Текст книги "Тайна смерти Рудольфа Гесса (Дневник надзирателя Межсоюзной тюрьмы Шпандау)"

Автор книги: Андрей Плотников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Андрей Плотников
ТАЙНА СМЕРТИ РУДОЛЬФА ГЕССА
Дневник надзирателя Межсоюзной тюрьмы Шпандау

Посвящается моей жене и детям,

а также всем друзьям и коллегам,

с кем рядом жил и работал в Германии

ЧАСТЬ 1
ДНЕВНИК НАДЗИРАТЕЛЯ ШПАНДАУ

Первое знакомство
(7 января 1986 года)

– Are you from KGB, Mr. Plotnikov?[1]1
  Вы из КГБ, господин Плотников? (англ.)


[Закрыть] – этим вопросом сразу после знакомства и рукопожатия озадачил меня британский надзиратель господин Босуорт. Сегодня 7 января 1986 года, и я первый раз в должности надзирателя Межсоюзной тюрьмы для военных преступников Шпандау, или коротко МТШ, приехал на работу. Мы встретились с Босуортом рано утром в столовой для персонала тюрьмы. Что должен ответить на такой вопрос молодой советский человек, впервые в жизни столкнувшись с живым представителем мира капитализма не через экран телевизора, а завтракая с ним за одним столом?

Босуорт положил себе на поджаренный кусок хлеба яичницу-глазунью и посмотрел на меня, как бы пытаясь заглянуть внутрь. Видно, что ему очень хочется привести меня в замешательство. Англичанин много лет проработал в МТШ, у него хорошие отношения с советским персоналом тюрьмы, однако каждому новому советскому сотруднику при первой встрече он задавал этот, как ему казалось, каверзный вопрос и оценивал реакцию нового человека. По существу, ответ на вопрос был очевиден и одинаков, а вот поведение людей разное. Мир разделен железным занавесом, и лишь единицы советских людей имеют возможность свободного общения с представителями капиталистических стран. По всему земному шару гуляет миф о всесильности Комитета государственной безопасности СССР, и в каждом советском человеке, приезжающем на Запад, обычные граждане готовы видеть сотрудника этой спецслужбы. Если бы такой вопрос мне задали на официальной встрече, то можно было бы назвать это провокацией и заявить протест. А кому заявлять протест здесь? Обеденный зал пуст, только мы вдвоем сидим за одним столом. Босуорт режет глазунью ножом, я наливаю молоко в тарелку с кукурузными хлопьями. Есть еще официантка испанка Эберхард, которая уже несет мне омлет. На кухне трудится повар египтянин Эль-Дин. Ему помогает уроженка Ганы Иаххорст. Может, заявить протест официантке?

– К сожалению, господин Босуорт, я не из КГБ, – отвечаю я с улыбкой, глядя прямо в глаза собеседнику, и продолжаю: – А вы очень боитесь КГБ? Даже здесь, в Западном Берлине?

– Да, конечно, боюсь. КГБ – это страшная организация, у нее свои люди по всему миру, – уже тоже с улыбкой продолжает англичанин и тут же добавляет: – А почему вы сказали – к сожалению?

– К сожалению, потому что зарплата сотрудников КГБ значительно выше моей.

Босуорт смеется, глаза его теплеют. Мой первый контакт с представителем капиталистического мира на уровне обычного человеческого общения, а не лозунгов политинформации, состоялся.

На дворе начало 1986 года. В мире бушует холодная война. Территория бывшего Третьего рейха живет в полном соответствии с законами, установленными для него странами-победительницами во Второй мировой войне, – разделена на четыре зоны оккупации. На территории советской зоны оккупации Германии создана Германская Демократическая Республика, на землях трех зон оккупации западных стран – Федеративная Республика Германия, бывшая столица единой Германии – Берлин – также разделена на четыре оккупационных сектора. Советский сектор Берлина, так называемый Восточный Берлин, вошел в состав ГДР и получил название Берлин, став столицей Германской Демократической Республики. Три сектора, подконтрольных западным странам, образовали Западный Берлин.

