Текст книги "Черные рейдеры"

Автор книги: Андрей Воронин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 19 страниц)

* * *

Журналистский хлеб тяжелый. В таком мегаполисе, как Москва, газеты и журналы растут, как грибы после дождя. И не важно, что многие из них вскоре лопаются как мыльные пузыри, а люди переходят в другие редакции – никого это не волнует.

Светлов был матерый журналист и знал, что в процессе подготовки газетного материала главное – упорство и умение добывать сенсации и факты. Но Светлов имел еще одно требование к пишущей братии – чтобы эти самые факты исходили из самой реальности.

Всегда в таких ситуациях он представлял читателя, который сидя дома за чашкой чая или спеша на работу в метро откроет газету, и, если его взгляд ни на чем не остановится хотя бы на полминуты, номер можно считать провальным. Ради читательского интереса Светлов и жил. Будучи редактором солидной газеты, он подбирал в штат таких людей, у которых горели глаза, а ноги не знали усталости. Он ставил на молодость и зеленость, удивляя этим директоров и редакторов конкурентных изданий. Возможно, он делал это потому, что сам когда-то приехал покорять Москву из провинции. Первое время жил в пригороде мегаполиса – Дзержинском. Там снимал квартиру еще с несколькими чудаками – искателями счастья в большом городе. Поначалу Светлов работал курьером, а по ночам занимался заметками в глянцевые журналы, которые со временем стали приносить ему неплохие деньги.

Для Светлова не имели значения ни образование человека, ни его прежние заслуги, ни еще какая-нибудь дребедень. Он не любил мэтров, не уважал пресс-клубы и всевозможные журналистские организации, где, как правило, собравшиеся только и делали, что рассказывали друг другу о своих заслугах.

Светлов знал, коллеги в других изданиях не любили его и всячески желали фиаско его газете. Но почему-то этого не происходило. Огромный тираж внушал доверие и рекламодателям, и читателям. А во время выборов политики наперебой стучались в его кабинет и выпрашивали газетные площади под политическую рекламу. Правительство же прощало ему все – выпады в его адрес и критику, порой жесткую. Не пугали его и судебные иски и разбирательства – сколько он их уже повидал – всякое в жизни бывало!

Но самое главное, ради чего жил Светлов (и это было дороже всего остального – даже горных лыж, серфинга и путешествий, которыми он увлекался) – это адреналин, когда получаешь новость первым. Особенно если о ней говорит весь город и она сделана на грани возможного.

Но как всякий разумный человек, он не был лишен рационализма и, прежде чем сделать какой-либо шаг, осознавал всю степень ответственности. И все же как поклонник экстремальных методов, Светлов всегда делал выбор в пользу горячих фактов, чего бы они ему ни стоили.

Вот и сейчас, после звонка Филатова, вопрос лезть в заварушку или не стоит, занял всего несколько минут. И, сделав свой выбор, сейчас он думал только о том, как грамотно распорядиться ситуацией.

На этот раз ему было не жалко поделиться информацией со своими коллегами из телевидения и других изданий. Сразу же после сообщения Филатова он уже сделал нужные звонки, а также позвонил агентам ФСБ. Светлов понимал, что свалить такого монстра, как Аганесян, в одиночку не сможет, а, кроме этого, на кону были жизни людей, среди которых была и жизнь его приятеля Филатова.

На этот раз Светлов прибыл на место происшествия не на редакционной машине, а на джипе сотрудников ФСБ. Параллельно в Шереметьево отправилась и редакционная «Нива». Ему незачем было светиться в этой ситуации, и он хотел посмотреть на все изнутри, так сказать, глазами оперативников. Тем более, что с мигалкой на борту они смогут добраться в аэропорт за рекордно короткое время.

Выйдя из машины, заметно располневшему за последнее время Светлову пришлось нелегко – знакомые комитетчики резво припустили через черный ход в здание аэропорта. В какой уже раз он вспомнил слова своей давней знакомой переводчицы о том, что надо меньше сидеть на рабочем месте и покупать себе на обед всякую дрянь из фаст-фуда. Да и в силу того, что из-за напряженной работы у него уже давно не было возможности выбраться в отпуск и предаться своим любимым спортивным увлечениям, его физическая подготовка оставляла желать лучшего. Он боялся опоздать, поэтому собрал все свои силы и, тяжело дыша, успел догнать представителей ФСБ.

