Текст книги "АнтиМЕДИНСКИЙ. Псевдоистория Второй Мировой. Новые мифы Кремля"

Автор книги: Андрей Буровский

Соавторы: Марк Солонин,Александр Больных,Юрий Нерсесов,Алексей Исаев,Сергей Кремлев
сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 12 страниц)

Юрий Нерсесов
Геббельс из секонд-хенда

Я не знаю, читал ли депутат Государственной Думы РФ от «Единой России» Владимир Мединский труды министра пропаганды Германии от Национал-социалистической рабочей партии Йозефа Геббельса. Но, изучив его скорбный труд «Война. Мифы СССР. 1939-1945», поневоле вспоминаешь колоритные мысли, приписываемые покойному. О том, что «худший враг любой пропаганды – интеллектуализм»и «если вы произнесете достаточно большую ложь и будете ее повторять, то люди в итоге в нее поверят». Впрочем, и сам достопочтенный думак выражается в подобном духе.

«Вы наивно считаете, что факты в истории – главное, – писал Мединский историку, уличившему его во лжи, Алексею Исаеву. – Откройте глаза: на них уже давно никто не обращает внимания! Главное – их трактовка, угол зрения и массовая пропаганда».

На последних страницах книги разоблачение скучных фактов, мешающих полету профессорской мысли, продолжается.

«Факты сами по себе значат не очень много. Скажу еще грубее – в деле исторической мифологии они вообще ничего не значат. Факты существуют только в рамках концепции» (с. 643).

Согласитесь – очень похоже. Йозеф Фридрихович писал куда забористее Владимира Ростиславовича, зато по количеству вранья российская мини-копия ничем не уступает оригиналу, а то и превосходит его! В полном соответствии с заветами Геббельса гражданин Мединский компенсирует свою ложь многократным повторением. Особенно это заметно, когда он пытается сравнивать потери Красной Армии и гитлеровских войск.

Статистика от наперсточника

Советские историки могли без труда замалчивать количество погибших советских солдат и многократно завышать неприятельские потери. Отечественные архивы были закрыты, зарубежные исследования малодоступны, и проверить демонстрируемую читателям цифирь было невозможно. Сейчас источников достаточно, и Мединский даже пытается их использовать, но при этом врет так нагло, что никакому брежневскому замполиту и не снилось!

«Под Смоленском наши безвозвратные потери составили 486 171 человек, а санитарные 273 803 человека. Страшные цифры. Но и у немцев танковые дивизии лишились половины личного состава и машин, общие потери составили около полумиллиона человек. Впервые – уже в первые месяцы войны мы выходим на паритет по потерям» (с. 151).

Профессору и доктору политических наук положено знать, что сравнивать следует подобное с подобным, а не разорванного в клочья снарядом с обладателем простреленной задницы. Смоленское сражение длилось с 10 июля по 10 сентября. Рассмотрим общие потери убитыми согласно наиболее тщательно изучившему урон вермахта в 1939—1944 гг. (сведения по 1945 году даны по выборочной статистике) германскому исследователю Рюдигеру Овермансу. Тем более итоговые данные в его книге «Человеческие жертвы Второй мировой войны в Германии» (5,3 млн) наиболее близки к результатам исследований высоко ценимого Мединским американского военного центра «Джемен менпауэр» (5 100 728), что значительно больше, чем наиболее часто встречающиеся в немецких исследованиях 4,2-4,5 млн.

По данным Оверманса, гитлеровцы за июль – сентябрь 1941 года на всем Восточном фронте потеряли 185 198 человек убитыми. Пленных, согласно справке начальника 2-го отдела Главного управления по делам военнопленных и интернированных Л. Бронникова, Красная Армия за весь 1941 год взяла 9147 человек. То есть безвозвратные потери немцев на всем Восточном фронте в 2,6 раза меньше, чем у Красной Армии на одном только Смоленском направлении.

