Текст книги "Английская ложь (СИ)"

Автор книги: Андрей Меньшиков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 9 страниц)

Глава 12 – «Реквием в огне»

– Всё идет по плану? – Гвен подошла к Виктору, сидевшему на крыльце.

– Разумеется, – ответил он, провожая взглядом скрывающуюся в тумане карету. – Предсказанное им будущее не изменить, ровно как и последствия моего вмешательства...

– Ты не смог рассказать ему?

– Придет время и Амелия сама всё узнает, тогда она явиться ко мне, – Виктор резко начал кашлять и поднес руку ко рту.

– Держи, – Гвен протянула ему бокал. – Ты забыл сегодня выпить, видимо переволновался перед приездом гостей.

– Не будь у меня твоей крови, я бы давно уже умер. Возможно, и Дрэкхем бы смог прожить немного дольше...

Гвен происходит из семьи проклятых – врачевателей: их кровь оказывает лечебные свойства для всех живых существ, ускоряя регенерацию клеток и замедляя процесс старения. Известны случаи, что кровь особо сильных членов клана могла излечивать смертельные болезни: они практически не подвержены старению и могут прожить больше полувека.

Виктор, будучи молодым парнем чуть больше двадцати познакомился с Гвен, когда та собирала целебные травы на поляне, недалеко от их дома. Она уже была в несколько раз старше его, потому решила скрывать своё полное имя и семейную особенность. Между ними быстро завязался роман. Шли годы – Виктор был уже взрослым мужчиной за сорок, а Гвен все также: молода и красива. Дрэкхем заподозрив, что она что-то скрывает изучил некоторую литературу, касающаяся родословной и рассказал об этом Виктору.

– Я верю, что придет время и она сама скажет мне об этом, – ответил Виктор своему брату, хотевшему допросить её.

– Ты ослеплен любовью, брат мой, – он подошел и крепко обнял его. – Я буду верить вместе с тобой.

Всё это время, мир был погружен в кровопролитную войну. Спустя двести лет, она коснулась и их семьи: церковь обманом принудила одного мирного жителя напасть на члена семьи Регасталис посреди города, из-за чего клан был втянут в войну. Последующие козни со стороны Церкви всё усугубляли ситуацию – множество смертей проклятых, играющих под дудку Церкви и горы трупов мирных жителей, вовлеченных в войну правила которой им непостижимы. Кто-то должен был положить сему конец...

Дрэкхем был выбран следующим главой клана по праву наследства: получив от своего отца фамильный кулон и испив его крови он получил истинную силу клана, принадлежавшую лишь главе семьи...

«Взор предков» – сила, что позволяло видеть будущее своей семьи и ещё даже не родившихся потомков. Оставшись наедине в зале для коронации, он решил воспользоваться этой силой – кулон на его шее засиял и его золотые глаза явили ему видение...

Молодая девушка в сиреневом платье, идущая по лесу с корзинкой в руках – их первая встреча и дальнейшая привязанность. Семья и прекрасная дочь в его руках, но война никуда не делась... его семья сражается у порога их дома, а Виктор и Гвен смертельно ранены. Убивая одного за другим, он не заметил, как Патриарх лишил его чувств используя Белый свет. Очнувшись, он увидел Александрию, лежавшую в луже собственной крови и патриарха, держащего его дочь у огня... Хаотичные вспышки: рёв и крики. Открыв глаза, он стоял посреди десятка трупов церковнослужителей с головой Патриарха в своей руке; его семья была убита, а родная дочь сожжена заживо...

«Сражаясь с монстрами, не заметишь, как и у самого отрастут рога и хвост...»

Придя в себя от увиденного, он не смог принять его. Войну никак не остановить. Взяв кулон в руки, Дрэкхем назвал её имя...

– Если бы я тогда не помешал ему, они бы смогли выжить... – Виктор держал ладони на навершие своей трости и с горем на глазах вспоминал события давно забытых лет

Уже намереваясь встать, краем глаза он увидел сидевшего за его спиной кота.

