Текст книги "Черный тюльпан"

Автор книги: Андрей Дышев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 32 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]

Глава 15

У самого подъезда своего дома я вспомнил, что должен был сегодня в восемь утра ехать на «ЗИЛе» к пирсу и грузить бочки с килькой. Я механически глянул на часы, хотя знал, что сейчас уже где-то около двенадцати. В сердцах врезал кулаком по ладони. Клим теперь меня съест. Надо быстро идти к нему, извиняться, объяснять ситуацию и попытаться что-либо исправить. Может быть, удастся перезаказать машину на завтра?

Я круто развернулся и пошел в обратную сторону, как вдруг, к моему удивлению, из кустов выскочил милиционер и, придерживая на голове фуражку, кинулся ко мне со словами:

– Куда драпаешь?! Назад!

Я не то что драпал, я даже остановился от неожиданности, предполагая, что меня приняли не за того, кого надо. Милиционер, счастливо улыбаясь, крепко схватил меня под руку, во вторую мертвой хваткой вцепился Кныш, который подозрительно часто стал попадаться мне на глаза. Оба разом выдохнули воздух, будто приняли по стакану, и повели меня за угол дома.

– Ребята, а вы не ошиблись насчет меня? – спросил я.

– Плохи твои дела, Кирилл, – ответил Кныш, качая головой и по-прежнему не глядя мне в глаза. – В каком смысле?

Он не стал объяснять мне смысла слов. Мы подошли к милицейскому «УАЗу», который дожидался нас у входа в продуктовый магазин. Отворилась дверка зарешеченной кабины. Меня аккуратно подтолкнули вовнутрь.

Имей в виду, Кирилл Андреевич, сказал я себе, когда дверка с шумом захлопнулась, все на свете развивается согласно законам логики.

* * *

Меня допрашивал следователь из симферопольской бригады. Это был низкорослый, даже миниатюрный мужчина, одетый соответственно курортной местности в джинсы и белую футболку. Он относился к той категории людей, которые умеют и, должно быть, любят неотрывно смотреть в глаза своему собеседнику. За все время нашей милой беседы, а это без малого полчаса, он ни разу не отвел глаз от моего лица. Говорил он спокойно, с чувством доброжелательности и в общем произвел на меня хорошее впечатление, несмотря на то, что поставил передо мной такую проблему, от которой впору повеситься.

– Кирилл Андреевич, где вы были сегодня ночью ориентировочно с четырех до шести утра?

– Спал у моря под Новым Светом. – Я решил не пересказывать подробно всю ночную историю.

– Один?

– Со мной был товарищ, но где-то около полуночи он ушел.

– Куда?

Я пожал плечами.

– А кто может подтвердить, что вы были именно там? – задал следователь очередной вопрос.

– К сожалению, никто. Могу я узнать, почему меня задержали?

– Секундочку. Перед тем как отправиться на берег моря, вы брали с собой какое-нибудь снаряжение? Ну, скажем, рюкзак, палатку или спальный мешок?

– У меня был рюкзак.

– Какого цвета?

– Оранжевого.

– Не было ли на рюкзаке каких-нибудь опознавательных знаков?

– Там были мои инициалы. Машинная вышивка.

– В чем вы были одеты, когда вышли в Новый Свет?

– В том же, в чем и сейчас.

– Была ли у вас еще какая-нибудь одежда?

– Свитер. Но я его не надевал.

– Какого цвета?

– Светло-серого.

Следователь выждал паузу. Мне надоел его пронизывающий взгляд, и я опустил глаза. Должно быть, это выглядело так, будто я солгал, и мне стало стыдно.

– В камере хранения для вас должны были оставить передачу. Вы вскрыли ячейку и что там нашли?

– Я не вскрывал ячейку, она вообще не была заперта. А внутри я нашел конверт.

– Кто может подтвердить это?

Я снова пожал плечами, а следователь выждал паузу.

– Кирилл Андреевич, – сказал он тем же тоном, – мы располагаем большим количеством улик против вас, и я имею все основания задержать вас.

– Может быть, вы мне скажете, в чем меня обвиняете?

Снова пауза. Не моргая, как портрет без рамки, следователь продолжал пытать меня своим взглядом.