Рекомендую кассе, в которой Мединский получает зарплату, однажды выдать ему 38% от обычной суммы, объяснив, что новый оклад выходит на паритет с прежним. Возможно, после этого профессорские мозги встанут на место, но пока что их обладателя несет все дальше и дальше.

«Восьмого сентября Ельнинский выступ, вдававшийся в нашу оборону, был срезан. Пять немецких дивизий потеряли за неделю боев на одном участке фронта 45 тыс. человек. Теперь прошу минуту внимания. При разгроме Франции и всей ее армии, при разгроме английских экспедиционных сил во Франции, захвате Бельгии, Голландии, Люксембурга германская армия потеряла 45 774 убитыми. То есть столько же, сколько под Ельней в сентябре 1941-го за неделю – за целый год (!) войны в Европе» (с. 151).

Согласно дневнику начальника германского Генерального штаба Франца Гальдера, вермахт за сентябрь 1941 года потерял 34 221 человека убитыми и пропавшими без вести. Гальдер писал свой дневник по горячим следам, имел неполные сведения, и послевоенные исследователи называют несколько большие потери. Оверманс пишет о 51 033 убитых (в плен, как уже говорилось, мы за весь год взяли 9147 немцев). Но это на всем фронте от Мурманска до Севастополя, на всю глубину от Бреста до передовых окопов и за весь сентябрь, а не на пятачке вокруг Ельни с 30 августа по 8 сентября.

Если предположить, что пять немецких дивизий, имеющих по штату 84 295 человек, за неделю лишились 45 тыс. только убитыми и пленными, то с учетом раненых и потерь за предыдущие месяцы их жалкие остатки были бы тут же отведены в тыл. Именно так случилось в феврале 1944 года с ошметками германской группировки, окруженной в Корсунь– Шевченковском котле и потерявшей там убитыми, ранеными и пленными больше половины личного состава. Между тем все дивизии, отступившие из-под Ельни, остались на фронте и через три недели участвовали в наступлении на Москву.

С потерями немцев на западе еще смешнее. Мединский даже не знает, сколько длилось наступление немцев во Франции, Бельгии и Нидерландах, о котором он пишет. На стр. 145 мы читаем, что 14 дней, с 10 по 24 мая 1940 года, а на стр. 151 – две недели превращаются уже в год. Для бездельников, которым лень посмотреть в энциклопедию, сообщаю: наступление, стоившее немцам 45 774 убитых, пленных и пропавших без вести, длилось 45 дней – с 10 мая по 25 июня 1940 года. С 20 июня против Франции действовали также итальянские войска, потерявшие 1247 человек убитыми и пропавшими без вести. Это примерно вдвое меньше, чем потери Германии и ее союзников на Восточном фронте за любые шесть недель первых трех месяцев войны, но никак не на порядок.

На этом депутатское шулерство не прекращается. Чем дальше, тем больше Мединский манипулирует цифрами, демонстрируя ловкость рук, достойную уличного наперсточника.

«Оккупация Норвегии стоила Германии 1317 убитых. Захват Греции – 1484 человека. Польши – 10 572 человека. Только на одном участке Восточного фронта, растянувшегося от Карелии до Черного моря, в течение всего лишь трех недель под Москвой с 6 декабря по 27 декабря 1941 года – немецкая армия потеряла убитыми 120 тыс. человек» (с. 387).

На самом деле за 4,5 месяца боевых действий немцы безвозвратно потеряли в Польше 16 663 человека, а в Норвегии – 3670. В континентальной Греции погибло и пропало без вести действительно 1484 человека, но к ним наш фокусник скромно «забывает» прибавить десантников, горных стрелков, летчиков и моряков, погибших при захвате греческого острова Крит, – с ними получится 5470, а всего по трем странам не 13 373, а 25 803.

На первый взгляд, непонятно – к чему такое мелкое жульничество? Ведь на Восточном фронте погибли и попали в плен многие миллионы солдат Германии, и по сравнению с этой бойней их потери в Польше-Греции-Норвегии ничтожны, независимо от мединского усекновения. Но для намеченной подтасовки в конце процитированного абзаца фальсификация необходима. Потому что иначе пропадает красивая фраза о том, что бои 6—27 декабря 1941 года под Москвой стоили немцам в 10 раз больших потерь, чем оккупация Греции, Норвегии и Польши.

