Текст книги "Кровавый реванш"

Автор книги: Андрей Воронин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

* * *

В кабинет к аналитикам из группы «В» вошел взволнованный Родионов:

– Мне сообщили, что самолет, на котором летел Фемидин, разбился.

– Не может быть! – выдохнула Наталья.

Забродов побледнел. Только вчера он разговаривал с Виктором Степановичем, и вдруг такая трагедия.

– Как это случилось? – проглатывая комок в горле, спросил Илларион.

– По телевизору как раз идет выпуск новостей, – ответил Родионов и вышел.

В просторном холле АСБ стоял жидкокристаллический плоский телевизор с большим экраном. Теперь возле него собрались сотрудники из разных отделов. На экране мелькали страшные кадры: фрагмент дымящейся хвостовой части самолета, чья-то оторванная нога… На месте катастрофы работали спасатели. Высокопоставленный сотрудник МЧС, отвечая на вопрос журналиста, в частности, сказал: «По нашей информации, на борту самолета «Ту-154 М» находилось 92 пассажира. Обломки разбросаны на большой площади. Мы не исключаем вероятность теракта. Это все, что я могу пока сообщить».

«Теракт… Значит, самолет, скорее всего, взорвали, так как обломки разбросаны на большой площади, – размышлял Забродов, возвращаясь в кабинет. – 92 жизни оборвались в один миг, и среди погибших – Фемидин».

Вечером, придя домой, Илларион принял душ, быстро поужинал рыбными консервами, а затем устроился на диване, прихватив несколько газет, купленных вчера. Он хотел отвлечься от тягостных мыслей о трагической гибели Виктора Степановича, с которым успел подружиться.

Забродов взял первую попавшуюся газету и пролистал ее. Затем принялся за вторую, третью… Глаза скользили по заголовкам. Иногда он останавливался и бегло читал статью, которая его заинтересовала. Вдруг Илларион отложил в сторону очередную газету и вернулся к первой, потом ко второй. Он положил три газеты рядом. В каждой из них была опубликована небольшая статья о путешествии в Грецию. Авторы в статьях были разные, но в каждой из них было одно и то же, словно написанное под копирку, предложение: «Посейдон – второй сын Кроноса и Реи». Забродов наморщил лоб. Без сомнения, это был шифр, некая команда к действию. «Стоп! Теракт, разбившийся самолет, 92 трупа, шифрованное послание в газетах, предупреждение Фемидина, – промелькнуло в голове Иллариона. – Не исключено, что все это связано в единую цепь событий. Так, думай, Забродов, думай! Кронос – младший сын бога Урана (неба) и богини Реи (земли). Небо, земля, разбившийся самолет. Сначала Кронос был богом земледелия, персонифицирующим время (Хронос – от древнегреческого «время»). То есть время что-то совершать, – Забродов почесал затылок. – Рея, насколько помню, просто мать многочисленных богов и богинь. Хронос – время. Так, номера страниц. Бортовой номер самолета был 36, и страница первой статьи – 36. Дальше… Самолет разбился около часа дня – статья на странице 13. Надо же! Это уж слишком много для случайных совпадений. И третья статья на странице 3. Но что означает три? Возможно, число исполнителей».

Илларион думал несколько часов, однако так и не нашел ответа на этот вопрос. Но было совершенно очевидно, что это шифр – сигнал к действию. Из последнего разговора с Фемидиным следовало, что он вплотную приблизился к кому-то в АСБ. Не потому ли его уничтожили? Боже, убили 92-х, вернее 91-го человека, чтобы устранить одного. «Да, Забродов, попал ты в переделку, – обратился к себе вслух Илларион, а затем подумал: – Это, пожалуй, будет покруче операции под Джелалабадом. Да, но, как и тогда, главное – голова, правильная оценка ситуации. Надо завтра обязательно доложить обо всем Асташеву. Все по инструкции, субординация, как говорится, и в Африке субординация».

На следующий день Забродов постучал в дверь кабинета Асташева.

– Можно, Федор Максимович? Я по важному делу.

– Конечно, заходи, Илларион, присаживайся, – оторвавшись от кипы документов, сказал Асташев.

Забродов присел напротив.

– Ну что там у тебя, Илларион?