В Западном Берлине под управлением четырех держав – победительниц во Второй мировой войне Великобритании, Франции, СССР и США – работает Межсоюзная тюрьма Шпандау[2]2
  Официальное английское название Allied Prison Spandau – Союзная тюрьма Шпандау. По-немецки она именуется Alliiertes Kriegsverbrechergefangnis in Spandau – Союзная тюрьма для военных преступников Шпандау.


[Закрыть]. В Советском Союзе к руководству Коммунистической партией недавно пришел новый молодой генеральный секретарь Михаил Горбачев. Среди его заслуг: начатая в СССР антиалкогольная кампания. Правительство Великобритании возглавляет «железная леди» Маргарет Тэтчер. За ее плечами: затухание вооруженного конфликта в Северной Ирландии и победоносная Фолклендская война. В Соединенных Штатах 40-й президент – Рональд Рейган. Он объявил Советский Союз «империей зла» и развернул программу, названную журналистами «звездными войнами» – Стратегическую оборонную инициативу (СОИ, или SDI), призванную полностью обезопасить США от ядерного удара. Во Франции президент – Франсуа Миттеран – социалист и сторонник размещения американских ядерных ракет в Европе.

В этой обстановке началась моя работа в Шпандау. Работа, которая продолжалась около двух лет и завершилась после смерти единственного на тот момент узника тюрьмы – Рудольфа Гесса, «заключенного № 7».

Глава 1
ЗАКЛЮЧЕННЫЙ № 7
(Январь 1986 года)

Первый рабочий день, 7 января

Время близится к 8 часам утра. Мы заканчиваем завтрак и идем в МТШ. Сегодня я дежурю вместе со своим коллегой – советским надзирателем Андреем Березным. Его задача – ввести меня в курс дела, объяснить все тонкости новой работы, познакомить с персоналом. Через дверь в больших воротах нас впускают во внутренний двор тюрьмы. Британский часовой замирает в положении «на караул». На воротах дежурит французский надзиратель Парамон. Он проверяет мой новенький пропуск в МТШ, Андрея он знает в лицо.

Межсоюзная тюрьма Шпандау в 1986 году. Снимок из архива автора.

Знакомимся с французом и вместе заходим в дежурную комнату. Мне показывают нехитрое убранство: стол, стул, холодильник, вешалка, диван, монитор с изображениями с видеокамер наблюдения, два зарешеченных окна, шкаф с ключами от главных ворот и различных помещений тюрьмы, журнал несения дежурств. Желаем Парамону хорошей работы и выходим во двор. Британский часовой снова берет «на караул». Приветствуем его кивком головы и проходим в главное здание МТШ.

Несмотря на более чем столетнюю историю и большие потрясения, доставшиеся Берлину в XX веке, основное здание МТШ хорошо сохранилось. Монументальное сооружение из красного кирпича построено в форме креста. Однако сейчас используется только первый этаж тюрьмы и часть полуподвального помещения. Мы открываем массивную высокую дверь, поднимаемся на несколько ступенек, проходим через просторный холл и упираемся в стену. Точнее – в железную дверь в стене. Видно, что стена сооружалась гораздо позже основного здания. Рядом с дверью находится кнопка звонка. Ответом на наш вызов была тишина. Только через минуту послышался лязг ключей в замке, нас впустили внутрь. Британский надзиратель Орвин, которого мы меняли на дежурстве, готов был уйти сразу же. Буквально на ходу мы представились друг другу, пожали руки. Орвин ушел, а мы запираем железную дверь на ключ и остаемся во внутренней части МТШ, или, как здесь говорят, в «блоке». На очередные восемь часов дежурства Андрей будет старшим дежурным надзирателем, или, по-местному, «чифом»[3]3
  От англ. chief – глава, командир.


[Закрыть], а я буду ему помогать и учиться.