Пафосная фраза бессмысленна еще и потому, что 120 тыс. немцев, убитых под Москвой с 6 по 27 декабря 1941 года, тоже вранье. Согласно Овермансу, за октябрь – декабрь 1941 года гитлеровцы на всем Восточном фронте потеряли 117 297 человек убитыми, то есть в среднем по 39 099 в месяц. Поскольку основная часть их погибла под Москвой, среднемесячные потери примерно равны реальному количеству погибших и пропавших без вести за 17 недель боев в Польше, Норвегии и Греции, а не превосходят это количество в десять раз, как лжет Мединский. После чего торжественно достает для ушей читателей заплесневелую лапшу советского главного политуправления о 55 тыс. немцев, погибших в Корсунь-Шевченковской операции 24 января – 17 февраля 1944 года (стр. 417), и чуть более свежие макаронные изделия о 48,3 тыс. финнов, убитых в Зимней войне 1939/40 года (с. 111).

Как уже говорилось, в брежневские годы, когда архивы были закрыты, а зарубежные научные исследования недоступны, народ такое мог бы и съесть. Но сейчас другие времена, и петербургский исследователь Игорь Пыхалов сумел обнаружить макаронную фабрику, на которой были изготовлены 48,3 тыс. трупов горячих финских парней:

«Первоисточником этой цифры является опубликованный в газете «За рубежом» М 48 за 1989 год перевод статьи подполковника генштаба Финляндии Хельге Сеппяля из финского журнала «Maailma ja те» (№ 9 за 1989 год): «Финляндия потеряла в «Зимней войне» более 23 000 человек убитыми, более 43 000 человек ранеными. При бомбежках, в том числе торговых кораблей, были убиты 25 243 человека». Суммируя 23 000 и 25 243, ссылающиеся на публикацию в «За рубежом» и получают ту самую цифру в 48 243 убитых. На самом деле в оригинале статьи Сеппяля сказано следующее: «Suomi menetti talvisodassa yli 23 000 miesta kaatuneina ja yli 43 000 miesta haavoit-tuneina. Pommituksissa ja kauppalaivastossa mukaan luetut huomioon ottaen kuolleita oli kaikkiaan 25 243». Что в переводе означает: «Финляндия потеряла в зимней войне свыше 23 000 человек убитыми и свыше 43 000 человек ранеными. Если принять во внимание потери гражданского населения при бомбежках и потери гражданского флота, то общее число погибших – 25 243». Таким образом, цифра финских потерь в 48 тыс. убитых является следствием недоразумения и должна быть выведена из научного оборота» (И. Пыхалов. Великая оболганная война. М.: Эксмо, Яуза, 2011).

Но Мединский сам признается, что пишет «не научную книгу» (с. 641), и потому продолжает тиражировать давно обнаруженный ляп переводчика. Ну и конечно, не забывает повторить старую байку о немецких потерях в Корсунь-Шевченковской операции. Впервые о 52 тыс. убитых и 11 тыс. пленных гитлеровцев заявил Сталин в приказе от 18 февраля 1944 года. Потом историки и политработники округлили количество немецких трупов до 55 тыс., довели число пленных до 18 тыс. и от щедрот добавили еще 20 тыс. немецких покойников, уничтоженных вне Корсунь-Шевченковского котла. Можно было округлять и дальше, но появился перевод скучных немецких документов, согласно которым общие потери противника составили около 40 тыс. человек, в том числе более 20 тыс. убитыми и пленными.

Американские солдаты на тунисском перевале Кассерин, у которого фельдмаршал Роммель в феврале 1943 года разбил 1-ю танковую дивизию США. Если верить Мединскому, этого сражения никогда не было.

