Текст книги "Остров смерти"

Автор книги: Андрей Воронин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 18 страниц)

Глава 23

Всем остальным Игорь разрешил свободно идти, даже не потребовал, чтобы руки сцепили на затылке. Опасаться их не стоило: бородатый оператор Илья и щуплый Фалько с своем джинсовом костюмчике не представляли опасности. Накачанная Акимова сдавленно, истерически рыдала, полностью и, похоже, надолго вернувшись к своей женской природе.

Все пятеро передвигались медленно – скованный ножными кандалами человек в черной майке-безрукавке мог идти только короткими шагами. Игорь никуда не спешил, никого не подгонял.

Обратился к оператору:

– Выше голову. Мы с тобой будем лучшими друзьями.

Илья кивнул, стараясь унять подбородок, мелко дрожащий вместе с бородой. Он больше всего боялся, что кто-нибудь вздумает бежать в надежде спастись вплавь. Тогда этот чокнутый наверняка откроет пальбу. Стреляя из автомата, водят дулом туда-сюда и запросто можно схлопотать шальную пулю.

Тем временем капля холодного пота набухла на переносице Фалько и стекла в угол глаза. Он не только боялся вытереть глаз пальцем, но даже лишний раз моргнуть не хотел – вдруг маньяк сочтет этот условным знаком. Правда, Ладейников идет сзади, но кажется будто видит насквозь.

Сотовый телефон жег тело через плотную джинсовую ткань. По телефону можно много куда позвонить. Фалько боялся не искушения – он бы никогда не рискнул набрать номер и шепнуть пару слов.

Страшно было другое: вдруг Ладейников обнаружит потом трубку и заподозрит тайный выход на связь? Лучше бы сразу обыскал…

Илларион впервые на острове испытал некоторое облегчение. Наконец, маски сброшены и тягостная неопределенность позади. Вот враг, у него оружие в руках, вот люди, которых надо спасти.

Вот ты сам, скованный по рукам и ногам. Такой расклад все равно лучше, чем тысячи слов, взглядов, жестов, в каждом из которых можно усмотреть фальшь.

Жаль, конечно, что по первому же, ни на чем не основанному подозрению он не разобрался с Игорем. Но, как ни крути, внутри каждого, кто проводит расследование, сидят одновременно прокурор и адвокат, приводя свои доводы третьему – судье.

А доводов и улик против Игоря не было, только парадоксальная мысль.

Одно дело враг, воюющий против твоей страны – неважно за деньги или за идею. У фанатика, у внедрившегося агента есть своя логика. Хитроумная или извращенная, но логика. Другое дело садист, маньяк. Тут присутствует звериная хитрость, правдоподобие на грани гениальности.

В звере, в хищнике нет зла. И в человеке его не так уж много. Но если одно соединяется, сплавляется с другим…

В Зининой смерти виноват и он. Но разбираться со своей совестью он будет потом, когда сделает дело.

* * *

Сидящие на поляне, конечно, удивились, но уже как-то вяло. Господи, что там еще придумал неистощимый Фалько? Неужели не соображает, что сейчас надо дать людям выспаться?

– Готовьтесь. Буду брать вас в заложники, – весело объявил Игорь. – Автомат, между прочим, настоящий и пули тоже.

– А как очки начисляться будут? – язык у Струмилина заплетался, между веками в пору было спички вставлять.

– Не спрашивай. Сложная система.

– Мы едем или нет? – крикнул кто-то из персонала.

Люди из съемочной группы успели уже перетащить оборудование ближе к берегу, но теперь засомневались в намерениях Фалько.

– Пусть едут, – негромко разрешил Ладейников.

Не найдя в себе силы издать членораздельный звук, режиссер только дал отмашку. Его люди уедут, а он? Почему, за что он должен остаться, когда других отпускают вот так, за здорово живешь?

– Ждать вас или нет? – донесся еще один вопрос.

Фалько отрицательно покачал головой, но расстояние было слишком большим, чтобы различить этот знак. Вопрос повторили снова, и он сдавленно визгнул:

– Нет!