Камерный блок представляет собой часть первого этажа основного здания тюрьмы: длинный коридор с камерами по бокам. Значительная часть камер не используется и закрыта на ключ. Под диктовку Андрея я делаю запись в книге старшего дежурного надзирателя:

«7 января 1986 года. 7 ч. 55 мин. SU дежурные Березный и Плотников дежурство по МТШ от UK деж. Орвина приняли. Состав смены: ворота – FR деж. Парамон, блок – UK деж. Босуорт». Официальным языком общения в МТШ считается немецкий. Но в книгах дежурств надзиратели ведут записи на своих родных языках, зачастую смешивая разные языки. Это считается нормой и не вызывает ни у кого никаких затруднений. Вот и советские надзиратели, записывая ход дежурства на русском языке, используют сокращения:

SU – Советский Союз, советский.

FR – Франция, французский.

UK – Великобритания, британский.

US – США, американский.

Так же поступают и остальные надзиратели. Так как многие записи в книге дежурств стандартные, то легко понять их смысл на любом используемом в МТШ языке.

Формальности окончены, дежурство принято, можно осмотреться. Комната старшего дежурного надзирателя находится справа у входа в блок. Она перестроена из двух бывших камер. Под потолком два маленьких оконца в решетках, скудная обстановка: стол, стул, диван, холодильник. На стене четыре доски объявлений. Каждая сторона вывешивает на доске объявления для своих надзирателей. Там же висят инструкции надзирателям на всех постах. Андрей показывает одну из достопримечательностей МТШ и гордость советских надзирателей – шахматы. На внутренней стороне шахматной доски надпись на русском языке: «Для советского персонала в Зап. Берлине 14 июня 1965 г. Шпандау». Доска и шахматные фигуры изрядно потерты. Видно, что за 20 лет ими активно пользовались. Естественно, все советские надзиратели играют в шахматы. Но и среди западных представителей есть достойные соперники, особенно среди американцев. Как хорошо, что в детстве я немного увлекался шахматами и знаю, как ходят фигуры. Честь страны на международном уровне уронить нельзя!

Поговорив об особенностях отношений надзирателей разных стран внутри МТШ, мы идем в комнату санитара. Она находится напротив комнаты старшего дежурного надзирателя через коридор. Судя по записи в книге дежурного, санитар Мелаоухи пришел в блок в 7.05. Тунисец по национальности, он единственный представитель несоюзного персонала, кому разрешен вход в блок и общение с заключенным. Обязанности санитара обширны: он следит за состоянием заключенного, моет, бреет, стрижет его, убирает в камере заключенного и в блоке в целом. Санитар, по согласованию с дирекцией тюрьмы, закупает всякую мелочь для обеспечения жизни заключенного: туалетную бумагу, полотенца, бритвы, авторучки, носки, белье и прочие нужные вещи. Мелаоухи – дипломированный врач-реаниматор, и его основная обязанность – здоровье заключенного. Поэтому каждое утро он осматривает пациента, интересуется здоровьем, периодически измеряет пульс и давление. При необходимости следит за приемом лекарств, назначенных союзными врачами. Никаких самостоятельных назначений он делать не может. Сегодня Мелаоухи уже поинтересовался у заключенного самочувствием, измерил давление, помог сменить ночную пижаму на дневную одежду, поставил поднос с завтраком на столик у кровати и пожелал заключенному приятного аппетита.

Сейчас санитар возвращается в свой кабинет. Мы здороваемся, я представляюсь. Мелаоухи рассказывает, что самочувствие «Деда» нормальное, спал хорошо, настроение в норме. Однако в связи с холодной ветреной погодой санитар рекомендовал ему сегодня только одну прогулку. «Дед» согласился. У Мелаоухи хороший немецкий язык, но слово «Опа», в переводе с немецкого – «Дед», Мелаоухи произносит как-то особенно, с придыханием. Я уже знаю, что называть заключенного по имени и фамилии – Рудольф Гесс – в тюрьме запрещено. Обращаться же в соответствии с Уставом – «заключенный № 7» у многих сотрудников уже давно не поворачивается язык. Чтобы найти выход из положения, по сложившейся, как я понял, уже длительное время традиции надзиратели обращаются к заключенному просто – «Вы». Заключенный отвечает тем же. Между собой сотрудники МТШ называют заключенного коротко – «Дед».