Документы предназначались не для пропаганды, а для внутреннего пользования, система учета потерь у противника в январе – феврале 1944 года, в отличие от последних месяцев войны, функционировала нормально, так что эти данные достоверны, и никаких достойных доверия свидетельств, их опровергающих, не существует. Однако профессора от «Единой России» выше нудных бумажек и щедро заваливают читателей виртуальными трупами фашистских оккупантов, а количество погибших американских союзников, наоборот, занижают в несколько раз, путаясь в собственных показаниях. На стр. 388 теряют не 400 с лишним тысяч погибшими, как на самом деле, а 229 тыс., а на стр. 594 – даже менее 100 тыс. Потому, что «американцы вообще ни разу не скрестили оружия с нацистами до 1944 года» (с. 615).

Профессору Мединскому опять не дают покоя лавры академика Фоменко, и он решил порадовать почтеннейшую публику шедевром в жанре альтернативной истории. В которой не было ни боев американцев с немцами в Тунисе, начавшихся 2 декабря 1942 года, ни высадки их на Сицилии 10 июля 1943 года, ни американского десанта на юге Италии 9 сентября 1943 года. Сотен морских и воздушных сражений, имевших место в пространстве от Заполярья до южной Атлантики, тоже не было. Неудивительно, что в этой вселенной потери США оказались не то вдвое, не то вчетверо меньше, чем в нашей суровой реальности, где недоучек и халтурщиков не только издают, но и делают депутатами.

Кажется, еще сотня страниц, и выяснилось бы, что наглые янки, кроме братьев рядового Райана, вообще никого не потеряли – но, к несчастью, книжка закончилась, и профессору пришлось удовлетвориться мелким мошенничеством с потерями в отдельных сражениях. На стр. 526 со ссылкой на коммунистического химика Сергея Кара-Мурзу читателей информируют о разгроме немцами англичан под Нарвиком в 1940 году, хотя на самом деле именно британский флот в боях 10 и 13 апреля уничтожил здесь 10 германских эсминцев, потеряв лишь 2 своих, а 28 мая сухопутные части союзников вытеснили из города немецкий гарнизон.

Ну и «в Арденнской операции, которая проводилась германским командованием с 16 декабря 1944-го по 28 января 1945 года, союзная армия потеряла 77 тыс. солдат, а германская – 25 тыс.» (с. 389). И вообще «в январе 1945-го мы вновь спасли американцев, застрявших в Арденнах, начав свое наступление на неделю раньше» (с. 443).

Байка про «спасение» американцев зимой 1945-го давно опровергнута. Наступление немцев в Арденнах было окончательно остановлено 25 декабря 1944 года, а к 15 января наступавших отбросили почти на исходные позиции. Наступление же Красной Армии в Польше, завершившееся сокрушительным разгромом немецких войск за Вислой и выходом советских авангардов на подступы к Берлину, началось 12-14 января 1945 года. «Не раньше, а позднее намеченного срока, не имеющего отношения к официальной пропагандистской версии» (В.Киселев. «Висла – Арденны 1944-1945». «Военно-исторический журнал», М 6, 1993).Сталин не стал губить своих людей ради союзников, которые после окончания войны должны были неминуемо превратиться в злейших врагов, и был совершенно прав. Если будущий президент США Гарри Трумэн в интервью газете «Нью-Йорк тайме» 24 июня 1941 года заявил: «Если мы увидим, что Германия побеждает, мы должны помогать России, а если верх будет одерживать Россия, мы должны помогать Германии, и пусть они таким образом убивают друг друга как можно больше, то и в интересах СССР было позволить будущим членам НАТО максимально обескровить друг друга.

Именно с этих позиций нужно рассматривать и пакт с Третьим рейхом 23 августа 1939 года, и промедление с наступлением в январе 1945 года. Именно на таком фундаменте следует строить государственную политику, добиваясь, чтобы солдаты НАТО и мусульманские радикалы (а в перспективе и доблестные бойцы Народно-освободительной армии Китая) взаимоистреблялись, не забывая покупать у нас оружие, боеприпасы и топливо. Вместо этого профессор пропагандирует как высшую доблесть жертву своих солдат во имя спасения жизней будущих врагов, хотя в данном случае ничего подобного не наблюдалось.