– А тебе эта роль подходит, – заметила Игорю Вероника, выбрасывая в костер свою «метелку». – Очень убедительно смотришься с автоматом.

– Еще бы не убедительно, – в первый раз за вечер прервала молчание Диана. – Все ведь взаправду.

– Так что нам делать, шеф? – спросил Алексей Барабанов у режиссера.

Фалько нервно пожал плечами.

– Честно говоря, мы сейчас не в форме.

Спать очень хочется. Отпустил бы ты нас баиньки.

Ладейников продолжал улыбаться, вместе со всеми ожидая от режиссера ответа. Пауза затягивалась. Забродов решил, что неприятное известие лучше всего озвучить самому, если уж Дианиной реплике не придали должного значения.

– Все это не шутки. Шеф теперь новый и надо слушать его.

– Ничего не поделаешь, девочки и мальчики, крупно вы влипли, – заметил Ладейников. – Хотя шанс выжить есть у каждого.

– А я заранее ничего хорошего не ожидал, – бывший ди-джей беспечно откинулся на спину. – Куда я только сунусь, обязательно какое-нибудь кидалово.

– Чего же других не предупредил? – Рифат перестал уже отбивать ритм, но толком еще не понял, в чем суть проблемы.

– Где Зина? – спросила у Забродова побледневшая Вероника.

Ему не хотелось сразу обрушивать на людей страшную новость. Кто-то в самом деле мог запаниковать, попытаться скрыться в зарослях.

Игорь опередил с ответом:

– Компания решила подправить результаты.

Свету, вот, вернули, а Зина вместо нее улетит.

– Вот вам, пожалуйста, – Барабанов указал на кандидата наук, который уже заснул, поджав под себя ноги. – Я тоже ни хрена не понял и тоже намерен спать.

Встав на ноги, он, шатаясь, направился в сторону барака. Споткнулся об один из камней, выставленных вокруг идола. Плюнул на него в отместку и растер плевок подошвой.

– Сядь на место, мудила, – спокойно произнес Ладейников.

– Ты кому, мне? – неожиданно грозно прорычал Алексей.

Но тут же послушно присел обратно, стараясь удержать голову в равновесии и хлопая время от времени глазами.

– Вызови сюда Новикова, скучновато без него, – обратился человек с автоматом к режиссеру.

Фалько сглотнул слюну. Все лицо его напряглось, как у заики, который силится не сбиться.

– Вряд ли получится, он никого другого не слушает…Кроме меня никто его не заставит среди ночи… Пошлет всех подальше.

– Пусть он только приедет, и я тебя отпущу.

От такого неожиданного подарка ноги у режиссера подогнулись. Казалось, он готов был рухнуть на колени перед коротко стриженным человеком.

– Сейчас.., секунду.

Непослушными пальцами он стал вытаскивать из кармана трубку и выронил ее из рук. Попытался поймать в воздухе, но неудачно.

– Если сломалась, придется тебе самому нас здесь всех развлекать.

– Я ведь не нарочно, – не решаясь поднять трубку высоко от земли, Фалько присел на корточки.

На его счастье сотовый работал. Прямым негнущимся пальцем он набрал номер и стал ждать. В круглых стеклах очков отражалось пламя костра, лицо из-за этого казалось полубезумным.

– Алло, это я. Будите там Новикова, сажайте в лодку и сюда… Нет, больше никого… Надо и все!

Без никаких!

Закончив разговор, режиссер протянул трубку Ладейникову.

– Зачем? Оставь пока себе.

Тем временем все, кроме спящего Струмилина, окончательно сообразили, что к чему. Неважно, как на самом деле зовут этого симпатичного на вид парня с открытым лицом и ясным взглядом, но он совсем не тот Игорь Ладейников, которого они до сих пор знали. Этот готов любого пристрелить как собаку. Убить просто так, без всякой личной неприязни, в порядке продолжения шоу. И даже если о событиях на острове скоро узнают на Большой земле, даже если сюда пришлют спецподразделение, справиться с ним будет совсем не просто.

