петров?

– Да, Глеб Петрович, мы это прекрасно понимаем.

Но, убрав Иванова, мы выиграем время и сможем проследить, кто станет на его место.

– Как часто он бывает в России?

– По два-три раза в год.

– И где останавливается?

– Как правило, в лучших гостиницах Москвы. Снимает самые дорогие апартаменты. Денег не жалеет.

– Надолго он приезжает в Россию?

– Как правило, он здесь находится неделю или чуть больше. А затем улетает.

– И как я должен его ликвидировать?

– На ваше усмотрение, Глеб Петрович, – генерал поднял ладони, – как вам заблагорассудится. Но самое главное, чтобы отсюда уехал гроб с телом господина Иванова. Всю информацию о нем я сообщу дополнительно. Оружие вы выберете сами.

– Я не смогу съездить в свою мастерскую?

– Нет, пока вам лучше туда не показываться.

– А чья это квартира, где мы находимся сейчас?

– Это квартира нашего сотрудника. Вернее, она за ним числится, О ее существовании никто не знает, квартира чистая.

– Понятно, – Глеб кивнул, поднялся и внимательно изучил свое новое жилище.

Квартира состояла из двух просторных комнат и крохотной кухни. Также в ней имелись балкон, кладовка и совмещенный санузел с маленьким окном.

– Ну что, нравится вам квартира? – спросил генерал после того, как Глеб вернулся в комнату.

– Да мне в общем-то все равно. Поселяться здесь надолго я не собираюсь.

– Вот и хорошо, – Потапчук потер ладонью о ладонь так, словно с его плеч свалилось что-то очень тяжелое и наконец-то ему стало чуть легче дышать. – А о покушении на президента вы, Глеб Петрович, подумайте, обязательно подумайте.

– Свободного времени у меня будет предостаточно, так что подумаю.

Генерал Потапчук начал собираться. Глеб проводил его до двери.

В пухлом конверте, кроме денег, лежало несколько фотографий одного и того же человека. На двух снимках Иванов Семен Георгиевич был с клинообразной бородкой. А на третьем снимке бороды уже не оказалось.

– Так вот ты какой, российский наркобарон! Ну что ж, может быть, ты сейчас где-то в Италии пьешь хорошее вино и даже не представляешь, что тебя здесь ждет.

Глеб неожиданно поймал себя на том, что его мысль работает в двух направлениях – так раздваивается русло реки, дойдя до подножия малозаметной возвышенности.

– Странно, странно, – пробормотал он, складывая фотографии одну на другую.

Затем перевернул снимки лицевой стороной к столу и начал напряженно размышлять.

"Зачем генерал, осторожный человек, никогда не бросающий слов на ветер, принялся расспрашивать меня о том, как бы я убрал президента? Это неспроста, совсем неспроста. Вообще, в этой стране все происходит странным образом.

Президент болен, идут разговоры о серьезной операции на сердце, ближайшее окружение рвется к власти. Нет-нет, – тут же сказал себе Глеб, – гадать об этом пока не стоит, решение придет само собой".

Он опять перевернул фотографии и стал вглядываться, стараясь запомнить запечатленное на них лицо до мельчайших подробностей.

– Вот и все, – Глеб откинулся на спинку кресла. – Теперь я узнаю его из тысячи людей, даже из миллиона, узнаю среди толпы.

"Все, все, все… Но почему из головы не выходит одна мысль – убить президента? Как бы я, Глеб Сиверов, взялся за это дело? Естественно, оно выполнимо, только пришлось бы приложить максимум усилий. Ведь президент такой же смертный, как и все остальные люди. Как я или генерал Потапчук. И достаточно одного выстрела, одного точного выстрела, чтобы прервать нить моей жизни или жизни генерала – так же может погибнуть и президент. И никакая охрана, никакие десятки и сотни людей в бронежилетах не спасут. Всегда найдется лазейка. Люди не кирпичи, чтобы сложить их в стену без щелей. Один выстрел, точный и верный – и президента не будет. Что это я опять прихожу к традиционному решению – выстрелу из винтовки? Нет, если бы я взялся за это дело, то, скорее всего, изобрел бы иной способ, такой, которым никто и никогда не пользовался и о котором даже не подозревал. Лишь такой способ имеет шансы на успех. А ведь такой способ есть, он лежит на поверхности, где-то совсем близко. Только его надо увидеть, почувствовать, и тогда, считай, дело сделано. Тогда останется лишь реализовать то, что хорошо продумано. И успех в подобном мероприятии гарантирован. Интересно, куда сейчас направился генерал Потапчук? – Глеб поднялся с кресла. – Досадно, что я не могу послушать музыку. Зато теперь у меня есть возможность выспаться. Целых три дня отдыха. Но что значит отдыхать?