– Сегодня рано утром в районе Никитского ботанического сада…

Я уже понял, что он скажет дальше. Вот о чем предупреждал меня некто через рыжего легкоатлета и для чего мне следовало обеспечить себе алиби. Я почувствовал, как моментально вспотели ладони – у меня всегда так бывает, если предстоит боевая работа. Странно, однако, устроен наш человек. Следуя логике, я должен был сейчас первым делом подумать об адвокате, о железных фактах, которые доказали бы мою невиновность, я же почему-то подумал о том, что этого немощного следователя я могу вырубить одним ударом и с легкостью выскочить через окно.

– …было совершено убийство, – продолжал следователь. – Автомобиль, в котором вместе с водителем ехал потерпевший, был расстрелян в упор из пистолета. Водитель в тяжелом состоянии доставлен в больницу, пассажир скончался на месте… Вы пока не смогли доказать мне свое алиби.

– Я должен доказывать свою невиновность?

Следователь поднял брови, слегка склонил голову набок.

– Кажется, вы хотите напомнить мне о презумпции невиновности? Не надо, очень убедительно вас прошу. Вы будете делать то, что принесет пользу следствию. В противном случае у вас достаточно шансов, чтобы отправиться за решетку.

Нет, этот тип мне определенно не нравится. Это не человек, а машина, производящая уголовные дела.

– Ну что ж, – сказал я, – тогда продолжим выкладывать факты по этому делу. Вы забыли мне сказать, что это был автомобиль черного цвета марки «БМВ» с номерным знаком три пятерки – восемьдесят пять, и что пассажир сидел на переднем сиденье рядом с водителем, и что у них не было ни охраны, ни оружия.

Я видел, как прямо на глазах размягчается лицо следователя, будто восковую фигуру внесли в жарко натопленную парную. Тонкие губы стали оплывать по краям, следователь как-то странно улыбнулся, по-рыбьи открыв рот.

– Ну вот видите, как хорошо. И не надо вам рассказывать подробности. Вот вам лист, пишите.

– Что писать?

– Все, что знаете по этому делу.

Я взял лист двумя пальцами.

– Мне может этого не хватить.

– Я дам вам пачку бумаги.

Но я покачал головой и вернул листок.

– Нет, я передумал. Ничего я вам писать не буду. Во-первых, у меня отвратительный почерк, а во-вторых, это займет много времени. Лучше я расскажу, а вы запоминайте.

Он слушал меня молча и ни разу не перебил. В моем рассказе не было тех деталей, которые, на мой взгляд, лишь усугубили бы мое положение.

– А где та записка? – спросил он, когда я закончил рассказ.

– Я ее порвал и развеял по ветру.

– Напрасно.

– Кто знал, что вы настолько серьезно заподозрите меня в преступлении?

– Значит, вы хотите сказать, что кто-то нарочно бросает на вас тень?

– Да, именно это я и хочу сказать.

– Хорошо. – Следователь открыл ящик стола. – Вот, ознакомьтесь и распишитесь.

– Что это?

– Подписка о невыезде.

Ты ночи спать не будешь, ты голодать будешь, но сделаешь все возможное, чтобы доказать мою вину и упрятать меня за решетку, подумал я, глядя в немигающие змеиные глаза следователя.

* * *

Надо как можно быстрее разыскать Анну, думал я, торопливо спускаясь к набережной и толкая встречных прохожих. И неплохо бы рассказать о своих проблемах Климу. Может быть, он подскажет, что нужно делать.

Судьба словно сжалилась надо мной, и я едва не столкнулся с Климом у продуктового магазина. Как я и предполагал, его реакция была бурной:

– Кирилл, в чем дело, черт тебя подери?! Три дня я как дурак носился по всем гаражам, искал машину, договорился, заплатил, а ты завалил все дело… Ну что ты уставился на меня, как невеста на алтарь? Не хочешь работать – так и скажи, я найду другого.

– Клим, у меня беда. Я все тебе объясню.

– Что? Какая беда? Пьяный был? Проспал? Ну в чем дело, я не понимаю?

– Не ори, а выслушай меня.

– Что, прямо здесь?

– Нет, поехали ко мне.

Клим вздохнул, посмотрел на часы.

– У меня пятнадцать минут, не больше.