С цифирьками потерь в Арденнах проделаны похожие махинации. Мединский взял их из мемуаров германского генерала Фридриха Меллентина «Танковые сражения 1939—1945». Изучив этот труд, выясняем, что сам Меллентин в Арденнской операции не участвовал, а ссылается на книгу коллеги Зигфрида Вестфаля, который пишет о безвозвратных потерях немцев, и на американские данные общих потерь убитыми, ранеными и пленными. Как видите, даже в своем вранье агитпроповец от «Единой России» уныл и однообразен, раз за разом сравнивая теплое с зеленым. Не менее предсказуемо он мухлюет и с потерями в воздухе.

«В первый же день войны – 22 июня 1941 года – немцы потеряли 300 самолетов, – заливается думский Мюнхгаузен. – Совинформбюро в середине декабря сообщило об уничтожении 13 000 немецких самолетов. Пропаганда? Да. Однако сегодня серьезные исследователи представляют точные расчеты: все равно – более 9000 (Корнюхин Г.Воздушная война над СССР. 1941. М., 2008). Не такая уж большая разница» (с. 402).

Заглянув в указанную книгу, видим таблицу, в которой действительно имеются 9273 сбитых самолета Люфтваффе, но в очень странной графе: «Теоретические потери на «Восточном фронте». Под этой графой размещена другая: «Потери на «Восточном фронте» по советским данным», где значатся только 4200 самолетов, а под ней – третья: «То же по современным российским источникам», которые дают всего 2213 уничтоженных самолетов.

В чем разница? «Современные российские данные» – это данные из документов генерал– квартирмейстера Люфтваффе, приведенные российскими исследователями А. Заблотским и Р. Ларинцевым. «Потери на «Восточном фронте» по советским данным» взяты из справочника «Советская авиация в Великой Отечественной войне 1941 —1945 гг. в цифрах». Ну а теоретические потери – это количество немецких самолетов в строю к началу 1941 года плюс количество поступивших в течение года минус оставшиеся к 1 января 1942-го и минус 1300 сбитых на других фронтах.

Тут Мединский строит из себя дикого папуаса, не знающего, что большие железные птицы не только клюют друг друга, но и гибнут по причине разного рода аварий и катастроф. Зато Корнюхин это понимает и потому в работе «Советские истребители в Великой Отечественной войне» четко пишет: «Всего с 22 июня по 10 ноября 1941 года Люфтваффе потеряли, в основном на Восточном фронте, 5180 самолетов» (М. Спик «Асы союзников». Смоленск, «Русич», 2000).Вычтя из 5180 крылатых машин с крестами 1300 погибших над Европой, Северной Африкой и Средиземным морем, мы получим 3880 потерянных на Восточном фронте по 10 ноября, что прекрасно сочетается с 4200 потерянных до 31 декабря.

А как же немецкие данные? Они неполны. Приводя германскую статистику, Заблотский и Ларинцев делают важнейшую оговорку, подчеркивая, что в нее «не включены поврежденные и списанные машины, самолеты, уничтоженные на аэродромах, потери по небоевым причинам (за исключением пропавших без вести)».

Таким образом, даже с учетом потерь авиации союзников Германии у гитлеровской коалиции на Востоке выходит порядка 5 тыс. уничтоженных или списанных аэропланов, из которых 22 июня, согласно тем же авторам, потеряно 78 германских самолетов, а не высосанные из профессорского пальца три сотни. Советской авиации не нужны столь дешевые подтасовки, а лучший истребитель нашей страны Иван Кожедуб не нуждается в приписанных ему Мединским 17 сбитых американских самолетах в Корее.