Читать газеты, смотреть телевизор и, конечно же, размышлять. Размышлять над тем, что я услышал от генерала Потапчука. И более того – пытаться понять, почему генерал затронул в разговоре со мной ту или иную проблему".

В соседней комнате стоял телефон, и Глеб, подойдя к нему, почувствовал неистребимое желание снять трубку и набрать такой знакомый номер, услышать такой знакомый, немного взволнованный голос Ирины.

"Нет, этого делать нельзя! – остановил себя Глеб. – Не надо поддаваться слабостям. Ты, Сиверов, должен оставаться сильным и должен ждать. Неважно, сколько дней тебе придется провести в этой квартире, ты все сможешь выдержать.

Ты же профессионал, и ты обязан доказать это самому себе в очередной раз".

– К черту! – сказал Глеб. – От всех этих мыслей ужасно хочется есть, а в холодильнике ничего, кроме,., – Глеб подошел и открыл большой холодильник.

Он был пуст, если, конечно, не считать трех бутылок минеральной воды и бутылки водки.

«Придется сходить за покупками».

В одном из шкафов Глеб нашел большую дерматиновую сумку со множеством карманчиков, отделений и блестящих застежек. Сумка оказалась очень вместительная.

«Ну что ж, денег предостаточно, так что – вперед, Глеб Петрович, в ближайший продуктовый!»

Глава 7

Все произошло, как обычно, как бывало всегда.

Вначале зазвонил телефон, и голос генерала Потапчука произнес:

– Через полчаса буду.

И действительно, ровно через тридцать минут звонок в двухкомнатной квартире, где временно поселился Глеб Сиверов, дважды разразился трелью. Глеб не спеша подошел к двери, несколько мгновений помешкал, затем переложил пистолет со взведенным затвором в левую руку и негромко спросил, спрятавшись за дверной косяк:

– Кто там?

– Я, – коротко ответил генерал Потапчук.

Дверного глазка не было. Глеб повернул ключ, дверь открылась, на пороге появился Потапчук со своим неизменным потертым кожаным портфелем. Генерал был один. Взглянув на ботинки Потапчука, Глеб догадался, что тот довольно долго шел пешком. Из этого Сиверов сделал вывод, что генерал добрался до перекрестка, а затем в целях конспирации отпустил машину и пришел дворами. А может быть, – Глеб допускал и такое, – генерал Потапчук приехал на троллейбусе или на трамвае.

При всем при том, что генерал занимал довольно высокую должность в ФСБ, он не был чванлив и иногда не отказывал себе в удовольствии потереться среди простых горожан, послушать, о чем говорят в общественном транспорте. Да и уйти от слежки так было легче.

Генерал Потапчук сдвинул свои косматые брови к переносице, снял шляпу, стряхнул с нее крупные капли холодного дождя и повесил ее на рожок вешалки.

– Да, Глеб Петрович, я прибыл пешком. Люблю иногда пообщаться с народом.

Я же из простых людей, и корона с моей головы не свалится, – генерал кивнул на шляпу.

– Проходите, чувствуйте себя как дома, – иронично ухмыльнулся Глеб.

Генерал Потапчук улыбнулся в ответ:

– Приятно, что чувство юмора вам не изменяет.

Квартира неуютная, согласен с вами.

– Оно мне никогда не изменяет. За счет этого, может быть, и выживаю.

– Понимаю, понимаю. Небось, скучно вам сидеть здесь одному?

– Почему сидеть? Иногда я выхожу в магазин за продуктами. Сейчас угощу вас кофе. И не такой бурдой, какой вы меня поили, – настоящим, бразильским, который действительно растет в Бразилии, а не где-нибудь в Австрии.

– В Москве кофе тоже не растет.

Генерал лукаво улыбнулся, снял пальто, аккуратно повесил на плечики, а затем с портфелем в правой руке прошел в большую комнату и устало опустился на кожаный диван. Пружины скрипнули. Потапчук устроился поудобнее, поставил портфель на колени и принялся расстегивать блестящие застежки.