По длинному коридору идем к камере заключенного. Это самая дальняя камера в блоке, также перестроенная из двух смежных камер. В камере две двери, большие смотровые окна в дверях застеклены. В коридоре напротив камеры сидит в кресле британский надзиратель Босуорт, с ним мы сегодня уже встречались в столовой. Теперь он приветливо улыбается. Англичанин дежурит рядом с камерой, это называется «пост в блоке». На этом посту нет отдельного помещения для дежурного, только кресло и журнальный столик в коридоре. Через смотровые окна надзиратель может постоянно контролировать поведение заключенного, не заходя в камеру. Смотрим в окошко в двери. В камере старый человек, сидя на медицинской кровати, ест ложкой кашу. На груди за ворот рубашки заткнута салфетка. Судя по движениям челюстей, аппетит у старика хороший. Это и есть последний заключенный тюрьмы Шпандау – «заключенный № 7».

Мы с Андреем входим в камеру, здороваемся. «Номер семь» прекращает жевать, здоровается в ответ. Заключенному девяносто один год, и я отмечаю, что для своего возраста он выглядит довольно хорошо. Густые брови и глубоко посаженные глаза создают вид угрюмого настороженного человека.

– Моя фамилия Плотников, я новый советский надзиратель.

«Номер семь» внимательно смотрит на меня, кажется, что его глаза колются:

– Вы из Москвы?

Объясняю, что я не из Москвы, а из Краснодара. Заключенный просит уточнить, где это. Рассказываю, что город находится на юге Советского Союза, что это центр большого края, простирающегося от реки Дон до Черного моря. Судя по всему, «номер семь» пытается представить себе, где все-таки находится Краснодар, но, видно, что он такого города не помнит.

– Река Дон – это рядом? – вдруг спрашивает он.

Я подтверждаю, что недалеко. Видать, с памятью у старика, как и с аппетитом, тоже неплохо. Вдруг он теряет к разговору всякий интерес, глаза опускаются, он вновь занялся едой. Мы выходим из камеры.

Рядом с камерой заключенного расположен лифт. Он построен всего два года назад и используется для вывода «заключенного № 7» на прогулку в сад. В торце коридора есть металлическая винтовая лестница. Она также ведет в сад и на верхние этажи тюрьмы. До постройки лифта заключенного водили на прогулку по ней. Осматриваем помещение за помещением. Помимо камеры «заключенного № 7» и неиспользуемых закрытых на ключ камер в блоке есть телевизионная комната – спаренная камера, в которой установлен большой цветной телевизор «Филипс». Есть гардероб, библиотека, ванная, санузел. У надзирателей свой санузел. Все это бывшие камеры, приспособленные под определенные нужды, в том числе в качестве кладовых. В одной из кладовых хранятся личные вещи заключенного, которые были при нем еще в мае 1941 года, когда он прилетел в Англию.

Внутреннюю охрану МТШ, то есть непосредственную охрану «заключенного № 7», осуществляют надзиратели четырех государств. От каждой страны по пять надзирателей, итого 20 человек со всего мира. С сегодняшнего дня в их состав вхожу и я. Дежурство ведется круглосуточно на трех постах: при входе в камерный блок (старший дежурный надзиратель), непосредственно у камеры заключенного (пост в блоке) и у входных ворот. График дежурств составлен таким образом, что на смене одновременно находятся представители трех стран. У четвертой страны перерыв, здесь это называется «пауза». Смена надзирателей производится три раза в сутки: в 0.00, 8.00 и 16.00.

Старший дежурный надзиратель заступает на свой пост на все восемь часов дежурства. А надзиратели в блоке и у ворот меняются местами через четыре часа, то есть дополнительно в 4.00, 12.00 и 20.00. Таким образом, исключается возможность принятия любой из стран односторонних мер в отношении заключенного и все надзиратели в течение своей смены имеют возможность непосредственно видеть своего подопечного.