– Дело серьезное, Федор Максимович.

– Выкладывай, – внимательно посмотрев на сотрудника, сказал Асташев.

– АСБ нужно провести собственное расследование гибели Фемидина, – твердо произнес Забродов. – Точнее, его убийства.

– Мы получили доклады МЧС, ФСБ, из которых следует, что самолет был взорван. Это террористический акт. Все факты свидетельствуют об этом. Так что придумывать каких-то демонов, Илларион, не стоит.

– Не все так однозначно, Федор Максимович, – возразил Забродов.

– У тебя имеется нечто конкретное, на основе чего ты делаешь вывод, что некто убил Виктора Степановича?

– Сейчас поясню, – Илларион извлек из кожаной папки газеты.

– Что это? – недоуменно спросил Асташев.

– Центральная российская пресса.

– Да, но какое отношение имеют газеты к предполагаемому тобой убийству Фемидина? Что-то я не понимаю, Илларион.

– Дело вот в чем, Федор Максимович, – Забродов разложил перед Асташевым газеты со статьями о Греции и пересказал свои умозаключения, сделанные накануне.

Выслушав Иллариона, Асташев спросил:

– Знаешь, Забродов, у тебя блестящий ум. Но, по-моему, в данном случае ты впал в иллюзию, создал в уме некую вымышленную ситуацию. Так иногда бывает с молодыми, прости, новыми сотрудниками АСБ. Много информации, колоссальные умственные нагрузки, к которым нужно адаптироваться, так же как к физическим. Все это создает огромное напряжение, иногда приводящее к сбою. Мы нередко подмечаем такое. Сотрудник начинает видеть проблему на ровном месте. Я, конечно, доложу Родионову, мы подумаем. Но, уверяю тебя, это простое совпадение.

– Но…

– У тебя еще что-то есть?

Забродов хотел рассказать о встрече с Фемидиным в ресторане «Забава» накануне его командировки в Новосибирск, но в последний момент передумал. Ведь Фемидин хоть и собирался рассказать что-то важное, но не успел. Это был просто частный разговор. Каких-либо серьезных фактов из него Илларион не почерпнул.

– Да нет, кроме этих статей о Греции, мне пока больше нечего показать и рассказать, – поспешил ответить Забродов.

– Илларион, ты сказал слово «пока». Ты что, собираешься еще что-то копать? – усмехнулся Асташев. – Пойми, это просто статьи о Греции. Ну да, так уж получилось, что они вышли в один день, – сказал Федор Максимович и, поднявшись с кресла, прошелся по кабинету. – На мой взгляд, еще раз повторяю, это просто совпадение. Так бывает.

– А я считаю, что слишком много совпадений, – покачал головой Забродов. – Слишком много, чтобы быть случайностью.

– Мой тебе совет, Илларион, – остановившись напротив Забродова, произнес Асташев, – не трать время впустую, возвращайся к работе, тем более что ее у тебя сейчас очень много. Занимайся своими проблемами, а я подумаю насчет этих греческих статей, – улыбнулся Федор Максимович, хлопнул Забродова по плечу и снова опустился в кресло. – Словом, сконцентрируйся на своих профессиональных задачах, для тебя это сейчас самое важное. Договорились?

– Я могу быть свободен? – встал со стула Забродов.

– Да, безусловно. И вот еще что, – продолжил Асташев, – работай спокойно и поменьше задумывайся о посторонних вопросах. Твою информацию я проанализирую и перепроверю. В общем, это уже моя компетенция.

– Понятно, Федор Максимович, – сказал Забродов и вышел.

На первом этаже АСБ располагалась просторная столовая для сотрудников центра. Разнообразное меню, вкусная калорийная пища, прекрасное обслуживание – и все бесплатно. Словом, сотрудникам АСБ были созданы все условия для эффективной, плодотворной работы. Группа «В» обедала за одним столом.

– Интересно, кого сейчас назначат руководителем нашей группы вместо Фемидина? – задала вопрос коллегам Наталья, отхлебнув кофе.

– Нам-то что, ведь работы от этого меньше не станет, – обронил Макс.

Забродов молчал, занимаясь отбивной.

– Жаль Фемидина, классный был мужик, – вздохнул Макс.