Однако старания комитетчиков и его, в том числе оказались напрасными. В отделении милиции уже хозяйничали представители Петровки, что поначалу разочаровало Светлова, но, присев на лавочку, чтобы перевести дух, он улыбнулся про себя – все-таки Филатов молодчина, успел оповестить и ментов.

Когда сотрудники ФСБ представились и показали свои удостоверения удивленным милиционерам, началась совместная работа двух ведомств. Дело в том, что комитетчики параллельно следили за этой ситуацией и у них были свои вопросы к Аганесяну, а тут такой подарок – братки прокололись на мелочи. Впрочем, милиционеры ничего хорошего во вмешательстве комитетчиков не видели, боясь, что это дело у них попросту отберут. Но сейчас делить было нечего.

Звонок Филатова оказался как нельзя кстати. Когда продажные менты из Шереметьево задержали семью Марчуков, они и представить себе не могли, какую ошибку совершают и чего им это будет стоить! Если бы супружеская пара была немедленно передана бандитам, возможно, они еще смогли бы сохранить свое реноме. Но самонадеянность милиционеров и привычка волокитить сыграли с ними злую шутку. Шереметьевские милиционеры проводили Марчуков в специальное помещение для задержанных и, разведя их в разные помещения, устроили им обыск со всем пристрастием, требуя, ко всему прочему, предъявить все деньги, которые у них имеются. За незаконным изъятием денежных средств их и повязали, а отпираться было бесполезно – откуда у милиционеров в карманах несколько тысяч долларов.

Однако представителям правоохранительных органов предстояло еще осуществить другую, более значимую и трудную операцию – где-то на территории аэропорта находились люди Аганесяна, которым было бы желательно надеть наручники.

Больше всего Филатов переживал за то, что ничем не может помочь попавшей в беду чете Марчуков. Однако у него было много козырей, среди которых самым главным мог бы стать фактор внезапности. Ведь братки, упустив его из виду, потеряли возможность контролировать его. Однако все это было относительно. С кейсом, набитым деньгами, он был прекрасной мишенью – в автомобильной пробке, или на улице на человека с кейсом в руках люди чаще обращают внимание. Так что стоит кому-нибудь расспросить доверчивых граждан – и он будет на грани провала.

Кроме того, братки могли бы организовать поиск «восьмерки», и в этой ситуации Филатову оставалось надеяться лишь на то, что бандиты временно вышли из этой игры. И даже если они успели передать по своим каналам о том, что кейс у него, Аганесяну понадобится время, чтобы организовать поиск «зеленых», а также устранение самого Филатова.

Впрочем, ему некуда было ехать – домой однозначно нельзя: там братки в первую очередь выставят своих молодцов. Да и задержание его капитаном Наседкиным в полной мере подтверждало это предположение.

С этими мыслями, остановившись у одного из домов в начале Ленинградского проспекта, Филатов вышел из машины и осмотрелся. Как заправский автолюбитель, он обошел «восьмерку» со всех сторон, проверил ногой надежность колес и потом залез в багажник, где увидел сменные номера. Такой удаче он сначала сам не поверил, так как хотел уже оставить машину, а теперь представлялось возможным немного поиграть в этой ситуации.

Он достал номера и, посмотрев варианты, выбрал с комбинацией «М0077».

«С такими меня ни один мент не остановит», – решил Филатов. Это были правительственные номера, говорящие о том, что владелец автомобиля принадлежит к касте чиновников кремлевской администрации. Дело в том, что кастовый строй организован безупречно: опытный российский милиционер, если он не близорук, уже по знакам на номерах понимает, имеет ли смысл останавливать машину или нет, является ли человек за рулем или на заднем сиденье обычным человеком или для него действуют другие законы.

Филатов с удовлетворением подумал, что гаишник, который не хочет лишиться своих звезд на погонах, не должен даже пытаться останавливать машины с номерами «АOO77», «ВОО77», «МОО77», «СОО77». За ними скрывается Кремль. Не меньше неприятностей ожидали бы рядового стража порядка, если бы он поднял свой полосатый жезл перед машиной с номерами ААА99, ААА97, ЕКХ77 или ХКХ77, – ведь под такими номерами по столичным проспектам мчатся спецслужбы. «ЕКХ» в народе расшифровывают как «Еду как хочу». Не такими опасными для простых гаишников, но тоже представляющими определенные сложности, если остановить и оштрафовать, являются машины таможни (ССС99), московского управления внутренних дел (АММ77) или министерства связи (ССС99). Но таких номеров у братков не оказалось, что немного удивило Филатова.