– Он как обычно, – Гвен ничего не подозревая положила руки на пояс, в отличие от Виктора.

– Где Алиса?

Услышав в ответ молчание – Виктор ничего не объяснив забежал внутрь и начал кричать её имя, пока Гвен стояла в недоумении и решив наконец взглянуть на кота поближе: в его зубах была её заколка...

"Сожженный дворец. Шум на улице. Труп Александрии, у трона с воткнутым в него мечом... " – Амелия открыла глаза.

– Нам надо спешить! – она встала и попросила кучера уступить ей место.

Взяв в руки поводья, она неосознанно использовала свою силу на лошадях, отчего они устремились галопом вперед.

– Крей! Лошади так долго не протянут, тебе нужно прикоснуться к ним.

Не понимая о чём, она и что ему делать, он поставил одну ногу на оглоблю и медленно наклонился к одной из лошадей, положив руку чуть выше боков, отчего лошадь взбесилась.

– Не так резко! Тебе надо поделиться с ними силой своего опала! – кричала ему Амелия, держа в руках поводья.

Закрыв глаза, он прикоснулся к лошади.

– Я помогу тебе... – эхом отразилось у него в голове. Глаза лошадей на секунду блеснули небесным светом.

Королевский дворец. Александрия услышала сильный удар по воротам. Медленно открываясь, они скрипели под его противное подсмеивание.

– Час настал.

Фламиргус выбил двери во дворец. Протяжными, спокойными шагами она спускалась по двуглавой лестнице к своему трону. – Кажется, я тогда учила тебя стучаться, перед тем как заходить, – Фламиргус цыкнул.

– Всё ещё думаешь, что я буду благосклонен к тебе? Мерзавка, жаль, что ты тогда сбежала со своей дочерью, променяв свой клан на того старика. Они бы и тебя сожгли! – Фламиргус постоянно крутил головой и покусывал свои пальцы, его речь была прерывистой и неприятной. – Знаешь, а я видел среди них твою младшую сестрёнку... она так плакала, смотря на то, как её «любимый» потрошит её близких...

Давным-давно, во времена, когда Александрия ещё не повстречала Дрэкхема, Фламиргус любил читать книги и был намного скромнее и нелюдимее, чем его старший брат. Первый друг и первая любовь – Мерула. Когда, они с семьей приезжали в гости, она любила слушать его чтение, поднявшись на дерево. Иногда, она спускалась к нему.

– Почему тебе нравится читать? – Мерула наклонилась к нему с руками за спиной. – Разве, не лучше ли написать свою историю?

– С детства моя мама говорила, что это хорошо. – ответил он, как всегда: засмущавшись и закрыв книгу.

– Вот взрослые всегда так. Слушай музыку, читай книги. Почему никто из них не хочет сказать своему ребенку – Создай своё искусство!

«Жить нужно так, чтобы хотеть созидать своё или достичь того, чтобы его посвятили тебе!»

– Так вот, какая история у тебя... – Фламиргус стоял с поднятой к потолку головой и вспоминал Мерулу, горящий дом и могилу его матери. – Я доведу их план до конца... – резко опустив голову он взялся за меч и бросился на Александрию.

Сирень. Сила Королевы. Стены дворца затряслись от волны её силы.

– Знай своё место, Фламиргус. Я Королева и нынешний лидер клана Шаппелия. – гордый, величественный голос прозвучал в его ушах.

Он стоял перед ней на коленях не в силах пошевелиться.

– Твоя мать была бы очень тобой недовольна, – Александрия подошла к нему.

– Моя мать была последней тварью, что бросила бы меня при любой возможности! – с трудом подняв голову, прокричал он на весь дворец.