– Вы, наверное, принесли мне что-нибудь хорошее? Или полезное?

– Думаете, бутылку водки или бутылку коньяка?

– Нет, вот об этом я как раз не думал. Водка стоит в холодильнике, еще ваша, правда, коньяка, к сожалению, нет.

– Нет и не надо, – откликнулся генерал, почесывая кончиками пальцев седые виски.

– Что, голова болит? – догадался Сиверов.

– Да, побаливает. И таблетку выпил, но не помогает.

– Чашечка крепкого кофе, генерал, вам обязательно поможет.

– Может быть, может быть… Наконец Потапчук извлек из недр портфеля тонкую пластиковую папку черного цвета и положил на стол.

– Кстати, в таких же вот мешках – черных и пластиковых – перевозят трупы, – без тени улыбки проговорил Глеб.

– Юмор тоже бывает черного цвета, – Сейчас принесу кофе. Как раз к вашему приходу приготовил.

Появился кофе. Только после того, как генерал сделал несколько глотков и почмокал губами, оценивая действительно великолепный вкус напитка, он вытащил из своей пластиковой папочки несколько сцепленных скрепкой листков бумаги.

«Что здесь?» – глазами спросил Глеб.

– Здесь, Глеб Петрович, очень интересная информация. Одних интересует футбол, других – деньги, третьих – бабы, что покрасивше. А меня интересует вот что, – в пальцах генерала появилась немного пожелтевшая фотография. – Знаете этого человека?

– Дайте-ка.

– За тем и принес.

Глеб взял снимок и около минуты смотрел на него, не мигая. На снимке был изображен молодой мужчина в форме капитана Советской армии, широкоплечий, с высоким лбом, тонкими губами и глубоко посаженными глазами.

– Да, я знаю этого человека. Вернее, знал. Мы с ним были в приятельских отношениях. Его и меня учили одни и те же наставники.

– Я об этом осведомлен, – генерал Потапчук помрачнел, и две складки от крыльев его носа пролегли к самому подбородку, а на высоком лбу обозначились глубокие морщины. – Да-да, знаю, Глеб Петрович, что вы когда-то прошли одни и те же закрытые университеты.

– Я бы, генерал, не назвал это университетами, а тем более закрытыми.

– Это я так привык называть, сам для себя, Глеб Петрович.

– Его имя Мерцалов Олег Борисович, если мне не изменяет память.

– У вас прекрасная память, – заметил генерал.

– Тех, с кем был знаком в молодости, обычно помнишь всю жизнь. Жаль, конечно, хороший был солдат, и смерть ему досталась не из приятных, насколько мне известно. Смерть солдата.

– А что вам известно о гибели капитана Мерцалова? – генерал Потапчук, подавшись немного вперед, забрал фотографию из рук Глеба.

– Что мне известно… что мне известно… – Глеб откинулся на спинку кресла, прикрыл глаза. – Его группа получила задание. Им надо было уничтожить отряд душманов, который занимал важную стратегическую высотку в одном из ущелий. Наши сколько ни пытались, не смогли пройти через ущелье. И тогда командование поручило выполнение этой операции Мерцалову.

Помню, меня это еще немного задело. Обычно такие задания выполняли я и мои парни, а тут вдруг узнаю, что туда направили Олега с его группой. Они, по-моему, полетели на трех вертолетах, а назад вернулся только один. Задание не выполнили. Из группы – а там было человек двадцать – в живых осталось четверо.

Помню, старшина мне рассказывал, как все произошло.

Они даже не смогли похоронить убитых. Олег Мерцалов подорвался на противопехотной мине, старшина сам видел это. Они не смогли к нему подобраться, слишком уж сильным был огонь. Видели, как Мерцалов истекал кровью. В общем, наши убрались из того ущелья, потеряв почти всех. А затем, насколько мне известно, подняли доблестную авиацию и все ущелье забросали бомбами, которых хватило бы на город средних размеров. Даже трупов потом не отыскали.

– Да-да, Глеб Петрович, вы рассказали все очень правдоподобно. Вернее, мы тоже до поры до времени думали, что все произошло именно так. Были же свидетели, видевшие будто бы мертвого Мерцалова, но с большого расстояния.

