Текст книги "Марафон со смертью"

Автор книги: Андрей Воронин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 18 страниц)

II

Звонок из Минска встревожил Банду не на шутку – он знал, что без серьезной причины Коля Самойленко его бы не побеспокоил.

Поговорив с Дубовым и записав на всякий случай его минский номер телефона, Банда тут же позвонил на квартиру Котлярова.

– Да!

– Степан Петрович? Бондарович беспокоит. Не спите еще? Не разбудил?

– Привет, Саша. Да нет, телевизор смотрю… Чего у тебя стряслось-то?

– Степан Петрович, хочу отпроситься.

– То есть?

– Мне нужно на неделю исчезнуть.

В трубке некоторое время молчали.

Котляров, конечно, понимал, что Банда не тот человек, чтобы делать такие заявочки с бухты-барахты. Но, с другой стороны, они ведь не в «Зарницу» призваны играть – а если что-нибудь случится, что потребует срочного участия спецподразделения?

На всякий случай полковник решил проявить строгость:

– Майор Бондарович! Вы понимаете, что ваше подразделение находится в состоянии постоянного боевого дежурства? Вы понимаете, о чем просите?

– Так точно, товарищ полковник! Именно поэтому я вам и звоню в такое позднее время.

– Банда, – смягчил тон Котляров, – что случилось? Куда ты рвешься?

– У моего друга в Минске большие проблемы. Кстати, вы, может, его и помните – Самойленко Николай, журналист из Одессы. Он нам с детьми тогда помогал разбираться.

– Так ты же говоришь, в Минск едешь?

– Он перебрался из Одессы. Женился. В общем, я должен ему помочь, Степан Петрович.

– Ладно, езжай, – согласился Котляров, понимая, что насильно Банду все равно не удержишь. – Надолго?

– Не знаю. На месте сориентируюсь, тогда вам перезвоню, предупрежу. Но, думаю, за неделю управлюсь.

– Да ты за неделю можешь и президента свергнуть в стране средних размеров – я ж тебя, черта, знаю! – пошутил Котляров, чтобы скрыть свою тревогу.

– Степан Петрович еще есть один момент… Я возьму с собой кое-что из нашего снаряжения.

Степан Петрович только хмыкнул: он знал, о каком снаряжении шла речь.

– Ты командир группы, ты материально ответственное лицо – тебе и решать.

– Я посчитал нужным предупредить вас об этом, Степан Петрович.

– Правильно посчитал… Ты, Банда, только смотри там, поосторожнее…

Конечно, скандала не избежать, если спецназовец ФСБ с комплектом спецснаряжения «засветится» на территории чужого государства. Это полковник Котляров понимал отлично, и ему оставалось лишь надеяться, что так же отлично понимает это и Банда.

– Конечно, Степан Петрович. Вы, же меня знаете!

– Знаю. Поэтому и молчу.

– Степан Петрович, еще просьба есть.

– Слушаю.

– Если мне понадобятся какие-то данные из картотеки нашей или белорусской, я могу рассчитывать на вашу помощь?

– Звони.

– Спасибо.

– Кого оставляешь вместо себя?

– Майора Рудницкого. Он справится. Я ему сейчас позвоню, предупрежу.

– Ладно, не буди человека. Я ему сам утром скажу… Ну, Банда, смотри у меня!

– Все будет отлично, командир!

– Иди к черту! – и Котляров повесил трубку.

Сашка набрал минский номер Дуба.

– Андрей? Это Бондарович. Выезжаю через час.

В Минске буду к девяти утра.

– Где вас встречать? На вокзале или в аэропорту? Вы как добираться будете?

– Да нет, я на машине. Меня в самолет с моими штучками не впустят.

– Тогда я буду ждать вас в девять утра на Московском шоссе. При въезде в Минск с правой стороны вы увидите кладбище, у самой дороги. Вы его никак не минуете. Там у входа есть небольшая автостоянка. Синяя «шестерка», номер 23–57 MI. Записали? А вы на чем?

– «Опель-Аскона», старый и битый. С украинскими номерами. Надеюсь, узнаете.

– Хорошо. До встречи.

Банда повесил трубку и обернулся: в дверях спальни стояла Алина, разбуженная телефонным звонком, и странно-подозрительно смотрела на него.

– Саша, что случилось? Чего тебе надо в Минске? Что-нибудь с Колей?