– А у вас есть какие-нибудь мысли по поводу гибели Виктора Степановича? – как бы вскользь обронил Илларион.

– В смысле? – удивилась Краснова.

– Просто предполагаю, теракт это или еще что-то могло случиться?

– Думаете, кто-то мог убить Фемидина? – понизив голос, спросил Макс. – Убить одного, не считаясь еще с девяноста одной жизнью. Нет, Илларион, если бы его хотели убрать, нашли бы, пожалуй, способ попроще. Это теракт.

– Я тоже так считаю, – взглянув на Забродова, сказала Наталья. – Яды, пистолет с глушителем, подстроенный несчастный случай, имитация самоубийства… Вариантов много. Зачем взрывать самолет с пассажирами ради всего лишь одного из них?

– Скорее всего, вы правы, – ответил Илларион, а сам подумал: «Возможно, именно поэтому и выбран в качестве способа убийства Фемидина взрыв самолета с пассажирами на борту. В России теракты, к сожалению, сейчас не редкость. Кто будет задумываться, искать чего-то. Самолет взорвался, концы, как говорится, в воду, и все шито-крыто».

– Ты просто подавлен, Илларион, как и все мы. Фемидин был замечательным человеком. Я тебя прекрасно понимаю, – сказала Наталья и посмотрела в глаза Забродову.

– Да, Виктор Степанович был великолепным специалистом, умным, талантливым человеком, – подтвердил Илларион.

После обеда Наталья улучила момент и подошла к Забродову:

– Говорят, Илларион, что у тебя хорошая библиотека. Я люблю книги и не прочь была бы взглянуть на твои шедевры.

Забродов уже пару недель назад заметил, что между ними «проскочила искра». Он чувствовал, что ему нравится эта красивая, умная женщина.

– С превеликим удовольствием покажу свое спецхранилище, – ответил Илларион, – я гостеприимный хозяин.

– Очень на это надеюсь, – почти шепотом сказала Наталья и добавила: – Тем более что сейчас нам всем нужно немного отвлечься.

– Как насчет вечера в субботу? – спросил Забродов.

– Меня это вполне устраивает.

– Может, куда-нибудь сходим поужинаем сначала? А то на голодный желудок говорить о высоком и вечном не так-то просто, – пошутил Илларион. – Я заеду за тобой на своем стареньком «лендровере». Это не лимузин, конечно, но зато надежный автомобиль, а главное, преданный друг.

– Старенький «лендровер» – это романтично, – улыбнулась Наталья.

После прекрасного ужина в ресторане Забродов привез очаровательную спутницу в старый район Москвы, где он проживал. Открыв дверь квартиры, Илларион включил свет и пропустил Наталью вперед.

– А вот и мои скромные апартаменты, – сказал Забродов.

Они прошли в комнату, где располагалась библиотека.

– Сколько же здесь книг? Ничего себе! – восхитилась Наталья.

– Вот интересный экземпляр: Германия, XVIII век. Книга рассказывает о путешествиях Колумба.

– Где же ты достаешь такие богатства?

– Есть люди, узкий круг, которые любят старые книги. Мне повезло, что я вхожу в их число. А остальное – дело «техники», – пошутил Илларион.

– Понятно, секреты старого книголюба, – поставив фолиант на место, произнесла Наталья и, помолчав, вдруг спросила: – Скажи, Илларион, ты был женат?

– Много говорить по этому поводу не буду, не люблю ворошить прошлое. Скажу только, что нынче я свободен как ветер.

– И куда же дует этот ветер? В какую сторону, позволь полюбопытствовать.

– В сторону обалденно красивой брюнетки с длинными ногами, которая стоит сейчас передо мной, – подойдя к Наталье и обняв ее, сказал Забродов. Поцеловав женщину, он спросил: – Ну а у тебя как с узами Гименея?

Глаза Натальи блеснули легкой грустью:

– Муж не выдержал моей работы по 12–16 часов в сутки. Два года назад мы расстались.

– Бывает, – произнес Илларион и увлек Наталью на диван.