– Вы хотите сказать, что все произошло не так?

– Не знаю, утверждать не буду, – генерал взял чашечку с кофе и сделал несколько судорожных глотков. – А вот вторая фотография, – пальцы Потапчука скользнули под пластик папки и достали следующий фотоснимок. – Сделан этот снимок, как вы понимаете, совсем недавно и попал к нам обходными путями. Эта информация стоила очень дорого, но я не жалею, что пришлось так сильно раскошелиться. Информация, в общем, бесценная.

– Интересно решать ваши ребусы.

Глеб взял снимок и стал его рассматривать. Затем подвинул первый снимок ко второму и сличил. Между двумя людьми на фотографиях существовало какое-то едва уловимое сходство, хотя, на первый взгляд, на них были изображены два абсолютно разных человека.

– Это кто – брат? – спросил Глеб, хоть и знал уже правильный ответ.

– Да, я бы тоже хотел так думать, Глеб Петрович.

Но, как ни удивительно, это один и тот же человек.

Мерцалов Олег Борисович, капитан спецназа. Однако, теперь он не тот, кем был раньше, так же, как и вы.

Ему сделали пластическую операцию. Операцию сделали в Ираке специалисты из одной бельгийской клиники. И теперь Олег Борисович Мерцалов носит другое имя. И не одно. Он принял ислам, правда, не знаю, обрезали его или нет, – генерал Потапчук чуть брезгливо хмыкнул.

– А мне повезло, – засмеялся в ответ Глеб Сиверов, – имя изменили, внешность тоже, а вот обрезание не сделали.

– Вы, наверное, и некрещенный?

– Мать тайно крестила. Отец об этом даже и не знал.

А если бы узнал, то наверняка не одобрил бы, – сказал Глеб, все еще пристально всматриваясь в фотографии.

Теперь уже и у него не оставалось сомнений в том, что перед ним две фотографии Олега Мерцалова. Можно изменить внешность, можно изменить линию рта, носа, разрез глаз, но нельзя изменить взгляд, потому что сквозь него видна душа.

Правильно заметили умные писатели: глаза – это зеркало души. А душа у Олега Мерцалова страха не ведала. Он был жесток до крайности и к другим, и к себе. Все, кто когда-либо сталкивался с капитаном Мерцаловым, прекрасно знали об этом его качестве, а кто не знал его лично – были о нем наслышаны.

– Это очень дорогой убийца, настоящий профессионал своего дела. За ним тянется длинный шлейф прекрасно выполненных заданий. Он работает на разных заказчиков и ни разу его не удалось даже заметить на месте очередного преступления.

– На месте выполнения задания, – уточнил Глеб.

– Забавная поправка… – Я предпочитаю быть точным в определениях.

– Он все время уходил целым и невредимым. Впрочем, как и вы, Глеб Петрович.

– Не такой уж я невредимый, – буркнул себе под нос Глеб, вспоминая о своих многочисленных ранениях.

– Так вот, Глеб Петрович, что нам еще стало известно. Господин Мерцалов должен появиться в России.

И, как вы понимаете, просто так он к нам не поедет.

– Естественно, – согласился Глеб, складывая две фотографии одна на другую. – Скажите, генерал, неужели вам известна и точная цель визита?

– Цель визита у такого профессионала может быть только одна – кого-то надо убить. Поэтому вернее будет сказать – цель визитера.

– Приятно слышать, что и вы уважаете точность определений, – хмыкнул Глеб.

– Но этот кто-то – очень важный, – добавил Потапчук, постукивая кончиками пальцев по крышке стола, – очень важный. Иначе не стали бы рисковать таким специалистом, не стали бы посылать его в Россию.

Вот только несколько дел, известных нам, – и генерал извлек из пластиковой папки список, на котором стояли фамилии, имена и даты.

Даже Глебу Сиверову от этого перечня стало немного не по себе.

– Неужели это все он?

– Уверен, что да, – значительно кивнул головой генерал Потапчук.

Глеб уже догадывался о цели визита в Россию бывшего капитана Советской армии Олега Мерцалова. Но не спешил выкладывать свою догадку Потапчуку – он ждал, когда генерал сам заговорит об этом.

– Я думаю, Глеб Петрович, Мерцалов приезжает сюда с одной-единственной целью – убить президента.

– Кому это могло понадобиться?