Как раз подошел автобус, и мы запрыгнули в него. Дорогой мы молчали. Клим, нахмурившись, с деланным вниманием читал газету, я смотрел в окно, надеясь случайно увидеть Анну.

Едва мы вошли ко мне в квартиру, я спросил:

– Клим, я тебя выручал?

Он поморщился и ответил:

– Кирилл, без предисловий! Короче!

Я не сдержался.

– Ладно, проваливай! – сквозь зубы сказал я и потянулся к замку, чтобы открыть дверь. Он перехватил мою руку и подтолкнул меня к комнате.

– Ладно, не психуй. Только без предисловий и по существу. Я готов выслушать и помочь тебе.

Клим сел в кресло, я остался стоять – мне так было легче.

– На меня хотят повесить убийство, – начал я.

– Та-ак, – протянул Клим и нахмурился. – Подробнее.

– Сегодня утром под Ялтой хлопнули мужика, который ехал на «БМВ». Я не ночевал дома. Утром у подъезда меня взяли и отвезли в милицию. Дал подписку о невыезде…

– Стоп, стоп, стоп! – перебил Клим. – Ни хрена не понимаю! Сотни людей в нашем поселке не ночуют дома, но подозревают почему-то только тебя.

– Видишь ли, – я медлил, обдумывая, что рассказать Климу, а о чем лучше промолчать, – несколько дней назад кто-то позвонил мне и предложил хорошую работу, не говоря, какую именно. Потом кассету с нашим разговором подкинули в милицию. Но это чепуха. Вчера снова был звонок, и мне передали, что в камере хранения на автовокзале мне приготовлен инструмент для работы и деньги. Я пошел и посмотрел. Ни инструмента, ни денег. Только короткая записка. Мне предлагалось убить человека, который должен проехать по ялтинскому шоссе около пяти утра. Записку я порвал. Не успел отойти от автовокзала на сто метров, как на меня накинулись менты. Им позвонили и, по-моему, сообщили, что в камере хранения я взял оружие. Я показал им свои карманы – в общем, меня отпустили. А сегодня утром взяли и сразу к следователю. Тот оказался парнем простым: доказывай, что не виноват, и весь разговор.

– Ох, блин! – качал головой Клим. – Какая хренотень! А в самом деле, где ты болтался всю ночь?

Я рассказал ему про Джо: о нашем дурацком пари, о восхождении на скалу и обрезанной веревке, о том, как я спускался утром, а потом искал свой рюкзак.

– Любопытно, любопытно, – бормотал Клим, глядя на меня с прищуром, потом вскочил, буркнул: – Я сейчас, – и вышел из комнаты. Через минуту он вернулся и, вытирая руки носовым платком, громко и возбужденно заговорил: – Режь меня на куски, Кирилл, но тут дело нечисто. И этот твой Джо совсем не случайно предложил тебе восхождение именно в эту ночь.

У Клима был такой недостаток: говорить о банальных или абсолютно ясных вещах тоном первооткрывателя. Я сильно засомневался в том, сможет ли Клим быть мне полезен. Но я его не перебивал, и он продолжал:

– Давай разработаем план действий. Во-первых, надо найти этого Джо.

– А где его найти?

– Вот это действительно вопрос, – умозаключил Клим и, напустив на лоб морщины, глубоко задумался.

Собственно, ничего умного он так и не сказал, но мне стало легче – как-никак, а союзник, человек, который может выслушать и хотя бы посочувствовать.

Мы вышли из квартиры. Клим напомнил, чтобы я держал его в курсе дела, и поторопился на рынок, а я пошел разыскивать Анну.

Глава 16

К счастью, Анна оказалась на даче. Я застал ее с книжкой в руках на раскладушке в тени виноградника. Она была здесь единственной квартиранткой и чувствовала себя вполне вольготно.

– Салют! – сказала она, приподнимая очки и откладывая книгу в сторону. – А я к тебе заходила утром, но тебя не было… Чего это ты такой грустный?

Я не спеша рассказал Анне, отчего мне грустно. Она была шокирована.

– Так, допрыгались. Дождались. Что у меня, что у тебя. Началась вторая серия. А о чем ты думал, когда собирался ползти на скалу с каким-то малознакомым придурком? У тебя голова была на плечах или нет?..