Он нежно поцеловал ее в губы, расстегнул молнию на юбке…

Глава 3

Забродов поставил машину на платную стоянку и направился вдоль новостроек к своему съемному жилью. Он размышлял над одной нестыковкой, связанной с иранской ядерной программой, над которой уже несколько дней работала группа «В». Завернув за угол одного из домов, он заметил в витрине магазина отражение человека в коротком черном пальто. Странно, но несколько дней назад он «сопровождал» Иллариона по тому же маршруту.

Забродов вошел в магазин, стал у стены и осмотрелся. Незнакомец тоже остановился неподалеку от магазина, спрятавшись за грузовиком. Илларион купил килограмм копченой колбасы и вышел. Он решил проверить свою догадку и побродить поблизости от своего дома, как бы по делам заходя в различные магазины. Каждый раз Илларион обнаруживал неподалеку от себя человека в коротком черном пальто. Еще на незнакомце была черная шерстяная шапка, натянутая по самые брови. Ворот пальто поднят, шея втянута в плечи. «Сомнений нет, меня «пасут», – заключил Забродов. – Но кто и зачем?»

На следующий день, вечером, после работы Илларион поехал на свою основную квартиру, чтобы взять нужную ему редкую книгу по истории Ирана. Вскоре в зеркале заднего вида он заметил назойливое мелькание синей «тойоты». Машина то отставала от «лендровера» Забродова, то приближалась к нему. «Что ж, становится совсем интересно», – подумал Илларион и, улучив момент, резко притормозил, развернулся и понесся в сторону «тойоты». Проскакивая мимо преследовавшей его машины, он заметил, что на ней нет номерных знаков, а стекла тонированные. Прямо машина-призрак.

На ближайшем повороте Забродов свернул налево, попетлял немного и, выскочив на центральную улицу, поехал по назначению. Больше в этот вечер он не видел преследовавшей его «тойоты».

После субботнего рабочего дня (в АСБ был только один выходной – воскресенье) Илларион позвонил своему приятелю Денису Петровичу Суднику, служившему в ГРУ, в радиоэлектронной разведке. Когда-то судьба свела их в одной из дерзких операций ГРУ под Гудермесом в первую Чеченскую войну.

– Привет, Илларион, – услышал Забродов в мобильнике бодрый голос Дениса Петровича, всегда отличавшегося веселым нравом. – Давненько мы с тобой не виделись.

– Вот поэтому и звоню, – в тон другу ответил Илларион.

– Давай встретимся, посидим, выпьем, вспомним былое. А то ты совсем в последнее время пропал. Может, нашел привлекательную особу с ногами от ушей? – разразился хохотом Судник.

– В этой жизни все возможно. Но ближе к делу. Не хочу говорить по мобильнику, предлагаю встретиться в моей «казарме», где мы с тобой как-то хорошенько посидели.

«Казармой» Забродов называл деревянный домик в лесу, в тридцати километрах от Москвы, который он приобрел у лесника за вполне приемлемую цену.

– Шифруешься, Илларион? Но ты же вроде бы заслуженный пенсионер, почитывающий на диване книжки. Или я ошибаюсь?

– Денис Петрович, все остальное скажу при личной встрече. Короче, подгребай завтра к трем часам. Координаты ты знаешь.

– Если что, буду ориентироваться по компасу, – засмеялся Судник и добавил: – Все понял, Илларион, до встречи завтра в три часа дня.

– Договорились, жду тебя, – Забродов отключил мобильный телефон и сунул его в карман куртки.

«Казарма» действительно была обставлена по-спартански: деревянный стол в центре небольшой комнаты, три самодельных деревянных стула и старый, еще советских времен, диван в углу. Забродов любил приезжать сюда, когда хотелось побыть одному, побродить по подступавшему к дому лесу. А летом он вообще обычно выбирался в «казарму» на пару месяцев из душной Москвы.

Сидя на стуле возле окна, Илларион поджидал приятеля. На дубе, росшем у дома, он заметил двух белок, гонявшихся друг за дружкой. Зверьки на несколько секунд замирали, а затем по немыслимым спиралям гонялись друг за другом. «Представление» рыжих юрких зверьков увлекло Забродова. Он любил природу и мог часами бродить по лесу, наблюдая за жизнью его обитателей.