Теперь можно было подумать и о дальнейших вариантах. Встреча со Светловым, несмотря на актуальность, была бы преждевременной – люди Аганесяна могли знать каждый шаг редактора.

Впрочем, из всех вариантов у Светлова оставался и самый авантюрный – наведаться в логово к Аганесяну со всеми вытекающими отсюда последствиями. Однако это было чрезвычайно рискованно, так как одному человеку, даже хорошо подготовленному, справиться с охраной московского авторитета было бы очень сложно. Но самое страшное, что у Филатова просто не было времени на раздумье. Он до сих пор не знал, где Барулин. Неизвестной оставалось судьба семьи Ашота, которому он обещал прояснить ситуацию.

И он решился на рискованный шаг – поехать на Енисейскую и получить сведения о семье Ашота, с которой авторитет потерял всякую связь.

Рита услышала голоса. Она сразу поняла, что это идут за ней. Но не два человека, как обычно, а три или четыре. Последние секунды перед смертью, подумала она и ощутила, что времени осталось совсем мало. Ей на миг показалось, что все происходит как в кино, когда тюремщики спускаются за жертвой и весь этот путь превращается в какую-то молитву. Даже капли, падающие с потолка, отдавали не простым эхом, а живыми голосами людей – тех, кого она знала.

За несколько секунд Рита поняла, что может сойти с ума от ожидания и вопроса, как это все будет выглядеть потом. «Я помню, что были голоса – грубые и медленные, – твердила она про себя. – Но куда они подевались?» Рита не разобрала и снова забылась не сном, а каким-то странным чувством нереальности происходящего.

Рита снова пришла в себя и почувствовала, как разболелась голова. Она смотрела вокруг, и ей все казалось чужим. Ей хотелось кричать, звать на помощь, но сил для этого не было. Рот как будто был ватный, и для того, чтобы его хоть немножко приоткрыть, понадобилась бы целая вечность. Но сейчас это было не так важно, как прийти в себя и вспомнить, кто она такая.

Ей понадобилось для этого около трех минут, в течение которых она перебирала в сознании имена всех своих подруг со времени школы. Но этому мешали чужие голоса, которые были рядом и заставляли ее нервничать.

– Так что с ней, доктор? – услышала она голос, который показался ей знакомым.

– Передозировка.

– И что с ней будет?

– У нее сейчас организм борется со смертью и все эти видения – галлюцинация. Не придавайте значения ни одному ее слову. Человек в таком состоянии полностью теряет контроль над собой и чувство реальности. Иногда у человека развязывается язык или, наоборот, он уходит в себя.

– Эта стерва обманула нас и заслуживает наказания, – Рита услышала снова угрозы в свой адрес от знакомого ей человека.

В этот момент ей снова стало больно оттого, что она не может вспомнить, кто это.

– С этой стервой надо кончать, – услышала она голос.

Но Артур ничего не сказал.

– Да, но он сказал, что мы можем здорово проколоться из-за нее.

Рита открыла глаза, и ей показалось, что в помещении просто темно.

– Это ты, Артур? – неожиданно выпалила женщина. – Зачем тебе все это надо было? – продолжала она спрашивать пустоту, водя пустыми глазами из стороны в сторону. – Отпусти меня, ирод, я ничего никому не скажу... Хотя можешь не отпускать, только ребенка моего не трогай.

Наконец она окончательно пришла в себя. Ей было темно. Рита поняла, что находится в том же помещении. Но оно как-то изменилось – в нем она увидела еще кого-то. Она хотела сделать шаг навстречу человеческому существу, но почувствовала резкую боль, а также ощутила, что ее что-то держит. Скорей всего, это были какие-то ремни – кожаные, широкие, плотно прилегающие к коленям и ко всему звеневшему телу.

Они держали ее на гладкой, ровной и холодной поверхности. Тут, когда глаза привыкли к темноте, она разглядела отдельные предметы: что-то похожее на стул, какой-то шкаф, еще что-то и фигуру незнакомого человека. Так прошло минуты три – она с любопытством смотрела на мужчину, которого совершенно не знала, и не сразу поняла, что это такой же узник, как и она.

Рите все это изрядно надоело:

– Эй, вы, подонки, развяжите, мне больно!

– Девушке плохо, откройте дверь! – вновь послышался незнакомый мужской голос.