– А что насчёт Лоренса и Аннет? За что ты убил их!? – она схватила его за волосы. – Ты променял свою семью и все старания матери на какую-то уже погибшую бабу, Фламиргус! – раздался сухой звук пощечины. – Твоя мать заплатила слишком высокую цену, чтобы ты мог жить...

Розария родила близнецов более тридцати лет назад. Было темно, несколько свечей освещали её спальню. Под присмотром докторов спустя несколько часов дети появились на свет...

– Не могу поверить! Два прекрасных мальчика! – говорила женщина рядом с Розарией.

– Дайте их мне... – уставшая и измотанная Розария взяла в руки одного из младенцев: он плакал и кричал.

Оказавшись рядом с ней он успокоился. Одна престарелая женщина стояла и держала в руках второго младенца – своего правнука.

– Он не плачет... – она приложила руку к его груди: сердце почти не билось.

– Не может быть! все же было хорошо, – говорила одна из служанок.

Розария поднялась с кровати и подошла к своей прабабушке. Младенец что есть сил, сжал палец своей мамы своей крохотной ручкой и кряхтел от боли.

– Мы можем спасти его!? – громко, но сохранив шепот спросила Розария.

Прабабушка посмотрела на ребенка и засомневалась, стоит ли рассказывать Розарии о том как спасти её ребенка и о том какую цену придется заплатить...

– Нам нужно спешить к старейшине семьи Шаппелия, там достаточно сильная энергия, я смогу провести обряд...

После пощечины Фламиргус повернул на неё голову: его глаза были полностью черными.

– Я не узнаю тебя... – Королева сделала шаг назад, из её носа пошла кровь.

– Ты больше не сдержишь меня... – воздух вокруг стал тяжёлым и Александрия начала чувствовать сдавливание в груди.

– Это не ты... – осознав всё промолвила она, держась за горло. – Я ни за что не выпущу тебя отсюда живым...

Эгберт был наверху, спрятавшись на антресоли: он держал в руках огниво, пока его голова раскалывалась и смотрел на рассыпанный порох...

– Думаешь, что, взорвав всё вокруг – сможешь убить меня?

– Я верю в вас, вы справитесь... – Александрия опиралась на трон и тяжело вздыхая представила в своих глазах счастье её дочери и Алисы.

Она гордо выпрямилась; слезы медленно текли по её щекам; лучи холодного, лунного света падали на неё и не в силах больше сдерживать его – закрыла глаза...

«Величайшая сила в истории не измеряется армией или знаниями: она сокрыта в каждом из нас и есть начало всему, ради чего мы живем и сражаемся. Каждый раз, пользуясь этой силой, мы чем-то жертвуем ради будущего блага – ибо мы верим...»

– Мисс Розария! Старейшина уже ожидает вас. Я попрошу Александрию принести цветы для обряда, – говорила Изольда только прибывшей Розарии и её прабабушке.

– Стой! Розария! – держа младенца в руках, прабабушка окликнула её. – Я должна рассказать тебе о последствиях.

– Мне плевать на них! я всего лишь хочу спасти своего ребенка!

– Ты не сможешь любить его, Розария!

«Обряд чужого дитя» – ритуал способный излечить младенца ценой любви его матери. После свершения обряда, родитель теряет все теплые чувства к своему ребенку, взамен на его жизнь. Любая попытка пробудить в нём ощущение любви или излишне долгие касания будут сжигать их тела, а в последствии это может сказаться и на других её детях....

Костёр, длинные языки пламени. Они прошли к величественному священному древу с сиреневыми листьями. Розария положила младенца на лежанку, собранную из листьев. Стебли сразу же начали расти по его телу, а пламя вокруг вспыхнуло и поднялось ввысь. Прабабушка и старейшина деревни вместе с членами семьи Шаппелия начали хором произносить слова, наделяя их силой. Младенец начал плакать, а Розария упала на колени от чувства жжения в груди. Огонь вокруг закружился и сформировался в единую колообразную форму над младенцем. Яркий свет в глазах ребенка: единственное в его жизни мгновенье тепла – Любовь его матери в виде огненного кола, вонзенного ему в сердце. Розария поднялась и закрыла лицо руками. Она не испытывала ничего. Не слез ни сожалений: она теперь не испытывала любви к своему дитя – это чувство убивало её изнутри.