– Да, Алинушка. У него, похитили дочь.

– Ты что?!

– Да, Сама понимаешь, ему сейчас очень нужна моя помощь. Я должен ехать.

– Да, – она согласилась, но ее большие красивые глаза выдавали всю тревогу, заполнившую сейчас ее сердце. – Ты будешь осторожен, правда?

– Алина, а как же иначе?

Он подошел к ней, обнял и ласково поцеловал, успокаивая, отгоняя прочь ее страхи.

Действительно, от его прикосновения у Алины отлегло от сердца, и все не казалось таким уж страшным и опасным, она даже улыбнулась:

– Ты нас там не забудешь? Белорусочку себе не найдешь? Говорят, они красивые.

– Конечно, красивые. Но ты – лучше всех. Моя и навсегда. Ясно?

– Саша, а может, мне поехать с тобой? Мы ведь давно к Николаю собирались.

– Алинушка, боюсь, ему сейчас не до гостей. Время не подходящее слегка…

– Я понимаю, думала, может, смогу тебе быть чем-то полезной.

– Алина, я позвоню тебе, когда все решится, и тогда, возможно, ты прилетишь. Хорошо?

– Хорошо.

– А пока, если тебе так хочется мне помочь, дай-ка мне пару тысяч долларов.

– Конечно, – Алина пошла к шкафу за деньгами. Ни на мгновение у нее не возникло сомнений, что так нужно – ведь так распорядился Банда…

* * *

Прежде чем выбраться на Минское шоссе, Банда заехал на базу отряда – нужно было действительно взять с собой кое-что, чтобы в Минске чувствовать себя увереннее.

Он положил в машину бронежилет скрытого ношения – легкую и надежную модель шведского производства, затем, подумав, взял еще один – на тот случай, если Коле Самойленко придется ему помогать.

Потом Банда взял комплект оборудования для прослушивания телефонных разговоров и комплект для дистанционного подслушивания и наружного наблюдения.

Наверное, это все, что может пригодиться в таком деле, на которое он отправлялся.

Кроме оружия, конечно…

Он загрузил в «Опель», аккуратно спрятав под сиденье, бесшумный пистолет «Гюрза» – замечательное изобретение российских оружейников, и пистолет-пулемет «Кипарис», который считался опытным образцом вооружения спецподразделений.

Этот автомат нравился Банде и своими небольшими размерами, и тем, что был оборудован надежным глушителем и лазерным целеуказателем – в ближнем бою весьма необходимыми приспособлениями. Кроме того, пули, выпущенные из «Кипариса», практически не давали рикошета, что было бы очень кстати, если придется применять его в помещении.

Добавив к этому арсеналу три обычные гранаты и три шоковые, Банда сел за руль – теперь он был готов к поискам дочери Николая…

* * *

– Коля? Это Андрей. Еще не заснул?

– Шутишь? – грустно спросил Самойленко.

Вернувшись домой, после того как проводил Дубова, он застал Наташку всю в слезах. От Коли потребовалось много терпения и ласки, чтобы хоть как-то успокоить ее, уложить в постель и уговорить уснуть.

Сам же он остался сидеть у нее в изголовье, чувствуя, что сон к нему сегодня не придет.

– Слушай, по нашему делу…

– Ну?

– Все идет, как договаривались.

– Точно?

– Ну конечно! Завтра в пятнадцать минут девятого жди от меня вестей.

– Вестей? – Коля очень хотел спросить, что Андрей имеет в виду. Он очень хотел расспросить, как отреагировал Банда. Но понимал, что делать этого нельзя – сам предупреждал Андрея об осторожности, – Да. У меня будут новости.

– Так ты позвонишь?

– Конечно. Как раз в это время буду у одного товарища старого, давно к нему не заезжал. От него и позвоню. Так что будь готов – жди!

Теперь до Коли, кажется, дошло, что хотел сказать Дубов – скорее всего он заедет за ним утром, а чтобы те, кто может прослушивать телефон, не сели на хвост, решил напустить как можно больше тумана. Молодец!

– Хорошо», Андрюша, жду!

* * *

Ровно в восемь пятнадцать у подъезда Самойленко затормозили знакомые синие «Жигули».

– Наташа, я пошел.

Коля надел куртку и взял с собой кейс, в котором носил все самые важные документы и свою биту.

– Ты куда? На работу?