Она ругала меня по классической схеме, как ругает мужа жена за растраченную зарплату. Мне, несмотря на мое безрадостное положение, даже стало весело.

– Чего ты сияешь, как старый алюминиевый таз? – покачала головой Анна. – Надо думать, как тебе выпутаться из этой скверной истории. Начнем с этого Джо. Кто, кроме тебя, его видел?

– Князев и Гриша.

– Значит, надо их допросить как следует.

– Это как? Приставив к голове пистолет?

– Не остри! Они знают его?

Я отрицательно покачал головой.

– Один раз видели.

Мы замолчали. Анна беспомощно посмотрела на меня, на виноград и Портовую башню. Никто из нас не знал, куда протягивать логическую нить. Сыщики из нас получались никудышные.

– Черт возьми! – негромко выругалась Анна. – Тебя же посадят как последнего придурка. Нужен хороший адвокат. Нужно что-то делать!

– Что делать, Анна?

– Этот… второй… – Она пощелкала пальцами. – Ну же, Кирилл! Который вломился к тебе и спер дракона!

– Ну, спер. И что дальше?

– Его надо искать. Он центральное звено. Он украл дракона, он звонил тебе и давал задание… Да! – хлопнула она себя по лбу, причем с такой силой, что лоб тотчас покраснел. – В самом деле! Смотри, как складно получается: некто подыскивает наемных убийц, готовит на всякий случай сразу нескольких человек, звонит им, но оружие получает только один, наиболее подходящий киллер. А ты, как и остальные, пролетаешь.

– Вполне возможно, – согласился я.

Анна, машинально собирая раскладушку, продолжала вслух размышлять:

– Ты говорил, что его видела женщина из санатория. Ее надо разыскать. Как ее фамилия?

– Мищук Мария Богдановна.

– Прекрасно! Считай, что один свидетель уже у нас в кармане. Потом еще этот, рыжий…

– А чем нам поможет рыжий?

– Он разговаривал с человеком, который знал о готовящемся убийстве, и пытался предупредить тебя об опасности. Это тоже свидетель по делу, он тоже в какой-то степени делает тебе алиби… Сейчас я оденусь, и пойдем в «Сокол».

Она зашла в домик, загремела посудой в кухне.

– Кирилл! – позвала она оттуда. – А ведь можно еще привести экспертов к той скале, где ты сидел ночью, осмотреть крючья, чтобы они подтвердили: да, забиты этой ночью. В общем, выходы есть. Главное, не сидеть сложа руки и не дожидаться, когда за тобой приедет машина с решетками на окнах… Сейчас я сварю кофе, и сразу пойдем!

Жизнь уже не казалась мне такой мрачной, какой она выглядела из кабинета следователя. Анна, конечно, иногда бывает излишне эмоциональной, и в ее эмоциях тонет логика, бывает, что она совершает необдуманные поступки, принимает скоропалительные решения, но эти недостатки теряются среди ее главных достоинств – совсем не женской отваги и готовности помочь, даже если это совсем не в ее компетенции.

– Кирилл! – вдруг истошно закричала Анна, и я от неожиданности вздрогнул. – Сюда! Скорее!

Я, сбив по пути табурет, влетел на кухню. Анна, застыв, как статуя, стояла у радиоприемника.

– Тихо! – Она дернула рукой, прижимая палец к губам. Я даже не успел понять, о чем сообщал диктор, и ухватил лишь конец фразы: «…в размере пятидесяти тысяч долларов США». Затем начали передавать прогноз погоды.

Анна смотрела на меня невидящим взглядом, будто я был стеклянным.

– Ну что?! – крикнул я. Меня раздражала ее заторможенность. То кричит так, что уши закладывает, то дар речи теряет.

– Крымское радио, последние новости, – растерянно ответила она и натянуто улыбнулась. – Я не могу поверить…

– Да не тяни же ты резину! – взмолился я.

– Это был Новоторов. Это его убили сегодня утром. Банк «Эспаньо» обещает награду в пятьдесят тысяч баксов за поимку преступника.

* * *

Очень хочется перефразировать известную фразу и выдать ее за свою: если я и понимаю что-то, так это то, что не понимаю ни черта.

– Было бы странно, – пробормотала Анна, – если бы мои проблемы не касались тебя, и наоборот. Слишком многое в наших судьбах переплелось.