– Че?! Че – готова?! Я тебе, блин, ща так буду готова, что ты у меня забудешь, как тебя зовут, падла!!!

– И все-таки надо кого-нибудь позвать, – послышался за дверью голос. – Может, шефу позвонить? А вдруг она сегодня коньки откинет и что тогда?

– Посмотри на нее – еще несколько дней она выдержит. Ей же наркотик ширнули вчера и сегодня и перебрали немного – вот ее и ломает.

– Тогда под твою ответственность, – вновь за дверью послышался голос.

– Я отвечаю только за себя, – осек его второй голос, как ей показалось, знакомый.

Затем Рите послышалось, как голоса и шаги удалились. И она, снова придя в себя, осмотрелась по сторонам, с трудом подняв голову. Со стороны можно было подумать, что тело уже не слушается Риту, и она парит, а падению мешают ремни, в которые были облачены ее руки и ноги.

– Эй, а ну вернитесь, сволочи!!! – истошно закричала Рита, но без реакции. – Черт! Бляха-муха! Где я?!

– Это у вас галлюцинации, – неожиданно близко раздался голос.

– Кто вы?

– Меня зовут Сергей Борисович.

– Как вы сюда попали?

– Это долгая история. Но, по всей видимости, мы оба не нравимся Аганесяну. Мне только жаль, что у меня связаны руки, а так бы я вам смог немного помочь. Я, в некотором смысле, медик. Точнее, по диплому, а так всю жизнь занимался научными разработками в сфере фармацевтики.

– А что, я так ужасно выгляжу? – спросила Рита.

– Ну, понятное дело, не совсем хорошо. У вас наблюдается наркотический стресс. Организм и мозг несколько дней не могут перестроиться на работу с героином. А я думаю, что именно героин вкалывают вам ежедневно. Кстати, сколько раз вас уже кололи?

– Раза три, – машинально ответила Рита. – Но, возможно, я что-то упустила.

– Ваша проблема в том, что дозы большие и частые. Тут даже периодичность – это не самое главное. Страшнее, если эти сволочи будут и дальше вводить такое количество наркотика. Кроме того, вам бы не мешало обработать ссадины.

Рита секунды три не отвечала на вопросы. Молчал и ее новый собеседник. И снова в ее мыслях были звуки падающей откуда-то сверху воды.

– Как вас зовут? – неожиданно спросил Барулин, нарушив тишину этого помещения.

– Рита.

– Хорошее имя. А чем же все-таки такая хрупкая девушка не угодила Аганесяну?

– Тоже долгая история. Отец мой, может быть слышали, известный московский авторитет Ашот, был с Артуром партнером по бизнесу. Но потом его кинули. И кинул не кто иной, как Аганесян.

– Извините, но я ничего не знаю об этом, не слежу за криминальными разборками.

– Почему же криминальными? – скорее удивилась, чем обиделась Рита.

– Не обижайтесь, я и вправду далек от этой среды, мне только от нее больно достается. В Москве вообще трудно работать. Куда ни кинь – все на лапу дают, бизнес и рэкет существуют, как два родных брата.

В этот момент Рита вспомнила, что советовала Ашоту не связываться с Аганесяном. Конечно, никто ее не послушал, а сейчас все получили то, что получили. Прошло немного времени. Рита лежала тихо, затаив дыхание. Ее мучили три вопроса: где она? где Славка? и почему сегодня люди Аганесяна не только оставили ее в живых, но и привели сюда еще одного узника? Может быть, этот Барулин «прописался» здесь не случайно. И вполне возможно, что его приставили сюда, чтобы наблюдать за ней, а потом рассказывать все, что она разболтает в состоянии аффекта.

Она попыталась присесть на пол. И сразу почувствовала вибрацию твердой поверхности. Голова немного кружилась. В ней беспорядочно вертелись мысли: «Вот если бы мне сейчас оружие!»

Барулин уже целых два часа находился в этой комнате. И ей, измученной сомнениями и недоверием к этому человеку, тяжело было пребывать в молчании.

– Эй вы там, – уберите отсюда этого человека! – прокричала девушка.

– Зачем же вы так кричите! – озабоченно заметил Барулин, всем видом показывая, что с этим шутки плохи. Но Рита его не слышала. Она вновь потеряла сознание, и вошедшие в подвал братки увидели девушку лежащей на полу.