– Конечно. Надо выполнять требования этих подонков. Пойду проворачивать все как можно быстрее.

Ему хотелось плеваться – до чего же противно в собственной квартире бояться сказать лишнее слово! Но иного выхода пока не было.

– Коля, мы спасем Леночку?

– Ты сомневаешься? Обязательно! Главное, Наташа, запомни – ты сидишь дома безвылазно. Не отходи от телефона – вдруг эти позвонят. Двери не открывай никому ни в коем случае. Если кто будет звонить – сиди как мышь, будто никого нет дома. Ясно?

– Да.

– С милицией, если будут звонить, в контакт не вступай – придумай что-нибудь. Скажи, что чувствуешь себя очень плохо, что у тебя нет сил.

– Я поняла, – А главное, малышка, держись!

Он обнял ее и поцеловал на прощание.

В какой-то момент ему захотелось шепнуть ей на ухо – не беспокойся, мол, здесь скоро будет Банда, он обязательно спасет Леночку. Но это была лишь минутная слабость, с которой Николай быстро справился, подумав про себя, что лучше Наташе пока ни о чем не рассказывать.

* * *

– Ну что, Андрей? – первым делом спросил Коля, усаживаясь в машину Дубова. – Дозвонился до Банды, я тебя правильно понял?

– До какой банды?

– До Бондаровича. У него прозвище такое, даже на службе его так зовут.

– Круто!

– Просто ему это имя подходит лучше любого другого. Так что он сказал? – Что, что… Сейчас увидишь, – и Андрей, увеличив скорость, вырулил со двора…

Через полчаса они въезжали на автостоянку у Московского кладбища.

Уже с шоссе, когда «Жигули» только поравнялись с воротами кладбища, Самойленко разглядел на стоянке знакомый еще по Одессе салатовый с металлическим отливом «Опель-Аскону»:

– Банда оказался здесь даже раньше их…

III

– Коля, ну ты – как ребенок! – выговаривал Банда другу, выслушав его рассказ о всех событиях, предшествовавших похищению Леночки. – Ты что, не понимал, во что влез?

Они беседовали в машине Банды, решив, что здесь, на стоянке у кладбища, как раз самое спокойное место, где им никто не сможет помешать обсудить все детали предстоящей работы и уточнить план совместных действий.

– Как я мог подумать… – попытался оправдаться Самойленко, недоуменно пожимая плечами, но его, не слушая, перебил Андрей:

– Я же ему сразу сказал, как только он в ту аварию попал, – нечисто дело!

– Конечно, – согласился Банда. – Нужно было еще тогда меня вызывать. Мы бы смогли поработать спокойно, не в цейтноте. А сейчас… Сколько у нас времени? До пятницы?

– Да, – Николай нервно закурил. – Понимаешь, Банда, я, конечно, могу отдать им все документы. Я могу вырезать из программы свой сюжет, заменив его какой-нибудь лабудой про тетю Глашу, накопившую сто долларов на подпольной торговле сигаретами без акцизных марок. Но мне противно, понимаешь? Я не хочу идти этим гадам на уступки!

– Конечно, понимаю, – опять согласился Банда. – Я бы на твоем месте тоже попытался что-нибудь придумать, прежде чем сдаваться.

– С другой стороны, самое главное для меня – чтобы с Леночкой все было в порядке…

– Это для нас всех главное, – перебил его Банда. – Ладно, мужики, кончаем обсуждение проблем. Давайте переходить к делу. Мне нужна ваша помощь.

– Конечно.

– Вам не показалось странным, что у вас на работе смогли так запросто похищать документы и видеозаписи?

– Мы думали об этом. Наверное, против нас действуют профессионалы, для которых не существует преград в виде охраны телецентра, закрытых дверей…

– И которые весьма хорошо осведомлены обо всех ваших делах. Верно? – перебил Самойленко Банда. – У меня сложилось впечатление, что кто-то из вашей телевизионной бригады работает на бандитов.

– Банда, ты что говоришь? – чуть не задохнулся от возмущения Коля, услышав такое от друга. – Да у меня в редакции – все свои, ребята честнейшие и преданнейшие и делу, и мне в конце концов! Я сам их подбирал, и если ты не знаешь, то не говори лишнего. Ты вот на Дубова, к примеру, посмотри…

– Александр, не обращайте на него внимания – он, наверное, все же неисправим, – перебил друга Андрей, – не умеет реально смотреть на вещи. Он считает, что если сам относится к человеку с душой, то и человек ему обязан отплатить тем же. И жизнь его ничему не учит.