Итак, первое знакомство с «рабочим местом» закончено, можно выпить кофе и уточнить особенности работы.

Рабочая одежда, 9 января

Сегодня мое первое самостоятельное дежурство. Я дежурю с 00.00 часов на посту у главных ворот. Вокруг тишина. За окном в лучах прожектора медленно падает снег. Очень похоже на русскую зиму. Ночью на посту делать особо нечего. Картинка на видеомониторе, кажется, застыла. На тумбочке в углу нахожу несколько газет и журналов. Их оставили другие надзиратели после прочтения. Не спеша перелистываю страницу за страницей, знакомясь по этим изданиям с новым для меня западным миром, с новым образом жизни. Неожиданно в старой газете Die Welt за декабрь месяц вижу карикатуру, изображающую поздравление советским генералом «заключенного № 7» с 91-м днем рождения. Подпись под рисунком гласит: «Почетному гражданину Советского Союза долгой жизни!» Что значит данная подпись? Почему этот рисунок опубликован в декабре, когда «номер семь» отметил свой день рождения еще в апреле? Много неизвестного предстоит мне еще здесь постичь.

За чтением время пролетело незаметно. Около четырех часов утра послышался стук в дверь, и в комнату вошел пожилой человек невысокого роста.

– Доброй ночи! Моя фамилия Фаулер, американский надзиратель, – представился он.

Я ждал его прихода. Теперь на воротах будет дежурить Фаулер, а мне предстоят очередные четыре часа дежурства в блоке. Делаю запись в книге дежурства, беру ключи от блока и иду в здание тюрьмы. Старший смены сегодня французский надзиратель Пэнсар. Мы поздоровались, француз молча сделал запись в книге. Никаких вопросов. Все надзиратели знают друг друга, и всем уже известно, что у русских появился новый сотрудник. Чужие здесь не ходят!

По длинному коридору иду к камере заключенного. В ночной тишине эхом отдаются шаги по каменному полу. Невольно стараюсь не шуметь. Свет в коридоре выключен, только на посту надзирателя горит настольная лампа. Заглядываю в окошко двери. Камера освещена легким синим светом, что позволяет видеть всю обстановку. «Номер семь» спит на спине, укрывшись одеялом, рот слегка приоткрыт. Голова приподнята довольно высоко, медицинская кровать позволяет регулировать подъем. Убеждаюсь, что заключенный спокойно дышит, и сажусь в кресло дежурного. Можно что-нибудь почитать.

«Почетному гражданину Советского Союза долгой жизни!»

В 8.00 меня сменил на посту французский надзиратель Деденон. Я позавтракал в столовой, но отправляться домой мне пока рано. Сегодня предстоит еще одна важная задача – приобретение рабочей одежды. Каждому новому надзирателю полагается: 1 пальто, 1 плащ, 1 костюм, 2 рубашки, 2 галстука, 1 пара обуви. Одежда приобретается за счет бюджета МТШ в одном из берлинских магазинов. Ответственной за обеспечение одеждой является британская сторона. Поэтому вместе с британским надзирателем Уитли мы отправляемся в магазин «С&А» в районе Курфюрстендамм. Советские надзиратели между собой называют магазины этой компании «Советской Армией», так как аббревиатура фирмы напоминает буквы на погонах советских солдат – «СА».