– Что с ней? – спросил у Барулина Олег, которому было поручено наблюдать за узниками.

– У нее проблемы со здоровьем. Ей нужно хорошенько отоспаться, но не здесь, а в нормальной кровати и нормальном помещении.

– Если ты думаешь, что это смешно, то ошибаешься, – прервал Барулина Олег. Он потрогал неподвижное тело ногой.

Барулин никак не прореагировал на эту реплику, поняв, что споры с братками ни к чему хорошему не приведут. А его положение из узника может быстро перейти в положение смертника, тем более он боялся, что эксперименты с наркотиком будут проводить и на нем. Однако другая мысль, которую он по-настоящему боялся произнести вслух, бередила его сознание. Он знал, где находится этот подвал и куда его привезли.

Просто когда его везли, кто-то из братков после разговора в «Фармацеи» не совсем туго завязал ему глаза, его повезли по знакомому маршруту на юг – в ближнее Подмосковье в район поселка Бачурино, которое находилось буквально в нескольких километрах от МКАД. Сюда еще в студенческие годы, когда Москва была гораздо меньше в своих размерах, Барулин с коллегами студентами-медиками ездили на велосипедах. Поэтому выберись отсюда Барулин, он даже знал, куда сразу бежать и где в конце-концов Москва.

Но как подать кому-то знак – в этом была проблема. А рассчитывать на обессиленную дозами наркотика девушку было невозможно. Тем более, что Барулину еще необходимо завоевать ее доверие.

– Что ты делаешь? – не выдержал Барулин, когда увидел, что Олег подносит к Рите шприц.

– Не твое дело, все равно вам недолго осталось, – засмеялся Олег.

– Ты – сволочь!

– Конечно.

В этот момент он развернулся и буквально нанес удар иглой в руку Барулину. Тот только успел вскрикнуть и почувствовал, как наркотик овладевает его телом. – Вот и все, – он вытащил иглу, – теперь можешь еще час спать. Потом ты мне как миленький все выскажешь, ясно? Тебе как раз хватит 60 минут.

Оставив Барулина, Олег подошел к Рите, которая с ужасом наблюдала за происходящим.

:– Завтра все закончится. И не думаю, что с перевесом в вашу пользу, – Олег посмотрел Рите в глаза.

– Что значит – все кончится?

Олег нарочно замолчал.

– Что значит – все кончится? – повторила вопрос Рита.

– Завтра все узнаешь.

– Да, я узнаю, что ты убийца и лох! Бессовестная тварь!

– Ну, это, Ритуля, всего-навсего твое мнение. А еще ты знаешь, что я – псих. А с психами надо вести себя осторожно. – При этом он ладонью обхватил Ритину шею и знаком показал, как он ее сломает.

– Ты думаешь, я боюсь тебя? Все насильники, которые мне встречались, попадали в морг.

Олег покачал головой:

– Меня можешь не опасаться, меня женщины не интересуют. А если бы и интересовали, ты бы стояла последняя в списке.

– Я все поняла, ты – гомик? – она чуть скривила губы в презрительной ухмылке и подвинулась к нему ближе. – Я тебя не боюсь. Более того, я тебя презираю! – Рита надменно подняла голову и посмотрела на Олега. – Если ты хоть пальцем тронешь моего сына, я сделаю все, чтобы ты стал трупом. Причем самым первым. И поверь мне, хоть сейчас у меня нет возможности, я сделаю это так быстро, что ты не успеешь сообразить, что произошло.

– Ты – стерва. Я ненавижу стерв.

– Наши чувства друг к другу взаимны.

– Точно!

На Енисейской он остановился в двухстах метрах от того самого дома, где, по словам Ашота, находилась его квартира, а в ней его родные. Припарковавшись на платной стоянке и закрыв машину, Филатов быстрым шагом зашел во двор высотки и дворами направился к нужному дому.

Двадцатиэтажка, на которую ему указал Ашот, выбивалась из ряда других домов, что было очень удобно для Филатова – вся прилегающая к ней территория, места для парковки и детские площадки были как на ладони. Поэтому, потратив двадцать минут на то, чтобы присмотреться к сидящим на лавочках и в автомобилях людям, Филатов на 90 процентов убедился, что за домом ведется наблюдение.

У входа в третий подъезд стоял черный «Мерседес», в котором сидели два человека. По внешнему виду этих людей и по их поведению можно было понять, что это и есть люди Аганесяна. Бритоголовые внимательно наблюдали за домом.