Вне зависимости от количества выпитого народ мигом протрезвел. Посерьезнел даже Костя Воробей и не знал теперь, куда деть руки, словно удивлялся, что они еще не в наручниках, как у Иллариона.

Через минуту игроки разом вздрогнули – мелодично затренькал сотовый. Некоторое время Фалько слушал молча, потом со злым оскалом стал подчеркивать каждое свое слово:

– Нет, он приедет, приедет сейчас… Без разницы… Его трудности… Хорошо, дай ему трубку…

– Ты помягче с людьми, – заметил Ладейников.

Фалько торопливо кивнул, подтверждая, что принял замечание к сведению. Потом виновато улыбнулся, как бы объясняя, что по-другому очень тяжело добиться результата.

– Сережа, ты?.. Значит надо… Твое право.

Но сейчас будь добр… Вот именно, открой и посмотри, что в контракте написано.

Бородатый оператор с ненавистью смотрел на Фалько. «Ах ты, сука, – читалось в его глазах. – Подставляешь человека в надежде самому слинять».

– Едет? – спросил Ладейников, дождавшись окончания диалога.

«Куда он денется?» – хотел было сказать Фалько. Но быстро сообразил, что окружающие все видят и слышат. Ограничившись кивком, он втянул голову в плечи. Какой спрос со смертельно напуганного человека?

Ладейников улыбался почти ласково. Он подозвал Фалько поближе, чтобы никто не расслышал продолжения разговора.

– Ты хотел крутое шоу, ты его получишь.

Будешь первым по рейтингу – даже из-за кордона заявки пришлют. Твое дело – съемками командовать, а конкурсы я буду придумывать сам.

Не сомневайся, фантазии у меня побольше, чем у твоего Бузыкина. Ну а если стукнешь ментам или ФСБ, никто из них отсюда живым не выберется.

– Да никогда…

– Заткнись и слушай. Если стукнешь – я тебя достану потом, позже, когда годик помучаешься в неизвестности.

– За себя я ручаюсь, но есть еще другие.

– Скажешь им, что так было задумано, это сценарный ход. Ты должен быть убедительным, как никогда. Сумеешь, если захочешь.

– А что мне про охранников придумать?

– Ребята улетели в последний момент. По сценарию я их обезоружил, а зачем они, безоружные, здесь нужны? Не беспокойся, опровергать не станут – я их уже сплавил по реке…

Глава 24

Ладейников отправил игроков в барак, даже не удосужившись предостеречь от побега. Этим он окончательно всех добил – вот, оказывается, насколько он уверен в себе.

Кандидата наук Струмилина тоже подняли и повели. Так и не проснувшись, он покорно дал себя тянуть, еле переставляя ноги, как лунатик. Никто из мужчин не захотел поддерживать его безвольное, расползающееся тело – каждый был погружен в свои переживания. Пришлось Веронике взвалить на себя эту ношу.

Ровно дышащий биолог висел на Веронике, как мешок с песком, но тормошить его казалось грешным делом – пусть человек поспит до утра в блаженном неведении. Самой Веронике не верилось, что она сумеет заснуть на этом острове. Для нее завеса уже приоткрылась, и важно было выяснить все до конца.

– Может, ты знаешь, что с Зиной? – спросила она у Акимовой.

Ответный взгляд был таким выразительным, что губы у Вероники затряслись и кандидат наук чуть не лишился опоры.

– Ты сама видела?

– Если б я могла не видеть… Дай помогу, а то надорвешься.

Свалив Вадима на хвойную подстилку, обе молча обнялись. У мужчин такого братания не наблюдалось. Каждый чувствовал себя униженным.

Иллариона повязали по рукам и ногам, а других оставили свободными, сочли ничтожеством, мелкой сошкой. Каждый заглядывал внутрь себя и понимал, что преступник, по большому счету, рассудил верно.

Послышался плеск весел.

– Конферансье везут.

– Какая же все-таки тварь, этот Фалько.

– Не нам его грязью поливать.