– Не правда. Просто как я могу подозревать кого-то, если не поймал никого за руку? – попытался оправдаться Коля, с надеждой глядя на Банду.

– Вот давайте, мужики, и попробуем поймать за руку того, кто работает против вас, – спокойно ответил тот, – и тогда не будем больше спорить. Погодите…

Банда достал из кармана куртки блокнот и раскрыл на чистой странице.

– Итак, сколько человек у вас работает?

– Э-э, всего в телецентре наберется не меньше пятисот сотрудников…

– Коля, меня интересуют люди, работающие непосредственно с тобой.

– Конечно, я понимаю, извини. Двадцать семь человек в нашей редакции…

– Сколько у вас кабинетов? Или где вы там сидите – в студиях? Как это называется?

– Студия нам выделена, конечно, но там мы работаем только над студийными сюжетами – интервью, комментарий и так далее. А вообще, конечно, сидим по кабинетам, – Николай переглянулся с Андреем. – Сейчас мы посчитаем, я так сразу сообразить не могу.

– Пять кабинетов у наших сотрудников, – сказал Дубов. – Плюс мой кабинет и твой.

– А еще мы пользуемся монтажной, – добавил Николай.

Банда открыл бардачок, чтобы вынуть оттуда новую пачку сигарет. Самойленко, сидевший рядом с ним на переднем сиденье, заметил, как тускло сверкнули в темноте ящичка своими матовыми поверхностями гранаты, и нервно переглянулся с Андреем – Банда был в своем репертуаре.

Коле вдруг вспомнился почему-то тот допрос «с пристрастием», который устроил спецназовец еще в Одессе. Все-таки Банда умеет работать. Он поможет!

– А материалы, о которых вы говорили, из каких комнат исчезали? – продолжал тем временем расспросы московский гость, закуривая очередную сигарету.

– Копия контракта «ушла» из моего кабинета, – начал перечислять Коля. – Файлы были стерты из компьютера, который стоит в кабинете Андрея.

Один видеосюжет исчез прямо из монтажной, но это наша вина – оставили там на ночь. Другой – из кабинета, в котором сидит Лариса Тимошик.

– Это та, которую изнасиловали? – сразу же отреагировал Банда, и Коля лишний раз убедился, насколько цепкая память у его друга.

– Да.

– Хорошо, – Банда сделал в блокноте какие-то пометки. – Теперь еще вопрос: у кого есть доступ в ваши кабинеты, кроме вас?

– В смысле?

– У кого хранятся ключи от ваших кабинетов?

– Ни у кого. У меня – от своего кабинета ключ, у Андрея – от своего.

– Есть еще по дубликату у уборщицы, – подсказал Дубов с заднего сиденья.

– Да, точно.

– А кто у вас уборщицей работает?

– В каком смысле? Что тебя интересует?

– Ну, что за человек? Откуда она взялась? Сколько ей лет? Как она в общении? – попытался сформулировать Банда то, что хотел услышать.

– А-а… Ну, зовут ее Татьяна Сергеевна, ей лет шестьдесят пять – семьдесят, маленькая такая, худенькая старушка… Ну, что еще? – Николай вопросительно взглянул на Дубова: может, тот что-нибудь добавит?

– Работала раньше на автозаводе, во вредном цехе. Передовик, кавалер нескольких орденов и медалей…

– Ты что, серьезно? Откуда ты знаешь?! – удивился Самойленко.

– Знаю… В общем, Александр, человек она очень приятный и, я уверен, очень честный. Через нее бандиты не смогли бы действовать.

– Хорошо, – Банда продолжал что-то помечать в своем блокноте. – Переходим к следующему моменту. Все, что заварилось здесь, «завязано» на компании… как вы ее называли?

– «Технология и инжениринг».

– Ага, – Банда записал название фирмы в блокнот. – Она занималась импортом «вольво», так?

– Да.

– Каков у вас порядок работы над материалами? Сколько человек из двадцати семи ваших сотрудников были заняты этой темой? И кто именно?

– Да никто. Этим я занимался практический одиночку, – уверенно ответил Николай.

– Ну, а кто знал, что ты этим занимаешься?

– Только Андрей и Лариса.