Филатов уже придумал, что нужно делать. Сев в «восьмерку» и вырулив медленно-медленно, он поехал по улице прямо к дому Ашота. Он знал, что люди Аганесяна увидят его машину и поедут за ним. Действительно, все произошло так, как рассчитывал Филатов.

Один из сидящих в машине братков, с короткой стрижкой и с массивным браслетом на запястье правой руки, вдруг дернулся и крикнул, ударив в плечо своего приятеля:

– Смотри, вон тот «жигуль»! Давай за ним! Давай!

– Интересно, а откуда он взялся? – заметил другой.

Но Филатову это только и нужно было. Он спокойно свернул с улицы, проехал еще несколько сот метров и свернул в безлюдный переулок. Он остановился, не доезжая метров десяти до фонаря, и вышел из машины. Затем открыл капот и склонился над мотором. Черный «мерс» заехал следом и встал перед «Жигулями». Из машины вышли двое. Филатов слышал их шаги, слышал, как поскрипывают подошвы их ботинок. Ребята, по всему было видно, решили действовать без разговоров и не выяснять никаких отношений. Филатов резко повернулся и посмотрел на своих соперников. Это были широкоплечие крепкие парни. Двое такого же роста, как он, один – пониже. «Скорее всего, бывшие спортсмены, – решил Юрий. – Что же, сейчас посмотрим».

– Ребята, вы, наверное, чего-то хотите? – обезоруживающе улыбнулся Филатов, глядя в лицо самому широкоплечему.

Тот сузил глаза, свел к переносице брови.

– Козел, деньги гони! А иначе мы тебя сейчас изувечим.

– Деньги? Какие деньги? – непонимающе пробормотал Филатов.

– Дурку не гони! Нам кейс нужен – рявкнул второй.

«Значит, зря я недооценивал братков, – подумал Филатов. – Связь и организация у Аганесяна поставлены на высоком уровне».

Филатов посмотрел на небо, оглянулся по сторонам, показывая всем своим видом, что не боится своих противников, а наоборот, его даже забавляет такой способ выяснения отношений.

– Деньги всем нужны... – мечтательно проговорил Филатов и приподнял правую руку, словно бы собрался запустить ее в карман и извлечь оттуда пухлый кошелек.

– Быстрее! – один из стоявших явно потерял терпение и готов был броситься на Филатова.

– Осторожно, – сказал другой, по всей вероятности, старший из братков и, оглянувшись по сторонам, достал пистолет и начал шарить в карманах в поисках глушителя.

Тот, кто мастерски владеет оружием, наверняка знает, что для того, чтобы надеть глушитель на пистолет, требуется от трех до пяти секунд. Тот же, кто владеет приемами рукопашного боя и не обделен скоростью и здоровьем, легко справляется с расстоянием в десять метров за 2–3 секунды.

Филатов, как показалось людям Аганесяна, сделал всего несколько шагов, но старший с пистолетом уже лежал на земле, а пушка в пятнадцати метрах от него в кустах. Поскольку Филатову пришлось сделать прыжок, чтобы нанести по противнику удар правой ногой, приземлившись, он не смог как следует развернуться ко второму противнику, и поэтому чуть не пропустил удар. Удар ногой второй бандит нанес с такой ужасной силой, что Филатов ощутил свист воздуха над своим левым ухом. Зная, что принять правильную стойку у него пока нет времени, Филатов попытался сделать подсечку.

Филатов понял, что перед ним боец, хорошо усвоивший армейские приемы самбо – ничего лишнего в движениях, использование любых подручных средств при нападении и защите.

В руках бритоголового парня сверкнул какой-то острый предмет. Но из-за того, что браток вращал им, трудно было разглядеть, что же это – нож или обычная заточка. Первый удар Филатов откровенно пропустил – противник выбрал выгодную позицию.

Филатов ощутил, как острая боль пронизала его левую руку, но он нашел в себе силы, чтобы блокировать следующий удар нападавшего.

Отразив его удар блоком, который наносится выше головы и блокирует движение руки противника, Филатов правой рукой так закрутил чужое запястье, что острый предмет выпал из руки противника.

Опешив от неожиданной победы Филатова, браток на секунду потерял концентрацию и был буквально пригвожден сильным ударом ноги в область солнечного сплетения. После таких «подач» противник обычно минут пять, как минимум, находится в полной прострации, а значит, вне боя.