Выбор одежды в магазине впечатляет советского человека: цвета, фасоны, размеры на любой вкус. Московский ГУМ мог бы позавидовать такому многообразию. Уитли здесь хорошо знают, поэтому управляющий, одетый в жилетку, ведет нас в отдельную комнату, предлагает кофе. Англичанин поясняет мне, что в большом зале выставлены только образцы, основная часть товара находится на складе. Вежливый управляющий ловко снимает с меня мерки, уточняет пожелания, дает указания продавцам. Я не успеваю допить свою чашку кофе, как в комнату начинают приносить и развешивать на специальной стойке различные вещи. С галстуками определяюсь быстро: им положено быть черными однотонными, выбора нет. С рубашками тоже: одна белая, другая голубая. Это стандартный набор. С костюмом сложнее. Никаких конкретных требований к нему нет, просто нужен темный костюм. Уитли советует брать пиджак с двумя брюками, так выгоднее. Оказывается, есть костюмы в таком комплекте! Никогда раньше не слышал. Примерив несколько моделей, останавливаюсь на темно-сером костюме. У него, правда, только одни брюки, но фасон пиджака очень нравится. Два невиданных мной ранее кармана на правом боку, один над другим, придают ему своеобразный шарм. Только одна проблема – брюки длинноваты. Хотя нет, это не проблема. Управляющий замеряет нужную длину и обещает, что сейчас все будет в порядке. Пока я выбираю пальто и туфли, брюки возвращают подшитыми, длина в норме. Я долго решаю, какой взять плащ. Есть два прекрасных образца, черного и светлого бежевого цвета. После колебаний и советов с Уитли выбираю длинный черный плащ. Продавцы раскладывают мои обновки в красивые пакеты с надписью «С&А» и помогают загрузить в машину. Можно отправляться домой.

Межсоюзная тюрьма, 11 января

В 8.00 заступил на дежурство в блок. К моему приходу заключенный уже проснулся. Санитар Мелаоухи провел медицинский осмотр, помог ему переодеться и справиться с утренними процедурами. Тележка с завтраком для заключенного стоит пока в коридоре. Шаркающей походкой, опираясь на палку, «номер семь» мимо меня возвращается из умывальной комнаты в свою камеру. На секунду останавливается рядом, поднимает голову, изучающе смотрит на меня, как бы убеждаясь, что знаком со мной, и молча продолжает движение. В камере он взгромождается на кровать. Санитар приподнимает изголовье, чтобы было удобно сидеть, ставит на откидной столик завтрак, желает приятного аппетита и уходит.

«Номер семь» медленно ест, периодически останавливаясь. Иногда он засыпает, потом просыпается, открывает глаза и продолжает жевать. Завтрак затягивается. Есть время вкратце познакомиться с историей и особенностями тюрьмы.

По поручению Международного военного трибунала в Нюрнберге Контрольный совет над Германией и Межсоюзная комендатура в Берлине приняли решение об использовании в качестве места для отбытия наказания главными немецкими военными преступниками старого тюремного здания в районе Шпандау по адресу Вильгельмштрассе, 23, в британском секторе Берлина. Управление и охрана тюрьмы были возложены на четыре великие державы на равных основаниях.

МТШ начала свою деятельность и получила свое название «Межсоюзная тюрьма Шпандау» 18 июня 1947 года, когда в нее были переведены осужденные Нюрнбергским трибуналом военные преступники – руководители Третьего рейха: бывший заместитель фюрера по партии Рудольф Гесс, бывший имперский министр экономики Вальтер Эммануэль Функ, бывшие гросс-адмиралы Рэдер и Дёниц, бывший имперский руководитель молодежи и гаулейтер Вены Бальдур фон Ширах, бывший имперский министр военной промышленности Альберт Шпеер и бывший имперский министр иностранных дел и имперский протектор Богемии и Моравии барон Константин фон Нейрат.

Семь военных преступников были приговорены к различным срокам тюремного заключения, а именно:

Гесс, Функ и Рэдер – к пожизненному.

Ширах и Шпеер – к 20 годам.

Нейрат – к 13 годам.

Дёниц – к 10 годам.

Первые трое были освобождены по состоянию здоровья досрочно: Нейрат – 6 ноября 1954 года, Рэдер – 26 сентября 1955 года, Функ – 16 мая 1957 года. 1 октября 1956 года по истечении десятилетнего заключения из тюрьмы был освобожден Дёниц. А когда окончился их двадцатилетний срок заключения, в полночь с 30 сентября на 1 октября 1966 года тюрьму покинули Ширах и Шпеер.

В настоящее время в МТШ отбывает пожизненное заключение единственный заключенный – Рудольф Гесс, «заключенный № 7». Свои тюремные номера заключенные получали по прибытию в МТШ при выходе из автобуса. Гесс выходил последним, поэтому получил номер семь.