– Но все-таки… Вызвать вот так человека в пасть тигра…

– А ты крикни, предупреди! Чего молчишь?

– Они уже слишком близко, не успеют развернуться.

Человека в наручниках Ладейников пока не отпускал далеко от себя. Илларион мог бы, конечно, крикнуть людям в лодке об опасности. Но его-то преступник как раз предупредил: свое недовольство действиями Забродова он покажет, убив очередного участника.

…Недовольный Новиков в парадном костюме выглядел здесь совсем нелепо. Здороваться с Фалько он не стал, а сразу спросил:

– Где честная компания? Какого хрена меня вытащили?

– Иди в лодку, – разрешил режиссеру Игорь.

Фалько сделал над собой огромное усилие, чтобы не рвануть сломя голову. Сунул руки в карманы джинсовой куртки, наклонился вперед, как бегун на финише, и направился к берегу, быстро семеня негнущимися ногами.

– Ау, в чем дело? – недоуменно крикнул ему в спину знаменитый шоумен.

– Подойди поближе, объясню, – поманил пальцем Ладейников.

– Зачем поближе? Со слухом у меня в порядке, – человек в расклешенных брюках с золотыми лампасами почуял что-то неладное.

Ладейников выдержал паузу, пока лодка отвалила от берега.

– Ты теперь здесь будешь жить, с нами.

– Кто это так решил?

– Тебя не удосужились предупредить. Игра принимает новый оборот, неожиданный для зрителей. Важен эффект правдоподобия.

– Да ну вас всех! Какой еще оборот? Я с этим придурком Фалько больше работать не намерен.

Поднять среди ночи и бросить здесь одного.

– Как же одного? – оскорбился Игорь. – А мы все?

– Я имею в виду съемочную группу, – Новикова раздражала необходимость соблюдать правила вежливости, но интуиция подсказывала, что лучше не хамить.

– У нас и оператор есть. Короче, я тут вооружился и якобы захватил игроков в заложники.

– Какой маразм! Ну и что я должен делать?

Закрывать грудью амбразуру?

– Для начала взять у меня интервью.

– Вообще-то интервью – не мой профиль.

Подозревая неладное, Новиков все-таки не мог представить, что все происходит наяву. Как и у Фалько, у него был богатый опыт. За свою карьеру он провел немеряно конкурсов и телешоу. Бывало кто-то из участников оказывался миной замедленного действия. До поры до времени вел себя тихо и смирно, а потом вдруг выкидывал номер.

Одна девица на ток-шоу о вреде наркотиков дождалась поворота камеры и быстро задрала кофточку, демонстрируя голые груди с розовыми сосками. В другой раз на конкурсе-викторине какой-то дедок, не зная ответа на вопрос, вдруг стал наезжать на «современное телевидение» и развернул заранее заготовленный политический плакат.

Такие неожиданности потом подчищались, вырезались и служили только поводом для смеха на банкетах и прочих тусовках. Гораздо больше было ситуаций, когда чью-то выходку планировали заранее. Иногда приходилось репетировать, добиваясь полной естественности. Телезрителям казалось, что происходит скандал, все летит вверх тормашками.

Но ведущему удавалось удержать ситуацию под контролем и все обратить в шутку. Многие потом понимали суть дела, но еще не раз попадались на удочку…

– А почему именно ты у нас заложников захватываешь? – подозрительно спросил Новиков.

– Он меня заранее выбрал, еще до отъезда, – объяснил человек с золотистым ежиком волос и лицом завзятого положительного героя.

– А куда теперь этот хрен в джинсе сбежал?

Всем сразу решил сюрприз сделать?

– Еще вернется. Давай начинать. Сперва объявишь зрителям, что произошло, потом задашь мне пару вопросов.

– Все это, конечно, хорошо. Только вот мне бы желательно получить официальную санкцию.

– Трубка есть? Звони.

Новиков хотел было набрать номер, потом плюнул.

– Пошел он в ж… Скажешь, Илья, когда будешь готов.