– И она же помогала тебе в чем-то?

– Да, пока я был в больнице, она систематизировала данные из таможенной службы…

– Я помню. Ты уже говорил, – перебил его Банда, не дослушав. – Так, теперь переходим к вашим так называемым оппонентам. Кто владелец фирмы?

– Вообще эта компания зарегистрирована как закрытое акционерное общество, но семьдесят процентов капитала принадлежит Семенову Владимиру Михайловичу, – с гордостью доложил Николай – он действительно гордился тем, как много всего ему удалось узнать о фирме. – Четыре года назад он закончил местный нархоз, с тех пор – в частном бизнесе. При том исключительно в «частном» – не работал ни на какую фирму, не регистрировался как предприниматель, не платил, естественно, налогов. По слухам, он занимался чем-то вроде торговли подержанными автомобилями – то ли сам был перегонщиком, то ли содержал целую сеть таких ребят, более подробно не могу сказать.

– Ясно.

– Александр, мне кажется, что можно проверить и государственные органы – то же управление делами администрации президента. Наверное, их интересы тоже были бы затронуты, если бы наша программа вышла в эфир, – вдруг сказал Дубов. – Мне кажется, тут вполне мог приложить руку тот же Андрей Андреевич…

– Кто такой?

– Президентский «завхоз».

Банда с сомнением покачал головой:

– Нет, Андрей, мне кажется, здесь вы слегка переборщили. Если бы вы наступили на хвост управлению делами, с вами бы нашли другой, более простой способ расправиться – на вас бы натравили ваше же собственное начальство или отлучили бы от эфира…

В конце концов подстроили бы какую-нибудь автокатастрофу. Есть же масса способов с вами, журналистами, справиться. Я бы даже вполне поверил, что та авария, в которую попал Николай, – дело рук спецслужб, потому что сработано неплохо, без следов и эффективно. Но красть ребенка… Нет, это стиль работы негосударственных органов.

– Да урки там сплошные! Мне же звонили, я разговаривал с ними, – горячо заговорил Николай, отчаянно жестикулируя, – даже по голосу слышно, что тот, который мне звонил, весь в наколках. Обыкновенные уголовники.

– Ну, не совсем обыкновенные, – поправил друга Банда. – Обыкновенные работают на более низком уровне… Ладно, пока мне достаточно информации. Теперь, мужики, ваша очередь меня выслушать. Запоминайте все, что я буду вам говорить и показывать, – у нас очень мало времени, и права на ошибки мы не имеем.

– Слушаем тебя.

– Андрей, подайте мне вон тот чемоданчик, что рядом с вами, – обернулся Банда, показывая Дубову на симпатичный кейс, лежавший на заднем сиденье. – Спасибо. А теперь, Коля, смотри внимательно.

Банда положил кейс себе на колени, щелкнул замками и откинул крышку.

В чемоданчике оказался аппарат, чем-то напоминающий транзисторные магнитолы советской эпохи – с выступающими наружу ручками настройки и складной антенной. Вот только шкалы волн у этого аппарата не было, да и защитный цвет его прямо указывал на специфический характер его предназначения.

– Держите, Андрей, вот эти пять «пуговичек», – Банда достал из специального отделения своего «хитрого» кейса пять странных маленьких круглых железяк, действительно очень похожих на пуговицы, и протянул ему. – У вас в редакции какого типа телефоны? Надеюсь, вы еще не настолько успели разжиреть, чтобы установить сплошные «панасоники»?

– Ну, факс у нас есть, конечно… – немного обиженно заметил Самойленко, но его опять перебил Дубов:

– Обыкновенные у нас телефоны – кнопочные мыльницы, которые строгают тут, в Минске.

– Отлично. Ты, Коля, можешь собрать всех сотрудников в своем кабинете и провести что-то вроде планерки? Так, чтобы другие кабинеты на некоторое время опустели?

– Зачем?

– Пока вы будете вроде бы совещаться, Андрей вложит в каждую телефонную трубку «пуговичку». В каждый аппарат…

– У нас десять аппаратов, – растерялся Дубов.

– Почему десять?

– В каждой комнате по два аппарата на один номер – у нас же по три, по четыре, а то и по пять человек в одном кабинете сидят.

– Ясно. Держи еще пять микрофонов, – Банда отсчитал еще пять «пуговиц». – Слушай, а давай и впрямь на «ты»?