Вопреки профессорской болтовне он в Корейской войне в воздушных боях не участвовал ввиду строжайшего запрета, а только командовал 324-й истребительной авиационной дивизией, изрядно трепавшей американцев. Другое дело, что список из 62 официальных воздушных побед Ивана Никитича заслужива– ет уточнения. Есть данные, что в него не попали румынский истребитель польского производства PZL Р.24, заваленный 11 апреля 1944 года, « Мессершмитт-109 », уничтоженный 8 июня того же года, и два сбитых перед самым концом войны опрометчиво атаковавших аса американских «Мустанга». Заслуживает проверки информация о самолетах, погибших под огнем Кожедуба, но начисленных по приказу командования на счет молодых летчиков... Но все это немалый труд, а ляпнуть очередную сплетню куда проще.

Бог любит троицу, и мухлевщик с «медвежьим» партбилетом кроме сухопутных и воздушных подтасовок не забывает и о махинациях в водной стихии. Переходя из небес в моря, он поведал на стр. 99 о том, как 1 марта 1938 года советские летчики потопили японский авианосец «Ямато». История впечатляет, но, к сожалению, такого корабля в реальности не существовало. У японцев плавали линкор «Ямато», уничтоженный американской авиацией 7 апреля 1945 года, и транспорт «Ямато– мару», торпедированный американской же подлодкой «Снук» 13 сентября 1943 года, а вот авианосца не было. Никаких документов, проливающих свет на эту историю, до сих пор не обнаружено, и излагающие ее постоянно путаются в показаниях. Одни клянутся, что вражескую посудину утопили на китайской реке Янцзы, другие стоят за китайскую же реку Хуанхэ. Организация атаки приписывается то будущему командующему авиацией польской армии Федору Полынину, то будущему командующему 1-й и 7-й воздушными армиями Тимофею Хрюкину. И только гражданин Мединский ненавязчиво опускает подробности, видимо, считая, что таким образом его будет сложнее поймать на вранье.

История с мифическим авианосцем – одна из наиболее тонких махинаций профессора– патриота, поскольку потопили ли тогда наши бомбовозы хотя бы баржу, и летали ли они в тот день вообще, толком неизвестно, а значит, фантазировать можно сколько угодно. Куда менее удачно получилось с изученным вдоль и поперек подвигом капитана подводной лодки С-13 Александра Маринеско, потопившим немецкие лайнеры «Вильгельм Густлов» и «Генерал Штойбен» общим водоизмещением 40 144 тонны.

Немецкий лайнер «Вильгельм Густлов», потопленный лодкой С-13. Легким движением клавиши Мединский превратил 406 погибших на нем подводников в 1300.

За один поход Маринеско стал самым результативным подводником русского флота на все времена, и его имя будет навсегда вписано в отечественную историю. Но Мединскому этого недостаточно, и он с энтузиазмом занимается любимыми приписками. В реальности на « Густлове », помимо прочих, плыли 902 курсанта и 16 офицеров (включая 8 военных врачей) 2-го батальона 2-й учебной дивизии подводных сил, из которых погибло только 406 человек. Маловато будет? И легким тычком в клавиатуру четыре сотни покойников превращаются в «1300 немецких подводников, среди них – полностью сформированные экипажи подводных лодок и их командиры» (с. 287).

Расчленив каждого недоученного курсанта на три части и вырастив из обрубков подготовленных подводников, волшебник клавиатуры берется за утопленных на «Густлове» девиц из 2-й учебной дивизии. В качестве кого служили такие фройляйн? Как и в большинстве тогдашних армий, на должностях, не связанных со стрельбой по неприятелю, типа секретарш-машинисток и прожектористок-зенитчиц. Но это так неромантично! И потому фройляйн срочно переквалифицированы. Мединский посмертно зачислил их в «надзирательницы СС, служившие в концлагерях» (с. 287).

Похожие манипуляции производятся и с утопшими на «Штойбене». Там находилось около 3700 раненых солдат всех родов войск и беженцев, 282 человека медицинского персонала и 285 членов экипажа, а всего 4267 человек, из которых 3608 погибло. Число внушительное, но контингент какой-то разношерстный и частично даже небоевой. Поэтому в ход опять идут магические клавиши, и покойники превращаются в «3600 танкистов, коих хватило бы на укомплектование нескольких танковых дивизий» (там же).