– Многим, очень многим. Особенно на Ближнем Востоке. Например, тем же талибам, Саддаму Хусейну.

Всем мешает наш президент. Вернее, даже не сам президент, а та политика, которую он проводит.

– Теперь мне понятно, почему вы в прошлый раз заговорили со мной об убийстве президента.

– Да, но в прошлый раз я еще не был уверен, что именно этот человек приедет в Россию. Насколько я понимаю, вы его неплохо знаете.

– Знал, прежнего, – коротко ответил Глеб и, немного подумав, спросил:

– Когда он приезжает?

Генерал Потапчук судорожно передернул плечами.

– Ни когда, ни каким способом, нам не известно.

Единственное, что мы знаем наверняка, так это то, что еще вчера он был в Афганистане. И еще мы знаем, что он получил очень крупную сумму.

– Какую? – полюбопытствовал Глеб.

– Да я даже боюсь говорить. Но знаю, что это всего лишь задаток. Аванс, так сказать.

Глеб понял, дальше выспрашивать у генерала что-либо бессмысленно. Он не скажет.

– Такие деньги, Глеб Петрович, могут заплатить за убийство только одного человека в России.

– И вы сделали вывод, что это именно наш президент и никто другой?

– Такой вывод сделал не только я. Есть еще люди, занимающиеся вместе со мной безопасностью России.

Мы единогласны в мнениях: планируется убийство президента, причем в ближайшее время.

– А вас не насторожило, что информация так легко далась в руки?

– Вы думаете, легко? – самодовольно произнес генерал Потапчук. – Ошибаетесь.

– Неужели?

– Ошибаетесь, ошибаетесь. За эту информацию, Глеб Петрович, мы заплатили не чем-нибудь, а военной техникой.

– Надеюсь, сумма несколько меньшая, чем получил Мерцалов?

– В три раза больше. Заболеть всегда значительно дешевле, чем вылечиться.

Глеб даже поежился, не понимая, шутит генерал Потапчук или говорит серьезно.

– Я не шучу, – перехватив взгляд Сиверова, сказал Потапчук, – деньги заплачены огромные. И информация абсолютно надежная.

– И вы, генерал, предлагаете мне полететь в Афганистан, отыскать там Мерцалова и за бутылочкой водки отговорить его от задуманного?

– А вам бы все шутки шутить, Глеб Петрович! Думаю, вы его уже не найдете в Афганистане. Теперь у вас куда больше шансов встретить его в Москве.

Глеб поднялся и прошелся по комнате. Он дошел до окна с плотно задернутыми шторами, а затем вернулся к столу.

– Мы, разумеется, сделаем все, что в наших силах, но думаю, Глеб Петрович, без вашей помощи нам до Мерцалова не добраться. Вы ведь знаете его характер, его повадки. У вас одни и те же учителя, и вы оба были отличниками.

– Но дело в том, генерал, что и я, а также, думаю, и Мерцалов, не остановились на достигнутом, совершенствовались в своем искусстве, и каждый шел своим путем.

Так что, может быть, мои методы в корне отличаются от его, и мы в работе применяем абсолютно разные способы и средства, А самое главное, платят нам по-разному.

Генералу Потапчуку подобный поворот разговора не понравился, и он довольно ехидно хмыкнул, на что Глеб весело рассмеялся:

– Не волнуйтесь, не волнуйтесь, генерал, я цену не набиваю. Вы же знаете, я человек не корыстолюбивый, можно сказать, бессребреник.

– Хорош бессребреник! Вы обходитесь моему отделу как целая воздушно-десантная дивизия!

– Вы, наверное, что-то перепутали? – Глеб сдвинул брови и строго посмотрел на генерала Потапчука. – Расходы на меня можно перекрыть, уволив в запас пару прапорщиков с продовольственных складов.

Потапчук в ответ рассмеялся:

– Я полагаю, Глеб Петрович, к вашей помощи нам придется прибегнуть. Но, как говорится, нет худа без добра. Сейчас президент в больнице или на своей даче.

Нигде не появляется и подобраться к нему невозможно.

А такой профессионал, – генерал кивнул на две лежащие одна на другой фотографии, – собственной жизнью рисковать не станет. И, судя по его прошлым делам, предпочитает работать в одиночку – голову под удар не подставит. Его время еще не пришло, операция на сердце президента пройдет успешно – и вот тут-то Мерцалов выйдет из тени.