– Я буду любить его теми же воспоминаниями, в которых я была счастлива... – она подошла к своему ребенку и взяла его на руки, уже укутанного в одеяло старейшиной.

Розария смотрела на него и понимала, что отныне, он ей будто чужой. Воспоминания, которым нет и дня – единственное, что у неё осталось. Тело младенца начало покрываться ожогами, а Розария снова испытала сильную боль в груди. Старейшина тут же отобрал у неё дитя.

– Принесите воду! Нужно охладить их! – Александрия подбежала и обняла Розарию. Её тело горело и опаляло ткань одежды.

– Это невозможно пережить... – она крепко обнимала мучающуюся от боли мать ребенка, смотря на то, как того обливали водой.

Спустя несколько минут, как их остудили, она подошла к своей прабабушке, которая держала и убаюкивала её ребенка.

– Я хочу дать ему имя, – тихим голосом произнесла она и прикоснулась к его лбу. – Тебя будут звать Фламиргус. На языке моего дедушки это значит – пылающий...

– Эгберт! – прокричала Александрия, схватившись руками за клинок, проткнувший её насквозь.

Брошенное огниво. Вспыхнувшее пламя...

Стук копыт. Крики и паника горожан вдалеке. Стражи не видно. Огромный столб огня, нависший над столицей.

– Мы не успели...

Огонь отражался в глазах Амелии. Её сердце замерло от страха. Они ехали по вымощенной дороге вблизи города. Крей положил руку на её плечо.

– Вперед...

Таверна Джессики: она сидела возле кровати с мокрой тряпкой и протирала лоб раствором из волчьего цветка одной девушке. Бледная и худая, она медленно восстанавливалась от ранения.

– Где вся стража?! – ругался Олливер, посматривая в окно и цыкая.

– Королева приказала им отступить с горожанами. Она решила пожертвовать собой ради тех, кто бы умер зазря, сражаясь с силами им не равными.

– А вот они так не думают... – Олливер возразил ей.

Десятки серебряных рыцарей твердо и решительно ступали ко дворцу под предводительством Калеба Дан Адрийского, держа штандарт Королевской семьи.

– Я же говорил вам, что у меня свои глаза и уши, Королева...

«Приказы ничего не значат перед совестью и желанием людей сделать благое дело...»

– Аннет скоро проснётся, я это чувствую...

Эгберт спрыгнул с Антресоли и издал громкий рык, услышанный стражей.

– Отпусти мою дочь!

– Старый волчонок наконец вспомнил кто он есть... Стража вперед! – прокричал Калеб

Фламиргус со всех сил отшвырнул Александрию в стену и бросился на Эгберта.

– Папа... – её руки были в крови от глубокой раны.

Она из последних сил открыла глаза и попыталась остановить разъяренного убийцу: её тело покрылось сиреневыми сплетениями, а кожа стала серой: её жизнь иссякала. Фламиргус упал на колени, а после Эгберт впился в его грудь когтями и начал рвать ему плот, ударяя и швыряя об стену, затем кинув в огонь на обугленные деревянные столбы. Стража зашла во дворец и незамедлительно направилась к лежащей на полу среди огня и обломков Королеве.

– Оцепить территорию! Спасти её Величество и его Высочество Эгберта!

Стража с трудом помогла Королева подняться. Её отец стоял рядом с лежащим телом Фламиргуса, как пальцы слегка дрогнули... В эту же секунду, Фламиргус на огромной скорости схватил Эгберта за горло и вбил его об стену – от такого удара стена разбилась на куски, оставив огромную вмятину. Стража рядом попыталась освободить его, но Фламиргус посмотрел в их сторону... они как вкопанные замерли на месте не в силах пошевелиться – сны и иллюзии. Та же сила, что и у Лоренса: неудивительно, они ведь родные братья... Прижатый к стене Эгберт брыкался, пытаясь освободиться. В глазах потемнело, почувствовав, что он сжал его горло ещё сильнее – он в последний раз взглянул в сторону своей дочери.