Я сел за стол, покрытый изрезанной клеенкой, и неожиданно для самого себя крикнул:

– Ну где твой кофе, черт возьми?! С жажды подохнешь, пока дождешься.

Анна стерпела мою грубость и правильно сделала, потому что мгновение спустя я уже мысленно каялся. Она, конечно, ни при чем. Она, как и я, жертва. Так получилось, что я узнал о Серже от нее, а позже меня заподозрили в его убийстве. Нет ничего хуже, чем иметь какое-либо отношение к людям типа Новоторова, особенно в качестве его убийцы. Меня теперь в порошок сотрут, меня даже в тюряге на Колыме достанут.

– Пошли, – сказала Анна. – И не кричи на меня, как трезвый муж.

– А кофе?

– Кофе убежал.

– Куда?

Обстоятельства делают людей идиотами. Особенно в том случае, когда идиотизм в человеке заложен природой. Еще некоторое время, пока Анна терпеливо ждала меня у калитки, я занимался мысленным мазохизмом, осыпая себя самыми отборными ругательствами – за свою непутевость, за то, что вечно вляпываюсь в истории, что живу без прописки, без постоянной работы, без семьи. Единственный родной на земле человек – дочь Клементина и та живет на другом конце света и понятия не имеет, что у нее есть папочка. А может быть, и хорошо, что не знает.

Я встал и подошел к Анне. Только любящий человек способен терпеть другого бесконечно долго. Об этом мне когда-то давно говорила моя бабуля, под «другим» имея в виду меня. Но, если честно, мы оба мужественно терпели друг друга.

Анна, видя, что я еще пребываю в состоянии мазохистского экстаза, взяла бразды правления в свои руки и уверенным шагом направилась в сторону санатория. Я шел за ней, испытывая лишь одно желание: выйти к морю, нацепить ласты и маску, прыгнуть в воду, лечь на дно и как можно дольше не появляться на поверхности. Но это была всего лишь минутная слабость. Анна еще не успела пройти всю Приморскую и свернуть к главному входу в санаторий, как я догнал ее, переполненный жгучим желанием разорвать Марию Богдановну на части, если она откажется давать показания в милиции.

Мы, сохраняя молчание, быстро миновали парковую аллею и зашли в административный корпус. Анна пропустила меня вперед: с женщинами лучше разговаривать мужчинам, причем более молодым, а с мужчинами соответственно – женщинам. Видимо, мое лицо источало столько импульсивной энергии, что, когда я приблизился к окошку администратора, женщина отодвинулась от окошка подальше, глядя на меня со слабеющей отвагой.

– Вам что?

– Дело очень срочное, – выразительно сказал я, для большей убедительности после каждой фразы прикрывая глаза. – И мы долго ждать не намерены. Немедленно сообщите нам номера корпуса и комнаты, где проживает Мария Богдановна Мищук.

– Вы тоже из милиции? – осторожно полюбопытствовала администратор и сама же кивнула: мол, даже если вы станете отрицать, я все равно не поверю.

– Побыстрее, – напомнил я.

Она потянулась рукой к журналу, открыла его. Страницы были заложены листом бумаги.

– Ею уже интересовались. Вот запрос из симферопольского ГУВД. Мы дали официальный ответ письменно и по телефону. К нам нет никаких претензий. Мария Богдановна полностью рассчиталась с нами три дня назад и уехала. И мы совершенно не причастны к несчастному случаю.

– К чему? – переспросил я. Анна, отталкивая меня плечом, тоже придвинулась к окошку.

– К несчастному случаю… А вы разве не в курсе?

– Не в курсе.

Я почувствовал, как Анна сдавила пальцами мой локоть.

– Ее сбила машина на привокзальной площади. Она скончалась в больнице. ГУВД запросило у нас копию выписного эпикриза. Мы так и ответили, что Мищук прошла курс лечения от сердечно-сосудистых заболеваний и убыла по месту жительства в удовлетворительном состоянии.

Мы с Анной переглянулись. Спрашивать уже было не о чем.

– Ты думаешь, это в самом деле несчастный случай? – спросила Анна, когда мы вышли из корпуса.

– Я почти уверен, что ее сбили нарочно, – ответил я мрачным голосом.