Оператор молча кивнул. Знаменитый ведущий снял белый пиджак, чтобы натянуть свитер поверх цветастой рубашки. Но все равно он замерзал – сунул ладони под мышки. Нос покраснел, кадык стал сизым, трудно было поверить, что этот субъект загорится перед камерой энтузиазмом.

– Думаешь, так просто зрителей напугать? – спросил он Ладейникова. – Взял в руки автомат, объявил себя злодеем – и все сразу задрожали перед «ящиками»? Кто поверит, что маньяк захватил людей и ему позволяют держать их в свое удовольствие?

– Фалько виднее, – скромно ответил Игорь.

– Я считаю, провальная идея. Люди знают, что наши спецслужбы не всегда на высоте, но не до такой же степени, чтобы ушами хлопать.

– Кто, говоришь, бояться будет? Да ты первый.

Приподнявшись с места, Ладейников сделал шаг в сторону шоумена. Трудно было представить себе более контрастные фигуры. Одно испитое, слегка обрюзгшее, украшенное вычурными бакенбардами. Другое – волевое, с правильными чертами и ясным серо-голубым взглядом. Новиков мерз в свитере, пиджаке и лакированных туфлях на каблуке. Его собеседник был босой и спокойно себя чувствовал в жилете, надетом на голое тело.

– В чем дело? – отпрянул Новиков.

– Стоять. Кому сказал «стоять»?!

Шоумен застыл, как кролик, завороженный раскрытой пастью удава. Протянув руку, Игорь потрепал его по щеке, потом слегка сдавил подбородок, так что губы сложились бантиком и выпятились.

– Так поверят или нет? – спросил он, улыбаясь.

Новиковский кадык судорожно задвигался вверх-вниз.

* * *

Вернувшись почти с того света, режиссер сгоряча решил было отобрать из группы двух-трех попутчиков покрепче и уходить пешком, ориентируясь по карте. Бузыкин, наверное, давно почуял неладное, вот и отказался с ними ехать.

Снова вызывать вертолет к лагерю опасно – Ладейников может озвереть и открыть по машине пальбу. Не шибко грамотный по части оружия, Фалько подозревал, что с близкого расстояния автоматная очередь может спровоцировать авиакатастрофу.

Уйти километров на десять-пятнадцать в сторону, присмотреть подходящую для посадки площадку и оттуда уже вызвать «борт». Если понадобится, можно костер развести, чтобы обозначить свое местонахождение.

Лихорадочно осматриваясь по сторонам, Фалько вдруг понял, что уйти незамеченным очень сложно. Плавать он не умеет. На несколько километров вправо и влево отвесный горный склон спускается к самой реке. Всякий, кто попробует пройти по воде, будет виден с острова как на ладони. И жаловаться не на кого – сам выбрал такое «живописное» место, будь оно трижды проклято.

Лодка, тем более не останется незамеченной.

Можно отправиться в путь ночью, но для этого придется вырубить освещение в лагере. Преступник сразу поймет причину и сделает все, чтобы не дать беглецам уйти.

Хотел самого крутого шоу – вот и получил на свою голову! Заскочив в биотуалет, Фалько никак не мог отлить, несмотря на переполненный мочевой пузырь. Судорога страха не давала выжать ни капли.

Сейчас, на расстоянии, Ладейников казался еще страшнее, чем вблизи. Ясный взгляд, улыбка – уж лучше бы он скрипел зубами и закатывал глаза… Вот они какие – реальные маньяки.

А он точно маньяк, и способности у него должны быть сверхъестественными. От него не спрячешься, он отыщет тебя даже с завязанными глазами по тепловому излучению тела.

Жутко даже вспомнить, как бесцеремонно он разговаривал с преступником. Как давал ему указания по дороге и здесь, на острове, в ходе игры.

Чувства собственного достоинства тот не терял, но выглядел дисциплинированным и послушным.

Чего ждать от омоновца, привыкшего не обсуждать приказы?