Теперь можно прикинуть количество павших с обеих сторон, и Мединский опять в своем репертуаре!

«Исследование американского военного ведомства «Джемен менпауэр» – наиболее солидное по статистическому аппарату, определяло число погибших и пропавших без вести немецких солдат в 5 100 728 человек. По данным межведомственной комиссии по подсчетам наших потерь в годы войны, безвозвратные боевые или демографические потери списочного личного состава Советской армии (всего: убиты, умерли от ран, не вернулись из плена), с учетом боев на Дальнем Востоке – 8 668 400 человек. Из этого чудовищного чис– ла сразу можем отнять 2,5 млн наших солдат, погибших в немецком плену. Они погибли не потому, что были слабаками или невезучими. Они погибли просто потому, что были русскими. Из любого другого плена, не заточенного на геноцид в отношении «недолюдей», они бы вернулись. Из попавших в немецкий плен американцев и англичан умерло 4%. Советских пленных погибло 57,8%. Сравнили? Задумались? Останется чуть более 6 миллионов наших павших воинов. Сравните с потерями вермахта. И что ж получается? Получается, потери у нас примерно равные?» (с. 385.)

Затем на 388-й странице профессор вспоминает, что в советском плену оказался 1,1 млн солдат, набранных с оккупированных территорий или служивших в армиях союзников Германии, добавляет их к трупам из «Джемен менпауэр» и спрашивает, не получилось ли, что Гитлер и компания потеряли больше? Тем более что исследование «Джемен менпауэр», которое только что подавалось как «наиболее солидное», теперь было понижено в звании. Оказалось, его данные соответствуют «минимальной цифре» (с. 388) германских потерь.

Впрочем, на той же странице Мединский осознает, что увлекся, и предлагает считать, что в 1941-1942 гг. мы теряли больше, чем немцы, в 1943-1945 гг. – наоборот. В целом же он призывает довериться авторитету право– славной церкви в лице протоиерея Александра Ильяшенко, считающего, что на каждых 10 потерянных немцев, с учетом военнопленных, приходилось 13 наших.

Поскольку отец Александр, наверное, все же не входит в число авторитетных военных статистов, то пересчитать все же не мешает. Мединский из 8 668 400 официально погибших красноармейцев вычитает 2 500 000 не вернувшихся из плена и получает 6 168 400. Это и вправду чуть меньше, чем 5 100 728 погибших под флагом со свастикой, по «Джемен менпауэр», плюс 1 100 000 пленных немцев и союзников, дающих в сумме 6 200 728. Но проследив за раздачей карт, мы тут же убеждаемся, что они крапленые.

Прежде всего обращаем внимание, что профессор прибавляет к убитым немцам не погибших, а пленных союзников. С чего это? А с того, что их оказалось куда больше, чем убитых, что и позволило накинуть к общей сумме еще несколько сот тысяч. Мог бы не останавливаться на достигнутом, а, как в истории с «Штойбеном», посмертно записать беженцев в танкисты – еще бы больше вышло!

Далее учтем, что немцев убивали не только на Восточном фронте, и с учетом имеющихся документов, на других театрах военных действий и в тылу, их погибло примерно 25%. Правда, и среди потерь Красной Армии учтены павшие в короткой войне с Японией в августе 1945 года, но там погиб всего 12 031 человек. Три четверти от 5,1 млн плюс 600 тыс. погибших венгров, румын, итальянцев, финнов, словаков и коллаборационистов, не числящихся в вермахте и СС (числившиеся учтены вместе с немецкими однополчанами), дадут 4,5 млн, а не 6 с лишним, как пытаются доказать некоторые жулики.