Руководство МТШ осуществляет Дирекция тюрьмы, где каждую из сторон представляет директор. Раньше все директора были офицерами вооруженных сил соответствующей страны. В настоящее время офицером является только советский директор – подполковник Черных. Функции председателя в Дирекции осуществляют все директора в порядке очередности: Великобритания, Франция, СССР, США. Директора решают все вопросы жизни тюрьмы, для этого регулярно, не реже одного раза в неделю, проводятся заседания. Дирекция принимает свои решения единогласно. Таким образом, любое распоряжение по МТШ – изменение режима заключенного или, например, увеличение объема закупок писчей бумаги для нужд тюрьмы, – вступает в силу только при согласии всех четырех директоров.

Каждая сторона представлена также лечащим врачом. Врачи собираются на заседания, как правило, раз в месяц. Врач председательствующей стороны следит за состоянием здоровья заключенного в течение своего месяца. В случае необходимости председательствующий врач имеет право созвать внеочередное заседание врачей для принятия каких-либо решений или для выработки рекомендаций директорам. Факт председательствования не дает права принимать решения в одностороннем порядке.

Советская, американская и британская стороны, кроме того, имеют в своем штате переводчиков. Они осуществляют синхронный перевод на заседаниях директоров и врачей и на других мероприятиях, а также цензуру и письменные переводы текущих документов. Французский директор обходится без переводчика и использует на заседаниях директоров английский язык.

Про внутреннюю охрану тюрьмы я уже рассказывал. Обязанности надзирателей на постах утверждены всеми четырьмя директорами, и каждый директор имеет право контролировать несение дежурства любым надзирателем независимо от представляемой тем страны.

Для несения внешней охраны каждая союзная держава в свой месяц назначает военный караул численностью около тридцати человек. Часовые несут службу на шести сторожевых вышках, расположенных по периметру территории тюрьмы, а также на одном внутреннем посту около входных ворот. Суточный состав караула располагается на территории МТШ в караульном помещении рядом с главными воротами.

Первого числа каждого месяца в 12.00 происходит смена председательствующего директора и караулов наружной охраны тюрьмы. Охрану тюрьмы несут:

Великобритания – январь, май, сентябрь.

Франция – февраль, июнь, октябрь.

СССР – март, июль, ноябрь.

США – апрель, август, декабрь.

Представитель военного командования страны, несущей внешнюю охрану, один раз в месяц проводит инспекцию тюрьмы. От Англии, Франции и США инспекцию обычно проводят коменданты секторов Западного Берлина. От СССР инспекцию проводит начальник Отдела внешних сношений штаба Группы советских войск в Германии.

Директора и другие представители стран-союзников, постоянно работающие в тюрьме, составляют союзный персонал МТШ. Каждая союзная сторона сама подбирает для себя сотрудников и отвечает за их действия.

Кроме союзного персонала в МТШ работает несоюзный, который делится на две группы:

– персонал, имеющий право входа в здание тюрьмы: два секретаря, два повара заключенного, два рабочих-электрика, один истопник, один санитар;

– персонал, не имеющий права входа в тюрьму: два повара столовой персонала, три официантки, три посудомойки, одна уборщица.

Членами несоюзного персонала, имеющими право входа в здание МТШ, не могут быть представители союзных государств и лица немецкой национальности. Всему несоюзному персоналу, за исключением санитара, категорически запрещены контакты с заключенным. Предварительный отбор несоюзного персонала на вакантные должности осуществляет советский директор. Проверку несоюзного персонала по линии безопасности проводят британские специальные службы.

Основные расходы по содержанию МТШ в размере до одного миллиона марок ФРГ в год несет Сенат Западного Берлина. В эти расходы входят:

– заработная плата всему несоюзному персоналу;

– содержание тюрьмы и принадлежащих МТШ жилых и служебных помещений;

– обеспечение надзирателей формой;

– содержание заключенного.