А омоновец он вообще или нет? На отборе никого не проверяли. Сообщенные о себе сведения не играли особой роли. Важно было, как биография преломилась в личности… Непростительная беспечность. И опять некого обвинить, кроме самого себя.

Вдруг вид свободно текущей воды позволит, наконец, помочиться? Подойдя к реке, Фалько повторно расстегнул замок на джинсовых брюках. Наплевал на женщин-подчиненных, которые могли случайно увидеть его за таким занятием.

Какое это теперь имеет значение?

Бежать нельзя, даже если есть надежда ускользнуть незамеченным. Потом здесь высадят целый полк, обложат зверя со всех сторон и, как водится, без толку. Упустят, и он останется на свободе, помня о нарушенном обещании.

Нельзя спешить и подставлять себя под удар.

Лучше пока выполнять его условия. И вообще – вдруг это шанс, который выпадает раз в жизни?

Отмочить такую передачу, о которой напишут везде. Она войдет потом во все книги о телевидении.

Сделает тебя звездой, востребованной не только в России.

Перед начальством не придется оправдываться.

Они молиться будут, чтобы рейтинг подольше удержался на волне. Главное – перед этим чудовищем оправдаться, отвести от себя его подозрения, когда в конце концов появится здесь спецназ.

Глава 25

Забродов не заснул и не впал в забытье. Просто на скупую картинку реальности наложилось сновидение. Путаные обрывки тех конкурсных монологов, по которым он пытался вычислить убийцу.

– ..Наши музыканты при сведении пытаются впихнуть на диск как можно больше наворотов и эффектов. На станции после дополнительной компрессии все это начинает ухать, бухать, – это Костя Воробей читает небольшую лекцию по основам музыкального радиовещания.

– ..Однажды мы с моей лучшей подругой просто сели на велики и поехали куда глаза глядят по незнакомой дороге. Тогда как раз цветы полевые зацвели. Помню с одной стороны все желтое, а с другой все сиреневое, – это Зина разводит романтику.

Трудно поверить, что ее больше нет. Скорее труп, покачивающийся на волнах лицом вниз, кажется дурным сном. Зина рядом, в спальном мешке, прижимается сбоку. Но тело ее почему-то не жаркое, как в прошлый раз, а прохладное. Оно податливое, рука не встречает никакой преграды, будто опускаешь ее в речную воду.

Сквозь сновидения Илларион видел поляну с погасшим костром. Шел дождь. Ладейников не пожелал укрыться под хвойным пологом и давал интервью на открытом месте. Наверное, видел себя со стороны и сам себе нравился – со струями, стекающими по мужественному лицу, с открытыми руками и мощным торсом, слегка прикрытым кожаным жилетом. Тело сильное, но не накачанное сверх меры. Не видно ни одной татуировки, ни одного шрама.

Бородатый оператор прикрыл голову капюшоном и медленно перемещался туда-сюда. Несмотря на страх, он оставался профессионалом и не мог себе позволить снимать с одной точки., Окончательно промокший и продрогший Новиков силился тем временем выглядеть бодрым, чтобы не разочаровать заказчика интервью. Этому человеку лучше потакать во всем и молить Бога, чтобы тебя поскорее оставили в покое.

– Какие у вас требования? Что вы хотели бы получить в обмен на освобождение заложников?

– Да ничего мне не надо. Приз я уже выиграл. Еще денег, миллион баксов? Я человек неприхотливый. Гарантии безопасности? В подарочные наборы от ментов я не верю и о своей безопасности позабочусь сам.

– Тогда чего вы добиваетесь?

– Приятно, когда тебя внимательно слушают.

Вот постучался бы я в Москве в окошко твоего лимузина, попросил бы вежливо взять у меня интервью, сделать небольшую передачу. Ты бы просто не увидел меня и не услышал. Тронул бы с места и укатил.

– Разрешите не согласиться, я всегда…

– Или взять кого-нибудь из этих ребят, – перебил Ладейников. – Хорошие ребята, я против них ничего не имею. Но стали бы они потеть по моей просьбе? А завтра постараются, как никогда в жизни не старались.