Вскоре послышался легкий шум двигателя, и менее чем через минуту в окне показался «лексус» Судника. Илларион поднялся и пошел встречать друга.

– Здорово, Денис Петрович, – выйдя на крыльцо дома и вскинув руку в знак приветствия, сказал Забродов.

– Рад тебя видеть, – захлопнув дверцу машины и улыбаясь, сказал Судник.

Это был высокий мужчина с безупречной армейской выправкой. Словом, настоящий полковник.

– Проходи в дом, – предложил Забродов гостю.

Денис Петрович вошел в «казарму». На столе уже была нарезана докторская колбаса, лежали сыр, хлеб, открыта банка говяжьей тушенки, рядом возвышалась бутылка водки. Завершали «натюрморт» два граненых стакана.

– Что мне всегда в тебе нравилось, Илларион, так это основательность, – кивнув на стол, произнес гость.

– Присаживайся, Денис Петрович, – указывая на стул, улыбнулся Илларион.

Приятели устроились за столом.

– У меня деловое предложение, – хитровато прищурившись, сказал Илларион. – Поскольку стол накрыт, Москва позади, а отступать нам некуда, я предлагаю тебе заночевать у меня. Не пентхаус, конечно, – улыбнулся Забродов, – однако, согласись, в землянке под Гудермесом было похуже.

– Да уж, хлебнули тогда лиха, но задачу выполнили, – отозвался Судник. – А насчет предложения остаться, так твоя «казарма» – это райское место после бурлящей московской «свистопляски». А пробки на дорогах вообще меня достали. Короче, предложение принято, – хлопнув по плечу Забродова, весело сказал полковник.

– Вот и отлично, Денис Петрович.

– Как там поется в песне? «Так наливай, поговорим!»

– С превеликим удовольствием.

Забродов взял бутылку водки и плеснул в стакан сначала гостю, а затем себе.

– Давай выпьем, Илларион, за встречу, – предложил Судник.

Приятели стукнулись стаканами и залпом выпили. Закусывая колбасой, полковник спросил:

– Так где ты пропал, Илларион? Может, здесь отдыхаешь?

Забродов прожевал кусок говядины и ответил:

– С отдыхом у меня туговато, Денис Петрович.

– А что так? Ты же на пенсии…

– В общем, сказать всего не могу, только я при деле сейчас.

– Вот как… – вскинул брови полковник. – А я думал, что с делами ты уже завязал. Куда-нибудь в охрану частную подался? С твоим-то опытом и знаниями…

– Нет, Денис Петрович, с недавних пор я тоже на государственной службе.

– И где, если не секрет?

– Скажу только, что это спецподразделение, только мы не бегаем и не стреляем. Большего, извини, сказать не могу.

– Понимаю, – коротко произнес полковник и, выдержав небольшую паузу, добавил: – Но приятно, что ты снова при деле и служишь матушке-России.

– Да, работенка у меня сейчас интересная и захватывающая, возможно, чересчур даже, – задумчиво сказал Забродов.

– Наливай, Илларион, еще по одной. А потом, если ты не против, прогуляемся по лесу. Хочу подышать настоящим свежим воздухом, а не загазованным.

– Отлично, заодно и поговорим о деле.

Друзья выпили, основательно закусили и вышли из дома. Лесная тропинка петляла сквозь деревья, уводя их вглубь лесного массива. Свежий осенний воздух приятно бодрил, под ногами шуршала листва. Некоторое время приятели молчали. Первым заговорил полковник:

– Как там Пушкин писал: «Осенняя пора, очей очарованье…» Да уж, есть у осени едва уловимая красота увядания и грусти. Русскому человеку это по душе.

– Все так, Денис Петрович, – я заметил, ты, как выпьешь немного, начинаешь философствовать и иногда изрекаешь очень даже интересные мысли. Хоть записывай за тобой, ей-богу.

– А ты и записывай, Илларион, обрабатывай. А что, выпустим потом в соавторстве книгу. Книжное дело тебе по душе, не так ли?

– Что есть, то есть, – кивнул Забродов.

– Давай, Илларион, выкладывай. У тебя же какое-то дело ко мне? – взглянув на приятеля, поинтересовался полковник.

– Да, – сказал Забродов. – Мне нужна твоя помощь, Денис Петрович.