– Не плачь, моя девочка... задача родителей – отдать жизнь за своих детей. Ты выросла сильной, мой лепесток...

– Из лепестка, мы взрастили дерево. Я счастлив... – хриплым голосом произнес Эгберт.

Хруст шеи. Тело Эгберта упало на землю и Фламиргус с довольной ухмылкой повернулся в сторону Александрии.

– Ты следующая...

Она услышала последние слова своего отца и перед тем как потерять сознание закричала. Этими словами заканчивалась сказка, написанная Эгбертом для неё ещё в детстве. Всё это время сказка была посвящена тому, как они была счастливы растить своего ребенка...

Александрия открыла глаза. Голова кружилась: лицо было в крови – затылок был разбит от удара об стену. Приходя в себя, она подняла перед собой руку пытаясь сфокусироваться: за ней пока ещё смутно было видно раненого мужчину в серебряных доспехах с отличительными золотыми вставками.

– Снова ты мешаешь мне! Генерал Калеб... – кричал ему Фламиргус своим противным голосом исподлобья. – Почему вы всегда хотите всё мне испортить!

Стены снова затряслись и дворец начал рушиться. Всё вокруг было объято огнём.

– Королева, вы пришли в себя, какое чудо. У нас есть одна маленькая проблемка – в скором времени, выход позади нас завалит и тогда мы не сможем отсюда выбраться... Я испробовал на нём все что смог, я не могу одолеть его. Мы не можем... – Калеб стоял, держа одну руку у ранения около живота, а в другой – меч с золотым эфесом.

Вся стража была мертва. Всё вокруг полыхало средь обломков, некогда Золотого дворца.

Стук копыт. Амелия ещё на скорости, выпрыгнула из кареты. Крей и Мадам Шейли последовали за ней, сказав кучеру двигаться к безопасному месту. Амелия хотела войти во дворец сквозь густой дым и огонь, но мадам Шейли остановила её: они увидели раненного Калеба, истекающую кровью Александрию у стены и стоящего у трона Фламиргуса.

– У нас гости...

Амелия испытала настоящий страх, её руки дрожали. Глаза засияли золотом и Фламиргус почувствовал на себе её силу – её гнев...

– Ну же, принцесса Амелия. Не бойтесь, как вам ваша коронация? на костях и крови...

– Сволочь! – она закричала и бросилась в атаку – лоб в лоб, разорвав сдерживающие её движения подол.

Крей не успел остановить её – звон мечей, золотой и голубоватый свет, мелькающий в густом дыме. Крей стоял, крепко сжав кулаки и колебался

– Я за ней! – он вытащил меч из ножен и бросился за ней.

Время остановилось. Всё вокруг начало излучать яркий, лазурный свет и девочка спустилась перед ним.

– Мгновенье, ради которого ты здесь, перед тобой. Если отступишь, ничего не изменишь, но знай, времени у тебя мало...

Стрелки часов снова пошли по кругу и Крей ринулся в бой.

– Идиоты! – прокричал им в след Калеб, наблюдая за их отчаянным сражением с Фламиргусом.

Звон мечей и выкрики. Неуловимые, хаотичные движения от одной стены к другой. Крей смог ранить его, но тут получил в ответ сильный удар ногой. Мадам Шейли подбежала к Александрии и подняла ей голову.

– Нужно уводить их отсюда... – в полуобморочном состоянии говорила Александрия. – Я задержу его вместе с Калебом.

Амелия издала крик и отразила меч Фламиргуса, отчего тот отлетел в стену.

– Нет, дочь моя. Мы остановим его вместе...