– Конечно, – Андрей с удовольствием пожал протянутую ему Бандой руку.

– Не имеет значения, куда будешь класть эти штучки – около микрофона или около наушника – слышимость все равно будет отличной. Проверено.

– Хорошо.

– Не забудь подготовиться – возьми отвертку…

– Да понимаю я все!

– Мужики, не обижайтесь, я напоминаю о чем-то только потому, что мы должны учитывать каждую мелочь – засыпаться нам нельзя. «Засветиться» – ни в коем случае. Если среди ваших людей есть кто-то, кто работает против вас, и этот оборотень сообщит о нашей активности бандитам… – Банда хотел продолжить фразу, но, заметив вдруг напрягшееся лицо Николая, не договорил. – Короче, сами понимаете.

– Конечно.

– И еще. Больше – никому о том, что я здесь. Слышите? Даже собственным женам ни слова. Бойтесь даже во сне проговориться.

– Ну, моя-то будет знать, ты же у меня жить будешь, – улыбнулся Андрей, похлопав Банду по плечу.

– Твоей можно знать, что я – твой знакомый из Москвы. Но – не больше.

– Ясно, не волнуйся.

– Так, Коля, надеюсь, ты сумеешь что-то придумать, чтобы выманить своих людей из кабинетов и дать Андрею время установить «жучки»?

– Сумею.

– Отлично. После того, как «пуговицы» будут на местах, всех выгоняешь, закрываешься, ставишь перед собой кейс, включаешь вот здесь.

– Понял.

– Поднимаешь вертикально антенну и выдвигаешь – это как обычно. Громкость – на «тройку» для начала. Потом подрегулируешь, но смотри, осторожно – звонок будет слышен раз в десять громче, чем разговор. Не оглохни.

– А из коридора не услышат?

– Вот наушник. В это гнездо вставишь перед включением, – показал Банда.

– На одно ухо?

– Как в армейской радиостанции – чтобы другим ухом слышал, что вокруг творится.

– Ясно.

– Как только разговор покажется тебе интересным или даже просто непонятным – нажимай вот эту кнопку. Весь разговор будет записан, потом прослушаем вместе.

– Хорошо.

– Дальше. Вы должны создать видимость, что приняли все условия бандитов. Демонстративно уничтожайте копии, стирайте все сюжеты с кассет. Но не забудьте, конечно, – вдруг улыбнулся он, – оставить хотя бы одну копию для меня – я ведь еще вашей программы не видел.

– Оставим! – понял его Самойленко. – А как быть с программой, которая запланирована на пятницу?

– Какой крайний срок для снятия ее с эфира?

– Да хоть за час до выхода – замену найдут, хотя выговора мне в таком случае не избежать.

– Ну, выговор ты переживешь, поэтому программу пока не трогай. А по редакции обязательно пустите слух, что ее снимают с эфира. Что Коля сам этого хочет – мол, не доработан какой-нибудь сюжет или еще что-то в этом роде.

– Будет сделано.

– Так. Ну, что я еще забыл?

Андрей с Николаем смотрели на него молча, полностью признав право Банды на старшинство, и были готовы подчиниться любой его команде.

– Вроде пока все, – сам себе сказал Банда, еще раз внимательно просмотрев свои записи.

– За работу?

– Да. Встретимся с вами… Во сколько уходят с работы ваши сотрудники?

– Часов в пять, в семь, иногда, когда работа есть, и в полночь.

– Сегодня работы, я надеюсь, не будет? – спросил Банда почти утвердительно.

– Конечно. Сегодня закончим в семь – самое позднее.

– Хорошо. Встречаемся здесь же в восемь. Но только будьте внимательны – не приведите никого за собой.

– Обижаешь… – попробовал возмутиться Николай, вдруг почувствовав себя задетым.

– Не обижаю, а хочу, чтобы все прошло без сбоев, – жестко оборвал его Банда. – Сделаем даже так – приедете, встанете в пятнадцати метрах от моей машины и сидите, даже в мою сторону не глядите. Я сам к вам подойду. Когда можно будет, конечно.

– Хорошо.

– Ну, все тогда. Езжайте на работу. А то уже десять, вам давно пора быть на месте…

* * *

С «жучками» все удалось провернуть быстро и незаметно. Когда Андрей закончил свою работу, он зашел к Самойленко, который тоже завершал незапланированную летучку.