– Но какой в этом был смысл?

– Она видела бородатого, который ворвался ко мне в квартиру.

– Почему тогда он не убил ее сразу?

– В чужой квартире среди бела дня?

– Ну и что? Привязал же он ее к стулу в чужой квартире среди бела дня.

– Ну не знаю, не знаю я!.. Если бы убил, то я сразу вызвал бы милицию. Железное алиби у меня было – я торчал на нудистском пляже и общался с твоей Ириной. Милиция занялась бы поисками бородатого, он не смог бы уже мне звонить, подкидывать деньги и письма.

– Да, ты прав… Куда мы идем?

– Ко мне. Я уже одурел от жары. Надо посидеть в спокойной обстановке и во всем разобраться… – Через минуту я добавил: – Послушай, Анна, я сейчас подумал о том, что если менты узнают про обещанную банком награду, то меня сегодня же, сейчас же, как колбасу, свяжут, завернут в целлофан, обмотают голубой ленточкой и вручат банку. И еще драться между собой будут, кому вручать.

– Тогда, может быть, не пойдем?

– А куда мне идти?

– Ну, есть же у тебя друг? Клим, кажется, его зовут.

– Ладно! – Я махнул рукой. Это русская черта, это во мне неистребимо. – Плевать! Будь что будет. В конце концов, мне надо взять нужные вещи.

Перед домом я стал озираться по сторонам и вглядываться в кусты, но на этот раз обошлось без засады. Я пропустил даму вперед и, пока она принимала холодный душ, приготовил яичницу на сале и разлил по стаканам ледяной квас. Мы сели обедать за журнальный столик перед распахнутой настежь балконной дверью.

– Давай наведем порядок в своих чайниках, – сказала Анна, отчаянно тыкая вилкой в сковородку, как журавль в тарелку. – Итак, Серж Новоторов, генеральный директор фирмы «Гринперос», ведающей предприятиями в Европе, на которых «отмываются» наркодоллары, убит сегодня утром по дороге из казино в гостиницу. Некто пытался предложить это дело тебе…

– Или только делал вид, что хочет предложить, – дополнил я.

– Совершенно верно. Значит, этот некто умело подставляет тебя, чтобы ты был признан убийцей.

– Обрати внимание: подставлять меня начали еще до того, как было совершено убийство.

– Это очень существенное замечание! – Анна подняла вилку вверх и, чокнувшись с моим стаканом, отпила квас. – Исходя из этого, мы можем сделать вывод, что тот, кто совершил убийство, и тот, кто подставляет тебя, – люди из одного лагеря.

– А возможно, это вообще одно лицо.

– Я бы даже сказала, что это наверняка так и есть… Идем дальше. А чего ты не ешь?.. Если покойная Мищук сказала тебе чистейшую правду, то в твою квартиру ворвался, связал женщину и снял со стены дракона именно этот некто.

– Неужели Джо?

– Он или его сообщник.

– Мищук говорила, что он был бородатым.

– Бородку элементарно сбрить либо наклеить фальшивку.

– Послушай… – Я кинул вилку с недоеденным желтком и взялся за голову. – Ну как я мог вляпаться в историю с этой скалой, чтоб ее чайки загадили и с землей сровняли! Если бы я знал – он же был у меня в руках!

– Если бы, если бы! – передразнила Анна. – Молчи лучше, не то лишу тебя последнего яйца…

Получился довольно-таки дурацкий каламбур, и мы оба хрюкнули от смеха. Я смотрел на Анну и удивлялся. Ей не больше двадцати пяти, она милая, с виду хрупкая, она парниковый цветочек, который, прежде чем вынести на мороз, надо обязательно завернуть в бумагу. А в ее жизни было уже столько рискованных кульбитов, сколько не у каждого каскадера наберется. Почти год, проведенный на службе в охранке, причем в приамазонских джунглях, – одно это чего стоит! Предложение от мафиози о совместной работе – это все равно что совершить затяжной прыжок в кипящее жерло вулкана. Но вот сидит напротив меня, яичницу вилкой поддевает и смеется – немного нервно, потому как мы оба стали причастны к двум недавним убийствам, – но как держит себя в руках эта миниатюрная, изящная, женственная леди со скрытой внутри волей и мужеством. Я никогда еще не встречал женщин, которые бы так замечательно совмещали в себе ум, характер и женственность.