Забродов перестал его слышать, монологи с видеокассеты снова стали ярче и звучней, чем картинка реальности.

– ..Самое трудное болтать без умолку в пустоту, – признавался Воробей. – Сколько себя помню, всегда язык имел без костей. Но в студии ты один на один с микрофоном. Первое время я спасался тем, что ставил на столик фотку одной подруги. Представлял, будто обращаюсь к ней…

– ..Мы обе загорели за один день, – продолжала Зина. – Солнце, скорость и все такое. Коров таких красивых видели, как на картинке. Черные и коричневые с белыми пятнами. Мычат как положено, и вымя у каждой полное…

– Слушатель не должен ждать от ди-джея какой-то там Правды или Истины с большой буквы. Он не вещает со святой горы, он свой парень, которого можно легко и просто заткнуть нажатием пальца. Главное – вызывать эмоции, не давать скучать…

* * *

Утром последний остававшийся в неведении игрок узнал от товарищей, что произошло. У кандидата наук сразу же на нервной почве разболелся зуб. Прижимая ладонь к щеке, он молча раскачивался вперед-назад, будто молился.

Остальные тоже чувствовали себя не лучшим образом. Каждый вспоминал об улетевшем вертолете, о том, как выворачивался наизнанку, чтобы не оказаться аутсайдером, не быть отправленным восвояси. Как они теперь завидовали рыжему Семену и охраннику Бажину.

А Света – вот уж кто лажанулся. Ожидая отправления «борта», она вдруг твердо сказала, что никуда не полетит. Пусть ее выкинули из конкурса – она может остаться на острове в каком-нибудь другом качестве. Например, помогать сотрудникам МЧС: кого-то подстраховать, кому-то помассажировать сведенную судорогой икру.

Никто из съемочной группы не заметил, как она тихо, без всплеска нырнула в реку. Из осторожности она не сразу поплыла к «своим», а сместилась в сторону вдоль правого берега. И потом уже с наступлением сумерек, изредка хватая ртом воздух, достигла дальней оконечности острова.

Пока прошла его в длину, пока, спрятавшись, ожидала отбытия Фалько с операторами, кончилась одна игра и началась другая…

– Как тебя угораздило, господи? – сочувственно покачала головой Вероника.

– Ничего, я его сделаю. Пусть только подойдет ближе чем на три шага. У меня хватка мертвая.

– Выбрось из головы эту дурь. Ты женщина, ты не должна…

– А кто должен, они? – Акимова понизила голос, не желая громко позорить мужчин. – У одного зуб болит, другому музыкальное образование не позволяет. Тем более – я виновата.

Из-за меня Иллариону пришлось в наручники влезть.

Барабанов тем временем обратился сразу ко всем:

– Главное, друг с другом договориться. Чтобы не было самодеятельности.

– Какая самодеятельность? – простонал Рифат. – Я всякую братву видел. Чесал себе на саксе и знал, что вон за тем столиком натуральный убийца сидит. Но этот.., мороз по коже.

– Ты с ним прекрасно уживался несколько дней.

– Ни фига. Я чувствовал подвох, чувствовал.

– Ну да, конечно. Сейчас каждый скажет: все понимал, только сказать стеснялся. Ты просто ходил и всех убеждал, что его заранее выбрали победителем… Неважно. Главное, теперь друг другу не подгадить.

– Это точно, – кивнул Воробей. – Никакой отсебятины, все треки только с плей-листа.

– Зину убили, а у тебя, сопляка, наглости хватает шутить, – возмутилась Вероника.

– Да я ничего. Просто сам для себя смысл перевожу.

– Если сам для себя, переводи молча.

– Ладно, молчу, пусть решают «аксакалы».

– Ничего вы не понимаете, – вдруг произнесла Ольга. – Болтаете всякие глупости.

Никто не хотел ей напоминать о тесной дружбе с Ладейниковым. Теперь получалось, что Ольга о ней не жалеет и не думает от нее отказываться.

– Ничего себе. А кто ее убил, по-твоему?

– Понятия не имею.