– Говори, чем смогу – помогу.

– Для меня же не секрет, что ты сейчас работаешь в радиоэлектронной разведке ГРУ.

– Только для тебя не секрет, Илларион, – улыбнулся полковник. – Так что там у тебя?

– За мной следят какие-то люди. Думаю, что это связано с моей теперешней работой. Короче, мне нужен прибор для поиска «жучков».

– Полагаешь, что тебя прослушивают?

– Как говорится, посмотрим. Хочу доказать это или опровергнуть.

– Что ж, это не проблема. Когда тебе нужен прибор?

– На этой неделе, причем чем раньше, тем лучше.

– Понял. Просто скажи где и когда.

– Об этом подумаю. Я бы не хотел, чтобы нас с тобой видели вместе.

– Хорошо, подумай и сообщи мне. Остальное, как ты понимаешь, дело техники.

– Спасибо, Денис Петрович, – поблагодарил Забродов.

– Пустяки. Давай-ка лучше вернемся в дом и продолжим нашу трапезу, – предложил полковник, – после прогулки у меня снова разыгрался зверский аппетит.

– Насколько я помню, ты всегда любил плотно поесть, – улыбнулся Илларион.

Приятели повернулись и, слегка ускорив шаг, направились в сторону «казармы». До позднего вечера проговорили Забродов с Судником, вспоминая прошлое, общих знакомых. Илларион устроил полковника на ночлег, как гостя, на диване, а сам прихватил теплое шерстяное одеяло и отправился спать в «лендровер».

Ровно в четыре утра в мозгу Забродова словно сработал таймер. Он проснулся и пошел в дом будить полковника. Первым уехал Судник, а через двадцать минут по лесной дороге покатил «лендровер» Забродова. В восемь утра начиналась новая рабочая неделя.

Через два дня, в среду вечером, Илларион после работы попетлял по окраине Москвы и, убедившись, что «хвоста» нет, свернул на дорогу, ведущую за город.

На двадцатом километре шоссе, съехав на обочину, остановился серый «лексус». Из него вылез Судник и отошел в темноту к кустам. Он справил малую нужду и, быстро присев, оставил возле валуна какой-то сверток. Снова сев в машину, он развернулся и помчался в сторону Москвы. Ровно через десять минут там же, где стоял «лексус», остановился старенький «лендровер» Забродова. Илларион отошел к кустам, нагнулся, словно для того, чтобы завязать шнурок на ботинке, подобрал оставленный там Судником сверток и сунул его под куртку. Все это Забродов проделал с быстротой фокусника, будто всю жизнь тренировался.

Илларион проехал несколько километров по шоссе вперед, затем развернулся и направился в сторону столицы.

Вернувшись в съемную квартиру, Забродов надел наушники, соединенные проводами с небольшой коробкой суперчувствительного прибора, взял штатив, на котором крепился небольшой микрофон, и стал проверять сантиметр за сантиметром всю квартиру, проводя микрофоном по стенам, плинтусам… Спустя полчаса микрофон вдруг издал серию протяжных тонких звуков. Отодвинув в сторону картину, Забродов обнаружил маленькое подслушивающее устройство – «жучок». В других двух комнатах тоже были найдены «жучки». Обследовав все, Илларион опустился в кресло. «“Жучков” трогать не следует, чтобы тот, кто их устанавливал, считал, что я ни о чем не догадываюсь, – подумал он. – Опасения подтвердились. Нужно проверить и основную квартиру».

На следующий день он приехал в старый район Москвы. Процедура с прибором для поиска «жучков» повторилась. И снова Илларион обнаружил «жучков». «Капканы расставлены, – выходя из подъезда и направляясь к машине, подумал Забродов. – Идет серьезная игра».

Илларион ехал по вечерним московским улицам и анализировал сложившуюся ситуацию: «Не все так просто в АСБ. Кто друг, а кто враг, попробуй разберись». Забродов вспомнил сказанные накануне трагедии слова Фемидина о том, что в АСБ некто сливает информацию посторонним. Перед Илларионом встало три вопроса, опасных как трезубец: «кто?», «кому?» и «зачем?». Сложная головоломка и, похоже, смертельно опасная.