– А теперь нарисуем общую картину, – сказала Анна и стала рисовать ее вилкой в воздухе. – Киллер по кличке Джо готовит убийство Новоторова. Ему хорошо известно, что тот каждое утро возвращается по ялтинскому шоссе из казино в гостиницу, где его удобнее всего хлопнуть. И параллельно Джо готовит вторую жертву, на которую навешивает сфабрикованные улики. Он звонит тебе, записывает телефонный разговор, затем подкидывает кассету в милицию, на балкон забрасывает аванс…

– Стоп! – остановил я ее. – С этим авансом неувязка получается.

– Где ты видишь неувязку?

– Зачем надо было платить мне эти деньги? Ведь вполне можно было обойтись без них. Подарить за просто так пятьсот баксов? Смысл?

Анна задумалась.

– Да, ты прав, – сказала она. – Логики нет. Эти деньги, получается, брошены коту под хвост… Но не будем на этом останавливаться. Затем Джо врывается к тебе, заведомо зная, что тебя там нет, но случайно натыкается на эту несчастную.

– А ко мне зачем?

– Ты до сих пор не понял? – удивилась Анна. – Именно за драконом. Это же великолепный крючок! Два килограмма контрабандного золота! Да ты ни за что не пойдешь в милицию жаловаться на анонимные звонки. И Джо об этом знал.

– Но откуда он мог знать про дракона?

Анна усмехнулась.

– Кирилл, не будь наивным. Тебе кажется, что люди вокруг не догадываются о том, где ты был и что именно можно оттуда привезти.

– Почему же, догадываются. А я и не скрываю того, что был в Приамазонии. Даже в Крымском географическом обществе выступал.

– Ну вот видишь! А дракона, пустая твоя голова, на самое видное место повесил.

– Да все думали, что это чеканка, которую можно купить на рынке за бутылку водки.

Анна завыла и закрыла ладонями лицо.

– Господи, до чего же ты наивный! Сколько тебе лет, Кирилл? Любой школьник сразу поймет, что эта штука стоит много. И постарается незаметно сунуть ее себе в портфель… Этим драконом Джо держал тебя все время на поводке, словно пса заманивал куском мяса. Ну признайся, что ты в эту камеру хранения поперся только из-за того, что боялся потерять контакт с человеком, который тебе звонил.

– Да, ты права.

– Вот видишь, Джо все тонко просчитал. И завершилась эта прелюдия прекрасным по исполнению и задумке аккордом – состязанием на скале в момент захода солнца. Он тонкий психолог и сразу понял, чем тебя можно взять – сыграть на твоем самолюбии. Он утер тебе нос на Соколе, а потом забросил удочку: а слабо пойти на вон ту скалу? А ты давай рубаху рвать на груди, доказывать, что не верблюд. И что ж, доказал! – Анна измывалась надо мной как хотела, и мне нечем было защищаться. Я сидел перед ней, как двоечник перед классным руководителем. – Пока ты скучал на вершине, Джо, напялив твой свитер и рюкзак, за пару часов домчался по ночной трассе до Никитского сада, устроил в удобном месте засаду и оттуда расстрелял черный «БМВ» в упор. И оставил на месте преступления твои вещи. Вот теперь, Кирюша, попробуй доказать, что ты не верблюд. Теперь это сделать намного сложнее.

– Гладко все у тебя складывается, – признался я. – Только еще один вопрос мне не ясен. Почему именно меня выбрал Джо? Зачем надо было тратить столько времени и сил, чтобы подставить меня, когда проще было бы найти какого-нибудь бомжа в Гурзуфе?

– Нет, Кирилл, – задумчиво ответила Анна. – Бомж для этой роли не годился. Здесь был нужен именно ты – человек, который в недавнем прошлом был связан с контрабандой наркотиков. Убили ведь не «вора в законе», не дельца, специализирующегося на проституции или аферах с ценными бумагами. Новоторов – дока в наркобизнесе, и не надо об этом забывать. – Она помолчала, словно прислушиваясь к своему внутреннему голосу, и добавила: – Я думаю, что скоро мы получим ответ и на этот вопрос.