– Пожалуй, я бы тоже не стал подставлять голову раньше времени.

– Поэтому мы пока относительно спокойны. Но такое положение вещей не может длиться бесконечно.

В конце концов президент выйдет из больницы, начнет появляться на людях… встречи… и тогда… Глеб поднял руку:

– Не продолжайте, генерал, я могу представить, что произойдет тогда. Вы мне позвоните и скажете… – Боюсь, Глеб Петрович, как бы нам не опоздать с этим звонком.

– Это зависит от вас, генерал. Если вы вовремя этим делом займетесь, то я, вполне возможно, смогу вам помочь. Вернее, успею.

– Я постараюсь держать вас в курсе. А пока поводов для беспокойства не вижу. Они возникнут позднее, после операции на сердце.

– А когда президента будут оперировать? – глядя прямо в лицо генералу, спросил Глеб.

Потапчук пожал плечами.

– Сие известно лишь Всевышнему. Но он, как известно, своими тайнами ни с кем не делится, потому и неуязвим.

– Это точно. Небесная канцелярия – пожалуй, единственное место, где нет ваших людей.

– Наших людей, Глеб Петрович, много где нет, к сожалению, – горько усмехнулся генерал Потапчук, а затем взглянул на свою пустую чашку.

– Хотите погадать на кофейной гуще?

– Нет, не хочу. Я не верю в эти заморочки. А вы?

– И я не верю.

– Ну, пока, Глеб Петрович. Дело до вашего доброго знакомого Мерцалова еще не дошло, и вам придется заняться совсем другим человеком.

– Вы хотите сказать, господином Ивановым – нашим российским наркобароном?

– Теперь он не Иванов, а гражданин Италии. По паспорту он Джордано Мазини.

– Красивое имя, – сказал Глеб.

– Да-да, не улыбайтесь, Джордано Мазини – не больше и не меньше. И завтра он прибудет в Москву.

Вместе с ним вылетают четыре его телохранителя и секретарша, которая, как я вам уже говорил, тоже является телохранителем. И, кстати, хорошим.

– Хорошим или хорошеньким?

– А вот об этом уже вам судить, Глеб Петрович. Я с ней никогда не сталкивался, – Ну что ж, посмотрим на ее личико.

Некоторое время каждый из собеседников думал о своем. Как-то странно переплелись в их беседе рассуждения о красоте и о смерти. Можно было бы назвать это и цинизмом, но думать о смерти, в том числе и о своей, абсолютно серьезно каждую минуту невозможно. Именно та легкость, с которой они рассуждали, и выдавала их с головой. Непросто брать на себя ответственность и решать, чья же жизнь в этом мире стоит больше.

– А ваш портфель с виду неказистый, – заметил Сиверов, глядя на потертый портфель, лежавший на коленях у генерала Потапчука.

– Мне нравится… – В старых вещах есть свой шарм. Тоскуете по советской империи?

– Не сказал бы, что это тоска смертельная. Скорее здесь присутствует другое.

– Что же?

– Он приносит счастье.

– Это как посмотреть – одним счастье, другим – несчастье и смерть.

– Мы с вами, Глеб Петрович, сидим вдвоем, и поэтому подобные категории распространяются только на нас и близких нам людей. Я не альтруист, чтобы заботится обо всем человечестве, оно в солидном возрасте и вполне может позаботиться о себе само.

– Позаботьтесь лучше о своем счастливом портфеле, у него скоро оторвется ручка.

– Да, с виду он такой, что в нем только бутылки носить. А за содержимое, если, конечно, знать кому его предложить, можно получить огромные деньги. И чем хуже он выглядит, тем лучше – меньше соблазнов. Дело, которое предстоит вам выполнить, – рядовое, но нужно провести его с максимальным эффектом.

– Я умею работать не только эффектно, но и эффективно.

– Тут нужно обратное, – очень серьезно напомнил генерал, – его следует убрать, – Потапчук теребил в пальцах фотографию Иванова Семена Георгиевича, носившего теперь звучные итальянские имя и фамилию Джордано Мазини. – Но не просто убрать. Дело должно приобрести максимально широкую огласку.

– Так сказать, показательный процесс? – усмехнулся Глеб.