Расходы, связанные с трехразовым питанием союзного персонала, находящегося на дежурстве, и одноразовым питанием несоюзного обслуживающего персонала взяли на себя четыре державы, каждая в свой месяц председательствования. На эти цели расходуется:

– советской стороной – 24 тыс. марок ГДР в год;

– американской – 40 тыс. марок ФРГ в год;

– английской – 35 тыс. марок ФРГ в год;

– французской – 20 тыс. марок ФРГ в год.

График дежурств на год, 13 января

Время 0.00 часов. Сегодня я – «чиф», т. е. старший смены. Делаю стандартную запись в книге дежурного о приеме дежурства. Вместе со мной дежурство несут: «ворота – FR деж. Морель, блок – US деж. Робинсон». Иду в блок к камере заключенного. «Номер семь» спокойно спит, положив руки вдоль туловища. Робинсон читает газету в кресле. Все в порядке. Возвращаюсь на свое место, наливаю чашку кофе и пытаюсь разобраться с графиком дежурств на год.

График дежурств надзирателей на год составляется секретарями и согласовывается с директорами МТШ. Помимо информационного содержания он наглядно показывает существующую в МТШ практику свободного смешивания различных используемых в тюрьме языков, несмотря на то что официальным языком МТШ считается немецкий. Название документа сделано на четырех языках: английском, французском, русском и немецком. Названия месяцев даны только по-немецки. Названия постов и время дежурства написаны только на английском языке и обозначают:

Chief – старший смены.

Gate – пост на главных воротах.

Cells – пост в блоке.

Пояснительная надпись в конце документа о воскресных днях сделана на трех языках: английском, французском, немецком. Буквы в расписании дежурных смен обозначают:

В – представитель Великобритании (сокращение от «британский»).

R – представитель Советского Союза (сокращение от «русский»).

F – представитель Франции (сокращение от «французский»).

А – представитель США (сокращение от «американский»).

Непосвященному человеку трудно разобраться в подобном многоязычном документе, а для сотрудников МТШ это является устоявшейся нормой.

Годовой график ясно показывает, что завтра у советской стороны пауза, т. е. на дежурстве в МТШ никого из советских надзирателей не будет. А, например, 11 августа этого года старшим смены с 0.00 часов будет представитель Великобритании.

Время летит быстро. Робинсон и Морель поменялись постами. В книге дежурного сделал записи:

«03.55 US деж. Робинсон убыл из блока».

«04.00 FR деж. Морель прибыл в блок».

До конца смены в журнале появляются еще записи:

«07.20 санитар Мелаоухи прибыл в блок».

«07.50 повар Моте доставил завтрак».

«08.00 SU деж. Плотников дежурство по тюрьме FR деж. Одуэну сдал».

График дежурств надзирателей МТШ на 1986 год.

Дежурство в блоке и на воротах, 15 января

С 16.00 дежурю в блоке. «Номер семь» в камере, удобно устроившись на своей универсальной кровати, просматривает газеты. Через какое-то время он встает, выходит в коридор и медленно идет в туалет. По дороге он на мгновение останавливается, смотрит на меня изучающе и следует дальше. Для себя отмечаю, что «заключенный № 7» хорошо знает время и порядок смены надзирателей и просто уясняет для себя, кто из них заступил на дежурство. «Номер семь» возвращается в камеру уже без остановок, располагается на кровати и углубляется в газеты.

Основной обязанностью надзирателя в блоке является постоянное наблюдение за заключенным. Он сопровождает заключенного на прогулки, принятие ванны, в комнату санитара и во всех других случаях. Надзиратель присутствует во время проведения религиозных служб. Любые сношения неофициального характера между заключенным и персоналом тюрьмы запрещены, надзиратель следит за этим. Санитару запрещено разговаривать с заключенным, за исключением вопросов исполнения служебных обязанностей. Соблюдение данного правила – также обязанность надзирателя. «Надзиратель должен быть постоянно настороже, чтобы пресечь попытки самоубийства заключенного», – говорится в обязанностях надзирателя на посту в блоке.