Фламиргус начал истерично смеяться, пока дворец разрушался ещё сильнее: он не чувствовал ни боли, ни страха.

– Ты знаешь, в чём между нами разница, принцесса Амелия? – медленно говорил он, поднимая свой клинок. – Я действительно хочу убить тебя!

Менее чем за секунду, он оказался рядом с ней.

– Не смотри! – прокричала Александрия.

Было поздно. Амелия была под его чарами: иллюзии и видения смешивались с его воспоминаниями... то, как он убил Лоренса.

«Это что я? Я радовалась, когда видела его...»

В его воспоминаниях, она увидела себя: маленькую и с улыбкой на улице.

«Пожар? Почему здесь Фламиргус? Это ведь мама Алисы...»

Она увидела горящие дома в которых провела своё детство пока Александрия не забрала её жить с отцом. Перед её глазами появился темный шар и Фламиргус упав на колени, закричал от боли...

– Прости меня брат... Бегите от меня!

Амелия слышала плач Фламиргуса и его просьбы не подходить к нему, но никто его как и прежде не слышал...

– Калеб!!! Хватай их и сваливайте отсюда! – во весь голос орала Александрия, испугавшись за их жизни.

«Мама? я слышу её...»

Фламиргус вонзил клинок ей в живот и бросил в сторону горящих обрушившихся балок. Глаза Крея блеснули сапфировым сиянием и с невиданной ранее ему скоростью он устремился к ней и поймал своим телом, упав на огонь

– Белый свет! – Калеб достал крест и ослепил Фламиргуса, намеревающегося убить обоих разом.

Александрия остатками своей силы лишила его возможности двигаться.

– Крей! Хватай её и бегите! – Калеб держал крест и медленно отходил в сторону выхода, прикрывая собой Крея.

– Ты... жалкий раб церкви! – раздался оглушающий вопль – все стены затряслись и уже почти завалили все вокруг.

Александрия и Шейли подбежали к нему: Королева, что есть сил схватила его мертвой хваткой, пока мадам Шейли резала себе руку.

– Калеб... иди с ними – мадам Шейли повернулась к нему. – Ты нужен ей...

Амелия очнулась на руках несущего её Крея и резко вскочила ноги, истекая кровью от ранения.

– Мама, бабушка, нет! – постоянно кричала она с наворачивающимися слезами из глаз. – Я не оставлю вас!

Калеб схватил её и вёл к выходу, пока Шейли разбрызгивала вокруг свою кровь.

– Я смогу лишить его сил с помощью своей оскверненной крови, – говорила мадам, поглаживая по щеке свою дочь. – У нас мало времени...

– Во имя семьи, – ответила ей Александрия, держа свою маму за руку.

Амелия продолжала кричать и молить спасти их. Александрия и мадам Шейли в последний раз посмотрели в их сторону.

– Я люблю тебя...

«Задача родителей – отдать жизнь за счастье своих детей...»

Выход завалило: пламя распространилось за пределы дворца – взрыв... их вместе с воротами ударной волной вытолкнуло на площадь: это было из-за бочек, заложенных Эгбертом под дворцом.

В ушах звенело. Калеб протянул руку Крею, а он помог подняться Амелии. Она сделав несколько шагов – упала на колени, и затем закричала: её душераздирающий крик пеленой накрыл всю столицу. Вся стража и горожане в страхе вышли ко дворцу: это была ужасная трагедия, смотря на которую все несколько переглянулись – всё, на что они были сейчас способны это приклониться.

– Крей! – к ним подбежала Джессика, и осознав, что произошло – она как и все застыла от увиденного.

Воздух вокруг был спёртым: безмолвие и невыносимое горе дочери, только что потерявшей родную мать пропитало все вокруг: уткнувшись лбом в землю она рыдала, пока её кровь стекала и капала на землю.

Все смотрели на огонь – тлеющий до основания Золотой дворец...