– Может, кто-то из нас, ты скажи.

– Оставьте меня в покое.

– Знаешь что, дорогая, сваливай-ка ты лучше к своему хахалю, – заиграла желваками Акимова. – С ним тебе будет гораздо веселее.

Ольга не заставила себя упрашивать. Забрала легкую сумку со сменой белья и молча удалилась.

– Напрасно, – укорила Акимову Вероника. – Она теперь тебя достанет. Не своими руками, так его.

– Раз уж так получилось, значит к лучшему, – констатировал Алексей. – Хуже было б, если б она все аккуратно выслушала, а потом бы ему передала… Насчет Зины. Кстати, надо сходить посмотреть. Нельзя, чтобы тело там валялось.

– Лопаты даже нет, чтоб могилу вырыть.

– У кого нервы крепче? Кто-нибудь вдвоем сходите!

Пройти надо было всего метров сто пятьдесят. Вернувшись, Барабанов с Акимовой сообщили, что тела не обнаружили. Похоже убийца столкнул его в воду, и течением труп отнесло от берега.

– Какой кошмар, – закрыла лицо Вероника.

– Кошмарней не бывает, – подтвердил Алексей. – Сейчас главное, чтобы такое не повторилось. Вернусь к тому, с чего начал. Главное, не допускать самодеятельности. Этого человека нельзя выводить из себя.

– Какой он человек? – пробормотала Вероника, не отрывая от лица ладоней. – Подонок, зверь.

– Дайте я договорю, ладно? Неизвестно, сколько у нас еще времени в запасе. Может, через минуту уже начнется…

Он недоговорил, что именно начнется, но каждый подумал о своем и содрогнулся.

– Если кто-то вдруг вздумает сбежать, точнее уплыть, я ему не завидую. Могут пострадать другие. Этот… Ладейников может войти в раж.

Леша не случайно избегал применять к преступнику сильные эпитеты. А вдруг у него есть скрытый сообщник.

На мерные постанывания кандидата наук никто уже не обращал внимания. Теперь их тон вдруг поднялся выше, и худой костлявый бильярдист, обернувшись, подтвердил.

– Да, господин Струмилин. Придется наступить на горло своей интеллектуальности и сносить все, разные неприятности.

– Ему сейчас не до этого, – пожалела биолога Вероника. – Помню, как у меня зуб разболелся.

Если б меня на расстрел тогда повели, я б из-за этой боли ничего другого и не почувствовала.

– Тогда неизвестно, что для него лучше, – заметил Воробей. – Зуб пройдет, а страх одолеет.

Может, пусть тогда подольше болит?

– Ох, не нравится мне твое настроение, – покачал головой Барабанов. – Я понимаю, что иногда смех бывает на грани истерики…

Вероника подсела к непроницаемой Диане. Если бы та дрожала или плакала, все было бы понятно. Но чужое молчание всегда беспокоит, особенно в критических ситуациях.

– Как ты, в порядке?

Черноволосая красавица едва заметно кивнула.

– Ничего себе Ольга отмочила. Это ж надо? Я понимаю, можно быть от мужика без ума, но не до такой степени. Тем более ей, с ее богатой биографией.

– Меня она не колышет, – отрезала Диана.

– Тебя, я вижу, никто не колышет. Напрасно ты от всех отгородилась. Сейчас нельзя одной.

– Осточертело мне здесь. И остров этот долбаный и вся компания. Я на последнем конкурсе сама хотела вылететь.

– Как-нибудь уж постарайся нас потерпеть.

Нам надо друг за дружку держаться, иначе пропадем.

– И еще эта грязь после дождя, когда она теперь высохнет?! – возмутилась Диана.

– О чем ты думаешь? – поразилась Вероника.

Неизвестная тень страшила Диану гораздо больше, чем реальный преступник, вооруженный двумя автоматами. Вдобавок выяснилось, что угроза не направлена лично против нее, а касается всех. Что может сделать Ладейников? Держать их здесь, как заложников, пока не привезут деньги из сейфа.