– Можешь включать, – сказал он другу, когда они остались в кабинете одни.

– Все в порядке?

– Как в лучших домах Парижа и Лондона! – Андрей явно был доволен своей работой.

– Тогда иди.

– Я тоже хочу послушать.

– Андрей, я же должен закрыться с этой штукой… – мягко напомнил ему Коля.

– Ладно, но…

– Ты пока иди все уничтожай, все лишние копии. Если кто спросит, что делаешь, – отвечай, что, мол, я распорядился, что дело прогорело, не стоит выеденного яйца, словом, сам знаешь, что говорить.

– Конечно, я найду, что сказать. Учить меня не надо. Но потом я приду и постучусь в твою дверь вот так, – Дубов продемонстрировал на крышке стола Самойленко условный стук, – и ты мне откроешь. О'кей? Мне ведь тоже охота посмотреть, как эта штуковина работает.

– Хорошо. Иди…

* * *

Самым большим недостатком системы оказалось то, что она могла прослушивать все разговоры одновременно – если говорили сразу по нескольким аппаратам в один и тот же момент.

Но такое случалось, во-первых, не слишком часто – слава Богу, на прослушивании было всего лишь пять номеров. А во-вторых, Коля быстро приспособился к аппарату, не вслушиваясь особенно в разговор, если он не относился к делу.

А наслушался в первые же часы сидения с наушником на голове такого!

В какие-то моменты ему даже становилось чисто по-человечески неловко перед своими сотрудниками, но Самойленко сразу же заставлял себя вспомнить, ради чего, собственно, он этим занимается, и продолжал сидеть, сжав зубы, слушая болтовню своих коллег.

Про что только не говорит человек по телефону!

Он знал, например, что у Кати Высоцкой, молодой девчонки-журналистки, которая пришла к ним в бригаду сразу после журфака, сегодня утром начались месячные, и теперь она, по ее же выражению, «кончалась» и хотела только одного – умереть.

Он знал теперь, что в обед ассистенты оператора, два забулдыжных парня, помогавших устанавливать свет, таскать декорации, тяжелые телекамеры, решили «вздрогнуть» и пригласили по этому поводу такого же кадра из другой редакции.

Он узнал, что у монтажницы Зиночки жмут сапоги, у администратора Клавдии Петровны взорвалась ночью банка с огурцами, а у водителя редакционного «рафика» Пети в шесть назначено свидание – на служебной машине, естественно.

У Коли от всех этих разговоров голова шла кругом. Самое обидное – ни один звонок не помогал приблизиться к разгадке…

Нужный разговор состоялся часа в четыре, ближе к концу рабочего дня.

– Здравствуйте. Ларису Тимошик можно? – спросил мужской голос, и Николай вдруг весь напрягся – голос показался ему знакомым.

Еще не успев осознать, почему он так поступает, Самойленко нажал кнопку записи, на которую показал ему Банда.

– Я слушаю.

– Привет, Лариса. Узнаешь?

– Д-да, – с некоторой заминкой ответила девушка, и Николай удивился, как сразу же изменился ее тон.

– Ну, как у вас там дела? Скоро ли выйдет передача про нашу фирму?

– Подожди, – наверное, Лариса прикрыла трубку рукой, так как голос ее стал глуше:

– Девочки, выйдите в коридор покурить, а? Ничего не слышно!

– Кавалер у тебя вдруг появился? Поздравляем! Раскажешь потом?.. Ладно, пошли, Катя, не будем ей мешать, – было слышно, как вышли из кабинета Высоцкая и Козлова, оставив Ларису одну.

– Так как наши дела, милая? – снова вкрадчиво поинтересовался мужчина.

– Юный, что вы наделали? Я не могла даже допустить, что вы способны на такое!

– А что ты думала, интересно?

– Не знаю… Запугать… Купить… Но украсть и убить ребенка?! Что вы за звери в конце концов! – заплакала в трубку Лариса, и Коля почувствовал, как хочется ему броситься в ту комнату, откуда она говорит, стукнуть ее головой о стенку, выбить из нее признание: кто это, откуда она его знает, где его дочь, его Леночка?

– Ну ты, тише! Чего ты трындишь? Хочешь, чтобы тебя услышали?

– Мне все равно!

– Да? А «бабки», которые ты от нас получила, – они тебе не все равно?

– Сволочи!