Официальная же цифра советских потерь, на которые эта публика ссылается, далеко не окончательная, и вводившие ее в научный оборот историки этого не скрывают. Напротив, четко оговаривается, что «наряду с личным составом армии и флота активное участие в вооруженной борьбе с немецко-фашистскими захватчиками принимали ополченцы, партизаны и подпольщики. Однако сведения об их утратах весьма ограниченны. Данные о потерях народного ополчения имеются только по тем соединениям и частям, которые включались в состав войск действующих фронтов и армий. Из-за отсутствия в военных архивах необходимых документов о других формированиях определить их потери не представилось возможным, поэтому они учтены в потерях гражданского населения страны» (Г. Кривошеее. «Россия и СССР в войнах XX века: Потери вооруженных сил». М.: «Олма-пресс», 2001).

Всего через части народного ополчения про– шло около 4 млн человек, половина из которых попала на фронт в тяжелейшем для СССР 1941 году. Поскольку многие дивизии и полки ополчения были уничтожены, не успев переформироваться в регулярные соединения, речь может идти о сотнях тысяч павших.

Далее Кривошеев уточняет, что в тылу врага сражались многочисленные партизанские отряды, «в которых насчитывалось более 1 млн человек, в том числе многие тысячи бойцов и командиров Красной Армии, вышедших из окружения и бежавших из плена»,но многие – не значит все. Сотни тысяч партизан ушли в леса как гражданские лица, и те, кто погиб, также не попали в сводки военных потерь. Это же касается и десятков тысяч городских подпольщиков, включая прославленную краснодонскую «Молодую гвардию», имя которой нагло присвоили себе юные карьеристы из молодежной организации партии Мединского.

Наконец, в работе Кривошеева отдельно выведены потери контингентов Болгарии, Польши, Румынии и Чехословакии, воевавших на стороне СССР в 1943-1945 гг. Авторы «России и СССР в войнах XX века» пишут о 76 050 погибших. Среди них было много советских граждан типа одного из героев фильма «Четыре танкиста и собака» – механика-водителя Григория Саакашвили. (В книге Яну– ша Пшимановского в полном соответствии с действительностью из Красной Армии пришел и командир танка – Василий Семенов. Но при экранизации его заменили поляком Ольгердом Ярошем. Чтобы клятые москали нос не задирали.)

В числе погибших учтены данные по трем болгарским армиям в Белградской операции 28 сентября – 20 октября 1944 года, в потери румынских войск не включены погибшие в первые дни боев против Германии, отсутствуют потери финнов в боях с немцами с 15 сентября 1944 года по 27 апреля 1945 года. С этими и некоторыми другими союзные потери составят около 100 тыс., которые также следует приплюсовать к неучтенным партизанам, подпольщикам и ополченцам. Получается всяк свыше 9 млн, то есть вдвое больше, чем у противника. И не мудрено, потому что потери Красной Армии в большинстве сражений до середины 1944 года были существенно выше.

Например, в битве на Курской дуге 5 июля – 23 августа 1943 года советские войска безвозвратно потеряли свыше четверти миллиона человек, и еще около 150 тыс. было потеряно в боях июля-августа на других направлениях. Немцы за эти два месяца потеряли на Восточном фронте 169 029 убитыми и пленными. Снятие блокады Ленинграда и последующие бои на северо-западном направлении с 20 января по 28 февраля 1944 года стоили Красной

Армии 76 686 убитых и пропавших без вести против 24 739 убитых и пленных гитлеровцев. Перелом наступил лишь в битве за Белоруссию – потеряв 178 507 убитыми и пропавшими без вести, советские войска перебили и взяли в плен вдвое больше гитлеровцев и их пособников.

Доля погибших в плену меняет статистику, но в меньшей степени, чем внушает Мединский. Нацисты действительно выморили более 2,5 млн наших военнопленных, однако из советских лагерей тоже вынесено вперед ногами 518 520 человек. Не сравнить, конечно, с нашими 2,5 млн, но все же – почти 15% от общего числа пленных, а у профессора они по умолчанию все живы остались. Так что при самом лестном для нас подсчете, без погибших в плену, на максимум 4 млн немцев и их союзников выходит никак не менее 6,5 млн погибших наших, а скорее, и несколько больше. Как уже указывалось, даже в середине 1943-го – начале 1944 г. крупные наступательные операции нередко обходились Красной Армии втрое дороже.