– Да, что-то вроде публичных расстрелов в Китае, которые транслировались по телевидению. Но мы страна относительно цивилизованная, и показываем на экранах, с доставкой на дом, не сам процесс, а только результат – трупы. Народ очерствел не окончательно, его впечатляет и это.

– Да вы ко всем своим недостаткам еще и циник.

– Только телевидение способно сегодня сделать любое событие реальностью.

– Я, по-моему, до сих пор работал не в рекламном агентстве.

– Новые профессии всегда приходится осваивать с нуля. Вот, Глеб Петрович, почти все, что мне известно о времени прибытия Иванова в Москву, о его возможных контактах. Спешить не стоит, здесь он собирается пробыть десять дней, во всяком случае, обратные билеты у него заказаны на определенное число. Вы должны выбрать подходящий момент… – Погодите, – прервал генерала Глеб, – я вполне хорошо представляю себе ситуацию, о которой вы собираетесь мне рассказать. Множество народа, желательно фойе гостиницы или выход, людная улица, пара сотен свидетелей… Генерал Потапчук кивнул:

– Абсолютно верно. Это нам и нужно.

– Дело, как пишут в газетах, будет иметь широкий общественный резонанс, – пообещал Глеб.

– Еще раз напоминаю вам, Глеб Петрович, спешить не надо. Главное – качество, а не сроки исполнения.

– У вас такая тяга к конспирации, что даже со мной вы откровенны процентов на пятьдесят.

– Я сам себе удивляюсь. Моя хрустальная мечта – сделать так, что бы у меня существовали секреты от себя самого.

– Тут я вам не помощник, – усмехнулся Сиверов, – только не пытайтесь меня убедить, что вам прямо-таки позарез понадобилось убрать наркобарона, – он бы подождал. Вас волнует возможное покушение на президента, и вы хотите связать мне руки – пока я занят одним делом, мне не взяться за другое.

– Я хочу отвести от вас беду. Люди из охраны президента считают, что вы один из наиболее вероятных исполнителей покушения на президента.

– Им известно, кто я на самом деле?

– Надеюсь, нет.

– Так надеетесь или нет?

– Сегодняшним утром они этого еще не знали, коли уж вы любите точность.

Мне их не убедить словами, но если они поймут, что вы всерьез занялись Ивановым, от вас отстанут и от меня тоже.

– Только ради вас, – рассмеялся Сиверов.

– Ради нас и нашего дела.

Сиверов взял в руки жесткую пластиковую папку с фотографиями и документами.

– С удовольствием остался бы у вас подольше, – генерал Потапчук поднялся, – но дела, дела, – и, хитро улыбнувшись, добавил:

– Можете возвращаться к себе на мансарду.

– Причина недоразумения уже устранена?

– Да, больше вам мешать никто не будет.

– Неужели пострадали и ваши люди?

– Нет-нет, это просто недоразумение. Забудьте о нем.

– Надеюсь, когда-нибудь потом я узнаю настоящую причину?

– Я рассказал бы сейчас, – вздохнул генерал, – но это займет довольно много времени. А вам, как я понимаю, нужно поразмыслить.

– Хорошо, тогда в другой раз.

– Значит, теперь я буду искать вас уже на мансарде, по телефону.

– И пожалуйста, если захотите приставить ко мне слежку сами, то предупреждайте заранее. Или посылайте следить за мной смертельно проштрафившихся сотрудников, больше они докучать вам не будут.

– Нет, среди тех не было моих людей.

– Что ж, рад за вас.

Генерал, стоя в прихожей перед зеркалом, небрежно нахлобучил шляпу, набросил пальто и, даже не застегиваясь, вышел на лестничную площадку.

– Желаю удачи, – бросил он на прощание и заспешил вниз по лестнице.

Сиверов остался один. Он чувствовал себя в этой квартире неуютно. Ему всегда требовалось время, чтобы обжиться в незнакомом месте, а здесь ему и обживаться-то не хотелось. Чем-то чужим веяло от этих стен, словно он оказался в гостиничном номере в городе, который ему совсем не нравится. Оставаться здесь на ночь не возникало ни малейшего желания.

Сборы Сиверова были недолгими. Все его вещи уместились в небольшой спортивной сумке. Он без сожаления покидал квартиру, предоставленную ему на время генералом Потапчуком. Погасив свет в прихожей, Глеб положил ключи на тумбочку, на которой стоял телефонный аппарат, и захлопнул дверь.