– Заткнись, сука, кончай ныть! Заманала, падла! Я спрашиваю тебя, как реагирует Самойленко? Что он делает? Снял программу с эфира? Заявил в милицию? Что они тебе говорили? Ты же у них своя!

– Своя?.. Иуда я!

– Что? Ты разве жидовка?

– Ты все равно не поймешь…

– Кончай базар. Что там у вас слышно?

– Дубов уничтожает все копии документов, все видеосюжеты по вашей фирме. Самойленко вроде ходил к начальству – программу снял с эфира.

– Точно?

– Дубов так говорил.

– Перепроверь, ясно?

– Хорошо.

– А как Самойленко?

– Нет его целый день. С утра только был, провел летучку.

– А где он?

– Откуда я знаю? Кабинет закрыт, он куда-то ушел. Может, и домой. Думаешь, жене его сейчас легко?

– Эх, жаль, не было этой дуры дома, когда мы приходили. Иначе бы мы с ней «побаловались» – для дополнительной профилактики, чтобы ему жизнь малиной не казалась! – противно заржал бандит, и Коля в бессильной ярости грохнул по столу кулаком.

– Скотина!

– Заткни ребало свое, ясно? – заревел Юный. – А то и тебе вставим. Ясно?

– От вас всего можно ожидать.

– Вот именно. Короче, завтра позвоню, перепроверь насчет эфира, поняла?

– Хорошо. Слушай, Юный, скажи, а с девочкой-то все в порядке?

– Чего? Жалко вдруг стало?

– Ну, скажи!

– Да не сцы, все в порядке. Малая нам не нужна. Кстати, он в ментовку не заявлял?

– Нет, насколько я поняла. Мне Андрей сказал, что у Коли такие неприятности.

– Ну, пока!

– Погоди! А где вы Леночку держите?

– А тебе зачем?

– Просто. Она ведь маленькая.

– Не бойся. Я свою старуху с ней посадил.

– Там, на даче?

– Только попробуй туда сунуться героизм проявлять – пойдешь в колодец, ясно? Там мои ребята сидят, и они знают, как реагировать. Поняла?

– Да…

В наушнике раздались короткие гудки.

Коля выключил аппарат и стянул наушник с головы.

У него были крепкие нервы, но сейчас, вытаскивая из «аварийной» пачки сигарету (он бросил курить несколько месяцев назад), он заметил, как дрожат его руки.

Самойленко встал, подошел к сейфу, вынул оттуда начатую бутылку водки, зубами сорвал пробку, налил полстакана и выпил залпом. Постояв несколько секунд в раздумьях, выпил еще.

Руки дрожать не переставали…

* * *

– Ну, ребята, это не просто удача – это успех! – настроение у Банды после совместного прослушивания записи в машине на стоянке у Московского кладбища резко улучшилось. – Теперь, Коля, могу тебе гарантировать на восемьдесят процентов, что Леночку мы обязательно вернем еще до пятницы.

– А остальные двадцать?

– О них мы узнаем чуть позже.

– Лариса… – в задумчивости качал головой Андрей Дубов, все еще не оправившись от шока. – Ну, братва, от нее я этого не ожидал!

– Я тоже, – поддержал его Самойленко.

– Эх, мужики, забыли, что ли, женщины – элемент хрупкий и легко соблазняемый. Чем он ее взял – не знаю, – рассуждал Банда, – но что взял чем-то – факт. Теперь неудивительно, что у вас документы исчезали прямо из-под носа. Неудивительно, что о каждом вашем шаге и о каждом новом сюжете бандиты знали все.

– Да…

– Но ничего, – Банда открыл свой блокнот и улыбнулся, – теперь и мы кое-что знаем. И не так уж мало… Слушайте, что удалось сегодня сделать мне. Во-первых, я поднял здесь кое-какие данные и выяснил, что на территории Белоруссии это первое настоящее похищение ребенка…

– Что значит – «настоящее»? – мрачно уточнил Самойленко, – В смысле – организованное преступной группой, которой нужно путем подобного шантажа чего-то добиться. Было до этого несколько случаев, но там все элементарно – то какому-то деревенскому алкоголику на бутылку не хватало, то обиженный разведенный папашка таким способом свидания с ребенком добивался, – спокойно разъяснил Банда. – Значит, если предположить, что бандиты местные, они действуют по наитию, не имея даже примеров чужого опыта.